Убийство с первого взгляда Макнил Фергюс
21
Четверг, 12 июля
Нэйсмит положил телефон, выглянул в окошко и полюбовался обширным залитым солнцем лугом и раскинувшейся за ним деревней. Самый крупный его клиент сейчас находился на отдыхе, и, сверившись с записями в ежедневнике, Нэйсмит пришел к выводу, что на данный момент совершенно свободен. Он закрыл ноутбук, развернулся в кресле и, взяв пустую кружку, отправился на кухню.
Внутри него бурлила, рвалась на свободу бешеная энергия, и Нэйсмит не мог дождаться, когда закипит чайник. Давящая тишина пустого дома становилась невыносимой. Он посмотрел на висящие над плитой часы — без пятнадцати двенадцать. Еще даже не наступило время ленча.
Взгляд Нэйсмита задержался на отделанной мехом жилетке Ким, висящей на спинке стула. Несколько секунд он глазел на нее, потом выключил чайник и отправился искать ключи от машины.
Полчаса спустя, двигаясь по узкой улочке в центре Солсбери, он набрал номер Ким.
— Это я. Я в городе… да, прямо сейчас. Как насчет раннего ленча?
Он выслушал ответ, улыбнулся и кивнул:
— Хорошо. Увидимся в пабе у реки через несколько минут.
Он убрал телефон в карман и огляделся. На реке подернулась рябью вода — величественно проплыл белый лебедь. Нэйсмит медленно прошел мимо паба дальше по набережной в направлении офиса, где работала Ким, и остановился на углу боковой улочки. Здесь было тихо, как он и надеялся.
Отлично.
Он стоял, глядя на дорогу в ожидании Ким, и в нем с каждой секундой нарастало возбуждение. День, начинавшийся так скучно, теперь казался волнующим и полным жизни. Полным энергии.
Давай же…
И вот наконец она показалась. Ким шагала по набережной по направлению к Нэйсмиту, ее длинные темные волосы были освещены солнцем. Поверх простой белой блузки была надета симпатичная синяя курточка, короткая юбка подчеркивала красоту ног. Нэйсмит улыбнулся и стал ждать, когда девушка поравняется с ним.
— Роб?
Увидев Нэйсмита, Ким широко улыбнулась и собиралась еще что-то сказать, но он приложил палец к губам и тоже улыбнулся. Потом взял девушку за руку и, не говоря ни слова, повел за собой в тенистую боковую улочку. Ким выглядела озадаченной, но Нэйсмит подмигнул ей и послал ободряющую улыбку. Они отошли от реки на пару десятков шагов и остановились возле ниши между домами.
Он повернулся к девушке, заключил ее в объятия и, осторожно прижав спиной к грубой кирпичной стене, начал целовать. Нэйсмит чувствовал, что она удивлена, пытается что-то сказать, но вот губы их встретились, Ким закрыла глаза и обвила руки вокруг шеи Нэйсмита. Несколько секунд, показавшихся вечностью, они стояли и страстно целовались, после чего Нэйсмит чуть освободился от ее объятий и медленно просунул руку в расстегнувшуюся блузку. Затем мужчина и женщина вновь слились в поцелуе. Он любил гладить ее мягкую, теплую кожу, обожал дивную неуверенность ее движений, то, как она всегда бывала не готова встретить его ласки.
Дыхание Ким участилось, она медленно разжала объятия, руки опустились вдоль туловища.
«Отлично. Она знает, что сейчас произойдет».
Всего в нескольких ярдах от них по набережной проходили люди, но это уже не имело никакого значения, и Ким покорно поддалась его страсти. Откинув назад голову, девушка впилась губами в губы Нэйсмита и громко застонала, когда его рука скользнула ей между ног. Вот она открыла на мгновение глаза и, тревожно заморгав, попыталась пошевелиться, но Нэйсмит буквально пригвоздил девушку к месту взглядом и широко заулыбался, почувствовав, что ее тело начало наконец отвечать на его грубые ласки.
Он хорошо знал свою подругу и сейчас ощущал, как первоначальное удивление перерастает в возбужденную отстраненность. Он действовал все более настойчиво, Ким опустила глаза и чуть повернула голову, но Нэйсмит нежно взял ее за подбородок и вновь заставил взглянуть прямо на него. Ему необходим был визуальный контакт.
Пальцы Нэйсмита двигались все быстрее, неумолимо доводя Ким до пика наслаждения, и девушка уже не могла дольше сдерживать чувства. Именно этого он и хотел. Глядя сверху вниз, Нэйсмит увидел, как она прикусила губу, заметил, как расширились глаза в момент, когда все тело девушки напряглось и изогнулось в оргазме.
Лицо ее залил румянец, она громко охнула и обмякла. Нэйсмит отпустил подругу, и она привалилась к стене. На шее и на груди выступили крупные капли пота.
— Привет, — усмехнулся Нэйсмит.
— Роб! — поправляя задранную юбку, выдохнула Ким. Потом конфузливо улыбнулась и прошептала: — Не могу поверить, что ты сделал это…
Он коснулся губами ее лба.
Ким посмотрела направо, потом налево и, собравшись с духом, подняла на него взгляд.
— Хочешь, чтобы я тебе…
И она дотронулась ладошкой до промежности Нэйсмита.
Мысль об этом была упоительной. Стоит только попросить, и Ким безропотно опустится перед ним на колени прямо на этой улочке. Но Нэйсмит улыбнулся и покачал головой.
— Нет, здесь неподходящее место. Не хватало еще, чтобы нас арестовали.
Ким поправила куртку и улыбнулась в ответ. Лицо ее по-прежнему горело. Нэйсмит убрал с лица девушки прядь волос и застегнул пуговицу на блузке.
— Сегодня у меня встреча во второй половине дня, но я не должен сильно задержаться. Когда вернусь домой…
Ким смущенно кивнула и положила голову ему на плечо. И столько было в этом движении покорности, беззащитности, что в душе Нэйсмита на короткое мгновение вспыхнули незнакомые эмоции и он нежно обнял девушку.
— Пойдем, — шепнул он ей на ухо. — Я ведь обещал тебе ленч.
Нэйсмит взял Ким за руку, и они вышли из темного переулка на солнечный свет.
Нэйсмит включил левый поворотник и свернул с дороги. Когда машина въехала на стоянку, под колесами захрустел гравий. Это была уже третья парковка, которую он проверял за сегодняшний день. Двигался он медленно и небрежно вертел головой по сторонам, как обычный человек, ищущий свободное место, чтобы поставить машину.
Он резко крутанул рулевое колесо и повернул в следующий ряд, продолжая внимательно рассматривать торчащие морды автомобилей. Впереди, ближе к концу ряда, показался капот серебристого цвета. Подъехав ближе, Нэйсмит разглядел и модель, и номерной знак…
«Хонда». К 347 GMX. Вот она — машина его жертвы, притаилась за синим мини-вэном.
Попался!
Глядя через плечо, Нэйсмит включил заднюю передачу, проехал несколько десятков метров и развернул машину. Со стоянки имелся всего один выезд на дорогу, но, посмотрев в обе стороны, Нэйсмит пришел к заключению, что подходящего места для ожидания — где он не навлечет на себя подозрения и где не придется платить за пользование парковкой — ему не найти.
Он посмотрел, который час.
Если мужчина, которого он ждет, придерживается определенного распорядка, он должен будет появиться после пяти, то есть менее чем через час, и направиться, вероятно, по Спаркфорд-роуд.
Пожалуй, лучше уехать отсюда и дожидаться его дальше на дороге.
Была в этой затее доля риска, но теперь, когда он точно знал, где искать, найти серебристую «хонду» не составило бы труда. Довольный собой, Нэйсмит вырулил со стоянки и поехал вниз с холма. По дороге он смотрел то налево, то направо, изучая боковые улочки, но все это, похоже, были коротенькие тупики с несколькими жилыми домами в каждом. Пришлось проехать еще немного, пока наконец, миновав крутой поворот, он не обнаружил то, что искал. Здесь дома выстроились по обеим сторонам улицы, а сама она немного расширялась, так что как раз хватало места, чтобы припарковаться на обочине. А чуть дальше впереди дорога уходила в короткий туннель под железнодорожными путями. Туннель был настолько узким — настоящее бутылочное горлышко — что две машины не могли в нем разъехаться, и поэтому перед въездом стоял регулирующий движение светофор. Сейчас на нем горел красный свет, и парочка автомобилей дожидалась зеленого сигнала.
Вот здесь прекрасно можно подождать.
Нэйсмит припарковал машину под углом, передними колесами на тротуаре, выключил двигатель и отрегулировал зеркальце заднего обзора так, чтобы было удобно наблюдать за дорогой. Потом посмотрел на встроенные в приборную доску часы — оставалось еще более получаса.
Откинувшись на спинку, он слегка опустил сиденье, устроился поудобнее и включил радио.
Была уже почти половина шестого, когда, несколько позже, чем он рассчитывал, по дороге с холма спустилась серебристая машина. К этому времени Нэйсмит уже включил мотор, мгновенно съехал с обочины и пристроился следом за «хондой» — та притормаживала перед въездом в туннель.
Так близко…
Сигнал сменился на зеленый, Нэйсмит и водитель серебристой «хонды» проехали под железнодорожными путями и оказались на более широкой улице, по обеим сторонам которой стояли многоэтажные дома. Впереди, судя по знакам, их ожидало пересечение с главной дорогой.
Нэйсмиту очень важно было определить и в дальнейшем соблюдать правильную дистанцию. Подъедет слишком близко — и, если придется долго стоять на светофоре, мужчина в «хонде» может его в конце концов заметить. А если держаться на приличном расстоянии, можно совсем потерять преследуемого из вида.
Нэйсмит немного приотстал, увеличивая расстояние между машинами, сотню ярдов прокатился вниз с холма с выключенным двигателем, затем снова включил зажигание и нажал на газ — впереди у «хонды» погасли стоп-сигналы. Они повернули на широкий проспект, но уже через несколько секунд свернули еще раз, в маленькую боковую улочку.
Что ж, по крайней мере, преследуемый не забывает включать поворотники. Это немного облегчает задачу.
Вскоре дома по сторонам закончились, и улица превратилась в неширокую проселочную дорогу, которая, извиваясь, вела мимо просторных футбольных полей и далее через заливной луг. Они проехали по мостику над спокойной речкой, что петляла между деревьями. Нэйсмит еще увеличил дистанцию, но дорога была практически пустынной, а серебристая «хонда» двигалась чересчур медленно.
Они уже значительно удалились от города, и «хонда» набрала скорость. На перекрестке с круговым движением Нэйсмит решил пропустить вперед двигавшуюся за ним легковушку. Какой смысл в преследовании, если хотя бы не пытаться оставаться незамеченным? Но уже через милю после перекрестка «хонда» свернула на второстепенную дорогу, на указателе перед которой было написано «Питерсфилд», и других машин здесь не было.
Плавный спуск сменился подъемом, и они оказались на пригорке, увенчанном рощицей, а впереди раскинулись холмистые равнины Саут-Даунс. Они простирались, сколько хватало глаз, по обе стороны от дороги, над ними нависло кажущееся бесконечным небо, а закатное солнце окрашивало в золотистый цвет клубящиеся над горизонтом облака. Ощущения были такие, будто едешь прямиком в нарисованную картинку…
Прошло около получаса, когда в зеркале заднего вида показался красный легковой автомобиль. Нэйсмит обернулся: тот постепенно приближался.
Отлично.
Он пропустил машину вперед, потом снова прибавил скорость и пристроился прямо у нее в кильватере. В данной ситуации неплохо иметь буфер между собой и жертвой.
Серебристая «хонда» была отчетливо видна впереди. Постепенно расстояние между всеми тремя машинами сокращалось. К счастью, на этом участке шоссе совершить обгон представлялось делом непростым: дорога постоянно петляла, вдоль нее протянулись лесополосы, затрудняющие видимость; кроме того, довольно плотным было встречное движение.
Так они и ехали дружной троицей по дороге, постепенно спускающейся вниз между холмов, пока не добрались до перекрестка в сельском захолустье. Здесь их встретил красный сигнал светофора. На той стороне расположился в большом здании местный паб, а напротив приютилась заправочная станция.
Водитель «хонды» включил указатель правого поворота, но, стоило зажечься зеленому сигналу, красная машина резко сорвалась с места и умчалась вперед. Нэйсмит снова оказался прямо позади своей жертвы.
Куда же они направляются? Прошло уже три четверти часа — но сколько еще он сможет следовать за «хондой», не вызывая у ее владельца подозрений?
Дорога взобралась на пригорок и пошла резко вниз, мимо небольшой рощи, к следующей деревушке. Когда «хонда» достигла подножия холма, у нее включились стоп-сигналы, а затем замигала и фара левого поворота.
Наконец-то он сворачивал.
Расстояние между машинами сокращалось, и Нэйсмит, поразмыслив, с неохотой принял решение по-прежнему ехать прямо. Продолжать в этой ситуации преследование было бы слишком рискованно. Он проследил, как серебристый седан съезжает с шоссе и исчезает из виду в узком проезде между домами, а сам покатил дальше через деревню.
Деревушка Вест-Меон привлекала своей старомодностью. Вдоль петляющей дороги выстроились поддерживаемые в образцовом порядке дома, окруженные старинными каменными стенами. На следующем перекрестке Нэйсмит свернул на маленькую боковую улочку, остановил машину и задумался.
Сейчас ему следовало находиться поблизости от жертвы.
Не похоже было, чтобы проезд, в котором скрылась «хонда», куда-либо вел. Сто против одного, что именно там и находится нужный дом. Пожалуй, не повредит пройтись туда и заглянуть одним глазком, разведать обстановку.
Нэйсмит подождал несколько минут, потом развернул машину и двинулся обратно через деревушку. Вот и он — небольшой переулок, судя по указателю, носящий гордое название Хай-стрит.[3] Нэйсмит улыбнулся и, свернув с шоссе, медленно поехал мимо аккуратно побеленных зданий, которые жались друг к другу по обеим сторонам «центральной улицы». Смотреть на них было одно удовольствие — старомодная мясная лавка с большой рукописной вывеской «Главный по сосисочкам», крохотное здание почты (она же магазин), а через несколько метров величественный паб.
Нэйсмит крутил головой в поисках серебристой «хонды», но все было безрезультатно. Так он ехал и ехал с небольшой скоростью, пока расстояние между домами не увеличилось и он вдруг не обнаружил, что едет в тени густых деревьев, которые простерли ветви прямо над дорогой.
Наконец машина снова выбралась на солнечный свет. Нэйсмит миновал еще парочку боковых проездов, совсем небольших, которые вели, вероятно, к другим домам. Проверять их было бы опасно — сельские жители, как Нэйсмит знал из опыта, хорошо запоминают незнакомые автомобили. Сейчас на машине стояли настоящие номера, поэтому рисковать он не намеревался. В любом случае, даже если он сегодня и упустил свою жертву, следовало признать, что определенный прогресс достигнут. Нэйсмит посмотрел на часы на приборной панели — 17:52. Можно возвращаться, а засаду устроить в любой другой день.
Удовлетворенный проделанной работой, Нэйсмит выехал из деревни и стал присматривать местечко, где можно было бы развернуться. Слева возле шоссе стояло несколько домиков, и он мельком окинул их взглядом.
Есть!
На гравийной подъездной дорожке, всего в нескольких метрах от шоссе, стояла машина серебристого цвета.
«Хонда» с номерными знаками К 347 GMX.
Не останавливаясь, Нэйсмит продолжил путь, пока не оказался у маленького перекрестка, где три дороги сходились вокруг треугольного пятачка, заросшего густой сорной травой. Там он на секунду притормозил, внезапно ощутив, как внутри нарастает сладостное возбуждение. Игра постепенно переходила в следующую фазу.
С улыбкой на губах он проскочил насквозь деревню и выехал обратно на автостраду. День выдался на редкость удачным.
22
Четверг, 19 июля
Похоже, в этом супермаркете было принято так себя вести: двигаться словно во сне. Покупатели еле-еле шевелились, в особенности это касалось людей, стоявших непосредственно перед Нэйсмитом, — ну или так ему казалось. Нэйсмит хотел есть, а когда он был голоден, то не любил ходить по магазинам, поскольку голод заставлял совершать ненужные покупки. Толкая перед собой тележку через гигантский торговый зал, он пытался сосредоточиться на тех вещах, которые действительно необходимо было купить, но мысли витали далеко.
Это должно произойти в среду. Надо будет придумать предлог, чтобы оправдать свое отсутствие в течение всего вечера, а возможно, и ночи тоже. В этом не было ничего особенного или сложного, просто Нэйсмиту не хотелось, чтобы его поймали на слишком изощренной лжи. В то же время, если он станет говорить недомолвками, хитрить, это вызовет у Ким подозрения. С одной стороны, Ким знала, что он спит с другими женщинами (должна была знать), но, пока тому нет явных доказательств, можно хладнокровно все отрицать, да Ким и сама будет убеждать себя, что ошибается. В определенном смысле они оба лгали друг другу и самим себе, чтобы сохранить отношения.
Конечно, не всегда причиной его отсутствия была другая женщина. Порой, когда Ким со слезами на глазах изливала на него обвинения, когда она на сто процентов была уверена в том, что он ей изменяет, Нэйсмита так и подмывало рассказать правду. Нежно обнять ее за хрупкие девичьи плечи и, глядя в эти удивительные глаза, поведать, где он в действительности был и чем на самом деле занимался. Но, разумеется, это были лишь бесплодные фантазии. О подобных вещах никогда не говорят вслух. Поэтому Нэйсмит все отрицал, Ким принимала его объяснения, и заканчивалось дело тем, что они оказывались в постели. Но недосказанность оставалась.
Он вздохнул. Одно дело — терпеть это, если действительно виноват, если трахал другую женщину, но спорить с Ким, когда причина отсутствия была совершенно иной, Нэйсмиту не хотелось.
Из расположенной в закутке пекарни доносился такой одуряющий запах свежеиспеченного хлеба, что он не удержался, купил буханку с хрустящей корочкой и пошел выбирать бутылку хорошего вина.
Он скажет, что был на неформальной встрече с клиентом. И в этом не будет ничего необычного — по работе ему нередко приходилось участвовать в подобных неофициальных производственных совещаниях. А местом встречи назовет какой-нибудь популярный шумный бар в Лондоне и тем объяснит, почему не отвечал на телефонные звонки. Если же придется задержаться на ночь, всегда можно будет сказать, что выпил лишнего. Самое главное — скормить эту ложь Ким как можно скорее. Объяснения в последнюю минуту покажутся натянутыми, вызовут подозрения, упоминание же о встрече за неделю будет выглядеть вполне правдоподобным.
Нэйсмит положил в тележку две бутылки мерло и направился к кассе. Перед ним мужчина лет пятидесяти закончил выкладывать покупки на движущуюся ленту и подошел к кассирше, чтобы расплатиться. У мужчины были более темные и густые волосы, чем у жертвы Нэйсмита, но в целом они были очень похожи: рост пять футов и десять дюймов, приблизительно одного возраста, оба имели приземистую фигуру. Встав в очередь за мужчиной, отделенный от него всего несколькими дюймами, Нэйсмит смотрел ему в спину и прикидывал, насколько быстро может двигаться человек такого сложения, сколько он может весить. И в этот момент, не спуская глаз с затылка покупателя, он внезапно понял, как именно расправится со своей жертвой.
Наступила пятница, а предстояло еще столько всего сделать. Нэйсмит съехал с пригорка к деревушке Вест-Меон и резко ударил по тормозам прямо перед знаком, ограничивающим скорость до 30 миль в час. К этому моменту он уже хорошо изучил дорогу. Быстро посмотрев на отходящую вбок Хай-стрит, он продолжил путь через деревню, в точности как и в первый свой визит, восемь дней назад. Шоссе вильнуло в одну сторону, затем в другую, и вот Нэйсмит наконец увидел боковую улочку, которую искал. Он повернул руль влево и поехал по Стейшен-роуд.
Улочка была узкая, по обеим сторонам вплотную к проезжей части тянулись старые каменные стены и живые изгороди. За окнами промелькнули несколько домиков, а потом снова начался типичный сельский ландшафт, высокие деревья выстроились вдоль начавшей взбираться в гору дороги. Нэйсмит сбавил скорость и повернул на уходящую вправо гравийную дорожку. Через пару минут он въехал на маленькую автостоянку, на которой была припаркована одна-единственная машина, и заглушил двигатель. Потом открыл дверь и с удовольствием попил воды из бутылки. Вокруг стояла практически полная тишина, лишь негромко шелестели над головой листья.
Здесь находился северный конец пешеходной тропы, проложенной параллельно ныне не используемой железной дороге, что шла вдоль окраины деревушки. В другой раз он бы с превеликим удовольствием исследовал заброшенную «железку», разведал, куда она ведет, но на сегодня у него были другие планы. Одет Нэйсмит был подобающим образом: в джинсы и спортивную куртку с капюшоном, как и всякий любитель пеших прогулок. Правда, ярких цветов в одежде он намеренно избегал. Выделяться ему сейчас было ни к чему.
Нэйсмит запер машину и прошел, хрустя мелкими камушками, до конца автостоянки, где обнаружил раскисшую после дождей тропинку, убегающую под деревья. Извиваясь, точно змея, между стволов и кустарников, она в конце концов вывела к основательно заросшей железнодорожной колее. Внезапно Нэйсмит что-то услышал и остановился, напрягая слух. Впереди раздавались неотчетливые голоса, и они приближались. Лучше, конечно, было бы остаться незамеченным, но, с другой стороны, почему вдруг его должны запомнить? Кто обратит внимание на неприметного гуляющего? Самое главное — не совершать поступков, которые могут навлечь на него подозрение. Нэйсмит продолжил двигаться в сторону голосов и вскоре повстречал на тропинке седовласую пару. Проходя мимо, старички приветливо кивнули и пожелали доброго дня. Нэйсмит тепло им улыбнулся и скрылся среди деревьев; голоса пожилых любителей погулять на природе постепенно стихли вдали. Замедлив шаги, он оглянулся, проверил, что старики исчезли из виду, потом развернулся и, не поднимая шума, прокрался следом за ними обратно к дороге. Но выходить на автостоянку он не стал, а быстро рванул сквозь кусты по заросшему травой железнодорожному полотну. Удалившись на некоторое расстояние от тропинки, Нэйсмит остановился и внимательно прислушался. Где-то недалеко заурчал автомобильный двигатель и послышался хруст вылетающего из-под колес гравия.
На мгновение возникло ощущение, будто на лес опустилась звуконепроницаемая пелена, но уже в следующую секунду Нэйсмит услышал над головой тихий шелест листвы, колышущейся под легким дуновением ветерка. Вокруг больше никого не было.
В практически полной тишине каждый последующий шаг казался громче предыдущего, ботинки шуршали в высокой траве и с хрустом давили попадающиеся на пути сучки. Двигался Нэйсмит быстро, но осторожно и постоянно смотрел под ноги, чтобы ненароком не споткнуться и не упасть. Железнодорожное полотно здесь, казалось, стало ниже, и он неожиданно сообразил, что земляные насыпи по обеим сторонам от путей являются заросшими травой и оплетенными кустами ежевики железнодорожными платформами. Десятки лет назад здесь, вероятно, располагалась станция Вест-Меон. Нэйсмит остановился, огляделся и внезапно увидел встающие изо мха и травы смутные силуэты — призрачное напоминание о давно ушедших временах. Никаких строений уже не сохранилось, только кое-где торчали из крапивы жалкие остатки кирпичных стен да несколько сильно истертых ступеней вели в переплетение густого кустарника. Впереди, прямо там, где в дни оны останавливались паровозы, вверх, к свету, пробивалось молоденькое деревце. Руины железнодорожной станции постепенно поглощал лес.
За станцией трава стала выше, листва на деревьях гуще, и через раскинувшийся над головой полог из веток проникало совсем мало солнечного света. Там, где прежде проходили пути, теперь образовалось нечто вроде зеленого туннеля. Затем дорога скрылась под сводчатым мостом из красного кирпича, где стоял одуряющий запах гниющей крапивы.
Когда Нэйсмит ступил под мост, его посетило чувство дежавю, и он внезапно обнаружил, что улыбается во весь рот. Он шел сквозь полумрак и сырость и вспоминал тот день в Уинчестере. Шел и черпал силу из окружающей природы. Снова оказавшись под чистым небом, с наслаждением набрал полную грудь свежего воздуха. Впереди железнодорожное полотно — полоска травы, веток, листвы и кустов — совершало плавный поворот. Железная дорога не вынесла испытания временем и погибла, он же — продолжал существование. И сейчас все было ему подвластно.
Нэйсмит шагал по сырой земле, периодически останавливаясь и прислушиваясь, но вокруг не было ничего подозрительного — только впереди протянулся длинный, плавный изгиб железной дороги. Он хорошо выполнил домашнее задание — изучил карты местности и знал, что Хай-стрит находится всего в нескольких сотнях ярдов, за деревьями. Однако карты картами, а нужно было самому разок пройти этим маршрутом и хорошенько ознакомиться с окрестностями. В его деле предварительная подготовка играла важную роль.
Местность начала понижаться, по обе стороны от путей высились густо заросшие травой и полевыми цветами крутые склоны. За ними простирались зеленые поля. Деревья нависли над заброшенной железной дорогой, протянули ветви друг к другу, и Нэйсмит шагал будто по зеленому туннелю.
А потом, совершенно неожиданно, пути оборвались над пустотой. Нэйсмит осторожно приблизился к краю и уставился на раскинувшуюся перед ним бездну. Когда-то здесь, высоко над дорогой и рекой, едва различимыми внизу среди листвы, был перекинут мост. Должно быть, сооружение это было грандиозное — за разросшимися деревьями Нэйсмит даже не мог разглядеть противоположного берега. Однако к сегодняшнему дню от него не осталось практически ничего, если не считать нескольких древних, увитых плющом свай, что торчали внизу, в кустах у дороги. Нэйсмит медленно опустился на землю и задумался.
Это был его третий приезд в Вест-Меон. А предыдущий раз он был здесь накануне, в среду вечером, и привел его случай. После поездки к одному из своих клиентов в Сассекс Нэйсмит решил остановиться здесь по пути домой — крюк получался не слишком значительный, зато отпадала необходимость специально сюда ехать.
Машину он оставил за пределами деревни и вернулся назад пешком по шоссе. В планах у него было осторожно понаблюдать за домом жертвы. До места он добрался уже в сумерках, темно-серые облака закрывали красное закатное небо. Улочка казалась совершенно пустынной, но Нэйсмит тем не менее шел к подъездной дорожке, держась как можно ближе к высокой изгороди, прячась в ее тени. Дополнительные хлопоты доставлял громко хрустящий под ногами гравий. Оставалось надеяться, что отыщется другой, более легкий способ попасть в сад. Надо отметить, что Нэйсмит предпочитал не проникать непосредственно в дома своих жертв. Даже если жертва жила одна, преимущество оставалось бы на ее стороне, — как говорится, дома и стены помогают. Также увеличивался риск оставить после себя улики. Конечно, он понимал, как важно варьировать способы, которыми он расправлялся с жертвами, и каждый раз выдумывать что-то новое, но забираться в дом Нэйсмиту казалось признаком полного непрофессионализма. На данный момент все, что ему хотелось, — это как следует здесь осмотреться и узнать побольше о человеке, за которым он охотился.
И вот, пока он стоял там и размышлял, что же предпринять дальше, входная дверь открылась и на землю упал клин света. Нэйсмит живо отскочил назад в темноту, быстро развернулся и пошел прочь от дома в сторону дороги. За спиной, совсем близко, послышались тяжелые шаги — полноватый хозяин дома покинул свое жилище и шел по гравийной дорожке. К счастью, выйдя на улочку, он свернул направо и двинулся в сторону деревни.
Для Нэйсмита все произошло неожиданно, но в то же время он ощутил в этот момент прилив возбуждения. Его не засекли — а если даже и заметили, то он ведь не сделал ничего дурного… Пока не сделал. Сейчас же представился шанс разузнать что-нибудь полезное. Он тихонько развернулся и пошел по улочке следом за своей жертвой, напрягая зрение, чтобы не потерять ее в сгущающейся темноте. Свет дня практически угас, а фонарей здесь отродясь не было. Нэйсмит двигался на приличном расстоянии позади — достаточном, чтобы преследуемый не слышал его шагов, — и, когда они достигли рощицы, внезапно потерял жертву в густой тени. Почти бегом Нэйсмит ворвался под сень могучих деревьев и, продолжая двигаться бесшумно, помчался вдоль дороги, которая постепенно забирала вправо. Наконец, когда впереди показались приветливые огоньки деревенских домов, он снова увидел цель — мужчина уверенно шагал по улице и вскоре свернул к пабу.
Сейчас самым естественным решением было бы развернуться и, пользуясь отсутствием хозяина, изучить дом, но Нэйсмит решил иначе и прошел чуть дальше. У входа в паб он остановился и прислушался к долетающему изнутри гомону голосов и периодическим взрывам смеха. Возле дороги на столбе висела вывеска, и на ней мелом было выведено: «Каждую среду в пабе проводятся викторины».
Когда позднее Нэйсмит возвращался к машине, ему пришлось еще раз пройти естественным туннелем из деревьев. Глаза уже привыкли к темноте, и когда он посмотрел наверх, на черные ветки, то заметил железнодорожную насыпь, четким силуэтом вырисовывающуюся на фоне ночного неба.
Это было в среду, а сегодня он сидел на насыпи, скрытый от посторонних глаз густой листвой, и смотрел вниз, на зеленый туннель. Его жертва должна будет пройти здесь по дороге в паб, а потом вернуться тем же путем домой. За этими старыми сваями можно найти хорошее укрытие — прямо возле дороги, — а наличие рядом реки послужит дополнительным преимуществом.
Нэйсмит провел здесь довольно много времени, внимательно изучая местность и фиксируя в памяти мельчайшие детали. Он запомнил, с какой точки на железнодорожной насыпи открывается наилучший вид на дорогу, и наконец почувствовал себя удовлетворенным.
На обратном пути к железнодорожной станции Нэйсмит шел медленно и глядел себе под ноги — в следующий раз он объявится здесь в темноте.
23
Среда, 25 июля
Наступила среда. Нэйсмит сидел за столом и не находил места от нетерпения. Со времени первой встречи с жертвой в Уинчестере произошло много интересных событий, и игра на этот раз выдалась действительно увлекательной, а затраченные усилия только увеличивали предвкушение неизбежной развязки. После того как он уже проявил столько терпения, даже несколько лишних часов ожидания вызывали раздражение и досаду. Однако Нэйсмит собрал волю в кулак и решил, что поработает до ленча, какого бы труда ни стоило сконцентрироваться на текущих делах. Он честно отсидел на скучнейшем селекторном совещании, не обращая внимания на голоса далеких собеседников, и не отрывал взгляда от стрелок часов, которые едва ползли к полудню. Сейчас за окном на темном небе собирались еще более темные тучи. Погода наконец менялась, и синоптики обещали к вечеру дождь. Теоретически это было хорошо — дождь может смыть все возможные следы, — но, с другой стороны, «работать» в мокрую погоду, да еще и в темноте, слишком рискованно, и в этом случае придется удвоить бдительность.
В начале второго он отправил последнее на сегодня письмо по электронной почте и закрыл ноутбук. Наконец можно начинать.
В течение последних нескольких недель он терпеливо наполнял стоящую в гараже картонную коробку всяческими необходимыми вещами. Покупал он их в разных магазинах и всегда расплачивался наличными. Хотя набор предметов и мог показаться случайным, тем не менее каждая вещь была тщательно и обдуманно подобрана, чтобы скрыть его подлинную личность, — все, от перчаток с подкладкой, на внутренней стороне которых не остается отпечатков пальцев, до ботинок больше его настоящего размера. Каждый предмет был аккуратно вычищен, и даже здесь Нэйсмит заставлял себя работать в перчатках. Именно это внимание к мелочам и поднимало его над дилетантами и гарантировало постоянный успех в игре.
Он нагнулся и вытащил коробку на середину гаража, потом открыл ее и принялся проверять содержимое: пока Ким была дома, он не мог этим заняться. Он осторожно выудил из коробки пакет с одеждой — вся новенькая, вся темных цветов, с ярлычками супермаркетов. Еще там лежали спешащие на пару минут дешевенькие наручные часы, которые он выбросит после окончания дела, а также, учитывая неблагоприятный прогноз погоды, два больших полотенца. Во второй пакет он положил неизменную бутылку с раствором хлорной извести, упаковку салфеток и несколько пустых мусорных мешков. Наконец он извлек из коробки огромный металлический гаечный ключ и задумчиво взвесил в руке. Ключ был внушительных размеров — почти восемнадцать дюймов в длину — и тяжелый. С рифленой рукояткой, чтобы не выскользнул из руки в перчатке. Он оценивающе посмотрел на ключ, потом крепко — так, что скрипнули зубы, — сжал его в руке и в конце концов положил вместе с одеждой.
Удовлетворенный, Нэйсмит опустил оба пакета с вещами в мусорный мешок из плотного черного полиэтилена и вынес на улицу. Открыв багажник машины, разместил мешок рядом с плоским свертком с фальшивыми номерами и белым конвертом из Северн-Бич. Номера и конверт он извлек из тайника накануне, когда возвращался домой. Теперь все было готово.
Вернувшись в дом, Нэйсмит поднялся на второй этаж в ванную комнату и побрился. Существует определенное искусство обмана: чем больше ты ведешь себя так, будто что-то происходит на самом деле, тем более реальным оно кажется окружающим. Он не собирался в Лондон ни на какую встречу с клиентом, но вести себя будет так, словно на самом деле собирается. Ополоснув лицо, Нэйсмит посмотрел на свое отражение в зеркале и провел рукой по гладко выбритому подбородку. В соседней комнате на кровати лежала выходная одежда, в том числе и брюки, которые Ким посоветовала ему надеть. И он действительно их наденет… когда все будет кончено, перед возвращением домой. Он еще немного поизучал улыбающееся отражение, а потом отошел от зеркала.
В первые секунды душ показался обжигающе горячим, но вскоре температура стала более комфортной, так что Нэйсмит расслабился, закрыл глаза и глубоко задышал. Вода потоками низвергалась на него, омывая каждую клеточку тела, каждый сантиметр кожи. Мылся он неторопливо и тщательно. Все это составляло неотъемлемую часть ритуала подготовки к «делу».
Вернувшись в спальню, он насухо вытерся полотенцем, после чего аккуратно сложил в пакет приготовленную на кровати одежду, а также пару подходящих туфель. Пакет он пока поставил у двери спальни, а сам подошел к гардеробу, выбрал ничем не примечательную повседневную одежду и оделся. Назавтра она будет сложена и убрана назад в надлежащий ящик, так что Ким никогда и не заметит, что ее надевали. Даже странно было подумать о том, насколько он свыкся с этой рутиной и методично следовал ей на протяжении последних лет. Все было направлено на то, чтобы не вызвать у Ким лишних подозрений. Он вытащил из нижнего ящика гардероба пару туфель, потом забрал пакет с одеждой и отнес на первый этаж. Затем, удовлетворенный проведенной подготовкой, Нэйсмит прошел в кухню и стал делать себе сэндвич.
Около четырех часов дня он ехал на машине вдоль северной границы центральной части Солсбери. Серый шпиль кафедрального собора угрюмо возносился в вышину и отчетливо выделялся на фоне мрачного неба — эдакий гигантский палец, поднятый в знак предостережения, предупреждающий о грядущей буре. Нэйсмит озабоченно посмотрел на небо — дождь еще не начался, но уже скоро погода должна была испортиться.
Когда трасса А36 выбралась из города и запетляла на восток по сельской местности графства Уилтшир, Нэйсмит на ближайшем перекрестке свернул на узкую второстепенную дорогу, проехал по ней около мили и, найдя спокойное местечко, остановился. Выбравшись из машины, он замер и прислушался.
Стояла тишина. Место было подобрано с таким расчетом, чтобы можно было издалека уловить шум приближающегося автомобиля. Удовлетворенный увиденным и услышанным, Нэйсмит извлек из багажника плоский сверток и присел возле капота, чтобы поменять номерные знаки.
Первые капли дождя упали на ветровое стекло, когда он выехал на автостраду, а когда достиг Уинчестера, с неба на землю изливались уже целые водопады. Нэйсмит нажал на тормоз и несколько минут ехал с маленькой скоростью, слушая, как тяжелые капли грохочут по крыше. Оставалось надеяться, что к концу дня дождь все же поутихнет. Нэйсмит вовсе не боялся промокнуть, но будет очень досадно, если из-за непогоды его жертва останется дома. Нэйсмит покачал головой. Какой смысл сейчас беспокоиться об этом? Чему быть — того не миновать. Он достал из кармана мобильник и отправил Ким сообщение, чтобы она не ждала его и ложилась спать. Потом отключил телефон и положил в бардачок. Все было готово. Нэйсмит ощутил, как его охватывает знакомое возбуждение: оно проникло в каждую клеточку, обещая в скором времени наступление настоящего экстаза.
Незнакомые машины в маленькой деревушке всегда привлекают к себе повышенное внимание, поэтому Нэйсмиту пришлось изрядно поломать голову, где же припарковаться. Если он оставит автомобиль возле чьего-нибудь дома, это сразу вызовет подозрения и в течение ближайших дней будет служить неиссякаемым источником досужих сплетен и главной темой для разговоров у местного населения. Он быстро прикинул, не поставить ли машину на стоянке перед пабом в соседней деревне, чтобы она находилась у всех на виду, но эта идея представлялась слишком рискованной. В конце концов Нэйсмит остановился на месте, находящемся достаточно далеко, но и не привлекающем особого внимания: заросшем густой травой и огражденном высоким плетнем поле недалеко от Вест-Меон. С пролегавшей рядом узкой проселочной дороги на поле вели старинные железные ворота — судя по всему, не закрывавшиеся уже много лет. Нэйсмит посмотрел в зеркало заднего вида и, убедившись, что на дороге поблизости нет других машин, сбросил скорость почти до нуля и свернул на обочину. Земля была хотя и скользкая, но плотная. Нэйсмит выехал в поле и таким образом пристроил машину позади ограды, чтобы ее не было видно с дороги.
К этому времени дождь лил уже вовсю, ледяной ветер швырял в лицо крупные капли. Худшей ночи, чем эта, представить было трудно. Нэйсмит выбрался из машины, обежал ее кругом и открыл багажник. Достав пакеты со снаряжением, он запер двери и, шлепая по лужам, побежал вдоль фермерской дороги, которая шла через поле перпендикулярно шоссе. Спустя несколько минут путь ему преградили еще одни массивные железные ворота. Нэйсмит перелез через них и, перейдя на быстрый шаг, двинулся по краю вспаханного поля. Шагал он исключительно по траве, чтобы не оставлять следов на пашне. Всего Нэйсмиту предстояло одолеть чуть больше мили в направлении темной полоски леса, лежащего прямо по курсу.
Наконец он достиг опушки и остановился, чтобы перевести дыхание и хоть немного отряхнуть мокрую одежду. Обернувшись, он пару минут глядел, как с небес низвергаются потоки воды. Хотелось надеяться, что в скором времени дождь поутихнет. Нэйсмит провел рукой по мокрым волосам и двинулся вглубь леса. Он шагал, пока не наткнулся на громадное старое дерево, естественный ориентир, который легко будет заметить позднее, когда наступит ночь. Благодаря густой кроне капли дождя почти не долетали до земли под деревом, и Нэйсмит с облегчением опустил свою ношу.
Он сделал глубокий вдох и принялся неспешно стаскивать насквозь вымокшую одежду. Невзирая на пронизывающий холод, он не торопился и аккуратно складывал вещи в кучку возле искривленного ствола. Джинсы, нижнее белье и, наконец, свитер — все лежало здесь. Все должно быть собрано, нельзя оставлять ни единой улики. Стоя полностью обнаженным, Нэйсмит достал полотенце, тщательно вытерся и сунул полотенце в черный полиэтиленовый пакет с мокрой одеждой. Черт, как же холодно! Содрогаясь всем телом, он открыл другой пакет и вытащил оттуда безликую «рабочую» одежду из супермаркетов. Одеваться было нелегко: он с трудом натянул новенькую футболку на мокрое, холодное тело, долго возился с носками. Наконец он надел перчатки, выпрямился и стал растирать мышцы, чтобы немного согреться.
Через некоторое время тело вновь стало обретать чувствительность. Он наклонился и извлек из пакета наручные часы. Застегивая непослушными пальцами ремешок, кинул взгляд на циферблат. Было десять минут седьмого — он немного опережал собственный график.
Белый конверт он затолкал поглубже в карман и застегнул молнию. Потом достал тяжелый стальной гаечный ключ, тщательно завязал пакеты и спрятал их в углублении позади ствола гигантского дерева. В последний раз огляделся — все ли убрано, не осталось ли следов — и, крепко сжав в руке ключ, быстрым шагом направился через лес к своей цели.
Он чувствовал себя настоящим охотником, преследующим дичь, — один в поливаемых дождем дебрях, — и его охватило какое-то первобытное возбуждение, дикое желание. Предвкушение предстоящего дела было столь сильно, что Нэйсмит не мог сдержать широкую улыбку. Он продирался сквозь мокрые кусты и весело ухмылялся. И в эту самую минуту все долгие и трудные приготовления, все затраченные усилия показались наполненными смыслом и оправданными.
Вскоре местность резко пошла под уклон, и Нэйсмит выбрался на чуть приподнятую над землей, поросшую травой насыпь. Это были те самые заброшенные железнодорожные пути, и сейчас он находился немного южнее автомобильной стоянки. День клонился к концу, но погода стояла такая, что вряд ли еще кому-то придет в голову шастать по лесу. Однако держался Нэйсмит настороже. Трудно было расслышать что-то еще, кроме шума дождя в кронах, поэтому время от времени он останавливался и, пригнувшись, внимательно осматривал окрестности: нет ли чего подозрительного. Однако все, что он видел, — это раскачиваемые ветром стволы деревьев.
Он прошел мимо заросших травой и кустарником платформ давно заброшенной станции и приблизился к мосту, проход под которым зиял впереди в сгущающемся мраке подобно гигантской пасти. Порывистый ветер с дождем по-прежнему люто хлестал в лицо, и, ступив в темноту под кирпичную арку моста, Нэйсмит остановился на несколько секунд перевести дух и послушать, как бушует над головой стихия, как скрипят ветви деревьев. Буря пока не собиралась униматься, но Нэйсмита это больше не волновало — для него сейчас имело значение только одно: отыскать жертву. Он вышел из-под моста в угасающий свет дня и зашагал дальше по насыпи, которая начала плавно заворачивать и постепенно приподниматься над окружающей местностью. Ливень продолжал монотонно шуметь в листве. Нэйсмит улыбнулся, — по крайней мере, никто не услышит его приближения.
Добравшись до каньона, над которым некогда был перекинут мост, он устроился в заранее присмотренном местечке среди деревьев, где ливень хлестал не так сильно, и стал наблюдать через блестящую от дождя листву за домом жертвы. Чтобы не замерзнуть, он постоянно двигался: растирал мышцы, сгибал и разгибал руки-ноги, совершал повороты всем туловищем. Периодически он поднимал тяжелый гаечный ключ, проверяя, как тот лежит в руке, привыкая к его весу.
Буря к этому моменту немного поутихла, хотя дождь по-прежнему лил как из ведра. Конечно, это вряд ли заставит его жертву отказаться от похода в паб, но, вероятно, под таким ливнем он постарается добежать до заветного приюта как можно быстрее. Впрочем, и при таком раскладе все равно велика вероятность, что здесь, под прикрытием деревьев, он замедлит шаги. Так или иначе, Нэйсмит был готов к любому развитию событий. К тому же у него будет два шанса: когда мужчина пойдет в паб и второй — когда он будет возвращаться домой.
Нэйсмит посмотрел на часы. Оставалось ждать уже недолго.
Он снова обратился мыслями к мужчине, которого здесь поджидал. Как это странно: человеку остается жить всего ничего, а он об этом даже не догадывается. Жизни жертвы Нэйсмита уже шел обратный отсчет, и совсем скоро ей предстояло преждевременно оборваться. Даже просто наблюдать за происходящим было бы чрезвычайно увлекательно, ну а держать чужую жизнь в руках — это просто потрясающе. Жизнь и смерть. И Нэйсмит был в силах повелевать тем и другим. Он мог превратить вероятность в реальность. Преодолеть все барьеры и нарушить самый фундаментальный закон человеческого бытия. И все это он мог творить совершенно безнаказанно. Единственные правила, которым он следовал, он же сам для себя и установил. Они делали игру более захватывающей и интересной.
Капли дождя стекали по шее Нэйсмита, заставляли дрожать от холода, но он мало обращал на это внимания. Нужно было просто постоянно шевелиться, разогревать мышцы и наблюдать за дорогой. Он сделал несколько поворотов всем корпусом — сначала влево, потом вправо.
И что-то увидел. Вдалеке… какое-то движение. Тот ли это человек, которого он ждет?
Нэйсмит осторожно подошел к самому краю и, наклонившись над обрывом, стал всматриваться в темноту. Но на таком расстоянии трудно было уверенно судить, что он видит. Что делать? Ждать? Нет, нужно подобраться ближе и удостовериться наверняка.
Сжимая в руке гаечный ключ, Нэйсмит, ежесекундно оскальзываясь на мокрой траве и листьях, спустился с насыпи и оказался у подножия склона. Дальше он побежал — не слишком быстро, что было бы опасно в темноте в такую погоду, — нырнул под сень деревьев и форсировал на мелководье узкую речушку. И все это время он не спускал глаз с замеченного сверху человека, безотрывно следя за его продвижением в сторону леса.
Нэйсмит взобрался на насыпь возле дороги, приткнулся позади ряда огромных кирпичных свай и перевел наконец дыхание. За шумом капель дождя, с плеском падающих на воду, все равно ничего не было бы слышно, поэтому он осторожно высунулся из укрытия и осмотрелся.
Навстречу ему спешил мужчина, одетый в хлопающий на ветру темный плащ, с большим черным зонтом в правой руке. Да, все верно — это был тот самый человек, которого ждал Нэйсмит. Знакомая дородная фигура, тот же рост, походка вразвалочку, когда он пытался идти быстрее. Никаких сомнений — это он!
Нэйсмит оглядел дорогу. В обоих направлениях не видно ни машин, ни других прохожих. Самое время действовать.
Сердце бешено застучало в груди. Он ждал, прижимаясь спиной к кирпичам сваи, когда мужчина поравняется с ним, потом бесшумно выскользнул из убежища, нырнул в тень и легко перепрыгнул через ограду. Гаечный ключ, который Нэйсмит держал в левой руке, чтобы запутать расследование, сверкнул во мраке. Мужчина находился всего в нескольких ярдах впереди, но Нэйсмиту следовало поторопиться, успеть сделать свое дело до того, как они окажутся на открытом месте. Он кинулся вперед — на цыпочках, чтобы не поднимать лишнего шума, — занес над головой гаечный ключ и, почти настигнув жертву, нанес жестокий удар, под зонтиком, прямо в висок.
Этот звук… Глухой, скрежещущий звук от соприкосновения металла с костью…
От первого удара ноги мужчины подогнулись, но Нэйсмит не стал ждать, а немедленно ударил еще раз, вложив всю силу. Мужчина, как подкошенный, рухнул на мокрую мостовую, черный зонтик вылетел из руки и откатился в сторону. Жертва редко погибала после первого же удара, от него обычно лишь раскалывался череп. Смерть наступала, как правило, со второго или даже третьего. Несколько секунд Нэйсмит смотрел на подергивающееся у его ног тело, потом замахнулся и с силой опустил гаечный ключ еще раз. Он услышал, как под ключом противно хрустнула кость, и почувствовал, как в месте удара голова вмялась внутрь. В это мгновение он ясно понял (будто увидел собственными глазами), что жизнь оставила жертву. Каждая клеточка его полнилась невероятной силой. Сейчас он был властен над жизнью и смертью.
Придя в себя, он обнаружил, что дрожит. Когда он наконец смог распрямиться и оглянуться, тело еще сотрясали вспышки сильнейшего экстаза. Дело было не окончено: согласно им же самим разработанному плану, Нэйсмиту следовало убрать труп с дороги.
Он бросил гаечный ключ, нагнулся и, схватив мертвеца за ноги, оттащил на обочину. Охваченный эйфорией, он не слышал, как бешено стучит в висках пульс, не ощущал веса мертвого тела, просто поднял его и легко перебросил на ту сторону изгороди, где оно упало в траву. Затем Нэйсмит вернулся на дорогу, подобрал гаечный ключ и зонтик и внимательно огляделся, проверяя, не позабыл ли чего. Удовлетворенный осмотром, он перепрыгнул изгородь и частично потащил, частично покатил труп к берегу реки. При этом, когда тело поворачивалось к нему лицом, он старался не смотреть на изуродованную голову.
За одной из кирпичных свай Нэйсмит присел на колени возле мертвеца и методично проверил все карманы. Монеты, бумажник, ключи от дома… ничего такого, что могло бы его заинтересовать. Но вот из самых глубин внутреннего кармана пиджака он извлек мобильный телефон.
Нэйсмит довольно улыбнулся. Из тщательно припрятанного конверта он достал серебристый MP3-плеер и положил в карман мертвому мужчине, а мобильник, наоборот, убрал в конверт.
Внезапный шум приближающегося автомобиля заставил Нэйсмита замереть. Потом он упал на землю и распростерся рядом с трупом. Свет фар мелькнул среди деревьев, подсветил льющиеся с неба струи дождя, и машина, не снижая скорости, умчалась дальше. Никто не заметил ничего подозрительного.
Нэйсмит медленно поднялся на ноги, сунул белый конверт с трофеем поглубже в карман и ногой столкнул мертвеца в темную воду. На его счастье, упало тело в реку лицом вниз. Он подобрал и спрятал гаечный ключ, потом сложил зонтик жертвы и тоже зашвырнул в воду. В последний раз осмотрел все вокруг и, удостоверившись, что ничего не забыл, перешел вброд речку и быстро взобрался по пологому склону на железнодорожную насыпь.
Только сейчас он позволил себе полностью отдаться эмоциям — его охватило неконтролируемое возбуждение, он купался в нем и едва сдерживался, чтобы не заорать во весь голос и не начать молотить кулаками воздух. Он радостно шел вперед, не обращая больше внимания на по-прежнему крепкий ветер и холодный ливень. Проходя под мостом, он рассмеялся, и эхо хохота еще долго гуляло под кирпичными сводами. А потом Нэйсмит растворился в темноте.
24
Четверг, 9 августа
Харленд сошел с неровной проезжей части на обочину, задрал голову и посмотрел на деревья. Единственным звуком здесь был тихий шелест листвы в кронах. Он с удовольствием вдыхал запах нагретой солнцем травы и некоторое время просто стоял на этой молчаливой сельской дороге с закрытыми глазами и наслаждался редкими минутами покоя.
Отчасти им сопутствовала удача. Дни тянулись один за другим, складывались в недели, но все усилия ни к чему не приводили: появлялась очередная версия — и вскоре заводила в очередной тупик. Но не одну только удачу следовало благодарить полицейским. В очередной раз сработала старая добрая штука под названием «интуиция». Случилось так, что сержант Мендель задался простым вопросом: если Викки Сазерленд совершала регулярные пробежки, не могла ли она в это время слушать музыку, скажем, на айподе или MP3-плеере?
— Никак часто заглядываешься на молоденьких девушек, занимающихся бегом? — подколол его Поуп, и все дружно рассмеялись, ухватившись за возможность хоть как-то развеять мрачную атмосферу, которая временами становилась просто невыносимой.
Но в предположении Менделя действительно имелся смысл. Полицейские снова внимательно прошерстили список людей, имевших отношение к убитой, поговорили с родными и осторожно навели справки среди знакомых девушки.
«Да, бедняжка Викки любила слушать музыку, и я сейчас припоминаю, что у нее был один из этих современных плееров, такой маленький, серебристого цвета. Нет, непонятно, куда он подевался».
Конечно, пока эта информация мало что давала, но полицейские с радостью принялись разрабатывать новый след. Не исключено было, что Викки во время последней пробежки слушала музыку в плеере и этот плеер потом забрал убийца. Но с таким же успехом гаджет могло унести волнами — если Викки вообще взяла его с собой в тот день.
— Да, это, наверное, возможно, — равнодушно пожал плечами суперинтендант, когда Харленд доложил ему о новом направлении в расследовании, — но на вашем месте, Грэхем, я бы не слишком обнадеживал себя. Вся эта история теперь выглядит гораздо более скверно, чем мы представляли поначалу. Мы не можем позволить себе отбросить уже полученные в ходе расследования свидетельства. Мы должны быть уверены, что новые факты действительно заслуживают такого серьезного внимания.
Харленд покидал кабинет суперинтенданта весь на взводе. Он выскочил в коридор и несколько секунд простоял там, дрожа от бешенства и стараясь унять бушующий в душе гнев. Какой же кретин этот Блейк! Он бегом скатился с лестницы, вышел из здания управления и, найдя укромный уголок, вытащил мобильный телефон. Сунул в рот сигарету, несколько раз глубоко затянулся и набрал номер Менделя. Сержанту он приказал проверить полицейскую базу данных в поисках любого упоминания о серебристом MP3-плеере. А Блейк мог катиться ко всем чертям!
Менделю пришлось провозиться довольно долго. Поиск даже самой обычной вещи в обширной базе данных являлся непростой задачей, а в этом случае у полицейских не имелось точных сведений ни о модели, ни о цвете устройства. Имеющаяся информация была обрывочной и ненадежной, и не существовало никакой гарантии, что вообще удастся что-либо раскопать.
Но когда Мендель заглянул в кабинет Харленда, лицо его светилось улыбкой.
— Найдется минутка?
Инспектор поманил его внутрь.
— Вид у тебя довольный, — констатировал Харленд. — Что хорошего скажешь?
— Нашел я кое-что и думаю, тебя это заинтересует. — Мендель уселся в кресло и посмотрел на сидящего напротив за столом инспектора. — Пропавший плеер Викки Сазерленд, он ведь был небольшой такой, серебристого цвета, верно?
— Да.
— Так вот, в базе данных оказалось больше тысячи упоминаний о похожих предметах, но я немного пошевелил мозгами и упростил задачу. — Сержант наклонился над столом. — Ведь то, что мы ищем, должно было объявиться уже после убийства Викки, а это значительно сузило круг моих поисков.
— Что ты обнаружил?
— А обнаружил я мужчину по имени Моррис Эддингс, преподавателя университета, шестидесяти одного года. Он был убит возле своего дома в милой, тихой деревушке в Хэмпшире. Теперь угадай-ка, что лежало у него в кармане пиджака.
Харленд кивнул с задумчивым видом:
— Мы можем быть уверены, что это не его собственный плеер?
Мендель пожал плечами и развел громадные руки в стороны:
— Пока еще рано утверждать что-либо наверняка. Мы только-только обнаружили этот факт, ну я и подумал, что надо тебя немедленно известить. — Сержант выпрямился в кресле. — Но должен заметить, это немного странно: старикан из провинциального университета слушает музыку в модном плеере.
— Согласен, — кивнул Харленд. — Если бы удалось заполучить эту машинку, можно было бы установить ее владельца.
— Можем просто посмотреть, что в него закачано, — усмехнулся Мендель. — Если там окажется весь этот молодежный хлам, вряд ли плеер принадлежит нашему профессору.
— Не только у молодежи бывает дурной вкус, — улыбнулся инспектор. — Когда его убили?
— В прошлом месяце. Тамошняя полиция по-прежнему усердно работает над этим случаем, но пока похвастаться им нечем. На сегодняшний день не удалось установить даже мотив преступления. Ничего не напоминает?
— Напоминает. Даже слишком, — вздохнул Харленд. — Где это произошло?
— Я перешлю тебе всю информацию. Но вообще, это деревушка возле Уинчестера. Кажется, она называется Вест-Меон.
Сержант встал и направился к двери.
— Живописное местечко, судя по отзывам. Прямо как в произведениях Агаты Кристи.
Местечко в самом деле оказалось живописное. Главная улица деревни извивалась между простых крестьянских домов на поросшем лесом склоне в долине Меон — глазам путника представало очаровательное скопление соломенных крыш и старинных каменных стен, увитых кустарником с яркими цветами. Кое-где встречались тротуары, которые, когда дорога сужалась, внезапно исчезали. Въезд на ведущие к домам гравийные дорожки преграждали ворота из пяти горизонтальных брусьев. Повсюду на стенах домов висели кашпо с декоративными растениями. Харленд свернул на тихую улочку, миновал старомодную лавку мясника с рукописной вывеской и крохотное местное почтовое отделение. Проехал чуть за дом убитого, припарковал машину и пешком пошел обратно. Возле дома теперь висела маленькая табличка с надписью «Продается» — единственное видимое напоминание о том, что здесь приключилось.
«Интересно, — подумал Харленд, — как долго дом будет пустовать?»
Сейчас он стоял на узкой обочине немного дальше по дороге и смотрел на излучину речки в том самом месте, где убийца бросил в воду тело Морриса Эддингса. Они все еще разыскивали обнаруженный при нем MP3-плеер — впоследствии он загадочным образом исчез, — но, оказавшись на месте преступления, Харленд ощутил уверенность: это было дело рук того же убийцы. Снова, как в предыдущий раз в Оксфорде, инспектор был поражен, насколько удачно преступник выбрал место для нападения.
Поблизости имелась вода — в этом случае снова река, — и тело убитого мужчины было наполовину погружено в нее. Таким образом, возможные следы, другие улики, которые могла бы обнаружить бригада криминалистов, оказались надежно смыты. Само место было весьма уединенным — укромная впадина в кустах возле реки давала убийце возможность спокойно обшарить карманы жертвы. Кроме того, существовало множество путей как подхода, так и отступления. Конечно, наиболее очевидным путем казалась дорога, но Харленд, осмотревшись, обнаружил несколько тропинок между деревьев, — убийца мог воспользоваться любой из них. А мог просто прийти вдоль речного русла.
С задумчивым видом Харленд перебрался через изгородь и спустился к берегу. Вот здесь это и произошло. Реку от дороги отделяло всего несколько ярдов — не такое уж большое расстояние, чтобы протащить по земле труп, однако чтобы перебросить тяжелое мертвое тело через ограду, потребовалась бы недюжинная физическая сила. У воды убийца, вероятно, пару минут передохнул, — в любом случае у него было достаточно времени, чтобы проверить карманы и взять что-то себе на память, а потом просто спихнул мертвеца в реку.
Харленд закрыл глаза и отчетливо представил фотоснимки из отчета. На них была запечатлена река в этом самом месте, только в ней, наполовину в темной воде, лежало мертвое тело. Чудовищно изуродованная голова покачивалась в такт несильному течению.
В кармане заиграл мелодию мобильник.
Инспектор открыл глаза, вытащил телефон и посмотрел на имя на дисплее. Звонил Мендель.
— Слушаю.
— Это я. Можешь говорить?
— Да. Просто выехал на природу подышать свежим воздухом, — объяснил Харленд. — Что случилось?
— Только что позвонили из полиции графства Хэмпшир. Им удалось отыскать серебристый плеер. Он находился среди тех вещей, которые отправили сестре покойного Эддингса.
Харленд покивал:
— Хорошо. Когда плеер окажется у нас, мы сможем определить, действительно ли Эддингс — еще одно звено в цепи.
— Я подумал, тебе будет интересно узнать, — объяснил сержант. — В общем, извини, что побеспокоил в твой выходной.
— Да все нормально. Я ничего и не делал. — Харленд взглянул на реку и произнес в трубку: — До завтра.