Перед рассветом Богданов Александр

Глава 5

Я вскочил и подбежал к окну. Противник подошел к крепости после полуночи, воспользовавшись эффектом неожиданности. Но часовые все-таки успели подать сигнал тревоги, и казармы теперь напоминали гудящий улей. По двору метались огни — солдаты спешили на передовую. Группа бойцов как раз проходила под нашим окном, и невидимая смерть пришла за ними. В небо взмыли стрелы и с противным свистом обрушились на крепость. Бойцы падали под незримой ношей, корчились в ночной тьме и тихо замирали. Мне еле удалось вовремя пригнуться. Несколько стрел влетели в окно, но на этот раз дотянуться до меня старая с косой не смогла. Я бросился к выходу, и дверь распахнулась мне навстречу. В проходе стоял Гавейн.

— Брат, они атакуют! — жалобно простонал я.

— Хватай меч и шлем! Быстро! — приказал Гавейн.

— Ты хочешь идти туда? — Ужас сдавил мне горло.

— Не хочу, но должен! Нам нужно найти Великого Магистра, а он сейчас явится туда. — С этими словами он схватил выпрошенную в оружейной амуницию и швырнул мне. — Скажи спасибо сэру Борсу, что к мечам помог получить еще и снаряжение.

Дрожащими руками я надел шлем, закрепил поножи и наручи. Оракул, со своим чертовым пророчеством, никак не хотел покидать мои мысли. Перед внутренним взором то и дело всплывали его глаза, а в ушах отдавалось: «Перед рассветом смерть придет за тобой!»

Старший брат одернул меня:

— Не робей и будь рядом.

Он вышел, и я с опаской последовал за ним. Мы спустились во двор и, избегая открытого пространства, двинулись к передовой.

Крепость имела три вала стен. Крепостные стены строились так, чтобы каждая последующая стена, начиная от самой внешней, была выше предыдущей, что давало стрелкам на внутренних рубежах обороны преимущество перед остальными.

Вот и сейчас отряд лучников, расположившись на верхнем поясе стен, обстреливал позиции неприятеля на передовой. Командовал ими сэр Галахад. Приблизившись, Гавейн позвал его. Тот не сразу, но услышал брата.

— Что тебе нужно? — сурово осведомился Галахад, ненадолго оторвавшись от своего отряда.

Он стоял на крепостной стене, а мы внизу, у самого подножия, и создавалось впечатление, будто сэр Галахад нависает над нами. Хмурый и мрачный великан, недовольный тем, что его потревожили муравьи.

— Сэр Галахад! Мы ищем Великого Магистра. Не знаете ли вы, где он?! — закричал ему брат.

— Он был здесь и отправился к среднему поясу стен, чтобы разобраться в происходящем, — ответил Галахад.

— Благодарю вас, мессере [5] Галахад!

Брат поволок меня через ворота, туда, куда отправился Пейн.

— На вашем месте я бы оставался в цитадели. Утром воронов ждет пир, — мрачно произнес рыцарь, провожая нас взглядом.

Затем сэр Галахад вернулся к своей команде.

На среднем поясе стен было относительно спокойно. Изредка ветер приносил сюда звуки сечи. Основные бои сейчас разворачивались у внешних стен. Стремительными потоками туда стекались защитники, желая сбросить неприятеля вниз. Но атакующие лезли вверх с фанатичной настойчивостью.

Мы подобрались к подножию среднего вала. Великий Магистр обозревал поле боя со стен. Рядом с ним было несколько доверенных лиц, в том числе сэр Кей и сэр Борс. Все они были в доспехах и при оружии.

— Сэр Кей, отправляйся на противоположную сторону стен, — обратился к своему сенешалю Великий Магистр. — Это может оказаться отвлекающим маневром. Я не хочу, чтобы нас ударили с тыла. Будь там и подай знак, если они нападут.

— Слушаюсь, — ответил сэр Кей, поклонился и немедля направился на отведенный ему пост. Что не могло меня не радовать. Состояние у меня было не самое лучшее. И останься сэр Кей с магистром Пейном, то обязательно нашел бы к чему придраться!

Мы с Гавейном взобрались по лестнице на крепостную стену, и это привлекло к нам внимание.

— Смелые, однако! Сами пришли, — заметил сэр Борс, когда мы приблизились. — Глядишь, и оруженосцы из них выйдут неплохие.

— Вот мы и посмотрим, — ответил Пейн, окинув нас взглядом. — Гавейн, переживешь штурм, станешь моим оруженосцем!

У брата загорелись глаза. Он расправил плечи и поднял голову.

— Я? Я вас не подведу Великий Магистр! — выпалил он.

— А как же второй? — спросил сэр Борс, указывая на меня.

Магистр Пейн как-то обреченно посмотрел в мою сторону, на его лице появились жалость и сожаление.

— Мал еще… — ответил он, явно желая сказать что-то иное. Еще бы, ведь я умру перед рассветом!!! Зачем меня принимать в расчет?

— Берегись! — грянул чей-то голос, и все поспешили укрыться за зубчатой стеною. В следующую секунду округу обильно осыпало стрелами. Пару солдат зацепило, их сразу потащили в лазарет.

Великий Магистр глянул вниз, через зубцы стен. Внизу, между средним и внешним валом, было пока спокойно. Однако на внешнем поясе стен кое-где уже завязывались рукопашные бои. Магистру Пейну не понадобилось много времени, чтобы оценить обстановку. Момент был упущен: пока часовые поднимали тревогу, противник успел поднести к стенам лестницы. Стало быть, массированного наступления не миновать. Да еще, вдобавок, вражьи лучники покоя не давали. Если отряду сэра Галахада не удастся выбить их с позиций, то дело может принять скверный оборот.

Пока Великий Магистр обозревал поле боя, я украдкой выглянул из укрытия и увидел, как жители крепости уносят тело погибшего под обстрелом солдата. Молодой, старше меня, конечно: ему года двадцать два. В груди торчит стрела — не спас его нагрудник. Лицо еще не побелело, но глаза уже навеки застыли. Тело оттащили в сторону, с дороги, чтобы оно не помешало остальным.

Меня пробрало от случайно пойманного взгляда мертвеца.

— И это суждено мне? — подумал я. — Я не хочу такой участи! — Страх внутри меня медленно перерастал в протест. — Это несправедливо! Я еще не мертв, а ко мне уже относятся как к мертвому! Вот уже и со счетов списали… — Я сдерживался, чтобы не заплакать. Поднял голову к небу и увидел лик далеких звезд, что мерно и неумолимо отсчитывали время, оставленное мне судьбой. — За что?! — отправилась к ним моя немая мольба. — Я не хочу умирать!

Глава 6

Внизу кипел жестокий бой. Отряд стрелков сэра Галахада свою задачу выполнил. Вести огонь было трудно: ночь все-таки, — стреляли почти вслепую по площади, но зоркий глаз наводящего не подвел. Стоило очередному потоку стрел взмыть в воздух, как он безошибочно определял, откуда был нанесен удар. Остальное было делом техники. Стрелки Галахада враз натягивали тетивы луков и давали дружный залп по позиции противника. И те, кто не успели уйти из области поражения, попадали под град стрел. Те же из лучников противника, кто выжили, были вымотаны и вынуждены выйти из боя.

Но увы, за отведенное им время лучники противника проредили и ослабили защитников на стенах, подготовив плацдарм для наступления. Вперед полезла пехота, усилив свой натиск.

Защитники сражались мужественно, не желая сдаваться, но сказывалась усталость. Многие так и остались лежать на стенах, а враг между тем мало-помалу продвигался вперед, расширяя брешь в обороне.

— Сэр Борс! — призвал верного рыцаря Великий Магистр. — Отправляйся вниз и принимай на себя командование. Им нужен лидер, не дай им пасть духом!

— Да, господин, — ответил сэр Борс и спешно спустился со стен. Он поманил за собой наш резерв: — За мной! Покажем им!

Бойцы поддержали Борса дружным ревом и направились вслед за ним. Вся эта ватага прошла ворота и влилась в ряды защитников на первом рубеже.

Я проводил сэра Борса взглядом и, набравшись храбрости, выглянул из-за зубчатых стен. Этот могучий воин вселял в окружающих такую смелость, что даже я приободрился.

— Вот он! Настоящий герой! Рыцарь без страха и упрека. Такой, каким и должен быть, — подумал я и в очередной раз взгрустнул. — Мне таким уже не стать.

Впереди, на стенах, метались тени. Крики и лязг не смолкали который час. Не хотелось даже думать, какая мясорубка там творится.

— Хотя чего я беспокоюсь! Пока я в относительной безопасности, рядом с Магистром Пейном. В его личной свите достаточно крепких бойцов, да и лучники уже не угроза, — раздумывал я про себя. В голову, между тем, закралась мысль: — А что, если удастся обмануть смерть? Удастся выжить! Как он сказал? Перед рассветом! Так мне бы только отсидеть где-нибудь этот проклятый рассвет, глядишь, судьба и милует!

И пока мне это удавалось, хотя расслабляться было рано: до рассвета далеко.

Время от времени ко второму поясу стен выходили израненные и порубленные бойцы. Жители крепости старались помочь тем из них, которым могли, но спасти большинство из них не смог бы и самый чудный лекарь. В одном из таких бедолаг, одноруком и оглушенном, я признал солдата, отправившегося вместе с сэром Борсом. Вместо отрубленной руки у него свисала пропитанная кровью культя. Лоб был рассечен, один глаз вытек, другой выкатился из орбит. Его била сильная дрожь, так что уцелевшая рука ходуном ходила. Он полуполз, полушел на четвереньках, постоянно заваливаясь на землю. Люди в страхе расступились при его приближении. Солдат дико стонал, однако не находилось того, кто бы прервал его мучения.

Магистр Пейн бросил на испугавшихся грозный взгляд и прикрикнул:

— Чего застыли, смерти никогда не видели?

Не знаю про остальных, а такого я еще не видел. Аж поджилки затряслись.

Великий Магистр вынул из ножен меч, подошел к увечному и опустился перед ним. Тот, почувствовав близость человека, тяжело простонал:

— Кт-о-о ты-ы? Мы па-а-а-бе-ди-и-ли?

— Мы победим, — ответил Магистр. — Спи спокойно, брат, твой труд не пропадет даром, — с этими словами он нанес израненному удар милосердия, прерывая его страдания. Охнув, солдат испустил дух. Магистр прочел короткую молитву, закрыл павшему глаза и велел: — Унесите его! — Слуги исполнили приказ, а сам Пейн вернулся на свое место.

Мне стало жутко жалко этого человека. Никому не пожелаешь такую судьбу! Затем в голову закрались сомнения: а жив ли еще сэр Борс? Может, он так же, изуродованный, лежит где-нибудь на стенах. И снова страх взял меня за горло.

Внезапно вдали вспыхнул огонек, а затем стал стремительно приближаться. На этот раз говорить никому не пришлось, все разом бросились за стены.

Над головами, дыша жаром, пронесся огненный шар. Пролетев еще немного, он врезался в стену и разлетелся на сотни осколков, освобождая заключенное внутри пламя. То растеклось по стене и замерло, продолжая гореть.

Часть пламени расплескалась в стороны, задев кого-то. Несчастный бился и орал, стараясь потушить огонь, но тот упорно не желал гаснуть. Ему помогли, однако огонь оставил страшные ожоги на его теле, и он не переставал кричать. Я застыл в ужасе, наблюдая за тем, как его перевязывают. Что еще мне предстоит увидеть?

— Уродцы, значит, катапульта у них все-таки есть, — огрызнулся Пейн.

Великий Магистр напряг зрение, однако ничего рассмотреть не смог. Да и так было понятно, что машина находится за пределом досягаемости лучников.

«Теперь противник мечет в нас кувшины с горящим маслом в надежде сжечь крепость, вместе с ненавистным Ара Паксу оракулом. Одно спасает: в темноте бить прицельно они не могут, следовательно, бьют наугад, в сторону крепости. И команда вряд ли там опытная, может, еще и навернется — спалят себя вместе с катапультой. Вот удача будет! Вреда от осадной машины предвидится не так много, иное дело, что бойцы могут дрогнуть от такого представления», — взвесив еще раз шансы на победу, Великий Магистр недовольно фыркнул. До победы еще далеко, как до рассвета!

Со временем спокойное лицо Магистра Пейна становилось все напряженнее, а в глазах все чаще блестела тревога. Противник брал числом, а не умением. И надо отдать ему должное, у него это получалось. Бой постепенно переходил от внешних стен к воротам второго рубежа. Противник активно теснил обороняющихся.

Иногда над крепостью проносились снаряды с маслом, озаряя небо светом и неся кому-то гибель. Запахло паленым. Наверное, прислуге не удалось вовремя потушить один из попавших в крепость снарядов. Сизый дым стелился у ног. Глаза стало разъедать дымом. У колодца образовалась живая цепь: слуги передавали ведра с водой.

— Надеюсь, они справятся, — подумал я. — Если так дальше пойдет, мы сгорим заживо.

Все это время мы с братом были рядом с Великим Магистром и видели все своими глазами. Гавейн нервничал, но старался виду не подавать, да еще и меня поддерживать, а вот я такой смелости выказать не смог… Спрятался за массивными блоками крепостной стены, от греха подальше, и изредка выглядывал оттуда.

Внизу бурлило яростное море, оглашая округу бранью и криками. Лязг, топот и прочие звуки боя медленно приближались к нам. Осторожно, будто хищник, подкрадывалась вместе с ними смерть. Я чувствовал ее кожей.

— Перед рассветом! Перед рассветом я приду за тобой! — шептала она мне.

Когда это требовалось, Магистр Пейн посылал гонца на передовую с очередным приказом. Но вот беда! Гонец куда-то запропастился. Наверное, уже спит вечным сном…

Великий Магистр окинул взглядом остатки своей свиты. Большинство ее членов уже отправилось на передовую — помогать в обороне. Рядом остались только два телохранителя и мы с братом.

— Гавейн, — обратился Великий Магистр к брату. Тот сглотнул, выдохнул и подал голос:

— Да, Великий Магистр! — как он ни старался, голос у него все же дрожал.

— Подойди, — попросил Пейн, и, когда брат приблизился, Великий Магистр указал в сторону западных стен: — Противник прорывается там! Поспеши вниз и найди сэра Борса. Предупреди его об опасности. Их могут зажать в клещи.

— Да, Великий Магистр, — робко ответил Гавейн и на мгновение замер, собираясь с духом, а затем рванул изо всех сил вдоль стены, к крепостной башне, откуда можно было относительно безопасно спуститься во внешний двор.

Ну вот, теперь я остался совсем один!

Глава 7

Время шло, постепенно светало, и чем меньше звезд оставалось на небе, тем сильнее меня трясло. Тревога терзала сердце, и собственные мысли пугали сильнее вражеских мечей. Какой она придет: удар клинка или пылающее масло? За время пребывания на втором рубеже я уже сотню раз успел представить свою гибель. Не таким я представлял себе свой первый бой… Ни чести, ни рыцарского благородства из песен менестрелей в нем нет, лишь кровь и резня. Выбраться бы отсюда поскорее…

«Пожалуй, надо гнать скорбные мысли! — решил я. — От них становится только горше в горле. Или, может, это дым? Ах, все равно! Надо успокоиться, еще в бою не участвовал, а руки дрожат, — я выглянул из-за стен. — Гавейн не возвращается, что же там произошло?»

Судя по всему, брат смог доложить о наступлении. Наши силы успели развернуться навстречу новой опасности и принять бой. Однако общего положения дел это не исправило. Мы несли тяжелые потери.

Великий Магистр был крайне напряжен, быть может, мне это только показалось, но я даже расслышал скрежет его зубов. Он осмотрелся вокруг и, не найдя никого подходящего, остановил взгляд на мне. И была в нем какая-то невообразимая смесь обреченности, жалости и брезгливости.

Наверное, как стратег, как полководец, разумом он понимал, что я сейчас слишком ненадежен, чтобы поручать мне что-либо. Да и повел я себя отвратительно, дав страху овладеть собой. А с другой стороны, как человек, проживший жизнь и немало повидавший, он сочувствовал моей участи, и где-то в глубине его сердца жалел меня, тринадцатилетнего мальчишку.

— Подойди, Гарет, — как-то по-отечески обратился он ко мне. — Не хотел я этого делать, да иного выбора у меня не остается.

Я вышел из укрытия, стараясь держаться уверенно, чтобы не ударить в грязь лицом. Хотя какое там! И так уже показал себя не с лучшей стороны, да и страх написан у меня на лице так четко, что не увидит лишь слепой. А нет, показывать свою трусость Пейну рука не поднялась.

Ну не может настоящий рыцарь показывать трусость господину! Рыцарь? Забавно, почему я вспомнил это именно сейчас… Наверное, потому, что я им так хотел стать… А вот не судьба!

Да, Великий Магистр суров и, бывало, наказывал меня, но он находится здесь не меньше моего, и лопните мои глаза, если магистр Пейн не испытывает того же, что и я! Да и ответственности у него больше. Как же ему удается не терять самообладание?

Великий Магистр склонился надо мной и положил свои руки мне на плечи.

— Слушай, Гарет, слушай внимательно. Пока мы еще можем отступить за вторую стену, но скоро бойцы побегут под натиском врага. Ступай вниз и передай приказ отступать. Ты меня понял?

Не скажу, что понял его с первого раза. Меня как молотом ударили, и на осознание услышанного понадобилось время… Это же мне придется спуститься на поле боя! Я поднял глаза к небу: начинало светать. Великий Магистр встряхнул меня за плечи.

— Ты понял, что нужно сделать, Гарет? — Я кивнул, так как язык у меня отнялся. — Хорошо, тогда спеши! — Великий Магистр выпустил меня, и я двинулся по пути брата.

Как во сне, я добежал до башни, стараясь не смотреть вниз, вошел внутрь и начал спускаться по винтовой лестнице. В башне было пусто. У конца лестницы мои ноги остановились. Просто приросли к полу, отказываясь двигаться. Где-то минуту я стоял и смотрел, пытался понять, в чем дело. Выход был совсем рядом. Снаружи горело, и из дверного проема на ближайшую стену падали тени бойцов. Они рубили и кромсали друг друга.

— Смерть придет за тобой! — напомнил мне шепот. И, словно в подтверждение его слов, среди пляски теней появилась тень старухи с косой. Она взмахивала ею, собирая кровавую жатву, и бойцы падали замертво под ее пятой.

— А может, ее все-таки удастся обмануть?! — запротестовал другой голос. — Всего-то нужно, — это избегать опасностей. Не высовываться!

Я бросил взгляд вниз и увидел там нечто демоническое. Из открытой пасти прохода доносились истошные и отчаянные крики, выл огонь. Вокруг витал запах крови и пота. Кажется, если я войду туда, то эта пасть неминуемо меня проглотит. Сомкнется у меня над головой.

Я не мог сойти с места. Ну, нет же, ни Пейн, ни сэр Борс так бы не поступили! Так почему ноги не хотят меня слушаться?! Что-то капнуло со лба, я отпрянул назад, прижав к лицу руку. Ах, и чего я испугался, это всего лишь пот! Хоть и течет градом…

Медленно и тяжело, сражаясь со страхом, я спускался к выходу, стараясь подбадривать себя. Ведь мне еще надо найти брата и сэра Борса, и самое главное — передать приказ! Не могу же я их бросить!

Но на последней ступени я замер, не в силах пошевелиться. Сердце готовилось выпрыгнуть наружу, и тут чья-то тень перекрыла проход. Я закрыл глаза, успев подумать лишь одно: «Ну вот и она — старуха с косой!» Однако тень проскочила внутрь, и у моих ног упал Гавейн!

— Брат! — воскликнул я и кинулся помогать ему. Гавейн тяжело дышал, его ранили. Меча при нем не было. — Идти сможешь?

Гавейн кивнул, потом сухим голосом спросил:

— Что ты тут делаешь? Что с Великим Магистром?

— Пейн на втором валу, — ответил я. — Он послал меня передать приказ об отступлении.

— Поздно… — выдохнул Гавейн. — Им удалось прорвать наши ряды. Минутой раньше бы… и все было бы иначе…

— А сэр Борс?

— Где-то там остался… Бойцы бегут… Наверное, пытается задержать наступление.

Гавейн постарался встать.

— Давай помогу! — обратился я к брату и схватил его под плечи.

Вместе мы кое-как доковыляли наверх. Когда мы оказались у выхода, ведущего на второй вал, я обернулся. Внизу пасть бездны все еще дышала огнем и кровью, рядом бесились тени. Все складывалось паршиво, но какая-то часть меня была рада тому, что мне не пришлось входить туда.

— Лучше пусть погибнут они, чем ты! Не высовываться — это главное сейчас! — твердила она.

Выйдя на второй вал, мы остановились. У брата не было сил, чтобы идти дальше, а у меня — сил, чтобы тащить его. Гавейн устало опустился на камни крепостной стены. Я осмотрелся. У ворот второго вала теснились бойцы. Кажется, противник прорывался именно там. Великого Магистра на своем месте я не увидел. Должно быть, он отступил за третий вал. Лучники сэра Галахада заняли позицию на стенах третьего вала, у самых ворот и поливали наступающих потоками стрел.

Гавейн был бледен и чах на глазах, по-моему, у него был шок.

— Братик, держись! — попросил я у него. — Держись, я сейчас приведу кого-нибудь на помощь.

Но брат не слышал меня. Он еще несколько раз тяжело вздохнул и потерял сознание. Я прижал ухо к его груди: «Дышит! Слава богу!»

— Погоди, Гавейн, я сейчас вернусь! — пообещал я, оттащив брата чуть подальше, в более безопасное место, и бросился к воротам.

Глава 8. Предпоследняя…

Положение было плачевным. Защита крепости трещала по швам. В чем я убедился своими глазами. У распахнутых ворот второго вала теснились наши бойцы. Плотно прижав щиты друг к другу, они едва сдерживали напор противника. Враг искал обходные пути, чтобы пролезть через второй вал, но пока ему это не удавалось. Однако прорыв был лишь вопросом времени. Нас слишком мало осталось…

Я бежал, и каждая тень на пути казалась безобразным притаившимся врагом, ждущим момента, чтобы вцепиться в меня. Каждый звук пугал, заставляя замедлить ход. Но мне нельзя останавливаться! Гавейну нужна помощь!

Уже на подходе к воротам я заметил среди защитников сэра Борса. Невероятно: он выжил, несмотря ни на что! У Борса прибавилось свежих шрамов, на доспехе появились новые вмятины, но он был в строю! Настоящий герой! Вот это выдержка! Я всегда восхищался им и представлял, что, когда вырасту, стану таким же героем, но сейчас он поразил и меня. Раз уж сэр Борс тут, то не все еще потеряно!

Подобравшись ближе, я расслышал:

— Отходите за третий пояс стен! Уносите раненых, — приказал сэр Борс солдатам. — Мы задержим их и выиграем вам время.

Один из воинов помедлил, перед тем как выполнить его приказ, и с восхищением произнес: «Выбор твой — тебе цена! И пусть Великий Магистр ранен, с тобой мы победим!»

— Знаю, я дорого стою! И врагам дорого придется заплатить, если они хотят пройти через меня! — усмехнулся в ответ сэр Борс, достал из-за спины двуручный топор и занял место в строю у ворот. — Ну, выходи, кто смелый! — крикнул он неприятелям, рассекая воздух своим орудием. Противники попятились, не желая испытывать удачу.

Я прибавил ходу, не жалея ног и сил: кто-нибудь из наших сможет мне помочь дотащить брата. Воины взялись за раненых. Заметив это, противники усилили напор. Ведь если они не успеют прорвать заслон, то защитники спрячутся за последней крепостной стеной!

Когда я оказался у самых ворот, враг за ними внезапно отпрянул назад и расступился. За спинами противников стояли оставшиеся в живых лучники. Прежде, чем кто-то из обороняющихся смог что-либо сделать, прозвучала команда «Огонь!» и стрелы посекли ряды защитников. Одна из них угодила в руку сэру Борсу, отчего тот невольно выронил оружие. Одновременно с этим противник издал боевой клич и ринулся вперед. Строй защитников прогнулся и попятился, один лишь сэр Борс остался на месте. Враги набросились на него, продолжая теснить остальных назад. Так получилось, волей судьбы или нет, — я не знаю, — но я оказался ближе всех к своему кумиру. Голыми руками отбивался он от наседающих противников. Те висли на нем, тащили вниз, желая свалить на землю последнюю преграду на своем пути.

Сэр Борс поспешно оглянулся вокруг, остановив взгляд на мне.

— Меч! Дай мне свой меч! — прокричал он, протягивая руку.

Я зажал в руках ножны клинка и хотел было рвануться ему навстречу, но ноги опять не послушали меня! Мысли в голове заметались, яростным хором кружа и сбивая с толку.

— Что ты делаешь! Не высовывайся! — завопил голос внутри. — Разве ты не видишь? Рассвет впереди, восходит солнце, и край неба уже наливается огнем. Подожди еще немного, а после геройствуй сколько захочешь! Поберегись…

И, вторя ему, голос оракула бесстрастно произнес: «Стой, Бомейн. Перед рассветом смерть придет за тобой». А голос Великого Магистра ответил ему: «Выбор твой — вот тебе цена!»

Голова закружилась, мне стало дурно. И пара мгновений, что я пытался совладать с собой, оказались роковыми. Кто-то из врагов пырнул сэра Борса под ребра. Тот издал надсадный крик и свалился под тяжестью врагов. Последний заслон на пути войска Ара Пакса пал.

Я закричал и сам не узнал свой голос, при этом я чуть не выронил клинок из рук. Я хотел подойти ближе. Быть может, мне еще удастся помочь своему кумиру?!

За спиной сэра Борса расцвели первые багровые лепестки светила, устремив свои лучи в небосвод. И ноги понесли меня в противоположную сторону, а внутренний голос подгонял: «Беги от собственной гибели! Мир в расплату, но останься жив!»

Я бежал к третьему валу и сам не верил в то, что делаю. Смятение в моей душе, и горечь слез на глазах. О, как ужасен бой с самим собой! Я дважды оступился… И какой ценой плачу за то: Гавейн, сэр Борс! За что?!

Не может же рыцарь так поступить! А значит, я сам рушу свою мечту… Но как не хочется умирать!

Противник тем временем насел и раздавил оставшихся у ворот бойцов. Наши стали беспорядочно бежать, и противник, без труда развив успех, погнал их. Кто-то пытался бороться, кто-то отступал. Предчувствуя близость победы, враги с новой силой рванулись вперед к последнему рубежу. Видя с крепостной стены этот ужас, сэр Галахад склонился к стоящему внизу часовому и скомандовал: «Опустить решетку на воротах!»

— Не можем, сэр! — отчаянно ответил ему часовой. — Механизм заклинило. Мы не успеем!

— Проклятье! — в сердцах выпалил сэр Галахад. Он бросил взгляд на внутренний двор, по которому стремительно продвигался противник, и думал всего мгновение. — Все вниз! — отдал он приказ своим стрелкам. — Выстроиться перед воротами и приготовиться к стрельбе! Сметем их залпом и добудем часовым время! — стрелки помчались выполнять его приказ, вслед за ними отправился сам сэр Галахад, а часовые отправились разбираться с непослушным механизмом.

Я споткнулся и упал у самых ворот. Бросил взгляд через плечо. Меня стремительно настигали враги с оружием наперевес, а за их спинами маячил рассвет. Сердце сжалось. Протянуть еще чуть-чуть — и конец предсказанию! Я отполз в сторону, стараясь скрыться из виду своих преследователей. Сжался у стен и понял, что они даже не замечают меня, продолжая двигаться вперед. Их цель — ворота, а не я!

— Тем лучше! Подожди, всего пару секунд до рассвета, — кричал голос внутри, — и ты спасешься от гибели!

Я устремил взгляд на восходящую зарю и время, как будто в насмешку мне, остановилось. Растянулось в неимоверном ожидании. За воротами послышался шум. Я посмотрел туда и увидел, как стрелки Галахада спешно выстраиваются в линию и готовятся к стрельбе. Вспышка озарения осенила меня. Я моментально понял их замысел. Но противник был уже слишком близко. Всего пару секунд — и он достигнет стрелков. Порубит их раньше, чем те успеют выстрелить! А значит, крепости конец… Падут последние ворота.

— Не вздумай дергаться! — взревел голос внутри. — Рисковать сейчас? Это самоубийство! Так близко от спасения!

— Стой, Бомейн, перед рассветом смерть придет за тобой… — повторил я слова оракула.

Прав он был… Какой из меня рыцарь? Какой герой?! Но трус ли я? А ведь так хочется жить! И рассвет отказывается наступать… О боже! Всего пару секунд… Не раньше, не позже!

— Жизнь! Жизнь!!! — неистово требовал внутренний голос.

Но нужна ли кому жизнь труса?

Ах, равняет век секунда. Пусть мгновение, но герой!

Я сорвался с места и бросился наперерез противнику. Врезался и столкнул на землю первого. Потом несколько раз неуклюже взмахнул в воздухе мечом, в сторону второго. Сражаться же меня не учили.

Идущий вторым не испугался, но удивился, и удивление его граничило с изумлением. Его глаза округлились. Он остановился, не понимая, что происходит. Сзади подоспели его товарищи. Они начали обходить меня и брать в кольцо. И тут за спиной раздался крик: «Огонь!» Полетели стрелы, насмерть жаля все живое на своем пути. Воины Ара Пакса повалились на землю. Что-то коснулось спины. Я потерял равновесие и свалился вниз. Последнее, что я услышал — это как опускается решетка на воротах. С грохотом обитые железом прутья встали в пазы, перекрывая Ара Паксу путь дальше. Я поднял голову вверх. Перед тем как мир потемнел и потух, я увидел, как вокруг тают тени, а по траве медленно подползает ко мне солнечный луч.

Глава 9

Солнечный свет заливал пепелища. Солнце уже давно взошло на свой престол. Где-то вдалеке пели птицы. День был необычно ярким и светлым. Идиллия… если не знать, что для многих предыдущая ночь стала последней. Природа живет своим чередом, не обращая внимания на людские дрязги. Да и сами люди со временем привыкают ко всему.

Так, наемники, завербованные Ара Паксом, не обращая внимания на трупы и разрушения, деловито обыскивали двор в поисках поживы. Добыча была скудна: пожары, вспыхивавшие то там, то тут на протяжении ночи, уничтожили большую часть деревянных построек вместе с их содержимым. Лишь голые стены встречали алчных наемников. Словно стервятникам, слетевшимся на падаль, приходилось делить им уцелевшее снаряжение и оружие погибших.

Посреди внешнего двора не спеша двигались три фигуры.

Слева шел худощавый, сгорбленный человек, одетый в богатую рясу. Со времени начала похода ряса успела истрепаться и поизноситься, но священный пурпур не поблек, а серебряное шитье не облезло. Человек беспрестанно повторял слова молитвы, старательно выбирал место для каждого шага и приподнимал подол рясы, чтобы не испачкать дорогого одеяния. Ведь потом его не ототрешь! При этом слова молитвы в его устах звучали как ругательства, адресованные всем препятствиям, что встречались ему на пути.

Справа от него шел крупный, мускулистый, облаченный в кольчужные доспехи мужчина средних лет. Голову его покрывал трофейный шлем, руки и ноги закрывали щитки. Но даже хорошая броня не могла скрыть многочисленных шрамов, которыми он был усыпан с ног до головы. Ветеран шел прямо, уверенно преодолевая любое препятствие и, в отличие от своего спутника, сапоги не жалел. В руках он нес меч и щит, что еще недавно пускал в дело.

Между этой парочкой шел настоящий великан, не меньше, чем на голову, возвышающийся над любым из своих спутников. Внешне он походил на медведя, большого и могучего. Черные кудри украшали голову. Властное лицо было мрачным, придавая особую выразительность его решительному взгляду. Однако вел он себя, как лев, по-хозяйски обходя свои новые владения и выслушивая приближенных. На его плече красовался массивный золоченый наплечник, на зеркально отполированной глади которого растянулись великие числа: четыре, пять, один. Их Ара Пакс считал своим талисманом. Они были заключены в изящную кайму, обрамляющую края наплечника, в витые линии которой были вплетены слова девиза: «Я избавлю наших детей от опасных и вредных идей».

Этот наплечник был подарком самого Императора Селента, жалованный им некогда его главному цензору и хранимый Ара Паксом до сих пор.

— Чудо! Чудо! Случилось чудо! — раздавался слева от Ара Пакса настойчивый голос его личного исповедника.

— Бред, святой отец. Сущий бред, — хладнокровно повторял капитан наемников, идущий справа.

— Но почему вы отказываетесь поверить?! — возмутился исповедник.

«Почему? Наверное, потому, что я видел жизнь без прикрас и смерти не раз смотрел в лицо, дуралей!» — подумал наемник, но вслух сказал: — Святой отец, вы из своей обители носа не показывали до того часа, как лихо вас сюда приволокло, а я не первый день в строю. Разумеется, на передовой, как говорится, неверующих нет, да вот только от костлявой это не спасает. Ей без разницы, и чудо не поможет!

— Тогда что же это? — не унимался исповедник.

— Слепая блажь! — уверенно ответил наемник. — Повезло сосунку.

— Повезло?! Да в своем ли вы уме! Бывают ли такие совпадения?!

«Бывают и не такие, — мрачно отметил про себя наемник. — Жизнь — а смерть так в особенности — шутить любит. В их причудах не разберешься. Скольких хороших товарищей уже похоронил, а некоторая гадость все никак не издохнет! — при этой мысли капитан наемников бросил взгляд в сторону святого отца. — Хотя, если бы я отсиживался все время в лагере и басни бойцам читал, то шрамов у меня тоже было поменьше. И чего его Ара Пакс терпит?»

— Раз в год и палка стреляет, — вслух заметил наемник.

— А я говорю, что это чудо! Не бывает таких дел без вмешательства высших сил! Нас остановили у последней черты, а это знак! Знак для нас всех! Боги не хотят, чтобы мы взяли эту крепость!

— Тьфу ты, чушь! — капитан уже начинал злиться, в то время как Ара Пакс, не проронив ни слова, спокойно слушал исповедника. — Да сколько ж раз еще надо повторить?! Нет тут ничего!!!

— Вам разум затмевают злые силы. Это же очевидно! Он в одиночку остановил наших бойцов у ворот! А этого сделать не смогли все воины гарнизона!

— Эко дело! — всплеснул руками наемник и обратился к Ара Паксу: — А я сразу говорил, не надо было гнать их на штурм! Даже подготовиться толком не успели! — попенял он ему. — Потери такие, что никакая крепость теперь не окупит! Гнал их вперед, вот они и выдохлись к концу до такой степени, что их какой-то сопляк остановить смог.

— Но он остался цел под градом стрел! И попрошу заметить, что, по свидетельствам очевидцев, стоявших рядом с ним солдат такая участь миновала. Полегли по большому счету все! Боги оберегают этого мальчика!

«Сколько же мне еще придется этого нытика терпеть?» — подумал наемник и сплюнул в золу под ногами. — В воинском ремесле вы не смыслите, святой отец! Стрела вонзается в цель, если попадает в нее под прямым или близким к нему углом. В ином случае велика вероятность, что она отрикошетит. Или, по-вашему, щиты просто так выпуклыми делают, для красоты?! Пацану повезло: вовремя на землю завалился, — вот его только и поцарапало, а остальных положило.

— Да вы… Да вы… — закричал исповедник, покрываясь багрянцем и силясь подобрать ругательство поувесистее, — безбожник! В вас ни капли веры нет!

— Что поделать, святой отец. Война открывает глаза на вещи!

— Перестаньте уж лаяться, — подал голос Ара Пакс. — Из вашего спора все равно толку не выйдет.

— Именно поэтому я настаиваю, чтобы именно вы вынесли справедливое решение об этом ребенке! — поддакнул исповедник.

— Чего же было тянуть? И так ясно. В расход его! Из-за этого мерзавца мы крепости лишились!

— Ла Гир, ты посылал разведчиков осмотреть двор? — осведомился Ара Пакс.

— Да, — угрюмо ответил наемник. — Двор наш, но защитники скрылись за последней стеной. Брешей в ней нет. Пройти можно только через ворота. Были еще проходы в башнях, но они спалили лестницы, теперь туда не забраться.

— А ворота закрыты… — подвел неутешительный итог Ара Пакс.

— И все из-за мальчишки! Голову ему долой! — вставил наемник.

Ара Пакс пристально посмотрел на него, и Ла Гир понял, что лучше помалкивать, когда говорить не просят.

— Мы уже пришли, — привлек на себя внимание исповедник. — Вот тот мальчик, — он указал в сторону привязанного к столбу человечка.

Ара Пакс посмотрел на него и нахмурился. С первого взгляда оборвыш как оборвыш. Только зря время потратил на дорогу сюда! Тщедушное тельце, порванная одежда, измазанное в саже лицо, растрепанные волосы и лиловые синяки — наверное, бойцы постарались, пока привязывали. В общем, ничего необычного… Однако же, что-то заставило его приближенных спорить о нем все утро.

Пленник поднял голову, и Ара Пакс спросил:

— Ты знаешь, кто перед тобой?

Гарет вяло перевел взгляд на наплечник, красовавшийся на плече Ара Пакса, и тихо ответил: «Догадываюсь».

Ара Пакс приподнял бровь, и на лице его отразилось легкое удивление. Мальчик не выказывал перед ним страха. Что было необычно, учитывая его положение и репутацию спросившего.

— Назови свое имя, — потребовал Ара Пакс, и мальчик без колебаний ответил: