Черные сны Корнев Павел

– Где служит сейчас, не подскажешь?

– Базу нашу новую видел? – поправил ремень пограничник и направился дальше по проходу. – Там пока.

– Это у дороги на Рудный, что ли? – бросил я вслед.

– Именно.

Обрадовавшись, я закинул за плечи рюкзак, подхватил лыжи и чехол с ружьем и выскочил из вагончика вслед за парнем. Если получится выцепить Ермолова – это вообще идеальный вариант. Уж кто-кто, а он никогда немного денежек по-быстрому срубить не откажется. Главное, чтобы у него на службу забить возможность была. В Патруле это решалось просто, а вот как у пограничников к халтуре относятся, кто его знает?

На всякий случай обойдя стороной лавку торговца, с которым договорился о встрече, я вышел к дороге на Рудный и, прикрывая лицо от сильного бокового ветра, поспешил к базе пограничников. Хорошо хоть они не стали оригинальничать и неподалеку от Форта обустроились, а не где-нибудь у черта на куличках. Тут идти минут пятнадцать от силы. Ну еще пять минут на погодные условия добавить можно. Значит, двадцать минут, и я там. Даже если Шурика на месте не окажется, до темноты все еще переиграть успею – солнце только-только к закату клониться начало.

Место для базы, надо сказать, было выбрано весьма удачно: на облюбованном пограничниками пригорке интенсивность магического излучения заметно снижалась, так, будто пронизывавшие все Приграничье энергетические потоки охватывали невысокий холмик с боков, но не могли на него взобраться. Впрочем, исключительно на месторасположение строители полагаться не стали – проглядывавшие среди прямоугольников шлакоблоков бетонные плиты являлись составными частями уходящей в стену системы стабилизации энергетического поля. Вот так дела! Если не ошибаюсь, такие чародейско-архитектурные изыски использовали всего два раза: при закладке стен Форта и при обустройстве Пентагона – резиденции Братства.

Разыгравшаяся вьюга скрадывала детали, но, прикрыв ладонью глаза от слепившего ветра, я различил высоченную трубу котельной и ветряк. И никакой снег не был способен скрыть от колдовского зрения спящие до поры до времени защитные чары. Да уж, серьезно товарищи к обеспечению собственной безопасности подошли, ничего не скажешь. Пожалуй, они и без поддержки Форта любую осаду выдержать смогут.

Добравшись до запертых ворот, я внимательно осмотрел шедшую вокруг стен полосу утоптанного снега, метров двадцать шириной. Не иначе солдат по нескольку раз в день на физзарядку гоняют. Утоптали так, что любо-дорого.

– Чего надо? – недовольно прохрипел закрепленный у двери динамик, стоило мне протянуть руку к кнопке вызова. У них что, еще и система видеонаблюдения смонтирована? Богато живут ребята. Даже представить страшно, сколько сюда денег вбухать надо было, чтобы всего за несколько месяцев такой комплекс выстроить.

– Ермолов здесь службу несет? – Я скинул рюкзак на утоптанный снег. – Пусть выйдет.

– Как доложить? – неожиданно вежливо поинтересовался мой невидимый собеседник.

– Сослуживец по Патрулю, скажите, бывший. Вместе на Север мотались. Он в курсе, – на всякий случай не стал представляться я, размышляя над непонятной реакцией караульного. Неужели Шурик большой шишкой стать успел?

– Ждите, – отключил динамик караульный.

Шурик приперся, когда я уже успел порядком задубеть и с целью хоть немного согреться устроил шаманские пляски на потеху караульным, наверняка наблюдавшим за моими потугами разогнать кровь по жилам.

Первое слово, которое он сказал, когда я закатал на лоб закрывавшую лицо шапочку, было нецензурным. Второе тоже. И лишь после этого он с криком: «Скользкий, чертяка!» сграбастал меня своими лапищами и до хруста в ребрах – моих, понятное дело, – сжал.

– Да не ори ты! – высвобождаясь из дружественных объятий, просипел я, но Ермолов расхохотался.

– Лед, братуха! Где пропадал?

– Не ори, говорю, – еще раз попросил я и, потянув за рукав форменного полушубка, на зеленых петлицах которого оказалось три квадрата, потащил от ворот базы. – Давай отойдем.

– Ты чего шифруешься? – выдернув рукав, все же отошел от ворот Ермолов.

– Надо, и шифруюсь, – огрызнулся я и посмотрел на довольно скалившегося Шурика. – Скажи лучше, когда старлея заполучить успел?

– Да почти сразу и дали. Я теперь, между прочим, замкомразведроты, – пожал плечами снисходительно посмотревший на меня с высоты своего роста Ермолов и натянул вытащенные из-за пояса меховушки.

– Ну ты крут.

– А то! – заулыбался здоровяк. – Чего, блин, сразу караульным не назвался – посидели бы в тепле.

– В следующий раз, – отмахнулся я. – Ты на ближайшее время как, сильно занят?

– Ближайшее время – это сколько? – прищурился Шурик.

– Есть два варианта: первый – это вечер, второй – пара недель следующих.

– Давай излагай, куда опять вляпался, – сразу же расколол меня Ермолов. – Да! Пока ты мне мозги еще не прокомпостировал, колись, где пропадал.

– Да где только не пропадал! – махнул я рукой и повернулся спиной к ветру. – И никуда не вляпался особо…

– А шифруешься чего? – перебил меня Ермолов.

– С Патрулем еще кое-какие проблемы надо порешать, – выдал кусочек правды я. – А сейчас меня просто подстраховать с одним торгашом надо, выручишь?

– Это на этот вечер? – задумался Шурик, пританцовывая на морозе.

– Ага. Если еще и пару ребят с оружием прихватишь, вообще здорово будет, – поежился я под порывами пронзительного ветра. – В долгу не останусь.

– Мочить кого придется?

– Нет, надеюсь. Просто у лавки постоять, чтобы небольшая торговая операция не сорвалась. А то как бы не кинули.

– Погода собачья на улице, – задумался поднявший воротник полушубка Ермолов. Блин, ну и харю он на казенных харчах отъел! Раньше тоже, правда, худеньким не был, а сейчас вообще кабаном стал: два метра росту и за сотню килограмм живого веса – это вам не хухры-мухры. – Мне-то по фигу, а парням заплатить придется.

– Три червонца на всех хватит? – предложил я.

– Более чем, более чем. За такие деньги нас туда и обратно скатают, – хмыкнул Ермолов. – А ты, я смотрю, богатенький Буратино. Чего там насчет нескольких следующих дней толковал?

– Сможешь недели на две загаситься? – обрадовался я ясно прозвучавшей в словах Шурика заинтересованности.

– Все решаемо, братуха, – хлопнул меня по плечу ухмыльнувшийся Ермолов. – Только в наличность упирается, а так – проблем нет. Чего задумал-то?

– Надо будет на север сгонять, к Лысой горе, – снова выдал я только кусочек правды. – Десять рублей серебром плюс накладные расходы.

Идея эта созрела уже давно. Все просто – если хочу играть на равных с Домиником и его кодлой, позарез нужен какой-нибудь козырь. И якобы уничтоженные бумаги Жана для этого подойдут как нельзя лучше. Да и самому с ними ознакомиться не лишним будет. А если Шурика на это дело подбить получится – просто здорово! Мы с ним раньше как раз примерно в те края выбирались.

– Ты банк ограбил, что ли? – в изумлении вытаращил глаза мой старый приятель. – Или вагон серебра с той стороны пригнал?

– Я ж тебе говорю – небольшая торговая операция намечается, – усмехнулся я. – Ты в деле?

– Спрашиваешь!

– Тогда давай в темпе, нам ближе к пяти на торговом пятачке быть нужно.

– Не ссы, прорвемся! – легкомысленно отмахнулся парень и потер покрасневшие на морозе гладко выбритые щеки. – Пойдем, погреемся, я пока людей надежных подберу. Только, чур, как договорились – никакого криминала, максимум – самооборона.

– Лады, – с чистой совестью согласился я. Конечно самооборона, как иначе? Мне первому за ствол хвататься не с руки – без защитного амулета шальную пулю схлопотать проще простого. – Ты иди, я тебя здесь подожду.

– Чего так? Околеешь ведь.

– Иди, говорю, – подтолкнул я Шурика к воротам базы. – У вас же патрульных бывших до хрена должно быть, узнает кто, проблем не оберешься. Лучше мне пару таблеток экомага притарань.

– Ладно, я мигом! – вприпрыжку помчался к воротам Шурик.

– Да не торопись ты! – крикнул ему в спину я. – Не замерзну.

И в самом деле – особого мороза я не ощущал. То ли привык, то ли проведенные в сугробе полгода о себе знать дают. Хорошо бы, а то постоянный озноб задолбал уже. Как в Приграничье вновь угодил, еще и не согрелся толком ни разу.

Шурика не было, наверное, с час – слишком уж к тому времени, когда он наконец вновь появился, стемнеть успело. Надо бы закругляться, а то так к пяти часам обернуться не успеем. А нам лучше загодя позиции занять. Во избежание всяческих неприятных сюрпризов…

– Ты не взмерз еще? – с довольным видом выглянул из двери Ермолов и придержал соскочивший с плеча ремень АКМ.

– В процессе, – отозвался я, перепрыгивая с одной ноги на другую. Помогало это мало – пальцы утратили чувствительность довольно давно. Хорошо хоть вьюга стихла. – Скоро вы там?

– Да тут такое дело – у водилы с горючкой напряг. Накинешь пятерик сверху? – Ермолов несколькими взмахами зажатых в руке меховушек сбил нападавший на меня снег.

– Накину. Только короче давайте, а? Пока еще не все себе отморозил! – взмолился я.

– Лед, ты ж морозоустойчивый! – несмешно пошутил Шурик и, приоткрыв дверь караулки, крикнул кому-то: – Ключ на старт!

Створки ворот, разгребая нападавший снег, начали медленно расходиться в стороны и, рявкнув мотором, ко мне подъехал странный автомобиль – уродливая смесь маршрутки и пикапа. Насколько удалось разобрать в темноте, у обыкновенной пассажирской «газели» непонятно зачем срезали часть крыши и бортов и установили на освободившееся место треногу с крупнокалиберным пулеметом. ДШК, если не ошибаюсь.

– Подвезти? – со смешком поинтересовался распахнувший дверь горбоносый водитель.

– А то! – порывшись по карманам, я сунул ему червонец и полученную в видеосалоне сдачу, еще по десятке вручил двум вышедшим вслед за Ермоловым парням.

– Залазьте быстрее, неровен час, начальник гаража вернется, – поторопил нас водитель и газанул. Ну и вонища! Какой дрянью они заправляются?

– Ты с ним не договорился, что ли? – удивился Шурик. – Смотри, погоришь.

– Да ну, делиться еще, – легкомысленно отмахнулся от предостережения пограничник. – На крайняк – Польский прикроет. Скажет – на выезде.

– Можно подумать, с Польским делиться не придется, – ухмыльнулся один из парней, забравшийся в машину по приваренной к борту лесенке, и упер в сиденье приклад АК-74.

– Польский возьмет меньше, – объяснил водитель. – Ехать куда?

– До торгового пятачка, там покажу, – пригнулся я, прикрывая голову от летевшего прямо в лицо снега.

До торговых палаток домчались махом. Даже испугаться толком не успел, хоть и было от чего: водитель гнал машину по запорошенной снегом дороге на какой-то запредельной для таких условий скорости. Как вообще в повороты вписывались – ума не приложу. Осведомленные о таком стиле вождения пограничники сразу же вцепились в поручни и всю дорогу посмеивались над моим немного ошалелым выражением лица. А я даже вязаную шапочку опустить не мог: боялся, что, если хоть на миг перестану держаться, тут же из машины вылечу.

– Вон на тот ряд заезжай, – нагнувшись к приоткрытому окошку кабины, скомандовал я водителю, когда мы подъехали к торговому пятачку. – Ага, проезжай немного и тормози.

Выскочив из машины в снег, я перехватил брошенный мне Шуриком рюкзак и направился к палатке, в окне которой еще горел свет. Замечательно – значит, не опоздали.

Парень с АК-74 тоже оставаться в газели не стал и поспешил укрыться за углом соседней лавки, пограничник с АКСУ метнулся через проезд и обежал сарайчик с другой стороны. Вот это я понимаю – профессионалы. Им-то всего и надо было, что с грозным видом в машине посидеть, нет же – стараются. Оно и понятно: всяко смекалку начнешь проявлять, если не хочешь по собственной безалаберности кусок свинца в голову заполучить.

Распахнув дверь лавки, я шагнул внутрь и, как только глаза привыкли к яркому освещению, усмехнулся: вместо одного скупщика меня дожидалось сразу четыре человека. По такому случаю даже решетки убрали. Единственное пока непонятно: три здоровенных лба – это охрана или бандиты.

– Чего-то многовато вас, – усмехнулся я, опуская рюкзак на пол. Если что, торгаша в расчет можно не брать, а вот с остальными ухо востро держать надо – у одного в чехле на поясе жезл «Свинцовых ос», у второго «Дырокол» с запястья на ремешке свисает. Третий – седой здоровяк не первой молодости с жестким лицом бывалого головореза – и вовсе направил в потолок непонятную конструкцию – нечто напоминающее старинный пистолет с приделанным рожком от автомата Калашникова.

– Цена вопроса немалая, мало ли чего, – облизнул губы торговец. – Это мои компаньоны.

– У нас синдицированная сделка, – подтвердил не спускавший с меня глаз седой.

– Ну знаете ли, это явно говорит о недоверии, – припомнил я кстати пришедшуюся фразу из недавно просмотренного фильма и на всякий случай опустил руку к карману фуфайки, который отвешивался под тяжестью «Гюрзы».

– Думаю, в свете последних событий нам придется с этим согласиться, – с грустью посмотрел в окно на повернутый в сторону лавки ствол ДШК седой.

– А? – не понял его теребивший рукав свитера торговец.

– Я говорю, пересмотр условий ранее достигнутых договоренностей может привести к неприемлемым для обеих сторон последствиям, – выразительно посмотрел на него и положил на откидной столик свой странный ствол явно игравший в этой партии роль первой скрипки пожилой головорез. Впрочем, убрать-то волыну он убрал, но тут же засунул большие пальцы за широкий кожаный ремень, с которого свисали ножны с длинным тесаком.

Мигом осунувшийся хозяин перевел испуганный взгляд на меня. Я усмехнулся и расстегнул рюкзак:

– Это точно. Деньги достали?

– А где товар? – быстро оглянувшись на седого, спросил торговец.

– Усе здесь. – Я начал вытаскивать из рюкзака солнцезащитные очки и передавать их парню с «Дыроколом». – Раз, два, три…

– Итого двадцать девять, – подтвердил достоверность моих подсчетов проверивший очки скупщик.

– Считаем дальше. – Теперь пришла очередь солевых грелок.

И вот тут случилась небольшая заминка – в одной из них засела автоматная пуля. Не иначе от стены срикошетила, когда Брыльский нам кровавую баню устроил.

– Брак, – вынес свой вердикт седой.

– Хрен с ним, – махнул рукой я. – Зачтем в счет скидки.

– Какой скидки? – всполошился торговец.

– А за срочность которая, – объяснил я. – Будем считать, что срочность несколько спала. Лады?

– Непринципиально, – пробурчал седой и подтолкнул в бок скупщика. – Рассчитайся.

Тот отпер привинченный к полу сейф и вытащил из него весьма объемный мешок. Тут уж пришла моя очередь пересчитывать монеты, переводить золотые червонцы и серебряные «соболи» в царские рубли и подсчитывать в уме, на сколько меня пытаются нагреть. Получалось, как недавно заявил седой: «непринципиально». То на то и выходит.

– Счастливо! – сунув холщовый мешочек с монетами в рюкзак, я застегнул молнию замка и толкнул дверь. – Приятно было вести с вами дела.

– Аналогично, – кивнул седой.

Я на прощанье махнул рукой, тихонько прикрыл за собой дверь и, не спуская взгляда с окна лавки, начал медленно пятиться к газели.

– Как, удачно? – принял у меня из рук рюкзак Шурик.

– Ага, поехали отсюда, пока все так считают. – Я забрался в машину, и дождавшийся подбежавших пограничников водитель с места рванул вперед.

Черт, чуть не вывалился!

Отъехав от лавки на приличное расстояние, водила остановил «газель» и я с немалым облегчением спрыгнул на дорогу. Удивленные нашим появлением запоздалые покупатели, несмотря на темноту еще бродившие меж торговых рядов, благоразумно поспешили убраться восвояси, так что, когда ко мне присоединился Шурик Ермолов, поблизости уже никого не наблюдалось. Вот так посмотришь по сторонам – идиллия: хлипкие строения магазинчиков и продуктовых киосков заносил размеренно падавший с неба снег, светились тусклые шары фонарей, а бившие со сторожевых башен Форта лучи прожекторов едва-едва разгоняли плотный полог крутившейся меж домов вьюги.

И кругом снег: снег падает с неба, снег лежит на земле, снег скоро укроет этот мир и навсегда погребет его под собой…

– Меня не ждите, я сам доберусь, – отпустил «газель» подошедший ко мне Ермолов. – Ну а теперь рассказывай.

– Да чего там рассказывать-то? – тяжело вздохнул я. – Мне на Север край надо смотаться. Ты как – не передумал еще?

– Когда?

– Чем раньше, тем лучше. – Я передернул плечами, сбрасывая нападавший снег. – Только учти, припасы с тебя.

– Набор обычный? – уточнил Шурик.

– Пожалуй… – задумался я. – Сможешь телепорт, на окрестности Форта настроенный, раздобыть? А то мало ли чего.

– Ты знаешь, сколько он стоит? – Ермолов явно едва удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска.

– Сколько?

– Рублей двадцать серебром!

– Бери, своя шкура дороже. Еще аптечку походную раздобудь. Да! Ты про экомаг не забыл?

– Держи, – протянул две серых горошины Шурик и от удивления вытаращил глаза, когда я начал их методично разжевывать.

– Чего вылупился? Не видишь, хреново мне? – Сглотнув пронзительно горькую слюну, мне едва удалось удержать в себе подкативший к горлу комок.

– Ну ты силен! – только и развел руками Шутник. – Я эту гадость даже с запивоном еле переношу.

– Уж поверь – это не самое гадкое, что мне доводилось пробовать. – Я кинул лыжи и рюкзак в довольно хрустнувший снег. – Ладно, давай ближе к делу: предложения есть?

– Ты мне вот что скажи, – Ермолов вышел из круга света, падавшего от закрепленного на стене одного из вагончиков фонаря, – башляет кто?

– Я. Так что будешь затариваться – совесть поимей. У меня тоже финансовые возможности небезграничны.

– Блин, ничего уже в этой жизни не понимаю, – выдохнул облако пара Шурик. – Ладно, слушай сюда: сегодня в ночь в рейс на Лудино уходит грузовик. Если успеваем на него, заночуем в Ледяной избушке, а с утреца через Границу двинем.

– А смысл машину ночью гнать? – удивился я.

– Там сводный отряд будет: наши с патрульными. Воевода распорядился, – не очень понятно объяснил Ермолов. – Дорогу проверить, парней на кордоне у Лудина сменить.

– Не выбили горожан еще, что ли?

– Не, они там крепко окопались.

– Ночью-то зачем? До утра не терпит?

– А какой понт днем дорогу объезжать? Ясен пень, все спокойно будет. А тут внезапная проверка, все дела.

Подумав, я пришел к выводу, что предложение Шурика избавляет нас от многих совершенно излишних хлопот.

– Припасами затариться успеешь?

– Чего там тариться? – фыркнул Ермолов. – Было бы делов. На складе у кладовщика все и выцыганю. У нас же опт – еще и скидку неплохую поимею. Оружие тебе брать? С этим сложнее, но тоже решаемо.

– Да пока обойдусь вроде, – отказался я. – Ты вот что: защитный амулет раздобудь. И возьми какой получше, цена значения не имеет.

– Ну не знаю, даже не знаю, – засомневался Шурик. – Нет, что-нибудь обязательно притащу, но с чародейским барахлом у нас сложнее. Не факт, что лучше, чем здесь купить можно, раздобуду.

– Тащи что есть – все равно по лавкам бегать уже поздно, – оглянулся я на опустевшие ряды. Как-то мне без амулета, пули отводящего, тоскливо на север отправляться. Пуля, как известно, дура…

– Аванс гони, – дернул меня за рукав Шурик. – Деньги на бочку.

– Сколько?

– Двадцатку на телепорт минимум, рублей десять на мелочовку, плюс моя десятка. Хотя со мной можешь и по факту рассчитаться, не горит…

– Держи. – Я начал отсчитывать монеты. Еще полчаса назад казавшаяся гигантской сумма таяла просто на глазах. – А на припасы десять рублей серебром не многовато будет?

– С нормальным амулетом – в самый раз. – Ермолов рассовал монеты по карманам, впав в легкий ступор от столь наглядного подтверждения моей состоятельности. – Ты где столько бабла надыбал, Скользкий?

– Да какая тебе, Шурик, разница? Надыбал и надыбал.

– Ладно, хрен с тобой, толстосум, побежал я, – закрутил головой по сторонам Ермолов. – Ты меня где ждать будешь?

– Видеосалон в строительном вагончике знаешь?

– Ну?

– Там буду, – просунув руки в ремни рюкзака, я подхватил лыжи и отправился греться в приглянувшееся мне заведение. И пусть там перекусить не получится, зато хоть до ночи сиди – ни одна собака не почешется узнать, кто ты такой и почему домой не идешь. И что немаловажно – работают они допоздна. По-любому сейчас еще не закрылись.

Так оно и оказалось. Небрежно кивнув не успевшему смениться билетеру, я завалился в вагончик и прошел на свое старое место.

– Последний сеанс, – предупредил узнавший меня парень.

– Понятно. – Я поставил ноги на брошенный на пол рюкзак и, прислонившись спиной к стене, моментально задремал, а проснулся уже из-за наступившей тишины – как оказалось, фильм закончился и телевизор выключили.

Широко зевнув, собрал пожитки и вышел на улицу. Свежо. Надеюсь, Шурик не заставит себя долго ждать – в видеосалоне тоже было не так чтобы очень натоплено. Не отогрелся ни фига. Еще не хватало с простудой слечь…

Шум мощного автомобильного двигателя я услышал еще до того, как старенький армейский «Урал» свернул с дороги и съехал на обочину к торговому пятачку. Выключивший фары водитель глушить мотор не стал, значит, это та самая машина, про которую толковал Шурик. Ага, вон и он сам выглядывает из-под разрисованного колдовскими письменами тента.

– Залазь! – протянул мне руку Ермолов и без малейшей натуги втянул к себе.

– Всем привет! – поздоровался я с парнями, сидевшими в кузове на тянувшихся вдоль бортов лавках, но далеко проходить не стал.

Народ на мое приветствие среагировал вяло: кто-то в ответ махнул рукой, кто-то что-то невнятно пробурчал себе под нос. Не до меня людям, короче говоря. Не до меня… Оно и к лучшему, на самом деле.

– Долго ехать? – усевшись рядом с Шуриком, спросил я и оглядел готовых к длительному путешествию пограничников.

Всего народу оказалось человек двадцать, причем если дюжина парней в форменных полушубках – пограничники, то оставшиеся одеты навроде меня: не важно, что вразнобой, лишь бы потеплее. Сразу видно – из Патруля. Там практичность всегда на первом месте стояла. Да и оружие у них куда более многофункциональное. Большинство патрульных разномастные охотничьи ружья под рукой держат, а погранцы в основе своей на автоматах Калашникова выбор остановили. Да и холодного оружия – всяких топориков, сабель и мачете – у них гораздо меньше. Что ж, каждому – свое.

– К утру будем. А то и раньше. – Шурик протянул спичечный коробок, в котором, судя по звуку, перекатывалась одинокая горошина. – Это телепорт, убери куда-нибудь.

– Ага, давай, – забрал коробок я. – С амулетом что?

– Держи. – Порывшись в кармане, Ермолов вложил мне в ладонь хрустальный орех «Щита веры». – Приличней ничего не было.

– Да ладно, чего там, – расстегнув фуфайку, я вытащил из-под ворота свитера цепочку и повесил амулет рядом с крестиком. Не самый плохой вариант – по крайней мере, укрытие найти всегда успею. Если, само собой, не приложат из чего-нибудь серьезного. – Все достать успел?

– Ну так! – похлопал по туго набитому рюкзаку Ермолов. – Только давай потом разберем – неохота сейчас возиться. Да и палиться лишний раз…

– Потом так потом, – согласился я и уточнил, глядя на висевшую на поясе Шурика кобуру с пистолетом Макарова: – У тебя как с серебряными пулями? В наличии имеются?

– Четыре патрона. Дефицит, блин. А тут слухи еще ходят: серебро вроде как подорожает. Тогда вообще засада! – Машину тряхнуло и, ухватившись за лавку, Ермолов кинул мне открытый патронташ с вставленными в ячейки патронами двенадцатого калибра. – Держи.

– Это еще что такое?

– Малый универсальный боезапас, – усмехнулся Шурик. – Первые четыре патрона – «восьмерки» с посеребренной дробью, следующие четыре зажигательные. На всякий случай.

– Ага, случай бывает всякий. Только эти посеребренные «восьмерки» как мертвому припарки. Надо будет рубль серебряный покромсать. – Я положил патронташ на скамью и до упора затянул ремень, застегивающий брезентовое окошко амбразуры. А то чуть сквозняком не сдуло. – Как дела вообще?

– В смысле? – Шурик принял от соседа слева пятилитровую пластиковую канистру и, сделав длинный глоток, протянул мне. – Хлебни бодреня. Не пробовал, поди, еще.

– Ну чего в Форте нового? – отпив отдававшего яблочной кислинкой напитка, я вытер рот рукавом фуфайки и вернул пятилитровку обратно. – Неплохо. Вроде даже башка болеть перестала.

– Мировая вещь! – согласился со мной Шурик. – И сна ни в одном глазу.

– Раньше предупредить не мог? Вообще-то думал в дороге выспаться. – Я достал плитку шоколада. – Будешь?

– А давай, – не стал отказываться Ермолов. – А в Форте ничего нового. Патруль и Гарнизон теперь под Дружиной, из нашего отряда почти все разбежались. Крест сейчас вообще командир роты дальней разведки.

– Ты говорил, – кивнул я.

– Да? Не помню, – пожал плечами Шурик. – Хобот к нему ушел, Кот на вольные хлеба подался. Ян Ревень и Стас Тополев, как и я, в пограничники записались. Хирург окончательно в клинике осел, но наших не забывает: недавно Друид к снежным червям провалился, так если бы не Хирург, ногу по колено отнимать бы пришлось. Что еще? Башарова в рейде подстрелили. Лымарь в первую роту перешел, да на Северной промзоне и сгинул. Димку Прокопьева волколаки задрали. Так вот и живем.

– Ясненько. Братство еще в Туманный не переехало?

– Куда там! С Климом последний раз разговаривал – вроде на следующее лето планируют.

– Мозговерты так и продают на каждом углу?

– Не, Дружина какую-то хитрую машинку придумала – наркоту эту за два километра, говорят, чует. Еще тем летом всех торговцев повывели.

– Здорово! – обрадовался я и с удивлением увидел, как один из пограничников достал гитару. Не, они точно не один бодрень употребляли. Эк их вставило!

– Слышь че, – толкнул меня в бок оживившийся Ермолов. – Дениска Селин скоро папой станет.

– Да ну, на фиг! – не поверил я.

– Вот тебе и на фиг!

– Остепенился, поди?

– Какой! – заржал Шурик. – Горбатого только могила исправит.

– Это точно, – согласился с ним я, пытаясь поудобней устроиться на жесткой лавке. Блин, и чего так мотает-то? Все, что можно, уже отбил, а мы еще и трети пути не проехали.

– До трассы Город – Лудино доедем, дорога лучше станет, – заметив мои мучения, усмехнулся Ермолов.

– Это радует. – Дожевав свои полплитки шоколада, я вытянул ноги и, машинально перебирая бренчавшие в правом кармане монеты, попытался уснуть.

Вот именно что попытался – так сразу хрен уснешь.

Мотор урчит, пацаны над анекдотами ржут, еще и певец во всю силу легких надрывается. Ладно бы он петь умел, так ему по ушам целое стадо медведей в детстве пробежалось. Фальшивит – сил нет. Ну и репертуар, само собой, вполне моменту соответствует:

Не кладите меня в проме-о-орзшую землю,

Подождите весны, закопа-а-а-ете в грязь,

А пока – я прошу,

Вы оставьте мое бездыха-а-анное тело в придорожном снегу,

И на до-о-олгую память пальните в небо пять раз…

Тем не менее, уснул я почти мгновенно. Вот тебе и бодрень…