Невеста джентльмена Кэмп Кэндис

Выслушав от сэра Ройса название и адрес постоялого двора, Хупер поклонился и вышел из комнаты. Как только дворецкий исчез, Мэри снова повернулась к графу:

– Вы очень добры, сэр. Благодарю вас. Но мы вовсе не хотим становиться вам обузой… – Тут она запнулась. Ни на минуту не теряя вежливости во взгляде, граф заставил ее замолчать одним лишь легким движением глаз. Трудно было сказать, о чем он сейчас думал. Явного радушного гостеприимства граф не проявлял, но, с другой стороны, и Мэри понимала, что никто не обрадуется, посадив на шею четырех молодых нахлебниц.

– Чепуха. И никогда больше не думайте об этом. Прежде всего вы дочери моей тетки. – Граф спрятал письмо Флоры во внутренний карман и уселся в кресло.

В комнате воцарилось неловкое молчание, которое в конце концов нарушил сэр Ройс:

– Боюсь, Стьюксбери, что я совсем не помню Флору.

– Она была младшей сестрой моей матери. Неудивительно, что ее образ не отложился у тебя в памяти: когда ты вместе с Барбарой приезжал в Уиллмер, она училась в школе. Затем, перебравшись в Лондон, впервые вышла в свет, но вскоре исчезла. Больше о ней в семье не разговаривали. Хотя я как-то задал вопрос про Флору тетушке Фелиции, но та ужасно рассердилась и приказала мне замолчать. Лишь только через несколько лет я понял, что тетушка Флора и дед находятся в крупной ссоре. Конечно, с другими тетками мы изредка виделись от случая к случаю. Как давно это было…

– Из того далекого времени у меня достаточно хорошо отложилась в памяти Эфрония, – сухо добавил Ройс.

– Боже правый, кто же ее забудет?… – Стьюксбери замолчал на полуслове, осененный внезапной идеей. – Я думаю, мы должны познакомить молодых леди с другими родственниками. Я приглашу тетушек на званый ужин прямо сегодня вечером. Ройс, ты тоже должен присутствовать.

– Я? Я-то с какой стати? – Он вопросительно посмотрел на графа.

– Это чисто семейный ужин, – ответил Оливер. Мэри не знала графа достаточно хорошо, но была готова поклясться, что сейчас в его невозмутимом взгляде сверкнула смешинка.

– Но это не моя семья, – напомнил сэр Ройс.

– Я уверен, что и Фиц здесь будет.

– Хм… Думаю, что могу увидеть Фица, как только пожелаю.

– А кто будет проявлять заботу и внимание к этим юным леди? – Теперь Мэри казалось, что, несмотря на внешнюю холодность, Оливер развлекается от души. – Ты не можешь оставить их так быстро.

– О да, – невежливо чирикнула Лили, бросая умоляющий взгляд на сэра Ройса. – Пожалуйста, останьтесь.

В отличие от сестры Мэри не поддержала эту идею в столь открытой форме, но, честно говоря, и она в глубине души была бы совсем не против, если бы сэр Ройс остался на ужин. Ее пугала перспектива оказаться один на один с совершенно незнакомыми людьми, а присутствие сэра Ройса само по себе успокаивало.

– О, конечно, если вы меня просите, – галантно ответил сэр Ройс Лили, незаметно бросая на веселящегося сводного брата тяжелый взгляд.

В дверях возник невозмутимый дворецкий с внушительным подносом, на котором расположился чайный сервиз, а следующий за его спиной слуга нес второй поднос, поменьше, с самыми разнообразными печеньями и бисквитами. Чаепитие, сопровождаемое бесконечными формальностями, текло под поверхностные беседы на отвлеченные темы, и неискушенная Мэри не могла вымолвить ни слова, хотя Ройс старался расшевелить ее изо всех сил. Граф задавал вопросы об их путешествии, о доме, а она никак не могла для себя решить – вызвано ли это канонами вежливости, или Оливер действительно проявляет к ним интерес. В конце концов Мэри стала испытывать тяжелое чувство, что он до сих пор сомневается в подлинности их родства.

Какое же облегчение она испытала, когда эта тягостная процедура подошла к концу и граф, позвонив слуге в колокольчик, объявил, что, вне всякого сомнения, комнаты, в которых молодые леди могут отдохнуть перед ужином, уже приготовлены.

Встав, граф поклонился девушкам и, еще раз напомнив о предстоящем семейном рауте, направился в холл.

– Ну что ж, мне тоже пора, – поднялся Ройс.

– Но вы ведь обязательно будете на ужине, не так ли? – вскочила следом Мэри.

– О да, – заверил он и поклонился, протягивая руку. – Сегодня вечером у меня нет никаких дел. – Улыбнувшись, Ройс протянул ей руку, причем рукопожатие продлилось несколько дольше, чем следовало.

В отличие от ладони Мэри его рука была тепла, и снова, ощутив бархатистость кожи Ройса и не в силах оторвать от него глаз, она испытала необъяснимое ответное чувство. Быстро отступив, она отвернулась, поскольку уже поняла, что щеки заливает предательский румянец. Хотя лучше бы было вообще этого не замечать… Когда же, в конце концов, она закончит реагировать на этого мужчину подобным образом? Безусловно, рано или поздно она привыкнет к его присутствию, память о вчерашнем поцелуе навсегда исчезнет, и Ройс станет для нее обычным мужчиной, таким же, как и все другие.

Ой ли?

Посмотрев, как Ройс прощается с остальными, поворачивается и идет к двери, она ткнула локтем в бок Камелии, заставив сестру подпрыгнуть на месте.

– Кто-нибудь о нас позаботится, в конце концов? – Нахмурившись, Мэри, посмотрела на Лили и Роуз.

Камелия указала на горничную, стоящую в дверях.

– Она уже давно стоит здесь, чтобы показать наши комнаты. Но ты была слишком очарована сэром Ройсом.

– Ничего подобного не было! – зло прошипела Мэри, жестом отправляя сестер следовать за служанкой.

– Я же не слепая, ты знаешь. – Глаза Камелии округлились. – Кто бы вокруг ни находился, ты с него глаз не спускала.

Мэри чуть покраснела, поняв, что если это заметила Камелия, то, быть может, увидели и другие.

– Конечно, я на него смотрела. Он… он немного другой.

– Ну да, конечно. Такими выразительными взглядами ты едва ли наградила графа.

– Послушай, хватит так ухмыляться. Это совершенно не тот случай!

– Да ладно, все хорошо. – Неопределенно хмыкнув, Камелия придвинулась ближе и приобняла сестру. – Он действительно невероятно красив. – Она невольно понизила голос. – Даже я это заметила, а ты знаешь, что я не очень-то наблюдательна на этот счет.

Горничная провела сестер вверх по лестнице в широкий коридор, отделанный панелями отполированного черного дерева. Сейчас он был освещен солнцем, льющимся через высокое окно, которое выходило прямо на улицу. Но и в ночное время в нем бы не было темно: вдоль стен висели подсвечники. По левую руку вдоль длинной стены висели картины, и коридор неожиданно заканчивался скамьей – ее можно было назвать и узким столом, – на ней расположилась ваза с цветами. Служанка распахнула первую дверь, демонстрируя огромную спальню.

– Боюсь, что для всех вас были приготовлены только две спальни, мисс. – Горничная сделала книксен. – Есть и другие, отдельные. По вашему желанию они будут немедленно готовы, но они не так хороши, как эти.

– Уверена, что нас все устроит, – ответила Мэри, чувствуя, что падает в обморок от одного лишь вида внутреннего убранства.

Лили и Камелия проследовали за служанкой к следующей комнате, а потрясенная Мэри продолжала оглядываться вокруг. По размерам спальня ничуть не уступала «китайской» комнате. Обои в бело-голубую клетку прекрасно гармонировали с длинными голубыми шторами на двух окнах, точь-в-точь совпадающими с ними по тону. Такого же цвета было и покрывало на огромной кровати с четырьмя столбиками по углам. Кровать действительно казалась массивной и основательной, с роскошным толстым матрасом и небольшой ступенькой сбоку, чтобы на нее было проще взобраться. В самом дальнем углу разместился камин, перед которым находились небольшой круглый стол и пара изогнутых стульев. Остальная меблировка состояла из гардероба, трюмо, туалетного столика и длинного деревянного сундука в ногах кровати. Самое удивительное заключалось в том, что, невзирая на достаточно большое количество мебели, комната ввиду внушительных размеров совсем не казалась тесной.

Посмотрев на Роуз, Мэри поняла, что их мысли и чувства совпадают.

– Мне и во сне такое не могло присниться, – еле сдерживаясь, сдавленно произнесла Роуз.

– Как и мне…

– Неудивительно, что сэр Ройс и граф заподозрили нас с самого начала. Должно быть, немало нашлось бы охотников пожить в этаких хоромах. Думаешь, он действительно нас здесь оставит? – Кажется, последняя мысль Роуз слегка испугала.

– Вот уж не знаю, но мне кажется, что мы смогли его убедить.

Через мгновение в их комнату с раскрасневшимися лицами влетели возбужденные Лили и Камелия.

– Вы должны посмотреть нашу комнату!

– Она почти такая же большая, как китайская!

– Это я уже поняла, – ответила Мэри, показывая рукой на собственную.

– А я сказала горничной «благодарю вас», так она посмотрела на меня как на ненормальную, – сообщила Лили. – Особенно когда я подумала, что служанка, может, и знать не знает – кто я. Вот я ей и представилась, и за руку поздоровалась…

– Да уж, потрясение у нее было порядочное, – добавила Камелия, с разбегу запрыгнув на кровать. – Эх! – Она с наслаждением вздохнула. – Как тут мягко…

– Это действительно превосходно, – согласилась Лили, взбираясь на кровать и устраиваясь рядом с Камелией. – Никогда в жизни не видела одновременно столько прекрасных вещей. Заметили, что шторы бархатные? А эти статуи вокруг! Заставляют думать, что ты во дворце находишься! – Тут Лили на мгновение остановилась и вдруг задумчиво добавила: – Только люди странные.

– А как ты думаешь, понравимся мы этим тетушкам? – спросила Роуз. – Что, если граф попросит их составить о нас мнение?

– Вне всякого сомнения, все они противные и злые, – сразу же рискнула предположить Лили. – Поди, начнут уговаривать графа отправить нас обратно.

– Ну, если все они обожали своего отца и находились у него, как говорится, под каблуком, может быть и такое, – согласилась Мэри. – Так или иначе, у меня есть ощущение, что для графа имеет значение только одно.

– Ты имеешь в виду его… э-э… – начала Камелия.

– Аристократичность? – подсказала Лили.

– Отнюдь, – сухо поправила Мэри. – Я бы сказала – автократичность.

– Да уж, – согласилась Роуз, – в высокомерии и самонадеянности ему не откажешь. Но, вероятно, невозможно быть аристократом без этих качеств?

– Ну уж не знаю, – надула губы Лили. – Посмотрите на сэра Ройса. Ни высокомерия, ни надменности в нем нет, а выглядит совершенным аристократом.

– Мэри, – поддела Камелия, – будь начеку, а то попадешь под аристократические чары.

– Что? – С неподдельным интересом Роуз повернулась к Мэри. – Тебе понравился сэр Ройс? В самом деле?

– Камелия, как всегда, плетет бог весть что, – покачала головой Мэри, поглядывая на остальных сестер без признаков того веселья, которое прямо-таки переполняло остальных. – Меня вообще не интересуют мужчины.

– Почему бы и нет? – пискнула Лили. – С моей точки зрения, он очень даже красив. И еще он вежлив и галантен. Вы видели, с каким изяществом он отвешивает поклон? В жизни такого не видала.

– Меня это вовсе не заботит! – Глаза Мэри расширились.

– И часто, Лили, тебя баловали поклонами? – прыснула Камелия.

– Ну, может, лично меня – никогда. Но я видела, как это делается. Мистер Кертис всегда…

Беседа сестер прервалась на самом интересном месте, поскольку в комнату вошли две горничные и следом пара лакеев с багажом. Когда все вещи были рассортированы, одна из служанок направилась в спальню Лили и Камелии, а другая принялась раскладывать нехитрые пожитки в гардероб и туалетный столик. Мэри сидела на стуле и чувствовала себя неуютно. Ей было неудобно наблюдать, как кто-то другой выполняет работу, которую она могла бы без труда сделать самостоятельно. Нет, Мэри сначала не сидела на месте, но как только попыталась предложить помощь служанке, получила в ответ столь изумленный взгляд, что тут же ретировалась на стул.

Безусловно, это не был ее первый опыт общения с прислугой: она содержалась и в самой таверне, и на кухне. Но как сама Мэри, так и ее сестры никогда и в мыслях не держали, чтобы кто-то приводил в порядок их собственные комнаты и вещи. Кроме того, им нередко приходилось разделять работу с прислугой. Бывало, что при нехватке рабочих рук они трудились наравне со всеми, не считая это зазорным.

И уж совсем ни в какие ворота не лезло, когда ближе к вечеру в комнате снова появилась горничная для того, чтобы помочь одеться и привести в порядок прически. Получив от Мэри вежливый отказ, служанка снова одарила сестер красноречивым взглядом, предполагающим прямую дорогу в Бедлам. Несмотря на то что служанка не проронила ни слова, у Мэри закралось подозрение, что горничная не может отыскать в их гардеробе нужных платьев. В свое время Флора рассказывала, что с раннего детства и она, и ее сестры имели специальные платья для вечерних выходов, поэтому и сестры, и она сама предусмотрительно запаслись таковыми. Это были самые лучшие и красивые платья! По крайней мере они надевали их только по воскресным богослужениям…

По выражению лица горничной Мэри поняла, что даже их самые лучшие наряды очень далеки от минимального соответствия туалетам британских леди, но только спустившись вниз, она в полной мере ощутила свою наивность. Лучшие платья сестер в крайнем случае можно было назвать убогими. Ожидавшие их граф и сэр Ройс были облачены в шелковые брюки и смокинги, а белоснежные сорочки со стоячими воротничками украшали нарядные широкие галстуки. В манжетах и на заколке галстука сэра Ройса поблескивали рубиновые искры. В отличие от сводного брата граф выглядел более скромно: вместо рубинов он ограничился ониксами, однако Мэри не сомневалась, что при желании он легко перещеголяет сэра Ройса на этот счет.

Мужчин сопровождали две леди. Первая – чрезвычайно представительная, с жесткими седыми волосами и тяжелым взглядом, другая – удивительная копия первой в молодости, только со стройной фигурой и темными волосами, которых не коснулась седина. Старшая женщина была облачена в черный атлас и затянута в корсет. Достаточно откровенное декольте демонстрировало грудь несколько больших размеров, чем Мэри видела в обыденной жизни, особенно у женщин такого возраста. На ушах, на шее и на ее запястьях искрились бриллианты. На второй леди, более молодой, было высоко приталенное платье бордового шелка. Ее украшения были более скромны – всего лишь жемчужные серьги и ожерелье.

Тем не менее Мэри не обратила на уборы этих женщин никакого внимания. Ее привлекал лишь сэр Ройс, такой неотразимый в вечернем костюме! Его суховатую и в то же время атлетическую фигуру волшебно подчеркивал безупречно сидящий костюм. Сердце Мэри опять подпрыгнуло.

Остро-стыдливое ощущение убожества одежды сестер и ее самой пронзило насквозь. Легкие, почти детские платьица с рукавами чуть пониже локтей… Но различие в одежде можно было бы перетерпеть. Непреодолимы были простота и открытость, которые несли в себе сестры Баскомб. Люди, собравшиеся ради них, ожидали увидеть девушек для выхода на бал, и Мэри подозревала, что все эти женщины, злорадно обсуждающие сейчас ее наряд, не знают, что такое покупать одежду на базаре. И вряд ли они знают, что такое базар…

Удивление, пробежавшее по лицу графа и его компаньонок, увидевших сестер Баскомб в невзрачном одеянии, привело Мэри в замешательство. Но тут на помощь пришел невозмутимо улыбающийся Ройс.

– Мисс Баскомб! С каким удовольствием я вижу вас снова! – Он поклонился и, взяв за руку, вывел ее ко всем присутствующим.

Чувствуя, как у нее перехватывает дыхание, она, благодарная за поддержку, лишь пролепетала:

– Благодарю вас…

– Напротив, это вы оказываете мне любезность. Настоящий джентльмен всегда получает преимущество перед остальными, если на его руку опирается прекрасная женщина.

– Боюсь, наши наряды ужасны, – тихо проговорила Мэри.

– Ерунда. Ваша красота затмевает все эти шелка и драгоценные побрякушки.

Мэри прекрасно понимала, что Ройс говорит нелепости, но даже от таких неуклюжих комплиментов становилось теплее и напряженные нервы приходили в порядок.

Выступивший навстречу граф произнес:

– Мисс Баскомб, позвольте мне представить мою тетушку, леди Эфронию Харрингтон, и ее дочь, леди Элизабет.

Мэри обратила внимание, что граф не стал объяснять этим дамам, кто такие она и ее сестры, словно бы не желал подчеркивать факт их родства. Или это опять своего рода экзамен? Эдакий предварительный смотр, предшествующий решению о признании семейства Баскомб родней? Если это действительно так, то, по мнению Мэри, их шансы на успех были невелики. На лицах обеих женщин не отразилось ни тепла, ни интереса. Они лишь слегка кивнули и еле внятно пробормотали приветствия.

Они простояли несколько минут отдельной группой, прежде чем к ним присоединились еще две женщины в сопровождении пухлого улыбчивого джентльмена, поприветствовавшего всех с грубоватым добродушием. У обеих темноволосых леди уже проявлялись признаки седины, только одна из них, Фелиция Кент, была такой же рослой, как Эфрония, а другая, Синтия Этуотер, отличалась более низким ростом и излучала мягкость и доброту. Как поняла Мэри, добродушный джентльмен приходился леди Фелиции мужем.

Все три старые леди – Фелиция, Эфрония и Синтия – были похожи внешне, и Мэри не могла не заметить, что в этот ряд прекрасно вписалась бы Флора.

Между тем граф вынул из кармана брегет и, взглянув на него, тяжело вздохнул:

– Видимо, Фицхью решил не оказывать нам чести своим присутствием. Понятия не имею, где его найти, но, полагаю, можно начать и без него. Тетушки, кузина Элизабет, я уверен, что вы все удивлены столь неожиданным приглашением…

Леди Эфрония наградила Оливера царственным кивком. Граф перевел дыхание, чтобы продолжить, но в этот миг двери распахнулись, и в холл влетел незнакомый Мэри мужчина.

– Я прошу прощения. Опоздал, как всегда? – Увидев перед собой собравшихся, он остановился так стремительно, что, казалось, из-под его каблуков сейчас посыпятся искры. – Тетушка Эфрония, я прошу прощения. – Он отвесил настолько шутовской поклон, что даже Мэри, не искушенная в великосветском этикете, посмотрела на него с недоумением. – Тетушка Фелиция! – Его взгляд блуждал, перебрасываясь то на тетушек, то на сэра Ройса, то на графа, и наконец остановился на сестрах.

Его фиглярская улыбка дала достаточно времени для того, чтобы все сестры обозрели прибывшего с головы до ног. Как поняла Мэри, это и был Фицхью, младший брат графа, как, собственно, и говорил сэр Ройс, если она ничего не напутала в этом фамильном древе.

Бурные приветственные излияния вновь прибывшего мужчины дали Мэри время, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Он был высок и широкоплеч, но в отличие от графа и сэра Ройса выглядел более подтянутым, а темные волосы, казалось, только что растрепал ветер. Голубые глаза блистали словно бриллианты, не теряя при этом своей юношеской ветрености.

– Я прощу прощения, – повторил он снова, обращаясь уже непосредственно к Мэри и ее сестрам. – Мы, как я понимаю, такие же званые гости на этом ужине?

– Отнюдь, – уточнил граф. – Это я пригласил наших тетушек ради знакомства с этими молодыми леди. Возможно, тебе бы было интересно, Фиц, узнать их историю.

Понимая, что становится объектом общего внимания, Мэри поблагодарила судьбу, что рядом находится сэр Ройс.

– Леди Баскомб – все четверо – дочери тетушки Флоры и, следовательно, наши кузины, Фиц.

На какое-то время в холле повисла тишина, а улыбка Фица несколько перекосилась:

– Кузины? Действительно? Никогда бы не подумал, что такие прекрасные создания могут быть родней. Ну а коли так, могу только поприветствовать. Добро пожаловать в семью!

Ничуть не смущаясь, он поцеловал в щеку каждую, заставив сестер неприлично хихикнуть и залиться краской смущения.

Отойдя, Фиц продолжил:

– Но я не могу называть вас просто кузинами.

Сестры представились поименно.

– Великолепно. Просто цветник какой-то…

– Должна сказать, что наша Флора была в своем репертуаре, – хмыкнула Эфрония.

– Кстати, – улыбнулась Синтия, – Роуз очень похожа на Флору, причем намного красивее. Какая прелестная девочка!

– Лично я пока промолчу, – нахмурилась Фелиция.

– Я бы тоже не принимала поспешных решений, – согласилась с ней тетушка Эфрония.

– Дорогие тетушки! – вмешался граф. – Похоже, вы несколько ошибаетесь. Я совершенно не просил вас обсуждать юридический статус моих двоюродных сестер. Документы, которые они мне представили, говорят сами за себя. Они полностью подтверждают, что сестры – законные дети Флоры Толбот и Майлса Баскомба. Поэтому вам следует принять их как племянниц.

Эфрония наградила графа ледяным взором, однако Синтия согласно кивнула:

– Конечно. – Она посмотрела на сестер. – Всегда удивлялась выходкам Флоры. Очень ждала, что она черкнет мне пару строк о том, что с ней и где находится. Отец, конечно, запретил нам с ней переписываться, но я нарушила его волю. С ней, надеюсь, все в порядке?

– Отнюдь, мэм, – ответила Мэри, – несколько месяцев назад ее не стало.

Лицо Синтии мгновенно смягчилось, и по нему пробежала волна боли и сострадания.

– Я глубоко вам сочувствую. Флора, конечно, была сумасбродкой, но и отец поступил с ней чересчур жестко.

– Она всегда была дика, как мартовский заяц, – снова хмыкнула Эфрония, – и все мы знали об этом. Поступив с ней таким образом, отец был совершенно прав.

– Не сомневаюсь. – Граф наградил тетушек короткой натянутой улыбкой. – Но, так или иначе, давайте закроем эту грустную тему. Не пора ли пройти к столу? Тетушка Эфрония, вы позволите проводить вас?

Мужчины, по своему выбору, взяли женщин под руки и направились в холл, причем, как заметила Мэри, лорд Кент демонстративно не стал сопровождать жену. Будучи не в своей тарелке, Мэри ощутила радость, опершись на руку сэра Ройса.

– Ну как? Вы уже в полной мере вкусили дух истинной британской аристократии? – спросил Ройс, поблескивая глазами, в то время как они проследовали за леди Фелицией, а сестры чинно шествовали за ними.

– Все это выглядит слишком… Формально и напыщенно.

– Мм. Стьюксбери слишком подвержен традициям. Граф не хочет думать, что и как делает, он просто знает, что так нужно.

– В частности, он должен тогда знать, что делать, если на голову нежданно сваливается толпа кузин-приживалок.

Ройс тихо рассмеялся в ответ:

– Нет, в этом-то вопросе он, как бы выразиться помягче, совершенный новичок. Абсолютно безграмотный, как и я. Забавно наблюдать со стороны.

– И вы, конечно, получаете от этого удовольствие.

– Признаюсь, есть немного, – хмыкнул Ройс.

– А зачем? Вы испытываете к графу неприязнь?

– Вам не кажется, что вопрос звучит несколько грубовато? – улыбнулся Ройс.

– Что же вам мешает ответить прямо? – пожала плечами Мэри.

– Я вовсе не питаю к нему антипатии. Чтобы ответить на ваш вопрос прямо… Что ж… Я боюсь, что это займет много времени.

Пройдя через холл и беседуя, они прошли в следующую комнату. В ее центре расположился длинный стол, окруженный тяжелыми стульями. Помещение украшала гигантская ваза с сухими цветами, а по краям стола стояли две вазы, наполненные фруктами. Прислуга выстроилась вдоль стены.

Как заметила Мэри, каждому гостю за столом полагалось строго определенное место, и после того как все расселись, Ройс оказался рядом с ней. Вышколенные слуги немедленно бросились к остальным женщинам, чтобы помочь отодвинуть тяжелые стулья. Лили оказалась рядом с Мэри, Камелия и Роуз – напротив. Окинув взглядом стол, Мэри увидела множество самой разнообразной посуды и со стыдом поняла, что из всего нагромождения вилок, ложек и ножей знает предназначение только трех-четырех приборов. Тетушка Фелиция тут же принялась расписывать оперу, где она была накануне, но Мэри слушала вполуха: вечер обещал быть длинным и скучным.