Чернильное сердце Функе Корнелия
– Ну же! – сказал Сажерук. – Что мне рассказать людям Каприкорна, если они все-таки обведут меня вокруг пальца?
Его потерянный вид делал его похожим на бездомную собаку. И как ни старалась Мегги найти в нем следы чего-то зловещего, она так и не смогла это сделать.
– Поверь, я недолго смогу скрывать от них то, что видел тебя, – продолжал Сажерук. – И потом… – Он задумался на мгновение, прежде чем закончить мысль: – Ты все еще мой должник, так ведь?
Мо опустил голову. Мегги заметила, как его рука судорожно сжала дверцу автобуса.
– Ну, если на это так посмотреть, – сказал он, – да, я твой должник.
На изрезанном шрамами лице Сажерука отразилось облегчение. Он тотчас набросил на плечи рюкзак и подошел со своими сумками к автобусу.
– Подождите, – закричала Мегги, когда Мо уже было собрался помочь Сажеруку с сумками. – Если он поедет с нами, то я хочу знать, от кого мы бежим. Кто такой этот Каприкорн?
Мо повернулся на месте.
– Мегги… – начал он хорошо знакомым тоном, говорящим: «Мегги, пойми же наконец. Мегги, не притворяйся».
Она открыла дверцу автобуса и выпрыгнула.
– Мегги, черт возьми! Сядь в автобус. Нам уже пора!
– Я вернусь только тогда, когда ты ответишь мне на эти вопросы.
Мо подошел к ней, но Мегги прошмыгнула у него между руками и выбежала за ворота на дорогу.
– Почему ты мне ничего не говоришь? – кричала она.
Дорога выглядела заброшенной. Весенний ветер ласкал лицо Мегги и шумел листвой липы, стоявшей неподалеку. Небо было все еще тусклым и серым, словно не хотело светлеть.
– Я хочу знать, что происходит! – кричала Мегги. – Я хочу знать, почему мы встали сегодня в пять утра и почему я не иду в школу. Я хочу знать, вернемся ли мы назад и кто такой Каприкорн!
Услышав это имя, Мо огляделся, словно тот, кого они с Сажеруком так боялись, мог выйти из пустого сарая так же неожиданно, как сам Сажерук, появившийся у ограды. Но двор был пуст, а Мегги переполняла такая ярость, что ей было не до страхов. Тем более что она не знала о нем ничего, кроме имени.
– Ты же мне всегда все рассказывал! – крикнула она отцу. – Всегда!
Но Мо молчал.
– Секреты есть у всех, Мегги, – наконец сказал он. – Сейчас же садись в автобус. Нам пора.
Сажерук пристально наблюдал за происходящим, переводя взгляд с Мо на Мегги.
– Ты ей ничего не рассказал? – шепотом спросил Сажерук.
Мо покачал головой.
– Но что-то ты же должен ей рассказать! Ей может угрожать опасность, если она ничего не будет знать. В конце концов, она уже не маленький ребенок.
– Ей может угрожать опасность и в том случае, если она будет об этом знать, – ответил Мо. – И это ничего не изменит.
Мегги все еще стояла на дороге.
– Я слышу все, о чем вы говорите! – крикнула она. – Какая опасность? Я не сяду в автобус до тех пор, пока не выясню это.
Мо продолжал молчать.
Сажерук нерешительно глянул на него и поставил свои сумки на землю.
– Ну, хорошо. Тогда я расскажу ей про Каприкорна.
Он не спеша подошел к Мегги. Она непроизвольно отступила.
– Ты с ним уже встречалась, – сказал Сажерук. – Это было очень давно, поэтому ты не помнишь, ты была еще вот такой маленькой. – Он опустил руку до колена. – Как же тебе объяснить, кто он такой? Когда ты увидишь, как кошка пожирает молодую птицу, ты наверняка заплачешь, правда? Или попытаешься спасти беднягу. А Каприкорн скормит птичку кошке лишь для того, чтобы посмотреть, как кошка разорвет ее на части своими когтями, и услышать ее крик и трепет крыльев, – для него нет зрелища приятней.
Мегги отступила еще на шаг, но Сажерук подошел к ней ближе.
– Думаю, тебе не доставляет удовольствия внушать людям страх, вызывать такую дрожь в коленях, что они едва могут стоять? – спросил он. – Для Каприкорна нет ничего более приятного. Ты наверняка считаешь, что не можешь получить все, что хочешь, во что бы то ни стало. А Каприкорн думает именно так. И к сожалению, у твоего отца есть кое-что, что он непременно хочет заполучить.
Мегги взглянула на Мо. Он не сводил с нее глаз.
– Каприкорн не умеет переплетать книги, как твой отец, – продолжал Сажерук. – Он знает толк только в одном – в запугивании. В этом он непревзойденный мастер. Он живет этим. Хотя мне кажется, ему самому незнакомо то чувство, когда страх сковывает тело и ты ощущаешь свою ничтожность. Но он точно знает, как вызвать страх и поселить его в сердцах и умах. Его люди разносят страх как черную почту: просовывают ее под двери, разбрасывают по почтовым ящикам, расклеивают на стенах и дверях, пока она не заполнит все вокруг, словно чума. – Сажерук стоял уже рядом с Мегги. – У Каприкорна много людей, – сказал он тихо. – Большинство служат ему с детства, и, если Каприкорн прикажет одному из них отрезать тебе нос или ухо, тот сделает это и глазом не моргнув. Они одеваются во все черное, подобно воронам, и лишь их предводитель носит белую рубашку под черной как сажа курткой. Если кто-то из них встретится тебе на пути, сделай все, чтобы они тебя не заметили. Поняла?
Мегги кивнула. Она едва могла перевести дух – так сильно колотилось ее сердце.
– Понятно, почему отец никогда не рассказывал тебе о Каприкорне, – сказал Сажерук и бросил взгляд на Мо. – Я бы тоже, наверное, рассказывал своим детям только о добрых людях.
– Я знаю, что на свете есть не только добрые люди! – Голос Мегги дрожал от гнева, как ни старалась она скрыть его, а может быть, в нем был и страх.
– Правда? Откуда же? – Таинственная улыбка гостя стала снова грустной и одновременно надменной. – Приходилось ли тебе иметь дело с настоящим злодеем?
– Я читала о них.
Сажерук рассмеялся:
– А! Ну да. Это почти то же самое, – сказал он. Его насмешка обожгла ее. Он наклонился к Мегги и посмотрел ей в лицо. – Я желаю тебе, чтобы это чтением и ограничилось, – сказал он тихо.
Мо поставил сумки Сажерука в заднюю часть автобуса.
– Надеюсь, в них нет ничего такого, что летало бы у нас над головами, – сказал он, а Сажерук сел на сиденье за Мегги. – Я знаю, что за инструменты ты с собой возишь, поэтому меня бы это вовсе не удивило.
Прежде чем Мегги успела спросить, что это были за инструменты, Сажерук открыл свой рюкзак и аккуратно вытащил сонного блестящего зверька.
– Поскольку нам предстоит длительная совместная поездка, – обратился он к Мо, – я бы хотел кое-кого представить твоей дочери.
Худенький зверек с пушистым хвостом был размером с кролика. Зверек зацепился когтями за рукав Сажерука и блестящими черными глазами-пуговицами стал рассматривать Мегги, а когда он зевнул, показались его острые как иголки зубы.
– Это Гвин, – сказал Сажерук. – Если хочешь, можешь почесать ему уши. Он сейчас очень сонный, поэтому точно не укусит.
– А вообще он кусается?
– Конечно, – сказал Мо, снова усаживаясь за руль. – Будь я на твоем месте, я бы держал свои пальцы от этого зверька подальше.
Но держать пальцы подальше от зверей Мегги не могла в принципе, тем более если у них были такие острые зубы.
– Это ведь куница, да? – спросила она, опасливо проводя кончиками пальцев по круглому уху зверька.
– Да, что-то в этом роде.
Сажерук достал из кармана засохший кусочек хлеба и сунул его Гвину в рот. Мегги гладила зверька по маленькой голове, пока тот жевал, и кончиками пальцев нащупала что-то твердое под шелковым мехом: крошечные рога за ушами. От удивления она отдернула руку.
– У куниц бывают рога?
Сажерук подмигнул ей и позволил Гвину снова забраться в рюкзак.
– У этого есть, – сказал он.
Мегги растерянно наблюдала, как он затянул ремни. Она все еще чувствовала на пальцах рожки Гвина.
– Мо, ты знал, что у куниц бывают рога? – спросила она.
– Сажерук приклеил их своему зубастому чертенку. Исходя из своих соображений.
– Каких таких соображений?
Мегги вопросительно посмотрела сначала на Мо, потом на Сажерука, но Мо уже заводил мотор, а Сажерук снял сапоги, которые, как и его сумки, очевидно, многое уже повидали на этом свете, и, глубоко вздохнув, растянулся на кровати Мо.
– Молчи, Волшебный Язык, – сказал он, прежде чем закрыть глаза. – Я не выдам твои секреты, а за это ты не разбалтывай мои. Кроме того, сначала должно стемнеть.
Больше часа Мегги ломала себе голову над тем, что мог означать этот ответ. Но еще больше ее волновал другой вопрос.
– Мо, что надо этому… Каприкорну от тебя? – спросила она, когда Сажерук захрапел.
Ее голос понизился на полтона, когда она решилась произнести его имя, будто пыталась тем самым уменьшить опасность, угрожавшую им.
– Книгу, – ответил Мо, не отводя взгляда от дороги.
– Книгу? Почему ты ее не отдашь ему?
– Потому. Я тебе скоро все расскажу, но не сейчас. Хорошо?
Мегги посмотрела в окно автобуса. Мир, пролетавший мимо, уже сейчас казался ей чужим – незнакомые дома, незнакомые улицы, незнакомые поля, даже деревья и небо были совсем чужими, но Мегги уже к этому привыкла. Она еще никогда не чувствовала себя как дома. Мо был ее домом, Мо и ее книги, а может быть, еще и этот автобус, который вез ее из одной чужбины на другую.
– Эта тетя, к которой мы едем, – спросила она, когда они проезжали через бесконечно длинный туннель, – у нее есть дети?
– Нет, – ответил Мо. – Боюсь, она не особенно их жалует. Но я уверен, вы с ней подружитесь.
Мегги вздохнула. Она знала некоторых тетушек, но ни с одной из них не смогла найти общего языка.
Холмы превратились в горы, склоны по обеим сторонам дороги становились все круче, и вскоре дома перестали быть просто чужими – они и выглядели уже совсем по-другому. Мегги пыталась скоротать время, считая туннели, но, когда они оказались в пасти девятого туннеля и темноте не было ни конца ни края, она заснула. Ей снились куницы в черных куртках и книга в коричневой упаковочной бумаге.
Дом полон книг
– Мой сад – это мой сад, – сказал Великан, – и каждому это должно быть ясно, и, уж конечно, никому, кроме самого себя, я не позволю здесь играть.
Оскар Уайльд. Великан-эгоист[2]
Мегги проснулась оттого, что стало тихо.
Равномерный рев мотора, убаюкавший ее в автобусе, стих, и место водителя рядом с ней опустело. Мегги понадобилось какое-то время, чтобы понять, почему она не лежит в своей кровати. К лобовому стеклу прилипли дохлые мушки, а автобус стоял перед железными воротами. Вид их сверкающих зубьев внушал страх – казалось, они только и ждали, что непрошеный гость, попытавшийся перелезть через них, зацепится за их острые прутья и останется на них висеть. Грозные ворота напомнили Мегги одну из ее любимых сказок о Великане, который не хотел пускать детей к себе в сад. Именно такими представляла она себе его ворота.
Мо стоял на улице вместе с Сажеруком. Мегги вышла из автобуса и подошла к ним. Дорога упиралась в покрытый густыми зарослями обрыв на берегу большого озера. Холмы по другую сторону озера, поднимавшиеся из воды, были похожи на утонувшие горы. Вода в озере была почти черной – в волнах отражалось темное вечернее небо. В домах на берегу, будто светлячки или упавшие звезды, зажглись первые огни.
– Красиво, да? – Мо обнял Мегги за плечи. – Тебе ведь нравятся рассказы про разбойников. Видишь вон там развалины крепости? В ней когда-то жила банда разбойников. Нужно спросить Элинор, она все знает об этом озере.
Мегги только кивнула и положила голову ему на плечо – от усталости у нее кружилась голова. Лицо Мо впервые за время их отъезда не было омрачено волнением.
– Где же она живет? – спросила Мегги, подавляя зевок. – Уж точно не за зубастыми воротами?
– Именно там. Это вход в ее поместье. Не очень-то приветливо, правда? – Мо засмеялся и повел Мегги через дорогу. – Элинор очень гордится этими воротами. Она заказала их по рисунку в одной книге.
– Не по рисунку ли сада Великана-эгоиста? – пробормотала Мегги, глядя через искусно изогнутые железные прутья.
– Великан-эгоист? – Мо засмеялся. – Нет, мне кажется, это была совсем другая история. Хотя эта очень хорошо подошла бы к Элинор.
По обеим сторонам от ворот рос высокий кустарник, колючие ветви которого скрывали все, что находилось за ним. Да и через прутья Мегги не было видно ничего особенного, кроме раскидистых кустов рододендрона и исчезающей между ними широкой дорожки, покрытой гравием.
– Очень похоже на богатеньких родственников, – прошептал ей в ухо Сажерук.
– Да, Элинор достаточно богата, – сказал Мо и отвел Мегги в сторону. – Но, вероятно, скоро она будет не богаче церковной крысы, потому что все свои деньги тратит на книги. Боюсь, она продаст и душу, если черт предложит ей за это стоящую книгу.
Одним толчком Мо распахнул тяжелые ворота.
– Что ты делаешь? – встревоженно спросила Мегги. – Нам туда нельзя!
На табличке рядом с воротами можно было прочитать: «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», – хотя ветви кустарника и скрывали пару букв. Для Мегги подобная надпись и гостеприимство никак не могли сочетаться.
Но Мо рассмеялся.
– Не волнуйся, – сказал он и раскрыл ворота еще шире. – Единственное, что защищено в доме сигнализацией, – это библиотека. А если непрошеные гости и зайдут в ворота, не страшно. Элинор вовсе не из пугливых, а гости у нее – явление редкое.
– А собаки? – Сажерук озабоченно заглянул в сад. – Если вход оборудован такими воротами, то за ними должны быть как минимум три злые собаки размером с теленка.
Но Мо покачал головой.
– Элинор терпеть не может собак, – сказал он, подходя к автобусу. – А теперь садитесь.
Владение тетушки больше напоминало лес, чем сад. Почти сразу за воротами дорога делала изгиб, словно хотела добавить озорства движению, затем вела вверх по склону и наконец терялась между темными елями и каштанами. Их ветви окаймляли дорогу, образовывая туннель, и Мегги казалось, что она уже никогда не закончится, как вдруг деревья расступились и они оказались на небольшой площади, покрытой гравием и окруженной ухоженными клумбами с розами.
На гравии, прямо перед домом, стоял серый комби. Дом был больше, чем школа, в которую Мегги ходила в прошлом году. Она попыталась пересчитать окна, но быстро сбилась со счета. Дом был очень красивый, но смотрелся не приветливее железных ворот на дороге. Возможно, желтая штукатурка выглядела такой грязной только в лучах заходящего солнца, и возможно, зеленые ставни были закрыты только потому, что за соседними горами уже лежала ночь. Возможно. Но Мегги рискнула предположить, что и днем они открывались нечасто. Входная дверь из темного дерева была похожа на недружелюбно поджатые губы, и Мегги непроизвольно схватила Мо за руку, когда они подходили к ней ближе.
Сажерук следовал за ними, нерешительно накидывая на плечо рюкзак, в котором все еще спал Гвин. Когда Мо и Мегги оказались перед дверью, Сажерук остановился в нескольких шагах от них и внимательно рассматривал закрытые ставни, будто пытался уловить взгляд хозяйки, якобы наблюдавшей за ними из окна.
Рядом со входом было решетчатое окошко, единственное, которое не закрывали зеленые ставни. Под ним висела еще одна табличка:
ЕСЛИ ВЫ НАМЕРЕНЫ ТРАТИТЬ
МОЕ ВРЕМЯ НА ПУСТЯКИ, ЛУЧШЕ ДЕРЖИТЕСЬ
ОТСЮДА ПОДАЛЬШЕ.
Мегги обеспокоенно взглянула на Мо, но он лишь состроил в ответ гримасу и нажал кнопку звонка.
Мегги слышала, как по всему дому разнесся звон колокольчика. Некоторое время ничего не происходило. Только сорока взлетела с куста рододендрона, растущего около дома, да пара жирных воробьев наперебой клевала неприметных насекомых в гравии. Мегги бросила им крошки, которые остались у нее в кармане куртки после какого-то пикника. Вдруг дверь резко распахнулась.
Женщина, стоявшая на пороге, была старше Мо, гораздо старше, хотя Мегги никогда не могла с уверенностью определить возраст взрослых. Лицо женщины напоминало бульдога, но, возможно, дело было вовсе не в лице, а в его выражении. На ней был серый пуловер поверх пепельно-серой юбки, на короткой шее – жемчужные бусы, а на ногах – войлочные тапки, как те, что Мегги пришлось надеть, когда они с Мо были на экскурсии в одном замке. Седые волосы Элинор закалывала на макушке, но тем не менее со всех сторон свисали пряди, будто, укладывая волосы, она торопилась и терпение ее иссякло. Было видно, что Элинор не проводила много времени перед зеркалом.
– Господи, Мортимер! Какой сюрприз! – сказала она, не тратя время на приветствие.
Голос ее звучал резко, но лицо не могло скрыть радости от встречи с Мо.
– Привет, Элинор, – сказал Мо и положил руку на плечо Мегги. – Ты помнишь Мегги? Вот она уже какая выросла!
Элинор окинула Мегги быстрым рассеянным взглядом.
– Да, вижу, – сказала она. – Но детям ведь свойственно расти, не так ли? И насколько я помню, за последние годы я не видела ни тебя, ни твою дочь. Чему я обязана такой честью принимать вас у себя сегодня и так неожиданно? Наконец-то ты удостоишь своим вниманием мои бедные книги?
– Точно, – кивнул Мо. – Я был вынужден перенести один из своих заказов, заказ одной библиотеки. Ты же знаешь, у библиотек всегда не хватает денег.
Мегги не сводила с него глаз. Она и понятия не имела, что он умеет так убедительно врать.
– Из-за спешки, – продолжал Мо, – мы не смогли найти ничего подходящего для ночлега, поэтому я привез ее сюда. Я знаю, что детей ты не особенно жалуешь, но Мегги не мажет книги вареньем и не вырывает из них страницы для того, чтобы заворачивать в них дохлых лягушек.
Элинор пробормотала что-то неодобрительное и посмотрела на Мегги так, будто та только и делала, что устраивала подобные выходки, несмотря на заверения ее отца.
– Когда ты привозил ее в последний раз, мы, по крайней мере, могли запереть ее в загоне для скота, – холодно сказала она. – Но теперь это больше невозможно.
Она еще раз осмотрела Мегги с головы до ног, как опасное животное, которое ей приходилось запустить в дом.
Мегги почувствовала, как от гнева кровь прилила к лицу. Ей хотелось домой или назад в автобус – куда-нибудь, только не в дом этой отвратительной женщины, ледяные глаза которой пронзили ее насквозь.
Взгляд Элинор перешел от Мегги к Сажеруку, который смущенно держался на заднем плане.
– А этот? – Она посмотрела на Мо. – Я его тоже знаю?
– Это Сажерук, один… мой друг. – Похоже, только Мегги заметила, что Мо колеблется. – Он собирается отправиться дальше на юг, но, возможно, ты могла бы позволить ему переночевать в одной из твоих бесчисленных комнат?
Элинор скрестила руки.
– Только при условии, что его имя не имеет отношения к тому, как он обращается с книгами, – сказала она. – В любом случае ему придется довольствоваться скромными апартаментами под крышей, поскольку моя библиотека в последние годы очень разрослась и поглотила все комнаты для гостей.
– Сколько же у вас книг? – спросила Мегги.
Она выросла среди стопок книг и просто не могла себе представить, что за бесчисленными окнами этого огромного дома были только книги.
Элинор снова посмотрела на нее, на этот раз с откровенным презрением.
– Сколько? – переспросила она. – Не думаешь ли ты, что я считаю их, как пуговицы или горошины? Их много, очень много. Могу предположить, что в каждой комнате этого дома находится столько книг, что ты вряд ли когда-нибудь сможешь их перечитать, а некоторые из них настолько ценные, что я тебя пристрелю без колебаний, если ты посмеешь к ним прикоснуться. Но поскольку, как утверждает твой отец, ты девочка умная, ты этого не сделаешь, так ведь?
Мегги ничего не ответила. Вместо этого она представила себе, как встанет на цыпочки и трижды плюнет на голову этой старой ведьмы.
А Мо рассмеялся.
– Ты совсем не изменилась, Элинор, – заметил он. – Язык острее ножа для бумаг. И все же я предупреждаю тебя: если ты убьешь Мегги, я сделаю то же самое с твоими любимыми книгами.
Губы Элинор скривились в улыбке.
– Хороший ответ, – сказала она и отошла в сторону. – Ты, похоже, тоже не изменился. Входите. Я покажу тебе книги, которые нуждаются в твоей помощи. И еще кое-какие.
Мегги всегда думала, что у Мо было очень много книг. После того как она перешагнула через порог дома Элинор, она перестала так думать.
Книги не лежали здесь стопками, как у Мегги дома. Очевидно, у каждой книги было свое место. Все стены, где у других были наклеены обои или висели картины, у Элинор были заняты книжными полками. В вестибюле, куда она повела их в первую очередь, полки были белыми и доходили до потолка. В следующей комнате они были черными, как и выложенный плитками пол. Черные полки были и в коридоре, где они оказались, выйдя из комнаты.
– Вон те, – указала Элинор, проходя мимо теснящихся корешков книг, – собрались за последние годы. Они не очень ценные, большей частью низкого качества, ничего особенного. Если некоторые, не владея собой, все-таки возьмут один экземпляр с полки, – при этом ее взгляд упал на Мегги, – это не будет иметь серьезных последствий, при условии, что, удовлетворив свое любопытство, они поставят книгу на свое место и не оставят в них непривлекательные закладки. – Элинор повернулась к Мо: – Хочешь верь, хочешь не верь, – сказала она, – в одном из моих последних приобретений, чудесном издании девятнадцатого века, я нашла засохший кусочек салями, который использовали в качестве закладки.
Мегги хихикнула и поймала еще один недружелюбный взгляд в свою сторону.
– Это не смешно, деточка, – сказала Элинор. – Некоторые удивительные книги были утрачены только потому, что какой-то пустоголовый рыбак рвал из них страницы, чтобы заворачивать в них свою вонючую рыбу. В Средние века были уничтожены тысячи книг лишь для того, чтобы шить из их переплетов подошвы для обуви или топить бани. – Элинор тяжело задышала, вспоминая подобные гнусности, пусть и совершенные несколько столетий назад. – Ну, хорошо. Оставим это! – воскликнула она. – Иначе я разволнуюсь еще больше, а у меня и без того высокое давление.
Она остановилась перед дверью. На светлом дереве был изображен якорь, огибаемый дельфином.
– Это знак одного знаменитого печатника, – объяснила Элинор и прикоснулась пальцем к острому носу дельфина. – В самый раз для входа в библиотеку, правда?
– Я знаю, – сказала Мегги. – Альд Маниций. Он жил в Венеции и печатал книги такого размера, чтобы они умещались в переметные сумки его заказчиков.
– Да? – Элинор поморщилась. – Этого я не знала. Так или иначе, я являюсь счастливой обладательницей одной книги, которую он напечатал собственными руками в тысяча пятьсот третьем году.
– Вы имеете в виду, она сделана в его мастерской? – уточнила Мегги.
– Именно это я и имею в виду. – Элинор откашлялась и посмотрела на Мо с такой укоризной, будто только он был повинен в том, что его дочь знала такие малоизвестные факты. – Через эту дверь, – сказала она с торжественным почтением, нажимая на ручку, – еще не проходил ни один ребенок, но, поскольку твой отец привил тебе определенное уважение к книгам, я сделаю для тебя исключение. Но только при условии, что ты не подойдешь к полкам ближе чем на три шага. Ты принимаешь это условие?
На мгновение Мегги задумалась. Очень уж ей хотелось отказаться и поразить Элинор тем, с каким пренебрежением она относится к ее драгоценным книгам. Но она не смогла. Любопытство было сильнее ее. Она уже представила себе, что слышит шелест страниц через полуоткрытую дверь. Они обещали ей тысячи неизвестных историй, тысячи дверей в тысячи невиданных миров. Искушение было гораздо сильнее гордости Мегги.
– Принято, – пробормотала она и скрестила за спиной руки. – Три шага.
От непреодолимого желания у нее зачесались руки.
– Умный ребенок, – сказала Элинор таким снисходительным тоном, что Мегги чуть не взяла свое слово назад.
И они вошли в святая святых дома Элинор.
– Ее отреставрировали! – услышала Мегги голос Мо.
Он сказал еще что-то, но она уже не слушала. Она просто уставилась на книги. Полки, на которых они стояли, пахли свежесрубленным деревом и доставали до небесно-голубого потолка, с которого, словно звезды, свисали крошечные лампы. Возле полок стояли узкие деревянные лестницы с колесиками, готовые вознести жаждущего читателя на самый верх. Здесь же имелись пюпитры, на которых лежали раскрытые книги, пристегнутые желтыми латунными цепочками. Рядом стояли витрины с книгами, страницы которых с появившимися на них от времени пятнами открывали взору каждого, кто приближался, удивительнейшие картины. Мегги ничего не могла с собой поделать. Шаг вперед, быстрый взгляд на Элинор, которая, к счастью, стояла к ней спиной, и она уже перед витриной. Ниже и ниже склонялась она над стеклом до тех пор, пока не уперлась в него носом.
Колючие листья обвивались вокруг бледно-коричневых букв. Из красной головы крошечного дракона на бумагу извергались цветы. На Мегги смотрели всадники на белых конях, словно не прошло и дня с тех пор, как кто-то вывел их крошечной кисточкой. Рядом с ними были изображены влюбленные, возможно новобрачные. Мужчина в огненно-красной шляпе враждебно смотрел на них.
– И это ты называешь «три шага»?
Мегги испуганно обернулась, но Элинор вовсе не казалась рассерженной.
– Да, искусство книжной миниатюры! – сказала она. – Раньше только богатые умели читать, поэтому к тексту добавляли иллюстрации, чтобы бедные тоже могли понять содержание. Конечно, тогда никто не задумывался об удовольствии, бедные должны были работать, а не наслаждаться красивыми иллюстрациями. Чтение являлось преимущественным правом богатых. Нет, большей частью книги поучали. В основном это были библейские истории, которые и без того все знали. Книги лежали в церквах, и каждый день страницы перелистывались, чтобы показать следующую иллюстрацию.
– А эта книга? – спросила Мегги.
– А-а. Мне кажется, она никогда не лежала в церкви, – ответила Элинор. – Она была создана, чтобы доставлять удовольствие очень богатому человеку, и ей уже почти шестьсот лет. – Нельзя было не заметить гордость в голосе Элинор. – Из-за этой книги было совершено смертоубийство. К счастью, мне за нее пришлось только заплатить деньги.
Вдруг она резко повернулась и посмотрела на Сажерука, который бесшумно следовал за ними, будто кошка на охоте. Мегги подумала, что Элинор отошлет его назад в коридор, но он, сложив за спиной руки, с таким благоговением осматривал полки, что просто не давал ей повода. Она бросила на него неодобрительный взгляд и снова повернулась к Мо.
Он стоял перед одним из пюпитров и держал в руке книгу, корешок которой висел всего на двух нитках. Он держал ее очень осторожно, как птицу со сломанным крылом.
– Ну? Ты можешь ее спасти? – обеспокоенно спросила Элинор. – Я знаю, она в ужасном состоянии, да и остальные, боюсь, не в лучшем, но…
– Это можно исправить. – Мо положил книгу в сторону и взял следующую. – Но я думаю, мне потребуется по меньшей мере две недели. При условии, что мне не придется искать дополнительный материал. Это могло бы усложнить дело. Готова ли ты терпеть нас все это время?
– Разумеется, – кивнула Элинор, но Мегги заметила, как она посмотрела на Сажерука.
Он все еще стоял возле полок около двери и, казалось, был полностью поглощен изучением книг, но у Мегги было такое чувство, что от него не ускользало то, что говорилось за его спиной.
В кухне Элинор книг не было, ни одной книги. На деревянном столе их ждал отличный ужин. Элинор утверждала, что раньше этот стол находился в канцелярии одного монастыря в Италии. Мегги не поверила ей, ведь она знала, что монахи-писари работали за столами с наклонной поверхностью. Но она решила оставить знание при себе. Она взяла еще кусочек хлеба, пытаясь распробовать сыр, стоявший на так называемом письменном столе, как вдруг заметила, что Мо что-то шепнул на ухо Элинор. Глаза Элинор от жадности расширились, отчего Мегги сделала вывод, что речь могла идти только о книге, и она сразу вспомнила об упаковочной бумаге, о светло-зеленом льняном переплете и о раздраженном голосе Мо.
Рядом с Мегги сидел Сажерук. Он взял кусочек ветчины со стола и отправил его в рюкзак – ужин Гвина. Мегги видела, как из рюкзака показывался круглый нос в надежде полакомиться еще чем-нибудь вкусненьким. Сажерук улыбнулся Мегги, заметив на себе ее взгляд, и протянул Гвину кусочек свиного сала. Он делал вид, что не проявляет никакого интереса к шушуканью Мо с Элинор. Но Мегги показалось, что они тайно торговались.
Через некоторое время Мо встал и вышел. Мегги спросила Элинор, где находится туалет, и пошла следом за отцом.
Она еще никогда не шпионила за Мо, кроме той ночи, когда пришел Сажерук, поэтому ею овладело странное чувство. Как в тот раз, когда она попыталась выяснить, был ли Мо Дедом Морозом. Ей было стыдно идти за ним по пятам. Но он был сам виноват. Почему он спрятал от нее ту книгу? А теперь собирался отдать ее Элинор, книгу, которую ей видеть было нельзя! Она не могла забыть, как быстро Мо спрятал ее у себя за спиной. Потом она пыталась искать ее в сумке с вещами Мо, но так и не нашла.
Мегги решила, что ей просто необходимо было увидеть ее, прежде чем она исчезнет в одной из витрин Элинор! Она должна знать, почему эта книга представляла для Мо большую ценность, раз он привез ее с собой в такую даль…
Выходя из дома, он огляделся у двери, но Мегги успела вовремя спрятаться за сундук, пахнущий антимолью и лавандой. Она решила не покидать своего убежища до тех пор, пока не вернется отец. На дворе он наверняка бы ее заметил.
Время тянулось мучительно медленно, как всегда бывает, когда очень ждешь чего-то, а сердце так и бьется в груди. Мегги показалось, что книги на белых полках следят за ней, но они молчали, словно чувствовали, что в тот момент Мегги думала только об одной-единственной книге.
Наконец Мо вернулся, в руке он держал завернутый в коричневую упаковочную бумагу сверток. «Может быть, он просто хочет спрятать ее здесь!» – подумала Мегги. А где лучше всего можно спрятать книгу, как не среди тысяч других? Да. Мо оставит ее здесь, и они снова поедут домой. «Но мне бы хотелось увидеть ее хоть разочек, – думала Мегги, – прежде чем она окажется на полке, к которой мне можно приблизиться только на три шага».
Мо прошел мимо нее так близко, что она могла бы дотронуться до него, но, несмотря на это, он не заметил ее. «Мегги, ну, не смотри на меня так! – говорил он иногда. – Ты снова читаешь мои мысли».
Теперь он выглядел обеспокоенным, будто не был уверен, правильно ли он поступает. Мегги медленно досчитала до трех и снова последовала за ним, но несколько раз Мо так резко останавливался, что она чуть не врезалась в него. Он не вернулся в кухню, а сразу прошел в библиотеку. Не оглядываясь, он открыл дверь со знаком венецианского печатника и тихо закрыл ее за собой.
Мегги так и осталась среди всех этих молчащих книг, задаваясь вопросом: стоит ли ей идти за ним дальше… стоит ли ей просить показать ей книгу? Разозлится ли он? Только она хотела собраться с духом и пойти вслед за ним, как услышала шаги, решительные, быстрые от нетерпения. Это могла быть только Элинор. Но почему?
Мегги открыла соседнюю дверь и шмыгнула в нее. Кровать с балдахином, шкаф, фотографии в серебряных рамках, стопка книг на ночном столике, на ковре раскрытый каталог, на страницах которого фотографии старинных книг. Она попала в спальню Элинор. Сердце Мегги бешено колотилось, она прислушалась – из коридора доносились энергичные шаги Элинор, а потом она услышала, как дверь в библиотеку закрылась во второй раз.
Мегги осторожно вышла в коридор. В нерешительности стояла она перед дверью в библиотеку, как вдруг чья-то рука сзади легла ей на плечо. Другая рука закрыла ей рот.
– Это я! – прошептал ей в ухо Сажерук. – Стой спокойно, а не то нам обоим достанется. Понимаешь?
Мегги кивнула, и Сажерук медленно убрал руку от ее рта.
– Твой отец хочет отдать этой ведьме книгу, так? – прошептал он. – Он ходил за ней к автобусу? Ну, говори же! Она была у него в руках?
Мегги оттолкнула его от себя.
– Я не знаю! – прошептала она. – Вам-то до этого какое дело?
– Какое мне до этого дело? – Сажерук тихо засмеялся. – Может быть, когда-нибудь я тебе расскажу, какое мне до этого дело. А сейчас я только хочу знать, видела ли ты это.
Мегги покачала головой. Она сама не знала, почему соврала Сажеруку. Может быть, потому, что рука его уж очень крепко сдавила ей рот.
– Мегги, послушай! – Сажерук смотрел ей в лицо. Его шрамы напоминали бледные полосы, нарисованные кем-то на его щеках: две распухшие полоски на левой и третья на правой, самая длинная, от уха до носа. – Каприкорн убьет твоего отца, если не получит книгу! – прошептал Сажерук. – Он убьет его, понимаешь ты это? Разве я тебе не рассказывал, какой он? Он хочет заполучить эту книгу, а он всегда получает все, что хочет. Смешно думать, что здесь она будет в безопасности.
– Мо так не думает!
Сажерук выпрямился и уставился на дверь библиотеки.
– Да, я знаю, – пробормотал он. – В этом-то вся и загвоздка. И поэтому… – Он взял Мегги за плечи и подвел ее к закрытой двери. – Поэтому ты зайдешь туда как ни в чем не бывало и узнаешь, что они намерены сделать с книгой. Понятно?
Мегги хотела было возмутиться, но не успела она повернуться, как Сажерук открыл дверь и втолкнул ее в библиотеку.
Просто картинка
Если кто-то крадет книги или не возвращает их, одолжив на время, пусть превратится книга в его руках в ползучего гада, и да хватит его удар, и да онемеют все его члены. И да будет он громко кричать, прося пощады, и да не будет мучениям его конца. И пусть книжные черви гложут его внутренности, а последним наказанием его станет вечная Геенна огненная.
Надпись в библиотеке монастыря Сан-Педро в Барселоне[3]
Мегги увидела на стуле упаковочную бумагу – книгу развернули. Никто не заметил, что она вошла. Элинор склонилась над пюпитром, а рядом с ней, спиной к двери, стоял Мо.
– Невероятно. Я думала, что больше не существует ни одного экземпляра, – сказала Элинор. – Об этой книге рассказывают интересные истории. Один антиквар, у которого я часто покупаю книги, сообщил мне, что несколько лет назад у него украли три экземпляра этой книги, причем все в один день. Похожие истории произошли еще с двумя книготорговцами.
– Правда? Действительно странно! – сказал Мо. Мегги слишком хорошо знала голос отца, чтобы понять, что его удивление было притворным. – Но, что бы там ни было, эта книга очень дорога мне, несмотря ни на какие тайны. И я знаю, что у тебя она в надежных руках до тех пор, пока я не смогу забрать ее.
– У меня каждая книга в надежных руках, – строго сказала Элинор. – Ты ведь знаешь, это мои дети, мои чернильные дети, и я радею и забочусь о них: оберегаю их от солнечного света, стираю с них пыль, защищаю от грязных пальцев. Эта книга займет почетное место, и никто не увидит, пока ты не захочешь получить ее назад. Моя библиотека, как ты знаешь, не предназначена для посетителей. После их визитов в моих бедных книгах остаются жирные пятна и следы пальцев. А кроме того, мой дом защищен очень дорогой сигнализацией.
– Да, это особенно обнадеживает! – с облегчением сказал Мо. – Спасибо тебе, Элинор! Я действительно очень тебе благодарен. И если в ближайшее время кто-нибудь спросит тебя о книге, сделай вид, будто ты о ней никогда не слышала. Хорошо?
– Ну, разумеется. Чего не сделаешь ради хорошего переплетчика? И потом, ты ведь муж моей племянницы. Знаешь, временами мне ее так не хватает! Да и ты наверняка чувствуешь то же самое. А вот дочь твоя, похоже, обходится и без нее.
– Она почти не помнит мать, – тихо сказал Мо.
– Может, это и к лучшему. Иногда совсем не плохо иметь короткую память. Возможно, мы ничего не знали бы, если б не книги. Все на свете кануло бы в небытие: Троянская война, Колумб, Марко Поло, Шекспир, все эти ненормальные короли и боги… – Элинор повернулась и застыла на месте. – Я не слышала, как ты вошла, – сказала она, уставившись на Мегги так враждебно, что бедняжке потребовалось собрать все свое мужество, чтобы не развернуться и не выбежать в коридор.
– Давно ты здесь стоишь, Мегги? – спросил Мо.
Мегги высоко подняла голову.
Читать бесплатно другие книги:
