Встретиться вновь Леви Марк
– Если бы ты не была мне матерью, то сейчас пощечину заработала бы ты.
Миссис Клайн на ходу открыла сумочку, достала оттуда пакетик конфет и предложила одну дочери. Та отказалась.
– Единственное, что меня трогает во всем, что ты говоришь: наперекор той жизни, которую ты ведешь, в тебе еще поблескивает искорка романтики. А огорчает, что ты с таким простодушием портишь себе жизнь. Чего ты ждешь? Если бы тот человек действительно был мужчиной твоей жизни, то он отыскал бы тебя, бедная моя дочка! Его никто не прогонял, он сам исчез. Так что перестань злиться на весь свет, особенно на свою мать, словно это я во всем виновата.
– Возможно, у него были свои причины…
– Например, другая женщина или дети? – мрачно бросила миссис Клайн.
Можно было подумать, что Кали надоело напряжение между матерью и дочерью. Она подобрала палку, положила ее к ногам Лорэн и настойчиво залаяла. Лорэн подняла импровизированную игрушку и бросила ее как можно дальше.
– Ты сохранила все свое умение не лезть за словом в карман. Мне нельзя задерживаться, надо еще изучить к завтрашнему дню одну историю болезни, – сказала Лорэн.
– Тебе в твоем возрасте приходится делать уроки по воскресеньям? Я задаюсь вопросом, когда ты бросишь свою гонку за успехом. Возможно, тебе смертельно скучно с твоим приятелем, но, по-моему, ты никогда по-настоящему не скучаешь, ведь по воскресеньям ты либо спишь, либо делаешь домашнее задание. Если это не так, то я полная дура!
Лорэн застыла перед матерью, борясь с желанием ее придушить.
– Мужчина моей жизни будет гордиться тем, что я люблю свое дело, и не станет считать мои рабочие часы!
От негодования у нее выступили синие прожилки на висках.
– Завтра утром мы попытаемся удалить у девочки мозговую опухоль, – продолжила она. – Это может показаться пустяком, но представь, от этой опухоли она слепнет. Поэтому накануне операции я никак не решу, чем мне заняться: пойти с Робертом в кино, целоваться с ним и грызть попкорн, или постараться как следует подготовиться к завтрашнему дню.
Лорэн свистом подозвала собаку, покинула бульвар, тянувшийся вдоль прогулочного порта, и направилась к стоянке.
Собака заняла свое место на сиденье справа, Лорэн пристегнулась ремнем безопасности, и «триумф» покинул Приморский бульвар под аккомпанемент беспрерывного собачьего лая. Она свернула на Сервантес-стрит и стала подниматься по Филмор-стрит. На пересечении с Гринвич-стрит она замедлила ход, подумывая, не взять ли в прокате фильм. Она мечтала еще раз полюбоваться на Гэри Гранта и Дебору Керр в «Она и он». Но, вспомнив, что ее ждет с утра, переключилась на вторую передачу и, набирая скорость, проехала мимо старого «форда» 1961 года, стоявшего рядом с видеоклубом.
Артур тщательно изучал названия фильмов в разделе «Боевые искусства».
– Хочу сделать сегодня вечером сюрприз своей знакомой, – сказал он работнику проката. – Что вы мне посоветуете?
Продавец полез под прилавок и торжественно извлек оттуда картонную коробочку. Открыл жестом фокусника упаковку и подал кассету Артуру.
– «Гнев дракона», коллекционное издание! Здесь три боевые сцены, вырезанные из традиционной версии. Только вчера привезли. Она у вас с ума сойдет!
– Вы считаете?
– С Брюсом Ли вы не прогадаете. Вот увидите, ей понравится.
Артур просиял.
– Тогда беру!
– У вашей подружки, случайно, нет сестры?
Артур покинул видеоклуб в приподнятом настроении. Вечер начинался неплохо. По пути он ненадолго остановился у заведения, предлагавшего навынос готовые блюда, от одного вида которых рот наполнялся слюной, выбрал и возвратился домой с легким сердцем. «Форд» он припарковал перед домиком на перекрестке Пасифик и Филмор-стрит.
Как только за ним закрылась дверь, он положил пакет с покупками на кухонный стол, включил стереосистему, поставил диск Фрэнка Синатры и с удовольствием потер руки.
Комнату заливал красноватый свет летнего вечера. Громко напевая мелодию из «Strangers in the Night», Артур со вкусом накрыл низкий столик в гостиной на две персоны. Затем он откупорил бутылку «мерло» 1999 года, разогрел лазанью, разложил итальянские закуски на двух тарелках белого фарфора. Теперь все было готово. Он прошагал через гостиную, вышел на лестничную площадку, оставив входную дверь открытой, и громко постучал в дверь напротив. Послышались легкие шаги.
– Я глуха, но не до такой же степени! – встретила его пожилая дама широкой улыбкой.
– Вы не забыли про нашу вечеринку?
– Ты шутишь!
– Вы не возьмете с собой собаку?
– Пабло дрыхнет как убитый, между прочим, он так же стар, как и я.
– Вы совсем не старая, мисс Моррисон.
– Старая, старая, можешь мне поверить! – произнесла она, под руку увлекая его в коридор.
Артур усадил мисс Моррисон поудобнее и налил в ее бокал вино.
– У меня для вас сюрприз! – объявил он, показывая кассету.
Прелестное личико мисс Моррисон засветилось радостью.
– Сцена драки в порту по праву вошла в антологии.
– Вы ее уже видели?
– Неоднократно.
– И вам не надоело?
– А ты видел Брюса Ли с голым торсом?
Кали вскочила с места, схватила зубами свой поводок и завертелась как юла, стараясь поймать собственный хвост. Лорэн нежилась на диване в пеньюаре и толстых шерстяных носках. Выкрутасы Кали заставили ее отвлечься от чтения и с любопытством уставиться на собаку. Пришлось захлопнуть трактат по неврологии.
– Сейчас пойдем, дай только одеться. – Она нежно обняла собаку.
Через несколько минут Кали уже резвилась на Грин-стрит. Молодой тополь чуть подальше, на тротуаре Филмор-стрит, источал, видимо, необыкновенный запах, раз Кали потащила хозяйку туда. Лорэн задумалась, вечерний ветер пробирал ее.
Ей не давала покоя завтрашняя операция, она предчувствовала, что Фернстайн начнет ею командовать. Приняв решение уйти в конце года на пенсию, старый профессор все чаще требовал ее на операции, словно торопился закончить ее обучение. Сейчас она вернется домой, зажжет лампу у изголовья и станет снова и снова перечитывать свои записи.
Мисс Моррисон была в восторге от вечеринки. Теперь она вытирала на кухне тарелки, которые мыл Артур.
– Можно задать тебе вопрос?
– Любой, какой захотите.
– Ты не любишь карате. И не рассказывай мне, что такому молодому человеку, как ты, не с кем провести вечер воскресенья, кроме как с восьмидесятилетней старухой.
– В сказанном вами нет вопроса, мисс Моррисон.
Старая дама положила руку на руку Артура и состроила недовольную гримасу.
– Есть, и еще какой! Он подразумевается, и ты его хорошо понял. И кончай с «мисс Моррисон», лучше называй меня Розой.
– Мне нравится проводить воскресный вечер в вашем обществе, так мне проще ответить на тот вопрос, который вы подразумевали.
– Мой милый мальчик, похоже, ты прячешься от кого-то.
Артур посмотрел на мисс Моррисон.
– Хотите, я выйду с вашей собакой?
– Это угроза или вопрос? – спросила Роза.
– То и другое!
Мисс Моррисон пошла к себе, чтобы разбудить и привести Пабло, уже в ошейнике.
– Почему вы так его назвали? – спросил Артур с порога.
Старушка ответила ему на ухо, что так звали ее возлюбленного, который запомнился ей лучше остальных.
– Мне было тридцать восемь лет, он был моложе меня не то на пять, не то на десять лет. В моем возрасте память слабеет, особенно когда это оказывается кстати. Мой великолепный кубинец был большим оригиналом. Он танцевал как дьявол и был побойчее самого Джека Рассела, можешь поверить мне на слово.
– Охотно вам верю, – сказал Артур, вытягивая из коридора собаку, упиравшуюся всеми четырьмя лапами.
– Ах, Гавана! – И мисс Моррисон со вздохом закрыла дверь.
Артур и Пабло двинулись вниз по Филмор-стрит. Собака задержалась под тополем. По неведомой Артуру причине это дерево внезапно вызвало у нее живейший интерес. Артур засунул руки в карманы и привалился к невысокой стене. Пабло представилась нечастая возможность сполна удовлетворить свое собачье любопытство.
В кармане у Артура завибрировал телефон. Он вынул его.
– Хорошо проводишь время? – спросил Пол.
– Прекрасно!
– Чем занимаешься?
– Как твое мнение, Пол, сколько времени нужно собаке на обнюхивание ствола дерева?
– Лучше я разъединюсь, – озадаченно проговорил Пол. – Надо скорее отправиться спать, прежде чем ты задашь мне еще один вопрос!
В двух кварталах оттуда, на втором этаже викторианского домика, нависшего над Грин-стрит, в окне спальни молодой женщины-нейрохирурга погас свет.
5
Звонок будильника на ночном столике вырвал Лорэн из такого глубокого сна, что ей было невыносимо трудно открыть глаза. Из-за усталости, накопившейся за год, она порой пробуждалась по утрам в сером, безрадостном, как предрассветная пора, настроении. На часах еще не было семи, а она уже поставила свой «триумф» на госпитальную стоянку. Через десять минут она в медицинском халате покинула этаж отделения «неотложки» и поднялась в палату 307. Ее встретила обезьянка, уцепившаяся за шею жирафа. Чуть подальше дремал белый мишка. На подоконнике собрался весь зоопарк Марсии. Рисунки на стенах были удивительно хороши для ребенка, ослепшего несколько месяцев назад и рисовавшего по памяти.
Лорэн присела на койку и погладила проснувшейся Марсии лоб.
– Ку-ку, – пропела Лорэн, – вот и новый день.
– Еще нет, – ответила Марсия, приоткрывая веки. – Пока что ночь.
– Осталось уже немного, моя милая, совсем чуть-чуть. Скоро за тобой придут и начнут готовить.
– Ты останешься со мной? – взволнованно спросила Марсия.
– Мне тоже надо идти готовиться, мы встретимся у входа в отделение.
– Меня будешь оперировать ты?
– Я буду ассистировать профессору Фернстайну, дяде с очень строгим голосом, как ты его называешь.
– Ты боишься? – спросила девочка.
– Ты меня опередила, я хотела спросить тебя о том же.
Девочка ответила, что не боится, потому что доверяет.
– Я иду наверх. Скоро мы с тобой встретимся.
– Сегодня вечером я выиграю пари.
– Что ты загадала?
– Я придумала, какого цвета у тебя глаза, и записала это на листочке, он лежит сложенный в ящике моей ночной тумбочки. После операции мы развернем его с тобой вдвоем.
– Развернем, даю тебе слово, – пообещала Лорен, выходя из палаты. На пороге она задержалась, чтобы потихоньку понаблюдать за Марсией.
Та свесилась с койки, не замечая Лорэн.
– Знаю-знаю, ты где-то прячешься, хотя тебе совершенно нечего бояться, – говорила девочка, залезшая под койку.
Ее ручка ощупывала пол, пока не наткнулась на плюшевую сову. Марсия погладила птицу и усадила ее перед собой.
– Ты должна отсюда выйти, тебе совершенно нечего бояться света, – заговорила она. – Если ты будешь доверять мне, я покажу тебе краски; ведь ты мне доверяешь, да? Теперь твоя очередь: ты думаешь, я не боялась темноты? Знаешь, трудно описать тебе день, он просто красивый, и все. Я предпочитаю зеленое, но красное тоже люблю, у красок есть запах, по нему их и узнают, погоди, не двигайся, я тебе покажу.
Девочка выбралась из своего убежища и осторожно перешла к тумбочке, чтобы вынуть оттуда чашку и стакан. Снова устроившись под койкой, она показала сове клубнику и произнесла решительно:
– Вот это красное, а вот это зеленое (указывая на мяту в стакане). Видишь, как хорошо пахнут цвета? Если хочешь, можешь попробовать, а мне нельзя, перед операцией у меня должен быть пустой живот.
Лорэн вернулась в палату.
– С кем ты разговариваешь?
– Я знала, что ты здесь, – ответила девочка. – Я разговариваю со своей подругой, но показать ее тебе не могу, она все время прячется, потому что боится света и людей.
– Как ее зовут?
– Эмилия! Тебе не узнать, что она говорит.
– Почему?
– Тебе не понять.
Лорэн опустилась на колени.
– Можно мне к тебе под кровать?
– Можно, если ты не боишься темноты.
Девочка подвинулась, пуская в свое убежище Лорэн.
– Можно мне взять ее с собой наверх?
– Нет, по старому дурацкому правилу зверей в операционную не пускают. Не беспокойся, рано или поздно правило отменят.
Денек выдался солнечный. Артур решил прогуляться пешком до своего архитектурного агентства на Джексон-стрит.
Пол дожидался его на улице.
Дверь приоткрылась, и показалось смеющееся лицо Пола.
– Ну и сколько? – спросил он.
– Сколько – что? – переспросил Артур, нажимая на кнопку кофейного автомата.
– …времени собачонка обнюхивала дерево?
– Двадцать минут!
– Завидую я тому, как ты проводишь вечера, старичок! Я говорил по телефону с двумя нашими знакомыми из Кармела, они вернулись и не прочь поужинать сегодня с нами. Можешь захватить собачонку, если боишься заскучать.
Пол постучал пальцем по циферблату часов, им нужно было спешить. Предстояла встреча с важным клиентом.
Лорэн вошла в стерилизационный шлюз, вытянула вперед руки и надела халат, поданный медсестрой. Продев руки в рукава, молодая нейрохирург завязала за спиной тесемки, подошла к стальной раковине и стала тщательно мыть руки. Она замирала от страха. Медсестра вытерла ей руки, посыпала тальком ладони и вскрыла упаковку с парой стерильных перчаток, которые Лорэн поспешно надела. В светло-голубой пилотке, с закрытой маской ртом Лорэн сделала глубокий вдох и вошла в операционную.
За пультом сидел Адам Петерсон, специалист по функциональному нейросканированию, и следил за системой подготовительной эхографии. В машину уже были введены картинки ядерно-магнитного резонанса мозга Марсии. Сравнивая эти изображения с теми, которые будет предоставлять в реальном времени эхограф, компьютер сможет точно определить удаляемую часть опухоли. Управляемая Адамом, система станет в процессе операции выдавать новые снимки мозга.
Профессор Фернстайн вошел через несколько минут вместе со своим коллегой, доктором Ришаром Лалондом, приехавшим из Монреаля.
Доктор Лалонд поздоровался с бригадой, устроился за аппаратом нейронавигации и взялся за две его рукоятки. Умело управляемые хирургом, механические руки, связанные с главным компьютером, могли с точностью до микрона резать опухолевую массу. На протяжении всей операции точность хирургического вмешательства сохраняла критическое значение. При малейшем отклонении от траектории Марсия могла лишиться дара речи или способности двигаться, хотя и излишняя осторожность могла сделать операцию бесполезной. Лорэн сосредоточенно молчала, перебирая в голове детали процедуры, которая вот-вот начнется и планированием которой она так напряженно занималась уже несколько недель.
Марсию подготовили в соседней палате и вкатили на каталке. Медсестры со всеми предосторожностями устроили ее на операционном столе. Капельницу на штативе присоединили к ее руке.
Норма, главная медицинская сестра Госпиталя, рассказывала Марсии, что усыновила детеныша панды.
– Как же вы его привезли? Вам разрешили? – допытывалась Марсия.
– Нет, – отвечала Норма, смеясь, – он останется у себя на родине, в Китае, но мы будем обеспечивать его всем необходимым, пока он не сможет жить отдельно от своей мамы. Только вот никак она не подберет для звереныша кличку, – добавила Норма. – Как лучше назвать панду?
Пока девочка ломала голову над этим вопросом, Норма поставила ей на грудную клетку разноцветные пластинки, соединенные с электрокардиографом, а врач-анестезиолог ввел ей в указательный палец крохотную иглу. Это был зонд, с помощью которого можно контролировать состав крови. Врач ввел препарат в капельницу и заверил Марсию, что та сможет продолжить раздумья об имени для детеныша панды после операции. А пока следовало сосчитать вместе с ним до десяти. Анестетик опустился по катетеру и проник в вену. Марсия уснула между цифрами «два» и «три». Реаниматолог следил по мониторам за показателями жизнедеятельности. Норма замкнула на лбу у Марсии обруч, чтобы исключить какие-либо движения головой.
Подобно умелому дирижеру, Фернстайн произвел перекличку своей бригады. Каждый участник доложил со своего поста о готовности. Фернстайн подал сигнал доктору Лалонду, и тот нажал на рукояти аппарата нейронавигации. Лорен следила за ним не отрываясь.
Первый надрез был произведен в 9 часов 27 минут, началось двенадцатичасовое путешествие в сокровенные глубины детского мозга.
Проект, представленный Полом и Артуром, как будто приглянулся клиентам. Директора консорциума, выбиравшие архитекторов для своей новой штаб-квартиры, сидели вокруг огромного стола красного дерева в зале заседаний. Все утро Артур расписывал, каким будет вестибюль, какими – залы, какими – прочие помещения; в полдень его сменил Пол с диапозитивами чертежей и рисунков, появлявшимися на экране у него за спиной. Когда часы на стене показали четыре часа дня, председательствовавший поблагодарил двоих архитекторов за выполненную ими работу. Члены совета директоров все обсудят и до конца недели примут решение, какому из двух представленных проектов отдать предпочтение.
Артур и Пол встали, попрощались с присутствующими и вышли. В лифте Пол длинно зевнул.
– Кажется, все вышло неплохо, как твое мнение?
– Вероятно, – тихо откликнулся Артур.
– Тебя что-то не устраивает? – спросил его друг.
– Как ты думаешь, в универмаге «Мейси» продаются поводки-рулетки?
Пол поднял глаза к потолку кабины. Прозвучал звонок, двери раздвинулись на третьем уровне подземного гаража.
– Я совершенно вымотан, – сказал Пол. – Такие презентации чрезвычайно изнуряют.
Артур сел в машину, ничего не сказав.
Сердечный ритм Марсии был стабилен, Фернстайн потребовал постепенного увеличения анестезии. Вторая серия эхограмм подтвердила нормальный ход резекции. Миллиметр за миллиметром электронные руки под управлением доктора Лалонда резали опухоль в затылочной доле мозга Марсии и поднимали срезы на поверхность. На четвертом часу работы Лалонд оторвался от работы.
– Смену! – потребовал он, его глаза выражали беспредельное утомление.
Фернстайн подал Лорэн знак занять место за аппаратом. На мгновение она растерялась, взгляд профессора подбадривал и возвращал уверенность. Тысячи раз она повторяла эти движения на стимуляторе, и вот настал день, когда от ее умения зависела человеческая жизнь.
Как только она села к аппарату, страх сняло как рукой. Лорэн сияла. Кончиками пинцета она ухватила свою мечту.
Ее действия были безупречны, ее умение ошеломляло. Вся бригада следила за ней, Норма уже читала в глазах профессора гордость за способную ученицу.
Лорэн сидела у манипулятора до начала седьмого часа операции. Когда ей тоже понадобилась замена, компьютер показывал, что резекция сделана на 76 процентов. Лалонд занял свое место, одобрительно подмигнув молодой сотруднице.
– Я высажу тебя у агентства, а сам смоюсь домой, – сказал Пол.
– Лучше довези меня до Юнион-сквер, мне надо купить кое-что.
– Можно мне узнать, чего это ты вздумал покупать поводок, не имея собаки?
– Для одной знакомой!
– Успокой меня: у нее-то по крайней мере собака есть?
– Ей семьдесят девять лет, если это сможет тебя успокоить.
– Не сказал бы, – вздохнул Пол, тормозя у тротуара перед большим универмагом «Мейси».
– У нас сегодня ужин. Где встречаемся? – спросил Артур, вылезая из машины.
– «Клиф-Хаус», в восемь вечера. Будь добр, сделай над собой усилие, а то в последний раз ты вовсе не блистал вежливостью. Тебе предоставляется второй шанс произвести хорошее первое впечатление, постарайся его не упустить!
Артур проводил кабриолет взглядом, посмотрел на витрину и ступил во вращающиеся двери универмага.
Анестезиолог заметил на мониторе отклонение в показаниях и проверил содержание кислорода в крови. Бригада увидела, как он переменился в лице. Инстинкт подсказывал ему, что нужна осторожность.
– У вас кровотечение? – спросил он.
– Пока ничего не видно. – Фернстайн наклонился к монитору доктора Петерсона.
– Но что-то не так! – настаивал анестезиолог.
– Делаю повторную эхограмму! – доложил специалист по нейросканированию.
От безмятежности, царившей в операционной, не осталось и следа.
– Малое промывание! – сухо распорядился доктор Кобблер, увеличивая поступление кислорода.
Лорэн почувствовала себя бессильной. Она уставилась на доктора Фернстайна. По глазам профессора было видно, что положение вот-вот станет критическим.
– Возьмите ее за руку, – сказал ей шепотом наставник.
– Что делать? – спросил у Фернстайна Лалонд.
– Продолжаем! Адам, что на эхограмме?
– Пока ничего особенного, – был ответ.
– У меня начало аритмии, – доложила Норма, глядя на мигающий электрокардиограф.
Ришар Лалонд со злостью хлопнул ладонью по пульту.
– Рассечение задней мозговой артерии! – сухо проговорил он.
Все члены бригады переглянулись. Лорэн перестала дышать и зажмурилась.
Было семнадцать часов двадцать две минуты. Через минуту поврежденная стенка артерии, подававшей кровь в заднюю часть мозга Марсии, прорвалась на участке в два сантиметра. Под давлением хлынувшей потоком крови разрыв неуклонно увеличивался. Несмотря на спешно поставленный Фернстайном дренаж, кровь стремительно заливала мозг.
В семнадцать часов двадцать семь минут на глазах у всей бессильной что-либо изменить бригады – четырех врачей и медицинских сестер – Марсия навсегда перестала дышать. Ручка девочки, которую стискивала Лорэн, разжалась, словно выпуская последнее дыхание жизни, которое она еще удерживала в ладони.
Бригада молча вышла из операционной и разбрелась по коридору. Сделать ничего было нельзя. Опухоль, в своей злокозненности, прятала от самых современных приборов аневризму мелкой артерии в мозгу Марсии.
Лорэн осталась одна, не выпуская неподвижные пальцы девочки. Норма подошла и осторожно вынула мертвые пальцы из сжатой руки нейрохирурга.
– Ступайте.
– Я обещала… – прошептала Лорэн.
– Это – единственная ошибка, которую вы сегодня совершили.
– Где Фернстайн? – спросила она.
– Пошел, наверное, к родителям малышки.
– Лучше бы это сделала я.
– По-моему, вы уже исчерпали свою дневную норму переживаний. Позвольте дать вам совет: прежде чем ехать домой, побродите по большому магазину.
– Зачем?
– Чтобы увидеть жизнь. Сотни жизней!
Лорэн погладила Марсию по лбу и закрыла голову ребенка зеленой простыней, после чего покинула операционную.
Норма смотрела, как она удаляется по коридору. Покачав головой, она выключила свет над операционным столом. Помещение погрузилось в темноту.
Артур набрел на свое счастье на четвертом этаже огромного магазина: поводок-рулетка, который наверняка порадует мисс Моррисон. В ненастные дни она сможет оставаться под козырьком, скрытая от дождя, меж тем как Пабло будет всласть шарить на обочине.
Артур отошел от кассы в центре зала, где расплатился за свою покупку. Ему улыбнулась женщина, выбиравшая мужскую пижаму. Он улыбнулся в ответ и направился к эскалатору. На механической лестнице на плечо легла легкая рука. Артур оглянулся, женщина спустилась к нему на одну ступеньку.
Из всех своих любовных связей он сожалел всего об одной…
– Не говори, что не узнал меня, – сказала Кэрол Энн.
– Прости, я был занят своими мыслями.
– Знаю. Мне известно, что ты жил во Франции. Тебе полегчало? – осведомилась она сочувственным тоном.
– Да, а что?
– Я узнала, что та девица, из-за которой ты от меня ушел… В общем, что ты овдовел, какая жалость…
– О чем это ты болтаешь? – воскликнул пораженный Артур.
– В прошлом месяце я столкнулась на одном коктейле с Полом. Мне действительно очень жаль.
– Я в восторге от встречи с тобой, но, к сожалению, немного опаздываю, – бросил Артур.
Он хотел уйти, но Кэрол Энн вцепилась ему в рукав и гордо показывала кольцо на пальце.
– На следующей неделе мы отмечаем первый год нашего брака. Помнишь Мартина?
– Смутно, – отозвался Артур, огибая парапет и торопясь к эскалатору, ведущему на второй этаж.
– Ты не мог забыть Мартина. Он же капитан хоккейной команды! – с упреком и гордостью сказала Кэрол Энн.
Читать бесплатно другие книги:
