Атлантида и Древняя Русь Крыласов Александр
Бога, где змей караулил руно и смотрел за ним зорко.
А руно на покрытых листвой ветках дуба висело…
Песнь 4 (1380 — 1480)
На обратном пути аргонавты посещают землю Атланта
и Гес-перид, где видят Геракла, коего они оставили во Фригии.
Муз самих это повесть. Со слов Пиерид, их прислужник,
Песнь я пою, и слышал я сказ, всякой веры достойный,
Будто бы, о царей сыновья, наилучшие мужи,
Силу свою, мощь свою проявив, по пустыням Ливийским
Вы, вверх поднявши корабль и все то, что на нем находилось,
И возложив на плечи, несли его целых двенадцать
Дней и ночей. А был бы кто в силах про все нам тяготы
Пересказать и беды, что вы, трудясь, претерпели?
Подлинно, род свой вели все от крови бессмертных герои,
Если такой смогли труд снести, приневолены силой.
Но, все вперед груз неся, Тритоновых вод лишь достигли,
С радостью в них вступивши, корабль с мощных плеч опустили.
Бешеным псам наподобье, потом, взад-вперед устремляясь,
Долго источник искали, — сухая прибавилась жажда
К горьким лишениям их и к печалям, и были не тщетны
Поиски их. Они подошли к тому месту святому,
Где охранял пред тем накануне плоды золотые,
Ладон, ужасный змей, на лугу Атланта. Кругом же
Нимфы тогда Геспериды резвились и сладостно пели.
Но в это время уже был Гераклом убит он и трупом
У ствола недвижимо лежал, там у яблони. Только
Кончик хвоста дрожал, с головы ж начиная до черной
Был он спины совсем бездыханен, и, так как Лернейской
Гидры горький яд был в крови оставлен стрелами,
Всюду в ранах гниющих гнездились присохшие мухи.
Геспериды ж вблизи, заломив белоснежные руки,
Над головой своей русой, стенали. Герои толпою
К ним подошли. Они ж в один миг при их появленьи
В землю и пыль обратились. Орфей сразу понял, что божье
Чудо пред ним, и к ним за друзей обратился с мольбою.
«Милость свою вы нам благосклонно явите, богини,
Сопричислены ль вы к небожительниц светлому лику
Или наземных богинь, иль «Нимфы пустынь» ваше имя!
Нимфы, о, Нимфы, род вы святой Океана, пред нами
Лик свой воочью явив, нам, жаждущим, вы укажите
Или какой-нибудь из скалы льющей воду источник,
Или святой родник, из земли бьющий, коим, богини,
Мы облегчить бы смогли палящую жажду. А если,
По морю путь свершая, придем мы в Ахейскую землю,
Тысячи мы принесем вам даров, как и главным богиням,
Возлиянья свершим и пиры в благодарность устроим».
Так громким голосом их он молил, и они пожалели,
Страждущих
4. СЛАВЯНСКИЕ ПРЕДАНИЯ ОБ АТЛАНТИДЕ
(ИЗ «ЗВЕЗДНОЙ КНИГИ КОЛЯДЫ»)
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как обрел жену Святогор, как родил Златогорушку Майю!
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как в высоких горах в Святогорье подпирает Столп небеса. И Перун бьет в небушко молнией, и твердеет небесный свод.
Как во том святом Святогорье то не горушка всколыхалась —то езжал Святогорушка Родович. Конь его — выше леса стоячего, задевает шлем тучи ходячие…
Вопрошал Святогорушка Макошь:
— Ты поведай мне, Макошь-матушка, как узнать свою мне судьбинушку?
Отвечала ему Макошь-матушка:
— Ты езжай прямою дорожкою. Проезжай вдоль морюшка Черного и поскакивай прямо к росстани, и потом налево сворачивай. И пускай коня во всю прыть, и скачи скорее на Север. Там у гор высоких Ирийских ты Сварога отыщешь в кузне — там узнаешь свою судьбину!
Поскакал Святогорушка к Ирию по дороженьке прямоезжей. И свернул налево от росстани, и пустил он вскачь своего коня. Стал тут конь Святогора поскакивать, реки и леса перескакивать, а долинушки промеж ног пускать.
Вот доехал он до Ирийских гор, до того ли древа великого и до камешка Алатырского. Видит он — в долинушке кузница, а в той кузнице — то не гром гремит, то Сварог кует тонкий волос.
— Что куешь, кузнец? — Святчэгор спросил.
— Я кую судьбинушки ниточку. Тех, кто нитью той будут связаны, — узы брачные вскоре свяжут.
Святогор спросил:
— Где ж моя судьба? С кем же мне суждено венчаться?
— А твоя невестушка за морем — на великом Поморском острове. Триста лет лежит и не движется, бела кожа ее — как слова кора, ну а волосы — что ковыль-трава!
И решил тогда Святогорушка:
— Я отправлюсь в царство Поморское и убью невесту ужасную!
Вот приехал он в царство бедное, подъезжал к домишку убогому. Никого в той избушечке не было, лишь лежало там чудо-юдушко. Кожа чудища — как елова кора, ну а волосы, что ковыль-трава.
— То невеста моя нареченная! — ужаснулся тут Святогорушка.
Вынимал тогда он златой алтын, положил его в изголовье, а потом поднял свой тяжелый меч и ударил им чудо-юдище.
И уехал прочь ко Святым горам.
От удара той) Святогорова пробудилась дева в избушечке. Видит — спало с нее заклятие, и сошло обличье ужасное, и лежит алтын в изголовье.
А девицу ту звали Пленкою, и была она дочкой Солнца и Владычицы Океана. Змей Морской к красной деве сватался, но ему отказала Пленка — и заклял ее Черноморский Змей.
Святогоров волшебный меч с Пленки снял заклятье ужасное, снова Пленка стала красавицей — ни пером описать, ни вздумать.
И на тот алтын Святогоров Пленка начала торговать, корабли червленые строила и по всем морям и украинам развозила товары и золото.
Богатеть стал остров Поморский: стали в нем дома — белока-менны, крыши на домах золоченые, храмов маковки — самоцветные, не песком дорога усыпаны — мощены драгоценными камнями, сорочинскими сукнами застланы.
И по всем морям и украинам разнеслася о Пленке слава. Стали звать то царство Поморское — Золотым и Алтынским царством, а иные — и Атлантидским.
Вот сбиралася Пленка за море ко Святым горам, к Царьграду. Корабли она нагружала. Самый первый корабль — красным золотом, а второй корабль — чистым серебром, ну а третий-то —скатным жемчугом.
И поехала Пленка за море. Подплывала она к Царьграду, стала в граде том торговать.
Слух пошел о ней по Святым горам. И пришел Святогорушка Родович посмотреть на ту раскрасавицу.
Полюбилась ему Пленка милая. Святогор стал к девушке сва-таться — согласилась красавица с радостью, приняла от него золото кольцо.
И сыграли они вскоре свадебку, и венчалися у Святой горы. И на Ту Святогорову свадьбу собиралися гости-сватушки. Прилетел Сварог со Семарглом, Хоре с Зарей-Зареницей и Месяц, Макошь с Долею и Недолею.
Говорил Святогорушка Макоши:
— Я свою судьбу пересилил, не женился я на чудовище, а женился на раскрасавице!
Говорил Сварогу небесному:
— Ах, кузнец, наш отец! Скуй златой нам венец! Святогору с младою Пленкою, что свою судьбу пересилили!
И сказала тогда Макошь-матушка:
— Ах, младой Святогорушка Родович, что судьбой положено в Прави, изменить, увы, невозможно!
И сказал Сварог Святогору:
— Нить судьбы тонка, словно волос, но порвать ее кто ж сумеет?
И пошли Святогорушка с Пленкою после свадьбы спать-почивать. И увидел вдруг Святогорушка на груди у Пленки рубец:
— Что за рубчик я вижу на белой груди?
И ответила Пленка мужу:
— Приезжал к нам в царство Поморское никому неведомый витязь. Он оставил мне золотой алтын — я ж тогда спала непробудным сном. Как проснулась я — вижу рубчик, вижу — с тела белого спала кора. Я ж до той поры триста лет спала, околдована Черноморцем.
Понял тут Святогорушка Родович, что уйти нельзя от судьбины.
Как во тех высоких Святых горах распускался цветочек Астры. Поднялась звезда Златы Майи, озарила горы Святые — и тогда цветок распустился.
Расцвела то не просто Астра — то родилася Златогорка, дочка Пленки и Святогора. Так родилась вновь Злата Майя — Златого-рушкой-Златовлаской! Златогорка Майя родилась из луча звезды золотой, из любви Святогора с Пленкой!
А затем Святогорушка с Пленкой шесть прекрасных дочек родили. Породили — Алинушку сильную, Мерю — мирную и умеренную, Златогласку прекрасно поющую, светозарую Ала-тырку и Ненилу Звездинку с Тайей. Породили они семь дочурок, семь цветов в саду распустились!
И все славят теперь Святогора, Пленку славят и Златогорку, всех Пленкинь, что родила Пленка, вспоминают и Злату Майю!
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, как взошел Святогорушкана небо, и о Мерюшке Святогоровне, и о Ване — о человеке, Святогора перехитрившем!
— Ничего не скрою, что ведаю…
Святогорушка вместе с Пленкою в Цареграде жили, в Святых горах.
Был силен Святогорушка Родович, и познал он много премудростей. Он познал, как звезды рождаются, путь богов познал в горних высях, змеев водных — в пучинах моря. И всю эту звездную мудрость записал в Вещёрскую книгу и украсил ее изумрудом, и сардониксом, и топазом.
Как езжал Святогорушка Родович по высоким Святым горам. Конь его — выше леса стоячего, задевает шлем тучи ходячие.
Говорил Святогорушка Родович:
— Я познал всю звездную мудрость, путь проведал к царству небесному! Взгроможу я гору на гору, поднимусь до Сварги небесной, стану выше всех во Вселенной!
Взгромоздил Святогор гору на гору, и поднялся на небосвод, и пошел по звездной дороге, и явился к трону Всевышнего. И сказал ему Бог Всевышний:
— Я исполню все, что желаешь! Не проси лишь царства небесного, не проси и Ирия светлого!
И сказал Святогорушка Родович:
— Я поднялся к тебе, Всевышний! Дай мне, Боже, великий дар! Сделай так, чтоб стал я сильнее всех сынов Сварога и духов!
Чтобы стал я и самым мудрым, чтоб не мог меня обмануть ни великий бог и ни див!
И ответил ему Всевышний:
— Будь по-твоему, мощный витязь! Будешь ты всех в мире сильнее, всех сынов великих Сварога! Но тебя пересилит Камень! Будешь ты всех духов мудрее, лишь от хитрости человечьей ограждать тебя я не стану!
И сказал тогда Святогор:
— Не боюсь я силушки Камня, не страшна мне мудрость людская!
Как на матушке на сырой земле народился Ван — смертный сын Семаргла с Деваною.
Слышал Ван о дочери Пленки и великого Святогора, о младой Святогоровне Мере, будто Мерюшка краше Месяца и светлей Зари-Зареницы.
Приходил к царю Святогору:
— Аи же ты, Святогорушка Родович! У тебя есть дочка любимая, млада Мерюшка Святогоровна! Я с тобою бьюсь о велик заклад: буду прятаться я три раза, если я сумею укрыться —Мерю выдашь ты за меня, не смогу — руби буйну голову!
Ударяли они о велик заклад.
Встал поутру Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько, помолился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему:
— Вы храните меня и милуйте!
Обернулся он горностаем и пробрался он в подворотенку, заходил в палаточку царскую. Обернулся там добрым молодцем, целовал он Мерюшку милую. Целовал ее и прощался:
— Ты прощай же, свет Святогоровна! Я укроюсь от Святогора так, что он меня не отыщет.
Он опять ушел в подворотню, поскакал по чистому полюшку, миновал он тридевять вязов, тридесятым сам обернулся.
Утром встал Святогорушка Родович — раскрывал Вещерскую книгу. Стала книга ему вещать:
— Встал поутру Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько и молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему. Обернулся он горностаем и пробрался сам в подворотенку, заходил в палаточку царскую, обернулся там добрым молодцем. Целовал-миловал Мерю милую, и ушел опять в подворотню, и по чистому полю поскакивал, проскакал он тридевять вязов, обернулся последним вязом. И стрит он там добрый молодец.
И сказал Святогорушка Родович:
— Вы срубите вяз тот под корень — приведите из лесу Ваню!
Привели к Святогорушке Ваню, он сказал царю Святогору:
— Ты меня нашел в этот раз, но в другой-то раз не отыщешь!
А наутро встал он ранешенько, умывался Ваня белешенько. Он молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему:
— Вы храните меня и милуйте!
Обернулся он горностаем и пробрался вновь в подворотню, заходил в палаточку царскую. Обернулся там добрым молодцем, целовал он Мерюшку милую. Целовал ее и прощался:
— Ты прощай же, свет Святогоровна! Я укроюсь от Святогора так, что он меня не отыщет!
Он опять ушел в подворотню, поскакал по чистому полю, обернулся в полюшке волком, рыскал-рыскал в лесах дремучих, а потом обернулся соколом, высоко взлетел в поднебесье, пролетел звезд частых без счета, обернулся одной звездою.
Утром встал Святогорушка Родович — и раскрыл Вещерскую книгу. Стала книга ему вещать:
— Встал поутру Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько и молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему. Обернулся он горностаем и пробрался он в подворотенку, заходил в палаточку царскую, обернулся там добрым молодцем. Целовал он Мерюшку милую, и ушел опять в подворотню, и по чистому полю поскакивал, рыскал он в лесах серым волком, в небесах летал словно сокол, пролетел звезд частых без счета —обернулся одной звездою.
Выходил Святогор в чисто поле. Стал считать на небушке звезды. Видит он — все звезды на месте, но одна есть новая звездочка. Лук натягивал Святогор и сбивал стрелою звезду, падал Ваня со свода небесного.
— Здравствуй, Ваня! Хитер же ты прятаться, только я тебя все ж хитрее. Коль не сможешь спрятаться завтра — отрублю тебе буйну голову!
И опять встал Ваня ранешенько, умывался Ваня белешенько. Он молился Велесу мудрому, Птице Матери Сва, Всевышнему:
— Вы храните меня и милуйте!
Обернулся он горностаем и пробрался он в подворотню, заходил в палаточку царскую. Обернулся там добрым молодцем, целовал он Мерюшку милую. Целовал ее и прощался:
— Ты прощай же, свет Святогоровна! Я укроюсь от Святогора, так, что он меня не отыщет!
Он опять ушел в подворотню, поскакал по чистому полю, обернулся в полюшке волком, рыскал-рыскал в лесах дремучих, а потом обернулся соколом, высоко взлетел в поднебесье, пролетел звезд частых без счета, обернулся одной звездою. Падал звездочкой с поднебесья — и упал в гнездо Гамаюна.
И спросила его Гамаюн:
— Что ты хочешь, скажи мне, Ваня!
— Ничего мне, птица, не нужно, только от Святогора спрячь!
И сказала ему Гамаюн:
— Я укрою тебя, добрый молодец!
Три волшебных перышка вырвала Гамаюн из крылышка правого. Подала те перышки Ване:
— Ты пойди в палаточки царские, помаши волшебными перьями перед тем царем Святогором, пред его Вещёрскою книгой.
Помаши, а сам приговаривай: «Заклинаю книгу волшебную, чтоб молчала она, не сказывала, где найти меня — добра молодца». И иди в палатушки Мери, обернись кольцом золотым — пусть колечко Меря наденет.
Все как сказано, так и сталось.
Рано утром встал Святогорушка, раскрывал и спрашивал книгу, но молчала книга волшебная. Разгорелося сердце царское. Он схватил Вещерскую книгу и бросал ее в жаркий пламень.
И пришла к нему Меря милая, и сказал тут ей Святогорушка: — Я отдам за тебя Ваню-молодца, он провел меня, Святогора!
И сняла колечечко Меря, и бросала пред Святогором — покатилось оно по полу, обернулось колечко Ваней.
И сказал Святогор добру молодцу: — Что ж, пора пирком да за свадебку!
Выдал он любезную дочь за Ванюшу — мудрого витязя. И на эту свадьбу веселую собирались все небожители. Пировало царство небесное, вместе с ним и вся поднебесная.
Стали жить они, поживать. Святогор-царь с Пленкою правили. Ваня с Мерей родили сына, дали имя ему — Садко. И пошли от Вани и Мери племена мари и венедов.
Вышли замуж все сестры Мери. За Сварожича Ильма — Аля, Златогласка — за Ильма Водного. Алатырка вышла за Арка. Зла-тогорушка — за Дажьбога. А Звездинка — за Аса Звездного, а Ярина Тайя — за Яра.
И родили они дочерей, сынов. Алатырка родила Моска. От Дажьбога и Златогорки — Коляда Всевышний родился. Златогласка и Ильм Озерный породили племя русалок, а Алина и Ильм Сварожич — альвов, друдов и горных гмуров. А Звездинка и Звездный Ас — асов-ясов, а Тайя с Яром — племя актов. И их потомство расселилось по белу свету.
Ну а как пришла пора-времечко, повстречали Пленкини Ве-леса, и поднялись голубки в Сваргу, засияли в небе Стожарами.
И теперь все из века в век дочерей Святогора славят!
— Расскажи, Гамаюн, птица вещая, нам о сыне Вана и Мери, огерое славном Садко.
— Ничего не скрою, что ведаю…
Как в Святых горах, в Цареграде, жил Садко, сын Вана и Мери.
Был велик Цареград и славен. Терема, дворцы — белокамен-ны, храмы в городе — все высокие, ну а площади — все широкие, и все лавки полны товарами, а у пристани корабли стоят, будто лебеди в тихой заводи. Святогор с Поморскою Пленкою управляли тем славным городом.
У Садко-то нет злата-серебра, нет и лавок, полных товаром, нет и кораблей белопарусных. У него есть гусли яровчаты, у него есть голос певучий.
Раз пошел Садко к Ильмень-озеру. Сел Садко на камень горючий, начал он на гуслях наигрывать. От утра играл и до вечера. А настала вечерняя зорюшка — взволновалося Ильмень-озеро. В нем волна с волною сходились, и песком вода замутилась.
Вышел из воды Ильм Озерный, говорил Садку Цареградскому: — Аи же ты, Садко Цареградский! Ты меня игрой распотешил! Было у меня пирование — веселил на пиру ты моих гостей! И теперь тебя я пожалую. Ты ступай, Садко, в славный Цареград. Позовут тебя на почестей пир. Все начнут на пиру напиваться, станут хвастать и похваляться. Будет хвастать иной золотой казной, глупый хвастать начнет — молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой. Ты ж скажи, что в Ильмене-озере златоперая рыба плавает! Станут спорить купцы цареградские —бейся с ними ты о велик заклад, будто неводом рыбу выловишь. Спорят пусть они на товары да на корабли белопарусные, ты же спорь на буйную голову. Как закинешь сеть в Ильмень-озеро, так поймаешь рыбу волшебную!
И вернулся Садко в славный Цареград. Стали звать его на по-честен пир к Святогору и Пленке в терем.
Все на том пиру наедались, все на том пиру напивались. Стали между собою хвастаться. Кто-то хвастает золотой казной, кто — удачею молодецкою, глупый хвастает молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой.
И спросил тогда Святогор Садко: — Что ж сидишь, Садко, и не хвастаешь?
Говорил Садко таковы слова:
— Аи же вы, купцы цареградские! Нечем мне перед вами хвастать. Нету у меня золотой казны, нету у меня молодой жены. Лишь одним могу я похвастать: видел я, что в Ильмене-озере златоперая рыба плавает!
Стали спорить купцы цареградские, и сказал тогда тем купцам Садко:
— Коль не выловлю я той рыбы — отрубите мне буйну голову! Ставлю жизнь я против товаров, против кораблей белопарус-ных!
Бились с ним купцы о велик заклад.
И пошел Садко к Ильмень-озеру, вместе с ним — купцы цареградские. Как закинул он частый невод — вынул рыбочку златоперую!
Видят тут купцы — делать нечего, отдавали ему все товары, белопарусные корабли.
Стал Садко купцом цареградским. Начал он торговать — да по всем местам, и по всем городам и украинам.
И женился Садко цареградский, и построил себе палаты. Все в палатах тех по-небесному. Как на небушке Солнце Красное — так и в тереме Красно Солнышко. Есть на небе Месяц — и в тереме. Есть в нем вся красота поднебесная!
Он устраивал столование, собирал гостей на почестей пир, всех богатых купцов цареградских, всех жрецов из храмов богатых.
Все на том пиру наедались, все на том пиру напивались. Стали между собою хвастаться. Кто-то хвастает золотой казной, кто — удачею молодецкою, глупый хвастает молодой женой, умный — батюшкой, родной матушкой.
А Садко по палатам хаживает, золотыми кудрями встряхивает, говорит гостям таковы слова:
— Аи же вы, купцы цареградские! Как вы все у меня напивались, как вы все у меня наедались. Меж собою вы порасхваста-лись — кто и былью, кто небылицею. Чем же мне, Садку, теперь хвастать? У меня, Садка Цареградского, золотая казна не то-щится. Все товары в Цареграде выкуплю, все худые товары и добрые. Нечем будет вам торговать!
Говорили купцы цареградские:
— Бейся с нами, Садко, о велик заклад! О свою казну золотую!
И все с пира того разъезжалися по своим домам, по местам родным.
А Садко встал утром ранешенько и будил дружину хоробрую, дал дружине без счета златой казны. Чтоб скупили они в Цареграде все товары худые и добрые.
Все как сказано, так и сделано.
И во день второй, и на третий день отпускал Садко всю дру-жинушку, и скупали они в Цареграде все товары худые и добрые.
И пошел он сам во гостиный ряд. Видит тут Садко, что товаров во торговых рядах не убавилось. Скупит он товары царьградские — подоспеют товары заморские.
Тут купец Садко призадумался:
— Ведь не выкупить мне товаров со всего-то белого света! Я богат, Садко Цареградский, но богаче меня будет сам Царырад!
Опустил он буйную голову и пошел-побрел вдоль по улице. Тут Садко — купца Цареградского — кто-то тронул за плечико левое. Обернулся он — видит Белеса. И взмолился он богу Велесу:
— Помоги товарушки выкупить! Я тебе построю богатый храм среди города Цареграда!
Согласился на это Белее.
И пошел Садко ко своей казне. Видит — денег в ней больше прежнего.
Читать бесплатно другие книги:
