Гений подземки (сборник) Васильев Владимир

Садовая, 7

– Следующая – Садовая, – невнятно объявил водитель, и Саня стал неторопливо пробираться к выходу. Автобус, утробно урча, катил по шершавому асфальту. За окном мелькали дома и деревья.

Он вышел на остановке и свернул за угол.

– Садовая, 11, – шевеля губами, прочел он.

Ему нужна была Садовая, 5. Сообразив, в какую сторону идти, Саня, посвистывая, зашагал по тротуару. Движения по улице почти не было, хотя дорога широченная, да и люди встречались редко. Саня долго брел мимо длинного невысокого забора, за которым угадывался старый безжизненный стадион. Потом, без какого-либо намека на щель или проход, сразу начался дом. На дальнем углу виднелась квадратная белая табличка: «Садовая, 7», рядом распахнулись пыльные зеленые ворота – очевидно, вход во двор.

Саня лениво скользнул по номеру дома взглядом и почти сразу увидел на асфальте под ногами ключи. Их было три, на блестящем серебристом кольце; ни цепочки, ни брелока – только сами ключи, хотя обычно все стремятся повесить с ключами что-нибудь эдакое.

Саня остановился. Прохожих вблизи не наблюдалось. Он подобрал ключи и еще раз огляделся. Обычно в таких случаях находку кладут на какое-нибудь видное место.

– Ага! – нашелся Саня. На уровне груди вдоль стены дома тянулся узенький, в ладонь, карниз. Здесь, прямо под табличкой «Садовая, 7», ключи наверняка заметят – если будут искать, конечно.

Саня шагнул к дому, уже поднимая руку с ключами. И тут же столкнулся нос к носу с невесть откуда вынырнувшим парнем лет двадцати.

– Гм, – удивился Саня, невольно попятившись. Парень, увидев Саню, притормозил и теперь стоял между ним и стеной дома.

От ворот во двор их отделяло метров семь, не меньше. Так быстро преодолеть их было невозможно. Он либо выпрыгнул из окна, либо возник из нечего прямо на месте.

Чудеса продолжались – рядом с парнем появилась девушка. Появилась в движении, словно прошла сквозь стену дома. При виде Сани она недовольно поморщилась и взяла своего компаньона за руку. Тот мельком глянул на нее и опять уставился на Саню.

Саня молчал. Он как-то не привык, чтобы перед глазами неведомо откуда возникали люди. Потом сама собой вырвалась фраза:

– Вы что-то ищете?

Незнакомец обрадовался.

– Да! Я, кажется, потерял ключи.

Саня смутился – он ожидал, что они ищут некое место – дом или, скажем, учреждение по вполне определенному адресу, – и наконец сообразил, что ключи зажаты у него в правой руке.

– Эти?

– Эти! – еще больше обрадовался незнакомец. – Вот спасибо!

Он аккуратно взял ключи у Сани с ладони и пробормотал казенным до невозможности голосом:

– До свидания! Извините за беспокойство…

Пара развернулась и разом шагнула к стене дома. На втором шаге они исчезли, при этом девушка, обернувшись, помахала Сане рукой. Вновь возникло впечатление, будто они прошли сквозь стену.

Приблизившись к табличке «Садовая, 7», Саня осторожно протянул руку к стене.

Стены не было! Рука свободно прошла сквозь видимое препятствие, не встретив никакого сопротивления. Саня дернулся назад, с сомнением оглядывая руку. Рука как рука, никаких следов пребывания в стене.

Он решился и храбро шагнул вперед. Рефлексы сработали безотказно: локоть тотчас поднялся, готовый встретить преграду, но ничего не встретил. Вместо того, чтобы плашмя приникнуть к стене дома, Саня свободно прошел сквозь нее – стена осталась теперь за спиной. Он готов был поклясться, что шагнул прямо!

Перед ним расстелилась все та же Садовая улица. Саня озадаченно хмыкнул и обернулся к стенке. Опять протянул руку и вновь не встретил преграды. Тогда он слегка наклонился вперед. В момент, когда он уже приготовится упереться лбом в шероховатый камень, настала темнота, на короткий неуловимый миг, а после перед глазами, распахнулась Садовая улица. Саня машинально остановился. Со стороны зрелище выглядело на редкость забавно – Санина голова торчала прямо из стены! Чисто тебе «Deep Purple in Rock»!

Значит, за этой псевдостеной тоже Садовая улица… Подмигнув красному «Москвичу», припаркованному на противоположной стороне, Саня подался назад и оглянулся. Здесь все было так же, только «Москвича» не оказалось.

Некоторое время Саня нерешительно поглядывал по сторонам. Параллельные миры, конечно, и все такое. Невнятно и неубедительно… Поскольку он пришел с той стороны, донельзя интересно поглядеть, что же с этой? И в то же время страшновато: а вдруг ход закроется и назад уже не попадешь?

Протянув руку и убедившись, что ход на месте, Саня наконец решился. Стараясь ступать тверже и дышать не так часто, он направился вдоль по тротуару. Эта улица ничем не отличалась от той, откуда он пришел. Сколько ни искал Саня расхождений, ничего не обнаружил. Так потихоньку он дошел до угла и вот тут ошарашенно остановился.

За углом полагалось быть улице Скороходова. Ничего похожего на нее здесь не наблюдалось: открывшуюся глазу поперечную улицу Саня никогда прежде не видел. Машинально свернув на нее, он прошел несколько шагов и, задрав голову, прочитал на указателе: «Садовая, 24».

– Вот те на! – растерялся Саня. – Еще одна Садовая?

Рядом виднелась аккуратная надпись мелом: «В Москву туда » Нарисованная стрелка указывала – куда.

Саня заинтригованно посмотрел в ту сторону – улица пересекалась еще двумя и в конце концов упиралась в приземистый двухэтажный дом.

Саня быстро зашагал вперед и вскоре достиг следующего перекрестка. Новая улица тоже оказалась совершенно чужой. И как ни странно, это тоже была Садовая. Более того. То же название носила и следующая улица, параллельная той, что вела«в Москву». Саня прошел еще квартал и вышел, как ожидал, на «свою» Садовую, хорошо знакомую, только еще перед стадионом. Дом номер семь теперь остался справа и в минуте ходьбы.

Подумав, Саня двинулся по своей Садовой в противоположную сторону, удаляясь от хода. Улица ничем не отличалась от той, к которой привык Саня, только все пересекающие ее были совсем незнакомыми и назывались одинаково – Садовыми…

Так Саня добрался до конца своей Садовой – до бывшего адмиралтейства, стоящего чуть наискосок. Отсюда начиналась еще одна Садовая – и эта что-то напомнила Сане. Пройдя по ней всего несколько шагов и увидев вывеску «Сделай сам», первую из многих, Саня узнал эту улицу.

Точно такая же была в Одессе – и называлась она действительно Садовой. Только здесь вместо Дерибасовской она стыковалась с Садовой улицей города Николаева.

Саня начал кое-что понимать. Похоже, этот город состоял только из Садовых улиц, собранных из разных городов и каким-то непостижимым образом скомпонованных в одно целое.

Он остановился. Было отчего почесать голову.

До сих пор Саня не встретил здесь ни единой живой души, и тут из дома чуть впереди, где находился фотосалон в стиле ретро, кто-то вышел. Саня окликнул человека и бегом кинулся к нему. Приблизившись, отметил две детали: там, где тот появился никакой двери не было, а на стене зато висела табличка: «Садовая, 7».

Саня поздоровался с незнакомцем – мужчиной лет пятидесяти. Тот с прищуром оглядел Саню, оценивающе так, а вместо приветствия задал вопрос:

– Первый раз здесь?

Саня кивнул. Мужчина вдруг сразу подобрел и улыбнулся – совсем по-детски, лукаво и беззащитно.

– Ну, здравствуй. Можешь звать меня дядей Васей. А ты кто?

– Я? Саня, – ответил Саня нерешительно.

– Сколько же тебе лет?

– Четырнадцать… – на всякий случай Саня накинул год.

– И откуда, из какого города?

– Из Николаева.

– Ясно, – вздохнул дядя Вася. – Ну что, понял уже, где оказался?

– Не совсем, – мотнул головой Саня. – Тут все улицы почему-то Садовые!

– Правильно, – кивнул дядя Вася. – Это Город Садовых Улиц. Он есть, и в то же время его как бы нигде на Земле нет. Не спрашивай почему, это трудно понять. Это даже и не нужно понимать, надо просто принять и запомнить. В каждом городе – или почти в каждом – есть улица Садовая. Или переулок Садовый. Или Садовый спуск, или проезд, или еще что-нибудь. Так вот, все эти улицы, проезды и спуски как-то связаны между собой. Как – я не знаю. Результат этой связи – вот этот самый город. В каждом обычном городе есть выход сюда, один-единственный, запомни хорошенько, это – Садовая, 7. Вход и выход одновременно. В любом городе, точно под табличкой «Садовая, 7» можешь смело идти – и попадешь в этот Город. И наоборот, на любой улице Города шагай опять же под табличку «Садовая, 7» и попадешь в настоящий город, которому принадлежит эта улица. Только под табличкой «Садовая, 7» и нигде больше. Запомнил?

– А если на улице Садовой только шесть домов? Или даже меньше? Как тогда?

Дядя Вася улыбнулся.

– Сначала мы думали, что попасть туда невозможно. Но потом один мечтатель из Киева, где Садовая заканчивается на пятом номере, нарисовал прямо на стене дом с табличкой «Садовая, 7». Мелом. И, представь, ход заработал! Правда, приходится часто обновлять рисунок. Стирается. Да и дожди смывают.

Саня кивнул.

– И еще одно. Любому новичку, всем, кто здесь впервые, ты должен рассказать все это. Как я тебе. Запомнил? Ну, до свидания, – дядя Вася повернулся, чтобы идти.

– Постойте! – окликнул его Саня. – Я не понял одного – что со всем этим делать?

– Как что? Путешествуй! Из города в город. Без затрат времени. Это же здорово – из города в город, когда захочешь! – мужчина остановился, внимательно глядя на Саню. – Мы все здесь бродяги, другие сюда просто не попадают. Тебя это быстро захватит. Целиком. И навечно.

И ушел.

Саня потоптался еще немного и тоже двинулся дальше. Свернув на очередную Садовую, он недоуменно отпрянул: на одесской улице сияло солнце в голубом до умопомрачения небе, а здесь, за невидимой границей, низко нависли темные свинцовые тучи и вовсю хлестал веселый летний ливень.

Саня покачал головой. Наверное, в том городе, откуда эта улица, тоже ненастье.

– Чудеса! – прошептал Саня. Слова утонули в шелесте дождя.

Побродив по городу с полчаса, Саня без всякой задней мысли наткнулся на указатель «Садовая, 7». До сих пор он как-то не задумывался всерьез о возможности попасть в любой город, где есть Садовая. А теперь вспомнил, что седьмой номер – это вход. И выход. Точно под табличкой.

Сунув для храбрости руки в карманы, он, не без внутренней опаски наткнуться на стену, шагнул под белую табличку.

И оказался точно на такой же улице, только спиной к дому. Мимо изредка проезжали машины, проходили люди. Его появления, похоже, никто не заметил.

«Что это за город, интересно? – подумал Саня. – И спрашивать неудобно, за сумасшедшего примут…»

Он оглянулся, запоминая место, и двинулся в путь.

По характеру Саня и впрямь был натуральным бродягой. На месте ему, как правило, не сиделось, каникулы он проводил вдали от дома, иногда путешествуя с отцом, таким же непоседой, иногда с братом, иной раз – с друзьями. Родители привыкли к частым отлучкам, и Саня колесил по городам, особенно предпочитая пешие походы по незнакомым улицам. Горожанин до мозга костей, он искренне считал, что даже в чужом городе заблудиться невозможно, и действительно всегда находил дорогу, ведомый каким-то непонятным инстинктом. В свои четырнадцать лет видел он еще не особенно много, но десятка полтора-два городов успел объехать и более-менее освоиться в них. Поэтому теперь, когда он на деле проверил чудесные свойства Города, Саня понял, как несказанно ему повезло. Отныне он сможет бродить по любым городам в любое время, а не только в каникулы, и для этого совершенно не обязательно куда-то ездить. Город развязывал ему руки и давал неслыханную свободу.

Все это Саня осознал в ближайшие два часа, хотя до конца поверить долго не мог. Первый его город, место пробного путешествия, оказался Новой Каховкой. Побродив по незнакомым улицам, Саня получил море удовольствия – так уж он был устроен.

А потом он вернулся на Садовую и проник в Город Садовых Улиц. Пришло время возвращаться домой, в Николаев.

На следующий день, едва досидев до конца шестого урока, Саня кинулся на Садовую. Вчерашнее казалось либо сном, либо бредом, но ход под указателем «Садовая, 7» послушно пропустил его в Город. И вновь он выбрал незнакомую улицу, и вновь остаток дня бродил, на этот раз по Пензе, и вернулся только под вечер. На третий, день он взял с собой брата, и вдвоем они побывали в Волгограде. Там была не улица Садовая, а станция. Почему станция они не стали разбираться: ход на автобусной остановке под цифрой 7 работал не хуже, чем другие.

На восьмой день Саня встретил пару, из-за которой все началось. Обычно Город пустовал, люди не попадались навстречу, он служил чем-то вроде пересадочной станции – из города в город. Реальными здесь были только улицы: дороги и тротуары, а дома – одной лишь видимостью, попасть в них было невозможно. Встречи на улицах Города оставались редкостью, и Саня обрадовался возможности пополнить запас знаний и впечатлений.

Парень с девушкой Саню узнали и заулыбались.

– Значит, пошел-таки за нами? – сказал парень. – Я так и думал. Ну, давай знакомиться. Меня зовут Олег, а это Вика. Мы из Питера.

– А я из Николаева. Саней зовут…

– Тебе уже рассказали обо всем?

– Да, только я не все понял. А вы давно знаете о Городе?

Олег с Викой переглянулись.

– Года четыре, а что?

– У меня уйма вопросов возникла… Например, сколько здесь улиц?

– Не знаю, – пожал плечами Олег. – Но Город большой, даже очень большой.

– А что находится за его пределами?

– По-моему, ничего. Понимаешь, как все хитро устроено – Город почти круглый по форме. И окружает его московское Садовое кольцо. Выйти за его пределы уже нельзя: все, что за ним – такая же нереальная штука, как, например, дома. Видеть видишь, а внутрь не попадешь. Как на стену натыкаешься.

Говорили они на ходу, переходя с одной Садовой на другую. Саня поперхнулся на очередном вопросе, увидев над магазином вывеску, написанную латинским шрифтом. Улица, по которой они шли в этот момент, называлась «Ogrodowa».

Видя недоумение спутника, Олег объяснил:

– Не то чехи, не то поляки. У них ведь тоже есть Садовые. Да и не только у них! В той стороне, – он махнул рукой на одну из поперечных улиц, – я на Garden street наткнулся… По-моему, это англичане.

– Занятно тут у вас! – вздохнул Саня.

Потом питерцы ушли, а Саня поспешил домой: день уже клонился к вечеру.

Постепенно он привык к Городу, хотя предутренняя тьма на улицах дальневосточных городов и одновременный закат на европейских еще долго рождали в нем какой-то смутный восторг. И еще он часто вспоминал слова пожилого одессита – первого человека, встреченного им в городе: «Это захватит тебя целиком. Навечно».

Это и правда захватило Саню целиком. Но не навечно.

В один из дней, освободившись, Саня, как всегда, поспешил на Садовую. Людей сегодня на улицах было почему-то больше обычного, и он с неудовольствием подумал, что придется выжидать у входа, пока никого не окажется вблизи и в Город можно будет проникнуть незаметно.

Еще издали он увидел, что прямо у входа в Город двое мужчин в грязных спецовках возятся на приставной лестнице, что-то делая с табличкой.

Саня подошел поближе.

Они прилаживали к дому табличку со словами «ул. Агве Котоко, 7».

Саня остолбенел.

– Что это? – недоуменно спросил он. – Какой еще Котоко? Это же Садовая!

Один из рабочих ухмыльнулся:

– Была Садовая! Переименовали, значить! Теперь этого самого Котоко улица.

– Зачем переименовали? – разозлился Саня. – Кто он, этот Котоко? Так нельзя! Это Садовая!

Рабочий назидательно поднял палец:

– Раз переименовали – значить, надо! Ишь, ты – зачем! А зачем Набережные Челны два раза переименовывали? Положено, значить!

Рабочие спустились и, взвалив лестницу на плечи, двинулись к следующему дому.

Саня тупо смотрел на новенькую табличку. «Улица Агве Котоко, 7».

«Все, – горько подумал он. – Конец всему. Станет в Городе на улицу меньше…»

Он повернулся, чтобы уйти.

«А может, не станет? Может, не в названии дело, а в улице?»

Пытаясь убедить себя, что это по прежнему Садовая, он торопливо шагнул под табличку, не зная еще, что его встретит – распахнутый вход или холодный камень стены.

© Ноябрь 1988Николаев

Забытая дорога

^{История византийских перстней}

Ромка даже не подозревал, как отреагирует институтский друг Владислав Багдасаров на его неожиданную находку. Багдасаров был лет на пять старше Ромки и в институт поступил уже после службы в армии. Слыл он парнем серьезным, бесспорно – умным, но несколько замкнутым. Впрочем, он никому ни в чем не отказывал, но никогда и не делал и не говорил больше, чем требовалось. Со своим курсом у него сложились корректно-вежливые отношения; Ромка с Багдасаровым здоровался и на этом их знакомство исчерпывалось.

Жил Багдасаров в общежитии, и Ромка, коренной киевлянин и вчерашний школяр, несколько неуютно почувствовал себя у входа в этот особый, ни с чем не сравнимый уголок студенческого быта. Наконец, он вздохнул, решительно нагнул голову и вошел внутрь. Вскоре ему подсказали, что Багдасаров живет в восемьдесят восьмой комнате. Миновав восемьдесят седьмую, Ромка остановился, ожидая увидеть на очередной двери две восьмерки.

Восьмерок оказалось восемь. Две, ниже – четыре в ряд, и в самом низу опять две. Над этой кавалькадой восьмерок красовались два цветных снимка из «World Soccer»: Сократес, стоящий на коленях и воздевший руки к небу, и сосредоточенно глядящий куда-то влево Брайан Робсон. Насколько Ромка знал, оба эти футболиста играли под восьмыми номерами, Сократес – за Бразилию, Робсон – за Англию.

Ромка усмехнулся. Видать, цифру «8» здесь уважали.

Он осторожно постучался.

– Открыто! – рявкнули изнутри.

Ромка вошел. Багдасаров возлежал на койке, задрав ноги на пошарпанную спинку; за столом, покрытым бордовой скатертью, сидел его закадычный дружок Дима Федоренко, который сортировал пожелтевшие от времени газеты, аккуратно раскладывая их на три стопки. Багдасаров грыз яблоко и созерцал свои кроссовки, покоящиеся на спинке кровати.

– А, Ромка, – удивился он и сел. – Заходи.

Ромка шагнул через порог и огляделся. Все стены пестрели плакатами и постерами из журналов: футболисты, кадры из фантастических фильмов, рок-группы – все это придавало комнате богемно-многозначительный вид. За дверью притихли два спортивных велосипеда, рядом с лампочкой с потолка в специально сплетенной сетке свешивался дорогой футбольный мяч, на стене, в щели между атакующим Ван Бастеном и группой «Grand Funk Railroad», тускло отблескивала электрогитара, разрисованная крестами, иероглифами и самурайскими мечами. И книги, книги везде – на подоконнике, на столе, на полу – кипы, целые Эвересты книг. Корешок толстенного, обернутого хрустящей белой бумагой фолианта являл миру жирную надпись: «ДМБ-87».

Ромка печально заулыбался: «Весело живут! Не то что я – как мышь в аптеке, это не тронь, сюда не сядь, и не дай бог забудешь где-нибудь свет погасить! Хорошо, хоть свою комнату удалось отвоевать. Но какой кровью!»

Вздохнув, Ромка наконец поздоровался:

– Привет, граждане!

Дима, не отрываясь от газет, буркнул нечто приличествующее моменту, Багдасаров кивнул и осведомился:

– Там у нас на кухне супчик греется… Участвуешь?

Ромка замотал головой и подумал, что жизнь под маминым крылышком все же имеет и свои преимущества.

– Я, Славик, собственно, вот чего. Помнишь, я у тебя видел два перстня? Ну, такие, с неограненными камнями?

Багдасаров резко обернулся к нему, и на лице его Ромка уловил напряженнейшее внимание. Дима вздрогнул и тоже обернулся, оставив свои газеты. Ромка заторопился, сунул руку в карман и протянул вперед.

– Вот!

На ладони лежал потемневший от времени перстень. Обруч его был очень широк, даже шире камня. Сам камень бугрился едва обработанной поверхностью и поражал глаз странной асимметрией. До сих пор Ромка не видел несимметричных камней, вернее, до тех пор, пока не увидел два таких же перстня у Славки. Произошло это месяца два назад. Присмотревшись, легко было заметить, что обруч у перстня даже не цилиндрический, а слегка конический; отверстие для пальца по диаметру совпадало с обеих сторон, но внешний обвод обруча с одной стороны был устроен так, что мог подойти и прочно состыковаться с другой стороной еще одного перстня. Внутри на обруче виднелся выгравированный знак, замысловатый и непонятный.

Багдасаров трепетно взял перстень, оглядел его со всех сторон, словно хрупкую вазу эпохи Мин, на секунду задержав взгляд на знаке, и повернулся к Диме.

– Седьмой…

Еще с минуту он вертел в руках Ромкину находку, возбужденно блестя глазами.

– Где ты его взял? – спросил он, не отрываясь от перстня.

Ромка торжественно начал:

– А вот это – сплошной анекдот. Вчера случайно заглянул в кабинет отца, словарь искал, и на столе обнаружил эту штуку. Сразу вспомнил, что видел у тебя такие же. Ты ведь разыскивал их? Везде и у всех спрашивал, так ведь?

Багдасаров кивнул.

– Ну, вот. Дождался я отца, спрашиваю, откуда, мол, у тебя эта вещица? Он засмеялся. Оказывается, сей перстень ему всучили в одной антикварной лавке в Швейцарии.

– Когда? – быстро уточнил Багдасаров.