Фронтовик. Убить «оборотня» Корчевский Юрий

В проеме показался бандит – в правой руке он держал пистолет. Переступив порог склада, он отбросил его подальше.

– Ложись на живот, руки вперед! Пошел второй!

Показался второй бандит – вид у него был угрюмый, злобный. Он постоял секунду – рев сирены был уже у проходной.

Бандит бросил пистолет и неожиданно для всех стал отплясывать чечетку.

– Гуляй, рванина! – заорал он.

Андрей выстрел ему над головой, и бандит упал.

– Матвей, все живы?

– Все!

– Бандитов на складе нет?

– Все свои!

– Мыкола, идем. Я их под прицелом держать буду, а ты вяжи.

– Я старший, ты вяжи.

– Как скажешь.

Андрей приблизился, вытащил ремень и связал бандиту руки. Потом подошел ко второму. Тот дурашливо завопил:

– Таганка, все ночи, полные огня…

Андрей пнул его по почкам, и бандит заткнулся. Андрей и его спеленал.

– Ты где так ловко вязать научился? – удивился Мыкола.

– На фронте в разведке служил, «языков» вязал.

Мыкола подошел к одному бандиту, схватил его за грудки, поднял и врезал кулаком в зубы. Сплевывая кровавую слюну, бандит рухнул.

Так же Мыкола поступил и со вторым.

– Ты чего?

– За мусоров поганых.

– За дело.

Во двор въехал мотоцикл с коляской, за ним – полуторка. Из кузова стали выпрыгивать милиционеры в форме, а из коляски выбрался Василий Федорович. Увидев своих оперативников, он побежал им навстречу.

– Оба живы, не ранены?

– Оба. Эти двое связаны, еще двое за тем складом лежат. Убитые тоже тут.

Начальник угро скомандовал милиционерам:

– Всех живых бандитов в грузовик – и в отдел. Четверо – конвоировать, остальные – на охрану места происшествия. Мыкола, Андрей – в грузовик, задержанных «потрошить» надо.

Андрей заглянул в склад:

– Матвей, можете выходить, кончилось ваше сидение.

Задержанных положили на днище кузова, конвойные сели по углам, Мыкола и Андрей – у стенки кабины.

Через четверть часа они прибыли в отделение.

Немного раньше их прибыл на мотоцикле Василий Федорович. Он сразу принялся названивать в прокуратуру. Бандитизм – статья серьезная, и вести дело должна прокуратура. Оперативники угро могут только помогать, выполнять поручения.

Сразу начались допросы. Трое задержанных вполне адекватно могли отвечать на вопросы, но вот одного пришлось везти в больницу при следственном изоляторе. Видимо, хорошо приложил его головой о стенку Андрей.

Бандитов допрашивали по отдельности, в разных комнатах, всех сразу одновременно. Вопросы задавали почти одинаковые: кто Главарь, где база банды, где хранят награбленное, кто наводчик. Потом оперативники сверяли ответы. Бандиты не могли сговориться заранее, и если один из них давал ответы, отличные от остальных, значит – врал.

Допрос измотал Андрея больше, чем боестолкновение. Приходилось ловить бандитов на нестыковках, задавать одни и те же вопросы, только в разной форме. Допрос сразу после задержания, пока бандит не пришел в себя, не обдумал в камере ответы – самый эффективный в плане получения сведений.

Часа через три, когда были получены ответы на самые главные вопросы и оперативники уже порядком устали, они собрались в кабинете начальника угро.

– Итак, друзья, какую мы имеем картину?

Василий Федорович был радостно возбужден и потирал руки. Еще бы, сеть ловушек закидывалась всем МУРом, а задержали банду его люди. Да не перебили по-глупому всех, а взяли живыми, получив возможность допросить.

В крупных бандах Главари сами редко выходили на дело, посылая рядовых членов, которых, если и убьют, не жалко было. Вот вычислить, узнать данные, местонахождение, взять за жабры Главаря – самое важное. Останься он на свободе – быстро соберет вокруг себя шпану, поднатаскает – и новая банда готова. Главарь – он как вожак стаи, пчела-матка в улье. Убей, обезвредь вожака – и стая рассыплется.

Потому Василий Федорович стремился достать, взять именно Главаря. Тогда можно рассчитывать на награды, благосклонность начальства. Не за награды оперативники рисковали своими шкурами, но ведь приятно, когда твоя служба не пропадает даром, когда она замечена руководством. Как говорится – доброе слово и кошке приятно.

– Банда состояла из четырнадцати человек. Четверых взяли живыми, пятеро убиты, один с места нападения бесследно исчез.

Андрей сразу вспомнил слова вохровца о том, что на проходную заходили двое, и одного из них он потом обезоружил и связал.

– Не исключаю, – продолжил начальник угро, – что, услышав выстрелы и поняв, что план банды провалился, он предпочел сбежать, бросив подельников. По показаниям бандитов, это некто Котельников по кличке Ворон. Он уже был судим, и его фото и данные позже поднимем из дел. Сама банда и Главарь базировались в Химках.

– Плохо, – вставил Мыкола. – Химки – это уже Подмосковье, это не наша территория, а области.

– Не перебивай начальство. Плохо другое: этот Котельников мог не затихариться на хате, а добраться до Химок и все рассказать Главарю. Со слов бандитов, это некто Абросимов по кличке Старый Лис. Проживает в собственном домовладении на Лесной, шестнадцать. Если это так, то Главарь вполне успеет скрыться.

– Это не тот Абросимов, которого в сорок втором судили за грабеж?

– Похоже. Но сам знаешь, Сергей, что урки могут иметь не одну фамилию, так что выводы по нему делать пока рано. Проживает этот Абросимов с некой Нюрой, работающей буфетчицей в пивной. Что думаете, парни?

– Даже если этот Котельников не побежал к Главарю, а затихарился, Главарь уже мог насторожиться и сбежать, – сказал Сергей, закуривая.

– Почему?

– Сколько времени нужно было банде на ограбление? Четверть часа. А чтобы добраться до Химок на машине? От силы час-полтора. А сейчас… – Сергей посмотрел на большие наручные часы, – уже двадцать один тридцать. Для Главаря неприбытие машин – уже подозрительно.

– Сомневаюсь, что награбленное выгружали у Главаря. У соседей глаза есть. Представь – каждую неделю грузовик дома разгружать! Да бдительные граждане сразу протелефонируют!

– Пусть так, – не сдавался Сергей. – Машины с награбленным добром вполне могут поставить в какой-нибудь отстойник, скажем – в пустующий склад, в конце концов – на отдаленный хутор, где танковый батальон укрыть можно. Но руководитель самой акции, предводитель боевиков должен же явиться к Главарю – доложить, как прошло ограбление, что взято…

– А зачем – «что взято»? – удивился Андрей.

– Как зачем? – Лица всех оперативников повернулись к нему. – После ограбления всегда прикидывают стоимость награбленного, чтобы выделить соответствующую долю участникам, каждому – по его вкладу в дело. Понятно – что-то и в воровской общак, большую долю – Главарю, остальное – членам банды по их действиям и риску.

– Я к тому, что подсчет время займет, к Главарю непосредственный предводитель шайки боевиков может пойти на следующий день или даже через день.

– Насчет того, что через день – сомневаюсь, – потер подбородок Василий Федорович. – Одного не пойму – к чему ты клонишь?

– Да брать Главаря надо! Вот прямо сейчас ехать и брать, пока не ушел! – Андрей от возбуждения вскочил со стула.

– Тебе лишь бы пострелять! Вон, бойню на базе устроил!

– Разве я невиновных убил? Мыкола, подтверди!

– А як же? Усе со зброей были…

Василий Федорович оперся о стол и закурил папиросу. В комнате уже было довольно сильно накурено, под потолком колыхались клубы дыма.

– Нечто разумное в словах Андрея есть, Главаря надо брать, – наконец изрек он. – Но у нас сил мало. А если согласовывать с вышестоящим руководством, уйдет уйма времени, учитывая, что уже поздний вечер.

– Брать надо! – вскочил со стула Сергей. – У нас четыре ствола, а он один! Маруха его не в счет!

– Фи, Сергей! Советский милиционер, оперативник угро, а «по фене ботаешь». Маруха! А вообще-то, по позднему времени, без санкции вышестоящего руководства может выгореть.

– По шапке можно получить, если что не так пойдет, – подал голос осторожный Мыкола.

– Победителей не судят! – снова вскочил Сергей.

– Ты сначала стань победителем, возьми этого Абросимова. Не зря же у него кличка Старый Лис, хитер, наверное.

– Против лома нет приема!

– Ага, – окромя другого лома.

Начальник угро поднял обе руки:

– Хватит собачиться! Я принял решение – едем на захват. Всем проверить и зарядить оружие, выезд через четверть часа.

– Вот это дело! – Сергей сразу побежал в комнату оперативников.

За ним потянулись Андрей и Мыкола: надо было зарядить оружие, взять про запас патроны. Не банду едут брать, но перестрелка не исключалась.

– Эх, кабы сейчас автоматиков парочку! – вздохнул Сергей.

– Ага, а «максим» тебе не нужен? – подначил его Андрей.

Через пять минут оперативники были готовы. Когда они зашли в кабинет начальника угро, тот говорил по телефону и махнул им рукой – садитесь, мол, не мешайте.

– Да, товарищ полковник! Именно поэтому я и принял такое решение.

Выслушав собеседника, он возразил:

– Нет, утром может быть поздно, может уйти. Где его потом искать? Утром начнет работать общественный транспорт, рядом Москва – он затеряется в городе, как иголка в стоге сена.

Начальник снова замолк, слушая полковника – явно из главка.

– Фотографии в деле старые, сорок второго года. За шесть лет человек может измениться: поседеть, полысеть, отрастить бороду – да мало ли… Нет, я не учу.

А потом – односложно:

– Да… Нет… Вместе со мной – четверо… Нет… Слушаюсь!

Положив трубку, он вытер платком вспотевший лоб:

– Тяжело с начальством разговаривать, иногда проще громилу в одиночку скрутить. Готовы?

– Готовы.

– Едем!

Во дворе стояла та же полуторка, на которой доставили в отдел задержанных.

Василий Федорович на правах старшего занял место в кабине, рядом с водителем, оперативники забрались в кузов, и грузовичок тронулся. По асфальту московских улиц ехать было вполне терпимо, но когда они выбрались за кольцевую, трясти на разбитой дороге стало немилосердно.

Они въехали в Химки, и грузовик остановился.

Начальник угро открыл дверцу, встал на ступеньку и обернулся к кузову:

– Кто знает, где эта Лесная?

Оперативники переглянулись. Никто не смотрел карту, не удосужился подробно допросить бандитов. Нехорошо получилось. И спросить ночью не у кого – кто в полночь будет бродить по улицам? Завтра обычный рабочий день, и все нормальные люди спят и пятый сон видят.

Грузовик дернулся и медленно поехал. Надо было искать какую-нибудь контору, к примеру – телеграф, работающий круглосуточно, или местное отделение милиции. Эти варианты начальник угро уже явно просчитал, но ехать к милиции он не хотел, и Андрей его понимал – местные сразу же начнут претендовать на участие в задержании. Известное дело: у победы куча отцов, а поражение – всегда сирота.

Навстречу им попался прохожий, судя по замасленной форме – паровозник из депо.

Грузовик остановился. И вот уже чего у Василия Федоровича было не отнять – так это умения разговорить людей, даже угрюмых и в полночь. Уже через минуту железнодорожник показывал рукой, как лучше проехать.

– Спасибо, отец, счастливо отдохнуть, – напоследок попрощался начальник угро.

– Вот, Серега, учись у начальника, как надо с людьми разговаривать. Потому он и начальник, а ты простой опер, – назидательно произнес Мыкола.

Иногда он говорил по-русски совсем чисто, но когда волновался, переходил на суржик, смесь русского и украинского.

Грузовик проехал еще немного, повернул налево и метров через двести остановился.

Василий Федорович вновь выбрался на подмостку:

– Если паровозник не соврал, то направо должна быть Лесная улица. У нее четные номера есть, а нечетных нет, видимо – на перспективу оставили. С одной стороны хорошо, слева лес.

Водитель заглушил мотор, и стало слышно, как шумит ветер в кронах деревьев.

– Слазьте. Дальше идем пешком, чтобы не спугнуть.

Когда все выбрались из кузова, начальник подошел к угловому дому и пожужжал ручным фонариком. Были такие, трофейные – у них не было батарейки. Нажимаешь на рычаг, как у эспандера, раскручиваешь динамо – и горит лампочка. На фронте Андрей пользовался таким, но кисть руки быстро уставала. Один плюс был у такого фонарика – батарейку в запасе таскать не надо. Но в разведке они не прижились, шумели сильно, а в пехоте ими пользовались, правда – уже под конец войны.

– Лесная, – прочитал начальник, – но вот дом тридцать второй. Пошли, только не разговаривать.

Хотя они старались идти тихо, собаки учуяли их, услышали и подняли лай.

– Вот не вовремя! Всю округу разбудили! – подосадовал Мыкола.

– Тс!

– Да чего уж теперь?

Василий Федорович еще раз пожужжал фонариком:

– Рядом уже, двадцатый дом.

У нужного дома остановились. Невысокий бревенчатый дом стоял за забором, и с улицы виднелась только крыша.

Начальник толкнул калитку – заперто. Ну да, как же, оставит этот упырь калитку на ночь открытой! Держи карман шире!

– Кто что дельное предложит?

– Вы меня подсадите немного, я через забор перемахну и калитку открою, – предложил Сергей. Телосложением он был самым щуплым из всех.

– Годится, давай. Как во двор войдем, Мыкола и я – к входной двери. Сергей и Андрей – к задней стене дома, за окнами смотреть.

– Ясно.

Мыкола и Андрей скрестили руки, и Сергей встал на них. Его подняли, он уцепился за верх высокого забора, подтянулся и спрыгнул уже по ту сторону его. Однако попал он неудачно: раздался металлический грохот, как будто упало железное ведро.

Уже не таясь, Сергей выматерился, щелкнул засовом и открыл калитку.

– Ты чего шумишь?

– Я же не кот – в темноте видеть! Ведро пустое там было.

Скрываться смысла уже не было.

В доме зажегся свет, потом раскрылась створка окна.

– Кого по ночам носит, шантрапа! – спросил звероватого вида мужик в синей майке. Но увидев незваных гостей, он сразу захлопнул окно. Наметанный глаз бывшего уголовника сразу различил короткие стрижки. «Мусора!» – определил бандит.

Свет в комнате тут же погас.

Встав под защиту простенка, Василий Федорович крикнул:

– Гражданин Абросимов, милиция! Не дури, дом окружен. Лучше добровольно выдай оружие и выходи с поднятыми руками.

В ответ грохнул выстрел из дробовика, разнеся стекло и оконную раму – на близком расстоянии дробь или картечь действовали не хуже автоматной очереди.

Пригнувшись, чтобы не попасть под выстрел, Андрей с Сергеем пробежали вдоль боковой стены.

– Серега, ты стой на углу, а я к тебе спиной – буду за окнами приглядывать.

Там, у крыльца снова грохнул, как гаубица, дробовик. Собаки в окрестных домах залились лаем.

Андрею показалось, что в глубине комнаты что-то мелькнуло, и он выстрелил сквозь стекло.

– Ты чего? – обернулся к нему Сергей.

– Показалось, что вроде шевельнулся кто-то в комнате…

– Если кажется, креститься надо.

– Я же комсомолец, атеист.

Наступила тишина, и с переднего двора снова донесся голос начальника угро:

– Абросимов, бросай оружие! Сопротивление бессмысленно!

В ответ – тишина.

– Бросай ружье, дурень! Убьем ведь, как и твоих дружков!

Послышался звон стекла, какая-то возня, потом в доме зажегся свет. Заскрипела входная дверь, затем раздался крик Василия Федоровича:

– Парни, сюда!

Андрей бросился к крыльцу, Сергей – за ним.

На пороге возле распахнутой двери стоял начальник.

– Быстро в дом, обыщите все закоулки.

Каждый взял себе по комнате для осмотра. Искали хозяина, деньги и ценности. Однако дом оказался пуст.

– Куда же он делся? – Начальник угро был в растерянности. Они же своими глазами видели хозяина, он стрелял из ружья через окно, а в доме его не оказалось. Так не бывает, вернее – не должно быть.

– Быстро поднять половицы, ковры – искать подвал!

Вход в подвал обнаружили в дальней комнате – именно там Андрей заметил движение в темноте и выстрелил.

Откинув люк, они посветили фонариком. Предосторожность не лишняя – ведь ружья в доме не нашли, и, стало быть, хозяин взял его с собой.

– Сергей, лезь в подвал.

– А почему я?

Сергею было страшновато лезть в темное подполье, но Василий Федорович посмотрел на него так выразительно, что Сергей молча подошел к разверстому отверстию подвала и стал спускаться по лестнице.

– Фонарик хоть дайте!

Начальник угро протянул ему свой фонарик. Эх, никуда не годится оснащение уголовного розыска! На всех один фонарь, да и то рычаг все время нажимать надо. И фонарик личный, начальника.

Спустя минуту снизу раздался глухой голос Сергея:

– Здесь нет никого.

– Ищи, не через трубу же он вылетел!

До Андрея дошло сразу:

– Да он же подземный ход прокопал! Не думаю, что далеко. Надо в огороде искать и на опушке – к соседям он рыть не стал бы.

– Молодец, Андрей! Вот и беги через дорогу, в лес. А мы, Мыкола, на огороды. И глядите в оба!

Андрей выбежал из дома, перебежал грунтовку. Мимо окна на задний двор потопал сапожищами Мыкола.

На фронте, уже в Германии, Андрей с такими подземными ходами встречался – там даже подвалы пятиэтажек сообщались между собой, позволяя гитлеровцам переходить из дома в дом, заходить нашим в тыл и обстреливать их со спины. Такими ходами пробиралась немецкая разведка. Сами немцы их придумали или у бандеровцев переняли? Банды ОУН на Украине имели в лесу хитро замаскированные схроны с несколькими выходами, причем довольно далеко от схрона, до полусотни метров. Замаскированы они были идеально, рядом будешь стоять и не догадаешься.

Но это – бандеровцы. А как же Абросимов догадался сделать подземный ход? Не иначе – в банде был кто-то из бандеровцев или украинских полицаев.

Уже к концу войны, чувствуя близкий крах Германии, предатели всех мастей подбирали себе документы, готовя себе пути для отсидки. У многих и в самом деле получалось на время скрыться.

После органы НКВД еще многие годы проверяли, просеивая людей, как сквозь сито. Да и в анкете необходимо было отмечать пункт – не находился ли на территории, оккупированной противником?

Андрей остановился, замер. Темно, только луна едва освещает местность. Надо стоять неподвижно, а еще лучше лечь. Неподвижный предмет не привлекает внимания, но стоит шевельнуться, как наблюдатель сразу засечет. Кроме того, при передвижении под ноги может попасть ветка, сухая шишка хрустнуть – и выдать.

Андрей улегся на землю. Так видимость лучше – хотя какая видимость в ночном лесу, пусть и на опушке?

В доме Главаря слышалась приглушенная возня, в соседних домах сквозь ставни пробивался свет – это просыпались разбуженные выстрелами соседи. Однако выходить на улицу ночью никто не рисковал. В лучшем случае, позвонят в местное отделение милиции, да и то сомнительно, поскольку телефон был редкостью и почти роскошью в частных домах. Телефон был привилегией чиновников, силовых структур и предприятий.

Не зря Абросимову в уголовной среде дали кличку Старый Лис – хитер и осторожен был блатной пахан. Где был лаз и как Главарь выбрался из подземного хода, Андрей не услышал – просто недалеко под ногой авторитета предательски хрустнула ветка.

У Андрея волосы поднялись дыбом. Как он, опытный разведчик, не раз ходивший в тыл врага, проморгал опасного противника? Ведь хруст прозвучал совсем рядом, на слух – метрах в пяти-шести, причем сзади и справа.

Медлить было нельзя. Андрей резко повернулся на левый бок, вскинул руку с пистолетом – и вовремя: навстречу ему летело что-то черное. Он успел выстрелить в темную фигуру – и тут удар! Голова вспыхнула острой болью, из глаз посыпались искры, и сознание тут же померкло.

Очнулся он от тошноты и невыносимой головной боли. Попробовал приоткрыть глаза, но резануло нестерпимо. Во рту пересохло, язык – как наждачная бумага.

Андрей попытался шевельнуть рукой и услышал, как кто-то совсем рядом сказал:

– Он очнулся! Доктор, быстрее!

Его тело начали ощупывать сильные мужские руки.

– Согни руку! Теперь другую. Хорошо! Открой глаза.

Андрей медленно приоткрыл один глаз, за ним – другой, опасаясь рези. Вокруг было светло. Где он? И сразу мысль, внезапная, пугающая – неужели Абросимов ушел? И где его оружие? В боевых условиях утрата оружия – позор!

– Пить! – едва слышно проговорил он.

К губам поднесли поильник. Он припал к нему, пил жадно, но после нескольких глотков поильник убрали:

– Пока хватит.

– Ну вот и славно. Ему сейчас покой нужен. Сестра, телефонируйте в отдел милиции, скажите – пациент в себя пришел. Но на свидание приходить пока нельзя.

– Тут к нему еще девушка рвалась, назвалась женой.

– Рано ему пока.

Какая жена? Видимо, его с кем-то спутали. Да он не женат! В голове возникали и пропадали обрывки воспоминаний: они всем оперативным составом едут на грузовике в Химки, потом – выстрелы в окно. Провал в памяти – и вот он уже лежит на земле, а на него летит какой-то предмет. Выстрел! Кто стрелял, в кого?

Голова была тяжелой, и редкие мысли ворочались, как булыжники; сосредоточиться на какой-то одной невозможно. Навалилась дремота, и Андрей уснул.

Показалось, что спал он недолго, а проснувшись, увидел: больничная палата залита солнечным светом, и вроде самочувствие лучше.

Он медленно поднял руку к голове и наткнулся на тюрбан из бинтов. Следом раздался мужской голос:

– Сестра, он очухался!

– Фу, очухался! Слова-то какие! В себя пришел!

– Ну да, я так и сказал.

Андрей открыл глаза. Небольшая, на две койки, палата. К нему приближается медсестра:

– Как себя чувствуете?

– Вроде лучше. Пить охота.

Медсестра поднесла к губам поильник. Андрей осушил бы его весь, но позволили ему только три глотка:

– Пока хватит.

– Я в больнице?

– Именно так.