Страдать, чтобы простить Донован Ребекка
И, задев меня плечом, Коул принялся протискиваться сквозь толпу. Мне ничего не оставалось, как оцепенело смотреть ему вслед.
Освободившееся пространство тут же заполнилось танцующими, обтекавшими мою застывшую фигуру.
– Эй! – Осторожно, чтобы не расплескать выпивку, ко мне пробивалась Сара. – Вот, возьми. – Она протянула мне стаканчик, и я сделала большой глоток. – А где Коул? – Сара принялась обшаривать глазами толпу.
– Ушел, – сказала я.
– А почему? Что произошло? – нахмурилась Сара.
– Ничего, – ответила я. – Ничего не произошло. И в этом-то и проблема. – Я виновато вздохнула.
– Потанцуй со мной. – Сара взяла меня за руку, раскрутила – и чувство вины растворилось в легком головокружении.
Сара предложила выпить еще по стаканчику, но я покачала головой, мне уже было достаточно.
Я закрыл за собой дверь спальни, чтобы отгородиться от шума продолжающегося наверху веселья. Я выставил выпивку в баре на улице, предоставив парням хозяйничать в баре на втором этаже, поскольку Брент с Ти Джеем продолжали «развлекаться», а Нейт с Реном уже вырубились. В течение всего вечера Рен где-то пропадал, что, впрочем, было весьма типично для него.
Сняв рубашку, я бросил ее в угол, выложил содержимое карманов шорт на ночной столик рядом с телефоном, скинул туфли и отправился в ванную почистить зубы.
Когда я вернулся, то увидел, что загорелся экран телефона. Я взял телефон и с удивлением прочел:
Потом уже наступило, да?
– и сосредоточенно всмотрелся в цифры незнакомого калифорнийского номера. Может, кто из парней дал мой телефон?
А затем я понял, что знаю этот номер.
Потом уже наступило. Ты где?
– написал я и стал ждать ответа. И вот экран снова ожил:
Возле твоей комнаты.
Я приподнял занавеску и увидел за раздвижными стеклянными дверями Эмму.
– Привет, – сказала я, когда он открыл дверь; мой пульс был, наверное, не меньше тысячи ударов в минуту.
Последние полтора часа я твердила себе, что это плохая идея, но ноги сами принесли меня с пляжа сюда в патио. И когда он зажег свет, я отправила ему сообщение. Хотя отлично понимала, что просто не переживу, если он вдруг окажется в комнате с другой.
– Привет. – Эван встретил меня своей умопомрачительной ухмылкой. – А что ты тут делаешь?
– Хм… Ничего.
– Неужели ты заблудилась? – рассмеялся Эван.
– Вроде того, – сказала я.
– Может, зайдешь внутрь? – предложил он, и я оторвала глаза от пола, стараясь не смотреть на его обнаженный торс. Сердце предательски подпрыгнуло, лицо залилось краской. – Но тебя никто не неволит.
– Конечно, – наконец пробормотала я, поспешно отводя глаза, чтобы не видеть его мускулистую грудь и впалый живот.
Я сделала глубокий вдох и шагнула в комнату. Эван задвинул дверь и опустил занавеску. Нервно оглядев комнату, я попыталась собраться с духом, чтобы выложить ему все, что полтора часа крутилось в голове, пока я бродила по пляжу.
Она вела себя слишком нервозно. Но это была очаровательная нервозность. Я понятия не имел, почему она оказалась в моей комнате, но у меня не было ни малейшего желания ее выставлять. Цветок больше не украшал прическу, и волосы спутанными кудряшками обрамляли лицо. К босым ногам прилип песок. Ее глаза рассеянно блуждали по комнате, она явно избегала моего взгляда.
– Эмма?
Она повернулась ко мне, неохотно подняла голову и снова потупилась. Я с трудом сдерживал смех, ее поведение было страшно забавным.
– Ты что, пьяная?
– Немножко, – застенчиво призналась она. – А ты?
– Немножко, – повторил я. И точно, текила свое дело сделала.
– Это хорошо, – сказала она, покусывая пухлую нижнюю губу, от которой я не мог отвести глаз.
– Интересно почему?
– Так будет гораздо легче. – Она почему-то говорила загадками.
Похоже, мне клещами придется вытягивать из нее внятный ответ. Я собрался с духом, понимая, что сейчас должен запастись терпением.
– Что – легче?
– А можно… ммм… выключить свет?
Своим вопросом она явно застала меня врасплох.
– Думаю, да, – смущенно ответил я. – Но тогда нам придется стоять в темноте.
Я вдруг почувствовала себя до ужаса жалкой. Интересно, и как я собираюсь с ним разговаривать, не глядя на него?! А ведь я не смогу на него смотреть, если он не наденет рубашку.
Однако Эван не дал мне возможности передумать или хотя бы попросить его одеться, что было бы еще более нелепо, поскольку выдвинул компромиссное предложение:
– Мы можем посидеть на кровати… в темноте… если хочешь… Итак, Эмма, зачем ты пришла?
Я вдруг стала задыхаться. Я кивнула и, не ответив на его вопрос, направилась к кровати. Мысли путались, я не могла составить элементарной фразы и, казалось, вот-вот потеряю сознание, а тогда все мои моральные мучения будут напрасны.
Я плюхнулась на кровать и стала ждать, когда Эван выключит свет.
Я выключил свет, а когда, к своему удивлению, обнаружил, что она уже лежит на кровати, осторожно пристроился с краю. Она лежала не шевелясь, ее голова на подушке была на расстоянии вытянутой руки от меня. В темноте я не видел ее лица, но слышал ее тяжелое прерывистое дыхание. Похоже, она была здорово на взводе и в ее мозгу шла напряженная работа по выработке плана дальнейших действий.
– Ну что, так лучше? – шепотом спросил я.
– Да, – поспешно сказала Эмма.
Через некоторое время мои глаза привыкли к темноте, я видел ее силуэт в призрачном свете луны.
Эмма лежала на спине и, как всегда, когда волновалась, нервно теребила руки. Я ждал. Она молчала. Наконец она повернулась на бок, лицом ко мне. Я чувствовал на губах ее дыхание.
– Скажи, ты все еще пьяный? – спросила она.
– Типа того, – ответил я. – Почему ты спрашиваешь?
– А когда ты пьяный, ты становишься откровеннее?
– Хм… Думаю, да. – Интересно, куда это она клонит?
– Я тоже, – нервной скороговоркой произнесла она. – А ты можешь сказать что-то такое, чего на трезвую голову никогда не стал бы говорить? Чтобы я знала, что ты реально поддатый.
– Ну ладно, сдаюсь. – Я чувствовал, что мое тело реагирует на ее близость, и сразу напрягся. – Если честно, я очень хочу тебя поцеловать.
Сердце стучало так громко, что, казалось, заглушало мой шепот. Я протянул руку и погладил ее по щеке.
Когда он коснулся моей щеки, я задохнулась и закрыла глаза. И похоже, вообще перестала дышать.
– Я не хочу, чтобы ты меня целовал, – пролепетала я, хотя трепещущее в груди сердце говорило другое.
– Хорошо, – ответил он, убирая руку.
И я сразу же пожалела о своих словах. Но затем взяла себя в руки и сказала:
– Потому что… я пришла сюда сообщить тебе что-то очень важное.
Он как-то подозрительно затих, а когда я уже начала терять терпение, произнес:
– Слушаю тебя.
– Я ушла, чтобы защитить тебя, – набравшись храбрости, выпалила я.
Эван снова затих. Его грудь тяжело поднималась и опадала.
– От кого? – поинтересовался он.
– От меня, – запинаясь, ответила я.
Я думала, что смогу ответить на все мучившие его вопросы. Но, похоже, жестоко ошибалась.
– Ничего не понимаю, – отозвался он.
– Я считала, что всегда поступаю правильно. А это вовсе не так. Любое решение, которое я принимаю, чтобы защитить тех, кого люблю, оказывается неверным. И в результате я заставляю их страдать. – При этих словах у меня вдруг стиснуло горло.
Полюбуйся, что ты наделал. Что мы наделали. Мы с тобой причиняем другим страдания и боль.
Мне с трудом удалось взять себя в руки.
– Эван, скажи, сколько раз я обижала тебя? И как долго ты намерен это терпеть? – У меня из глаз брызнули слезы, моментально намочив подушку. – Я поступаю с тобой точно так же, как моя мать поступала со мной. Единственный способ спастись для тебя – это бежать без оглядки.
От осознания того, что я такая же разрушительница, как и моя мать, у меня защемило сердце. Я никогда не хотела быть похожей на нее. Но во мне текла ее кровь, и здесь уже ничего не поделаешь. Поэтому надо было оттолкнуть его от себя, чтобы он не сломался так же, как когда-то сломалась я.
Судорожно всхлипывая, я зарылась лицом в подушку. Что ж, откровенность иногда ранит больнее ножа.
Он молчал, а я словно сгорала на медленном огне.
Я не знал, что сказать. Усилием воли я заставил себя не дотрагиваться до нее. Злость, от которой было не спрятаться, ядом наполняла кровь. Во мне боролись два чувства: желание успокоить ее и ярость, вызванная тем, что она заставила меня так страдать. Конечно, она хотела как лучше и явно не понимала, что оказывает мне медвежью услугу.
Подушка заглушала ее рыдания, но я видел, как содрогается ее хрупкое тело. Неожиданно я понял, какое из двух чувств возьмет верх. Так было и так будет. Я придвинулся поближе, прижал ее к себе, чтобы осушить слезы. Она рыдала на моей груди, а я держал ее в объятиях, пытаясь помочь ей снять груз с души. Избавить ее от чувства вины за то, что два года назад она разбила мне сердце. Ведь так, и только так, мы сможем оба спастись.
Глава 26
Отпустить
Я зарылся лицом в ее волосы и вдохнул их пьянящий запах. А затем прислушивался к дыханию Эммы до тех пор, пока оно не выровнялось и она не заснула. Солнце уже начало подниматься, значит скоро она наверняка проснется. Однако мне так и не удалось сомкнуть глаз. До самого утра я перебирал в памяти подробности нашего знакомства, отчаянно пытаясь понять, в какой именно момент она начала ускользать от меня. И постоянно мысленно возвращался к Джонатану.
Прошлой ночью она снова меня нашла, чтобы дать ответ на мой вопрос. Весьма странный ответ. Ответ этот до сих пор эхом отдавался в голове: она ушла, чтобы меня защитить. Не хотела, чтобы я страдал.
Эмма всегда по-своему воспринимала окружающий мир и свое место в нем. Причем я с самого начала знал: придется очень постараться, чтобы ее понять.
Но она постепенно открывала мне душу, отвечая по одному вопросу за раз. Именно то, чего я всегда от нее хотел. Я не мог не видеть, как чувство вины разъедает ей душу. Чувство вины, полностью ее изменившее.
Я бросил на Эмму нежный взгляд и осторожно обнял за талию. Она выглядела совсем по-другому. И дело не только в коротких волосах и непривычной худобе. Она казалась… такой хрупкой. Я легко мог закрыть ее своим телом, как щитом, заслонив от любых бед и напастей. Но то, что реально могло оказать на Эмму разрушительное действие, сидело у нее глубоко внутри. И начиная с того момента, как мы встретились на похоронах ее матери, эти разрушительные силы прямо на глазах все больше активизировались. Я не знал, как уберечь ее от себя самой. А потому еще острее чувствовал свою беспомощность. Чувство, абсолютно мне не свойственное, но с тех пор, как я встретил Эмму Томас, возникавшее регулярно. Ее вопрос продолжал мучить меня: как долго я буду возвращаться к ней, чтобы снова и снова страдать, прежде чем пойму, что с меня хватит?
Затем я притянул Эмму к себе и вдохнул ее запах.
– Эмма, как я могу тебя отпустить? – прошептал я, лаская губами ее волосы. И тем не менее я до сих пор не знал всей правды.
Склонившись над Эммой, я убрал с ее лица непослушные пряди. Она казалась спокойной и умиротворенной: густые ресницы скрывали таившуюся в душе муку. Я любовался ее носом с легкой горбинкой и мягкими пухлыми губами. И не уставал удивляться ее удивительной красоте.
– Что же мне делать? – пробормотал я, но внезапно услышал, как на ночном столике завибрировал мой телефон.
Я поспешно выключил звук, чтобы Эмма, не дай бог, не проснулась, но она даже не шелохнулась.
Ты, случайно, не видел Эмму? Я уже встала, а ее здесь нет. И она не отвечает на звонки.
Тогда я схватил лежавший возле Эммы мобильник, включил его, однако экран оставался темным.
Я ответил Саре:
Она здесь. Ее телефон разрядился.
Я снова обнял Эмму и уже приготовился немного поспать, когда мой телефон завибрировал снова:
Сейчас приеду за ней.
Что ж, ничего не поделаешь. Сара не останется стоять на пороге, если я вовремя ее не перехвачу, а мне отнюдь не улыбалось выслушивать ее заключения, сделанные на основании неверных выводов относительно того, что произошло этой ночью. Скрепя сердце я выпустил Эмму из объятий и встал с кровати. Накрыв ее одеялом, неохотно потащился наверх. Оставалось только рассчитывать на то, что удастся утихомирить Сару и вернуться в постель, прежде чем проснется Эмма.
Услышав, как хлопнула дверь, я перевернулась на спину.
Он меня отпускал.
Я была полностью разбита и морально опустошена. С тяжелым вздохом я уставилась в потолок. Все, пора уходить, пока он не вернулся. Что угодно, лишь бы не смотреть ему в глаза.
Итак, я откинула одеяло, выползла из кровати, открыла стеклянную дверь, подобрала валявшиеся в патио босоножки и направилась в сторону берега.
– Вау, ну и видок у тебя! – Когда я появился на кухне, Брент критически оглядел меня с головы до ног.
Я пригладил рукой взъерошенные волосы и проворчал:
– Спасибо, ты настоящий друг.
Рен, который в данный момент чистил у прилавка апельсин, тоже не остался в стороне.
– Что, провел бурную ночь? – спросил он.
– А куда это ты испарился прошлым вечером? – проигнорировав его вопрос, поинтересовался я. – Зуб даю, ты и минуты не провел с гостями.
– Встретил на пляже парочку приятелей, – сообщил он, что можно было расшифровать так: всю ночь сидели, балдели, выпивали и говорили о серфинге.
– Значит, ты пропустил вечеринку? – уточнил Брент, на что Рен только лениво пожал плечами.
– Не хочешь заняться серфингом? – предложил он.
– Через пару часов выезжаю в аэропорт, – ответил я.
– А я вот не откажусь, – поддержал Рена Брент.
Тем временем на лестнице, едва волоча ноги, появился Нейт, глаза у него были закрыты. Я уж было решил, что Нейт стал лунатиком, но он внезапно пробормотал:
– Блин! Не дом, а форменный бардак!
Дом действительно пропах прокисшим пивом, на полу валялись стаканчики и прочий мусор – словом, типичная картина разгрома после вечеринки. Хотя я видал и похуже.
– Мы уберем мусор, – заверил его Брент. – А когда придут уборщики?
– В полдень. – Нейт зевнул и потер лицо. И тут входная дверь затряслась под чьими-то энергичными ударами. – Твою мать! Кого это черт принес?! – Нейт сжал руками голову, словно боялся, что она вот-вот расколется от такого шума.
– Я открою, – вздохнул я, прекрасно зная, кого это черт принес.
– Эван, где она? – Сара бесцеремонно отпихнула меня, чтобы я не стоял на дороге.
– Все еще спит, – объяснил я.
– Кто? – заинтересовался Рен, а Брент с Нейтом посмотрели на меня так, будто я признался в преступлении.
– Твою мать! Не может быть! – покачал головой Брент.
– Только не говори, что ты сделал именно то, о чем я думаю! – воскликнул Нейт.
– Расслабься! – Я поднял руки вверх. – Мы просто беседовали. Она уснула. И все дела.
– Она уснула в твоей постели, – фыркнула Сара и только для моих ушей тихо добавила: – Спать с ней отнюдь не означает расставить точки над «i».
– Какого черта! Ведь ничего не было! – не выдержал я.
Сара решительно направилась к лестнице. Я повернулся к парням, которые буквально сверлили меня взглядом:
– Так будем убираться или глазки строить?
– Эмма! – услышала я Сарин вопль.
Она уже закрыла за собой стеклянную дверь и бежала по патио. Я остановилась ее подождать, и мы вместе стали спускаться по лестнице.
И только когда мы наконец оказались на пляже, она решилась со мной заговорить:
– Ты в порядке?
Я пожала плечами, не зная, что отвечать. Нет, не в порядке, и это еще мягко сказано. Я чувствовала себя… абсолютно потерянной.
– А зачем тебе вчера вечером понадобился Эван? – с любопытством спросила Сара.
Смущенно потупившись, я завороженно смотрела, как вода набегает на песок и тут же всасывается.
– Я решила объяснить, почему оставила его. Он хотел знать. Он имеет право знать. И я объяснила.
– А что именно ты ему сказала? – поинтересовалась Сара.
Тогда я повторила то, что уже говорила ей два года назад:
– Я оставила его, чтобы защитить. Избавить от страданий, которые я могла ему причинить. – При этих словах мое сердце дало сбой.
– И… что он ответил? – Сара вела допрос очень осторожно. Она словно тянула за тонкую ниточку и боялась спросить лишнее, чтобы ниточка эта не оборвалась.
У меня вдруг сдавило горло. На глазах закипели слезы, и я задрала голову к облакам, чтобы не дать им пролиться.
– Ничего, – глухо произнесла я. – Он ничего не ответил.
– Значит, ты больше не хочешь, чтобы он тебя ненавидел, да? – прямо в лоб задала вопрос Сара.
Я покачала головой:
– Но не думаю, что он может простить меня. – Я чувствовала себя раздавленной. – Ты была права…
– Насчет чего? – дрогнувшим голосом спросила Сара.
– То, что я оставила его, действительно было самой большой ошибкой в моей жизни. – Я остановилась, закрыла лицо руками и тихо всхлипнула.
– Ты собираешься сказать, что случилось? – На пороге моей спальни возник Нейт, он с удивлением наблюдал за тем, как я лихорадочно бросаю вещи в сумку.
– Нет. – Я решительно покачал головой. Ведь признание Эммы касалось только меня. – Но я должен о многом подумать.
– Ты считаешь, что сделал ошибку, да? – прислонившись к дверному косяку, спросил Нейт.
– Насчет этой поездки? Нет, я ведь сам этого хотел. Эмма здесь ни при чем, – ответил я, поскольку принял это решение еще до сегодняшней ночи. – Но я не уверен, что будет, когда я вернусь.
– Неужели все так плохо? – догадался Нейт.
Я покачал головой:
– Нет, просто… надо подумать.
– В любом случае, Эван, – осторожно начал Нейт, – я не позволю ей снова разбить твое сердце. Я видел, что она с тобой сотворила, и костьми лягу, но не дам этому повториться. Даже если ты меня возненавидишь.
– Понял, не дурак, – сказал я ему. – К прежнему возврата нет. Клянусь.
Нейт понимающе кивнул.
– Эй, а ты не опоздаешь на рейс? – спросил он.
– Нет, мой самолет в полдень, – запихивая куртку в сумку, ответил я. – Придется сделать остановку. Надо до отъезда повидать Эмму.
– Нет проблем, – согласился он. – Но, чтоб мне провалиться, ты точно говорил, что вылетаешь утренним рейсом.
– Дай-ка проверю. – Я вытащил телефон и проверил присланный мамой план маршрута. –Блин, мой рейс уже через час. Надо поторапливаться.
– Эм, ему просто нужно время, – утешала меня Сара. Мы сидели на веранде и смотрели, как волны лижут темный песок. – Эван обязательно простит тебя.
В чем я отнюдь не была уверена. Да и с какой стати? Ведь я предала его. Предала их обоих. Вместо того чтобы открыть Эвану душу, оставила его. И оттолкнула от себя Джонатана в страхе, что он подобрался слишком близко. Ни у кого из них не было оснований мне доверять. И теперь я с ужасом поняла, что потеряла обоих.
Я обернулась к Саре и, встретив ее сочувственный взгляд, задалась вопросом: сколько времени понадобится мне, чтобы в очередной раз обидеть ее? Она всегда умела прощать, даже тогда, когда я была с ней не до конца откровенной. Но если так и дальше пойдет, в один прекрасный день я могу оглянуться и понять, что осталась одна.
– Пожалуй, пойду приму душ, – объявила Сара.
– Ладно. – Я решила остаться на веранде. Смахнула случайную слезу и попыталась спрятаться под покровом оцепенения, но, несмотря на все мои усилия, сердце ныло от мучительной боли.
Я хотела достать телефон, чтобы посмотреть, ответил ли Джонатан на мои новые имейлы и сообщения. В последнее время это уже вошло в привычку, типа наркотической зависимости, хотя в глубине души я знала, что ответа не будет. И тут неожиданно поняла, что оставила телефон у Эвана. Я недовольно поморщилась, поскольку была еще не готова туда возвращаться. Надеюсь, Сара сможет забрать его.
Еще утром, когда я вошла в дом, то заметила, что дверь в комнату Коула закрыта. По идее, он уже давным-давно должен был встать. Но, учитывая то, как он вчера расстроился из-за меня, я решила его не трогать и прошла прямиком в Сарину комнату.
– Я оставила свой… – прямо с порога начала я, но внезапно увидела, что у Сары в глазах стоят слезы, а плечи понуро опущены. – Что случилось?
– Хм… Мама звонила, – начала Сара и замолчала. Я села рядом, ожидая продолжения. – Дедушка умер.
– Ох, Сара, прими мои соболезнования. – Я взяла ее за руку, она уронила голову на мое плечо.
– Спасибо. Он был уже старенький. Мы знали, что это всего лишь вопрос времени. – Она тяжело вздохнула. – И он всегда казался немного не в себе. – Она задумалась и добавила: – Бог мой, он был настоящей занозой в заднице. – Эти слова вызвали у нас приступ нервного смеха. – Но он был моим дедушкой, и я его любила.
– Знаю, – обронила я, прижавшись к ее щеке.
– Я должна ехать, – пробормотала она. – Мама уже заказала машину, которая должна отвезти меня в аэропорт Лос-Анджелеса.
В свое время я пару раз видела ее дедушку. И в его присутствии всегда чувствовала себя несколько неловко: меня потрясали его цинизм и манера постоянно жаловаться на то, что у него все болит. По-моему, ему вообще никто не нравился, за исключением, по иронии судьбы, Джареда. Наконец Сара собралась с духом, выпустила мою руку и решительно встала. И хотя она явно смирилась со своей утратой, у меня возникло сильное желание сделать нечто такое, что немного приободрит ее.
– Знаешь, я поеду с тобой. – Я хотела, пусть отчасти, отплатить ей добром за добро. За то, что подставила мне дружеское плечо во время маминых похорон.
– Ой, нет, – решительно отмахнулась Сара. – На твою долю и так выпало более чем достаточно переживаний. И оказаться в кругу моей сумасшедшей семейки – испытание не для слабонервных. Уж можешь мне поверить. Я вернусь через несколько дней.
Я послушно кивнула.
Через полчаса Сара уже упаковала вещи. Мы были на низком старте, когда услышали со стороны подъездной дорожки гудок.
– Это за мной, – грустно улыбнулась Сара. – Все, пора ехать. – Она вдруг замялась и пристально посмотрела на меня. – Эмма, поговори с ним. Дай ему шанс переварить информацию, а затем просто поговори с ним. – Я неуверенно кивнула. Она крепко меня обняла. – Ладно, я скоро вернусь. Я тебе оттуда позвоню, идет?
– Конечно, – едва слышно произнесла я.
Сара выкатила чемодан за дверь и исчезла.
Ее отъезд меня страшно расстроил. Опять противно заныло под ложечкой. Я была настолько не в форме, что даже лучшую подругу не смогла успокоить. Хотя сейчас она не слишком и нуждалась в моих утешениях.
Я посмотрела на дверь в комнату Коула и тяжко вздохнула. У меня не было ни сил, ни желания объяснять ему, что произошло прошлой ночью. Мы оба все прекрасно понимали.
И все же что-то тут было явно не так. Я подошла к его двери и осторожно постучалась. Тишина. Тогда я нерешительно открыла дверь. Кровать была аккуратно застелена, комната казалась… слишком уж чистой. Я прошла дальше и обнаружила, что моя одежда по-прежнему висит в шкафу, туфли и сумка стоят на полу, а вот его вещи исчезли. Я заглянула в ванную. Там тоже не осталось ничего лишнего, за исключением моей зубной щетки.
Я уже собралась было развернуться и выйти из комнаты, но внезапно мое внимание привлек листок бумаги, лежавший на подушке. Я в задумчивости посмотрела на него, не в силах решить, действительно ли хочу узнать содержание письма. Мне вдруг стало страшно. Собравшись с духом, я развернула листок.
Я решил уйти первым, пока ты не заставила меня страдать. Эмма, я не позволю тебе причинить мне боль.
Я бессильно опустилась на кровать, словно придавленная тяжестью этих двух фраз.
– Коул, прости меня, пожалуйста, – прошептала я.
Все, что он не захотел сказать, я прочла между строк. Ведь я действительно заставила его страдать. Я сделала это.
Вернувшись в гостиную, я рухнула на диван и накрылась одеялом, чтобы согреться. Я лежала, уставившись невидящими глазами в пустоту, а сердце тем временем постепенно сковывало льдом.
Я снова почувствовала себя затерявшейся в этом мире. Девушкой без роду без племени. Моя семья от меня отказалась. Эван не смог простить. Сара во мне не нуждалась. Соседки по дому фактически были чужими. Джонатан уехал. И даже Коул в результате ушел, так как наконец понял, что я собой представляю.
Внезапно навалилась страшная усталость. Веки отяжелели. Я закрыла глаза в надежде, что голоса в голове не помешают мне заснуть.
Я смотрел на зажатый в руке телефон. Телефон, который Эмма оставила на кровати и который я должен был вернуть ей до отъезда в аэропорт. В этой спешке я напрочь о нем забыл. Я вставил в него свою зарядку и положил на письменный стол.
Дверь внезапно скрипнула – и в номер отеля, где я остановился, вошел Джаред с дорожной сумкой в руке.
– Привет, – поздоровался я. – А ты как оказался тут?
– Мама велела приехать. Сказала, что будет здесь вместе с тобой и что ей нужно сообщить нам нечто важное.
– Надо же! А ты, случайно, не знаешь, что именно? – поинтересовался я.
Читать бесплатно другие книги:
