Нищенка Горький Максим
– Ах, сестрички дорогие, не судьба мне иметь свое счастье, пусть хоть Евдокия дождется своей доли.
Они убрали мусор и увидели, что на стебельке бывшего Татьяниного цветка, остался один листочек.
– Оставь его, Таня, пусть живет, может не все еще потеряно, может, вырастет что?
– Хорошо, пусть растет, – говорит, а слезы так и катятся из глаз.
Теперь единственная надежда охранялась пуще глаза. Сестры дыхнуть боялись на последний цветок. Никакая сила, казалось, не погубит его. Но и тут судьба отвернулась от сестер. Дежурила Маша в этот день. Подошла она к цветку, посмотрела, а листочки вроде бы вялые, да и головка наклонилась у цветка.
– Неужели полить забыли?
Потрогала землю, нет, не забыли полить, влажная земля еще была. А тревога все растет и растет, гибнет цветок на глазах. Позвала сестер. Пришли, смотрят, цветок и впрямь невеселый стоит. Татьяна потрогала землю вокруг стебля, пальцы в одном месте так и провалились в какую- то норку.
– Сестрички милые, грызун какой- то прошел, погубил корни цветка, сказала Татьяна.
Цветок завял, только один листочек остался зеленым. Решили сестры его тоже оставить.
Незаметно пролетело лето, зарядили частые дожди, раскисли дороги, ни пройти, ни проехать. А три листочка трепещут на ветру, все им нипочем, ни дождь, ни ветер.
– Надо же, удивленно говорили сестры, живут, несмотря ни на что.
Ушли Мария с Евдокией в соседнее село за покупками, осталась Татьяна одна в доме. Дел в деревне всегда много. Вытаскала она морковку из грядки, сидит на стульчике ботву обрезает.
– Хозяйка, а хозяйка, не дашь водички попить?
Смотрит, стоит у забора мужчина в военной форме. Встала, зашла в дом и вынесла кружку воды.
– Пейте на здоровье.
Мужчина взял кружку и стал жадно пить.
– Путь куда держите?
– Домой иду, красавица, три километра осталось, дойду как-нибудь. Ты прости, можно я посижу на вашей лавочке?
– Проходите, отдохните.
Она отворила калитку, мужчина, сильно прихрамывая, подошел и сел на лавочку.
– Совсем нога разболелась, рановато я на такое расстояние рискнул идти, но что поделаешь, мать ждет.
– А что с ногой- то?
– Зацепило осколком, врачи с трудом ногу спасли. Из армии комиссовали, дали пенсию.
– Зачем же пешком пошли?
– А какой дурак в наши края в такую погоду поедет?
Лавочка стояла у того места, где посажены были цветы. Посмотрела Татьяна на остаток от своего цветка, а листочек на нем так и трепещется, словно сказать хочет: “ Сорви меня». Рука так и потянулась к нему. Оторвался он легко. Приятный холодок прошелся по пальцам, легкая дрожь пробежала по телу.
– Пойду я, красавица, вроде немного легче стало.
– Легче, не легче, но провожу я вас до дома.
Взяла она его под руку одной рукой, в другую взяла нехитрые солдатские пожитки, и побрели они в его деревню. Не прошло и недели, пришли сваты от отставного солдата, попили винца да чайку и увели Татьяну из родного дома.
Не обошла стороной судьба и Евдокию. Ходила она проведывать тетку в соседнее село, заночевала там. Утром рано ее как – будто кто – то в бок толкнул, вскочила она, быстренько собралась и, несмотря на уговоры тетки, пошла в свою деревню. Идти через лес надо было. Идет, смотрит человек у дороги лежит, не испугалась и подошла к нему. Думала уже мертвый, потрогала за руку, нет еще живой. Кое- как взвалила себе на спину и понесла к дому.
А человек этот работником предприятия из района оказался. Пошли они втроем на охоту, сезон открывали, выпили в лесу, но перебрали на радостях, потом по пьянке этого бедолагу и потеряли. В лесу он заблудился, а погода ночью в эту пору холодная как есть, замерзать стал, в довершение ко всему угодил в яму с водой. Не окажись Евдокия утром в лесу, так бы и сгинул человек. Отогрели, оттерли они его с Машей, вернули к жизни. Лежит он в постели, в себя приходит. А Евдокия вышла на улицу, смотрит, а ее листочек от цветка так и бьется на ветру. «Сорви, сорви меня», – будто бы просит Евдокию. Протянула она руку, сорвала листочек.
К вечеру в деревню заявились его дружки, чтобы увезти в поселок. Они помогли ему одеться и привести себя в более или менее приличный вид. Он подозвал к себе Евдокию.
– Поправлюсь, приеду за тобой, знать судьба ты моя.
И действительно, через две недели приехали сваты, попили винца, попили чайку и увезли с собой Евдокию.
Не осталась одинокой и Мария. Поехала она в райцентр по делам, думала управиться за день, но не успела, устроилась на ночлег в гостиницу. Ужинать пошла в местную столовую. Когда заходила, увидела у входа на лавочке мужичка. Уж больно жалкий вид был у него, поэтому и обратила на него внимание. Сидит, ест свой скромный ужин, а тот мужичок из головы не выходит. Поела и вышла на улицу, посмотрела на лавочку, а мужичок все сидит. Подошла к нему, поздоровалась. Сразу отметила про себя, что уж больно не по погоде одет он, хотя и костюмчик и рубашка, и ботинки были приличные.
– Вам не плохо? – спросила она мужчину.
– Хуже некуда, ответил он, – а сам смотрит на нее так жалобно, что Мария неожиданно для самой себя пригласила его с собой в гостиницу.
Там он ей рассказал, что выгнали его из дома жена с тещей. Прожили они с женой пятнадцать лет, все эти годы он только и слышал от них упреки за то, что по службе не продвигается, что застрял в этом поселке. Сам он из областного центра, после окончания института был направлен на местную фабрику, женился, жил в тещином доме, вчера работника из его отдела перевели на работу в город, это и стало причиной выселения его по сути дела на улицу. Проговорили они всю ночь, а утром уехали в деревню к Марии. Там и был сорван ею последний листочек.
Через несколько лет пришлось побывать мне в той деревне. В доме у Марии, она жила в нем со своим мужем, было очень шумно. Сестры присылали на лето в деревню своих детей, а их было уже четверо. Перед домом благоухал различными цветами палисадник.
– Это георгины для Татьяны, муж каждую осень преподносит ей огромный букет этих цветов, ромашки для Евдокии, это их цветы с мужем, – поясняла мне Мария.
– А розы для Вас, – выразил я свою догадку при виде очаровательных красавиц.
– Нет, это для всех, а для меня муж иногда собирает синенькие незабудки, они нам обоим нравятся.
Я пожелал им всего хорошего и пошел своей дорогой. Счастливые люди, а это хорошо, счастье поздним не бывает, верить в него надо и не проходить мимо.
Елизавета
Город наш славился испокон веков хорошими поварихами. Умеют местные женщины печь не только отменные пироги и ватрушки, не менее вкусными получаются у них наваристые щи и супы, а уж про селянку и говорить нечего, но особенно удаются им мясные блюда. Откуда у них это умение, кто передал им секреты приготовления блюд? Эта загадка мучила меня, и я старался разгадать ее любыми правдами и неправдами. Шли годы, но все мои старания были напрасными, я стал терять уже всякую надежду на то, что разгадаю эту тайну, но неожиданно мне повезло.
Как—то собрался я навестить моего старого приятеля, который жил в глухой деревушке. Выехал я уже под вечер, приехать засветло не успел, заблудился. Как на грех стал накрапывать мелкий дождик, дорога стала раскисать, я чуть не застрял в одной луже. Как же я обрадовался, когда увидел тусклый огонек в одном оконце. Это оказался домик лесника. Я попросился на ночлег, меня любезно впустили. Какое это блаженство сидеть и пить чай из самовара с удивительными по вкусу пончиками.
– Вы очень хорошо готовите, – сказал я хозяйке.
– А как же, нас готовить учила сама девица Елизавета.
– А кто она такая?
– Э, милый, давно это было, мне рассказывала о Елизавете моя бабушка, а ей ее бабушка, а той бабушке еще бабушка и так до самого начала. Забываться уже кое- что стало, память не та, годы – то тикают.
– А Вы расскажите, пожалуйста.
И она поведала историю, которую я постараюсь рассказать вам так, как я ее запомнил, а если что и упустил, кто – то потом добавит.
– За нашим лесом, верст сорок отсюда будет, начинается Еськин врак, овраг, по-вашему, будет. Когда – то в нем жила ужасная Еська.
– Это что – то вроде колдуньи? – спросил я.
– А ты не перебивай, – она вздохнула и продолжила, – что колдуньи, они напакостят людям и сидят себе в своих норах, ждут, когда к ним случайный прохожий заявится. А Еська сама приходила к людям, отыскивала прилежную и работящую девчушку лет 13 – 15 и уносила в свой врак. Целый год бедняжка трудилась на нее, а через год Еська справляла свои именины, на которые сама готовила мясное блюдо. Каждый год это разное было блюдо, но одно в нем было обязательным – это душа девчушки. Она вынимала накануне у нее ночью душу и запекала в свое блюдо. Ты сам, милок, не раз слышал, как про самое вкусное блюдо говорят: ” С душой приготовлено». Девушку она потом отпускала, но та не помнила, где была, что делала, чему училась. Характер у нее при этом резко менялся. Она становилась грубой, бессердечной, сварливой, и, в конце – концов, превращалась в обычную ведьму.
Приглянулась Еське девушка четырнадцати лет, которую звали Лизой. Она была единственным, поздним ребенком у родителей. А уж, какая была она заботливая да работящая, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Матушка порой старалась урезонить ее, но куда там.
– Что ты все работаешь и работаешь, шла бы погулять с подружками, мы с батюшкой все сами сделаем.
– Что ты матушка, как я пойду гулять, когда двор еще не подметен?
Покачает мать головой, что с ней поделаешь, коли такая уродилась?
Пошла Лиза однажды малину собирать. День погожий, малины в саду много, быстро наполнялось лукошко. Собирает, песню поет, а голос у нее звонкий и чистый был, что тебе соловушка трели выводит. Нагнула она очередной куст, а за ним женщина появилась. Испугалась Лиза, но было уже поздно, женщина накинула на нее черный платок, и пропали они вместе, только лукошко под кустиком осталось.
Мать у дома была, она слышала, как дочь пела, а на сердце тревога присутствовала. Замолчала дочь, мать бросилась к малиннику. Прибежала, лукошко с малиной стоит, а от дочери и след простыл. Слышала она не раз о Еське, но не верилось ей, что существует такая в округе. Зарыдала несчастная, упала на землю, волосы на себе рвет, да только горю этим не поможешь.
Пришел батюшка домой, узнал о несчастье, лет на десять сразу постарел. Утром собрался, взял топор и пошел в этот ужасный врак. Только напрасно все это было, облазил все кругом, но так и не нашел следов. Лишь легкий туман клубился по дну этого ужасного врака, да время от времени пролетали вороны над ним.
– Хороша, хороша девица, – ворчала тем временем Еська, – будешь у меня работать, если останусь довольна, отпущу через год домой, а сейчас иди, я устала очень, тебе суслик покажет, что надо делать.
Суслик ждал ее у дверей. Это был не тот маленький суслик, которого мы, будучи мальчишками, не раз загоняли в нору, а потом наливали в нее воду и выгоняли на поверхность. Это был холеный, с собаку ростом зверь, который стоял на задних лапах и ростом был не меньше Елизаветы. Работы он надавал ей немало. При этом предупредил, что если она не управится или сделает что—то плохо, он укусит ее своими острыми зубами. Для острастки он показал ей свои острые зубы.
Лиза должна была убирать многочисленные комнаты, готовить обед для Еськи, стелить ей постель, стирать белье и прочее, прочее, прочее. За работу она принялась сразу. Уборки, стирки, постели и прочее было для нее привычным делом, а вот готовить она толком еще не умела, поэтому изрядно оробела, когда пришла на кухню. Еще больше она оробела, когда увидела там Еську.
– Я ем только хорошо приготовленную пищу, готовить тебя научит эта поварешка, если не будешь слушать ее, будешь жестоко наказана.
Она показала пальцем на поварешку и исчезла.
Дела и на кухне пошли у Елизаветы хорошо. Приготовленные блюда Еськи нравились, Елизавету никто не наказывал.
Суслик показал ей место, где она должна будет спать. Это была небольшая коморка, на полу валялся топчан, укрываться она должна была дырявым одеялом. Елизавета так уставала, что ей было все равно, на чем и как спать, лишь бы быстрее лечь и успеть отдохнуть от этой работы. Только она легла и не успела даже закрыть глаза, как услышала тоненький голосок.
– Лиза, а Лиза, ты не принесла корочку хлебушка?
Она посмотрела по сторонам и увидела маленькую мышку.
– У меня ничего нет, – ответила она с сожалением, я принесу завтра.
– Ты положи корочку в свои волоса, а то суслик найдет и накажет тебя.
– Хорошо, мышка, а сейчас я хочу спать, я очень устала.
– Спи, Лиза, спи.
Мышка махнула лапкой, Елизавета моментально заснула, утром она проснулась ровно в назначенное время. Вечером она спрятала в волосы корочку хлеба и небольшой кусочек сыру. Суслик ничего не заметил. Мышка ее уже ждала.
– Спасибо, Лиза, мы три дня ничего не ели, ты спасла нас от голода.
Так с того вечера и повелось. Елизавета приносила еду мышке, та укладывала ее спать, а утром будила ровно в назначенное время. Попроще стало Лизе справляться с прочими делами. Она все так хорошо делала, что на другой день ей оставалось только что – то подправить, на что уходило значительно меньше времени.
Прошло полгода, Еська не сделала ей ни одного замечания. За это время она научилась хорошо готовить. Однажды варила она суп. Поварешка ей, как всегда, подсказывала, что надо делать.
– Послушай, а если мы добавим в суп вот эту травку, он станет еще вкуснее, – предложила Лиза.
– Да ты что, а если Еське суп не понравится, она нас обоих накажет.
Лиза сварила суп по – своему и отнесла хозяйке. Та попробовала, суп ей очень понравился. С этого дня она стала в отдельные блюда добавлять что – то свое.
– Теперь я тебе не нужна, – ворчала беззлобно поварешка, – ты не только всему от меня научилась, но и сама стала знатным поваром.
Читать бесплатно другие книги:
