Смерть человека Андреев Леонид

ГЛАВА 3

КАТОРЖНИКИ

В лазарете подросток провел одиннадцать дней. Условия содержания были довольно сносные. Андрею делали перевязки, давали лекарства и неплохо кормили. Правда, постельного белья на кровати не оказалось. Жесткий матрас, маленькая подушка и тонкое одеяло.

На соседних койках лежали осужденные, жертвы недавнего обвала. У троих переломы конечностей, у одного травма головы и сотрясение мозга, а у последнего разрыв селезенки и внутреннее кровотечение. Несчастный постоянно стонал и просил обезболивающее средство.

В хорошей клинике мужчину наверняка бы спасли, но тут никто не станет тратиться на операцию преступника. Расходный материал.

Владелец шахты экономил даже на воде. Лица и тела заключенных от въевшейся в кожу угольной пыли приобрели характерный черный оттенок. Белки глаз на таком фоне выглядели абсолютно неестественно.

На вторые сутки землянин проснулся от странной, звенящей тишины. Раненый каторжник почему-то молчал. Волков повернулся к осужденному и невольно замер. Рот преступника открыт, ноги вытянуты, рука свесилась вниз. Заключенный отмучался и отошел в мир иной. За совершенные злодеяния мужчина заплатил сполна. Юноша прочел молитву и позвал врача. Вскоре конвоиры унесли труп каторжника. Как только дверь за охранниками закрылась, Андрей негромко спросил:

– Его похоронят на Маоре или отвезут на родную планету? Семья ведь должна попрощаться…

– Похоронят, – язвительно вымолвил парень лет двадцати пяти. – Наивный человек. Нас всех похоронят на этой шахте.

– Перестань, Вейл, – вмешался осужденный с забинтованной ногой. – Я не намерен слушать твое нытье.

– Если я правильно понял, обряд погребения здесь не соблюдается, – проговорил подросток. – Но тогда куда надзиратели девают покойников? Мертвые тела при разложении ужасно пахнут.

– Под землей много укромных мест, – ответил преступник. – Они называют яму, куда сбрасывают трупы, отстойником. Люди – мусор, который после использования безжалостно уничтожается.

– Неужели близкие погибших никогда не интересовались их судьбой? – не унимался Волков.

– Сразу видно, что ты пленник, – горько усмехнулся заключенный. – Обществу наплевать на бандитов и грабителей. Для родственников мы умерли в тот момент, когда судья огласил свой вердикт.

– И потому местные власти приравняли каторжников к рабам, – догадался юноша.

– Официально данный факт не признается, но фактически – это так, – подтвердил мужчина. – Высылка на Маору для большинства преступников является смертным приговорам.

– А обычные невольники тут есть? – уточнил Андрей.

– Попадаются, – произнес заключенный. – Но у Грейсона пленников мало. За рабов надо платить, а денег у хозяина шахты негусто. Каторжники обходятся гораздо дешевле. У мерзавца хлопотный, но прибыльный бизнес.

Постепенно раны подростка заживали. Дыра над верхней губой затянулась, глубокие борозды на груди превратились в белые полосы, и лишь плечо продолжало ныть. Стервятник слишком сильно его разорвал. Кое-где врач наложил швы, но поврежденные ткани зарастали медленно.

В беседах с соседями Волков выяснил, что жесткой иерархии в лагере осужденных нет. Сюда в основном попадают опасные, закоренелые преступники. Почти у каждого за плечами несколько убийств. Борьба за власть в маленькой колонии неминуемо привела бы к новым жертвам. Заключенные старались сосуществовать мирно.

Хотя определенная доминирующая группа все же была. Ее возглавлял некий Стин Эктебан. На Алане он прославился серией дерзких налетов на банки и ювелирные магазины. Полиция три года не могла поймать негодяя. На счету подонка более двадцати человеческих жизней.

Невольники старались держаться обособленно от каторжников, но у них это не получалось. Осужденные постоянно притесняли пленников. Кто-то давал отпор мерзавцам, а кто-то беспрекословно подчинялся. В какой-то степени в шахте действовал звериный закон. Если не покажешь зубы, достойного места в стае не займешь.

Без сомнения, сказывалось и то, что в забое и преступники, и рабы трудились на равных. Послаблений не делалось никому. Роботы-наблюдатели непрерывно следили за заключенными.

Периодически в палате появлялся Ордент. Начальник охраны лично осматривал каторжников. По мнению Яриса медицинский персонал чересчур либеральничал с пациентами. Осужденные находились здесь на лечении, а не на отдыхе. Вейла надзиратель сразу отправил в лагерь. Повязка на голове не мешает добывать уголь. Ну, а приступы тошноты рано или поздно пройдут.

Точно так же маорец поступил и с Андреем. Юноша окреп, отъелся, отоспался. Пора и за работу. Конвоиры принесли Волкову грубые старые ботинки, наверняка снятые с покойника, и серую с черными вертикальными полосами робу. Клеймить невольника охранники не стали. В шахте подобная мера предосторожности ни к чему. Бежать пленникам некуда.

Покинув лазарет, Волков не спеша поплелся к центральному гроту. Чуть сзади двигались два надзирателя. В руках у маорцев электрические хлысты. В случае чего они тотчас применят оружие. Вскоре конвоиры приказали подростку повернуть направо. Еще метров триста и Андрей остановился перед массивными металлическими воротами. Охранники связались с дежурным, и преграда медленно отъехала в сторону.

– Иди вперед, – скомандовал высокий русоволосый надзиратель. – Прежде чем занять нары, дождись возвращения заключенных. Иначе будут серьезные неприятности. Мы в конфликты не вмешиваемся.

– А где размещаются невольники? – спросил юноша. – Мне говорили, что…

– Понятия не имею, – оборвал раба маорец. – Сам как-нибудь разберешься.

Легкий толчок в спину, и Волков вошел в достаточно просторное, плохо освещенное помещение. Грубо вырубленные стены, кочковатый пол, тусклые лампы под потолком. В крошечных нишах землянин заметил камеры наблюдения. Охрана ни на секунду не выпускала преступников из поля зрения. Слева от подростка стояли деревянные столы и длинные скамьи. Ну, а в дальнем углу располагались знакомые двухъярусные нары. Условия примерно те же, что и в аланских бараках. Неустроенность, грязь и полная антисанитария.

Ворота позади Андрея с глухим шорохом закрылись, тем самим, отрезав пленника от внешнего мира. Юноша неторопливо пересек грот и сел на жесткий настил крайних нар. Ему предстояло выдержать суровое испытание. Особых иллюзий на счет каторжников Волков не питал. Мерзавцев только могила исправит. Землянин для осужденных всего лишь жалкий мальчишка. Скабрезные шутки на борту космического челнока звучали неслучайно. Садистов и извращенцев среди заключенных хватает. Придется кого-то проучить.

Из помещения в разные стороны уходили три коридора. Часа через два из этих тоннелей показались люди. По внешнему виду они чем-то напоминали чертей. Черная одежда, черные руки, черное лицо. Ни электронных браслетов, ни стальных цепей на преступниках не было. Уставшие, сгорбленные каторжники еле брели. Тяжелый труд в забое изматывал осужденных. По подсчетам Андрея в лагере находилось сто сорок – сто пятьдесят человек. Цифра внушительная, если учесть, что у Грейсона не одна шахта.

Мужчины кое-как добрались до столов и начали рассаживаться на скамьи. Только теперь подросток обратил внимание на узкую ленту транспортера, тянущуюся вдоль стены на уровне груди. На ней появились миски с едой и пластиковые стаканы с бледно-желтой жидкостью.

Схватив проезжавшую мимо пайку, заключенные приступили к приему пищу. Изредка слышались короткие невнятные реплики.

Но вот голод утолен, и каторжники поплелись к нарам. Практически сразу осужденные увидели землянина. Чтобы не провоцировать конфликт юноша поспешно встал.

– У нас новенький, – бесстрастно констатировал высокий широкоплечий мужчина. – Странно, почему Ордент не предупредил. Обычно надзиратели сообщают о прибытии очередной партии.

– Да, это ведь голый невольник, привезенный с Алана! – воскликнул какой-то парень.

– Точно, – вымолвил коренастый заключенный. – Поправился стервец. Как я долго тебя ждал…

Преступники громко захохотали. Они издевались над Волковым так же, как на корабле. Но тут нет солдат, и каторжники к перекладине не прикованы. Последнего негодяя, несмотря на угольную пыль, Андрей узнал. Его плоский, расплющенный нос трудно не запомнить. Сжав кулаки, подросток терпеливо молчал.

– А мальчик беленький, чистенький, розовощекий, – продолжал паясничать осужденный. – Я развлекусь с ним сегодня же ночью. Надеюсь, никто мое право на пленника не оспаривает?

Желающих остановить ублюдка не нашлось. Видимо, он пользовался авторитетом у заключенных.

– Делай с рабом, что хочешь, Дарен, – произнес высокий мужчина, – но без травм и увечий. Если невольник не сможет завтра пойти в забой, ты будешь делать двойную норму. Я лично прослежу.

– О чем речь, Стин, – усмехнулся преступник. – Я знаю правила.

– И не забудь про камеры, – сказал Эктебан. – Не торопись, скоро охрана выключит свет.

– Поверь, я очень терпеливый, – проговорил каторжник, беря Волкова за ворот куртки.

Землянин не сопротивлялся. Такой вариант развития событий юношу устраивал. Справиться с одним мерзавцем гораздо легче, чем с несколькими. Дарен, конечно, силен, но на стороне Андрея внезапность. Заключенный даже не предполагает, с кем связался. За что и поплатится…

– Пойдем со мной, щенок, – пробурчал преступник, таща подростка в укромный угол.

Осужденные предусмотрительно расступились перед выродком. Кто-то скорбно опустил глаза, кто-то бесстрастно продолжал жевать, кто-то язвительно ухмылялся. И ведь за всем происходящим в помещении внимательно наблюдали маорцы. Однако надзирателям абсолютно наплевать на внутренние разборки каторжников. Солдаты привыкли к подобным, сценам.

Между тем, заключенный и подросток достигли дальних нар. Дарен сел на настил и произнес:

– Устраивайся рядом. Я объясню тебе, что нужно делать.

– Мне это известно, – сказал Волков, опускаясь на корточки перед преступником.

– Прекрасно, – улыбнулся аланец. – Может, сразу и начнем? Чего тянуть-то? Ты парень опытный…

Под сводами грота раздалась вибрирующая сирена. Андрей невольно вздрогнул.

– Не пугайся, – иронично произнес осужденный. – Охрана оповещает, что через минуту наступит темнота.

– Вот и хорошо, – прошептал подросток. – А то я стал нервничать. Колени трясутся…

– С чего бы вдруг? – спросил преступник. – Судя по репликам, тебе ведь не впервой…

Закончить фразу Дарен не успел. Волков резко подался вперед и нанес аланцу три сильных точечных удара в область сердца и легких. Астин утверждал, что данный прием является смертельным. У человека происходит рефлекторная остановка дыхания. На практике, разумеется, слова учителя землянин никогда не проверял.

Расслабленное тело заключенного было идеальной мишенью. Промахнуться юноша не мог. Зрачки каторжника неестественно расширились, нижняя челюсть опустилась, руки повисли словно плети. Дарен покачнулся и повалился на Андрея. Чтобы негодяй не упал, подросток обнял преступника за талию. Действия мальчишки не вызвали ни малейших подозрений у осужденных.

Через пятнадцать секунд лампы под потолком погасли, и лишь у туалета и над воротами горело тусклое дежурное освещение. Волков осторожно положил мертвого аланца на нары, перелез через него и отвернулся в другую сторону. Сегодняшнюю ночь землянину придется провести в полуметре от покойника.

Но самое страшное даже не это. Юноша отчетливо осознал, что не испытывает ни боли, ни горечи, ни сострадания. Он убил человека, а в душе пустота и безразличие. Нет ни ненависти, ни отвращения, ни злости. Андрей будто выполнил обычную, рутинную работу.

Постепенно подросток превращался в безжалостного, хладнокровного преступника. Меньше чем за полгода Волков прикончил шестерых. Да, землянин защищался, боролся за жизнь и, тем не менее… Искупая грех, юноша тихо бубнил молитву.

Громкий, надрывный сигнал разбудил Андрея. Подросток лениво сполз с нар и побрел к туалету. Удивительно, но спал Волков спокойно. Землянина не мучили ни кошмары, ни видения. На окоченевший труп заключенного юноша не смотрел. Когда Андрей вернулся, возле мертвого каторжника уже собралась толпа. Преступники недоуменно обсуждали случившееся.

Заметив подростка, Эктебан быстро зашагал к нему. В глазах мужчины Волков без труда прочел изумление и растерянность.

– Что произошло с Дареном? – жестко сказал Стин. – Еще вчера он был жив и здоров.

– Понятия не имею, – пожал плечами землянин. – Наверное, умер от перевозбуждения. Не дотерпел…

Часть заключенных отреагировала на шутку юноши и рассмеялась. Гибель аланца не очень-то расстроила каторжников. Одним ублюдком в лагере стало меньше. Преступники привыкли к смерти.

– Я вынужден доложить об убийстве надзирателям, – проговорил Эктебан.

– На мой взгляд, формулировка не точна, – вымолвил Андрей. – Бедняга скончался от сердечного приступа.

– В тридцать семь лет? – язвительно произнес Стин. – Что-то не верится…

– Напрасно, – возразил мальчишка. – Тяжелый труд и сексуальное воздержание доконают кого угодно.

Помещение огласилось новым взрывом хохота. Авторитет Волкова среди осужденных стремительно рос. Мало того, что раб сумел постоять за себя, так он еще и обладает чувством юмора. А в том, что именно землянин отправил Дарена на тот свет, каторжники не сомневались.

– А ты не боишься однажды утром не проснуться? – неожиданно спросил Эктебан.

– Чему быть, тому не миновать, – ответил юноша. – Однако если я опережу противника, мерзавцу несдобровать.

Слова Андрея прозвучали угрожающе. Мальчишка ничуть не лукавил. Труп, лежащий на нарах, яркий тому пример. На устах Стина появилась одобрительная усмешка. Смелость и разумная наглость здесь была в цене. А что касается убитого аланца, подлец получил по заслугам.

– Ты мне нравишься, невольник, – сказал преступник. – Но будь осторожен. У Дарена остались друзья.

Эктебан неторопливо двинулся к воротам. Возле них находился переговорный пульт.

– У нас проблема, – вымолвил Стин. – Умер один из заключенных.

– Причина? – донесся взволнованный голос охранника.

– Неизвестна, – произнес каторжник. – Внешних повреждений нет. У несчастного остановилось сердце.

– Всем немедленно построиться в три шеренги! – приказал маорец. – Завтрак переносится.

Эктебан не только формально, но и официально исполнял в лагере роль старшего. Короткая, отрывистая команда и осужденные бросились занимать свои места. Через мгновение на свободной площадке грота стояли три линии осужденных. Не зная куда идти, Волков замер в нерешительности.

– Пленник, присоединяйся ко второй бригаде! – приказал Стин. – Заменишь там покойника.

Подросток расположился на левом фланге среднего ряда. Примерно через пятнадцать минут массивная преграда отъехала в сторону, и в помещение вошли надзиратели. Андрей насчитал четырнадцать человек. В столь ранний час вызвать людей на службу непросто, а принимать меры надо.

Конвоиры рассредоточились по периметру и взяли преступников в прицелы лазерных карабинов. Попытка к бунту будет жестоко подавлена. Из ста пятидесяти заключенных уцелеют единицы.

Впрочем, каторжники даже не шевелились. С Гленом Вилбейлом шутки плохи. Охранник отличается вспыльчивым и раздражительным характером. Осужденных маорец ненавидит и презирает. Его бы воля, заставил преступников без отдыха и сна трудиться день и ночь. За Гленом семенил врач в синем халате.

– Где мертвец? – спросил надзиратель, останавливаясь посреди помещения.

– В дальнем углу, – проговорил Эктебан. – Мы бедолагу не трогали.

– Разберемся, – вымолвил Вилбейл. – Доктор поставит диагноз, просмотрим голографическую запись, проанализируем ситуацию. Если найдется виновный в гибели заключенного, я негодяю не завидую.

Едва заметный кивок головой, и медик направился к нарам. Землянин с тревогой наблюдал за действиями маорца. Врач задрал Дарену робу, ощупал грудь, шею, голову, перевернул каторжника на живот. Вскоре мужчина двинулся назад. Сняв перчатки, доктор задумчиво произнес:

– С виду осужденный довольно крепкий. Странно. Что-то в этом есть подозрительное.

– Значит, ублюдка все же прикончили, – злорадно сказал охранник.

– Ты торопишься, Глен, – улыбнулся медик. – Я так не говорил. На теле нет ни малейших следов насилия. Ни синяков, ни ушибов, ни переломов. Мой вердикт – сердечная недостаточность.

– Черт подери! – выругался надзиратель. – А нельзя сформулмровать свою мысль доступным языком?

– Заключенный умер без посторонней помощи, – бесстрастно вымолвил врач.

– С чего вдруг? – удивился Вилбейл. – Перетрудился в забое что ли?

– Не исключено, – произнес доктор. – Совокупность неблагоприятных факторов. Большая нагрузка, угольная пыль, нехватка кислорода. Подобное иногда случается. Когда проведу вскрытие.

– Господи, Торн, неужели тебе доставляет удовольствие потрошить покойников! – воскликнул охранник.

– Нет, – ответил медик. – Но если для выяснения истины это потребуется, то я готов.

– Не болтай чепуху, – оборвал врача Глен. – Никто не будет возиться с каторжником. Сбросим труп в отстойник и делу конец. Через два часа прилетит Ордент. Он уже в курсе событий.

Конвоиры бесцеремонно выволокли мертвого аланца в коридор. Помахивая хлыстом, надзиратель не спеша прохаживался вдоль строя осужденных. После паузы Вилбейл тоном, не терпящим возражений, сказал:

– Выход на работу значительно задержался. А план надо выполнять. Условия вы помните. Меньше угля, меньше еды. Чтобы ликвидировать отставание, сокращаю время на завтрак до пяти минут.

Маорец покинул грот, и ворота тут же отгородили охранников от заключенных.

– Проклятье! – выкрикнул один из преступников. – Лента транспортера поехала…

Каторжники и невольники кинулись к мискам. На скамьи люди не садились. Некогда. Ели прямо руками, судорожно заталкивая пищу в рот и глотая почти не жуя. Вместе с остальными участвовал в дележке паек и Андрей. Впрочем, стычек и драк не возникало. Каждый брал только одну порцию.

Обделять никого нельзя. От голодного изможденного человека толку мало. Его норму придется делать другим. Крики и побои не заставят беднягу лучше трудиться. Рано или поздно несчастный умрет от истощения. Охрана шахты умело организовала в среде осужденных круговую поруку. За порядком, разумеется, следил Стин. Секунды стремительно неслись, и вот в помещении опять прозвучала сирена.

– Заканчиваем жрать! – выкрикнул Эктебан. – Живо строиться у тоннелей.

Побросав пластиковую посуду на ленту, преступники рванулись к коридорам. Вскоре три колонны двинулись по подземным выработкам. Волков шел вместе со второй бригадой. Преодолев около семисот метров, заключенные оказались в промышленной зоне.

Несколько ответвлений, толстые электрические кабели на стенах, рельсовая дорога и небольшие серые роботы-наблюдатели. Они, словно шпионы, бесшумно ползли за каторжниками. Верхняя часть аппарата снабжена тремя голографическими камерами и постоянно вращается. Спрятаться от всевидящего ока техники практически невозможно.

На мгновение осужденные замерли. Широкоплечий мужчина обернулся и проговорил:

– Элан, забирай своих олухов и шагай за вагонетками. Гоните их в первую, третью и четвертую штольню. Да, и не забудь опоры. Если потолок рухнет, никто не уцелеет.

Двадцать преступников повернули налево. Старший хлопнул юношу по плечу и сказал:

– Иди с ними. Будешь возить уголь. На добычу тебе силенок не хватит.

Андрей молча кивнул головой и побежал за вспомогательной группой. Догнать заключенных труда не составило. Минут через пятнадцать подросток увидел впереди длинный ряд огромных прямоугольных вагонеток. Тут же проходила погрузочная линия. Чуть дальше штабелями лежали бревна диаметром около тридцати сантиметров.

Без каких-то дополнительных указаний каторжники разбились на пары и начали закидывать опоры в вагонетки.

Худощавый сгорбленный осужденный мелом проставлял на них цифры: один, три, четыре.

Взглянув на юношу, Элан произнес:

– Объясняю принцип. Сзади есть ручки. Хватаешься и толкаешь тележку. Особо не торопись. Лучше держать постоянную скорость. Направлю тебя в первый тоннель. Он ближе.

– А вдруг я ошибусь и поеду не туда? – осторожно спросил Волков.

– Не ошибешься, – усмехнулся преступник. – На стрелке сидит человек. Это его задача. Сбоку есть специальный замок. Нажмешь на рычаг, и кузов опрокинется на правую сторону.

– Таким образом, уголь разгружается на ленту, – догадался подросток.

– Правильно, – сказал заключенный. – Долго нигде стоять нельзя. Роботы сразу зафиксируют лентяя. Попадешь в черный список, останешься без ужина. Наказывают здесь исключительно едой.

Между тем, каторжники уже покатили вагонетки. Трое осужденных быстро скрылись из виду.

– И еще… – проговорил Элан. – Советую не терять бдительность и периодически смотреть назад. Зазеваешься, и на тебя кто-нибудь наскочит. Дистанция большая, но иногда столкновения бывают. Увечья и переломы вылечат, а вот отрезанные конечности не пришьют. Инвалиды в шахте не нужны.

– Понятно, – сказал землянин. – Чтобы не тратиться на врачей, их сбрасывают в отстойник.

– Ты неглуп, – произнес преступник. – Если не надорвешься, протянешь долго.

– Спасибо за науку, – поблагодарил заключенного Андрей. – Я ваш должник.

– И лишнего не болтай, – бесстрастно сказал каторжник. – Слова часто стоят дорого.

Работа была тяжелой и изнурительной. Даже пустая вагонетка весила немало. Уголь в нее накидывали с горой. Главное потом сдвинуться с места. Грузчики никому не помогали. У каждого своя задача. Одни осужденные отбойными молотками вырубали пласты, вторые кирками размельчали крупные куски, третьи лопатами расчищали площадку, четвертые строили из бревен защитный каркас.

Соответствующими навыками преступники не обладали, и конструкция получалась кривой и ненадежной. Волков с ужасом поглядывал на покосившиеся и прогнувшиеся балки. От громкого звука и постоянной вибрации потолок покрылся сплошной сеткой трещин. Обвал мог произойти в любой момент.

Однако заключенные старались об этом не думать. Если они не дадут определенное количество угля, Вилбейл урежет пищевой паек. И тогда начнется цепная реакция. Слабые, голодные каторжники обречены на вымирание. На ремонт и замену старых и поврежденных опор у осужденных нет времени.

Ровно через семь часов в шахте завыла сирена. Подросток только-только пригнал вагонетку в забой и теперь испуганно озирался по сторонам. Неужели авария? Куда бежать? Где прятаться? Юноша совершенно растерялся. В отличие от пленника, преступники вели себя абсолютно спокойно. Заключенные дружно положили орудия труда и двинулись к питьевому баку. В тоннеле воцарилась удивительная тишина.

– Не дергайся, – проговорил крепкий мужчина лет тридцати, хлопнув Андрея по спине. – Данный сигнал означает сорокаминутный перерыв. Люди должны попить воды и отдохнуть.

– Слава богу, – облегченно выдохнул землянин. – А то я уже хотел спасаться…

– Бесполезно, – горько улыбнулся каторжник. – Человек не в состоянии отреагировать на обрушение. Да и тоннели достаточно узкие. Единственный шанс уцелеть – укрыться под перевернутой вагонеткой.

– Нереально, – возразил Волков. – Она потянет килограммов на двести. Мне не справиться. Кроме того, возникнет проблема с воздухом. Ведь когда еще человека откопают… Лучше сразу умереть.

– Спорное утверждение, – заметил осужденный. – Бороться за жизнь надо до конца.

– Не люблю пафосные речи, – вымолвил подросток. – В них слишком много лжи.

– Пожалуй, – согласился мужчина. – А в качестве информации запомни – самая страшная ситуация произойдет тогда, когда завоют роботы. Немедленно все бросай и беги в лагерь.

– Почему? – спросил юноша. – Что может быть хуже обвала?

– Взрыв метана, – произнес преступник. – Иногда в толще угля попадается газовый конденсат. Он просачивается в забой и распространяется по коридорам. Малейшая искра и мир превращается в сущий ад. Огненная волна сметает препятствия и уничтожает тоннели. Раньше люди брали с собой в шахту маниров. Маленькие, безобидные зверьки, почуяв опасность, начинали визжать и прыгать. Теперь техника заменяет животных. Внутри роботов стоят специальные датчики.

Заключенный налил в стакан мутную теплую жидкость и залпом его осушил.

– Кстати, забыл представиться, – сказал мужчина, протягивая Андрею пустую емкость. – Майк Честенс. Служащий корзанской транспортной компании. Сюда попал полтора года назад.

– Значит, ты – не каторжник?

– Нет, – Майк отрицательно покачал головой. – Я такой же невольник. Во время схватки с пиратами получил серьезное ранение. Почему меня не добили – загадка. Видимо, добыча не удовлетворила мерзавцев. Затем система Сириуса, Маора, аукцион. Грейсон купил умирающего раба почти даром. Месяца два провалялся в лазарете. Чудом выкарабкался с того света. С тех пор добываю уголь.

– Печальная, но довольно типичная история, – вымолвил Волков. – В графстве много пленников-корзанцев.

– А ты откуда родом? – поинтересовался Честенс. – С Тесты? Или с Окры?

– Если честно, затрудняюсь ответить, – произнес юноша. – Мой отец был ученым и путешествовал по различным планетам. Мать умерла рано. Мы месяцами жили на космических кораблях, станциях, базах. Однажды челнок перехватили разбойники. Я оказался в лагере невольников на Алане. Целыми днями рыли каналы в каменистой почве. Надзиратели непрерывно били рабов электрическими хлыстами. В конце концов, не выдержал и совершил побег. Подвернулся удобный случай. Увы, поймали…

– И в качестве наказания отправили на Маору? – уточнил Майк.

– Все гораздо сложнее, – сказал подросток. – Охранники принялись издеваться. Ублюдкам доставляло удовольствие мучить меня. Я выхватил у одного негодяя из кобуры бластер и застрелил четырех человек. Пытался улететь на боте, но не справился с управлением и врезался в дерево. Хозяин приказал распять взбунтовавшегося пленника на столбе. Провисел часов десять. Тут и появился Грейсон.

– Да, тебе не позавидуешь, – проговорил корзанец. – В такие годы и столько испытаний.

– Ерунда, – грустно усмехнулся Андрей. – Я уже начинаю привыкать к доле невольника. Тяжелая работа, синтетическая баланда, громкие крики конвоиров. Будто другой жизни и не было.

– Главное, не падай духом, – вымолвил Честенс. – Стоит сломаться, раскиснуть, и ты обречен.

– Не волнуйся, я в порядке, – произнес землянин. – Спуску не дам никому.

– Не сомневаюсь, – понизил голос Майк. – С Дареном Ноксом ты здорово разобрался. Этот выродок за десять дней тут много чего натворил. Он был садистом и педофилом. На Алане его прозвали листонским душителем. Мерзавец похищал детей, насиловал, а затем убивал. Журналисты обвиняли преступника в каннибализме, но доказать на суде данный факт не удалось. Тем не менее, Норке получил сто семнадцать лет каторги. По сути дела, смертный приговор. Отсюда Дарен никогда бы не вышел.

– В некоторых странах подобным скотам отрубают голову, – заметил Волков. – Негодяй чересчур легко покинул грешный мир. Впрочем, я к гибели душителя не имею ни малейшего отношения.

Откровенничать с корзанцем юноша не собирался. Обжегшийся на молоке, дует на воду. Истину о том, что доверять никому нельзя, подросток усвоил прочно. Ложь Остина и предательство Лейдла научили Андрея соблюдать осторожность. У охраны шахты наверняка есть среди заключенных осведомители. Рассказ Честенса вызывал у землянина определенные подозрения.

– Ты абсолютно прав, – сказал мужчина, садясь у вагонетки. – Подлеца настигла справедливая божья кара. Сердце человека – сложный и хрупкий механизм. Чуть перестарался, и оно остановилось…

– Такое бывает, – подтвердил Волков. – На Алане у нас один пленник умер прямо в траншее. Взмахнул мотыгой, покачнулся и беззвучно упал. Мы подбежали, а у бедняги лицо белое, губы синие…

– Печально, – вымолвил Майк. – К сожалению, люди забыли о доброте и милосердии и относятся к невольникам, как к животным. Жестокость и равнодушие – вот признаки современного общества.

– Сколько на шахте еще рабов? – неожиданно спросил юноша.

– Шестнадцать, включая меня, – произнес корзанец. – Дорогих пленников Линк не приобретает. Основную работу в забое выполняют каторжники. Постепенно невольники и преступники слились в единое целое.

– Понятно, – кивнул головой подросток. – А обвалы происходят часто?

– По-разному, – пожал плечами Честенс. – В течение полугода бригады трудились без серьезных проблем. Мелкие инциденты не в счет. А тут за месяц сразу три обрушения… Пятую штольню засыпало полностью. Никто не спасся. Похоронная команда шесть суток разгребала породу. Извлекли одиннадцать трупов. Затем поиски прекратили. Оставшиеся бедняги навечно замурованы в угольных пластах. Хотя неизвестно, где лучше: гнить в забое или на дне отстойника?

– А как отреагировали на аварии надзиратели? – проговорил Андрей.

– Спокойно, – ответил Майк. – Вычеркнули из списков сорок фамилий и снизили план добычи. Вилбейла гораздо больше беспокоит падение показателей, чем гибель заключенных и пленников.

– Возле лифта я что-то слышал об уровнях, – негромко сказал землянин.

– На шахте четыре яруса, – пояснил корзанец. – Три верхних сильно истощены. Государственная компания потрудилась на славу. На втором есть еще лагерь. Но он очень маленький. Человек на тридцать. Прибыль приносит лишь самый нижний участок, Здесь сохранились богатые залежи.

– А откуда взялись бревна у погрузочной линии? – вымолвил Волков. – Дерево совсем свежее, спилено около декады назад. Если я не ошибаюсь, каторжников на поверхность не поднимают.

– В наблюдательности тебе не откажешь, – произнес Честенс. – Существует специальный отряд техников. Маорцы обеспечивают осужденным фронт работ: протягивают электрические провода, укладывают рельсы, спускают вниз необходимое оборудование, устраняют различные неисправности.

– Рискованное занятие для обычных граждан, – сказал юноша.

– Думаю, Грейсон не скупится и хорошо им платит, – откликнулся Майк.

– Они пользуются тем же лифтом, что и охранники? – поинтересовался подросток.

– Вряд ли, – проговорил корзанец. – Часть коридоров перекрыта воротами. Обрати внимание, центральный тоннель имеет железобетонные опоры и балки. Его строили на совесть. И явно не осужденные. Где-то наверняка есть резервный ствол. Но я этими вопросами голову не забиваю.

– Напрасно, – вымолвил Андрей. – Чтобы выжить, нужно искать нестандартные решения.

Честенс посмотрел на землянина. В глазах мужчины Волков прочел горькую иронию.

– Не выйдет, – произнес Майк. – Роботы тщательно следят за людьми. Да и замок так просто не вскроешь. Надзиратели тут же засекут нарушителя. Кроме того, одежда у тебя слишком приметная.

– Можно спрятаться в забое, – сказал юноша. – Ну, а когда появятся техники…

– Чушь, – возразил корзанец. – Во-первых, маорцы не каждую ночь приходят сюда. Периодичность никому не известна. Во-вторых, в коридоре стоит прибор, контролирующий численность заключенных. И, в-третьих, база оснащена системой сигнализации и огорожена колючей проволокой. Часовые без колебаний застрелят беглого преступника.

– Звучит логично, – проговорил мальчишка. – Но есть еще неплохой вариант.

– Быстро ты сориентировался, – скептически вымолвил Честекс. – Идей море…

– Уголь с ленты падает в гигантские ковши, – пропустив реплику мужчины мимо ушей, произнес Волков. – Улучить момент и прыгнуть внутрь не составит труда. Опасность, конечно, велика, но и шансы на успех возрастают.

– Когда Линк только организовал лагерь, – сказал Майк, – двое каторжников попытались осуществить твой план. Не учли одного – наверху весь добытый уголь размельчается огромными барабанами. Окровавленные ошметки тел охранники в качестве предупреждения продемонстрировали осужденным. С тех пор желающих испытать судьбу больше не было. Поверь, надежнее тюрьмы нет.

– Значит, придется подыхать здесь, – обреченно проговорил землянин.

– Лично я надежду не теряю, – вымолвил корзанец. – Рано или поздно графиню Торнвил заставят отменить варварский закон. Нельзя же бесконечно унижать человеческое достоинство.

– Очередной идеалист, – пробурчал Андрей. – К тому времени нас уже завалит в шахте.

– У тебя чудовищный характер, – усмехнулся Честенс. – Бросаешься из одной крайности в другую.

– Я привык действовать, а не ждать, – произнес юноша. – Взгляни на опоры. Они на грани.

– Терпение – величайшая благодетель, – бесстрастно сказал мужчина. – Надо уметь…

– Без нравоучений, пожалуйста, – оборвал Майка подросток. – Мы не в храме.

– К советам прислушиваться не любишь, – констатировал корзанец. – Жаль…

В гроте опять зазвучала сирена. Преступники тяжело поднимались с земли и брели к оставленным на рабочих местах инструментам. Вскоре отбойные молотки, нарушая тишину, с противным скрежетом начали вгрызаться в толщу угольного пласта.

Волков взялся за ручки вагонетки и, упираясь ногами в шпалы, покатил ее по рельсам. Землянин остался доволен беседой с Честенсом. Нет, Андрей пока бежать не собирался. Он просто проверял корзанца. В честности Майка юноша сомневался, но в любом случае информация исчерпывающая. Теперь подросток стал умнее и не допустит элементарных ошибок.

Ордент вышел из лифта и сразу двинулся к комнате оперативного дежурного. Настроение было паршивым. Вилбейл нарушил все его планы.

Однако ситуация действительно нестандартная. Гибель преступников – обычное дело. Взрывы, обвалы и болезни лучше палачей приводят смертный приговор в исполнение. Но чтобы так – ночью, во сне, без видимых причин. Подозрительно, очень подозрительно.

В первые годы существования компании стычки между заключенными случались часто. Каторжники дрались жестоко, нанося друг другу тяжелые увечья. Некоторые от полученных побоев умирали. Навести порядок долго не удавалось. Осужденные игнорировали требования охраны. Когда один из ублюдков вонзил кирку в спину обидчика, терпение Грейсона лопнуло. Линк приказал казнить мерзавца.

Преступника связали, положили в заброшенную штольню и засыпали вход. Заключенные с ужасом наблюдали, как человека замуровывают живьем. Данную процедуру повторили и на остальных шахтах. С тех пор серьезных инцидентов больше не было. Каторжники поняли, что время слов и убеждений закончилось. И вот новая, неожиданная проблема. Глен – опытный сотрудник, поднимать шум напрасно не будет. Что-то начальника смены насторожило.

Ярис резко открыл дверь и шагнул в просторное квадратное помещение. Обстановка скромная, почти аскетическая. В центре пластиковый стол и восемь стульев, слева в четыре ряда висят шестнадцать голографических экранов, перед ними пульт управления, а у дальней стены потертый диван и два кресла. Кроме Вилбейла в комнате присутствовали еще три конвоира. Ордент поздоровался с подчиненными и произнес:

– Ну, рассказывайте, что у вас стряслось? Мне пришлось изменить свои планы.