Рождение Стальной Крысы Гаррисон Гарри

— Целы и невредимы. Сокровища не тронуты.

Но солдатские казармы находились позади внутреннего двора и уж подавно не в башне. Я помчался туда вместе с остальными, которые это тоже поняли, взбираясь по обломкам разбитых ворот. Во дворе лежали тела мертвых, их было много. Безоружные оруженосцы, порубленные во время атаки. Защитники по одному выходили из башни — Дренг был среди них, медленно вышагивая по двору. Его одежда пропиталась кровью, кровь была и на секире, которую он держал в руках, но он был жив и, кажется, даже не ранен. Я взглянул на его лицо и прочитал в нем глубокую скорбь. Я все понял без слов. Его голос казался мне далеким и чужим.

— Прости меня. Я не смог остановить их. Он мертв, наш старик. Мертв.

Он лежал на нарах с закрытыми глазами и казался спящим. Но он был мертв. Дренг натянул на него мое одеяло, до самого подбородка, причесал волосы и умыл лицо.

— Я не мог перетащить его, когда началось наступление, — сказал Дренг. — Он был таким тяжелым, таким больным. Рана на его спине была просто ужасная, черная, кожа горячая. Он сказал мне, чтобы я его оставил, что он в любом случае умрет. Он сказал, что если не они, так «фекция» убьет его. Но все же они не должны были нападать на беззащитного…

Мой друг и учитель. Убит этими животными. Он стоил больше, чем половина всего населения этого ужасного мира. Дренг взял меня за руку, но я сердито оттолкнул его. Он протягивал мне небольшой пакет.

— Я украл для него кусочек бумаги, — сказал Дренг. — Он хотел написать тебе кое-что. И я украл.

Что я мог сказать. Я развернул пакет, и из него на пол выпал вырезанный из дерева ключик. Я подобрал его и взглянул на бумагу. Это был подземный план замка, со стрелой, указывающий на комнату, аккуратно подписанную «КЛАДОВАЯ». Под ним была короткая записка, и я прочел то, что было написано на листе мелким аккуратным почерком.

МНЕ НЕЗДОРОВИЛОСЬ ВСЕ ЭТО ВРЕМЯ, ПОЭТОМУ Я БОЮСЬ, ЧТО НЕ СМОГУ ПЕРЕДАТЬ ЭТО ТЕБЕ ЛИЧНО. СДЕЛАЙ МЕТАЛЛИЧЕСКУЮ КОПИЮ КЛЮЧА — С ЕГО ПОМОЩЬЮ ТЫ ОТКРОЕШЬ КЛАДОВУЮ. УДАЧИ ТЕБЕ, ДЖИМ, БЫЛО ОЧЕНЬ ПРИЯТНО С ТОБОЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. БУДЬ ХОРОШЕЙ КРЫСОЙ.

Под этим красовалась его подпись. Я прочитал имя — затем еще раз. Ничего похожего на Слона или какие-либо другие имена, которыми он пользовался в течение жизни. Он доверил мне нечто, что только я мог оценить по достоинству. Свое настоящее имя. Я вышел и сел на солнышке снаружи, вдруг почувствовав, как я устал. Дренг принес ему чашку воды. Я не понимал, насколько мне хотелось пить; я залпом осушил ее и послал Дренга за еще одной. Вот и пришел конец. Он предчувствовал приближение конца — но все же беспокоился обо мне. Думал обо мне, когда смерть уже шла за ним по пятам и маячила на горизонте.

Что же дальше? Что мне теперь делать?

Измученный, усталый, раздираемый болью утраты и угрызениями совести, я уснул, прислонившись спиной к стене и уже не соображая, что я делаю. Когда же я проснулся, день клонился к вечеру. Дренг сложил свое одеяло и подложил его мне под голову, а сам сидел рядом со мной. Говорить было не о чем. Мы положили Слона на одну из маленьких повозок и покатили ее вдоль дамбы к берегу озера. Мы были не одни, кто делал то же самое. Там у дороги был небольшой склон, покрытый деревьями и травой, с которого открывался великолепный вид на озеро и замок. Мы похоронили его там, хорошо утрамбовав землю и не оставив никаких опознавательных знаков. Только не этому отвратительному миру. Они взяли его тело, этого достаточно. Если я поставлю ему когда-нибудь памятник, это будет за много световых лет дальше отсюда. Однажды я сделаю что-нибудь в его честь, когда наступит подходящий момент.

— А теперь, Дренг, нам нужно позаботиться о Капо Доссия и его головорезах. Мой лучший друг никогда не одобрял месть, и я тоже не одобряю. Поэтому мы назовем это просто справедливостью. Они заслуживают, чтобы их посадили на кол. Но как нам это сделать?

— Я могу вам помочь, хозяин. Я теперь могу сражаться. Я боялся, но потом я рассердился и рубанул секирой. Теперь я готов стать таким же отважным воином, как и вы.

Я покачал головой. Ко мне вернулась ясность мысли.

— Эта совсем неподходящая работа для фермера с будущим. Но ты должен всегда помнить, что ты столкнулся лицом к лицу со страхом и преодолел его. Это всегда будет тебе помогать в дальнейшей жизни. Но Джим ди Гриз привык платить свои долги — поэтому ты вернешься к себе на ферму. Сколько гроутов стоит ферма?

Он удивленно разинул рот и принялся усиленно напрягать память.

— Я никогда не покупал ферму.

— Не сомневаюсь в этом. Но кто-то, кого ты знаешь, должен был это сделать.

— Старик Кветчи пришел с войны и заплатил вдове Рослее двести двенадцать гроутов, чтобы разделить с ней ферму пополам.

— Великолепно. Учитывая инфляцию, можно сказать, что ферма теперь стоит примерно пятьсот гроутов. Держись меня и ты будешь полноправным владельцем собственной фермы. А пока сходи на кухню и принеси немного еды, в то время как я приведу в исполнение пункт первый моего плана.

Я вновь мысленно играл в шахматы. Ясно представляя себе, какими будут дебютные ходы, я прикидывал, каковой может оказаться дальнейшая игра. Если все пойдет по-моему, за миттельшпилем и эндшпилем последует красивый мат. Я сделал первый ход.

Капо Димон восседал на своем троне и выглядел таким же уставшим, как и все остальные, держа в руке бутыль с вином. Я прорвался через его офицеров и встал напротив трона. Он сердито посмотрел на меня и хлопнул в ладоши.

— Поди прочь, солдат. Ты получишь свои трофеи. Ты славно потрудился сегодня, я это видел. Но оставь нас сейчас, мне нужно разработать план действий…

— Именно поэтому я здесь, Капо. Пришел рассказать тебе, как можно победить Капо Доссия. Я служил у него и знаю его секреты.

— Говори!

— Наедине. Отошли всех отсюда.

Он размышлял минуту, затем махнул рукой, чтобы все вышли. Недовольно ворча, офицеры покинули помещение, а он пригубил вино и цедил его, пока за последним из них не захлопнулась дверь.

— Что ты знаешь? — проговорил он. — Рассказывай быстрей, а то у меня просто скверное настроение.

— Как и у всех у нас. То, что я хотел сказать тебе наедине, касается не только Капо Доссия. Ты сразишься с ним, я в этом уверен. Но для того, чтобы успех был гарантированным, я собираюсь привлечь Капо Динобли и его секреты на нашу сторону. Думаю, что наступление будет более успешным, если все внутри будут спать, когда мы пройдем через городскую стену.

— Динобли знает об этом не больше, чем я — так что не надо мне врать. Он еле держится на ногах и сляжет в могилу через год-другой.

— Я это знаю, — я врал очень убедительно. — Но те, кто использует его замок для своих собственных целей и заставили Бенедиктинцев пойти на них войной, именно они помогут тебе.

Он поразмыслил немного, и я заметил в его глазах слабую искорку.

— Тогда пойди к ним. Пообещай им разделить пополам добычу — и ты тоже получишь свою долю, если сумеешь сделать это. Пойди от моего имени и пообещай им все, что хочешь. Еще до конца месяца голова Доссия будет поджарена над моим костром, его тело разорвано на горячие полоски и…

Он еще долго продолжал в том же духе, но мне это было неинтересно. Дебют начался с пешки. Теперь мне следовало бы пустить в ход более крупные фигуры. Я поклонился и вышел, оставив его сидящим на троне, бормочущим себе что-то под нос и разливающим повсюду вино из бутыли, так он при этом отчаянно размахивал руками. У этих людей чересчур бурный темперамент.

Дренг упаковал то немногое, что у нас было, и мы тотчас же покинули замок. Я показывал дорогу, и мы шли довольно долго, пока наконец перед нами ясно не замаячили башни замка. Тогда мы свернули к протекавшему неподалеку ручью. На его берегу была небольшая травянистая полянка, и я показал на нее пальцем.

— Мы останемся здесь до утра. Мне нужно обдумать наши планы, да и отдохнуть не помешает. Хочу, чтобы мой мозг ясно работал, когда я постучу в ворота старого Капо Динобли.

Ночной отдых освежил мою голову, и все стало мне совершенно ясно.

— Дренг, — сказал я. — На это дело нужно идти одному. Я не знаю, как меня там примут, и может статься, что я буду настолько занят собственными делами, что у меня не будет времени позаботиться о тебе. Так что иди обратно в замок и жди меня там.

Не было никаких ворот, в которые бы я мог постучаться, просто у входа в замок стояли два стражника. Я спустился вниз по полю, миновав груды разбитых машин Бенедиктинцев, уже слегка подернутые красной ржавчиной, и взошел на мост. Подойдя ближе к стражникам, я опустил ружье и произнес:

— Мне нужно передать одно очень важное сообщение для владельца здешних стен.

— Поворачивай назад и шагай откуда пришел, — сказал тот, что повыше ростом, выставляя на меня свое ружье. — Капо Динобли никого не принимает.

— Мне нет никакого дела до вашего Капо, — сказал я, заглядывая ему через плечо во внутренний двор. По двору проходил в это время какой-то высокий человек в лохмотьях. Но под изодранными манжетами его брюк я успел разглядеть начищенные до блеска модные сапоги.

— Я желаю Капо доброго здоровья, — выкрикнул я громко. — И надеюсь, что он регулярно советуется с геронтологом и прогнозирует свою жизнь.

Стражник нахмурился, призадумавшись над моими словами — но, видно, они не укладывались в систему его взглядов. Но человек, которого я увидел во дворе, вдруг остановился. Затем неторопливо развернулся. И направился к воротам, заговорив со стражей — и в то же самое время не спуская с меня взгляд своих проницательных голубых глаз.

— Что это за тревога?

— Никакой, ваша честь. Просто отсылаем этого парня туда, откуда пришел.

— Впустите его. Я хочу задать ему несколько вопросов.

Нацеленный на меня ствол был поднят в салюте, и я с почестями прошествовал мимо ворот. Когда мы отошли на достаточное расстояние, высокий человек обернулся и оглядел меня с ног до головы с откровенным любопытством.

— Иди за мной, — сказал он. — Я хочу поговорить с тобой наедине.

Я не услышал от него больше ни слова, пока мы не оказались в замке и дверь небольшого кабинета не закрылась за нами.

— Кто ты такой? — спросил он.

— Знаете — я только что собирался спросить у вас то же самое. Знает ли о вашем присутствии здесь Лига?

— Конечно же, они знают об этом! Я здесь вполне легально… — он осекся на полуслове и разулыбался. — Это по крайней мере доказывает, что ты тоже инопланетянин. Никто и в мыслях не допускает, что я мог прилететь сюда из другого мира — и не знает того, что знаешь теперь ты. Садись и расскажи мне, кто ты такой. После этого я смогу определить, стоит ли посвящать тебя в нашу работу.

— Все очень просто, — сказал я, плюхнувшись в кресло и положив ружье на пол. — Зовут меня Джим. Я был членом команды на грузовом корабле из Вении — до тех пор, пока у меня не произошли кое-какие разногласия с капитаном. Он высадил меня на этой планете. Вот и все, что я могу о себе рассказать.

Он вытащил блокнот и стал делать заметки.

— Итак, твое имя Джим. А фамилия… — я молчал. Он нахмурился. — Ну, хорошо, об этом мы узнаем позже. А как звали капитана?

— Думаю, что приберегу эту информацию на потом. После того, как вы скажете, кто вы есть на самом деле.

Он отодвинул блокнот и откинулся на спинку стула.

— Я не удовлетворен. Не выяснив твою личность, я не могу тебе ничего рассказать. Откуда ты прибыл на Вению? Назови столицу своей планеты и имя председателя всеобщего совета.

— Это было так давно, что я не помню.

— Ты лжешь. Ты такой же вениец, как и я. Только я знаю гораздо больше…

— А что, собственно, вы хотите знать? Я житель Лиги, а не уроженец этого звериного мира. Я смотрел телеканал ЗУ, питался в системе ресторанов Максвиниз — филиалы которых известны по всей вселенной, оборот в сорок два миллиарда в год — изучал микроэлектронику и получил Черный Пояс дзюдоиста. Это вас удовлетворяет?

— Может быть. Но ты сказал мне, что был высажен на эту планету с венийского грузового корабля, что не может быть правдой. Все несанкционированные контакты со Спиовенте запрещены.

— Наш контакт не был санкционирован. Они доставляют контрабандным способом оружие на планету — вот такое, как мое ружье.

Это сразу же привлекло его внимание. Он схватил свой блокнот.

— Имя капитана…

Я молча покачал головой.

— Вы получите эту информацию, только если устроите так, чтобы я смог покинуть планету. Вы можете это сделать, так как сами только что сказали, что находитесь здесь с разрешения лиги. Поэтому давайте заключим взаимовыгодное соглашение. Вы организуете мой обратный билет — у меня есть достаточно золотых гроутов, чтобы заплатить за него, — или будет, что в принципе одно и то же. Вы также поможете мне в одном деле здесь на месте — тогда я и скажу вам имя капитана.

Ему это не понравилось. Он надолго задумался, пытаясь выкрутиться из данной ситуации, но не мог придумать подходящего способа.

— Пока вы размышляете над моим предложением, — сказал я, — вы можете рассказать мне о себе и о том, что вы здесь делаете.

— Ты должен пообещать мне, что наши подлинные имена останутся неизвестны местным жителям. Наше присутствие здесь хорошо известно за пределами Спиовенте, но наш успех будет обеспечен только если наши замыслы останутся нераскрытыми.

— Обещаю, обещаю. Клянусь, что местные жители ничего не узнают.

Он построил из пальцев пирамиду и откинулся назад, словно собираясь прочитать мне лекцию. Так оно и было — первые же его слова подтвердили мою догадку.

— Я профессор Люстиг из университета в Элленбогене, где я занимаю пост председателя ученого совета. Я являюсь также деканом факультета прикладной социоэкономики и должен сказать, что сам создал этот факультет, так как считаю прикладную социоэкономику совершенно новой дисциплиной, молодой и имеющей свои корни в теоретической социоэкономике, что, впрочем, очевидно само по себе…

Я сморгнул несколько раз, заставляя себя сосредоточиться на прослушивании лекции, а не пялить глаза в потолок. Именно такие учителя, как профессор Люстиг, вынудили меня сбежать из школы.

— …годы трудов и тщательных типологических исследований, чтобы претворить в жизнь самые несбыточные наши мечты. Практическое применение наших теорий. Самое трудное в нашей работе — это иметь дело с бюрократическим аппаратом Лиги и с ее политикой невмешательства. Но в конце концов мы сумели их убедить, что при соответствующем контроле мы могли бы осуществить опытный проект переустройства общества здесь на Спиовенте. Или, как кто-то грубо пошутил, нам было позволено поэкспериментировать, потому что сделать хуже, чем сейчас, мы все равно не смогли бы. Мы проводим наши действия на соответствующем уровне развития технологического процесса, который будет поддерживаться сам по себе, когда мы покинем планету.

— Что конкретно вы собираетесь делать? — спросил я.

Он удивленно заморгал.

— Разве непонятно — по-моему, я только тем и занимаюсь, что рассказываю тебе об этом.

— Вы рассказываете мне теорию, профессор. Не будете ли вы так любезны и не поведаете ли мне о том, чего конкретно вы надеетесь достичь своим экспериментом?

— Если ты настаиваешь, я объясню «популярно», мы собираемся сделать ни больше, ни меньше, как изменить всю структуру здешнего общества. Мы хотим вывести планету, подталкивая то с одной стороны, то с другой, из этого мрачного, доисторического периода. Сейчас она погружена в эпоху феодализма, самой примитивной формы. Или лучше сказать волордизма[9]. Обычно феодальное общество вынуждено обслуживать само себя и содержать большую армию в период дезинтеграции. Это поддерживает незыблемые основы общественного строя в лице феодальных правителей, в то время как разрозненные населенные пункты должны заботиться о себе и защищать себя сами.

— Я не видел какой-нибудь особой заботы или защиты.

— Правильно. Вот почему эти военачальники должны уйти.

— Я помогу подстрелить пару-тройку из них.

— Насилие — не НАШ путь! Вдобавок к тому, что это противно само по себе, это еще и запрещено членам Лиги. Нашей целью является привидение к власти правительства, свободного от Капо. Ради нее мы поощряем развитие и подъем класса профессионалов, ремесленников. Это приведет к увеличению денежного обращения и к краху бартерного обмена. С увеличением массы денег у правительства появится возможность ввести институт налогообложения, чтобы оплачивать общественные услуги. Чтобы ускорить этот процесс, необходимо сформировать систему правосудия. Это будет способствовать развитию связей, централизации, развитию и росту общих идей.

Все это выглядело просто великолепно — правда, я не очень обрадовался введению налогов или налаживанию судебной практики. Но все же это было в любом случае цивилизованнее власти Капо.

— Теоретически все выглядит просто чудесно, — сказал я. — Но как вы собираетесь осуществить это на практике?

— Предоставлять более современные услуги по более низким ценам. Именно поэтому Бенедиктинцы попытались совершить на нас нападение. Они настолько же религиозны, как моя шляпа; орден — это только внешнее прикрытие для их безраздельного владения новинками технологии. Мы уничтожили их монополию, и им это не нравится.

— Прекрасно. Ваш план выглядит довольно мило, и я желаю вам удачи. Но мне нужно еще кое-что сделать, прежде чем я покину эту забытую богом дыру. Желая помочь вам в уничтожении монополии, мне хотелось бы приобрести у вас немного вашего усыпительного газа.

— Это невозможно. Фактически у нас нет никакой возможности предоставить тебе какую бы то ни было помощь. Как и у тебя возможности покинуть наш замок. Я предупредил стражу. Ты будешь находиться здесь до прибытия следующего корабля Лиги. Теперь ты знаешь слишком много, чтобы позволить тебе разгуливать на свободе.

Пока до меня доходил смысл этой неприемлемой для меня информации, тело само метнулось к столу. Он должен был помнить то, что я сообщил ему о Черном Поясе. Один прием, и он упал без чувств. Но еще до того, как его голова ударилась об стол, я отскочил от него и бросился к двери. И как раз вовремя — ставя на место запирающий болт, я увидел, что ручка двери поднимается и кто-то пытается ее отворить.

— А теперь действуй очень быстро, Джим, — посоветовал я сам себе. — Пока не подняли тревогу. Но сначала проверь-ка, что полезного имеется у этого двуличного профессора.

На столе валялись документы, бумаги, книги, все то, что не представляло для меня в данный момент никакого интереса. Я рассыпал все это по полу вокруг себя, и как раз в этот момент в дверь затарабанили. Времени у меня не было. Теперь профессор. Я расстегнул его мантию и вывернул карманы. Там было еще меньше интересного. Разве что связка ключей. Которая тут же перекочевала в мой собственный карман; она мне могла понадобиться для ограбления. Подхватив свое ружье, я бросился к окну, а в дверь уже колотили со всей силы. Два этажа до земли, а двор был вымощен страшного вида булыжниками. Если бы я прыгнул, я наверняка сломал бы себе ноги. Я перегнулся через подоконник и с благодарностью подумал о недобросовестных каменщиках Спиовенте. Между камнями внешней стены были достаточно большие зазоры. Как только я вылез в окно, дверь в кабинет треснула и разлетелась на части. Заткнув ружье за ремень и передвинув его на спину, я начал спускаться вниз. Это было довольно нетрудно. Соскочив с последнего выступа, я вывернул плечо, пытаясь дотянуться до ружья, которое больно впилось мне в позвоночник, вытащил его и, спотыкаясь, забежал за угол здания, прежде чем кто-нибудь успел высунуться из окна. Я был свободен! Свободен ли? На меня тут же напало уныние. Свободен посреди замка врага, где все и каждый против меня. Вот это свобода!

— Да, свободен! — я самонадеянно стиснул зубы, расправил плечи и постарался придать важность и непринужденность походке. — Свободен, как может быть свободна только Крыса из нержавеющей стали! Так что поторапливайся, Джим, и посмотри, нет ли тут подходящих замков, которые можно открыть теми ключами, что у тебя в кармане.

Я всегда был для себя лучшим советчиком. Я зашагал во внутренний двор, нырнув под высокую арку. По двору тут и там расхаживали вооруженные воины, которые не обращали на меня никакого внимания. Но это не могло продолжаться долго. Как только поднимут тревогу, они тут же бросятся по моим следам.

Глядя прямо вперед, я направился к массивному зданию в дальнем углу двора. В нем были массивные ворота, а рядом располагалась небольшая дверь. Подойдя ближе, я увидел, что они были закрыты на очень современные замки. Это уже кое-что значило.

Интересно было знать, что находилось внутри. Теперь нужно было найти подходящий ключ. Стараясь не выглядеть посторонним, я остановился перед дверью поменьше и принялся изучать ключи. Их было не меньше двадцати. Но замок принадлежал фирме Болгер, моему натренированному глазу нетрудно было определить это, и я стал ощупывать ключи, отыскивая знакомую ромбовидную форму.

— Эй, ты, что ты здесь делаешь?

Передо мной стоял внушительных размеров головорез, грязный и небритый, с красными глазами. За пояс у него был заткнут длинный кинжал, рукоятку которого он многозначительно трогал рукой.

— Открываю дверь, что же еще, — был мой твердый ответ. — А ты тот, кого послали мне помочь? Тогда держи вот это.

Я протянул ему мое ружье. Этим я сумел отвоевать несколько секунд, пока он разглядывал оружие, и вставил в замочную скважину один из ключей. Не тот.

— Никто меня не посылал, — сказал он, изучая ружье, что отвлекло его внимание ровно настолько, чтобы я успел попробовать второй ключ. Не мог же я делать что-нибудь недозволенное, раз уж я отдал ему свое единственное ружье, правда? Я видел, что он напряженно о чем-то думал, медленно поворачивая ствол и шевеля при этом губами. Я прервал высокий полет его мыслей.

— Ну раз уж ты здесь, значит можешь мне помочь…

Фу, слава богу, второй ключ подошел, плавно повернувшись в замочной скважине. Дверь отворилась, и я повернулся также плавно, внезапно ткнув кулаком ему в грудь. Я подхватил ружье, когда он повалился на землю.

— Эй, ты, остановись!

Я проигнорировал этот грубый приказ, так как мне было глубоко наплевать, кто его отдал, а вместо этого проскользнул за дверь и захлопнул ее за собой. Обернулся и огляделся вокруг, и почувствовал внезапное острое разочарование. Не было никакой надежды. Это было довольно просторное помещение, слабо освещенное через отверстия высоко в стене. Это был гараж для паровых машин. Их было пять, аккуратно выстроенных в ряд. Было бы неплохо удрать на одной из них, просто здорово. Я видел их в работе.

Сначала нужно разжечь огонь, забросить туда дрова, дождаться, когда начнет подниматься пар. Это все занимает обычно не меньше часа. Но как же я мог, скажите, проделать все это без помех, а затем открыть дверь и медленно выехать на свободу, понемногу прибавляя скорость?

Никак! Или был все же какой-нибудь способ? Когда мои глаза стали постепенно привыкать к тусклому свету, я начал понимать, что это были не совсем такие машины, которые мне доводилось видеть раньше, с деревянными колесами, окованными железом. У этих были мягкие покрышки! Улучшенная технология? А не могла ли современная инопланетная технология быть замаскирована под здешние допотопные развалины?

Я поспешил к ближайшей машине и взобрался на место оператора. Там были знакомые ручки и штурвалы — но невидимы с земли были мягкое кресло оператора и соответствующие контрольные приборы вездехода. В этом не приходилось больше сомневаться!

Запихнув ружье под сиденье, я уселся на него. Сбоку висел ремень безопасности, очень мудро, но не сейчас. Я оттолкнул его в сторону и наклонился к приборам. Включатель мотора, переключатель скоростей, спидометр — а также какие-то незнакомые для меня приспособления. Стук в дверь убедил меня в том, что детальное ознакомление с приборами можно провести позже.

Я протянул руку и попытался завести мотор. Но он не завелся.

А произошло нечто совершенно неожиданное. Мотор молчал, зато прозвучал приятный девичий голосок над самым моим ухом:

— НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ЗАВЕСТИ МОТОР, НЕ ПРИСТЕГНУВ РЕМЕНЬ БЕЗОПАСНОСТИ!

— Ремень безопасности, правильно, спасибо, — я защелкнул его и попытался включить мотор еще раз.

— ДВИГАТЕЛЬ НАЧНЕТ РАБОТАТЬ ТОЛЬКО ПРИ НЕЙТРАЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЯ СКОРОСТЕЙ!

Стук в дверь становился все громче. Я выругался, стараясь отыскать в темноте нейтральное положение переключателя скоростей.

Дверь затрещала, и от нее полетели щепки. Ну, теперь включаем еще раз.

Мотор набирал обороты. Я переключил передачу. И голос опять произнес:

— НЕ ПЫТАЙТЕСЬ ПОЕХАТЬ С ВКЛЮЧЕННЫМ РУЧНЫМ ТОРМОЗОМ!

Я громко чертыхнулся, маленькая дверь сломалась и с грохотом рухнула на землю, вокруг меня заработали поршни, машина дернулась и зашипела. Кто-то крикнул что-то, и стоящие в дверях, направились ко мне. Машина дернулась еще раз и тяжело и неуклюже двинулась вперед. Она и в самом деле двигалась вперед! Покрытая стальной броней и имитационными железяками, она должна была быть очень тяжелой.

Выход нашелся сам собой. Я нажал на газ, повернул руль и направил свое неповоротливое судно прямо в сторону большой двери. Прекрасно. Мотор взревел и выбросил струю пара, когда я еще поддал газу.

Мы с разгону врезались в дверь с таким грохотом, что я чуть не оглох. Но мой конь нисколько не замедлил ход. Дерево заскрипело, подалось и разлетелось в щепки, осыпая меня с ног до головы осколками. Я бросил быстрый взгляд на разбегающихся во все стороны пешеходов, едва успев наклониться, чтобы не остаться без головы, чуть не задев торчащую из двери доску. Затем я сел и заулыбался от радости. Какое замечательное зрелище. Солдаты, разбегающиеся из-под колес и прячущиеся в укрытия. Я повернул руль и развернулся, оглядываясь вокруг в поисках выхода. В стальной борт ударилась пуля и отскочила назад.

А вот и ворота — прямо впереди. Я снова нажал на газ и дернул за шнурок свистка. Он пронзительно взвизгнул, из него вырвалась струя пара, и машина стала набирать скорость. Что оказалось как нельзя кстати. Кто-то не потерял голову и попытался поднять мост. Два человека вставили рукоятку в топорного вида лебедку и неистово поворачивали ее, цепи зазвякали и натянулись. Я нацелился в самую середину ворот, свисток продолжал с визгом выбрасывать пар, пули начали без перерыва отскакивать от стальных бортов вокруг меня. Я вжался в сиденье и изо всех сил давил на газ. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Мост медленно поднимался, отрезая мне путь к отступлению, становясь все больше и больше передо мной. Вот он уже под углом в десять, двадцать, тридцать градусов. Похоже, что мне не прорваться.

Мы с грохотом ворвались на мост, я чуть было не вылетел из сиденья от удара, но ремень безопасности меня спас. Спасибо тебе, голосок. Передние колеса поднимались по мосту, выше и выше, до тех пор, пока нос машины не повис в воздухе. Если бы мы поднялись еще выше, она перевернулась бы на спину. И тут мне улыбнулась удача. Мотор сердито заурчал, и моя восхитительная телега встала на дыбы и подалась назад — и я услышал пронзительный визг и лязг цепей. Затем вся моя громадина накренилась вперед. Цепи, удерживающие мост, лопнули, не выдержав тяжести моей машины. Мы клюнули носом в землю, и удар вновь был таким резким, что чуть не оглушил меня. Но ноги мои все еще были на педалях, и колеса продолжали крутиться. Машина рванула вперед, прямо к воде. Я вывернул руль и выправил ее, сворачивая с моста на дорогу. Быстрее и быстрее, вверх по холму и за перевал — и на полной скорости по дороге, пока мы не опрокинулись в кювет. Я был в безопасности и далеко от преследователей. Я оглянулся назад, но никого позади себя не увидел. Но они скоро появятся, если не пешком, то на таких же замаскированных под паровые машины вездеходах. Я твердо поставил ногу на газ и плотно стиснул зубы, чтобы они не стучали всякий раз, когда мы наскакивали на кочки.

Впереди был длинный склон, который немного замедлил наше продвижение. Я газовал изо всех сил, но и это не помогло, и мы кое-как тащились, с трудом перемещая грузное тело этой бестии. Появилась возможность проверить батареи — заряжены! Мне просто повезло с этим, потому что я никак не смог бы их перезарядить, если бы они вышли из строя. Сквозь лязг и громыхание машины я услышал едва заметный отдаленный свист и бросил быстрый взгляд поверх плеча. Так и есть! Два вездехода мчались по моим горячим следам. Не было никаких сомнений, что они не догонят меня. На бездорожье эти машины были совершенно беспомощны и сразу застревали в грязи.

А в замок Капо Димона вела одна-единственная дорога. Я ехал по ней как раз в том направлении и собирался вести их за собой всю дорогу. Правда, если я приведу их туда, они будут знать, кто стащил их вездеход, и придут за ним позже со своим усыпительным газом. Ничего хорошего. Я оглянулся и увидел, что они приближаются. Но машины тут же начали отставать, как только поползли по склону. Я проскочил перевал, и скорость прибавилась — как и раздражающее слух дребезжание. Думаю, что они придумали эту машину, как один из способов наказания.

Тут показался перекресток, впереди меня из-под колес разбегались крестьяне. Вот и левый поворот, который должен привести меня прямо в замок Димона. Я пронесся мимо него. Я не знал этой дороги совершенно, и все, что я мог сделать, это двигаться вперед и ругать себя на чем свет стоит. Что-то нужно было предпринять — и как можно быстрее. Даже если я буду целый день держать их у себя на хвосте, я израсходую все батареи и все. Думай, Джим, шевели своими заскорузлыми мозгами.

За первым же поворотом мне представилась прекрасная возможность выпутаться из данной ситуации. Ухабистая деревенская дорога пролегала по полю и вела вниз к ручью. И тут, как это обычно и бывает с хорошими идеями, в моей голове выстроился красивый, продуманный до мелочей, хитрый план. Без колебаний я повернул руль и покатил вниз в долину. Все замедляя и замедляя ход и чувствуя, как вязнут в мягкой почве колеса моей телеги. Если я застряну сейчас здесь, это будет конец. Или по крайней мере конец моему владению этой штуковиной. Которую мне бы хотелось еще придержать на некоторое время. Так что, давай вперед, Джим, но очень осторожно. На самой низкой скорости, на первой передаче, я продвигался вперед, пока мои передние колеса не въехали в ручей. Они сразу же погрузились в жидкую грязь, но тут я остановился и включил задний ход. Глядя назад через плечо, я старался двигаться строго по колее, которую я сам проделал, спускаясь вниз.

Наконец я выбрался на твердую дорогу. Переключив скорости, я позволил себе взглянуть на свою работу. Отлично! Следы вели прямо к воде и в воду. На дороге позади себя я услышал не очень отдаленный свист. Я со всей силы надавил на газ и на полной скорости вылетел за поворот, скрывшись за деревьями. Там я остановился, заглушил мотор, поставил машину на ручной тормоз и выпрыгнул на землю. Теперь предстояло самое опасное. Мне нужно было убедить их двинуться по моим следам. Если они мне не поверят, у меня будет совсем мало шансов скрыться.

Но деваться было некуда, надо рисковать. Я стянул на бегу куртку, спотыкаясь, вывернул ее на другую сторону. Накинув ее на плечи, завернул рукава и наклонился, чтобы закатать брюки. Не очень-то приличная маскировка, но в данном случае и она могла помочь. Я надеялся, что преследователи не успели меня как следует рассмотреть — если они вообще меня видели.

Я встал на том месте, где свернул к ручью, и еще успел зачерпнуть немного грязи и вымазать ею лицо, когда первая из псевдопаровых машин выползла из-за поворота. Они замедлили ход, когда я вышел на дорогу и показал рукой в сторону ручья. И крикнул:

— Он поехал туда!

Водитель и стрелок повернулись к полю и долго рассматривали мои следы. Мотор замедлил обороты, а потом и совсем заглох.

— Плюхнулся прямо в воду и продолжал гнать по полю. Этот парень — ваш приятель?

Наступил решающий момент. Он тянулся неимоверно долго, и тут показался второй вездеход, который, замедлив ход, тоже остановился. Что если они начнут расспрашивать меня — или просто взглянут на меня поближе?

Мне захотелось поскорее убежать — но если я сделаю это, все провалится.

— За ним! — выкрикнул кто-то, и водитель, вывернув руль, свернул в поле.

Я помчался назад к деревьям и наблюдал за ними с величайшим интересом. Просто красота. Я был горд за себя, да, горд. И мне не стыдно было в этом признаться. Когда художник создает величайшее произведение искусства, он это знает и не пытается принизить его значение своей ложной скромностью. А это было настоящее произведение искусства. Первая машина прогромыхала по полю, подпрыгивая и неуклюже приседая на кочках, и на полном ходу врезалась в воду, подняв гору брызг.

Все произошло так быстро, что задние колеса очутились в воде еще до того, как заглох мотор. И машина стала медленно погружаться в жидкую грязь. Она тут же полностью покрыла колеса, и они окончательно завязли в ней. По всему полю полетели страшные крики и ругательства — а что самое замечательное, кто-то вытащил трос и сцепил вездеходы вместе. Чудесно! Второй вездеход взрыл колесами землю, погружаясь все глубже и глубже в мягкую почву, пока и сам не застрял в ней.

Я радостно захлопал в ладоши и зашагал назад к своей машине.

Мне не следовало этого делать, я это знал. Но бывают в жизни моменты, когда просто невозможно удержаться от желания порисоваться.

Я сел в машину, пристегнул ремень безопасности и, двигаясь взад и вперед, вывернул ее на дорогу, после чего включил полную скорость. Проезжая злосчастный поворот, я с силой нажал на гудок. Он громко завизжал, и все повернулись в мою сторону, все смотрели на меня во все глаза. Я помахал им ручкой и рассмеялся. И прекрасное зрелище, мелькнув за деревьями, исчезло из виду.

Это был победный марш. Я громко смеялся, пел и весело насвистывал.

Когда первые восторги улеглись, я двинул вперед ферзя в своей мысленной шахматной партии. И стал обдумывать, каким может быть ответный ход. Шипение пара и бряцание железа отвлекало, и я, изучив внимательно приборы, обнаружил, что все эти спецэффекты просто записаны и их можно выключить. Что я и сделал, продолжая свой путь к замку Капо Димона в тишине и спокойствии.

День был уже в разгаре, когда я наконец добрался до него — и к этому времени я ясно представлял дальнейшее развитие событий. Когда я повернул за последний поворот и выехал на дамбу, мне пришлось вновь запустить спецэффекты, и я, громыхая и свистя во все пары, подкатил к воротам. Я не торопился, чтобы стража успела меня заметить и поднять частично подремонтированный мост задолго до того, как я окажусь у ворот.

Остановившись перед ущельем, я заметил, что они с подозрительным любопытством выглядывают на меня из-за моста.

— Не стреляйте! Я — друг! — выкрикнул я. — Я солдат вашей армии и приближенный Капо Димона. Пошлите за ним немедленно, так как я знаю, что ему не терпится посмотреть на новую паровую машину.

Ему и впрямь не терпелось. Как только мост опустился, он важно прошагал по нему и подошел ко мне.

— Где ты это взял? — спросил он.

— Стащил. Залезай ко мне, и я покажу тебе кое-что интересное.

— А где усыпительный газ? — спросил он, взбираясь по ступеням.

— Я не стал с ним связываться. С этой телегой я разработал план еще получше прежнего. Это не обычная паровая машина, как надеюсь, ты успел заметить. Современная и усовершенствованная модель, с кое-какими дополнениями, которые привлекут твое внимание.

— Ты идиот! О чем ты говоришь? — Он нервно задвигал своим мечом; что за невыдержанный характер.

— Я продемонстрирую, ваше величество, ведь лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Предлагаю тебе сесть и пристегнуть вот этот ремень безопасности, как у меня. Гарантирую, что то, что ты увидишь, произведет на тебя большое впечатление.

Это возбудило в нем некоторое любопытство. Он уселся рядом со мной, и я медленно прокатил его по дамбе до самого берега. Со всеми соответствующими шумовыми эффектами. Тут я остановился и повернулся к нему.

— Что ты можешь сказать о скорости движения этой машины? Какова она обычно?

— Скорость? Ты имеешь в виду то, как быстро она движется? Это отличная упряжка и идет намного быстрее, чем моя собственная.

— Но ты еще ничего не видел, Капо. Во-первых, взгляни сюда.

Я выключил шумовое сопровождение, и он понимающе кивнул.

— Ты выключил зажигание, и она замолчала и не двигается.

— Как раз наоборот. Я просто заставил ее замолчать, чтобы никто не услышал ее приближения. Но она поедет, да еще как! После того, как ты ответишь мне на один вопрос. Если бы эта телега принадлежала врагу и появилась здесь — успели бы твои солдаты поднять мост, прежде чем она въехала бы на него?

Он насмешливо фыркнул.

— За какого дурака ты меня принимаешь, что задаешь такие глупые вопросы? Пока эта развалина будет грохотать по дамбе, мост можно поднять и опустить не один раз.

— Да ну? Тогда держись, и мы посмотрим, что эта малютка может сделать.

Я нажал на газ, и вездеход рванул с места почти в полной тишине. Слышалось только негромкое гудение мотора и шуршание шин по гладкой мостовой. Быстрее и быстрее к воротам, которые приближались к нам с пугающей скоростью. Стража, стоявшая в проеме, едва успела отскочить в сторону, а мы на полном ходу въехали на неотесанные доски моста, подпрыгнули на нем и плавно вкатили в замок через городские ворота. Остановившись посреди двора, я заметил, что Капо сидит в машине с выпученными глазами и ловит ртом воздух. Но немного оправившись, он выдернул свой меч из ножен.

— Ты — предатель! Твоя попытка убить меня не удалась…

— Послушай, Капо, это была всего лишь демонстрация. Я показал тебе, как я собираюсь провезти тебя и твоих солдат через ворота замка Капо Доссия. Прямо через открытые ворота во внутренний двор, где ты можешь убивать, грабить, громить, калечить, разрушать…

Это его успокоило. Меч отправился обратно в ножны, и он наконец заметил, какой переполох и удивление вызвал наш прорыв.

— Ты прав, — сказал он, часто моргая и приходя в свое обычное состояние. — Ты подкинул мне очень интересную мысль, солдат, и мне бы хотелось послушать, что ты еще скажешь обо всем этом, за чашкой вина — так как наша прогулка оказалась чем-то таким, что я не испытывал раньше никогда.

— Слушаюсь. Но позволь сначала убрать с глаз эту телегу. Нападение будет успешным только в том случае, если оно будет неожиданным.

— Правильно говоришь. Поставь эту штуковину в сарай, а я пошлю туда охрану.

Вино, которое он дал мне отведать, было довольно приличным по сравнению с той кислятиной, которую выдавали войску, и я с удовольствием пригубил его. Совсем немножко, потому что мне нужна была ясная голова, если партия будет развиваться соответственно плану. Мне нужно было найти причины, которые бы показались ему разумными, чтобы убедить его не откладывать наступление. Потому что, если мы не будем торопиться, профессор Люстиг забросает нас своими газовыми бомбами. Я был уверен, что он не очень обрадовался тому, что я украл его гоночный автомобиль. А в округе не так уж много замков, где его можно спрятать.

Пришло время действовать. Я мысленно выставил вперед ладью и сказал:

— Замок подлеца Доссии находится отсюда не больше, чем в пяти часах ходьбы — правильно?

— Пять часов, четыре часа для марш-броска.

— Хорошо. Тогда подумай вот над чем. Он напал на тебя, когда ты с большей частью армии отсутствовал. Его войска причинили большой урон мосту и самому зданию замка. Прежде чем ты отважишься предпринять новое наступление, ты должен починить мост, может, даже нанять новых солдат. Чтобы к тому времени, когда ты начнешь военные действия, никто не смог воспользоваться твоей отлучкой. Это правильно?

Он не спеша цедил вино и смотрел на меня поверх бокала.

— Да, черт тебя подери, думаю, что так оно и есть. Осторожность, мои офицеры всегда советуют мне быть осмотрительным, когда я собираюсь идти войной против этой бестии, вырвать у него кишки, содрать с него с живого кожу.

— Так оно и будет на самом деле, перед тобой открывается прекрасное будущее. И в отличие от твоих офицеров я не стану советовать тебе чересчур осторожничать. Думаю, что этот дьявол во плоти должен быть уничтожен — и немедленно!

Это ему очень понравилось, и было видно, что он слушает меня с неотрывным вниманием, когда я докладывал ему свой план.

— Оставляем здесь все, как есть — берем с собой всех людей. Если все пойдет по намеченному, ты вернешься сюда со своим войском еще до того, как кто-либо узнает, что ты уходил. Мы выступим ночью, бесшумно, словно духи мщения, и на рассвете займем выгодные позиции как можно ближе к замку Капо Доссия. Я знаю место. Когда мост опустят на рассвете, я с помощью твоей новой машины прослежу за тем, чтобы он оставался открытым. Твои войска атакуют, захватывают замок — и победа у нас в кармане. Как только мы завоюем замок, мы пошлем самых сильных домой.

— Все так и могло бы произойти. Но как ты собираешься помешать им закрыть мост?

Когда я объяснил ему это, он вскрикнул от радости, и его лицо расплылось в озорной усмешке.

— Действуй! — крикнул он. — И я сделаю тебя богатым на всю жизнь. С помощью гроутов Доссии, разумеется, когда я захвачу его богатства.

— Ты слишком добр к своему бедному слуге. Могу ли я в таком случае посоветовать, чтобы ты отправил всех в замке отдыхать, так как ночь у нас будет не из легких?

— Да, будет сделано. Я отдам соответствующие приказы.

После этого я тихонько покинул Капо. Кроме естественного беспокойства по поводу уставших тел моих товарищей, у меня были и другие причины пожелать им спокойной ночи в своих кроватях.

Мне нужно было выполнить еще кое-какие важные задачи, прежде чем я смогу отдохнуть сам.

— Инструменты, — сказал я Дренгу, еле разбудив его. — Напильники, молотки и тому подобное. Где их здесь можно найти?

Он запустил пальцы глубоко в спутанные волосы и усердно заскреб голову, наверное, пытаясь выцарапать оттуда какую нибудь мысль.

Я с трудом поборол в себе желание схватить его и хорошенько встряхнуть; вместо этого я терпеливо дождался, когда он закончит свое замедленное действие. Возможно, что подобный массаж головы помогает ему расшевелить его тугодумные мозги. Поэтому я не стал вмешиваться в установившуюся практику.

И он наконец заговорил:

— У меня нет инструментов.

— Я знаю, дорогой мальчик, — я слышал, как заскрежетали мои зубы, но заставил себя сдержаться. — У тебя нет инструментов, но у кого-нибудь они должны быть. У кого, как ты думаешь?

— У кузнеца, — с гордостью произнес он. — У кузнеца всегда есть инструменты.

— Молодчина. А теперь, не будешь ли ты так любезен и не покажешь ли, где можно его найти?

Тот, кого мы искали, оказался черным, как сажа, волосатым мужиком в прескверном настроении. Он дыхнул на нас перегаром.

— Ползи отсюда, малявка. Никто никогда не прикасается к инструментам Гранджа, никто.

Да, действительно малявка! Я не должен был вызывать его гнев и сердитое ворчание.