Ричард Длинные Руки – пфальцграф Орловский Гай

– Три, – подтвердил я. – Но, увы, все либо в большой зал, либо в холл. Нам же нужен за пределы замка. Не сомневаюсь, что такой есть. Если уж сделали эти, менее нужные, то за пределы замка – необходим жизненно.

Она покачала головой.

– К сожалению… Если бы такой ход был, разве мне было бы неизвестно?

– Конечно, – сказал я с убеждением. – Кто же доверит тайну женщине? Пусть и жене?.. Жена может быть чьей-то любовницей. Я не имею в виду вас, леди Беатрисса, какая из вас любовница, но вы понимаете…

Она оборвала:

– Понимаю. Но тем не менее, как я уже говорила, я не знаю про такой ход.

Я развел руками:

– Тогда застрянем здесь надолго. Отдыхайте, леди Беатрисса. Мне надо еще немного пройтись по свежему воздуху.

Запоздало подумал, что с ее обостренной обидчивостью и это истолкует как оскорбление, но возвращаться и объяснять, что я вовсе не имел ввиду, что она жутко пердит, она вовсе не пердит, а если и пердит, то совсем не слышно, а вместо вони – аромат, просто такой оборот речи у людей, а я все-таки тоже человек, хоть и лорд, пошел по лагерю, прислушиваясь к разговорам, затем вышел на опушку, долго всматривался в замок и наконец вернулся в лагерь.

Еще когда я был только гостем леди Беатриссы, обратил внимание на заброшенную кладовую рядом с винным погребом. Мне тогда показалось странным, что помещение забито разным хламом, настолько никчемным что никакой вор не позарится, давно бы пора выбросить. Особо осматриваться там не стал, но заметил, что в одной из стен за камнями ощущается пустота. Конечно, ее мог уловить только я или хорошо обученный пес, но тогда я обратил на это внимание и забыл, сейчас же вспоминал так и эдак, а вдруг именно там ход, который выводит за пределы замка. Тогда понятно, почему его так хитро замаскировали… Однако все равно неизвестно главное: где выход. Нам не из замка бежать, а туда как-то влезть…

Леди Беатрисс подошла, села рядом и невесело усмехнулась:

– Похоже, я сумела за последние три месяца укрепить замок лучше, чем де Бражеллен сделал за несколько лет. Нет, вовсе не потому, что я лучше, просто он редко бывал дома…

– Весь в нападении, а не в защите?

– Верно, – сказала она с благодарностью. – А я занялась защитой замка.

Я сказал с неудовольствием:

– К сожалению, леди Беатрисса, вы преуспели. Я даже не знаю, каким заклятием защищен мост, но чем-то очень подлым и зловещим. Граф Хоффман, похоже, не очень полагается на силу мечей, за его спиной нехилая магия.

– Это не я, – ответила она быстро. – Я не защищала магией… Да и мой маг, вы же с ним общались, он совсем не чернокнижник…

Я посмотрел на небо, солнце уже закатилось, облака ползут плотные, угрюмые. Если луна и высунется, такую толщу не пробьет, что в моем случае весьма, весьма.

– Ложитесь, – посоветовал я. – Утро вечера мудреней, как говорят мудрецы.

– Такое утро добрым не бывает, – ответила она невесело.

– Будет, – пообещал я как можно увереннее, так обещают детям, что завтра с утра заставят солнышко проснуться и вылезти из норки. – Правда, будет.

Деревья, что загораживают нас от замка, превращаются в темную стену, а та все чернеет, хотя солнце только что опустилось за край земли. В лесу всегда темнеет быстрее, понятно.

Пронеслась бесшумно сова, только воздух колыхнулся у лица. Летучие мыши, как вечерние призраки, косо и страшно мечутся в теплом воздухе, ловят нечто, смачно хрустят, иногда выплевывают изжеванные надкрылья жуков.

Черные тени от деревьев слились там на равнине и затопили мир. Костер освещает только ветки ближайшего дерева: на всякий случай его развели в яме, чтобы отблески не насторожили людей в замке.

– Наблюдайте, – повторил я в который раз Максу. – Мыслитель из меня хреновый, планы строить не умею. А если построю, то это гарантия, что все рухнет и рассыплется. Иногда мне кажется, что лучший на свете стратег – Сатана, а вот Господь Бог – великий импровизатор. Ну а так как мы по образу и подобию…

Они слушали, слегка прибалдев, мне бы очковой змеей работать, но не той, которую выгоняют глистогонным, а опасной боевой змеей, что гипнотизирует.

– Сэр Ричард, – осторожно спросил Макс, – а чего нам ждать?

– Не знаю, – огрызнулся я. – Вы тоже… будьте готовы к импровизации. Если ничего необычного не заметите, сидите тихо. Если что-то начет происходить… реагируйте.

– Как?

– По обстановке, – отрезал я. – По обстановке, сэр Макс!

Я отступил в темноту, вошел в кусты и напялил личину исчезника. Дальше пошел быстро и целенаправленно, преодолел пустое пространство между лесом и замком, тот на фоне звездного неба растет огромный и подавляющий темным величием, на валу остановился, высматривая, затем медленно опустился в холодную, как жидкий лед, воду. Главное – идти очень медленно, чтобы не хлюпнуло. Жуткое по беспомощности чувство, когда молишься всем существом, чтобы луна не вылезала из-за туч, чтобы кромешная тьма здесь внизу длилась и длилась…

Удалось так же тихо выбраться на ту сторону рва. Луна выглянула и снова скрылась. Я выбрал момент, когда на стене поблизости никого, все чувства обострены так, что могу порезаться, зашвырнул наверх веревку с привязанной толстой палкой. Палку я на всякий случай заранее обвязал тряпками, чтоб не слышно было стука, и едва ощутил, что зацепилась прочно, торопливо полез наверх, кляня себя за то, что узлы навязал недостаточно толстые.

Не понимаю, как по веревкам взбираются в мгновение ока, я лез, лез, лез, и хотя стена на самом деле совсем не Эверест, мне казалось, что я муха на стене Эмпайр. Наконец, ухватился руками за верх, но тут стражник на стене развернулся и пошел обратно.

Я стиснул зубы и остался висеть, зацепившись ногами за веревку, а руками за холодный камень. Стражник шел медленно, надо мной даже остановился чуть, я подумал, что если вздумает помочиться мне на голову, то я же не зеленый берет, который позволит над собой такое надругательство во имя скрытности, я этого гада сброшу со стены, как только развяжет веревку на штанах…

К счастью для обоих, стражник прошел дальше. Я втянул себя на верх стены, быстро переполз чуть левее, где с внутренней стороны ступеньки шли вниз, как можно тише спустился и вздохнул с облегчением в глубокой тени, двор я знаю как свои пять пальцев.

Хорошая охрана на воротах, вверху и внизу, на стенах, и почему-то несколько воинов с оружием наголо сидят у башни, в которой была моя спальня. Я подкрался ближе, треск костра мешает расслышать, я сосредоточился, отсекая лишние слухи, а тут еще из окон и распахнутых дверей в главное здание несется бодрый рев мужских глоток.

У входа в башню четверо могучего сложения стражей. Двое отдыхают, двое на ногах, я видел, как время от времени поднимают головы, прислушиваются.

– У него пять жизней, что ли, – пробормотал один из тех, что на ногах. – Я же сам всадил ему нож в бок!.. А он развернулся и, не отскочи я, убил бы…

– Зато снес голову Корригану, – возразил второй.

– А что, – сказал первый обидчиво, – я должен был подставить свою голову?

– Да лучше бы твою, чем Корригана!..

– А чем он лучше? Пил больше?

– Я у него всегда в кости выигрывал! А ты хитрый жмот…

– Тихо!

Все четверо застыли, мне тоже послышался очень высоко какой-то шорох. Некоторое время стражи прислушивались, наконец один выдохнул с облегчением:

– Почудилось… Скорее бы смена!

Другой сказал саркастически:

– Боишься, что он выбежит и всех нас порубит?

– Не боюсь, – ответил второй, – но у этой башни дурная слава. Тут люди то появлялись из ниоткуда, то исчезали…

– Да брось! Этот Саксон уже лежит, подыхает от ран. Если уже не подох.

– Так пойди и проверь, – предложил один из тех, кто сидел на лавке. – Можешь даже сказать хозяину, что это ты его убил. Граф даст обещанную награду.

– Сам проверяй, – огрызнулся первый.