Бред сивого кобеля Вильмонт Екатерина

Глава вторая

…Когда летит за организмом

Другой нехилый организм…

Из песен Б. Абарова

В день рождения свекрови Туся с утра поехала к ней.

– Привет, дорогая, – встретила ее Нина Михайловна. – Только ты можешь меня спасти!

– Что случилось? – спросила Туся, с удивлением оглядывая свекровь. Та была, что называется, при полном параде. – Куда это вы намылились?

– Туська, у меня свидание!

– С утра пораньше? – улыбнулась Туся.

– Он пригласил меня на завтрак! Это так романтично! Ты не думай, я тут многое уже сделала, и я недолго…

– Вы так меня огорошили, что я вас даже не поздравила. Вот тут наш с Лешкой подарок… А цветы он вечером купит.

И Туся вручила свекрови антикварную вазу фирмы Галле. Туся знала, что свекрови хотелось ее иметь. Та мгновенно распаковала подарок, радостно вскрикнула, расцеловала невестку и, уже натягивая шубу, сказала:

– Ты не думай, я в восторге, но по-настоящему буду радоваться потом. После свиданки!

И она умчалась.

Туся только головой покачала. И даже слегка позавидовала. Потом подошла к зеркалу. Да, на вид мне больше тридцати трех, наверное, не дашь. Но ведь время неумолимо. Конечно, сейчас есть куча средств и способов оттянуть старение. Можно даже сделать пластическую операцию, но что может заменить оживление и восторг от предстоящего свидания? Вон Ниночке пятьдесят шесть, никаких пластических операций она не делала, а как волшебно преобразилась сегодня… Она свободная женщина, и это, наверное, правильно. Может, пока не поздно, и мне освободиться? Уйти от Лешки самой? Что называется, пока не попросили. Но я же его люблю… А люблю ли? Или просто держусь за него? Вернее, судорожно цепляюсь? Нет, наверное все-таки люблю, раз цепляюсь… Но ведь конец ясен. Рано или поздно, он увлечется молодой. А если вдруг захочет детей? Тут уж я совсем буду бессильна. А квартирка моя, к счастью, сохранилась. И даже приносит доход… Надо, наверное, как-то готовить пути к отступлению. А главное, надо приучить себя к мысли о самостоятельной жизни…

Приняв это благое решение, она пошла на кухню – ставить тесто. Попыталась изменить направление мыслей, но это плохо получалось. И все как-то валилось из рук. Молоко убежало, в кухне отвратительно воняло пригоревшим молоком.

О, черт, так нельзя, вечером будут гости, и все они будут ждать ее знаменитых пирогов с мясом. Надо взять себя в руки. Она пошла в комнату и принесла на кухню магнитофон, поставила Высоцкого, они с Ниночкой его обожали и всегда защищали от Лешки, который его не любил. Стало легче. Она замесила тесто и хотела было достать мясорубку, но обнаружила, что Ниночка мясо уже прокрутила. Она поставила сковородку на огонь, положила немного масла и вспомнила, что надо сперва нарезать лук. Пришлось выключить газ. И в этот момент в дверь позвонили.

– Кто там? – на всякий случай спросила Туся.

– Простите, а Нина Михайловна дома? – раздался незнакомый, но очень приятный мужской голос.

Туся глянула в глазок и увидела какого-то человека с цветами. Еще поклонник, усмехнулась она про себя и открыла дверь.

Там стоял немолодой мужчина, хорошо одетый, подтянутый и странно загорелый для этого времени года.

– Здравствуйте, – произнес он. И подумал: «Боже мой!»

– Здравствуйте, – ответила Туся и подумала: «Господи помилуй!»

Мужчина жадно всматривался в ее лицо и молчал.

Она тоже молчала, взволнованная этим взглядом.

Он первым пришел в себя.

– Простите, а Нина Михайловна… Она здесь живет?

– Да-да, ее просто сейчас нет дома.

В этот момент раздался какой-то грохот.

– Ой, что это! – воскликнула Туся и кинулась на шум. – Какой ужас!

Зеркало, висевшее в ванной комнате на двери, упало и разбилось в мелкие осколки.

– Что стряслось? – подошел сзади незнакомец.

– Зеркало разбилось… Ни с того ни с сего. Это такая ужасная примета, а у Ниночки сегодня день рождения.

Глаза Туси были полны слез.

– Быстро собираем осколки! – распорядился мужчина. – Тут у вас на углу я заметил зеркальную мастерскую. Какого размера было зеркало?

Туся беспомощно развела руками. А он подошел к двери и пятерней стал мерить след, оставленный зеркалом, висевшим тут уже долгие годы.

– Не надо слез! Я быстро обернусь. Когда Ниночка вернется?

– Она только недавно ушла… Я думаю, часа через два-три.

– Успеем! Я пошел!

И он исчез.

Господи, что это все было? Кто этот человек? Наверняка еще один Ниночкин поклонник. Ну она молодец! А до чего ж он… хорош… Мне бы такого. И она принялась собирать осколки. Неужели он действительно принесет зеркало? Наверное, он ее любит, вон как бросился… И сообразил… И мастерскую приметил… Видно, часто тут бывает… А Ниночка про него не говорила… Может, это страшная тайна? Ой, надо же поставить цветы… Красивый букет… Я вот собралась готовить себе пути к отступлению. А как же Ниночка? Она готова простить мне любой роман, но если я просто уйду… Она может не понять.

Собрав осколки и поставив в вазу цветы, она в задумчивости побрела на кухню, принялась резать лук и, разумеется, порезала палец. Не сильно, но все-таки. Что за день сегодня? А главное, почему разбилось зеркало? Видимых причин не было. Неужто просто к несчастью? Только бы этот мужик успел… Как он мне понравился, я совсем обалдела… Наверное, если бы зеркало не разбилось, а он протянул бы мне руку, я бы бросилась к нему… Хотя и вижу его впервые в жизни. Она закрыла глаза и представила себе, как он обнимает ее. Голова пошла кругом. Я что, спятила? Окончательно и бесповоротно? Кажется, да. Но наконец она справилась с собой и приготовила начинку для пирога. Потом взялась раскатывать тесто.

Пирог оставалось только посадить в духовку, когда опять раздался звонок. Туся задрожала и бросилась к двери.

На пороге стоял незнакомец и какой-то мужичонка с чемоданчиком в руках.

– Вот, я мастера привел, я мог бы и сам, но так будет быстрее.

– Спасибо огромное! Я так боюсь, что Ниночка узнает…

Она думала, что он сейчас уйдет, но вместо этого он снял пальто. Ой, сказала про себя Туся. Он, наверное, хочет дождаться Ниночки… Как я с ним буду? Он же может что-то понять… А я не сумею скрыть… Вот позорище-то будет.

– Вы проходите в комнату, я вам кофе сварю…

– Да нет, спасибо, не стоит…

– Тогда, может, чаю?

– Ну, если… Тогда лучше кофе… – каким-то странным тоном произнес он.

А она поняла, что он тоже волнуется. И ей стало страшно. Скорее бы Ниночка вернулась, что ли…

– Ниночка все-таки заметит, что зеркало другое, новое.

– Да никогда в жизни! А если вдруг… Скажите, что протерли его каким-то особым составом. Она поверит.

– Вы думаете?

– Убежден.

– Я сейчас…

– Куда вы?

– Кофе сварить…

– Не надо, не уходите… Вы балерина?

– Как вы догадались?

– Вы так двигаетесь, ногу ставите… Выворотность опять же. Где вы танцуете?

– Уже давно нигде.

– Я так и понял… У вас есть тело…

Она так смутилась, что даже жарко стало, оттянула ворот джемпера и сделала шаг к двери.

– Не надо кофе, не уходите, – повторил он.

Она покорно опустилась на стул, не глядя на него.

– Что это у вас на руке? – спросил он каким-то севшим голосом.

– Где?

– Да вот…

Она увидела на ребре ладони кусочек присохшего теста.

– А, это тесто. – Она хотела сковырнуть, но он схватил ее за руку.

– Всю жизнь обожал присохшее сырое тесто… – Он поднес ее руку к губам и зубами поскреб ребро ладони.

У Туси задрожали ноги и потемнело в глазах.

– Что вы делаете? – пролепетала она.

– Одну миллионную долю того, что хотел бы сделать…

Пошлость, почему-то мелькнуло у нее в голове. Однако эта мысль нисколько ее не отрезвила. Он не отпускал ее руку и теперь целовал в ладони.

– Не надо, – взмолилась она. И тут же выдала себя, добавив: – Здесь же мастер…

Его глаза так загорелись, что она обмерла, чувствуя, что ее спасает только присутствие постороннего.

– Хозяева, принимайте работу!

Господи, что же теперь будет?

Незнакомец отпустил ее руку и вышел в коридор.

– Ну что ж, братец, все нормально. Спасибо!

«Братец», как ненатурально звучит… В этот момент хлопнула входная дверь.

– Отлично, Нина ничего не заметит. Идите посмотрите сами.

Она вышла в коридор. Дверь ванной комнаты была открыта, и новое зеркало от старого практически ничем не отличалось. Обычное зеркальное полотно без рамы.

– Здорово! Спасибо вам огромное. Сейчас я его еще протру, а то оно заляпанное…

– Успеется! – совсем охрипшим голосом произнес незнакомец.

Она обернулась, встретилась с ним глазами и тут же очутилась в его объятиях.

Когда туман стал рассеиваться, в памяти почему-то всплыла фраза, которую она слышала в детстве от дачной хозяйки в деревне Репихово, та говорила о своей непутевой дочке: «Каждому готова свою мандюшку предоставить!» Вот и я тоже, предоставила первому встречному… Но раскаяния она не ощущала. Ей было весело и в тоже время жутковато. Я ведь даже не знаю, как его зовут.

И словно в ответ на ее мысль, раздался голос:

– Я даже не спросил, как тебя зовут.

От звуков этого голоса она опять задрожала и окончательно пришла в себя. Они лежали на ковре в большой комнате, вокруг валялись предметы их туалета. А Туся боялась взглянуть на новоявленного любовника.

– Туся, – ответила она. – А вообще-то Наталья Дмитриевна.

– Наталья Дмитриевна, ты самая восхитительная женщина на свете.

Он взял ее руку и поцеловал.

– А который час? Я что-то не вижу своих часов, – пробормотала Туся.

– Ты, вероятно, оставила их на кухне. Да посмотри же на меня!

Он силой повернул ее к себе. Она не могла спокойно видеть его лицо, терпеть его прикосновения. Я схожу с ума!

– Скоро может вернуться Нина! – вдруг вспомнила она и попыталась вырваться.

– Да нет, живи спокойно. Нина всегда и всюду опаздывает. К тому же я закрыл дверь на цепочку.

Он, наверное, принял меня или за блядь, на которой пробы негде ставить, или за нимфоманку – подумала она. Ну и пусть, мне все равно. Лишь бы был рядом…

– Я ничего не подумал… Я понял, что ты… что с тобой такое впервые.

– Вы что, читаете мысли?

– Нет, просто у меня было много женщин.

Ее обожгла ревность. И даже ненависть ко всем этим его женщинам, но тут же она сказала себе: я сдурела!

И вскочила, собрала свои вещички и ринулась в ванную. Наскоро приняв душ, она стала судорожно одеваться. Скорее бы он ушел. Хотя нет, он же пришел к Ниночке, хотел дождаться, наверное. Ну что ж, я неплохо скрасила ему часы ожидания!

Она побежала на кухню и сунула пирог в неразогретую духовку.

И тут появился он, уже одетый, слегка осунувшийся, но глаза, ярко-синие, блестели непереносимо. И зубы. И весь он был какой-то… нездешний, немосковский.

– Ты не дашь мне что-нибудь съесть, а то я так проголодался.

Она молча открыла холодильник.

– Туся, скажи мне, а ты кто Ниночке? Подруга или соседка?

– Невестка, – отозвалась она, не глядя на него.

– Какая невестка?

– Обычная. Сноха.

– Жена Алексея?

– Ну да.

– А… Я понял. Ну что ж, мне пора.

Слава богу, подумала Туся.

– А Ниночку ждать не будете? Она скоро уже…

– Нет, у меня больше нет времени.

– А что ей передать?

– Да ничего не передавай! Особенно учитывая то, что случилось…

Она подняла на него глаза и вдруг безумно испугалась, что никогда больше его не увидит.

Он опять словно понял ее мысли.

– Я найду тебя.

– Но Ниночка спросит, от кого цветы.

– Скажи: прислали, а кто – неизвестно.

– Но как вас зовут?

– Вспомнила! – улыбнулся он, подошел, поцеловал в лоб. – Меня зовут… Александр.

– Саша…

– Все, я ушел!

И он исчез.

– Ну ни фига себе! – вслух произнесла Туся.

Нина Михайловна вернулась со свидания сияющая, с букетом огромных чайных роз и с загадочной улыбкой.

– Тусечка, родная, прости, что я так задержалась! Бросила тут тебя одну… О, да ты сколько успела! Ничего, я сейчас подключусь, только вот розы поставлю…

– Да собственно, я почти все сделала. Осталось только накрыть на стол и разложить все по тарелкам.

– А гусь?

– Я все подготовила, но сажать в духовку еще рано.

– Да нет, не рано, он долго жарится. Яблоки не забыла?

– Ну что вы! И картошку уже почистила.

– Ты у меня чистое золото! Слушай, а откуда эти цветы?

– Прислали.

– Кто?

– Не знаю. Посмотрите, может, там карточка есть.

– А ты не смотрела?