Перехватчик Головачев Василий
– Лучше бы тебе ничего не знать… Принеси мне голову Соболева и будешь иметь все, что имел я.
– Не пойдет, Генрих. Я и так имею больше, чем имел когда-то ты. Выкладывай все, что знаешь, иначе…
– Что иначе? – Ельшин побагровел. – Ты… мне… угрожаешь?!
– Ну что ты, дорогой, какие угрозы? Во-первых, мы друзья, во-вторых, угроз достоин равный.
Ельшин засопел, взгляд его на мгновение стал трезвым, острым, ненавидящим, потом глаза снова подернулись дымкой осоловелости.
– Равный, говоришь? В свое время я таких проколов не делал.
– Что ты имеешь в виду?
– Зачем вы убили Силакова, начальника ФАПСИ? Ведь все равно никто не поверил, что это дело рук «чистильщиков».
Лобанов поморщился, долгое время не отвечал.
– Согласен, поторопились. Хотя, с другой стороны, «ККК» просто успела себя прикрыть публикацией своего «килл-плана». – Олег Каренович улыбнулся. – Знал бы ты, что сейчас творится в верхах! Одно удовольствие наблюдать. Но ты не совсем прав с оценкой ситуации. Теперь, после объявления войны коррумпированной власти, у нас развязаны руки, под шумок мы уберем всех строптивцев, неугодных партнеров и конкурентов. А свалим все на «Чистилище». И пусть разбираются компетентные органы, чьих это рук дело. Кстати, чтобы выжить самим, им проще будет свалить все на «ККК» и начать с ним войну.
– Хитро…
– Мои аналитики тоже умеют работать. Но к делу, Генрих! У меня есть время, но нет терпения.
Ельшин хмыкнул, глянул на гостя тем же трезвым, горящим взглядом.
– Вряд ли ты поверишь… но изволь. – И бывший генерал рассказал свою историю знакомства с Конкере, Монархом Тьмы, закончившегося удивительным партнерством, которое привело к не менее поразительному взлету карьеры контрразведчика к высотам власти.
Лобанов выслушал рассказ молча, ни разу не перебив хозяина. Только изредка прихлебывал коньяк, заедая ломтиками грейпфрута и лимона. Молчал он и после того, как Ельшин закончил свое повествование.
– Ну, получил? – с издевкой спросил Генрих Герхардович, глотком опорожняя очередную рюмку. – Я бы на твоем месте тут же вызвал санитаров.
Лобанов не ответил. Он знал Ельшина давно, лет десять, и видел, что тот искренне верит в только что рассказанную историю. Любой здравомыслящий человек, наверное, и в самом деле подумал бы о приступе шизофрении, однако Олег Каренович не зря заканчивал два института и в оккультные теории не то чтобы верил, но и не отвергал их.
– Значит, говоришь, на Монарха твоего можно выйти из бункера под дачей? Почему только оттуда, если ты вызывал его через компьютер? А если попробовать через другой персональный комп?
– Я пробовал, но то ли нужна более мощная машина, то ли необходимо учитывать какие-то другие факторы. Например, расположение компьютера, наличие канала связи с соответствующими сетями… черт знает что еще!
– Разве ты не знаешь этих особенностей?
– Я проник в тайну бункера случайно, когда он был уже оборудован должным образом. Мне и в голову не приходило спросить Конкере, почему его можно вызывать только оттуда.
– Жаль. – Лобанов встал. – Вспомнишь еще что, позвони. Какой комп там, говоришь, у тебя стоял?
– «Конан».
– Ого, мощная штука! Таких есть только две на всю столицу! Через пару дней попробуем проникнуть на дачу еще раз, но мне надо еще будет подготовиться. А Соболева мы тебе привезем, генерал, живого или мертвого. Спи спокойно.
Маршал «СС» вышел, за ним выскользнули телохранители. Ельшин помянул черта и выпил еще одну стопку коньяку. Посмотрел сквозь бутылку мутнеющим взглядом, взболтал остатки жидкости, опрокинул в рот.
– «Спи спокойно!..» – передразнил он очень похоже Лобанова, вдруг преисполнившись какой-то мстительной радости. – Ты сначала, мой милый, достань его, а потом корчи из себя босса… Если уж я не сумел его остановить…
Юрген уже привык, что, как только он задумает расслабиться у своей подруги, сразу возникает проблема, которую надо срочно решать. Так было и на этот раз: телефон зазвонил именно в тот момент, когда полковник только снял штаны.
– Холера его задави!
– Отключи телефон! – жарко посоветовала подруга, прижимаясь к нему всем телом.
Юрген разнял объятия, подвинулся к краю кровати и снял трубку. Звонил министр обороны:
– Давай ко мне.
– Это срочно? Может, лучше утром, на свежую голову?
– Бабы подождут. – Гусев отключился.
Юрген посмотрел на трубку, плюнул на нее, задумчиво вытер о простыню, бросил на аппарат. Спустил было ногу на пол, но глянул на ждущее роскошное тело и потянулся к груди женщины, подумав: «А ни хрена с тобой не сделается, генерал! Лучше ты подожди…»
Через полчаса, наскоро облившись в душе водой, он гнал через город в контору, не обращая внимания на светофоры и посты ГАИ, которые знали, что «джип-чероки» цвета ультрамарин принадлежит Министерству обороны, и не реагировали на лихача.
Несмотря на поздний час, министр работал. Кивнул возникшему в затемненном кабинете полковнику на стул.
– Позволяешь себе опаздывать? Ну-ну… Давай обсудим кое-какие детали завтрашней операции.
Юрген закурил, сел поудобней. Слушал. На вторник двадцатого сентября было запланировано покушение на Никушина, имеющее целью припугнуть строптивого контрразведчика, влезшего без спроса на чужую территорию.
– Взрыв надо устроить так, чтобы телохранитель погиб, – продолжал Гусев, – а шофер остался жив, он наш человек. Это первое. Второе: Никушин поедет к директору ФСБ не на своей «ниве», а в служебном фургоне, учтите его массу и бронированное покрытие. И третье: «федепасы» взяли художника, работающего, по моим данным, на «Чистилище». Выясните его связи.
– Вряд ли мы выйдем на руководителя. С художником наверняка работал рядовой исполнитель, «шестерка».
– Художник делал эмблему и для «Стопкрима», а следовательно, он знает кого-то из старого состава «Чистилища». К тому же мне известно, что один из комиссаров «ККК» отказался работать в новой команде. Выясните, кто именно. Через него мы и выйдем на руководителя «ККК».
Юрген промолчал. Он уже не удивлялся осведомленности министра, убедившись, что все его сведения абсолютно точны и всегда подтверждаются.
– Каковы результаты вашей возни по убийствам Силакова и Простатова?
– Работали профессионалы, – нехотя ответил Юрген. – Но почерк разный. К тому же ясно, что Силакова убрали не «чистильщики». В их плане его фамилия не значится, в то время как Простатов – пятый по списку.
– Не имеет значения! – тяжело выдохнул Гусев. – Для всех нас это сделала «ККК», понятно? И искать мы будем только ее. У тебя все?
– Мы вышли на Ассоциацию ветеранов спецслужб «Барс», есть подозрения, что она работает на «Чистилище».
– Всего лишь подозрения, не факты?
– Завтра-послезавтра мы прощупаем ее и посмотрим, какова будет реакция. Думаю, и факты появятся.
– Хорошо. – Министр размял короткие, толстые, покрытые рыжим пушком пальцы, пододвинул к себе клавиатуру персоналки. – Садись ближе, пройдемся по контингенту твоего «Анальгина»: кое-кого надо будет проверить и убрать из отряда.
Через час Юрген возвращался домой тем же маршрутом, но ехал медленно, размышляя о личности министра даже с некоторой долей уважения. Сволочью он был, конечно, первостатейной и в повседневной жизни вел себя как хам и дурак, но изредка в нем словно просыпался исполин-мыслитель, интеллектуал и боец, не подчиниться которому значило умереть на месте!
Ассоциация ветеранов спецслужб «Барс» была создана в начале тысяча девятьсот девяносто пятого года и носила тогда название «Ассоциации ветеранов подразделений специального назначения „Вымпел-Союз“. Окончательно сформировалась она в девяносто шестом и стала называться ABC „Барс“. Располагалась Ассоциация сначала на Большой Полянке, потом переехала в Марьину рощу, где усилиями многих заинтересованных лиц ей отремонтировали небольшой двухэтажный особнячок начала века рядом с восьмиэтажным домом-иглой из коричневого зеркального стекла, который принадлежал банку „Центр“ и ресторану „Клондайк“.
Инициатива создании Ассоциации принадлежала двум подполковникам, бывшим боевым офицерам отдела специальных операций из знаменитой группы «Вымпел», расформированной печально известным указом президента в девяносто третьем году [47]. Группа была создана в семьдесят девятом в недрах КГБ, участвовала во многих тайных зарубежных операциях, и не только в Афганистане, но и в странах бывшего Союза, и ничем не уступала подобным подразделениям в разных странах мира: «Дельте» – в США, «Кобре» – в Австрии, «Чепери» – в Италии, «Медведю» – в Финляндии, «Китодай»
– в Японии, «Сайрет Маскал» – в Израиле.
Причиной разгона «Вымпела» стали политические интриги в окружении президента, и несколько месяцев спустя в высших эшелонах власти осознали ошибочность конъюнктурного решения, но было поздно: «Вымпел» перестал существовать, десятки суперпрофессионалов разошлись по свету, устроившись кто куда смог: одни заняли руководящие посты в службах безопасности крупнейших фирм и банков, другие создали собственные охранно-сыскные агентства, третьи возглавили аналогичные «Вымпелу» спецподразделения в странах СНГ, а иные остались в дальнем зарубежье, став владельцами созданных ими фирм и компаний.
Правда, кое-кто позже вернулся на службу, когда в ФСК начали создавать Управление специальных операций, по сути – тот же «Вымпел», только с обновленными функциями, однако большинство ветеранов не откликнулись на призыв возвратиться.
Ассоциацию ветеранов возглавили сначала Станислав Изотов и Игорь Волошин, много лет проработавшие в «Вымпеле», и за короткий срок создали негосударственную структуру с отлаженной, четкой службой информации и анализа, с отменным банком данных, в памяти которого хранились сведения о большинстве охранных агентств, служб, фондов и групп социальной защиты. Работники Ассоциации обзавелись завидными возможностями быстро и всесторонне проверять как отдельных граждан, так и целые фирмы, чем не преминули воспользоваться не только органы МВД, но и криминальные структуры. Вернее, попытались воспользоваться и получили от ворот поворот. Ассоциация объединяла более тысячи бывших агентов спецподразделений и могла отстоять себя на любом уровне.
Правда, вице-президент «Барса» был ранен во время одного из «наездов» и вынужденно покинул свой пост, а его место занял Валерий Шевченко, бывший командир звена «Зет» группы «Вымпел», специалист по десантно-диверсионным операциям, мастер рукопашного боя.
Двадцать второго сентября к зданию штаб-квартиры Ассоциации, имеющему многодиапазонную систему безопасности, подкатили две иномарки: джип «мицубиси» и длинный, серый, похожий на крокодила «ролле-ройс». Из них выбрались двенадцать человек в одинаковых блестящих плащах с поднятыми воротниками и двинулись ко входу в особняк из красного «дореволюционного» кирпича. Четверо разошлись парами вдоль фасада, остальные остановились у крыльца, с виду – самого обыкновенного, из серых бетонных панелей, и белой гипсовой решетки, однако предводитель отряда знал, очевидно, об особенностях подхода к зданию и, вступив на крыльцо один, тронул кнопку звонка, над которой торчал глазок миниатюрной телекамеры.
– Пароль? – произнес динамик металлическим голосом.
– «Динозавр», – ответил командир приехавшего отряда, светловолосый, прозрачноглазый и крутоплечий.
– Личный код?
Командир назвал несколько цифр.
– Тактильный тест.
Молодой человек прижал большой палец к зеркальному кружку под телекамерой. На крошечной панели зажегся и погас желтый огонек. Дверь медленно открылась. Тотчас же командир сунул под дверь деревянный клин, и члены «команды плаща и кинжала» вошли в здание.
За дверью начинался небольшой холл с выходами в коридор первого этажа и на лестницу, ведущую на второй этаж. Обычной пропускной вертушки, характерной для такого рода заведений, здесь не было: два охранника располагались в прозрачных полуцилиндрах слева и справа от входа, хотя пользовались ими редко, предпочитая коротать время за разговором в холле возле окна раздевалки или смотреть телевизор, встроенный в стену. Оба были вооружены пистолетами, поэтому реагировали на вторжение стандартно: один положил руку на кобуру, второй двинулся к блондину в плаще, подняв ладонь.
– Минуту, господа, прошу предъявить пропуска.
В то же мгновение двое гостей распахнули свое плащи и показали охранникам спрятанные под ними «никоны», а третий и вовсе достал из-под полы двухстанковый гранатомет «Клюв».
– Руки! И тихо!
Охранники послушно подняли вверх руки.
– Зови сюда начальство, – приказал одному из них блондин. – Президента и вице-президента. Живее!
Охранники переглянулись.
– Президент в командировке…
– Ну, тогда его зама, Шевченко.
– Я слушаю вас, – раздался уверенный энергичный голос, и с лестницы спустился улыбающийся вице-президент Ассоциации. – С кем имею честь?
– Военная контрразведка, майор Кийк, – представился блондин. – Обеспечьте нам доступ к вашим банкам данных, мы ловим опасного террориста, покушавшегося на жизнь министра обороны.
– По моим сведениям, на жизнь министра осмеливается покушаться только «Чистилище», а по этой организации у нас нет никаких сведений. Зато есть информация о военной контрразведке «Смерш». До сего времени майор Кийк в ее составе не числился. Так что говорите правду, какую из спецслужб вы представляете.
– Что с ним церемониться, – процедил спутник блондина, такой же рослый и плечистый. – Давай поднимемся в машинное отделение и выясним все сами.
– Не советую, молодой человек, – заулыбался еще шире Шевченко. – И опустите свои пукалки, мы тут этого не любим. Итак, майор? А может быть, и не майор, а, скажем, капитан?
Кийк пристально посмотрел на обманчиво простодушное, безмятежное лицо вице-президента «Барса», как бы взвешивая его слова.
– Мы из спецгруппы Министерства обороны, и у нас есть все необходимые разрешения на проверку вашей канторы. Дайте нам доступ к архиву, и мы мирно разойдемся.
– А иначе?
Кийк кивнул своему спутнику, и тот дал очередь по стене, задел телевизор, который взорвался с оглушительным шумом.
В то же мгновение из потолка выпали прозрачные стеклянные пластины, огородив группу с трех сторон и давая ей возможность выйти на улицу. Из невидимого динамика послышался насмешливый голос вице-президента Ассоциации:
– Иди-ка ты отсюда подобру-поздорову, майор. Для того чтобы получить доступ к нашим сетям, тебе нужно получить карт-бланш лично из рук Генерального прокурора. Так что дуй туда, откуда пришел. А за нанесенный ущерб, капитан Кийк, придется заплатить твоему непосредственному начальнику…
Шевченко повернулся спиной к ошеломленной группе вторжения. Охранники опустили руки, мгновенно очутившись в своих полуцилиндрах, и уже доставали табельное оружие.
Кийк задумчиво глядел вслед вице-президенту Ассоциации, пока тот не скрылся на лестнице второго этажа.
– Может, подготовить стекло, разбить? – поднял автомат напарник капитана.
– Скорее всего оно бронированное. Да и шума поднимать пока не стоит, наверняка у них подготовлено немало подобных сюрпризов.
– Ты же говорил, что все знаешь. Вошли-то мы нормально, даже дактилоскоп сработал на нашу «липу».
– К сожалению, наш информатор не посвящен во все тайны «Барса». – Кийк содрал с большого пальца прозрачный лоскутик чужого папиллярного узора. – Пошли отсюда. Я все равно узнал, что хотел.
Команда «Анальгин» уехала.
На втором этаже здания вице-президент Ассоциации набрал известный ему номер, включил кодовое шумовое подавление от вероятного прослушивания и сказал поднявшему трубку Громову:
– Конкуренты наконец «засветились», Дмитрий Олегович.
– Кто именно? – спросил лидер «ККК».
– Группа Минобороны три «О», или, как они себя назвали, «Анальгин». Приехал лично Кийк с телохраном Юргена, а я с ним знаком: бывший тренер по «унибосу» и системам реального боя в службе безопасности. Мощный мужик.
– Что им было надо?
– Доступ к банкам данных, якобы для поисков террористов, готовивших покушение на их министра. Думаю, они просто «бьют по площадям» в связи с появлением в печати нашего плана.
– Дыма без огня не бывает, Валерий Егорович, придется поискать их информатора. И вот еще что, комиссар. «Федепасы» взяли художника Шерхова, который рисовал нашу эмблему. Понимаешь, о чем речь?
Шевченко молчал. Это был приговор: не художнику, а исполнителю, приходившему к художнику с заданием от «Чистилища».
– Учти еще одно обстоятельство, – продолжал координатор «ККК». – Шерхов – приятель прежнего лидера «Чистилища» Завьялова.
– Учту, – после секундной заминки ответил Шевченко. – Может быть, обойтись длительной командировкой? Мне его жаль…
– Мне тоже, но сейчас не до сантиментов. И последнее: в Рязани кто-то снова начал работать под нас и хорошо потряс Боксера с его бандой. Не твой ли это приятель-ганфайтер? Найди его, пора уже ему определиться.
Громов попрощался и положил трубку, а вице-президент «Барса» еще долго сидел за столом в одиночестве, пил минералку и взвешивал все «за» и «против» своего участия в деятельности «Чистилища».
СОПРОВОЖДЕНИЕ ЦЕННОГО ГРУЗА
Кристина была грустна, но держалась хорошо, чтобы не расстраивать Стаса, который тоже не выглядел слишком веселым и все высматривал в толпе провожающих Матвея.
– Он сейчас в Москве, – сказал Василий бодро, хотя его настроение оставляло желать лучшего. Вдобавок ему казалось, что за ними кто-то все время наблюдает, хотя с виду до этого вроде бы никому не было дела. – Закончит хлопоты и приедет. А ты за это время должен вылечить свою ногу, да и приемы учи, которые я показывал.
Мальчишка бросил на Балуева застенчивый взгляд, кивнул серьезно, по-взрослому.
– Будь уверен, дядя Вася, я все сделаю. И за ней присмотрю.
– Да уж, присмотри, чтобы никто не обижал. Пошли в вагон, поезд через пять минут отходит.
Кристина, поискав в толпе Соболева, молча поднялась в вагон. За ней забрался Стас, отвергнув протянутую руку. Он все старался делать самостоятельно. Напрягшейся спиной Василий почувствовал чей-то взгляд, но не обернулся, вскакивая на подножку одним пружинистым прыжком. За ним, охнув, взлетел на ступеньку кто-то еще, наткнувшись на локоть Балуева. Василий едва сдержал второй удар, оглянулся и узнал Валерия Шевченко, вербовавшего его недавно в «ККК».
– Осторожно, елки зеленые! – прошипел Шевченко, потирая грудь. – Ребро сломаешь!
– А ты не прячься за спиной, я этого не люблю. Это твои люди меня пасут?
– Мои, мои. Надо признаться, ты в хорошей форме. Пошли поговорим.
– Поезд сейчас тронется.
– Далеко собрался?
Василии немного поколебался.
– В Тамбов провожаю своих знакомых.
– Сами доедут. Скажи, что у тебя срочные дела, и поехали с нами, шеф ждет.
– Я обещал другу доставить его жену и сына в целости и сохранности.
– Не маленькие, доберутся.
– Я сказал – нет!
Глаза Василия, по-кошачьи желтые, изучающие, осторожные, встретились с глазами Шевченко, серыми, веселыми, но насмешливо-предупреждающими. Комиссар-5 «Чистилища» отступил.
– Ну хорошо, подождем. Когда вернешься?
– Через три-четыре дня. Где тебя искать?
– Найдешь в столице в Ассоциации «Барс». Это Марьина роща, я буду там. Но не позже чем через четыре дня, идет?
И Шевченко растворился в перронной сутолоке. Проводник закрыл дверь, поезд медленно поплыл мимо вокзала.
– Заходите, сейчас билеты буду… – Проводник, усталый, весь какой-то взлохмаченный, но одетый аккуратно, даже немного щеголевато, вдруг уставился на Василия с нескрываемым изумлением. – Не может быть! Ты ли это, Баловень?!
– Матерь Божья – Петяня! – присмотрелся получше к проводнику Василий. – Какими судьбами? Я смотрю, вроде знакомы… но потом занялся своими… а это ты! Ну, никак не ожидал…
– Да и я тоже, столько лет прошло. Ты на каком месте едешь? Впрочем, что это я, соберу билеты, поговорим. Ну надо же, мать честная, однокашника встретить через столько лет!
Бывший одноклассник Балуева проследовал в вагон. Василий встал у окна вместе со Стасом и Кристиной, разглядывающими пейзажи за окном.
Четвертым попутчиком в купе оказался молодой мужик примерно того же возраста, что и Балуев, поглядывающий на Кристину с видимым интересом. Он явно жаждал познакомиться, и вскоре все знали, что его зовут Всеволодом, ему двадцать восемь лет, он не женат, воевал в Грузии, Чечне, а теперь занимается предпринимательством, что в переводе означало: перепродает товар, купленный на оптовых рынках Москвы.
Сначала Всеволод рассказывал о своих воинских подвигах, к чему Василий отнесся весьма скептически: вид у Севки, так он попросил его запросто называть, был далеко не геройский. Щуплый, малорослый, с жидкими соломенными усиками, он походил на взбудораженного воробья! Но примеры своего участия в боевых действиях привел весьма жутковатые.
– Я и в плену у чеченцев побывал, – с гордостью заявил он, доставая бутылку шампанского. – Как выжил – сам удивляюсь. Мы держали оборону в одном из домов в Грозном, при их наступлении, ну и… В общем, пришлось сдаться, они дом подожгли. Меня сразу ударили ногой в пах и прикладом по голове, отключили с ходу. Пришел в сознание уже в подвале, рядом какой-то парень лежит на спине лицом вверх… Я подполз и… – На миг возбуждение Всеволода схлынуло. – В общем, на груди у него на бечевке висели его уши, язык, два пальца и пол… – Всеволод быстро взглянул на Кристину, усмехнулся. – В общем, думаю, хана мне, обработают, как его… Но меня они почему-то не тронули, только били. А у моих сослуживцев… Юрке Сосновскому лицо паяльной лампой сожгли, другим скручивали руки и ноги колючей проволокой, почки отбивали…
– Боже мой! – прошептала Кристина.
– Да мы-то что – солдаты, – засмеялся Всеволод, – а вот что они делали с женщинами!..
– Давайте открою, – перебил словоохотливого попутчика Василий. – Может быть, расскажете что-нибудь повеселей? А то в горло ничего не полезет.
Севка снисходительно посмотрел на него, протянул бутылку.
– Гляжу, ты не воевал.
– Не пришлось.
– Гражданского сразу видно. Что ж, можно и повеселей что-нибудь. Не возражаете, если я о своей работе?
– Отнюдь, – слабо улыбнулась Кристина, перехватив красноречивый взгляд Василия.
Он аккуратно откупорил шампанское, поставил на столик.
– Как ты лихо открыл бутылку! – восхитился Всеволод. – А я вот всегда стреляю, однажды всех облил в вагоне.
– А оно с глушителем, – серьезно ответил Василий. Попутчик захохотал, Кристина засмеялась тоже, лишь Стас глянул исподлобья и снова уткнулся в окно.
– И чем же вы занимаетесь? – спросил Василий после того, как все выпили по глотку розового мускатного. Проводник собрал билеты, предложил Василию зайти в его купе, и они договорились встретиться через полчаса.
– Знакомый? – кивнул на дверь Севка.
– Одноклассник, – ответил Василий коротко.
– Надо же, какая встреча. Вот и я с одним другом наезжаю в столицу, вместе учились в школе.
Далее разговор перешел в русло обсуждения практических выгод торговли, основанной на разнице цен в Москве и других городах России; сам Севка вез в Тамбов партию сигарет «Мор». Продавал он и пуховики, и джинсы, и куртки, и сухие напитки «Зуко», и черт знает что еще!
– Я и в Москву кое-что привожу, – похвастался захмелевший предприниматель. – Например, пользуются большим спросом наши тамбовские плетенки, кроссовки, да и ножи тоже хорошо идут, только с ними мороки много. Зажигалки тоже… Больше всего люблю Черкизовский рынок, рэкетиры там милые. Все в элегантных кепочках, широких штанах и китайских кожанках. Изымут по пятьдесят штук и мирно в сторонку, зато больше никто не клеится…
Василию надоело слушать его треп, и он, предупредив Кристину, чтобы его не ждали и укладывались спать, ушел к бывшему школьному корешу Петру Плясунову, Петяне, с которым проучился с первого до одиннадцатого класса.
Проговорили они до часу ночи, хотя проводнику приходилось то и дело отлучаться: то чай кто-то попросит, то шашки, то газету; потом пришли ревизоры, хмурые и неразговорчивые, прицепились к тому, что туалет в вагоне плохо закрывается, хотя вина проводника в этой беде была весьма проблематичной. До акта не дошло, Петяня откупился. Пришел в свое купе грустный, развел руками:
– Сто штук отдал. А что сделаешь? Акт накатают, так меня за него не только с рейса снимут, а вообще засунут в отстойник на пару месяцев стеречь вагоны.
– И часто проверяют?
– Почитай, два раза за рейс. Но обычно они устраивают посиделки в штабном вагоне, мы только оброк собираем – по пятьдесят штук с вагона. Прикинь: в составе шестнадцать-восемнадцать вагонов, умножь на пятьдесят…
– Восемьсот-девятьсот тысяч?
– Если рейс длинный, то до десятка раз заходят, так что зарабатывают ребята будь здоров! А прицепиться им – раз плюнуть: за «зайцев», за сокрытие мест, за антисанитарию, даже за отсутствие таблички на двери проводника. Выпьешь? Есть «Посольская», вино хорошее – «Саперави»…
– Спасибо, Петяня, не употребляю. Да и выпил уже глоток шампанского, попутчик угостил.
– Дохлый такой, веселый? Твою даму обхаживает. Кто она тебе? Сестра, жена? А пацан?
– Это жена и сын моего друга, везу их… на каникулы. – В подробности Василий вдаваться не стал. – Но если тебе невыгодно работать проводником, зачем ездишь?
– Почему невыгодно? Я за рейс, кроме зарплаты, имею в два раза больше. – Петяня смущенно покряхтел, снова развел руками. – А что делать, Баловень? Как другие, так и я. Не зубы же класть на полку. Это ты у нас университет кончал в Москве, да там и остался, а я только школу да пару коридоров в железнодорожном котовском училище. Да в Тамбов переехал. Зарабатываю как могу. Из нашего класса почти все в Котовске осели, только ты да Валерка Хапилин уехали в центр. Вера Холодная в деревне живет, Юрковский тоже…
Разговор перескочил на одноклассников, и они принялись вспоминать одного за другим, переживая приятные чувства дружеского единения и теплой грусти.
Потом вернулись к делам на «железке». Петяня привел несколько примеров, как на нем зарабатывают другие служители дороги, и Василий подивился его оптимизму: поборами занимались все – от бригадира поезда до работников прачечной.
– Сдаешь, к примеру, белье, пересчитываешь – пятьдесят простыней. А они посчитают, говорят: у тебя тут только сорок девять. Не веришь? Считай сам. Считаешь – а там уже сорок восемь! Не скажешь же им, что получилось еще меньше, вот и говоришь – ваша правда. И за простыню отваливаешь несколько тысяч. Как они умудряются простыни воровать на абсолютно гладком столе – для меня лично загадка.
Петяня хватанул чаю – водку на работе не пил, дорожил добрым именем и отношением пассажиров.
– А образцово-показательного кретинизма на дороге – под завязку! – Он чиркнул ладонью по горлу. – Помнишь, президент собирался проехать на поезде через всю Россию? До Тамбова не доехал: на самолет – и на юг! Реформатор хренов! Но там у нас такой шухер был – как при коммунистах! Заборы покрасили, дороги подлатали, ямы позасыпали… С одной стороны, хорошо, кое-что сделали, что сделать должны были много лет назад, а с другой – показуха! Пыль в глаза. У нас в депо в учебный класс даже компьютер поставили, хотели продемонстрировать президенту, что машинисты на нем учатся. А подведи машиниста к компьютеру, он не сможет даже включить его.
Петяня сплюнул, снова глотнул чаю.
– Ну что, спать пойдешь? Второй час уже… – Он нахмурился, что-то прикидывая про себя, покачал головой. – Может, пронесет на этот раз?
– Ты о чем? – Василий зевнул.
– Перегон тут есть один, гнилой, часто поездные «щупачи» появляются. В мое дежурство еще такого не случалось, а напарник на прошлой неделе попал в переплет. Ничего ценного не везете? А то давай спрячу у себя, проводников, как правило, не обыскивают.
Василий улыбнулся.
– Самое ценное в моем грузе – мои спутники. Не волнуйся, все будет хорошо…
И в этот момент в вагон зашли они.
Конечно, палитра интуиции у Василия была беднее, чем у Матвея Соболева, но и он чувствовал опасность и мог жить в убыстренном ритме, на пределе возможностей, иначе не стал бы ганфайтером.
«Потрошители» поездов вошли в вагон с двух сторон – двое с одной, трое с другой. Оставили в тамбурах по одному сигнальщику с рациями и медленно пошли вдоль коридора, заглядывая в каждое купе. Вооружена группа была двумя автоматами, тремя пистолетами, пружинными ножами и дубинками, изредка используя их для острастки.
В купе проводника вломились сразу двое, один с автоматом, второй с пистолетом; третий остался в коридоре. Ствол автомата уперся Петяне в живот, а дуло пистолета («беретта М-92», отметил Василий автоматически) глянуло Балуеву в лоб.
– Тихо, не ерзайте, и все будет тип-топ! Деньги, ценности на стол. Иностранцы в вагоне есть? Коммерсанты с «капустой»?
– Да вроде н-нет, – замялся Петяня, переглядываясь с Василием, и получил удар дубинкой по уху.
– Говори, падла!
Василий мог бы атаковать этих двоих прямо сейчас, не обращая внимания на их «пушки», но в коридоре стоял третий и мог поднять тревогу, а то и стрельбу. Надо было подготовиться и заманить его в купе.
Балуеву потребовалась всего пара секунд, чтобы оценить противника (чахоточного вида мужик с пистолетом не в счет, не профессионал, да и второй, с автоматом, – тоже, хотя здоров, как бугай; а вот третий, в коридоре, явно тренирован) и рассчитать, как действовать, после чего он начал свой рискованный полет.
– Эй, – окликнул Василий третьего, – загляни – чего покажу…
И молодой бритоголовый малый в кожаном кепи купился, сделав от неожиданности шаг навстречу.
Василию никогда еще не приходилось драться в купе проводника скорого поезда, но он специально был тренирован для боя в тесных помещениях, в том числе в таких, как купе, и даже в платяном шкафу, где мог продемонстрировать искусство киина мутай – филиппинскую систему укусов, выкалывания глаз и вырывания кожи с мясом.
В отсутствие пространства для маневра наиболее эффективны не захваты, удушающие и связывающие приемы, а удары: ногой в голень, коленом в пах, низ живота, руками в шею, лицо, живот, солнечное сплетение. И Василий выдал три таких удара в стиле пананджакман [48], причем квадратному спортсмену с бритым черепом достался первый и самый сильный – в переносицу.
– Т-ты… к-как?! – заикнулся Петяня, сглатывая комок в горле и глядя на рухнувших громил.
– Сиди здесь, не высовывайся. Свяжи их. – Василий накинул на себя черную куртку грабителя с автоматом, надвинул на уши его кепи, подхватил автомат и выскользнул в коридор.
Двое с другой стороны вагона уже открыли другое купе и на появление Василия не реагировали, приняв его за своего. А когда один из них случайно глянул в его сторону, было уже поздно: Василий в прыжке достал его внешней стороной стопы, в технике туй фа [49]. Второй грабитель успел только хлопнуть глазами, открыть рот и выпустить из руки сумку, которую отобрал у пассажира. Потом нога Василия обрушилась и на его голову.
Сигнальщика в этом конце вагона Василий успел перехватить, а вот второй, в тамбуре возле купе проводника, вовремя сообразил, что дело плохо, открыл дверь тамбура и сиганул из поезда на полном ходу. Василий успел только пожелать ему благополучно разбиться. Потом Петяня помог Балуеву связать бандитов, сбегал за бригадиром и милиционером-сопровождающим и, тараща глаза, в лицах, артистически рассказал прибывшему на следующей станции наряду милиции, как проходивший по вагону во время налета один «боевой мужик» уложил всю банду и скрылся. Василий в это время уже спал.
Уговорил он школьного друга сочинить байку для милиции с трудом, но светиться лишний раз со знанием навыков рукопашного боя не хотел.
Кристина уже спала, как и коммерсант с Черкизовского рынка, Стас на верхней полке читал книжку.
– Что там за шум в коридоре, дядь Вась? – спросил он. Василий отобрал у него книгу, глянул на обложку: Генрик Сенкевич, «Крестоносцы».
– Просто кто-то с полки упал. Спи, поздно уже.
– А ты мне завтра прием дзансин покажешь? А то я подзабыл поворот.
– Непременно.
Кристина заворочалась на своем ложе, Василий прижал палец к губам, погасил свет и одним движением запрыгнул на полку напротив Стаса. Через минуту оба уснули.
В Тамбов поезд пришел в семь утра Попрощавшись с Петяней и пообещав зайти к нему домой, Василий вывел свою «оперативную группу» на привокзатьную площадь.
По рассказам Матвея он хорошо представлял, куда надо ехать, и вскоре автобус доставил их на окраину города, где начинался Тамбов – старинный, одноэтажный, с узкими сельскими улицами и деревянными домами. Пройдя две такие заасфальтированные улицы, они вышли на третью, но уже грунтовую, желтеющую песком. День был хмурым, но дождя, кажется, не предвиделось, хотя на мокрой дороге и стояли лужи. К озирающимся путешественникам подошла ветхая бабуля в громадном клетчатом платке, фуфайке и ботах.
– Откель будешь, сынок?
– Оттель, бабуля, – пояснил Василий. Кристина посмотрела на него с укоризной.
Читать бесплатно другие книги:
