Любовь и верность Робинсон Мэгги
И вся эта ерунда о ее «лебединой песне»! Он мог бы показать ей всех лебедей и их песни, о каких только она могла мечтать, но они сейчас толковали об агентстве ее тети, о котором она для продавщицы бакалейной лавки, вырвавшейся в отпуск, подозрительно много знала. Может, пожилая тетушка обучала ее, чтобы передать ей свое дело? Алек фыркнул. Можно подумать, кто-то решится доверить свое будущее этой карманной Венере! Алека не интересовало, сколько ей лет, – выглядела она как невинная девочка.
Впрочем, не такая уж невинная, шалунишка. Она похитила поцелуй у него!
Алек потер губы и был счастлив, обнаружив их на месте. Похоже, его борода тоже возвращается туда, где находилась долгие годы. Он снова ее отпустит. О чем только он думал, сбрив ее? Без бороды он чувствовал себя голым.
Ха! Голым! Плавучие льдины. Эскимос. Роберт Пири [2]без своих котиковых мехов. Ездовые собаки. Снеговики. Снежки.
О, снежки!
Все без толку. Придется ему на четвереньках выползти из комнаты, надеясь, что он доберется до своего номера, не обратив на себя чьего-либо внимания. Может, ему даже лучше взять с собой обшитую бахромой подушку.
– Так ты не собираешься снова жениться?
– Да кому я нужен?! Какая-нибудь несчастная девушка не рискнет подходить к окнам Рейнберн-Корта, когда я буду дома, а я хотел бы заметить, что в доме очень много окон. Миссис Спотвуд часто жаловалась на то, что ей приходится мыть их.
– Да нет, разумеется, тебе не стоит жениться на той, которая верит нехорошим сплетням о тебе.
– Моя дорогая мисс Арден, единственные, кто не поверил в то, что я не виновен в смерти моей жены – кроме нескольких друзей, – это мои братья. Да и то в Нике я не совсем уверен. Он не приезжал с тех пор, как это случилось.
Мэри ударила щеткой по ладони.
– Это так несправедливо! – воскликнула она.
Да, разве это же только что не приходило ему в голову?
– Мне надо идти, – сказал Алек. – Твоя тетя тебя ждет. – Их взгляды встретились в зеркале, и Мэри опустила глаза. Неужели она чувствует себя виноватой в том, что с ним сделала? Хорошо.
Но потом она снова повернулась к нему, и ее ореховые глаза потемнели, как лес.
– Могу я упросить тебя перед уходом помочь мне снять это платье? Это очень неудобное.
Алек произнес слово, которое произносить не полагалось. Опять.
– Ты хочешь, чтобы я тебя раздел?
– Только расстегни пуговицы на спине.
– «Только пуговицы», «Только поцелуй». Мисс Арден, мне кажется, вы не знаете значения слова «только». Если я расстегну ваши пуговицы, то увижу ваши корсетные шнурки. Если я увижу шнурки, то у меня возникнет желание разорвать их. При необходимости – зубами, если мои руки будут слишком сильно дрожать. А потом останется только сорочка да кожа. И вы не можете ждать, что я поведу себя как джентльмен, потому что сейчас я не джентльмен. И вам это следует знать.
– О!
Ее щеки зарделись, причем не от румян. Черт, зачем он пытается вбить в ее голову хоть немного здравого смысла? Но разве она предлагала ему не то, чего он хотел с тех пор, как в первый раз увидел ее в вестибюле отеля «Форзит пэлас»?
Она не так уж красива, напомнил себе Алек. Однако она лучше любой красавицы. Умна. Энергична. Ее волосы – текущая река, ее тело – сплошное искушение.
Но есть в Мэри что-то такое, из-за чего ему хочется быть джентльменом, черт возьми!
– Вставай, – проворчал он.
Пуговки на ее платье блестящие и мелкие. Возможно, он уже настолько стар, что ему пора носить очки для чтения. Его неуклюжие пальцы скользили и не слушались, и он вновь повторил это слово. Мэри застыла как статуя, ее волосы были переброшены за правое плечо. Алек опять растянул мышцы шеи – в самом деле, более неподходящей пары не придумаешь.
Черт, они вовсе не пара, они всего лишь однажды поцеловались.
Но что это был за поцелуй!
Алек сделал шаг назад.
– Ну вот, дальше, я думаю, ты справишься сама.
– Д-да…
Похоже, голова у Мэри немного кружилась – то ли от его теплого дыхания, касавшегося ее шеи сзади, то ли от того, как его пальцы касались ее кожи, показавшейся в складках ткани. А он – грубиян, и чувство дискомфорта в его чреслах становится все сильнее.
Пригладив волосы, Алек затянул галстук, чтобы подняться наверх, не привлекая внимания. Приложив ухо к двери, он услышал в коридоре равномерный топот. Смех. Двери открывались и закрывались.
– Мне придется остаться тут еще на несколько минут, – сказал лорд Рейнберн. – Обед закончился.
Прикусив губу, Мэри кивнула. Неужели так страшно находиться рядом с ним?
– А еще я могу выйти из комнаты Оливера, – сердито добавил Алек. – Люди подумают, что я заходил к нему.
Мэри покачала головой.
– Оливер еще не вернулся, – вымолвила она. – И тебя могут принять за вора. Кто-то мог увидеть его внизу и сложить два и два.
Алеку хотелось сложить вместе хотя бы два, но вряд ли это произойдет, потому что Мэри зажала рукой лиф своего шелкового платья. Кружевное жабо свернулось, открыв ее шею, которую так и хотелось целовать. Алек разглядел бледно-розовые полосы на шее в тех местах, где их касался кружевной воротничок. Черт бы побрал женщин с их модными штучками!
– Лорд Рейнберн…
– Мисс Арден…
Они заговорили одновременно. Алек даже не знал, что хотел сказать, но молчание в комнате становилось все более тягостным.
– Говори первая, – предложил он.
– М-м-м… – Мэри не смотрела ему в глаза. – Если мы поедем в Рейнберн-Корт, я хочу вас кое о чем попросить.
Алек заплатил ее тетке целое состояние и надеялся, что Мэри получит щедрое вознаграждение за устроенное ею представление. Но он питал к ней слабость, поэтому ему хотелось дать что-нибудь только ей. Разумеется, без всякой причины. Он сделан не из денег, но тех средств, что у него есть, хватит на всю жизнь, особенно теперь, когда нет нужды одевать жену по последней парижской моде и обставлять детскую комнату.
Он попытался улыбнуться ей.
– Если тебе удастся погубить репутацию Бауэра, ты получишь все, что захочешь.
– Ты не знаешь, чего я хочу. По крайней мере я думаю, что хочу этого, – пробормотала она. Мэри нервно переступала с одной ноги на другую. Черт! Он должен идти.
Алек снова уселся на ее кровать.
– Ну-ка выкладывай, детка, что это такое. Ты меня заинтриговала.
– О, я на это очень надеюсь. Как вам известно, лорд Рейнберн, я вела очень тихую жизнь. И мне бы хотелось… чего-то большего.
– Может, путешествие в Париж? Но предупреждаю: от французов несет чесноком, – поддразнил он ее.
– Нет, не в Париж, – покачала головой Мэри. – Мы говорили о Рейнберн-Корте.
– Ну да. Мой дом и оставшиеся в нем слуги будут в твоем распоряжении.
Мэри посмотрела прямо на него, ее ореховые глаза были широко распахнуты и невинны.
– Мне не нужны твои слуги, – проговорила она. – Мне нужен только ты.
– И что я могу для тебя сделать? – Алек улыбнулся абсолютно искренне, ее слова действительно заинтриговали его.
Шум в коридоре не затихал, пока Мэри подбирала нужные слова. Странно. Ей всегда было нужно многое ему сказать, но сейчас она не могла собраться с мыслями.
Наконец Мэри глубоко вздохнула.
– Я бы хотела одну ночь… страсти, – наконец промолвила она.
Наверное, он теряет зрение, да и слух отказывает ему.
– Прошу прощения? – переспросил лорд Рейнберн.
Мэри подняла глаза к потолку.
– О, не заставляйте меня еще раз произносить это!
Алек почувствовал себя крайне глупо.
– Произносить что? – уточнил он.
– Черт! Не важно.
Он вскочил с кровати.
– Нет-нет! Погоди! Я не расслышал, что ты сказала, ведь ты едва ли не палкой от меня отбивалась, если не считать этого неожиданного поцелуя. Нет, я не хочу сказать, что он мне не понравился. На самом деле он понравился мне больше всех… – О Боже, он лепечет что-то невнятное! – Ты ведь не говорила того, что мне послышалось?
Она сложила руки на своем роскошном декольте, по-прежнему придерживая платье.
– Я могла это сказать.
Алек сел, чтобы не упасть.
– Я?! Ты хочешь, чтобы я избавил тебя от…
– От девственности, – договорила за него Мэри. – Да. Думаю, что так. Завтра я, возможно, передумаю. Но, видишь ли, мне не кажется, что при моей работе у меня в жизни будет много возможностей повстречать подходящего мужчину. А такие мужчины, как ты, встречаются не каждый день.
Это правда. Алек никогда в жизни не бывал в бакалейной лавке, правда, теперь, когда миссис Спотвуд ушла, ему, возможно, придется самому делать покупки.
– Ты учла мою репутацию? – спросил он.
– Именно поэтому я считаю свое предложение хорошей идеей, – ответила Мэри. – У тебя позади годы активного общения с женщинами. Полагаю, ты знаешь, что надо делать.
– Надеюсь, – едва слышно проговорил Алек. Он подумал обо всех сговорчивых куртизанках, актрисах, женах и вдовах, которые побывали в его постели. Хотя нет, не обо всех – он стал вспоминать образы и звуки. Он никогда не жаловался, несмотря на то, что некоторым его леди платили слишком хорошо, чтобы они лишь ублажали его и больше ничего не делали.
Алека слегка затошнило. А вдруг он далеко не тот Казанова, за которого Мэри его принимает?
Ее румянец пропал, и она вновь стала разумной и даже деловой женщиной, которая расчесывала волосы, даже не глядя в зеркало, по-прежнему прижимая лиф платья к груди.
– Как я уже говорила, мне почти тридцать лет, – начала она. – Не надеюсь, что я когда-либо выйду замуж, но мне не особенно хочется умирать девственницей. Не то чтобы я хотела вступить в какие-то сложные романтические отношения – у меня на это попросту нет времени… У меня немало тайн – я хочу сказать, что это было бы трудно сохранить в секрете, а если тетя об этом узнает, она не будет в восторге. Но ночь – или две – в Нагорье меня бы очень устроили. Тогда я вернулась бы в Лондон, обогащенная знаниями, которые помогли бы мне в работе.
Интересно, какого рода бакалейную лавку держат ее родственники, если кассирам там нужны знания о плотских утехах?
– По-моему, ты говорила, что ваши магазины находятся в Оксфордшире, – напомнил Алек.
– Мы могли бы разделиться, – неуверенно сказала она. – В любом случае я могла бы отделиться. У меня много лет не было никаких развлечений.
Развлечений? Развлечений?Ни одна приличная женщина из его окружения не сочла бы секс развлечением – скорее он был для них поводом для печали. Именно поэтому он предпочитал проводить время в обществе неприличных дам.
– Ты можешь оказаться разочарованной, – промолвил Алек, чувствуя ощутимое давление.
Мэри Арден взглянула на него своими ореховыми глазами, полными задумчивого сияния.
– Сомневаюсь, – заявила она. – Ты производишь впечатление замечательного мужчины. И мне понравился твой поцелуй. Что может пойти не так?
– Твоя тетя… этот паренек Оливер…
– О, мы будем осторожны… Рейнберн-Корт огромен, не так ли?
– Да.
– Мы просто найдем спокойный уголок вдали от них. Нам даже будет удобно, что в твоем доме сейчас не так много слуг. Прислуга не станет сплетничать. К тому же никто и никогда не узнает, кто я такая.
Мэри – кандидатка в сумасшедший дом, вот кто она.
– Думаю, вам следует переспать с этой идеей, мисс Арден, – вежливо заметил лорд Рейнберн. – Если к утру вы не передумаете, мы снова поговорим об этом.
Его слова потрясли Мэри.
– О! Ты меня не хочешь! – воскликнула она. – Я понимаю. Я слишком обнадежила себя. Вероятно, ты флиртуешь и целуешься со всеми подряд.
– Нет, это не так! – солгал Алек. – И я – да. Я хочу тебя, вот так. Ты… совсем… другая. В хорошем смысле, – быстро добавил он, увидев, как помрачнело ее лицо. – В очень хорошем смысле. И ты должна простить меня. Дело в том, что обычно такие вещи предлагаю я. Не слышал подобного предложения с тех пор, как закончил школу. От похотливой молодой женщины… Впрочем, подробности тебе знать ни к чему. – Господи, неужели этот вечер никогда не кончится?!
– Она тоже была девственницей?
– Боже, нет! Грейс спала со все… Вот что, я должен быть откровенен с вами, мисс Арден. Насколько мне известно, я никогда не лишал женщин невинности, даже когда сам был девственником… – Барон вспомнил Дори, аппетитную горничную, которая решила переспать со всеми тремя молодыми Рейнбернами, когда они приехали в лондонский особняк. Он глубоко вздохнул. – Ваша тетя, должно быть, говорила вам… В общем, это касается даже моей жены. Мы так никогда и не подтвердили наш брак супружескими отношениями. Она меня боялась.
– Но я-то тебя не боюсь.
– Должна бояться! А что, если ты забеременеешь после этой единственной ночи страсти? – Господи, почему его вообще это интересует? Да он должен был сразу воспользоваться шансом сделать то, что хотел сделать с мисс Арден, едва увидел ее.
– А я думала, ты знаешь, как этого избежать.
– Абсолютно надежного способа нет. – Насколько ему было известно, в окрестностях Рейнберн-Корта не бегали его незаконнорожденные дети, что само по себе было своего рода чудом.
А может, он стерилен? Мысль об том обескураживала. Но его наследником станет Эван, а после Эвана на очереди Ник – это на случай, если Эван свалится в бочку компании «Рейнбернз спешиал резерв».
В коридоре наступила тишина. Алек неуклюже встал.
– Я ухожу, – промолвил он. – Как я уже говорил, сегодня вечером не стоит принимать окончательное решение. Возможно, я не ваш мужчина. Что скажете об Оливере? Красивый мальчик.
Мэри снова прикусила губу.
– Боюсь, что нет.
Девчушка наверняка уже подкатывала к пареньку, учитывая, что их комнаты разделяет только тонкая дверь. Ну ладно. Алек все равно чувствовал себя польщенным – более или менее.
И немного напуганным.
Глава 13
Мэри не могла все свалить на алкоголь, потому что пила только чай и хорошую шотландскую воду. Что с ней случилось?
Алек Рейнберн. Он был рядом с ней, но не потребовалось бы много усилий для того, чтобы он этим вечером оказался на ней. И она хотела этого.
Где же ее хваленый здравый смысл? Уж точно не в Нагорье, в этом можно не сомневаться.
Но в самом деле, неужто так уж плохо хотеть запретного в ее немолодом уже возрасте? С тех пор как этот мужчина растирал ее плечи – и ее ступни! – у нее возникло странное ощущение того, что в ее крови и голове бурлят искристые пузырьки. Казалось, будто Алек Рейнберн открыл кран, и жидкое умопомрачение рекой хлынуло оттуда.
Всю жизнь Мэри игнорировала физическую часть своего существа, если не считать того, что она разумно поддерживала чистоту тела и должным образом прикрывала его. А последние четыре года оно было прикрыто сверх меры – весь тот черный бомбазин, уродливые шляпы, перчатки и очки. И этот ужасный, ужасный парик!
Никто и никогда прежде не говорил ей, что у нее красивые волосы. Никто никогда не целовал ее так, как Алек Рейнберн.
Если он согласится принять ее предложение, то снова поцелует ее.
И сделает еще много всего.
Мэри вздрогнула. Бедняга, похоже, очень хотел поскорее уйти из ее спальни. Она его шокировала. Что ж, вступайте в клуб, лорд Рейнберн, потому что она себя тоже шокировала и чувствовала себя прекрасно.
Перед окончанием школы она слышала всякие истории в дортуаре. Книги Харриет в некотором роде помогали. Выдавая себя за собственную тетю, Мэри слышала немало разговоров личного характера, абсолютно неподходящих для ушей молодой женщины. Но ее знания в лучшем случае были обрывочными. Настало время это исправить.
– Мне не нужен день для того, чтобы передумать. Как только я принимаю решение о чем-либо, я довожу дело до конца. – Тетя Мим говорила, что ее племянница так же упряма, как и она сама. – Надеюсь, у тебя нет никаких болезней?
Бледное лицо лорда Рейнберна заполыхало.
– Что-о?
– Может, я и девственница, но не совсем невинна, – проговорила Мэри. – До тебя доходили слухи о том, что муж Изабеллы Битон заразил ее сифилисом? О таком не пишут в книгах по ведению домашнего хозяйства. Немало исторических персонажей умерли от мужских болезней. Мне бы не хотелось покрыться сыпью, потерять волосы или сойти с ума.
Губы барона слегка скривились.
– Да вы уже сошли с ума, мисс Арден, – заявил он.
Мэри перевязала хвостик косы лентой, при этом ее платье едва не упало на пол. Она не была готова к тому, чтобы лорд Рейнберн увидел ее нагой, хотя он и без того уже достаточно лицезрел. Она сумасшедшая? Мэри опасалась, что так оно и есть.
Она заразилась кое-чем – страстью. Мэри понимала, почему компаньонки не отходят от женщин, когда те приближаются к таким мужчинам, как лорд Рейнберн. Несколько дней рядом с ним – и она забудет о годах сдержанности.
Хотя почему бы и нет? Кто об этом узнает? Если она не ухватится за эту возможность, ничего подобного с нею никогда больше не случится и ее любопытство до конца дней так и останется неудовлетворенным.
Мэри улыбнулась Алеку, надеясь, что выглядит при этом совершенно нормальной.
– Может, хотите, чтобы я предоставил вам сертификат о своем здоровье, подписанный доктором Бауэром? – огрызнулся он.
– В этом нет необходимости, – сказала Мэри. – Мне будет достаточного вашего слова джентльмена.
Ноздри Алека широко раздувались.
– Я не джентльмен, помните? Но при этом я ничем не болен. Честное слово, у нас с вами невероятный разговор!
– А разве вы обычно не вели подобных разговоров со своими любовницами? Мне кажется, они должны были интересоваться такими вещами, да и вы тоже. Излишняя осторожность не повредит.
– Да что ты за девственница? – резким тоном спросил он.
– Моя неопытность не может затмить мой разум, лорд Рейнберн. Алек. Пожалуй, не стоит больше называть тебя на «вы» и лордом Рейнберном, раз уж мы решили вступить во внебрачную связь.
– Мисс Арден… Мэри… Как-то ты слишком хладнокровно говоришь о таких вещах, кажется мне.
– Это меня удивляет. Мне казалось, что большая часть твоих связей была основана на деловых соглашениях. Ты не производишь впечатления романтика.
– Да, черт возьми, я не романтик! Но это… ты… это неприлично! – У него был восхитительно взъерошенный вид, его волосы встали дыбом, так как он едва не вырвал их. Мэри и представить себе прежде не могла, что может производить такое впечатление на мужчину.
– Именно так! Надоело быть приличной! И мне жаль, если ты считаешь, что я захожу слишком далеко. Насколько я понимаю, женщины должны ждать, когда мужчина начнет первым. Но я бы сказала, что ты сегодня уже начал свою увертюру, не так ли? И я попросту отвечаю тебе.
– Да уж, выбрал пиковую масть, – пробормотал он. – Хорошо. Если с Бауэром все пойдет так, как мы запланировали, мы сможем уехать из отеля уже в воскресенье. Это день Бога, мисс Арден, так что, думаю, вы захотите подождать до понедельника, чтобы провести свой безрассудный эксперимент. Я же, со своей стороны, все воскресенье проведу на коленях в своей часовне Рейнберн-Чепел, моля Бога простить меня. И дать мне сил.
Мэри спросила себя, наденет ли он при этом свой килт, чтобы камни впивались ему в колени.
– Лучше просить прощения, чем разрешения, – заявила она.
– Думаю, мне следует отменить приглашение. Вы же знаете, что дом еще не закончен, – напомнил Мэри лорд Рейнберн. – Бригада рабочих останется там по крайней мере еще на неделю.
– Что ж, тогда нам придется подумать о том, где найти местечко для нашего рандеву.
– Я предпочитаю хорошую старомодную кровать, мисс Арден. Мне нужно слишком много времени для исполнения акробатических номеров.
В этом Мэри сомневалась. Алек Рейнберн был строен, мускулист, от него так и веяло физическим здоровьем. Насколько она понимала, он будет хорош везде.
Однако при этом ей не хотелось ничего экзотического – ей нужно было обычное соитие. Никаких забав на люстрах. Мэри и без того запомнит каждое ощущение, чтобы вспоминать о нем в будущем.
– Очень хорошо, – кивнула она. – Так давай заключим наше соглашение.
– Не хочешь же ты заключить его в письменном виде? Ты мне очень напоминаешь свою тетку. Она – хитрая, коварная женщина. Я уже почти жалею о том, что обратился к ней. – Голос Алека звучал чертовски мрачно.
Так дело не пойдет. Мэри не желала считать себя чьей-то обязанностью, женщиной, которую будут терпеть до тех пор, пока неприятное задание не будет выполнено. В коне концов она не противоядие.
– Если у вас есть какие-то опасения, милорд, вы можете в любой момент передумать. – Она протянула ему руку.
Алек с презрением посмотрел на нее.
– Рукопожатие, чтобы закрепить такого рода сделку? Не думаю. – Схватив ее пальцы, он рванул Мэри к себе с такой силой, что ее тело впечаталось в его живот. Точнее, это могло бы произойти, если бы не ее рука, придерживающая лиф платья. Алек опустил глаза, и теперь уже Мэри почувствовала опасения.
Она зажмурилась, когда его лицо склонилось к ее лицу, и каждая щетинка на его щеках выглядела беспощадной. Этот поцелуй не был похож на прошлый. Никакой игривой нежности, никакого бережного изучения ее губ. Он целовал ее властно, подтверждая ее надежду на то, что она погрузится в океан страсти. Мэри понесло по морю порочных волн, она едва стояла на ногах. Алек крепко держал ее, кончик каждого его пальца обжигал ее обнаженную спину.
Разница в росте мешала, и Мэри неуверенно двинулась к кровати, а он направлял ее сбоку. Тихий голос внутри нее сказал: «Еще не время», но она не смогла бы говорить, даже если бы ее губы были свободны. Как далеко он зайдет? Как далеко она его пустит?
Оттолкнув руку Мэри, Алек опустил ее лиф, отвечая на один из этих вопросов. А потом стал постепенно спускаться вниз, начиная от мочки уха и продолжая на шее, ключице, обжигая ее прикосновениями своих умелых губ. Пока Алек целовал Мэри, одна его рука расстегнула спереди крючки на ее корсете, стянула с нее сорочку и легла на ее грудь. Губы последовали за этой проворной рукой, и Мэри успела лишь охнуть, когда он взял ее сосок губами и стал посасывать его. Она почувствовала, как что-то внутри нее щелкнуло, а ее ноги раздвинулись в стороны, словно она была сломанной куклой.
Но Алек был занят только ее грудью, шеей и снова губами, его руки, зубы и язык действовали слаженно, заставляя ее желать более смелых ласк. И она получит их через три долгие ночи.
Человек всегда должен с осторожностью относиться к желаниям другого человека. Мэри ощущала какое-то движение у себя над головой, а ее руки беспомощно лежали по сторонам от тела, пока Алек продолжал свое дело. Она не знала, чего он хочет. Что этому мужчине нужно. Но она выяснит это до ночи понедельника.
А вдруг тетя Мим не захочет ехать в Рейнберн-Корт? Мэри должна будет убедить ее, не вызвав ее тревоги. Путешествие в Шотландию утомило тетю, так что, возможно, Мэри могла бы пообещать ей несколько дополнительных дней отдыха перед возвращением в лондонскую реальность.
Ей самой понадобится целая жизнь, чтобы прийти в себя после поцелуев и ласк лорда Алека Рейнберна. Это – чем бы оно ни было – куда лучше, чем она ожидала, но все же ей было мало. Нос Мэри то и дело немел, а в ушах стоял шум. Кожу под волосами подергивало. Можно ли упасть в обморок от удовольствия? Просторная комната съежилась до размеров кровати и лежавших на ней тел, и Мэри радовалась ощущению защищенности в объятиях Алека.
Защищенность… Ха! Неподходящее слово.
Вздрогнув, Алек отодвинулся в сторону, задирая ее платье. Мэри едва сдержала желание сбросить его с себя. Приподнявшись на локте, он прерывисто вздохнул и опустил на нее свой темный взор.
– Вы еще не боитесь, мисс Арден?
«Бояться» – тоже неподходящее слово. Для того, что она чувствовала, в словаре нет подходящих слов. Ей просто необходимо растянуть эти мгновения.
– Да нет, не думаю, – осторожно проговорила она, радуясь тому, что ее язык еще способен произносить обычные слова.
– Это неправильно.
Она постарается справиться со своим невежеством. Может, обратиться за помощью к Оливеру? Интересно, насколько отличались бы свидания с ним от свиданий с Алеком?
– Уверена, что я быстро всему научусь, – сказала она.
На его лице появилось какое-то странное выражение.
– Я хочу сказать, что так поступать нельзя, – пояснил он. – Это неприлично.
Мэри кивнула:
– Знаю. Именно поэтому я этого и хочу.
– Вы играете с огнем и даже не знаете этого. Что я должен с вами сделать? – Он снова упал на спину. Но на этот раз в его руке не было стратегически пристроенной на чресла подушки, и Мэри, опустив взор, увидела все своими глазами.
– То, что ты делал, только… больше, – прошептала она.
В его груди раздался какой-то гул, за которым последовал взрыв смеха. Мэри похлопала его по груди.
– Тише! – возмутилась она. – Соседи тебя услышат!
– Может, они решат, что это юный Оливер, – проговорил Алек, вытирая лицо. – Кстати, где он? Он же должен был бы ворваться сюда и спасти тебя от меня.
Мэри подхватила платье и встала на подкашивающиеся ноги.
– Ему нравится знакомиться с новыми людьми. Возможно, он сейчас выпускает изо рта облачко дыма в мужской курительной башне. Ты должен идти. Уверена, что в коридоре уже никого нет.
– Дай мне минутку.
– А тебе… в твоем состоянии больно, если ты не получаешь… разрядку?
– Никогда не говори об этом… Ты не должна упоминать мои затруднения такого рода. Леди вообще не должна замечать такие вещи.
– Да, но это же очень заметно. Я никак не могу помочь тебе?
Алек вскочил с кровати.
– Так, хватит, для одного вечера достаточно, мисс Арден! Я застрелюсь, если вы промолвите еще хоть одно слово о проблеме, к несчастью появившейся у меня, и тогда вам придется найти другого мужчину, которого вы будете мучить. Я поверить этому не могу.
Когда Алек волновался, его шотландский акцент становился более явным. Мэри сочла это очаровательным. Всегда будет просто распознать его настроение.
Впрочем, едва ли она увидит его после вторника, когда они попрощаются после одной ночи страсти. Или после среды, после двух ночей. У лорда Алека Рейнберна и мисс Мэри Арден Ивенсон нет общего будущего.
Глава 14
Суббота, 11 июня 1904 года
Дьявол и преисподняя! Алек проснулся с пульсирующей головной болью и винить в ней мог только себя. Разумеется, немного в ней была виновата продукция «Рейнбернз спешиал резерв», но никто не заставлял его так часто поднимать бокал. А затем он опрокинул бутылку себе в горло, чтобы допить последние капли.
В субботу он дал своей бригаде выходной, так что отельным мальчишкам-конюхам не надо было седлать его коня, а ему – отправляться в Рейнберн-Корт для ежедневной проверки того, как там продвигаются дела. Так что ему будет нечего делать весь день, только оставаться в этом проклятом отеле и избегать встреч с этой проклятой женщиной.
Он застонал. Что заставило его заключить с нею сделку? И как ему дождаться понедельника?!
– Доброе утро, милорд. – Его лакей Маккензи распахнул портьеры, и Алек прикрыл лицо рукой, прячась от омерзительного солнечного луча.
– Вот так, да? Пожалуй, я исправлю мой договор, – сказал Мак, наклоняясь, чтобы забрать пустую бутылку, стоящую у кровати.
– Запри все спиртное. Я не хочу больше видеть ни унции алкоголя, – заявил барон.
– Но мне вчера показалось, что оно вам необходимо, милорд. Для карточного вечера, который устраивает молодой мистер Арден. Признаться, я бы попросил мистера Эвана прислать вам еще один ящик на всякий случай.
– Я выпил всего одну бутылку, Мак. Осталась по крайней мере еще дюжина, – заметил Алек.
Читать бесплатно другие книги:
