Вечная философия Хаксли Олдос

5. ЛЮБОВЬ К БЛИЖНЕМУ

Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь.

I Иоанн, 4.8

Любовь может охватить и удержать Его, но мысль – никогда.

Облако Незнания

Всякий, кто хочет достичь созерцания (то есть. объединяющего знания) должен начать со строгого вопроса к самому себе: насколько сильно я люблю? Ибо любовь есть движущая сила ума (machina mentis), которая вырывает его из мира и высоко возносит его.

Св. Григорий Великий

Любовь есть астролябия Божественных тайн.

Джалаладдин Руми

О небо, столь спокойное доселе!

Пусть поскорей узнает мощь твою

Тот похотью изъеденный богач,

Который, не желая видеть ничего, поскольку чувств лишен,

Своими слугами твои законы сделал.

Шекспир

Любовь – безошибочна; она не ошибается, ибо все ошибки совершаются из-за нехватки любви.

Вильям Ло

Мы можем любить только то, что мы знаем, и мы никогда не знаем до конца то, чего мы не любим. Любовь – это форма знания, и когда любовь достаточно бескорыстна и достаточно сильна, это знание становится объединяющим и приобретает качество безошибочности. Там, где нет бескорыстной любви (проще говоря, любви к ближнему), есть только эгоистичная любовь к самому себе, и, как следствие, только частичное и искаженное знание как о своем "я", так и о внешнем мире вещей, живых существ, ума и духа. "Изъеденный похотью" человек подчиняет себе "законы Неба" – то есть, использует законы Природы и духа ради достижения своих корыстных целей. В результате он становится "бесчувственным слепцом" и, стало быть, не способен к познанию. Его невежество абсолютно добровольно; если он и "слепец", то только потому, что он "не желает видеть ничего". Такое добровольное невежество неизбежно приводит к отрицательным последствиям. Гордыня влечет за собой возмездие, которое в некоторых случаях принимает очень драматичные формы, когда добровольный "слепец" (Макбет, Отелло, Лир) попадает в ловушку собственного честолюбия, или собственничества, или капризного тщеславия. В некоторых случаях оно проявляется менее заметно, когда власть, богатство и слава сопутствуют человеку до конца его дней, но ценой постоянно увеличивающейся невосприимчивости к благодати или даже полной неспособности когда-либо вырваться из душной темницы эгоизма и обособленности. Насколько сильно духовное невежество может поразить тех, кто "ставит себе на службу законы Неба", подтверждает поведение кардинала Ришелье на смертном одре.

Присутствовавший при кончине кардинала священник предложил великому человеку подготовить душу к ждущему ее впереди испытанию и простить всех своих врагов. "У меня никогда не было никаких врагов", – ответил кардинал со спокойной искренностью невежды. Долгие годы интриг, накопления богатств и претворения в жизнь честолюбивых планов сделали его невежество таким же абсолютным, какой была его политическая власть, "уступавшая только власти короля". Как и Наполеон, он по своему "почувствовал мощь Неба", поскольку отказал себе в удовольствии питать любовь к ближнему и тем самым не пожелал узнать всю правду о своей собственной душе и о чем-либо еще.

Здесь, на земле, любить Бога – лучше, чем знать Его, а знать низкие вещи – лучше, чем любить их. Если мы их знаем, то мы, так сказать, поднимаем их на уровень нашего ума, а вот если мы их любим, то мы склоняемся перед ними и становимся их слугами, как скупец становится слугой золота.

Св. Фома Аквинский (перефразировано)

Это замечание, на первый взгляд, несовместимо с теми, что предшествовали ему. Но на самом деле святой Фома просто проводит границы между различными формами любви и знания. Лучше любить знать Бога, чем просто знать о Боге без любви, прочитав теологический трактат. С другой стороны, золото невозможно полностью познать с помощью любви, а вернее, плотского вожделения, которое к нему испытывает скряга, или с помощью абстрактного интереса к нему ученого-исследователя, или же бескорыстной любви-знания художника по металлу или поклонника его творчества, которых приводит в восторг просто его красота, а не ценность и возможность обладания им. То же самое относится к сотворенным вещам и разумным живым существам. Плохо любить знать их из эгоистических и корыстных побуждений; целесообразнее познавать их с бесстрастностью ученого; но лучше всего дополнить абстрактное бескорыстное знание истинной бескорыстной любовью-знанием, обладающей качеством эстетического наслаждения или любовью к ближнему, или тем и другим одновременно.

Мы сотворяем кумира из голой истины: ибо истина в отрыве от любви к ближнему не есть Бог. а есть его образ и кумир. которого мы не должны любить и которому мы не должны поклоняться.

Паскаль

В результате филологической неточности (которая, вероятно, была никакой не случайностью, а еще одним тонким выражением глубоко укоренившейся в человеке жажде невежества и духовной тьмы), в современном английском языке, слово charity (любовь к ближнему) стало синонимом слова almsgiving (благотворительность) и почти никогда не используется по своему прямому назначению – как обозначение высшей и наиболее божественной формы любви. Из-за этого обеднения и в лучшие времена не очень адекватного запаса психологических и духовных терминов, слово love (любовь) вынуждено было взвалить на себя дополнительную ношу. Мы бойко повторяем, что "Бог есть любовь", и что мы должны "возлюбить ближнего своего, как себя самого". Но, к сожалению, слово "любовь" обозначает все: от восторженного слияния на киноэкране (крупным планом) губ – до тех чувств, которые испытывают к неграм-рабам Джон Вулмен или Питер Клейвер (эти два храма Святого Духа), от состояния орущей, поющей и машущей флагами толпы в Дворце Спорта или на Красной Площади – до состояния одинокого созерцателя, погрузившегося в простую молитву. Двусмысленность слов приводит к путанице в мыслях. А что касается любви, то здесь путаница в мыслях прекрасно служит тому, чтобы не обновленная духовно и разделенная человеческая натура, утверждала, что она служит Богу, а на самом деле служила Маммоне, Марсу или Приапу.

Знатоки духовной жизни в длинных произведениях или коротких афоризмах и притчах описали природу истинной любви к ближнему и отделили ее от других, более низких форм любви. Давайте по порядку рассмотрим ее основные характеристики. Во-первых. любовь к ближнему – бескорыстна, не ждет похвалы и не позволяет себе огорчиться, когда за добро ей воздают злом. Бога следует любить за то. что Он есть, а не за Его дары, и любую личность или вещь следует любить во имя Бога, ибо они являются храмами Божьего Духа. Более того, поскольку любовь к ближнему – бескорыстна, она просто обязана быть всемирной.

Любви не нужны ни причины, ни плоды своего существования: она сама по себе – плод, сама по себе – наслаждение. Я люблю, потому что я люблю: я люблю в силу того, что я могу любить... Из всех порывов и движений души любовь – то единственное, посредством чего создание, пусть и не на равных, может общаться с Создателем и возвращать что-то, напоминающее то, что было ему дано... Когда Бог любит, он хочет только одного – быть любимым, зная, что всех. кто любит Его, любовь сделает счастливыми.

Св. Бернар

У любви нет никаких побочных целей, она не хочет ничего. кроме своего увеличения, и потому все является маслом, подливаемым в ее огонь: она должна получить то, чего она хочет, и она не может быть разочарована, поскольку все (в том числе, и недоброе отношение со стороны объекта любви) естественным образом помогает ей жить так, как ей того хочется, и творить свою работу.

Вильям Ло

Те, кто плохо отзываются обо мне, на самом деле являются моими добрыми друзьями. Когда на меня клеветали, я не испытывал ни враждебности, ни предубежденности. Во мне накапливается сила любви и смирения, рожденная Нерождавшимся.

Кун Чэн-цзы

Некоторые люди хотят видеть Бога. как они видят корову, и хотят любить Бога. как они любят корову. – за молоко, которое она дает. за сыр. который из него можно сделать, за прибыль, которую из всего этого можно извлечь. Так обстоят дела с людьми, которые любят Бога во имя внешнего богатства или внутреннего комфорта. Они любят Бога не по-настоящему, если они любят его ради своей выгоды. Я скажу вам – воистину. любая, поставленная вами цель. какой бы хорошей она не была. будет барьером между вами и внутренней Истиной.

Экхарт

Я – нищий, но, Господь, я прошу у Тебя Больше, чем может попросить тысяча царей. Каждый хочет чего-то и просит его у Тебя. Я же пришел к тебе, чтобы попросить дать мне Тебя.

Ансари ал-Харави

Я не буду иметь ничего общего с любовью к Богу. Такой любви чистая любовь вынести не может; ибо чистая любовь есть сам Бог.

Святая Екатерина Женевская

Мать, даже рискуя собственной жизнью, защищает своего единственного сына. Пусть же добрая воля в неограниченном количестве присутствует в каждом существе. Пусть добрая воля господствует на всей земле, над землей, под землей, вокруг земли, – безмерная, не ведающая различий и противоречий. Если в часы бодрствования человек постоянно пребывает в этом состоянии ума, тогда приходит время сказать: "Даже и этот мир является священным".

Метта Сутта

Учись смотреть на все существа одинаково, видя одно "Я" во всех.

Шримад Бхагатавам

Вторая отличительная особенность любви к ближнему заключается в том, что, в отличие от низших форм любви, она не является эмоцией. Она начинается, как усилие воли, и достигает своего пика, как чисто духовное озарение, объединяющая любовь-знание сути своего объекта.

Пусть каждый знает, что настоящая любовь к Богу состоит не в пролитии слез, и не в той нежности, к которой мы. как правило, стремимся, потому что она утешает нас, – а в справедливом, стойком, смиренном служении Богу.

Святая Тереза

Ценность любви заключается не в высоких чувствах, а в отрешенности, в готовности вытерпеть все испытания во имя Бога, которого мы любим.

Св. Иоанн Креста

Под любовью я не подразумеваю никакую естественную нежность, которая в большей или меньшей степени присуща человеческой природе; нет, я имею ввиду значительно больший принцип души, основанный на разуме и благочестии, который делает нас нежными и добрыми по отношению к нашим собратьям, как к созданиям Бога. и во имя Его.

Вильям Ло

Природа любви к ближнему или любви-знания Бога определена Шанкарой, великим индуистским святым и философом девятого века, в тридцать втором двустишии его произведения "Вивека-Чудамани".

Среди средств освобождения высшим является любовь. Сказано, что созерцание истинной формы настоящего "Я" (Атмана, тождественного Брахману) есть любовь.

Иными словами, высшей формой любви к Богу является непосредственная духовная интуиция, посредством которой "знающий, знаемое и знание становятся единым целым". Средства и первые фазы обретения духом этой высшей любви-знания Духа описаны Шанкарой в предыдущих двустишиях его философской поэмы и состоят в усилиях воли, направленных на отказ от эгоизма в мыслях, чувствах и деяниях; на уничтожение желаний и достижений отрешенности или (если использовать соответствующий христианский термин) "святого безразличия"; на веселое отношение к несчастьям и отказ от жалости к самому себе и мыслей о том, чтобы платить злом за зло; и, наконец, на обретение неусыпной целенаправленной бдительности Божества, которое трансцендентно и, будучи трансцендентным, одновременно имманентно в каждой душе.

Ясно, что никакой определенный объект, доставляющий удовольствие воле, не может быть Богом, поэтому, если воля желает соединиться с Ним, она должна опустошить себя, отбросить все беспорядочные порывы желаний, отказаться от всех удовольствий, высоких и низких, временных и духовных, чтобы, очистившись от всех бурных удовольствий, наслаждений и желаний, она могла полностью сосредоточиться на любви к Богу. Ибо, если воля вообще способна осознать Бога и соединиться с Ним, то она может это сделать никак не посредством желаний, а только посредством любви; и поскольку все удовольствия, радости и наслаждения, на которые способна воля, не являются любовью, – то ни одно из этих приятных ощущений не может служить средством соединения воли с Богом. Таким средством может быть только усилие воли. И поскольку усилие воли не имеет ничего общего с чувством, – именно посредством этого усилия воля соединяется с Богом и покоится в Нем; это усилие есть любовь. Это единение не может быть результатом ощущений или исполнения желаний, ибо они остаются в душе, как задачи и цели. Чувства могут быть только отправной точкой любви, если воля твердо решила двигаться вперед и только вперед...

Если человек, утративший духовное благоденствие и наслаждение, думает, что это Бог оставил его. то он совершает очень большую ошибку: то же самое можно сказать о нем, когда он. вновь обретя их, довольно думает, что обрел Бога.

Еще более глуп тот, кто ищет в Боге удовольствия, наслаждается этим процессом, живет в нем; ибо, поступая так, он ищет Бога не посредством воли, основанной на чистой вере и любви к ближнему, а посредством воли. основанной на духовных наслаждениях, – то есть следует за своей волей и приятными ощущениями.

...Воля может обрести благоденствие и благодать единения с Божеством только посредством отрешенности, отказа от всех удовольствий, доставляемых земными и небесными вещами.

Св. Иоанн Креста

Любовь (обычная эмоциональная любовь) не служит единению. Да, она служит действию единения; но она не служит единению сути.

Экхарт

Причина, по которой чувственная любовь даже самого высшего порядка не может соединить душу с духовной сутью божественной Основы состоит в том, что, как и все порывы сердца, чувственная любовь обостряет тот эгоизм, который является основным препятствием на пути к такому единению. "Прокляты те, кто вечно пребывает в движении, не зная ни мгновения отдыха; мы, смертные, все еще продолжая наш путь. можем иногда прервать наше движение и отдохнуть... Не движется только Бог". Стало быть, мы обретаем знание и любовь к Богу только тогда, когда пребываем в божественном покое, превосходящем всякое понимание. А к превосходящему всякое понимание покою мы должны прийти дорогой самого обычного и всеми хорошо понимаемого мира – мира между народами и внутри них (ибо войны и насильственные революции почти полностью отгораживают Бога от большинства их участников); мира между индивидуумами и внутри индивидуальных душ (ибо ссоры на личностном уровне, а также страх, любовь, ненависть, честолюбие отдельного человека не менее губительны для духовной жизни, чем великие потрясения). Мы должны стремиться к такому миру для себя и для других, какой мы сами можем установить, чтобы подготовить себя к принятию того другого мира, который является плодом Духа и условием, по словам святого Павла, обретения знания-любви, единящего нас с Богом.

Только приведя свой ум в состояние полного покоя, ты сможешь преобразовать этот ложный ум смерти и нового рождения в чистый Интуитивный Ум и, совершив это, понять изначальную и просветляющую Суть Ума. Это должно стать отправной точкой твоих духовных упражнений. Приведя отправную точку в соответствие с твоей целью, с помощью правильных упражнений ты сможешь достичь истинно совершенного Просветления.

Если ты хочешь привести свой ум в состояние полного покоя и восстановить его изначальную чистоту, ты должен действовать так, словно ты очищаешь воду из грязного источника. Ты должен дать ей отстояться, пока осадок не соберется на дне кувшина, и вода не станет чистой, что соответствует состоянию, в котором ум пребывал до того. как его начали беспокоить нечистые желания. Затем ты старательно процеживаешь чистую воду... Когда ум войдет в состояние полного покоя и абсолютной сосредоточенности, тогда он увидит все вещи не в отдельности, а в их единстве, в котором нет места страстям и которое полностью соответствует таинственной и неописуемой чистоте Нирваны.

Сурангама Сутра

Тождество Единого с тем, что находится вне Его, и с тем, что находится в Нем, является бьющим ключом сияющей Любви.

Экхарт

Духовный прогресс, как мы имели возможность убедиться на нескольких других примерах, всегда двойственен и движется по спирали. Освобождение от эмоционального возбуждения есть путь к любви к ближнему; а любовь к ближнему или объединяющая любовь-знание есть путь к высшему божественному покою. То же самое можно сказать о смирении, которое является третьей характерной чертой любви к ближнему. Смирение является необходимым условием высшей формы любви, а высшая форма любви дает возможность превратить смирение в абсолютную скромность.

Хочешь ли ты стать путником на дороге Любви? Тогда выполни первое условие: будь смиренным, как пыль и пепел.

Ансари ал-Харави

По поводу любви к ближнему я могу сказать только одно – обрести ее тебе поможет только смирение: только осознание своей слабости может сделать тебя терпимым и снисходительным к другим. Ты ответишь: "Да, я понимаю, что смирение сделает меня терпимым по отношению к другим, но как мне обрести смирение?" Смирение рождается в результате соединения двух вещей, и ты никогда не должен отделять их друг от друга. Первой из них является созерцание бездны, из которой всемогущая рука Господня извлекла тебя, и над которой она держит тебя. так сказать, в подвешенном состоянии. Вторая – это присутствие всепроникающего Бога. Только бескорыстно и любя Бога. мы можем научиться тому. как забывать свое "я", правильно оценивать ослепившее нас ничтожество и с благодарностью растворяться в Величии, поглощающем все вещи. Люби Бога, и ты обретешь смирение: люби Бога, и ты отбросишь любовь к своему "я": люби Бога, и ты возлюбишь все, что Он дает тебе возможность любить во имя любви к Нему самому.

Фенелон

Мы уже знаем, что чувства могут мотивировать любовь к ближнему; но любовь к ближнему сама по себе рождается в воле – воле к миру и смирению в самом себе, в воле к терпимому и доброму отношению к своим собратьям, в воле к той бескорыстной любви к Богу, которая "ничего не просит и ни в чем не отказывает". Но волю можно укрепить постоянными упражнениями. Хорошей иллюстрацией к этому может послужить запись, восхитительная в своей босуэлловской живости, разговора между молодым епископом Белльским и его обожаемым другом и учителем Франциском Сальским.

Однажды я спросил епископа Женевского, что должен делать человек, чтобы достичь совершенства. "Ты должен возлюбить Бога всем своим сердцем, – ответил он. – и возлюбить ближнего своего, как себя самого". "Я не спрашиваю, в чем состоит совершенство, – возразил я. – я спрашиваю, как его достичь". "Любовь к ближнему. – снова заговорил он. – это одновременно и цель и средство, и достичь этого совершенства мы можем только посредством самой любви к ближнему... Если душа – это жизнь тела. то любовь к ближнему – это жизнь души". "Я знаю все это. – сказал я. – Но я хочу знать, каким образом человек может любить Бога всем своим сердцем и любить ближнего своего, как себя самого". Но снова он ответил: "Мы должны любить Бога всем своим сердцем и любить ближнего своего, как себя самого". "Я так ничего и не понял, – ответил я. – Скажи мне. как обрести такую любовь?"

"Самый быстрый, самый лучший, самый простой способ возлюбить Бога всем своим сердцем состоит в том. чтобы возлюбить Его всем своим сердцем!"

Он продолжал повторять один и тот же ответ. И все же, в конце концов, епископ сказал: "Ты не один такой. Очень многие хотят узнать у меня метод, систему и тайный способ достижения совершенства, и я могу сказать им только одно: единственный секрет состоит в искренней любви к Богу, а достичь такой любви можно только, любя. Ты учишься говорить в процессе речи, ты овладеваешь знаниями в процессе их обретения, ты учишься бегать, бегая, ты учишься работать, работая: точно также, ты учишься любить Бога и человека, любя их. Все, кто думают, что есть другой путь, обманывают себя. Если ты хочешь любить Бога, то люби Его все больше и больше. Начни, как простой ученик, и сама сила любви приведет тебя к мастерству. Те, кто достигли наибольшего прогресса, будут постоянно идти вперед и ни за что не поверят, что дошли до цели: ибо любовь к ближнему должна постоянно расти в нас до самого нашего последнего вздоха".

Жан Пьер Камю

Переход от того, что святой Бернар называет "плотской любовью" к священному человечеству, к духовной любви к Божеству, от эмоциональной любви, которая может привести только к действенному соединению любящего и любимого, к совершенной любви к ближнему, соединяющей их в духовной субстанции, в религиозной практике отражен, как переход от прерывистой и эмоциональной медитации к глубокому созерцанию. Все христианские авторы уверяют, что духовная любовь к Божеству выше плотской любви к человеку, которая является лишь началом и средством достижения своей главной цели – обретения любви-знания, объединяющего его с божественной Основой. Но все они не менее упрямо уверяют, что плотская любовь является обязательным началом и незаменимым средством. Восточные авторы соглашаются, что это верно для многих людей, но не для всех, поскольку существуют и прирожденные созерцатели, способные "совместить исходную точку с целью" и сразу же вступить на путь Йоги Знания. Ниже мы приводим отрывок из произведения величайшего из даосских философов, написанного именно с точки зрения прирожденного созерцателя.

Одни только видят Небо. как своего отца и его в силу этого, любят, тем более, что выше неба. Другие только видят благородного мужа (царя), их превосходящего и готовы за него умереть; тем более должны бы это делать ради того, что более истинно, чем царь. Когда источник высыхает, рыбы поддерживая одна другую, собираются на мели. и стараются дать друг другу влагу дыханием и слюной. Но лучше им забыть друг о друге в просторах рек и озер.

Хуан Цзун

"Слизь" личной и эмоциональной любви лишь отдаленно напоминает воду духовного божественного бытия и отличается от нее более "низким качеством" и (именно потому что эта любовь – личная и эмоциональная) "недостаточным количеством". Осушив в результате своего добровольного невежества, неверных действий и неправедного бытия божественные реки, человеческие существа могут скрасить ужас своего положения "обмениваясь слизью". Но не может быть никакого счастья или безопасности во времени и никакого освобождения в вечности, пока они не перестанут думать, что могут обойтись одной только "слизью", и пока не призовут вернуться божественные воды, отдавшись тому, что, в сущности, является их стихией. Ищите прежде всего Царство Божие, а все остальное приложится. А если вы ищите, подобно тем, кто в настоящее время молится на прогресс, прежде всего, все остальное, надеясь, что к результатам обуздания ядерной энергии и трех очередных революций приложится Царство Божье, – вы все потеряете. И все же мы продолжаем доверять прогрессу, продолжаем считать личную слизь высшей формой духовной влаги, и продолжаем предпочитать мучительное и невозможное существование на суше – любви, радости и покою в нашем родном океане.

Секта влюбленных не похожа на все остальные: у влюбленных своя религия и своя вера.

Джалаладдин Руми

Душа живет не в теле, ею одушевленном, а в том. что она любит. Ибо она не живет в теле, она, скорее, дает жизнь телу и живет в том, что любит.

Св. Иоанн Креста

Смирение есть любовь, полностью сосредоточившаяся на Нем, который является ее объектом; отвага есть любовь, готовая с радостью вынести все во имя Него, который является ее объектом; правосудие есть любовь, служащая только Ему, который является ее объектом и, стало быть. правит справедливо: благоразумие есть любовь, правильно отличающая то, что ей мешает, от того, что ей помогает.

Св. Августин

Отличительными чертами любви к ближнему являются бескорыстность, спокойствие и смирение. Там, где есть бескорыстие, – нет ни стремления выгадать что-либо для себя, ни страха потерять что-то или быть наказанным? Там, где есть спокойствие, – нет ни желания, ни отвращения, а есть непоколебимая воля подчиниться божественному Дао или Логосу на любом уровне бытия и постоянное осознание божественного Этого и того, что должно быть связью Его и индивидуума. И там, где есть смирение, нет ни придирчивости, ни восхваления эго, ни спроецированного за счет других альтер-эго, которое обладает теми же самыми недостатками и слабостями, но считается способным превосходить других в обретении знания, единящего его с Богом. Из этого всего следует, что любовь к ближнему есть корень и основа нравственности, и что там, где мало любви к ближнему, есть много зла, которого можно было бы избежать. Все это суммируется в формуле, созданной святым Августином: "Люби и делай все, что хочешь". В качестве примера более поздних разработок затронутой святым Августином темы мы приводим ниже отрывок из писаний Джона Эверарда, одного из тех одаренных духовно мудрецов семнадцатого века, к учениям которого остались глухи воюющие друг с другом группировки, и на которые, еще меньше внимания обратили церковники эпохи Реставрации и их наследники эпохи неоклассицизма, когда революция и военная диктатура были уже позади. (О том, насколько глухи были эти люди, мы можем судить по тому, что написал Свифт о своих любимых и нравственно совершенных Гуингамах. Основной темой их бесед и их поэзии были такие вещи, как "дружба и благожелательность, видимые деяния природы или древние традиции; узы и пределы добродетели, непогрешимое правление разума". И они никогда не занимали свой ум мыслями о Боге, или любви к ближнему, или об освобождении этого самого ума. О чем достаточно ясно свидетельствует то, как относился декан церкви святого Патрика к религии, на которой он сделал себе деньги.)

Дайте человеку, который нашел внутри себя живого Поводыря, делать все, что ему заблагорассудится, и пусть он забудет, если сможет, все законы внешнего мира! С таким же успехом вы можете сказать человеку, нежно любящему свою жену: "Если тебе того хочется, ты волен бить ее, калечить или убить".

Джон Эверард

Из этого следует, что там, где есть любовь к ближнему, там не может быть никакого принуждения.

Бог никого не заставляет, ибо любовь не терпит принуждения, и, стало быть. служение Богу есть вещь абсолютно добровольная.

Ганс Денк

Но именно потому, что любовь к ближнему не терпит принуждения, она обладает некой мирной силой авторитета, с помощью которой она защищает себя и помогает своим служителям. Разумеется, она не может автоматически помочь всем и каждому (ибо некоторые индивидуумы и, тем более, организации, защищены от божественного воздействия непроницаемой броней), но, на удивление, в большом количестве случаев сила ее оказывается действенной.

Небо вооружает жалостью тех, кого хочет сохранить.

Лао-цзы

"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мною, он обобрал меня".

У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.

"Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мною, он обобрал меня".

У тех, кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается.

Ибо никогда в мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. Вот извечная дхамма.

Дхаммапада

Нынешнее состояние дел в экономике, общественных и международных отношениях объясняется, в основном, организованным отсутствием любви. Мы начали с утраты любви к Природе, так что вместо того, чтобы постараться взаимодействовать с Дао или Логосом на уровне неодушевленных вешен и существ, стоящих ниже человека, – мы пытаемся подавлять и эксплуатировать, мы разбазариваем полезные ископаемые, разрушаем почву, уничтожаем леса, сбрасываем отходы в реки и загрязняем ядовитыми испарениями воздух. От отсутствия любви к Природе мы перешли к отсутствию любви к искусству – настолько полному, что мы почти полностью убили все фундаментальные и полезные виды искусства, заменив их всевозможной массовой продукцией, создаваемой при помощи машин. И, конечно, это отсутствие любви к искусству в то же самое время является отсутствием любви к человеческим существам, которые вынуждены выполнять несложные и лишенные изящества задачи, навязанные нашими механическими суррогатами искусства и бесконечной возней с бумагами, связанной с массовым производством и массовой дистрибьюцией. Рука об руку с массовым производством и массовой дистрибьюцией идет массовое финансирование, и эти процессы объединили свои усилия в деле экспроприации все большого количества маленьких участков земли и средств производства, тем самым ограничивая свободу среди большинства людей и стимулируя способность меньшинства насильственно контролировать жизнь своих собратьев. Это способное к насильственному контролю меньшинство состоит из частников-капиталистов или правительственных чиновников, иди и тех, и других, объединивших свои усилия. И разумеется, как бы не называл себя начальник – "директором компании" или "слугой народа", – контроль, который он осуществляет, является принудительным и, стало быть, по сути своей, лишенным любви. Единственная разница между двумя видами этих олигархических правителей заключается в том, что власть первых зиждется, в большей степени, на богатстве, чем на их положении в обладающей устоявшимся авторитетом иерархии. А власть вторых зиждется в большей степени на служебном положении, чем на богатстве. На эту повсеместно идентичную основу не отмеченных любовью отношений нагромождены другие отношения, – в каждом обществе свои, зависящие от местных условий, местных привычек и местного образа мышления. Вот несколько примеров: эксплуатация и презрительное отношение к цветному меньшинству, живущему среди белого большинства, или цветное большинство, управляемое белым меньшинством; ненависть к евреям, католикам, масонам или любому другому меньшинству, чьи язык, привычки, внешний вид или религия отличаются от соответствующих черт местного большинства. А венцом всего этого является организованное отсутствие любви между государствами – отсутствие любви, которое выражает себя в не требующей никаких доказательств убежденности, что нации имеют естественное право вести себя подобно ворам и убийцам, вооружаться до зубов и при первой представившейся возможности грабить и убивать. (О том, насколько суждения о природе наций, хорошо свидетельствует история Центральной Америки. До тех пор, пока отдельные области Центральной Америки с их произвольно очерченными границами назывались провинциями испанской колониальной империи, их обитатели жили в мире и согласии друг с другом. Но в начале девятнадцатого века различные административные районы испанской империи разорвали связь с "родиной" и решили стать нациями по европейскому образцу. Результат: они немедленно начали воевать друг с другом. Почему? Потому что суверенное национальное государство по определению является организацией, которая имеет право и обязана принуждать своих членов осуществлять грабежи и убийства в самых больших масштабах.)

"Не вводи нас в искушение" – вот каким принципом должны руководствоваться все общественные организации; искушений следует опасаться, и, по мере возможности, искушения следует ликвидировать при помощи соответствующих экономических и политических мер. Во-первых, распространение и общее принятие любой формы Вечной Философии сможет помочь удержать мужчин и женщин от искушения поклоняться временным вещам – церкви, государству, революции, индивидуализму, ибо все они, по самой своей сути, неизбежно противоречат любви к ближнему. За этим должны последовать децентрализация, широкое распространение мелкой частной собственности на землю и средства производства, ликвидация, как государственных, так и корпоративных монополий, разделение экономической и политической власти (лорд Актон не уставал повторять, что это является единственной гарантией гражданских свобод в условиях законности). Эти социальные преобразования должны помешать честолюбивым индивидуумам, организациям и правительствам поддаться искушению установить тиранию. А кооперативы, демократические профессиональные организации и городские собрания должны освободить народные массы от искушения сделать свой децентрализованный индивидуализм слишком буйным. Но, конечно, ни одна из этих изначально желательных реформ не может быть осуществлена до тех пор, пока суверенные государства будут считать своим естественным состоянием готовиться к войне друг с другом. Ибо современную войну могут вести только страны с чрезмерно развитой промышленностью; страны, в которых экономическая мощь находится в руках государства или нескольких монополистических корпораций, которые легко облагать налогом или, при необходимости, временно национализировать; страны, в которых трудящиеся, не обладающие частной собственностью и лишенные корней, могут быть легко перемещены с места на место и вышколены производственной дисциплиной. Любое децентрализованное общество свободных, не подвергающихся никакому принуждению мелких частных собственников, общество со сбалансированной экономикой, в воинственном мире вроде нашего, станет жертвой любого другого общества, где производство высоко механизировано и централизовано, где народ не имеет частной собственности и потому легко поддается принуждению, – общества, в экономике которого имеется явный перекос. Вот почему индустриально неразвитые страны типа Мексики или Китая хотят только одного: стать Германией, Англией, или Соединенными Штатами. До тех пор, пока будет существовать организованное отсутствие любви, выражающееся в войнах и подготовке к ним, не может быть и речи об уменьшении отсутствия любви в экономических и политических отношениях в масштабах отдельных стран и всего мира. Войны и подготовка к ним являются постоянными искушениями сделать нынешнее плохое, забывшее о Боге общество еще более плохим, в то время, как технология будет становиться все более эффективной.

6.УКРОЩЕНИЕ СТРАСТЕЙ, ОТСТРАНЕННОСТЬ, ПРАВЕДНЫЕ ТРУДЫ

Драгоценное Царство Божие было отгорожено от души временем, многообразием, ее собственными трудами, или, ненадолго, ее творческой природой. Душа сумеет открыть в себе Царство Божие в такой степени, в какой она сумеет отделиться от многообразия. В Царстве Божьем душа и Божество являются единым целым.

Экхарт

"Наше царствие уходит" – это обязательное и неизбежное следствие того, что "Твое царствие приходит". Ибо, чем больше "я", тем меньше Бога. Божественная вечная полноценная жизнь достанется только тем, кто осознанно расстался с раздираемой противоречиями жизнью страстей, корысти, эгоцентрического мышления, эгоцентрических чувств, желаний и действий. Укрощение страстей или осознанное умерщвление "я" с бескомпромиссной твердостью пропагандировалось каноническими книгами христианства, индуизма, буддизма, больших и малых религий, а также геоцентрическими святыми и духовными реформаторами, которые не только толковали принципы Вечной Философии, но и жили в соответствии с ними. Но подобный "отказ от своего "я" не считается (по крайней мере людьми, знающими о чем они говорят) концом пути. Он является просто инструментом, незаменимым средством достижения цели. По словам человека, цитаты из произведений которого мы уже не раз приводили в предыдущих главах, всем нам необходимо "узнать истинную природу и ценность любого самоотречения и укрощения страстей".

Что до их природы, то, сами по себе, они не содержат ни добра, ни святости, не способствуют по-настоящему нашей канонизации, не питают по-настоящему Божественную Жизнь в наших душах, не обладают очищающей силой. Их единственная ценность заключается в том, что они устраняют препятствия на дороге к святости, сокрушают барьеры между нами и Богом и прокладывают путь в наши души очищающему Божьему духу. который только он один может вдохнуть Божественную Жизнь в наши души или подарить им мельчайшую частичку истинной святости или духовной жизни... Теперь понятно, почему многие люди не только ничего не приобрели, но даже многое потеряли в результате укрощения страстей. Они неправильно поняли природу и ценность этого укрощения. Они практиковали его ради него самого, как вещи. ценной самой по себе. Они решили, что оно является истинной частью святости и потому остановились на нем и не пошли дальше, зато очень выросли в собственных глазах благодаря своим успехам в укрощении страстей. В результате они стали самоуверенными, угрюмыми, суровыми судьями всех тех, кто не достиг таких же успехов. В результате самоотречение привело их к тому же. к чему других людей приводит следование страстям: оно воздвигло барьер между Богом и их душами. И вместо того, чтобы по-настоящему умертвить свое "я", они только укрепили его царствие.

Вильям Ло

Искоренение и истребление страстей есть добро, но не абсолютное: обретение Мудрости – вот абсолютное добро. Когда это время наступит, все люди запоют.

Филон

Мой личный опыт мне подсказывает: что натура человека, живущего в соответствии с религиозными принципами, но неверно толкующего молитвы и другие вещи. связующие душу с Богом, – становится гораздо хуже. чем она могла быть, если бы он жил по мирским законам. Ибо гордыня и эгоизм, укоренившиеся в душе из-за греха, способны безмерно укрепиться, благодаря религии, если душа встала не на тот путь. что ведет к знанию и истинному смирению. Ибо я вижу. как в результате метаний и противоречий воли. которых нельзя избежать ни в одной религиозной общине, сердце превращается в камень. И смягчить его может только настоящая молитва, посредством которой душа тянется к Богу и учится у Него истинному смирению.

Гертруда Мор

Однажды, когда я жаловалась что мне приходится есть мясо и не каяться, мне сказали: иногда желание каяться содержит в себе больше эгоизма, чем сам грех.

Святая Тереза

Тот факт, что укротившие свои страсти люди в некотором отношении хуже тех, кто своим страстям потворствует, – не раз находил отражение в истории, художественной литературе и описательной психологии. Например, пуританин может исповедовать все основные добродетели: благоразумие, стойкость, выдержку и целомудрие – и при этом оставаться очень плохим человеком. Ибо слишком часто эти его добродетели сопровождаются, а по сути причинно связаны с такими грехами, как гордыня, зависть, хронический гнев, неприязнь, иногда доходящая до самой настоящей жестокости. Ошибочно принимая средства за цель, пуританин вообразил себя святым на основании своей способности к стоическому воздержанию. Но стоическое воздержание есть не что иное, как возвышение более почтенной стороны "эго" за счет его менее почтенной стороны. А святость, напротив, есть полное отрицание отдельного "я", как его достойных, так и недостойных аспектов, и подчинение воли Богу. Чем больше человек привязан к таким понятиям, как "Я", "меня", "мое", тем меньше он способен обрести знание, объединяющее его с божественной Основой. Укрощение страстей должно быть доведено до уровня отрешенности или (по выражению святого Франциска Сальского) "святого безразличия"; в противном случае, оно просто переведет своеволие в другое русло, причем своеволие от этого может не только не уменьшиться, но даже увеличиться. Как это всегда и бывает, лучшие люди, развратившись. становятся худшими. Разница между укротившим свои страсти, но по-прежнему горделивым и сосредоточенным на самом себе стоиком и отчаянным гедонистом заключается в следующем: последний, будучи слабохарактерным, ленивым и в душе стыдящимся самого себя человеком, не имеет ни энергии, ни мотивов, чтобы причинить вред кому-нибудь или чему-нибудь еще, кроме своего тела, ума и духа. Первый, в силу того, что он обладает всеми вторичными достоинствами и смотрит свысока на тех, кто не похож на него, морально готов и вполне способен причинить вред в самом большом масштабе и без всяких угрызений совести. Это очевидные факты. И все же, в современном религиозном жаргоне слово "аморальный" обозначает исключительно человека, невоздержанного в плотских удовольствиях. В то же время, люди вполне респектабельные, но алчные, честолюбивые, жестокие, скрывающие дикую жажду власти за соответствующей идеологической ширмой, не только не подвергаются осуждению, а считаются образцами добродетели.

Представители организованных церквей начинают создавать нимбы вокруг голов людей, которые делают все, что в их силах, чтобы разжечь очередную войну или революцию, и продолжают причитать по поводу того, что наш мир пребывает в таком плачевном состоянии.

Вопреки тому, что воображают многие люди, – укрощение страстей не представляет собой, прежде всего, суровый образ жизни в физическом отношении. Возможно, что определенные лица при определенных обстоятельствах смогут достичь главной цели человека при помощи суровых физических самоограничений. Однако, в большинстве случаев, аскетизм такого рода ведет не к освобождению, а к чему-то совершенно другому, – развитию "психических" способностей. Умение добиться удовлетворения молитвы-просьбы, дар целителя, способность заглядывать в будущее или в ум другого человека, – вот качества, которые, похоже, зачастую имеют некую причинную связь с постами, бдениями и самоистязаниями. Большинство великих теоцентрических святых и духовных учителей признавало существование сверхъестественных способностей, но только для того, чтобы высказать сожаление по этому поводу. Они говорили: мнение, будто эти "сиддхи", как называли таких людей индусы, имеют что-то общее с освобождением, – является опасной иллюзией. Штучки такого рода либо не имеют отношения к главной цели жизни, либо (если они слишком ценятся и им уделяется слишком много внимания) являются препятствием на пути духовного развития. И это не единственный отрицательный аспект физического аскетизма. Крайние его формы могут оказаться опасными для здоровья, – а человеку с ослабленным здоровьем очень трудно постоянно совершать усилия, необходимые в духовной жизни. А поскольку физический аскетизм – дело трудное, болезненное и, вообще, очень бросающееся в глаза, – он является постоянным искушением для людей тщеславных, стремящихся к установлению всякого рода рекордов. "Когда ты подвергал себя физическим страданиям, ты был велик, ты вызывал восхищение". Так пишет Сузо о своих личных ощущениях, которые привели его, как за много столетий до него и Гаутаму Будду, к отказу от умерщвления плоти. А святая Тереза замечает, что налагать на себя великую епитимью гораздо легче, чем терпеливо, с любовью и смирением выносить обычные тяготы повседневной семейной жизни, что, впрочем, не помешало ей, до самого последнего ее дня, подвергать себя самым жестоким самоистязаниям. (Мы не можем знать, действительно ли эти страдания помогли ей в обретении знания, объединяющего ее с Богом, или она их ценила и практиковала для тех психических способностей, которые они помогали развивать.)

Наш дорогой святой (Франциск Сальский) не одобрял тех. кто безудержно постится. Он говаривал, что дух перекормленное тело не выносит, а в недоедающем не задерживается.

Жан Пьер Камю

Если воля, получая какое-либо удовольствие от чувственного объекта, летит на крыльях этого удовольствия к Богу, или чувственный объект вызывает в ней желание молиться, – тогда она не должна пренебрегать чувственным объектом. она должна использовать его в таких святых целях. Ибо чувственный объект в таких условиях делает то, ради чего его создал Бог, а именно – дает возможность лучше узнать и больше полюбить Его.

Св. Иоанн Креста

Тот, кто не сознает свободы духа среди чувственных объектов – вещей, которые должны вызывать желание молиться, и чья воля опирается на них и питается ими, – тот должен воздержаться от их употребления: ибо для него они – препятствие на дороге к Богу.

Св. Иоанн Креста

Один человек может сказать, что он не способен поститься: но может ли он сказать, что не способен любить Бога? Другой может заявить, что он не способен сохранить девственность или продать все свое имущество, чтобы раздать деньги бедным: но может ли он сказать мне. что не способен любить своих врагов? Нужно всего лишь заглянуть в собственное сердце: ибо Бог не просит у нас того. за чем следует отправляться в дальние края.

Св. Иероним

Любой, кто желает поступать именно так, может более чем успешно практиковать укрощение страстей в условиях обычной повседневной жизни и при этом даже не прибегать к суровым физическим самоограничениям. Мы приведем правила, составленные для Гертруды Мор автором "Священной Мудрости".

Во-первых, она должна делать все то. что ей положено делать по любому закону, – человеческому или Божьему. Во-вторых, она не должна совершать поступков, запрещенных человеческими или Божьими законами, или же Божественным вдохновением. В-третьих, она должна терпеливо и с самоотречением преодолевать все препятствия, сооруженные на пути ее воли рукой Божьей. Таковыми, например, являются скука, искушение, физическое увечье, болезнь и немощь, потеря друга и потребность в уюте. Все эти страдания следует выносить терпеливо, вне зависимости от того, посланы они Богом или Его созданиями... Такого укрощения страстей вполне достаточно для Дамы Гертруды или любой другой души, а укрощения иного рода не следует советовать, так как нет в нем никакой нужды ни для кого.

Августин Бейкер

Подводя итог, можно сказать: лучшим результатом укрощения страстей является отказ от своеволия, корысти, эгоцентрических мышления, желания и воображения. Крайние формы физического аскетизма вряд ли дадут такой результат. А вот смиренное отношение к тому, что случается с нами в ходе нашей повседневной жизни (за исключением, разумеется, наших грехов) скорее всего дадут желаемый эффект. Если человек претворяет в жизнь специфические методы самоотречения, то они должны быть неброскими, безопасными для здоровья и лишены духа соревнования. Например, что касается диеты, то большинство людей посчитает истинным укрощением страстей отказ от продуктов, которые эксперты по питанию объявили вредными. А что касается отношений между людьми, то самоотречение должно здесь принять формы не показушного смирения, а сдержанности в речах и поступках, – отказ от недоброжелательных или легкомысленных речей (что, на практике, означает отказ от пятидесяти процентов обычных разговоров) и умение вести себя спокойно и бодро, когда внешние обстоятельства или состояние здоровья могут вызвать тревогу, угрюмость или излишнее возбуждение.

Когда человек любит ближнего своего ради того, чтобы вновь родиться на небесах или ради славы, или ради награды, или из страха, – то такая любовь не может привести к полному успеху.

Сутра о Понимании и Защите Дхармы

Когда князь Вен Ван посещал Цан, он увидел старого рыбака. Но старик не занимался настоящей рыбной ловлей, ибо удил не для того, чтобы поймать рыбу. а просто из удовольствия. Вен Ван захотел сделать его членом своего правительства, но боялся, что его министры, дяди и братья будут возражать. С другой стороны, он не мог вынести мысли, что если он даст старику уйти. то другие люди не смогут увидеть столь прекрасный пример.

Чжуан-цзы

Боже, если я поклоняюсь Тебе из страха перед адом, то сожги меня в аду. И если я поклоняюсь Тебе в надежде попасть в Рай, то изгони меня из Рая; но если я поклоняюсь Тебе ради Тебя самого, то не скрывай от меня Твоей вечной Красоты.

Рабиа

Рабиа, святая-суфий, говорит, мыслит и чувствует категориями благочестивого теизма; буддийский теолог – категориями безликого нравственного Закона; китайский философ, с характерным для этих людей юмором – категориями политики. Но все они настаивают на необходимости отказа от корысти – и настаивают так же сильно, как настаивает Христос в своем обращении к Фарисеям, которых он критикует за эгоцентрическую набожность; как настаивает Кришна из "Бхагавад Гиты", когда он приказывает Арджуне выполнять его долг перед Богом, не ожидая награды и не опасаясь наказания.

Святого Игнатия Лойолу однажды спросили, что бы он почувствовал, если бы Папа стал подавлять Общество Иисуса. Он ответил:

– Я бы четверть часа молился, а потом об этом вообще не думал.

Вероятно, это самая трудная форма укрощения страстей – достичь "святого равнодушия" к временным успехам или неудачам в том деле, которому человек отдает все свои силы. Человек добился триумфа – хорошо, потерпел поражение – тоже хорошо, хотя ограниченному и закрепощенному временем уму совершенно непостижима полезность поражения.

Под человеком, лишенным страстей, я понимаю человека, который не позволяет ни добру, ни злу разрушить его внутреннее хозяйство, а подстраивается под то, что произошло, и не прибавляет его к сумме своей смертности.

Чжуан-Цзы

Готовность к единению с Богом не означает, что душа должна каким-то образом понимать, осязать, воображать или чувствовать на вкус природу Бога или какой-либо вещи; душа должна пребывать в той чистоте и той любви, которые являются абсолютной отрешенностью от всех вещей, за исключением Бога.

Св. Иоанн Креста

Тщеславие всегда порождает беспокойство и не приносит никакой пользы. Даже если весь мир и все вещи в нем пришли в смятение, беспокойство по этому поводу есть тщеславие.

Св. Иоанн Креста

Своей заботы достаточно не только для каждого дня, но и для каждого места. Возбужденное отношение к событиям, на которые мы не в состоянии повлиять, потому что они либо еще не произошли, либо происходят слишком далеко от нас, – есть не что иное, как заражение ожидаемым или удаленным от нас злом, которое становится предметом нашего беспокойства. Слушать четыре-пять раз в день новости и комментарии к ним, читать ежедневные газеты, а также все еженедельные и ежемесячные журналы, – все это называется теперь "проявлять разумный интерес к политике". Св. Иоанн Креста назвал бы это потворством праздному любопытству и культивированием беспокойства ради самого беспокойства.

Я хочу очень немногого, и того, что я действительно хочу. я хочу не очень-то и сильно. У меня почти нет желаний, но если бы мне пришлось родиться заново, я должен был бы вообще их не иметь. Мы не должны ничего просить и ни в чем не отказывать, и. подчинившись воле божественного Провидения. не тратить попусту время на любые желания, за исключением тех. которые являются желаниями Бога.

Снятой Франциск Сальский

Сохрани свой покой.

И вещи смогут сами расти,

Я буду ждать их возвращения.

Все веши расцветут

И вернутся к своему началу.

Это возвращение к корням называется Покоем;

Покой называется покорностью Судьбе;

То, что покорилось Судьбе, является частью вечности:

Познать вечность значит быть просветленным;

Не знать ее – значит слепо совершать зло.

Я хотел бы иметь возможность присоединиться к "Отшельникам" (на острове Калди) вместо того, чтобы быть начальником и писать книги. Но, конечно, я не хочу получить то, чего я хочу.

Аббат Джон Чепмен

Мы не должны хотеть ничего, кроме того, что происходит в данный момент, и в то же время, мы должны постоянно распространять добро.

Святая Екатерина Женевская

Прогресс в деле укрощения страстей, как и прогресс в большинстве других сфер жизни, – это скольжение по лезвию ножа. С одной стороны притаилась Сцилла эгоцентрического аскетизма, а с другой – Харибда блаженного наплевательства. Святое безразличие, пропагандируемое толкователями вечной Философии, не является ни стоицизмом, ни обычной пассивностью. Оно представляет собой, скорее, активное отречение. Отказ от своеволия означает не то, что волю можно отправить в бессрочный отпуск, а то, что божественная воля может использовать укрощенные ум и тело, как орудия добра. Или, вместе с Кабиром, мы можем сказать, что "правоверным является тот, в чьем сердце соединяются любовь и отстраненность, подобно тому, как смешиваются воды Ганга и Ямуны". До тех пор, пока мы не расстанемся с частными увлечениями, мы не сможем любить Бога всем сердцем и разумом и не сможем испытывать вселенскую любовь ко всем Божьим созданиям во имя самого Бога. Потому Евангелие так сурово и говорит о необходимости отказа от исключительно семейных связей. И если Сыну Человеческому негде приклонить голову, если Татхагата и Бодхисаттва "осознали природу Реальности, ничего при этом не делая", то это только потому, что ум не может заключить в темницу предубеждений и антипатий истинно Божественную любовь, которая, подобно солнцу, одинаково светит и праведникам, и грешникам.

Душа, привязанная к какой-либо вещи, сколько бы добра эта вещь не содержала, никогда не достигнет свободы божественного единения. Какое значение имеет то, что именно мешает птице взлететь – толстая проволока или тонкая нить, если привязь эта крепка: ибо, пока путы не будут разорваны, птица не сможет взлететь. Так и душа, скованная, пусть даже непрочными с виду кандалами человеческих страстей, не сможет проложить себе путь к Богу, пока не разорвет кандалы.

Св. Иоанн Креста

Есть люди, которые лишь недавно освободились от своих грехов и потому по-прежнему являются новичками и учениками, нестойкими и слабыми, хотя они и полны решимости любить Бога... Они любят Господа Нашего и, в то же самое время, они любят огромное количество поверхностных, тщетных и опасных вещей. Хотя они и любят Бога превыше всех вещей, но продолжают получать удовольствие от многих вещей. Богу не угодных. – вроде невоздержанности в речах, одеяниях, жестах и развлечениях.

Св. Франциск Сальский

Есть души, которые добились определенного успеха в божественной любви и отсекли любовь ко всем опасным вещам. И все же они способны на опасную и поверхностную любовь, потому что они действительно любят только то, что хочет Бог. но слишком нежной и страстной любовью... Любовь к родственникам, друзьям и благодетелям угодна Богу. но она может принимать крайние формы: то же самое можно сказать и о нашем призвании, каким бы духовным оно не было: и о нашем благочестии (которое, конечно, мы должны любить очень сильно). Если все вышеназванное мы ставим выше послушания или общего добра, или же считаем его целью, мы не понимаем, что оно является всего лишь средством.

Св. Франциск Сальский

Божественные вещи, коих не сосчитать, могут поместиться только в пустом и одиноком сердце.

Св. Иоанн Креста

Представим себе человека, переплывающего реку на лодке, и представим себе другую лодку – пустую, которая готова врезаться в эту лодку. В этом случае даже раздражительный человек не выйдет из себя. Но представим себе, что во второй, пустой лодке кто-нибудь есть. Тогда человек в первой лодке крикнет человеку во второй, чтобы тот был поосторожнее. И если тот, второй, не услышит предупреждение с первого раза. или даже на третий раз. тогда неизбежно последует поток ругательств. В первом случае гнева не было, во втором – был. потому что в первом случае вторая лодка была пуста, а во втором случае в ней сидел человек. Что верно для лодки, то верно и для человека. Если бы он только был способен пройти по жизни порожняком, кто был бы в состоянии причинить ему вред?

Чжуан-цзы

Когда сердце скорбит о потерях, дух радуется приобретениям.

Афоризм неизвестного суфия

Только расставшись с эгоцентрической жизнью, мы сохраняем скрытую дотоле жизнь, которая в духовной части нашего бытия, объединяет нас с божественной Основой. Эта новообретенная жизнь "более изобильна", чем та, что была прежде, и стоит на другой, более высокой ступени. Обретение этой жизни есть уход в вечность, есть освобождение, которое есть красота. Так и должно быть; ибо для Брахмана, который един с Атманом, это не только Бытие и Знание, но и Блаженство, а окончательным плодом Духа после Любви и Покоя – является Радость. Укрощение страстей – болезненный процесс, но эта боль является одним из предварительных условий обретения благодати. Это духовное ощущение иногда неправильно понимается из-за языка, которым оно описывается. Так, когда Христос говорит о том, что в Царство Небесное смогут войти лишь те, кто подобен малым детям, – мы можем забыть (настолько трогательны образы, вызванные этой простой фразой), что человек не может стать похожим на ребенка, если только он не пройдет чрезвычайно суровый и напряженный курс самоотречения. На практике повеление стать подобным малому ребенку равносильно повелению расстаться с жизнью. В прекрасном отрывке из произведения Трахерна, процитированном нами в главе "Бог в Мире", ясно сказано, что никто не может познать сотворенную Природу во всей ее изначально священной красоте, если прежде всего не забыть грязные методы взрослого человечества. Если смотреть на вселенную сквозь очки корысти, стекла в которых имеют цвет навоза, – то вся вселенная покажется просто навозной кучей. А если такие очки носить достаточно долго и они прирастут к глазам, то процесс "очищения врат восприятия", по крайней мере, на первых стадиях духовной жизни, может быть болезненным, как хирургическая операция. Правда, впоследствии даже самоотречение может преисполниться радостью Духа. В этой связи очень уместно привести отрывок из произведения четырнадцатого века "Масштаб Совершенства".

Многие люди обладают такими добродетелями, как смирение, терпение и любовь к ближнему только потому, что того требуют их разум и воля. и не находят в этих добродетелях никакого духовного наслаждения. Ибо зачастую человек следует этим добродетелям с трудом, горечью и ворчанием, и только потому, что его разум боится Бога. Эти добродетели навязаны человеку его разумом и волей, но он не любит их. Но когда, по милости Иисуса и при помощи духовных и телесных упражнений, разум превратится в свет, а воля – в любовь, он начинает искренне любить эти добродетели. Ибо он так долго грыз горькую кору или скорлупу ореха, что, в конце концов, она треснула, и он добрался до ядра. Добродетели, которым поначалу было так трудно следовать, теперь превратились в чистое наслаждение.

Уолтер Хилтон

До тех пор, пока я являюсь тем или этим. или обладаю тем или этим. я не являюсь всем и не владею всем. Очищайся до тех пор, пока ты перестанешь быть тем или этим. и перестанешь владеть тем или этим. Тогда ты – вездесущ и, не будучи ни тем, ни этим, ты – это все.

Экхарт

Это драматичное утверждение Экхарта очень часто повторяется исследователями духовной жизни. Только когда мы перестанем зацикливаться на таких понятиях, как "Я", "меня", "мое", мы станем истинными хозяевами мира, в котором живем. Все принадлежит нам, если, конечно, мы ничто не считаем своей собственностью. И все принадлежит не только нам; оно также принадлежит всем остальным.

Истинная любовь тем отличается от вашей грешной плоти,

Что, разделив ее, с собой не унесете.

Страницы: «« « 12345678 » »»