Чернильное сердце Функе Корнелия
– Ей ты показываешь эту книгу, а от меня прячешь! – сказала она. Нападение всегда лучшее средство защиты. – Еще никогда ты не прятал от меня книги! Что такого особенного в этой? Я что, ослепну, прочитав ее? Или она откусит мне пальцы? Что за страшные тайны хранятся в ней, о которых мне нельзя знать?
– У меня есть причины не показывать ее тебе, – ответил Мо, побледнев.
Без лишних слов он подошел к Мегги и потащил было ее к двери, но Мегги вырвалась.
– Как же она упряма! – заявила Элинор. – Мне это в ней даже нравится. Ее мать в детстве была точно такой же. Подойди. – Она отошла в сторону и позвала ее к себе, махнув рукой. – Ты собственными глазами увидишь, что эта книга совершенно ничем не примечательна. Но убедись в этом сама. Своим глазам верят в первую очередь. Думаю, твой отец со мной согласится.
Она вопросительно взглянула на Мо. Мо колебался, но, смирившись с ситуацией, кивнул головой.
Раскрытая книга лежала на пюпитре. На первый взгляд она не казалась особенно старой. Мегги знала, как выглядят по-настоящему старые книги. В мастерской Мо она видела книги, на желтых страницах которых можно было обнаружить целый узор из пятен, похожий на леопардовую расцветку. Она вспомнила книгу, переплет которой был поражен древесными червями: оставленные ими следы были похожи на следы крошечных пуль, и Мо, отсоединив корешок от книги, аккуратно переплел страницы и сшил для них новое платье. Такое платье изготовлялось из кожи или изо льна, часто украшалось тиснением, которое выполнялось крошечными печатями, а иногда и золочением.
Переплет этой книги был изготовлен изо льна серебристо-зеленого цвета, как листья ивы. Края переплета были слегка потерты, а бумага была достаточно белой, так что каждую букву было четко видно. На открытом развороте лежала красная тесьма-закладка. На странице справа была картинка, на которой были изображены роскошно одетые женщины, глотатель огня, акробаты и некто, похожий на короля. Мегги листала дальше. В книге было мало иллюстраций, но буквицы в начале каждой главы сами представляли собой картинки: на одних буквах сидели животные, другие были обвиты растениями, букву «Б» окружали языки пламени. Огонь казался таким настоящим, что Мегги пришлось дотронуться до него, чтобы понять, что он не обжигает. Следующая глава начиналась с буквы «К». Она представляла собой воина с широко расставленными ногами, на правой руке которого сидел зверек с пушистым хвостом. «Кто-то едва ли заметил, как он покинул город», – прочитала Мегги, но Элинор захлопнула книгу прямо у нее перед носом, прежде чем девочка дочитала предложение до конца.
– Думаю, этого достаточно, – сказала она и сунула книгу под мышку. – Твой отец попросил меня хранить эту книгу в безопасном месте, и я тотчас выполню его просьбу.
Мо снова схватил Мегги за руку, и на этот раз она подчинилась ему.
– Мегги, пожалуйста, забудь об этой книге! – прошептал он. – Она приносит несчастье. Я найду тебе сотни других.
Мегги только кивнула. У двери она бросила последний взгляд на Элинор, которая смотрела на книгу с такой нежностью, с какой Мо часто смотрел на Мегги, накрывая ее одеялом перед сном.
Потом дверь закрылась.
– Куда она ее спрячет? – спросила Мегги, идя по коридору следом за Мо.
– О, для таких случаев у нее есть удивительные тайники, – уклончиво ответил Мо. – Но я о них ничего не знаю, что вовсе не удивительно, когда речь идет о тайниках. Ты не возражаешь, если я отведу тебя в твою комнату? – Он пытался говорить беззаботно, но это у него не очень хорошо получалось. – Она выглядит как дорогой гостиничный номер. Нет-нет, гораздо лучше.
– Здорово, – пробормотала Мегги и оглянулась, но Сажерука нигде не было.
Где он пропадал? Ей нужно было кое-что спросить у него. Прямо сейчас. Она все время думала только об этом, пока Мо показывал ей комнату и уверял, что теперь, когда все было в полном порядке, ему оставалось только выполнить работу, и уже очень скоро они вернутся домой. Мегги кивала, делая вид, что слушает его, а на самом деле думала о том, что хотела узнать у Сажерука. Ей казалось странным, что Мо ничего не заподозрил.
Когда отец ушел за багажом, Мегги тут же помчалась на кухню, но там Сажерука не было. Она заглянула в спальню Элинор. Сколько дверей в этом огромном доме она ни открывала, найти Сажерука ей так и не удалось. В конце концов она просто устала искать. Мо уже давно лег спать, да и Элинор скрылась за дверьми спальни. Мегги ничего не оставалось, как отправиться в свою комнату и лечь на огромную кровать. Лежа на ней, она чувствовала себя такой крохотной, словно ее превратили в карлицу. Проводя рукой по постельному белью в цветочек, она представляла себя Алисой в Стране чудес. В остальном же комната ей нравилась. В ней было много книг и картин. Там даже камин был, но он выглядел так, будто им уже сто лет не пользовались. Мегги встала с кровати и подошла к окну.
На улице уже давно было темно, и не успела она распахнуть ставни, как холодный ветер дунул ей в лицо. Единственное, что она могла разглядеть в темноте, был посыпанный гравием двор. Серо-белые камни бледным светом освещал фонарь. Полосатый автобус Мо, словно зебра, стоял рядом с серым комби Элинор – Мо нанес полоски на белый лак после того, как подарил Мегги «Маугли». Она вспомнила дом, который они так спешно покинули, свою комнату и школу, в которой теперь пустовало ее место. Было ли это странное чувство тоской по дому, она не знала.
Ставни так и остались распахнутыми, когда она легла спать. Рядом с кроватью Мо поставил ее сундучок с книгами. Она достала из него первую попавшуюся книгу и попыталась связать знакомые слова в единое целое, но ей это не удавалось – то и дело у нее перед глазами возникала та, другая, книга, то и дело Мегги видела перед собой буквицы, окруженные образами, чьи истории остались для нее неизвестными просто потому, что у книги не было времени их рассказать.
«Я должна разыскать Сажерука, – повторяла она, засыпая. – Должен же он где-то быть!» Но тут книга выпала у нее из рук, и она заснула.
Утром ее разбудило солнце. Воздух был еще холодным, но небо было ясное, и, выглянув из окна, Мегги смогла рассмотреть вдали среди деревьев мерцающую гладь озера. Комната, которую определила ей Элинор, находилась на первом этаже. Мо спал через две комнаты от нее, а Сажеруку пришлось ютиться в каморке под крышей. Вчера, разыскивая его, Мегги заглянула и в нее. Там стояла узкая кровать, вокруг которой громоздились ящики с книгами.
Когда Мегги спустилась к завтраку, Мо сидел за столом вместе с Элинор, но Сажерука с ними не было.
– А он уже позавтракал, – язвительно сказала Элинор, когда Мегги спросила о нем. – Причем в компании острозубого зверя, который сидел на столе, когда я, ничего не подозревая, вошла в кухню. Он увидел меня и тут же зашипел. Но я ясно дала понять вашему другу, что единственные животные, которых я терплю на столе, – это комнатные мухи, и после этого он ушел на улицу вместе со своим пушистым зверем.
– Что тебе от него надо? – спросил Мо.
– Ничего особенного, я… только хотела кое-что спросить у него, – сказала Мегги.
Она доела кусок хлеба, выпила немного ужасно горького какао, приготовленного Элинор, и выбежала во двор.
Сажерук был за домом, на постриженной лужайке, где рядом с гипсовой статуей ангела стоял один-единственный шезлонг. Гвина нигде не было видно. На красном рододендроне ругались птицы, а Сажерук стоял рядом и самозабвенно жонглировал. Мегги пыталась сосчитать яркие шары – четыре, шесть, восемь. Стоя на одной ноге, он ловил их так быстро, что от пристального наблюдения за ними у нее закружилась голова. Они так легко снова оказывались у него в руке, будто ему вовсе не нужно было следить за ними. Лишь заметив Мегги, он отвлекся и упустил один шар, который подкатился прямо к ее ногам.
Мегги подобрала его и бросила Сажеруку.
– Где вы этому научились? – спросила она. – Это просто… потрясающе.
Он с насмешкой поклонился ей. На лице у него снова была та странная улыбка.
– Я этим зарабатываю, – сказал он. – Этим и еще кое-чем.
– И как же этим можно заработать деньги?
– На рынках. На праздниках. На детских праздниках и днях рождения. Ты когда-нибудь была на таком рынке, на котором все ведут себя так, будто живут в Средневековье?
Мегги кивнула. Как-то раз она была на подобном рынке вместе с Мо. Какие удивительные товары можно было там увидеть! Казалось, они были не из другого времени, а из другого мира. Мо купил ей шкатулку, украшенную маленькой рыбкой из зелено-золотистого металла. В туловище рыбки был вставлен шарик, который звенел, как колокольчик, когда шкатулку трясли. В воздухе там пахло свежевыпеченным хлебом, дымом и мокрой одеждой. Мегги видела, как кузнец ковал меч, а заметив переодетую ведьму, тут же спряталась за спиной Мо.
Сажерук собрал все шары и бросил их в сумку, она лежала раскрытой на траве позади него. Мегги подошла и, заглянув в нее, увидела бутылки, белую вату и пакет молока, но больше ничего рассмотреть не успела, потому что Сажерук быстро захлопнул сумку.
– Извини. Профессиональные тайны, – сказал он. – Твой отец все-таки отдал книгу этой Элинор, да?
Мегги вздрогнула.
– Говори, не бойся. Я все равно все знаю. Я подслушивал. Он просто ненормальный, если хочет оставить ее здесь. Но что я могу сделать?
Сажерук сел в шезлонг. Рядом с ним на траве лежал рюкзак, из которого торчал пушистый хвост.
– Я видела Гвина, – сказала Мегги.
– Надо же! – Сажерук откинулся назад и закрыл глаза. При солнечном свете его волосы казались светлее. – Я тоже. Он сидит в рюкзаке. В это время он спит.
– Я видела его в книге. – Мегги не сводила глаз с Сажерука, но он остался невозмутим. В отличие от Мо мысли его невозможно было прочитать на лбу. Его лицо было подобно закрытой книге, и Мегги показалось, что он ударит по пальцам каждого, кто попытается в ней что-то прочитать. – Он сидел на букве «К», – продолжала она. – Я узнала его рожки.
– Правда? – Сажерук так и лежал, не открывая глаз. – А ты, случайно, не знаешь, на какую полку она поставила книгу?
Мегги словно не слышала вопроса.
– Почему Гвин так похож на зверя в книге? – спросила она. – А рога вы ему действительно приклеили.
Сажерук открыл глаза и зажмурился от солнца.
– Неужели? – спросил он, глядя на небо.
Два облака повисли над домом Элинор. Солнце скрылось за одним из них, и тут же на зеленую траву упала тень, похожая на грязное пятно.
– Отец читает тебе вслух, Мегги? – спросил Сажерук.
Мегги недоверчиво посмотрела на него, потом села на колени возле рюкзака и провела рукой по шелковому хвосту Гвина.
– Нет, – сказала она, – но он научил меня читать, когда мне было пять лет.
– Спроси его, почему он тебе никогда не читал вслух, – сказал Сажерук. – Но не верь его отговоркам.
– Почему же? – раздраженно оправдывалась Мегги. – Он просто этого не любит. Вот и все.
Сажерук усмехнулся. Он приподнялся в шезлонге и опустил руку в рюкзак.
– А у нас, похоже, полный живот, – на ощупь определил он. – Думаю, Гвин успешно поохотился прошлой ночью. Надеюсь, он не разорил очередное гнездо. Или все это только булочки и яйца, которые давали на завтрак.
Гвин завилял хвостом. Мегги с отвращением уставилась на рюкзак. Она была рада, что не видела мордочку Гвина. Может быть, на ней была засохшая кровь.
Сажерук снова откинулся в шезлонге.
– Тебе показать, для чего мне нужны бутылки, вата и прочие таинственные вещицы? – спросил он, не глядя на нее. – Но для этого необходимо, чтобы стемнело, чтобы наступила кромешная тьма. Осмелишься ли ты выйти из дома посреди ночи?
– Конечно! – обиженно ответила Мегги, хотя ей было не просто сделать это. – Но сначала ответьте мне, почему…
– Ответьте? – Сажерук рассмеялся. – Господи, ты еще скажи мне: «Ответьте, пожалуйста, господин Сажерук». Этого выканья я просто не переношу, поэтому брось это, понятно?
Мегги прикусила губу и кивнула. Он был прав – обращаться к нему на «вы» было чересчур.
– Ну, хорошо, почему ты приклеил Гвину рожки? – закончила она вопрос. – И что ты знаешь об этой книге?
Сажерук скрестил за головой руки.
– Я знаю о ней очень много, – сказал он. – И возможно, когда-нибудь я даже расскажу тебе о ней. Но начнем со встречи сегодня ночью, около одиннадцати на этом самом месте. Согласна?
Мегги взглянула на дрозда, без умолку щебетавшего на крыше дома Элинор.
– Да, – сказала она. – В одиннадцать. – И побежала в дом.
Элинор предложила Мо устроить мастерскую рядом с библиотекой. Там была маленькая комната, в которой располагалось собрание энциклопедий животных и растений (кажется, Элинор собирала все существующие виды книг). Книги стояли на полках из светлого дерева, по цвету похожего на мед. Рядом с некоторыми из них были витрины с засушенными жуками. Увидев эту коллекцию, Мегги стала еще хуже думать об Элинор. У единственного окна стоял стол – красивый стол с резными ножками, но вполовину короче того, что стоял в мастерской Мо у них дома. Скорее всего, он выругался про себя, когда Мегги просунула в дверь голову.
– Посмотри, какой стол! – сказал он. – На нем только перебирать почтовые марки, но не книги переплетать. Само помещение какое-то маленькое. А куда мне поставить пресс? А инструменты? В прошлый раз я работал наверху, под крышей, но с тех пор там собралось несчетное число ящиков с книгами.
Мегги провела рукой по корешкам книг, теснящимся на полке.
– Скажи ей, что тебе нужен стол побольше.
Она аккуратно взяла с полки одну книгу и раскрыла ее. На случайно открытой странице были изображены необычные насекомые: жуки с рогами, пауки с хоботом, а у одного был даже настоящий нос. Мегги провела указательным пальцем по потускневшим картинкам.
– Мо, почему ты никогда не читал мне вслух?
Отец вдруг так резко обернулся, что из рук у него чуть не выпала книга.
– Почему ты меня об этом спрашиваешь? Ты разговаривала с Сажеруком, так? Что он тебе рассказал?
– Ничего. Совсем ничего!
Мегги сама не понимала, почему соврала. Она поставила книгу про жуков на место. Ей вдруг стало казаться, что кто-то плетет вокруг них тончайшую паутину, паутину из тайн и лжи, и что она незаметно становится все плотнее.
– По-моему, это очень даже неплохой вопрос, – сказала она, беря с полки другую книгу.
Книга называлась «Мастера маскировки». Животные в ней выглядели как веточки или сухие листья.
Мо снова повернулся к ней спиной и начал выкладывать на стол свои инструменты: слева лежала полиграфическая гладилка, рядом с ней – молоток с круглой головой, которым он сбивал книжные корешки, острый нож для бумаги…
Обычно он насвистывал себе под нос какую-нибудь мелодию, но сейчас он все делал молча. Мегги чувствовала, что его мысли были где-то очень далеко. Но где?
В конце концов он уселся на край стола и посмотрел на дочь.
– Я не люблю читать вслух, – сухо сказал он, – просто потому, что не люблю. Ну, ты же это всегда знала.
– Почему не любишь? Ты ведь рассказываешь мне разные истории. Ты просто замечательный рассказчик. Можешь имитировать разные голоса, можешь говорить и таинственно, и смешно…
Мо сложил руки на груди, будто пытаясь за ними спрятаться.
– Ты мог бы почитать мне «Тома Сойера», – предложила Мегги, – или «Откуда у носорога шкура».
Это был один из самых любимых рассказов Мо. Когда она была еще маленькой, она играла с Мо и представляла себе, что хлебные крошки на ее одежде были такими же, как на коже носорога.
– Да, это действительно удивительная история.
Мо снова повернулся к ней спиной. С рассеянным видом он взял со стола папку с бумагой для форзацев, открыл ее и стал перелистывать. «Каждая книга должна начинаться с такой бумаги, – сказал он как-то Мегги. – Лучше всего для этого подходит темный цвет – темно-красный или темно-синий, в зависимости от цвета переплета книги. Открыв книгу, ты обнаруживаешь перед собой театральную сцену: первое, что ты видишь, – это занавес, и, как только раздвигаешь его, представление начинается».
– Мегги, мне сейчас действительно нужно работать! – сказал он, не поворачиваясь к ней. – Чем раньше я закончу работу, тем скорее мы поедем домой.
Мегги поставила книгу на место.
– А что, если рога не приклеены? – спросила она.
– Что?
– Рога у Гвина. Что, если Сажерук их не приклеивал?
– Конечно он их приклеил. – Мо пододвинул стул к чересчур короткому столу. – Кстати, Элинор уехала за покупками. Если не хочешь умереть с голоду до ее приезда, испеки блины. Хорошо?
– Хорошо, – пробормотала Мегги. На мгновение она задумалась, стоит ли рассказать ему о предстоящей ночной встрече с Сажеруком, но потом решила этого не делать. – Как ты думаешь, можно взять отсюда на время книги? – спросила она вместо этого.
– Конечно, если только ты не припрячешь их в своем сундучке.
– Как тот похититель книг, о котором ты мне рассказывал? – Мегги сунула три книги под левую руку и четыре под правую. – Сколько же он тогда украл? Тридцать тысяч?
– Сорок тысяч, – ответил Мо. – Но по крайней мере, не убивая владельцев.
– Нет, то был испанский монах, имя которого я не помню. – Мегги поплелась к двери и открыла ее носом туфли. – Сажерук говорит, что Каприкорн может убить тебя, чтобы завладеть книгой. – Она попыталась сказать это совершенно равнодушным тоном. – Он действительно способен на это, Мо?
– Мегги! – Мо повернулся и угрожающе поднял на нее руку с ножом для бумаги. – Иди позагорай или почитай книжки, только дай мне спокойно работать. И передай Сажеруку, что я вот этим самым ножом порежу его на мелкие кусочки, если он и дальше будет болтать тебе всякую чепуху.
– Это не ответ! – сказала Мегги и вышла в коридор.
Придя к себе в комнату, она разложила книги на огромной кровати и начала читать: о жуках, которые селятся в пустых раковинах улиток, словно люди в заброшенных домах; о лягушках в форме листа, о гусеницах с яркими шипами, о белобородых обезьянах, о полосатых муравьедах и кошках, которые роют землю в поисках сладкого картофеля. Каких только существ не было – и таких, каких Мегги могла себе представить, и таких, каких представить себе она не могла.
Но ни в одной умной книге Элинор она не нашла ни слова о рогатых куницах.
Огонь и звезды
Тут появились они с танцующими медведями, собаками и козами, мартышками и сурками, танцевали на проволоке, кувыркались вперед и назад, метали мечи и ножи и оставались целыми и невредимыми, даже когда те случайно задевали кого-то из них, глотали огонь и разжевывали камни, показывали фокусы с покрывалом и шляпой, с волшебным кубком и цепочками, ставили кукольные представления, пели как соловьи, кричали как павлины, боролись и танцевали под звуки флейты.
В. Гертц. Книга Шпильмана
Время тянулось медленно. Мегги видела Мо недолго во второй половине дня, когда Элинор вернулась с покупками и приготовила им спагетти с каким-то соусом.
– Извините, но у меня просто терпения не хватает заниматься стряпней, – сказала она, ставя на стол кастрюльки. – Может быть, наш друг с пушистым зверьком умеет готовить?
Сажерук пожал плечами и с сожалением произнес:
– Нет, в этом я не могу вам помочь.
– Мо хорошо готовит, – сказала Мегги, перемешивая спагетти с водянистым соусом.
– Он должен мои книги реставрировать, а не готовить, – резко ответила Элинор. – А ты?
Мегги вздрогнула.
– Я умею печь блины, – сказала она. – Но почему вы не приобретете поваренные книги? У вас, кажется, есть все книги, кроме поваренных. Они бы вам пригодились.
С точки зрения Элинор подобное предложение не заслуживало никакого ответа.
– А кстати, еще одно правило поведения ночью, – сказала она, когда все смолкли и принялись за спагетти. – Недопустимо, чтобы в доме зажигали свечи. При виде огня я начинаю нервничать – он никогда не брезгует бумагой.
У Мегги комок подступил к горлу. Она чувствовала, что ее поймали с поличным. Естественно, она привезла с собой свечи, и они лежали на ее ночном столике. Наверняка Элинор их заметила.
Но Элинор смотрела не на Мегги, а на Сажерука, который играл спичечным коробком.
– Я надеюсь, вы тоже примете к сведению это правило, – сказала она, – поскольку, очевидно, мы будем находиться в вашем обществе еще несколько дней.
– Разве я могу злоупотреблять вашим гостеприимством? Завтра утром меня здесь не будет, это я вам обещаю. – Сажерук все еще держал в руке спичечный коробок. Неодобрительный взгляд Элинор, похоже, не задевал его. – Я думаю, у кого-то совершенно неправильное представление об огне, – сказал он. – Согласен, огонь может кусаться, но его можно приручить. – Он вытащил спичку из коробка, поджег ее и поднес пламя к своему открытому рту.
Мегги задержала дыхание, когда его губы сомкнулись, скрыв за собой горящую спичку. Сажерук открыл рот снова, вынул потухшую спичку и, смеясь, положил ее на свою пустую тарелку.
– Видите, Элинор? – сказал он. – Он меня не укусил. Его можно приручить быстрей котенка.
Элинор лишь повертела носом, а Мегги не могла отвести восхищенного взгляда от Сажерука.
Мо, похоже, совсем не был удивлен этим маленьким представлением – он лишь грозно посмотрел на Сажерука, и тот послушно спрятал спичку в карман.
– Конечно, я буду придерживаться этого правила, – быстро сказал он. – Без проблем.
Элинор кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Но у меня есть еще просьба к вам. Если вы сегодня вечером, когда стемнеет, исчезнете, как вы сделали это вчера, возвращайтесь не слишком поздно. Ровно в девять тридцать я включу сигнализацию.
– Значит, мне вчера просто повезло! – Незаметно от Элинор Сажерук сунул несколько макаронин в сумку, но Мегги все видела. – Согласен, я люблю гулять ночью. Только ночью я ощущаю свой мир – тихий, почти безлюдный и таинственный. Правда, сегодня я не собираюсь идти гулять, но тем не менее прошу вас включить это сказочное устройство попозже.
– Неужели? И с какой стати, разрешите спросить?
Сажерук подмигнул Мегги.
– Я обещал нашей маленькой госпоже небольшое представление. Начало – за час до полуночи.
– Вот как! – Элинор вытерла губы салфеткой. – А что, если вы устроите его днем? В конце концов, маленькой госпоже всего двенадцать лет, и в восемь ей полагается лежать в кровати.
Мегги сжала губы: с пяти лет она не ложилась спать в восемь, но решила не утруждать себя объяснениями с Элинор. Она удивлялась тому, как невозмутимо реагировал Сажерук на злобные взгляды Элинор.
– Фокусы, которые я хочу показать Мегги, не смогут произвести днем должного впечатления, – сказал он и откинулся на стуле. – Для этого необходим, к сожалению, черный покров ночи. А может быть, вы тоже сможете поприсутствовать? Тогда вы поймете, почему все должно происходить именно ночью.
– Прими его предложение, Элинор! – сказал Мо. – Представление тебе понравится. Может быть, после этого огонь перестанет наводить на тебя такой ужас.
– Он не наводит на меня ужас. Я просто его не люблю! – заявила Элинор с застывшим лицом.
– А еще он умеет жонглировать, – вырвалось у Мегги. – Восемью шарами.
– Одиннадцатью, – поправил ее Сажерук. – Но жонглировать нужно днем.
Элинор подняла со скатерти спагетти и недовольно посмотрела сначала на Мо, а потом на Мегги.
– Ну, хорошо. Я не хочу портить веселье, – сказала она. – В половине десятого я буду лежать с книгой в постели, а до этого включу сирену, но, когда Мегги отправится на представление, я выключу ее на час. Этого хватит?
– Вполне, – сказал Сажерук и поклонился ей так низко, что носом достал до своей тарелки.
Мегги подавила в себе смех.
Без пяти одиннадцать она постучала в спальню Элинор.
– Войдите! – откликнулась Элинор. Просунув голову в дверной проем, Мегги увидела Элинор, которая сидела в своей кровати, склонившись над толстым каталогом. – Слишком дорого, слишком дорого, слишком дорого! – бормотала она. – Запомни мой совет: нельзя увлекаться тем, на что нет денег. Пристрастие будет глодать тебя, как книжный червь. Возьми, к примеру, эту книгу! – Элинор так ткнула пальцем в страницу каталога, что Мегги не удивилась бы, если бы в ней оказалась дырка. – Что за издание, и в каком хорошем состоянии! Вот уже пятнадцать лет я хочу его купить, но оно слишком дорогое, чересчур дорогое.
Вздохнув, Элинор закрыла каталог, бросила его на ковер и опустила ноги с кровати. К удивлению Мегги, на ней была длинная ночная рубашка в цветочек. Она выглядела в ней гораздо моложе, словно девочка, которая проснулась однажды утром с морщинами на лице.
– Ну да ладно. Все равно ты, скорее всего, не станешь такой ненормальной, как я! – пробурчала она, натягивая толстые носки на ноги. – Твой отец не склонен к сумасбродству, и твоя мать никогда ничего подобного не делала. Напротив, я не встречала более рассудительных людей. А мой отец был таким же сумасшедшим, как я. Больше половины своих книг я унаследовала от него. И какой толк был ему от них? Спасли они его от смерти? Наоборот. Его хватил удар как раз на одном книжном аукционе. Не смешно ли это?
Мегги не могла ей ответить и вместо этого спросила:
– Моя мать? Вы ее хорошо знали?
Элинор фыркнула, будто Мегги задала ей вопрос, требующий глубоких раздумий.
– Разумеется. Твой отец познакомился с ней здесь. Он что, тебе никогда об этом не рассказывал?
Мегги покачала головой:
– Он не очень-то со мной разговаривает.
– Вероятно, тем лучше. Не к чему совать повсюду свой нос! А ты ее не помнишь. Ты видела знак на двери в библиотеку? Это ведь она его нарисовала. Ну ладно, идем, а не то ты пропустишь свое представление.
Мегги шла за Элинор по темному коридору. На мгновение ей показалось, что ее мать могла открыть одну из многочисленных дверей и посмеяться над ней. Почти во всем доме не горел свет, и в темноте Мегги несколько раз стукалась коленкой об углы.
– Почему здесь так темно? – спросила она Элинор, которая пыталась нащупать выключатель.
– Потому что я предпочитаю тратить деньги на книги, а не на никому не нужное освещение! – ответила Элинор и раздосадованно метнула взгляд к загорающейся лампе, будто пытаясь сказать этой дурехе, чтобы та экономнее обращалась с электричеством. Шаркая туфлями, она направилась к металлическому ящику, который был спрятан за плотным пыльным занавесом на стене возле входной двери. – Я надеюсь, ты выключила свет, перед тем как прийти ко мне? – спросила она, открывая ящик.
– Ну конечно, – сказала Мегги, хотя это могло быть вовсе не так.
– Отвернись! – приказала Элинор и, сморщив от напряжения лоб, стала возиться в ящике с сиреной. – Боже мой, все эти кнопки! Надеюсь, на этот раз я сделала все правильно. Дай мне знать, как только представление завершится. И не думай воспользоваться возможностью и пробраться в библиотеку за книгами. Помни о том, что я всегда рядом и что мои уши лучше, чем у летучей мыши.
Мегги удержалась от ответа, который уже вертелся у нее на языке. Элинор открыла входную дверь, и Мегги выскочила во двор.
Стояла теплая ночь, наполненная незнакомыми запахами.
– А к моей маме вы с таким же дружелюбием относились? – спросила она, когда Элинор уже хотела было закрыть дверь.
Элинор застыла на мгновение.
– Думаю, да, – сказала она. – Ну конечно. А она была такой же наглой, как ты. Приятного времяпрепровождения с огнеглотателем!
И Элинор захлопнула дверь.
Проходя по темному саду, Мегги вдруг услышала музыку. Неожиданно ночь вступила в свои владения и заполнила все вокруг, словно только и ждала шагов Мегги: незнакомая музыка, беспорядочное, веселое и одновременно грустное, звучание бубнов, дудок и барабанов. Мегги не удивилась бы, увидев за домом Элинор целую толпу скоморохов, но на лужайке был только Сажерук.
Он ждал на том месте, где Мегги встретила его днем. Музыка раздавалась из магнитофона, который стоял рядом с шезлонгом на траве. Для своего единственного зрителя Сажерук поставил на краю лужайки скамейку. Справа и слева от нее стояли горящие факелы. И на самой лужайке горели два факела, отбрасывая в ночь подрагивающие тени, которые танцевали над травой, словно слуги, которых Сажерук вызвал для такого случая из леса.
Верхняя часть его тела была обнажена. Кожа у него была бледная, как луна, повисшая над домом Элинор, – казалось, луна тоже хотела быть на представлении.
Как только Мегги выступила из темноты, Сажерук поклонился ей.
– Пожалуйста, садись, прекрасная госпожа! – крикнул он под музыку. – Все ждет только тебя.
Смутившись, Мегги села на скамейку и осмотрелась. На шезлонге стояли две бутылки из темного стекла, которые она уже видела в сумке Сажерука. В одной бутылке что-то отливало белым цветом, будто туда налили лунного света. Между деревянными перекладинами шезлонга лежали факелы с белой ватой, а возле магнитофона стояло ведро и большая широкая ваза, которая, насколько помнила Мегги, обычно находилась в прихожей Элинор.
На мгновение она перевела взгляд на дом, окутанный тьмой. В комнате Мо было темно – может быть, он еще работал, а этажом ниже Мегги увидела Элинор, стоявшую возле освещенного окна. Как только Мегги посмотрела в ее направлении, она сразу же закрыла занавески, словно заметила на себе взгляд, но ее тень все еще прорисовывалась на занавесках.
– Слышишь, как тихо вокруг? – Сажерук выключил магнитофон. Ночная тишина заложила Мегги уши. Ни один лист не шелохнулся, слышно было лишь потрескивание факелов да стрекотание сверчков. Сажерук снова включил музыку. – Я говорил с ветром, – сказал он. – Ты должна знать: когда ветер начинает играть с огнем, даже я не могу его укротить. Но он дал мне честное слово, что сегодня ночью он будет вести себя тихо и не испортит нам веселье.
Сажерук взял факел, набрал в рот лунного света из бутылки и сплюнул его в большую вазу. Затем он окунул факел в ведро, вынул его и поднес к его горящему брату. Огонь вспыхнул так неожиданно, что Мегги вздрогнула. Сажерук поднес к губам другую бутылку и стал наполнять рот жидкостью до тех пор, пока его щеки не раздулись до предела. Потом он глубоко-глубоко вздохнул, выгнул тело дугой и выплюнул все, что было у него во рту, мимо факела в воздух.
Огненный шар повис над лужайкой, сверкающий огненный шар. Словно живое существо, въедался он в темноту. От его огромных размеров, думала Мегги, все вокруг в ту же секунду могло быть охвачено пламенем, все: трава, шезлонг и сам Сажерук. Последний, однако, резво повернулся на месте, словно танцующий ребенок, и еще раз изрыгнул пламя. Он направил огонь высоко в небо, будто пытаясь зажечь звезды. Потом он зажег второй факел и провел пламенем по рукам. Глаза его светились счастьем оттого, что он играет со своим любимым избранником. Огонь лизал его кожу, лаская своего друга, для которого он прогнал ночь и устроил этот танец. Сажерук подбросил ввысь факел, туда, где еще пылал огненный шар, подхватил его снова, зажег еще один и стал жонглировать тремя, четырьмя, пятью факелами. И огонь кружился вокруг него, танцевал с ним, не пытаясь укусить его, потому что он был не только Сажеруком, укротителем огня, искрометателем, но и другом.
Вдруг факелы, поглощенные темнотой, куда-то пропали, и Сажерук поклонился потерявшей дар речи Мегги. Как зачарованная она сидела на жесткой скамейке и не могла насмотреться на то, как он подносил бутылку ко рту и снова и снова извергал огонь, разгоняя кромешную тьму ночи.
Мегги не могла понять, что заставило ее перевести взгляд от вращавшихся факелов и разлетавшихся искр к окнам дома. Может быть, присутствие зла чувствуешь кожей, как жар или холод… А может быть, ее внимание привлек свет, который вдруг заструился через ставни библиотеки, падая на кусты рододендрона, прижавшиеся к ставням. Может быть.
Ей показалось, что она слышит мужские голоса, они были громче музыки, раздававшейся из магнитофона. И непонятный страх охватил ее, черный и враждебный, как сама ночь.
Когда она вскочила с места, Сажерук уронил факел в траву. Затушив огонь, он посмотрел на Мегги, бежавшую к дому.
Мегги мчалась изо всех сил. Дверь была открыта, в прихожей было темно, но Мегги слышала голоса, доносившиеся из коридора, ведущего к библиотеке.
– Мо! – позвала она.
Девочку снова охватил страх, вонзавший свои когти в ее сердце.
Дверь библиотеки была открыта. Мегги хотела войти, но две сильных руки схватили ее за плечи.
– Спокойно, – прошептала Элинор и затащила ее в спальню.
Мегги заметила, что у нее дрожали пальцы, когда она закрывала дверь на замок.
– Прекрати! – Мегги отдернула руку Элинор и попыталась повернуть ключ.
Она собралась было закричать, что хочет помочь отцу, но Элинор закрыла ей рукой рот и оттащила от двери. Мегги сопротивлялась, но Элинор была сильнее, гораздо сильнее Мегги.
– Их слишком много! – шипела она, когда Мегги пыталась укусить ее за пальцы. – Четверо или пятеро рослых парней, и они вооружены. – Она потащила барахтавшуюся Мегги к стене у кровати. – Сколько раз я собиралась купить себе проклятый револьвер! – прошептала она, припадая ухом к стене. – Тысячу раз!
– Конечно она здесь! – услышала Мегги, причем для этого ей не нужно было прислонять ухо к стене. Голос был неприятно писклявым, как у кошки. – Может, привести из сада твою дочь, чтобы она нам ее показала? Или ты сделаешь это сам?
Мегги снова попыталась убрать руку Элинор от своего рта.
– Успокойся же ты, наконец! – прошептала она в ухо Мегги. – Ты принесешь ему еще больше беды. Слышишь?
– Мою дочь? Что вы хотите от моей дочери?
Мегги узнала голос Мо и всхлипнула. Элинор тут же закрыла ей лицо рукой.
– Я попыталась позвонить в полицию, – тихо говорила она ей на ухо, – но связь оборвана.
– О, мы знаем все, что нам надо знать, – снова послышался другой голос. – Итак, где книга?
– Я отдам ее вам! – Голос Мо казался уставшим. – Но я пойду с вами, потому что хочу получить ее снова, когда она будет уже не нужна Каприкорну.
«Я пойду с вами…» Что он хотел этим сказать? Не мог же он просто так уйти. Мегги стала снова вырываться, но Элинор крепко держала ее, обхватив своими сильными руками.
– Тем лучше. Нам все равно поручено привести тебя с собой, – грубо произнес кто-то. – Ты себе даже представить не можешь, как изводит себя Каприкорн, жаждая услышать твой голос. Он очень полагается на твои необыкновенные способности.
– Да, Каприкорн нашел тебе замену, но новичок просто шарлатан, – снова раздался кошачий голос. – Посмотрите на Кокереля. – До Мегги донеслось шарканье ног. – Он хромает, да и Плосконос выглядел гораздо лучше, хотя он никогда не был красавцем.
– Хватит болтать, у нас нет времени. Баста, как думаешь, взять его дочь? – спросил еще кто-то гнусавым голосом.
– Нет! – крикнул Мо. – Или моя дочь остается здесь, или вы не получите книгу!
Кто-то засмеялся.
Читать бесплатно другие книги:
