Загадка новой ученицы Данешвари Гитти

Посвящается настоящей мисс Штейн – Эйрин.

Спасибо за твое неистощимое терпение и поддержку.

Глава первая

Горящие свечи оплывали воском, и капли тихо падали на холодный каменный пол коридора, по которому крались на цыпочках три пары ног в модной обуви. Левая, правая, левая, правая – туфли на причудливом высоком каблуке, медные сапоги и кеды на танкетке шагали в ногу, след в след. Стояла тишина, только завывала снаружи буря, наполняя все вокруг зловещим напряжением. Огоньки свечей неровно дрожали, по запотевшим оконным стеклам скатывались капельки, в воздухе пахло затхлостью – такой аромат ни с чем не спутаешь. Из темноты появилась гладкая зеленая рука, схватилась за круглую дверную ручку из потемневшей меди и потянула. Ржавые петли пронзительно заскрипели, и дверь на чердак отворилась, явив взорам подруг темный лестничный колодец.

– С тех пор, как мы прибыли в Школу монстров, мы волей-неволей ее защищали. Однако полагаю, сегодня нам всем придется признать, что ставки возросли, – мрачно проговорила Венера МакФлайтрап, дочь растительного монстра; ее желтовато-зеленое лицо и розовые с зеленью волосы поблескивали в свете свечей. – Так что, прежде чем мы поднимемся туда, я хочу знать только одно. Вы готовы?

– Уточняю на всякий случай: когда ты спрашиваешь, готовы ли мы, ты имеешь в виду, готовы ли мы найти директрису Бладгуд, помешать неведомым силам захватить Школу монстров или выступить против паучихи, окопавшейся на чердаке? – своим обычным официальным тоном осведомилась Рошель Гойл, маленькая горгулья из Скарижа.

– Я абсолютно уверена, что это все взаимосвязано… каким-то образом. Но раз уж через несколько секунд мы поднимемся на чердак, я бы сказала, что паучиха сейчас важнее всего, – ответила Венера. Виноградные лозы, обвивающие ее руки, напряглись в предвкушении драки.

– Пауки-монстры всегда приводили меня в восторг. С шестью руками они запросто управляются с несколькими делами сразу. Они могут одновременно причесываться, ковырять в зубах, накладывать макияж, набирать электронное письмо, нести сумочку и гладить собаку. По-моему, это trs[1] впечатляюще, – заметила Рошель, взмахивая гранитной рукой. – Ну и конечно – это так, к слову, – в зависимости от характера паучихи, шесть рук делают ее довольно шустрым противником. Она ведь может швырнуть в нас степлером, гробобольным мячом, книгой, лампой, гробофоном и туфлей, да еще одновременно.

– Короче говоря, Рошель, да или нет? – Венера постаралась вернуть болтливую подругу к сути дела.

– Да, – ответила Рошель, закручивая в пучок свою длинную розовую гриву с бирюзовыми прядями, попутно демонстрируя маленькие каменные крылья. – Кстати, в параграфе 13.3 Этического кодекса горгулий ясно указано, что если у тебя длинные волосы, а вокруг полно свечей, нужно собрать волосы на затылке во избежание возгорания фолликулов.

– Обязательно постараюсь это запомнить, – серьезно покивала Венера, потом повернулась к Робекке Стим, красивой девушке с сине-черными волосами, созданию ее папочки, сумасшедшего ученого (который собрал ее из медных деталей паровой машины): – А ты, Бек? Ты готова?

– Не стоит волноваться, если вы не захватили соответствующие заколки для волос. Я всегда ношу с собой запасные резинки и ленточки, – вмешалась Рошель. – Пусть они и не подходят к вашим нарядам, но, как говорят у нас в Скариже, la securit avant la mode, безопасность важнее моды!

– Спасибо, Рошель, – презрительно буркнула Венера, потом, вопросительно приподняв брови, посмотрела на Робекку: – Итак?

– Конечно же, идеально было бы угнаться и за безопасностью, и за модой, – вновь встряла Рошель.

– Рошель! Хватит уже про свечи, волосы и моду! На случай, если ты не заметила, я пытаюсь поговорить с Робеккой! – взорвалась Венера.

– Бу-ля-ля, не распыляй зазря пыльцу. Я просто хотела помочь, – огрызнулась Рошель, но Венера только округлила глаза в ответ.

– Так что, Бек, ты готова? – снова спросила Венера подружку.

– Елки-палки! «Готова» – это звучит слишком категорично. Думаю, больше подойдет «отчасти готова» или «вроде бы готова», – пролепетала Робекка, и из ее медных ушей вырвались два облачка пара.

– Робекка, если ты не можешь сопровождать нас на чердак, не волнуйся. Мы с Венерой сами справимся, – спокойно пояснила Рошель. – Или, чтобы быть точной, я на шестьдесят восемь – семьдесят пять процентов уверена, что мы справимся.

– Иногда мне кажется, что ты просто выдумываешь все эти статистические данные, – вполголоса пробормотала Венера.

– Ce n’est pas vrai![2] Горгулья – ничто без статистических данных, – оскорбилась Рошель, потом сжала теплую металлическую руку Робекки. – В общем, не волнуйся, думаю, мы скоро вернемся.

– О, нет. Ты меня не так поняла, – сказала Робекка. – Может, я и не готова, но я непременно пойду с вами, монстрики. Как я могу не пойти? Мы – единственная надежда директрисы Бладгуд!

За то недолгое время, которое Робекка, Рошель и Венера провели в Школе монстров, произошло множество событий. Например, совсем недавно эта троица противостояла могущественному заклятию, которое отбирало и у студентов, и у учителей способность думать самостоятельно. И хотя мисс Подлетыш утверждала, что тоже находилась под действием заклятия, троица так и не поверила в ее невиновность. Однако, судя по всему, все остальные поверили.

К началу следующего семестра оказалось, что все в Школе монстров позабыли, как мисс Подлетыш использовала заклинание, чтобы контролировать школу. Даже появление кукол судьбы и пушистых белых кошек – общепризнанных признаков невезения – едва ли вызвало отклик у студентов. Вообще-то тревогу забили только после того, как появились записки и граффити с предупреждениями об опасности, которую несут некие зловещие «они». Но даже тогда на мисс Подлетыш не пало и тени подозрения. По крайней мере до сегодняшнего вечера…

Сильный ветер, проливной дождь и молнии в полнеба накрыли Сейлем, вырубая электричество, приводя в отчаяние студентов и преподавательский состав Школы монстров. Горя желанием поднять дух учеников, директриса Бладгуд позволила провести конкурс талантов «Фабрика зверств», как и было запланировано. Однако ровно в девять вечера шоу приняло совершенно неожиданный оборот, когда прибыл зомби из «Смерть-почты». Тихоходный курьер доставил послание, которое вскоре после этого прочитали всем студентам и преподавателям. В нем сообщалось, что директриса Бладгуд похищена нормалами, и ее не вернут до тех пор, пока вокруг Сейлем не будет воздвигнута стена – чтобы гарантированно превратить город в тюрьму!

В то время как по школе расползались страх и тревога, блогерша Спектра Вондергейст сделала шокирующее признание, свидетелями которого стали Робекка, Рошель и Венера. Подглядев, как мисс Подлетыш неоднократно прокрадывалась на чердак, дочь призраков решила сама проверить, что скрывается в этом давно заброшенном месте. Каково же было изумление Спектры, когда она обнаружила там дремлющего монстра-паука…

Тут внимание девушек-монстров привлек звук шаркающих шагов, сразу же заставив их очнуться от воспоминаний о событиях этого вечера.

– Эй, – мягко позвал мужской голос.

Ки Клопс, долговязый худощавый парень, шагнул в островок света, исходившего от свечей Робекки, Рошель и Венеры. Немного сутулый, от природы застенчивый, циклоп быстро улыбнулся своим друзьям и соседкам по общежитию. Выдержав испытание заклятием и его последствия, Ки более чем доказал, что ему можно доверять.

– О, Ки! Ты здесь! – радостно взвизгнула Робекка, одной рукой приобнимая одноглазого юношу за плечи и крепко сжимая.

Обычно алебастрово-белые щеки Ки порозовели от прикосновения Робекки (он давно был без ума от этой девушки).

– Не вижу повода для такой бурной радости. Вы с Ки расстались всего десять минут назад, – сухо заметила Робекке Венера.

– Ки, т смог определить местонахождение мадам Подлетыш? – требовательно спросила Рошель, постукивая гранитными когтями по свече, которую держала в руке.

В разные стороны полетели капельки горячего воска, так что Ки пришлось поспешно пригнуться и закрыть лицо ладонями.

– Прости, просто, когда у тебя такой большой глаз, как у меня, все время волнуешься, как бы в него чего не попало.

– Ах! Je suis desole[3]. Это одна из моих самых досадных горгульиных вредных привычек. Я постукиваю когтями совершенно непроизвольно, – извинилась Рошель.

– Все нормально, – ответил Ки, выпрямляясь. – Что же до мисс Подлетыш, она в Пожиральне с Цзинифайр и Скелитой.

Цзинифайр Лонг, драконица из Кусыцюаня, и Скелита Калаверас, калака из Мехсики, подпали под чары мисс Подлетыш сразу по прибытии в Школу монстров. Робекка, Ро-шель и Венера затруднялись сказать, то ли эти две девицы идеализировали умницу-красавицу преподавательницу, то ли имело место нечто более зловещее, например проклятие.

– Цзинифайр и Скелита просто с ума сошли из-за этого так называемого вторжения нормалов, так что сомневаюсь, что в ближайшее время мисс Подлетыш куда-то денется, – закончил Ки.

– Уже почти полночь, – сказала Венера, взглянув на свои часы. – Так что, думается мне, пора нам подняться по этой лестнице.

С этими словами она двинулась по коридору с каменными стенами.

Тут и там на ступенях валялись различные предметы, некогда принадлежавшие обитателям школы, – от памятных призов до старинных микроскопов и спущенных гробобольных мячей. Однако в отличие от других вещей, скопившихся в неиспользуемых коридорах, эти покрывала не пыль, а тонкие поблескивающие нити.

– По крайней мере, теперь мы знаем, откуда берется вся паутина, – заметила Венера, оглядываясь кругом.

– Мне всегда казалось, что это trs[4] странно: при таком количестве паутины в школе полное отсутствие пауков, кроме разве что нескольких в спальне, – добавила Рошель.

– И не забудьте, что на некоторых куколках судьбы и записках была паутина, – пискнула Робекка, нервно тряся головой. – Кнопки-заклепки, неужели в старшей школе всегда будет так тяжко?!

– Паучиха, несомненно, причастна к происходившим в последнее время в школе событиям, но по-прежнему неясно, на кого она работает и что они замышляют… – разочарованно протянула Венера.

– Что же, очевидно, она работает на мисс Подлетыш, ведь Спектра видела, как та поднималась сюда, – в своей обычной мягкой манере откликнулся Ки.

– Да, но уверены ли мы, что их только двое? – возразила Венера.

– М-м-м, Венера? – с запинкой нервно пробормотала Робекка.

– Что?

– Знаешь, мне бы очень не хотелось быть навязчивой, но каков все-таки наш план? Мы что, просто заявимся к паучихе, представимся и спросим, что она делает в Школе монстров? Потребуем рассказать, откуда она знает мисс Подлетыш? Зачем она оставляла по всей школе записки, граффити и кукол? – скороговоркой, на одном дыхании пробормотала Робекка.

– Честно говоря, плана как такового у меня нет, – медленно, с расстановкой произнесла Венера, как будто медлительность могла подсластить горькую пилюлю.

– Pardonnez-moi?[5] Что ты только что сказала? – переспросила Рошель, поднимавшаяся несколькими ступенями ниже.

– Я сказала, что у меня нет плана, по крайней мере окончательного, – неохотно признала Венера.

– Согласно параграфу 80.7 Этического кодекса горгулий руководитель операции должен составить план, перед тем как отправиться на задание. Следовательно, я за то, чтобы остановиться, выработать план, а потом снова выдвинуться, – высказалась Рошель. По мере того, как она поднималась по лестнице, ее голос звучал все громче и громче.

– Сколько же пунктов в этом Этическом кодексе горгулий? Мне уже кажется, что в нем есть разделы, указывающие, как делать все на свете, даже чистить зубы и дышать, – проворчала Венера.

– В нем тысяча семьсот четырнадцать страниц. Кстати, в том числе там имеются предписания для чистки зубов и дыхания, – парировала Рошель. – Так что насчет плана? Разве нам не следует остановиться и написать что-то? У меня как раз есть с собой и ручка, и бумага, не говоря уже о том, что у меня прекрасный почерк.

– Написать что-то? Ты шутишь? – простонала Венера.

– Горгульи всегда серьезны, разве ты об этом не слышала? – тихонько пробормотал Ки.

– А вдруг паучиха рассердится? В конце концов, мы вламываемся к ней без приглашения, – Робекка решила высказать свои опасения вслух. – Вдруг она владеет боевыми искусствами? Я слышала, пауки – прирожденные бойцы монстро-джитсу!

– Монстро-джитсу? Да с чего ты взяла? – не выдержала Венера.

– У нее шесть рук! Как я буду защища?.. – Робекка умолкла, потом ахнула, только что вспомнив про свою механическую пингвиниху. – Пенни! Где же я ее забыла теперь? Надеюсь, не в стиральной машине, как в прошлый раз. От постоянного вращения у нее так разболелась голова.

– Пенни в твоей спальне, вместе с Ру и Чюлианом, – заверил Робекку Ки, попутно воображая, как забавно смотрится вместе эта троица домашних питомцев.

Вечно голодное комнатное растение Чюлиан, неизменно веселая грифонша Ру и мрачная механическая пингвиниха Пенни определенно составляли интересную компанию. Хотя что уж говорить об их хозяйках.

– Так, слушайте, девушки… и молодой человек. Я знаю, это пугает, но если паучиха имеет какое-то отношение к исчезновению директрисы Бладгуд – а мне кажется, у нас есть все основания подозревать, что имеет, – тогда нам нельзя терять время, – заявила Венера.

Тут они дошли до последней ступени лестницы, упиравшейся в настоящую завесу из паутины.

Лестничная площадка перед чердаком была затянута шелковистыми полотнищами, украшенными замысловатыми узорами; среди них угадывались школьный герб, птицы и виноградные лозы.

Венера на глаз оценила толщину паутины и окликнула хрупкую с виду горгулью:

– Рошель, нам бы очень помогли твои когти.

– А разве нам не следует постучать, или позвонить в дверной звонок, или сделать еще что-то в том же духе? – с тревогой пробормотала Робекка, теребя прядь волос сапфирового цвета.

– Во-первых, здесь нет дверного звонка, а стучать по паутине не получится, – резонно заметила Венера.

– Батюшки мои, так и с ума спятить недолго, у меня голова просто гудит, – пожаловалась Робекка.

Рошель своими острыми когтями полосовала паутину, чтобы проложить путь внутрь, и болезненно морщилась. Узоры оказались такими причудливыми, что она сочла их более упырственными, чем все вещи от «Скермес» и «Квако Шанель», которые ей доводилось видеть. А это о чем-то да говорило, ибо Рошель обожала оба эти дома моды.

Спустя несколько минут тщательной работы горгулье удалось продраться сквозь паутиновые занавеси, и она исчезла в свежепроцарапанной дыре.

– Ты ее видишь? – прошептала Венера, обращаясь к Рошель.

Пять долгих секунд царило молчание.

– Рошель, с тобой все в порядке? – позвала дочь растительного монстра неестественно тоненьким голосом; адреналин так и бушевал в ее толстых зеленых венах.

И вновь никто не ответил.

Глава вторая

– Сколько живу, а никогда еще не видывала такой красоты и искусности, – пролепетала Рошель. Она пораженно оглядывалась кругом, стоя спиной к дыре, в которую уже ввалились ее друзья.

– Во имя флоры и фауны, ты меня напугала! – ахнула Венера, задувая свечу. Остальные последовали ее примеру. – Неужели ты не могла хотя бы сказать, что паучихи здесь нет или что с тобой все в порядке?

– Ух ты! Тут просто потрясающе! – громко провозгласила Робекка, вертя головой туда-сюда, ее светло-карие глаза расширились.

С перекладин потолка свисал ряд сплетенных из паутины фонарей, свет горевших в них свечей мягко обволакивал комнату. Стены украшали маленькие, тонкой работы снежинки, отчего содавалось удивительное ощущение зимней сказки. А прямо посередине комнаты висел гамак, в который так и хотелось улечься и вздремнуть. Дополняли обстановку чердака длинные колышущиеся занавески, связанный плотной вязкой коврик и шкаф, полный платьев.

– Этот монстр определенно невероятно талантлив. Просто гений, – с восторгом сказала Рошель. – Только подумайте, что могла бы сделать Клодин с таким материалом!

Клодин Вульф, дочь оборотня, обладательница шелковистой шерсти, была самым выдающимся дизайнером в школе и к тому же последней победительницей престижного конкурса Содружества моды Моанателлы Гостье.

– М-м-м… Здрасьте, приехали! – с видимым раздражением воскликнула Венера. – А еще паучиха работает с мисс Подлетыш. И, скорее всего, причастна к исчезновению директрисы Бладгуд.

– Венера права. Талантлива она или нет – это ничего не изменит, – согласно пробормотал Ки.

– Бу-ля-ля, поверить не могу, что позволила себе попасть под власть искусно сплетенных материй и пленительных узоров. Создание ею этого жутко прекрасного места к делу не относится, – признала Рошель с легким смущением.

Потом гранитная горгулья наклонила голову, сокрушаясь про себя: как это она отвлекается на всякую ерунду в такие неспокойные времена. Неподобающее поведение для горгульи, вопиющая безответственность. В конце концов, директриса Бладгуд исчезла – что может быть важнее? Ну, пара-другая вещей, но только не салфетки из паутины.

– Похоже, кое-кто тут помешан на перчатках, – предположила Венера, заглядывая в шкаф паучихи, в надежде найти там какие-то подсказки.

– По-правде говоря, у нее ведь шесть рук, – откликнулся Ки, отодвигая длинную, от пола до потолка, штору и выглядывая в окошко (оно выходило на газон перед фасадом школы). – Кажется, буря закончилась, так что есть надежда, что скоро снова включат электричество.

– Хвала небесам! А то можно только догадываться, как Чюлиан покусал Пенни и Ру. Это растение и при свете-то почти ничего не видит, – пробормотала Робекка, и у нее заскрипели колени.

– Что тут скажешь? У него неуемный аппетит и плохое зрение. Правда, это неудачное сочетание, – ответила Венера. – О, кстати, Робекка! Может, пора поменять масло в «Шестеренке»? Если, конечно, ты не хочешь скрипеть, точно старая печка.

– Старая печка? Что может быть хуже?

– Быть снова разобранной на части, пользоваться одной зубной щеткой с троллем, уронить себе на ногу пианино, пользоваться одной расческой с троллем, проржаветь, обнаружить, что паровой котел пуст, – серьезно ответила Рошель.

Потом, помолчав, добавила:

– Это был не вопрос, да?

– Нет, но все равно спасибо за информацию. В будущем это может пригодиться, – кивнула Робекка, давясь от еле сдерживаемого смеха.

Ки, все так же стоявший у маленького окна, заметил что-то на дальнем краю подоконника. Вещица походила на скомканный магазинный чек, но Ки не взялся бы утверждать наверняка. Несмотря на то что глаза у циклопов довольно большие, они не могут похвастаться отличным зрением, и это печально известный факт. Вообще-то, если заглянуть в Циклопопедию, то можно узнать, что обитателям острова циклопов строго запрещено управлять транспортными средствами, пользоваться промышленным оборудованием и выступать в суде в качестве свидетелей-очевидцев.

Охваченный любопытством, Ки шагнул поближе к дальнему краю подоконника и смог наконец разглядеть смятую фотографию какого-то замка. Огромная каменная твердыня с готическими арками, башенками и рвом тут же напомнила одноглазому молодому человеку что-то знакомое. Ранее в этом семестре они проходили по монстории архитектуру Древнего мира, земли, расположенной за океаном, и этот снимок, несомненно, был сделан там. В Новом мире, негласно именуемом «миром монстров», просто нет таких построек.

Ки еще несколько секунд разглядывал фото, потом перевернул его и увидел кое-как накорябанное послание: «Вайдона, никогда не забывай, откуда ты и кому служишь».

– Девушки, думаю, вы захотите это увидеть, – зловеще произнес Ки.

Его слова моментально привлекли внимание Робекки, Рошель и Венеры, они бросились к циклопу и принялись рассматривать снимок.

– Вайдона – это ее имя, – пробормотала Рошель, прочитав надпись на обороте. – Что же, это объясняет, почему у нее на всей одежде стоят монограммы «В».

– «Никогда не забывай, откуда ты и кому служишь», – вслух повторила Робекка. – Не нравится мне это… если, конечно, она не прислуга.

– Бек, – вздохнула Венера.

– Подмена действительного желаемым? – пробормотала Робекка.

– Можно и так сказать, – сухо заметила дочь растительного монстра.

– А вы заметили, что в стене не хватает одной панели? – спросила Рошель, проходя через всю комнату и заглядывая в чернеющую у самого пола дыру.

– Теперь мы знаем, с кем встречалась мисс Подлетыш, – решила Венера, подразумевая монстра, который сначала топал по потолку, а потом спустился в комнату мисс Подлетыш.

– В свете этого послания на фотографии, думаю, разумнее всего быстренько закончить осмотр помещения и покинуть его как можно скорее. Не стоит этой Вайдоне, мисс Подлетыш и тем, кому они служат (кто бы они ни были), знать, что мы напали на их след, – заметила Рошель.

– Я согласен, – кивнул Ки. – Если они сядут нам на хвост, будет сложнее разыскать директрису Бладгуд.

– Ну, все равно тут больше не на что смотреть, разве что под ковер заглянуть, – сказала Венера, наклоняясь и приподнимая половик.

Из темной дыры в стене раздалось шарканье ног. Звук был тихий, приглушенный, но четверка друзей так и подскочила на месте. Адреналин ударил им в головы, друзья с тревогой переглянулись. Венера тут же опустила ковер и попыталась встать, но не смогла: одна из росших у нее на руках толстых зеленых виноградных лоз застряла между досками пола.

– Я застряла, – прошипела Венера, изо всех сил дергая за лозу.

– Караул, караул! – заполошно вскрикнула Робекка, из ноздрей у нее пошел дым.

– Quel dsastre![6] Пар и паутина плохо сочетаются. Скорее, вместе они образуют что-то вроде клея, – заметила Рошель, взволнованно постукивая себя когтями по щеке.

– Идем, – сказал Ки, набрасывая Робекке на лицо свитер и утаскивая ее обратно к лестнице.

– Мы не можем бросить Венеру! Мы придерживаемся политики «не бросай растения», – пробубнила Робекка сквозь ткань.

Шаги монстра-паука на лестнице стали громче.

– Рошель ей поможет, – прошептал Ки и вместе с Робеккой исчез из виду.

– Силь гуль пле, Венера, ты должна расслабиться, – спокойно попросила Рошель, пытаясь изловчиться и вытащить лозу из щели между двумя досками.

– Трудно расслабиться, когда слышишь приближающиеся шаги чудовища, – пробурчала Венера, а доносившиеся из темного лаза звуки становились все громче.

– Почти получилось, – сообщила Рошель сквозь зубы.

В следующую секунду она приподняла деревянную доску над полом, освободив лозу Венеры. Под доской обнаружился склад каких-то бумажек.

– Никогда не думала, что можно найти положительные стороны в том, чтобы защемить лозу, но, очевидно, я ошибалась, – пробормотала Венера, начиная зловеще улыбаться.

– Признаю, в застрявшей лозе есть свои плюсы, однако позволь тебе напомнить, что сюда вот-вот заявится паучиха, – прошептала Рошель, не отрывая глаз от дыры в противоположной стене комнаты.

Венера рывком повернула голову, посмотрела на отверстие в стене и кивнула Рошель:

– Ты права. Сейчас нет времени читать эти бумаги.

– Вот именно! Allez-y![7] – сказала Рошель, хватая Венеру за зеленую руку и пытаясь подняться.

– Подожди, – отмахнулась от подруги Венера. Она вытащила гробофон и принялась фотографировать документы.

– Je suis tellement serieuse![8] Нужно уходить немедленно, – умоляла Рошель. – Вайдона уже почти здесь.

– Минутку, я почти закончила.

– Слишком поздно, – слабо пискнула Рошель, отчетливо услышав, как существо вползает в комнату.

Венера швырнула бумаги обратно в тайник и тихо пустила доску на место. Потом повернулась к Рошель и покачала головой, как бы говоря: «Извини, я все прослушала». Хотя они прячутся в полумраке комнаты, их наверняка скоро обнаружат, это лишь вопрос времени. Подружек охватило тревожное ожидание, дыхание замерло в груди, во рту пересохло, как у старой мумии. Быстро оценив возможные варианты, Венера решила, что лучше всего сообщить Вайдоне об их присутствии. Но едва она пошевелилась, Рошель схватила ее за руку и потянула обратно на пол. Потом гранитная горгулья набросила на себя и подругу длинную легкую штору, висевшую на ближайшем окне. И, несмотря на то что они выбрали не очень удачное место, чтобы спрятаться, приглушенный свет чудесным образом скрыл их присутствие.

Вайдона зажгла еще пару свечей, и притаившиеся за тонкой занавесью Венера с Рошель смогли получше ее рассмотреть.

Гладкая, стройная, с черной как смоль кожей и длинными огненно-рыжими волосами, Вайдона оказалась девушкой, которую сложно забыть. Не только из-за того, что у нее было шесть рук и шесть глаз, четыре из которых выглядели как два ряда красных капель у нее на лбу. Она носила черные сапоги до колен и облегающее платье из паутины, выкрашенное в тот же цвет, что волосы; в облике Вайдоны причудливо сочетались сила и женственность.

– Где ты? – промурлыкала Вайдона, и подружек по спине продрал мороз. – Прятаться бесполезно. Я знаю, что ты здесь.

Венера и Рошель затаили дыхание и зажмурились, не представляя, как выпутаться из отчаянного положения. Как Вайдона узнала, что они здесь, и почему не знает, где они прячутся? Почуяла их? Или как-то еще? Возможно, пауки обладают особым чутьем?

– Ты же не хочешь, чтобы мои клыки наполнились ядом? – спросила Вайдона пугающе спокойным тоном и направилась прямо к девушкам.

Ядом?! Ядом?! Ядом?!

Слово жутким эхом звучало в сознании Венеры и Рошель, пока они обдумывали, насколько разрушительное действие может оказать паучий яд на растения и камни.

Глава третья

Сапоги Вайдоны застучали по деревянному полу, подписывая Рошель и Венере смертный приговор. Бежать некуда, паучиха вот-вот приподнимет штору. А обнаружив шпионов, сразу же оповестит мисс Подлетыш – это лишь вопрос времени – и тогда найти директрису Бладгуд будет еще сложнее.

– Вот ты где! Глупый упыреныш! – воскликнула Вайдона, ее голос зазвучал нежно и ласково.

Несколько секунд спустя раздалось жужжание, и по воздуху мимо Рошель и Венеры пронеслись два блестящих крыла. Для девушек это стало сюрпризом, потому что при осмотре комнаты никто из них не заметил муху размером с кошку, с красным бантом на голове и блестящим брильянтовым ожерельем на шее. А честно говоря, такое существо сложно проглядеть. Вероятно, муха была экспертом по части пряток, особенно на потолочных балках и в других незаметных местах.

– Что ты делала в этом углу под потолком, Шу? Опять играла в прятки сама с собой? – спросила Вайдона, баюкая существо на руках. – Что случилось? Почему ты дрожишь?

Как бы глупо это ни было, Венера и Рошель тут же испугались: а вдруг муха умеет передавать хозяйке свои мысли? Тогда Шу немедленно выдаст их присутствие, прибегнув к телепатии. Но, разумеется, подружки очень мало знали про пауков и мух, и это ужасно беспокоило Рошель. Будучи горгульей, она просто не могла вынести, если чего-то не знала.

– Что, к нам опять заглянула мисс Подлетыш? Знаю, она очень тебя пугает, – сказала Вайдона, сажая ручную муху в гамак и принимаясь за вязание. – Подожди минутку, Шу, я почти закончила. Хотя мне, наверное, никогда не понять, почему ты настаиваешь на том, чтобы каждую ночь спать в новой пижаме.

Глядя на эту сцену через неплотно сотканную занавеску, Рошель снова ощутила благоговейный трепет. Не из-за самой паучихи, а из-за ее таланта. В конце концов, ни для кого не секрет, что Рошель страстно мечтала самостоятельно создавать модную одежду. Вообще-то при одной мысли об этом ее гранитная кожа покрывалась пупырышками. Рошель так погрузилась в мечты о моде, что даже не заметила, как Венера хмурится, услышав о такой расточительности Шу. Пусть паутина и разлагается естественным путем, однако Венера считала, что такая бездумная ежедневная смена пижамы может негативно сказаться на окружающей среде.

– Спокойной ночи, Шу, – проворковала Вайдона, тоже забираясь в гамак, где уже лежала ее ручная муха.

Венера и Рошель не знали, что паукам требуется довольно много времени, чтобы заснуть. С другой стороны, улечься поудобнее, если у тебя восемь конечностей, задачка не из легких. Приподняться, повернуться, передвинуть руку номер один, перевернуть руку номер три, опять приподняться, пристроить поудобнее четвертую руку, и так далее, и тому подобное. Паучиха возилась так долго, что Рошель и Венера едва не заснули, пока, наконец, не услышали тихое похрапывание. Горя желанием поскорее убраться восвояси, девушки проворно выползли из-за занавески, поднялись на ноги и двинулись к выходу. Им оставалось пройти всего несколько шагов, как вдруг у Венеры возникло отчетливое ощущение, что за ней наблюдают. Все ее листочки моментально встали дыбом, а пыльца полетела в воздух. Дочь растительного монстра медленно обернулась и посмотрела на гамак.

Оттуда на нее в упор таращились два маленьких глаза-пуговки цвета горчицы. Потревоженная Шу могла запросто разбудить Вайдону, поэтому Венера торопливо вытолкнула Рошель за паутиновые занавеси, на лестницу.

Едва девушки покинули чердак, они тут же принялись разминать затекшие мышцы: после многочасового сидения в неподвижных позах у них затекло все тело. Потом Венера и Рошель посмотрели на часы и вытаращили глаза от удивления: было шесть часов утра. Подруги помчались вниз по лестнице, чтобы как можно скорее разыскать друзей, но на полдороге остановились.

– Я несказанно рада, что они не провели всю ночь, не сомкнув глаз и тревожась за нас, – весело сказала Венера при виде Ки и Робекки – те сидели рядышком, привалившись к стене, и мирно спали.

– Если тебе от этого полегчает, то я сомневаюсь, что они хорошо отдохнули. Вам, мягкотелым монстрам, не хватает выносливости, чтобы спокойно спать на твердых камнях, – заметила Рошель, наклоняясь и похлопывая Робекку по плечу.

– Который час? Который час? – спросонья невнятно забормотала Робекка. – Где Пенни? Что это за место? Я что, опять ходила во сне?

– Мы на лестнице, которая ведет на чердак, пришли сюда под покровом ночи, чтобы встретиться с паучихой, – напомнил ей Ки, зевая и протирая глаз.

– Ах да, точно; мы выяснили, что ее зовут Вайдона и что она кому-то служит, – понимающе кивнула Робекка. Потом повернулась к Рошель и Венере. – Простите, мы задремали. С вами все в порядке? У вас обеих ужасно усталый вид. Видимо, за все то время, что вы прятались на чердаке, вы вообще глаз не сомкнули?

– И глазом не моргнули, – мрачно ответила Венера.

– По правде говоря, это не совсем так. Мы много раз моргали, но не спали, это верно, – уточнила Рошель, потом приподняла бровь. – Как любая горгулья, я с нетерпением жду дня, когда все двусмысленные слова будут запрещены законом.

– А как же свобода слова? – встряла Робекка.

– А что свобода слова? – парировала Рошель. – Нет ничего свободного в том, чтобы вводить других в заблуждение, а порой и обманывать.

– Девочки, жаль вас прерывать, но спор о свободе слова придется отложить. Нам нужно идти в главный коридор и посмотреть, что происходит, – заявила Венера, начиная спускаться вниз по каменным ступеням.

Выложенный фиолетовыми плитами пол и шкафчики в форме гробов в главном зале почти терялись из виду из-за огромного скопления монстров. Родители, учителя и ученики толпились вокруг каких-то мужчины и женщины, а под потолком, уцепившись за стропила, мирно спала стая летучих мышей, пребывавших в счастливом неведении относительно столпотворения внизу.

– Думаю, для нас trs[9] важно немедленно узнать, что это за люди в самом центре зала, – решительно сказала Рошель, поворачиваясь к Венере. – Потому, ради наибольшей эффективности, пожалуйста,используй свою врожденную напористость, чтобы мы могли поскорее до них добраться через толпу.

– Извини, но я не напористая, – вскинулась Венера.

– Бу-ля-ля, Венера, ce n’est pas un secret[10]. Всем известно, что ты нахрапистая. Нет смыла это отрицать.

– Извини, Рошель, но тут ты ошибаешься. Ведь так, Робекка? – с надеждой обратилась Венера к медной девушке.

– К вопросу о том, что делать, если оказался между растением и наковальней, – пролепетала Робекка, взгляд ее метался от одной подруги к другой.

– Позволь тебе напомнить, что согласно параграфу 12.3 Этического кодекса горгулий настоящая дружба подразумевает искренность.

– Венера напористая, – скороговоркой пробормотала Робекка, уставившись в пол.

– Девушки, вы просто чересчур чувствительные, – сказала Венера, поворачиваясь к одноглазому юноше: – Ки знает…

– Ты напористая, – припечатал Ки, решив положить конец бессмысленному спору. – Надеюсь, ты простишь мне излишнюю откровенность.

– Да, и мне тоже, Венера. Ты ведь знаешь, как я тобой восхищаюсь… даже несмотря на твою напористость, – добавила Рошель.

– Прекрасно, но в будущем я бы предпочла, чтобы вы использовали слово «настойчивая», – заметила Венера и начала беззастенчиво проталкиваться сквозь толпу.

От собравшихся в холле взволнованных родителей, задерганных учителей и ничего не понимающих студентов исходили отчетливые волны истерии. Наморщенные лбы, потные ладони и мелькающие тут и там клыки – все пытались примириться с исчезновением директрисы и потенциальной угрозой, исходившей от нормалов.

– В сторону, пожалуйста, – рявкнула Венера, проталкиваясь мимо монстра, попивающего кока-колу. – Немного рановато для газировки, не считаете? О, а когда допьете, не забудьте отправить стаканчик на переработку.

– Мне кажется, «простите» – более подходящее слово, чем «в сторону», n’est-ce pas?[11] – прошептала Рошель, обращаясь к Ки и Робекке.

– На твоем месте я бы не стал ничего говорить. Знаешь, какими раздражительными становятся невыспавшиеся растения? – посоветовал ей Ки.

Друзья пробились в самый центр толпы.

Здесь несла караул шеренга троллей с противными мордами (один грязнее и отвратительнее другого), а за ними, прижимаясь спиной к стене, стояли зомби и мумия.

– Я видела их в местной газете. Зомби – это шериф Фред Уанэрайвал, а мумия – суперинтендант Петра Файд, – наклонившись к друзьям, прошептала Рошель.

Шериф Фред был тучным зомби с изрядным брюшком, налитыми кровью глазами и давно наметившейся лысиной. Красавчиком никак не назовешь, зато от него исходила аура силы и власти. То же самое можно было сказать о стоявшей рядом с ним высокой, сурового вида мумии, суперинтенданте Петре.

– Простите, не могли бы вы уделить нам немного внимания? – сказал шериф Фред в специальный мегафон, который переводил с зомбийского на английский.

Стоявшие перед шерифом и суперинтендантом тролли с угрожающим видом шагнули навстречу толпе.

– А ну слушайте! Молчать! Только слушать! – пронзительно завопили они, грозя студентам, родителям и учителям грязными пальцами-сосисками.

– Quelle horreur[12], – посетовала Рошель, косясь на грязные лапы этих здоровенных существ. – Мне никогда не понять, почему они настолько далеки от гигиены.

– Благодарю вас, тролли, вполне достаточно, – сказал шериф Фред, оглядывая море встревоженных лиц. – Мы с суперинтендантом Петрой хотели бы вас заверить: мы делаем все, что в наших силах, для того чтобы обеспечить безопасность студентов и вернуть директрису Бладгуд домой. И если эти задиры нормалы думают, что им удалось так нас запугать, что мы и носа из своей норы не покажем, то они смертельно ошибаются.

Виноградные лозы Венеры задрожали мелкой дрожью, у Робекки задребезжали заклепки, а Рошель выпустила когти – так подействовали на подруг неутешительные заверения шерифа. Они просто не могли понять, почему все так легко верят всему, что им говорят. Уж шерифу ли не знать, что некие силы часто используют подлог, чтобы получить желаемое.

– Извините, шериф, – выпалила Венера, которую вдруг обуяло желание подвергнуть сомнению веру шерифа в историю с нормалами.

– Бу alors[13], что ты делаешь, Венера?

– Пока не поздно, спроси, который сейчас час, – посоветовала Робекка. Из ушей у нее вырывались облачка пара. – Я всегда так делаю, хотя, с другой стороны, я ведь никогда не знаю, сколько времени.

– Да, девочка? – ответил шериф, в упор глядя на Венеру.

– Откуда вам известно, что директрису Бладгуд похитили именно нормалы? В конце концов, то письмо мог написать любой монстр, – заметила Венера.

– Дети не должны обращаться к старшим с вопросами, если на то не было особого позволения, – рыкнула суперинтендант Петра. Губы ее при этом не двигались, так что впечатление создавалось жуткое.

– Все в порядке, Петра, – ответил шериф.

Потом повернулся к Венере и проговорил отчетливо покровительственным тоном:

– Ты, возможно, еще этого не знаешь, учитывая, как ты чудовищно молода, но на протяжении столетий нормалы и монстры переживали периоды дружбы, периоды страха и периоды мирного сосуществования. Так что неудивительно, что сейчас мы вновь вступили в период страха.

– Ага, но… – Венера хотела было как-то опровергнуть объяснение шерифа Фреда, но вдруг заметила, что мисс Сью Нами делает ей знаки замолчать.