Мысли об улучшении быта помещичьих крестьян Тверской губернии, изложенные Тверским губернским предводителем дворянства Уньковским и Корчевским уездным предводителем дворянства Головачевым Головачев Алексей
Присутствовал на игре и Афанасий Вьюгин. Но Роман общался с ним мало, и о переговорах речь не зашла. Майор был терпелив, как и сам Роман, понимая, что быстро проблема перехода на другую работу не решается.
В пятницу Роман приехал к Даниэле домой, да там и остался. Мама девушки относилась к нему очень хорошо, будучи такой же мягкой и уступчивой, как её дочь.
В субботу утром (Роман встал пораньше, сбегал за цветами) они позавтракали втроём. Он подарил Даниэле веточку синих орхидей и красивые часы фирмы «Storm». Маме – домашний халат. Потом приехали Наташа с Валей, подруги Даниэлы, её брат Саша, и последним заявился Шурик Фомин, давний ухажёр Вали, с которым Даниэла работала в онкологической поликлинике на Бауманской; она окончила медицинский и была врачом-онкологом.
Погрузились в машины, захватив с собой всё необходимое для отдыха на даче.
Совсем не осенняя жара по-прежнему окутывала Москву душным саваном, поэтому все были рады возможности побыть на свежем воздухе, вдали от раскалённых городских улиц и шубы нависшего над столицей смога.
В начале одиннадцатого компания выехала за МКАД и в одиннадцать с минутами выгрузилась на даче Карповых под Чеховом, недалеко от деревни Красные Орлы.
Двухэтажный домик стоял на самом краю садового товарищества «Релог», пережившего в течение последних пятидесяти лет три экономических и политических кризиса в России. Выходил участок Карповых прямо к полю, за которым начинался берёзовый лес – колок, где всегда было полно грибов. Роман исходил его вдоль и поперёк, будучи заядлым грибником, и не было случая, чтобы он не принёс добычу. Лишь в этом году, лето которого отличалось иссушающей жарой, грибов не было вовсе. Ни в конце июня – так называемых колосовиков, ни в конце августа, ни в сентябре.
Садовое товарищество «Релог» не выделялось среди других таких же «народных» роскошеством особняков. Тем не менее появились и на его территории несколько кирпичных строений, претендующих на звание «коттеджа». Впрочем, их владельцы все были людьми вполне нормальными, семейными, тихими, хотя и состоятельными, и вели себя скромно.
Надеялись жители «Релога», что так же будут вести себя хозяева последнего участка, купившие его по соседству с дачей Даниэлы и начавшие сначала сносить старые строения, а потом возводить современные хоромы. Так было всегда, и такой порядок устраивал всех.
Однако нынешняя суббота выпала из поля зрения «бога тишины», подчинившись иным богам – бесшабашного веселья, шума и гама.
Соседи закончили стройку аккурат в день рождения Даниэлы и начали праздновать это событие именно в этот день, восемнадцатого сентября. Видно их не было, вокруг особняка, напоминавшего готический замок из серого кирпича с красными вставками, строители соорудили высокий трёхметровый забор из бруса, но слышно было хорошо.
На территорию коттеджа заехало пять машин, все как одна – чёрные джипы. Гостей набралось человек двадцать. И все они молчать не хотели. Сначала включились машинные радиоприёмники, сразу несколько. Потом соседи врубили мощную установку, заполнившую весь посёлок грохотом и воем, который трудно было назвать музыкой.
Отдых превратился в пытку. Никто из гостей Даниэлы не предполагал, что вместо приятного времяпровождения на природе им придётся окунуться в какофонию чужого веселья.
Какое-то время терпели, обмениваясь репликами в моменты наступавшей относительной тишины. Потом Шурику Фомину надоело слушать разухабистые псевдонародные песни вперемешку с хард-роком, разносившимся окрест на многие километры, и он с братом Даниэлы попытался утихомирить соседей.
Их не было минут десять. Шум стих. Они вернулись, явно смущённые и раздосадованные, а через несколько минут посёлок снова накрыл шквал музыкальной «бомбардировки», помноженный на весёлые крики празднующих новоселье.
Роман мог бы не обращать на это внимание, умея блокировать посторонние шумы, но по взгляду Даниэлы понял, что та терпит чужое застолье из последних сил, и решил поговорить с соседями лично.
– Мы с тобой, – предложил белобрысый Шурик, в майке и шортах похожий на студента-первокурсника; на самом деле ему исполнилось двадцать девять лет. – Там мужиков человек десять.
– Не надо, – отказался Роман. – Я не собираюсь с ними драться.
– Может, меня возьмёшь? – нерешительно сказала Даниэла.
Он улыбнулся, покачал головой, натянул футболку, – из-за жары все трое мужчин были одеты легко, – и двинулся к соседям.
Дверь рядом с воротами в глухом брусовом заборе была заперта. Долгое время на звонок никто не реагировал. Наконец гостя услышали. Щёлкнул замок, загремела щеколда, дверь приоткрылась. Выглянул толстый рыжий парень, потный, весёлый, в одних плавках. В руке он держал пивную бутылку.
– Чо надо?
– Извините, ради бога, – вежливо проговорил Роман (мысленно развёл руками, как бы извиняясь перед Олегом Харитоновичем), – не могли бы вы убавить громкость ваших динамиков? Хотелось бы отдохнуть от городской суеты и шума.
– Да брось ты, какой шум? – махнул рукой рыжий. – Музыка ещё никому не мешала. Не вечер же?
– И всё же я очень вас прошу, – проникновенно сказал Роман. – Это не музыка, это шестьдесят децибел в голову.
Лицо рыжего стало скучным.
– Да пошёл ты! – бросил он, намереваясь закрыть дверь.
Роман подставил ногу в кроссовке, вонзил заледеневший взгляд в такие же рыжие глазки парня. Тот вздрогнул, меняясь в лице.
– Будьте добры, выключите музыку!
– Х-хшо, – выдохнул парень.
Роман повернулся, чтобы уйти, но подумал о ненадёжности эксперимента и решил подстраховаться.
– Я посмотрю, а вы пока выключайте.
Сделав шаг вперёд, он не дал рыжему закрыть дверь, оглядел двор дачи.
В другое время было бы удовольствием полюбоваться на коттедж, выстроенный из современного укрупнённого туф-кирпича, но в данный момент было не до оценки архитектурных красот «замка».
На площадке, посыпанной гравием, теснились пять чёрных джипов, от «Шевроле» до «Мицубиси-Паджеро». Дверцы всех пяти машин были открыты, и мощные динамики давились звуками песен, перебивающих друг друга.
За паркингом начинался лужок в обрамлении свежепосаженных елей, на котором в живописном беспорядке располагались белые шезлонги и тенты. На шезлонгах возлегали практически голые девицы. Одна из них взвизгивала, отбиваясь от волосатого толстяка в панаме. Две девицы и трое парней гоготали в большом пластиковом бассейне, устроив «неолимпийские игры». Остальных обитателей коттеджа видно не было.
Пахло шашлыками и винными парами.
На гостя никто не обратил внимания.
Роман просканировал территорию дачи, обнаружил скопление аур, окрашенных плотскими удовольствиями их владельцев, покачал головой. Эти люди, не обременённые интеллектом, жили просто и веселились просто, в силу стандартных понятий и фантазий. Главное для них было – «оторваться по полной», в соответствии с рекламой такой жизни, а то, что при этом они мешали отдыхать другим, никого из них не волновало.
Рыжий, сознание которого фрустировал Роман мысленно-волевым выпадом, подошёл к машинам, выключил радиоприёмник одного джипа, уменьшил громкость второго.
– Так нормально?
Роман послал общую пси-установку, ориентированную на соблюдение тишины, получил слабенькие ментальные ответы, похожие на воронье карканье (так он слышал телепатические гармоники). Компания отреагировала на установку без возбуждения агрессивных токов. То ли она сама устала от грохота, то ли на молодых людей действовала жара.
– В десять вечера выключишь приёмники вообще! – добавил Роман рыжему гулким вибрирующим голосом.
– Лады, – кивнул рыжий, обильно потея.
Роман бросил взгляд на девиц, продолжавших вяло заниматься «отдыхом», и вернулся на дачу Даниэлы, надеясь в душе, что поступил правильно. Перед глазами то и дело всплывал облик Олега Харитоновича, грозящего пальцем, отчего уверенности в правильности выбранной тактики у новоявленного активника не было.
Даниэла кинулась к нему птицей.
– Ну что?!
Он прислушался к негромким звукам, доносившимся из-за забора соседей, расплылся в улыбке.
– Всё нормально, меня поняли.
Даниэла, никого не стесняясь, обняла его и поцеловала.
Вечер прошёл хорошо, с тихим пением под гитару. Соседи больше не включали громкую музыку, кричали меньше, хотя вряд ли осознавали, почему это делают. Установка Романа действовала на их подсознание, а он лишь много позже понял, какая это сила.
3
Афанасий Вьюгин еще в школе хотел стать специалистом по квантовой электронике. После рекламного бума в начале двадцать первого века, объявившего нанотехнологии высшим приоритетом человечества, многие мальчишки мечтали о профессии нанотехнолога, с лёгкостью оперирующего атомами и элементарными частицами, создающими любой объект как с помощью обычного конструктора, хотя кирпичиками при этом служили атомы.
Однако шли годы, Афанасий отслужил на Дальнем Востоке в десантных войсках, кончил МИФИ и его пригласили работать в ФСБ. Не по специальности. Уже в двадцать лет он был мастером рукопашного боя и зарекомендовал себя как хороший лингвист, освоив самостоятельно пять языков: английский, французский, немецкий, итальянский и финский. К тому же он прекрасно разбирался в людях и ощущал их биоэнергетические поля. Нет, экстрасенсом он не был, однако и его способностей хватило, чтобы стать сначала сотрудником отдела исследований психофизических феноменов ФСБ, а затем заместителем начальника отдела с повышением в звании до майора.
В принципе он не был самым молодым офицером службы, в последнее время произошла резкая смена кадрового курса – на омоложение Федеральной службы безопасности, и в её рядах теперь служили десятки молодых людей, сумевших доказать свою креативность и ставших офицерами вплоть до генералов. К примеру, начальник отдела ИПФ Георгий Войнович стал генералом в тридцать лет.
Он и вызвал Афанасия к себе «на ковёр» в понедельник, двадцать первого сентября.
Афанасий прикинул, что может нести ранний вызов генерала, никаких особых тревог на горизонте не обнаружил и отправился в кабинет Войновича с лёгкой душой.
Генерал, одетый в обычный гражданский костюм (мундир он практически не носил), в данном случае из-за жары – в белоснежную сетчатую футболку и белые штаны, беседовал с кем-то по скайп-монитору компьютера.
Афанасий выдержал паузу.
– Георгий Евсеевич?
Начальник отдела жестом показал на стул, выслушал собеседника, сказал коротко:
– Сами решайте.
Выключил компьютер.
Начальник и подчинённый изучили лица друг друга.
Георгий Евсеевич кивнул, отмечая совпадение своих мыслей с поведением майора, подвинул к нему запотевший стакан с минералкой; кроме минеральной воды он позволял себе только шампанское по праздникам.
Афанасий мог бы обойтись и без холодного освежающего напитка, но побоялся обидеть хозяина кабинета, который всегда был подчёркнуто корректен и вежлив.
– Спасибо.
Вода действительно была ледяная, ощутимо плотной струйкой скользнула в пищевод, вызывая сладостное ощущение прохлады.
– Слушаю, Георгий Евсеевич.
– Поступило задание, Афанасий. Американцы взяли нашего разведчика.
– Какое отношение мы имеем к разведке? Пусть этим занимается СВР.
– Приказы не обсуждаются.
– Понял. Где его взяли?
– На Аляске, в районе устья реки Колвилл. Есть там такое маленькое селение Приумик.
– Там строится порт для приёма подводных лодок.
– Абсолютно верно.
– Куда его перевезли? В Грин-Бей?
– В том-то и дело, что оставили на Аляске, есть у них там одно чудное местечко – остров Нунивак.
Афанасий попытался сориентироваться по памяти, но не смог.
– Прошу прощения, здесь у меня в географии пробел. Почему именно на этот остров?
– Там находится база ЦРУ «Норд-Вест», практически не известная у нас. О ней очень мало сведений. Сейчас наши парни спешно собирают сведения.
– Что известно?
– База находится на северо-западном побережье острова, под сопками. Есть небольшой причал и взлётно-посадочная полоса, хотя ими пользуются только гражданские службы, плюс береговая охрана. Подходы к базе отрабатываются. Обслуживание – около ста человек, охрана – рота морского спецназа, плюс современная электронная и прочая техника.
Афанасий усмехнулся.
– У нас есть взвод Рембо, чтобы проникнуть туда?
– Рембо у нас нет, – остался невозмутимым Войнович. – Хотя кое-что из спецснаряжения имеется. Но парня надо вытащить во что бы то ни стало.
– Чем он так опасен?
Генерал бросил на Афанасия понимающий взгляд.
Майор имел в виду ценность пленника для американцев и предполагаемые потери в случае развязывания языка для российских спецслужб.
– Взяли его весьма необычно. Он сильный сенс, работал исключительно тихо, не светился, дал хорошую инфу о параметрах строящихся на северном побережье Аляски объектов, и тем не менее его взяли.
– Экстраформация! – догадался Афанасий.
– Именно, майор. Экстрасенсы работают не только у нас, но и у них, однако никто не предполагал, что разведчика будут ловить с помощью экстраформации.
Речь шла о том, что для выявления экстрасенса использовалась целая группа экстрасенсов, образующих особый целевой эгрегор. Пеленгация экстрасенса при этом намного облегчалась.
– Откуда это известно?
– Разведчик успел передать кое-какие сведения буквально за пару минут до захвата.
– Кто он?
– Зову его Ылтыын. – Георгий Евсеевич улыбнулся. – За что его прозвали Алтын, иногда добавляя «мал алан». Он эскимос, сын шамана, окончил юридический, имеет награды.
– Возраст?
– Сорок. Хотя это не имеет значения. Главное, что его ценность очень велика.
– Если им удастся его разговорить.
– Нет, если им удастся его перевербовать.
Афанасий подумал.
– Это возможно?
– Сейчас ничего невозможного нет, особенно после привлечения к нашим делам нанотехнологий. Аппаратуру и химию Алтын выдержит, а вот атаку экстраформации скорее всего нет. У нас очень мало времени, всего два-три дня. Пока ЦРУ будет готовить группу сенсов для гипноатаки.
– Мы должны подготовить свою формацию?
– Боюсь, у нас нет альтернативы. Там, – генерал поднял палец вверх, – требуют решить проблему всеми имеющимися средствами.
– Но ведь внешняя разведка сама может вытащить своего разведчика.
– Одна не может.
Афанасий покачал головой, заметил недобрый блеск в глазах генерала, подтянулся.
– Прошу прощения. К сожалению, у нас всего три сенса на хлебах, Кронин на юге, в Нальчике, Веселов тоже.
– Будем работать с теми, кто есть.
Афанасий вспомнил о знакомстве с Романом Волковым.
– Я случайно наткнулся на одного человека… хотя, может быть, и не случайно.
– Короче.
– Он физик-оптик, специалист по волновым процессам, работает в НИИ «Атом», и при этом он – сенс. Причём высокого класса.
– У нас на него…
– Ничего.
– Странно. Если он сенс высокого класса, мы должны его знать.
– Тем не менее.
– Почему ты думаешь, что он экстра?
– Случилась одна поразительная вещь. Мой приятель – волейболист Тимошенко… – И Афанасий рассказал начальнику историю знакомства с Романом.
– Любопытно, – качнул тот лобастой головой, недоверчиво глядя на собеседника. – Если это правда.
– Истинная правда.
– Тем более непонятно, почему мы о нём ничего не знаем.
– Это значит, что он нигде «не светится» и не придаёт своим способностям особого значения.
– Надо попробовать его пригласить к нам.
– Уже.
Георгий Евсеевич откинулся на спинку кресла.
– Быстро соображаешь. Он согласился?
– Обещал подумать, – уклончиво ответил Афанасий. – На меня он произвёл впечатление человека самодостаточного, а наша контора не в чести у интеллигентной части населения.
– Времена изменились.
– Не все это понимают.
– Ты же понял?
– Я умный, – серьёзно сказал Афанасий.
Георгий Евсеевич хмыкнул.
– Это замаскированная лесть мне. Раз ты умный, то и я не дурак. Попробуй убедить этого сенса работать с нами, обрисуй перспективы.
Афанасий сделал квадратное лицо.
– Разрешите исполнять, товарищ генерал?
– Улетаем завтра утром.
Афанасий встал, щёлкнул каблуками и вышел.
Ему было не впервой бросать все дела и мчаться по вызову в любую точку земного шара. Поэтому думал он прежде всего о выполнении задания, а не о личных проблемах. А они у него были.
Мама Вера Александровна пережила инфаркт, её здоровье требовало постоянного надзора, ухода, контроля, и лучшим лечением для пятидесятипятилетней женщины, ещё не старой по нынешним меркам, было присутствие сына.
Сестра Марина разводилась с мужем по фамилии Зиркач, полным ничтожеством, по мнению Вьюгина, вознамерившимся отобрать у бывшей жены квартиру и дачу, поскольку, по его заявлению, именно он дал средства на их приобретение. Что было абсолютной ложью. Сестра зарабатывала неплохо, будучи главой риелторской фирмы, и вложила свои деньги, в то время как Зиркач являлся всего лишь преподавателем истории в колледже и зарплату имел соответствующую.
А ещё Афанасий встречался с девушкой по имени Лика, которая командовала им, как хотела. Потому что он таял от одного её взгляда, а она, соглашаясь проводить с ним время, не соглашалась выходить замуж. Этим своим поведением она очень напоминала подругу Воли Тимошенко Виолетту, словно была её родной сестрой.
В отделе, больше похожем компьютерный зал в миниатюре, Афанасий поздоровался с сотрудниками, сел за свой стол за прозрачной перегородкой.
– Новые сведения, – вежливо проговорил включённый компьютер, высвечивая в объёме монитора, или, как его теперь называли, виоме, поступившую за время отсутствия хозяина информацию.
Афанасий бегло пролистал список задач, которые надо было решать отделу в ближайшей перспективе, ответил на два важных письма, составил график работ для подчинённых и разослал каждому соответствующие формуляры. Затем начал готовиться к полученному от начальства целевому заданию, прикидывая, кого из работающих на контору экстрасенсов можно будет взять с собой.
Через час он изучил выданный генералом информпакет, запомнил все данные по острову Нунивак, развернул панораму острова в виоме.
Остров ничем особенным не отличался от остальных северных островов, примыкающих к Аляске или к побережьям северных морей России.
Открыт он был русским адмиралом Васильевым в тысяча восемьсот двадцать первом году. Разумеется, после продажи Аляски США остров тоже стал принадлежать Соединённым Штатам. Площадь его равнялась четырём с половиной тысячам километров. Особым разнообразием ландшафтов остров похвастать не мог: почти плоский, с небольшим количеством сопок, покрытых субарктическими лугами и болотами в низинах. Население – эскимосы и алеуты – занималось в основном оленеводством и разведением мускусного овцебыка, называемого здесь умингмаком и маскаком. С десяток охотников, живущих в хижинах-ярангах по берегам острова, занимались охотой на тюленей либо рыбной ловлей. Да и вообще всё население острова можно было собрать в кинозал на триста пятьдесят мест. Потому что в единственном посёлке, так сказать, «столице» острова Мекорьюке проживало всего двести семьдесят человек.
Единственная гора острова под названием Робертс, если можно было назвать горой сопку высотой в пятьсот одиннадцать метров, располагалась на северо-западе, именно под ней и соорудили свою базу церэушники, упрятав её так, что даже летавшие над Аляской спутники не могли обнаружить что-либо конкретное, подтверждающее данные о наличии здесь подземного объекта.
Портовых сооружений остров не имел. Взлётная полоса на острове была неподалёку от Мекорьюка, но использовалась она редко, для приёма вертолётов береговой охраны и самолёта с бригадой техников, обслуживающих два маяка и радиолокатор, работающие в автоматическом режиме. Отсюда Афанасий сделал вывод, что базу связывал с материком подводный тоннель, иначе трудно было объяснить, как она снабжается и поддерживает связь с другими базами и центром управления ЦРУ.
Лучшим видом местного транспорта считались снегоходы или мотосани. Но в последнее время жители стали пользоваться вездеходами на воздушной подушке, потому что снежный покров ложился на остров неравномерно и не каждую зиму. Начавшееся потепление внесло коррективы и в деятельность жителей острова.
Интересно, подумал озадаченный Афанасий, как Управление спецопераций хочет подобраться к базе? Сверху или снизу, из-под воды?
Но ответа на этот вопрос у майора не было. Впрочем, он и не переживал насчёт этого, так как проблему доставки его группы на остров должно было решать совсем другое подразделение ФСБ.
К обеду в голове уложился «кирпичик к кирпичику» план предстоящей операции.
Афанасий заехал домой, пообедал, быстро собрался. Возникла идея уговорить Романа Волкова поехать с ним.
Бред! – отозвался внутренний голос. Во-первых, он не поедет в такую даль, к чёрту на кулички. Во-вторых, никто не даст разрешения на привлечение его к делу.
Афанасий задумчиво походил по кухне с чашкой кофе в руке, набрал номер генерала.
– Готовы? – посмотрел на него с экранчика мобильного начальник отдела.
Афанасий не сразу вспомнил, что стоит посреди кухни в одних трусах. Слегка повернул зрачок скайпа так, чтобы Георгий Евсеевич видел только его лицо.
– Так точно, товарищ генерал. Группа в составе трёх…
– Короче.
– Разрешите взять с собой Волкова.
– Кого? – Брови начальника отдела сдвинулись. – С ума сошёл? У него же нет допуска. И оформить его мы за оставшееся время не успеем.
– Я сделаю запрос на испытательный срок в реальных условиях.
Генерал выдержал короткую паузу.
Афанасий понимал его. Ответственность в случае неудачи, провала или утечки информации ложилась на начальника отдела.
– Хорошо, действуй. Попытка не пытка, как говорил товарищ Сталин. Возьми с него ПОНТ.
– Есть.
ПОНТ расшифровывался как «подписка о неразглашении служебной тайны». Несоблюдение ПОНТ влекло за собой уголовное преследование вплоть до объявления попавшегося на этом сотрудника спецслужбы предателем и врагом народа.
Афанасий невольно покачал головой. На месте Романа Волкова он скорее всего отказался бы от сотрудничества.
Физик (висв – вспомнил Афанасий шутливое прозвище, данное Волкову Волей Тимошенко) отозвался почти мгновенно, словно услышал мысль Вьюгина:
– Алло?
Ответный мобискайп он, однако, не включил.
– Роман, добрый день, это Афанасий.
В окошечке показалась физиономия Волкова.
– У вас будет минутка для разговора?
– Слушаю.
– Не по телефону.
– Давайте встретимся вечером. Хотя я, честно говоря, не готов дать ответ на ваше предложение.
– Речь пойдёт о конкретном деле. И, боюсь, вечером говорить о чём-нибудь будет поздно.
– Вы меня интригуете.
– Не нарочно, честное слово.
– Верю. Что предлагаете?
– Я подъеду к вам через час.
– Хорошо, позвоните, когда подъедете, я выйду. Ехать куда – знаете?
– Не заблужусь, – рассмеялся Афанасий, выключая телефон.
С минуту, спускаясь к машине, он колебался, сообщить Лике о своём отъезде или нет. Решил-таки позвонить.
– Хорошо, что ты объявился, – обрадовалась девушка. – Я взяла билеты во МХАТ на «Чайку». Забери меня в семь.
Афанасий облизнул разом пересохшие губы.
– Сегодня не могу, срочная командировка.
– Отложи, – легко заявила Лика.
– Не имею права, важное дело.
– У тебя всегда важные дела, – рассердилась она. – Говоришь, что любишь, а сам всё время норовишь исчезнуть.
– Но я действительно занят! Сходим в театр обязательно, как только вернусь. Дня через три-четыре.
– Или пять, – насмешливо добавила Лика. – Езжай в свою командировку, я с Димой Латышевым схожу.
В трубке раздались гудки.
Афанасий сжал зубы, переживая сердечный спазм, успокоил дыхание, подумал: может, перестать встречаться? Она же в грош меня не ставит!
Вздохнул. Этот вопрос он задавал себе не раз, но стоило увидеть Лику (он представил её ладную фигурку в летнем сарафанчике: полные бёдра, тонкая талия, точёные губы), все сомнения сразу отлетали напрочь.
Читать бесплатно другие книги:
![[Нечаянно]](/book/mini/17621.jpg)
