Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы Калашников Максим

Простое сравнение

Сегодня многие исповедуют миф: царская Россия — это «царство света», а СССР — юдоль Зла. И даже воевали они по-разному. Мол, в Первой мировой старая Россия показала себя гораздо лучше, чем Союз — во Второй.

Но так ли это? И можно ли сравнить Первую и Вторую мировые войны?

«Царской России, в отличие от «более прогрессивного СССР», пришлось воевать не с одной Германией, а сразу с тремя противниками: Германией, Австро-Венгрией и Османской империей. При этом Россия потеряла всего 2 миллиона человек, а не двадцать с лишним, как Советский Союз. При этом царская Россия не знала ничего подобного катастрофе 1941 года, немцы не доходили до Москвы…»

Примерно таков ход рассуждений многих. Увы, это самый грубый миф, а у его приверженцев, кажется, не наблюдается избытка интеллекта. Почему? Докажем это спокойно и без эмоций. Хотя бы потому, что перед нами ещё одна попытка обессмыслить великий подвиг нашего народа в 1941–1945 годах, вывалять в грязи нашу Победу.

Итак…

Обстоятельство первое: царская Россия в Первой мировой понесла страшное поражение. Она лопнула изнутри двумя революциями, перешедшими в кровавую и кошмарную Гражданскую войну с 20-миллионными потерями. Так что итог Первой мировой для России — это отнюдь не 2 миллиона потерянных на фронтах в 1914–1917 годах, а намного больше. Россия оказалась исключенной из круга победителей в Первой мировой, она не получила вожделённых Босфора и Дарданелл.

А вот СССР во Второй мировой оказался победителем: его армии взяли Берлин, Прагу, Вену. СССР получил под контроль половину Европы. И по итогам войны он стал одной их двух глобальных сверхдержав.

Только не надо орать, что царская Россия не понесла поражения на поле битвы, что на самом деле её предали изнутри и Ленин брал немецкое золото! Победа в войне — это уничтожение противника и достижение собственных целей любым путём. И битвы на фронтах при этом — не единственный способ сокрушить противную сторону. Для уничтожения неприятеля в ход идет всё: подкуп, террор, использование революционеров и «пятой колонны» в тылу оппонента. Причём правители Российской империи должны были об этом знать: те же самые приёмы во время Русско-японской войны 1904–1905 годов применяли японцы, англичане и французы. Они уже тогда финансировали революционеров и буржуазную оппозицию, что мечтали о развале империи, о революции, о свержении самодержавия. Знали — и проворонили тот же ход в 1914–1917 годах.

Наш враг в 1941–1945 годах пытался применить тот же приём «взрыва изнутри», ставя на русский национализм, на сепаратистов украинских, чеченских, казацких, грузинских, тюркских, азербайджанских. Но у него ничего не получилось. СССР не взбунтовался. Он оказался прочнее царской России, а его правящий истеблишмент — более монолитным и волевым.

Одно обстоятельство: чтобы взорвать воюющую страну в тылу, нужно, чтобы правители означенной страны так запустили внутренние проблемы и общественные противоречия, чтобы противник мог воспользоваться этим. Грубо говоря, должен возникнуть пороховой погреб, к коему достаточно поднести горящую спичку. Если же пороха нет, то можно истратить сотню спичек, но ничего не добиться. Никакие заговорщики, революционеры и жидомасоны, никакие вагоны Ленина и пароходы Троцкого, никакие финансовые вливания извне не смогут развалить страну и вызвать в ней революцию, если оная страна здорова и крепка. Если в ней не вызрел колоссальный заряд ненависти общества к скурвившейся власти.

Царская Россия «трудами» последнего царя представляла из себя именно пороховой погреб. Общество России к 1914 году уже было расколото на непримиримо враждебные лагеря, готовые стрелять и резать друг друга. В обществе уже накопились нерешённые, острейшие проблемы. В итоге царя пошли валить все, кто только мог: февраль 1917-го (который и стал началом национальной катастрофы, открыл дорогу анархии и хаосу) устраивали совсем не коммунисты, а самые что ни на есть буржуазные деятели, и царя к отречению принуждали все командующие фронтами и флотами — одни русские генералы и адмиралы. Кляня Ленина как немецкого наймита, многие забывают, что дорогу Ленину к власти открыли февралистские буржуазные революционеры, которые тоже брали денежки у американских и европейских масонов и сами взламывали старую Россию изнутри.

Так что, как ни крути, царская Россия потерпела поражение в мировой войне, а вот СССР добился Победы.

Наивны и россказни о том, что-де царской России пришлось драться сразу с тремя империями (Германией, Австро-Венгрией и османской Турцией), а СССР едва справился с одной Германией.

Чушь собачья. Мы воевали не с Германией, союз монархистов-антисоветчиков, включал в себя и старую Германию, и Австрию, и Чехию (в общем — со Словакией). На стороне Рейха отлично (и до последнего!) воевала Венгрия — достаточно вспомнить кровавые и тяжёлые для нас бои у Балатона в начале 1945 года. На стороне Гитлера воевала и Хорватия. Словом, Третий рейх фактически включал в себя бывшую Австро-Венгрию. Причём если в 1914–1918 годах австрийские части были худого качества и плохой стойкости, то теперь мобилизованное население бывшей Австро-Венгрии интегрировалось в гораздо более боеспособный вермахт. Более того, на стороне немцев выступили Румыния и Италия, тогда как в Первую мировую эти страны воевали против немцев и австрияков.

Для полноты картины учтём: в Первую мировую против Германии пошла и Япония. А вот во Вторую японцы были союзниками Гитлера. Хотя они и не нападали на СССР, но нависали над нашими дальневосточными рубежами Квантунской армией. Против неё нам всю войну приходилось держать 40 дивизий Забайкальского и Дальневосточного фронтов. Фактически — второй большой фронт, хоть и «бескровный». Это полностью перекрывает «фактор Турции» в Первой мировой. Например, на 15 ноября 1916 года турки на Кавказском фронте имеют 25 дивизий (225 батальонов) против 12 более крупных русских дивизий (201 батальон). В Персии действует 2 дивизии (19 батальонов) против полутора русских (примерно 15 батальонов). Как видите, Япония во Великую Отечественную оттягивала гораздо больше наших сил. К тому же Турция Первой мировой — это уже безнадежно больное и отсталое государство.

Таким образом, царская Россия была в лучшем положении: могла держать в Сибири и на Дальнем Востоке минимум войск, максимум дивизий бросая на фронт борьбы с Центральными державами. А вот СССР такого позволить себе не мог: миллионная Квантунская армия в 1941 году (фактически отдельное государство со своей экономической базой) — это вам не шутки.

Ещё одно важное различие: если в Первую мировую большую часть немецких дивизий оттягивал Западный фронт (где с немцами воевали французы и англичане), то в Великую Отечественную СССР пришлось бороться с Третьим рейхом (Германия + Австро-Венгрия) фактически один на один. Немцы до 1943 года (до высадки союзников на Сицилии и образования Итальянского фронта) бросали против нас до 70–80% своих дивизий.

Итак, возьмём данные по распределению дивизий на 15 ноября 1916 года (разгар войны). Информация есть в пятом томе советской «Истории военного искусства».

На Западном фронте — 129 германских дивизий (1314 батальонов) против 168 дивизий и 2 бригад Антанты (2219 батальонов).

На Русском фронте — 104 немецких, австрийских и турецких (2) дивизий (всего — 1232 батальона) против 130 русских дивизий (2023 батальона).

На Румынском фронте — 11 австрийских и 9 немецких дивизий (20 дивизий — 222 батальона) против 18 румынских и 9 русских дивизий (213 и 144 батальона).

Как видите, в Первую мировую англо-французы реально оттягивали на себя большую часть германских войск, чего и близко не было в Великую Отечественную, вплоть до высадки англо-американцев в июне 1944-го в Нормандии (и то большинство гитлеровских дивизий после открытия Второго фронта всё равно воевало с нами). И ход Первой мировой для царской России мог быть совершенно иным, имей немцы возможность перебросить на фронт хотя бы 60 дополнительных дивизий! Боюсь, что тогда немцы продвинулись бы до Смоленска. Как минимум 60 дополнительных дивизий Германии могли в пух и прах разгромить царскую Россию в 1915 году так же, как осенью 1914 года в битве при Танненберге двести тысяч немцев расколошматили по частям 400-тысячную группировку войск Самсонова и Реннекампфа.

Сравнивать потери царской России и СССР в двух мировых войнах вообще нельзя. Немцы в Первую не уничтожали так мирное население — наших детей, женщин, стариков! Я впервые в жизни записался в библиотеку в 1976-м и прекрасно помню книги о немецкой оккупации издания 50–60-х годов. Там была масса фото рвов, забитых телами расстрелянных. Немцы в Первую мировую не жгли заживо целые деревни, не лютовали так, как делали сие при Гитлере.

Давайте учтём и то, что Первая мировая — война ещё не моторизованная. Немцы в наступательных операциях передвигаются пешком и на конных упряжках, а не на грузовиках и бронетранспортерах. У них нет танков, нет «острия копья» молниеносных войн — пикирующих бомбардировщиков. Поэтому охватов и «котлов» у немцев не получалось: русские успевали из них выскальзывать. А не было «котлов» — и потери наши получались меньше.

Ну а уж если говорить о 1941 годе… Немцы 1941 и 1914 годов — две «больших разницы». Гитлер применял настолько неожиданные и иррациональные, беспредельно наглые решения, что его противники как бы слепли и глохли, не замечая очевидного. Да, проворонили мы нападение. Но точно так же проворонили их англичане и французы, где не было никакого диктатора Сталина. Они прохлопали переброску немецких войск в Норвегию в 1940-м, когда Гитлер умудрился провести транспорты с войсками под носом у англичан, господствовавших на море. Так было в мае 1940-го — когда англо-французы, вопреки всем разведданным, не верили в то, что немцы пройдут танками через Арденны. Так было в декабре 1941-го в Малайе, где британцы до последнего не верили в безумный бросок японцев через джунгли к Сингапуру, тоже не отвечая на разведывательные полёты вражеской авиации и всячески избегая возможных провокаций.

Это — особая история. В жанре «психотриллер». Особая тема, которую известный Максим Калашников затронул в книге «Крещение огнем. Вторжение из будущего».

А напоследок скажу: не смейте трогать нашу Победу! Вам её в грязи не извалять, уроды всех толков. Мы тогда победили настоящих «пришельцев из будущего», гитлеровцев-«инопланетян». И победили не под жалким бело-сине-красным, а под алым, серпасто-молоткастым, славным стягом!

Этому флагу я салютую от всей души.

Иная реальность: что было бы «без 1917 года»?

А теперь давайте попробуем «алгеброй поверить» мечты многих о том, что могло быть, не допусти царь революции 1917 года. Нам очень многие стараются внушить, будто та Россия, победив в Первой мировой, входила бы в пору невиданного взлета, в полосу безоблачного счастья.

Чушь! Втравив Россию в Первую мировую, западная элита загнала нашу страну в смертельную западню. При любом исходе войны Россия летела в пропасть.

Ну, не случилось революции, ну сломали немцам хребтину в 1917 году, они капитулировали. Ну, вошли русские в Константинополь. И что дальше? Финансы страны расстроены, государственный долг огромен, экономика — в рецессии. Репарации побеждённой Германии ничего не решали: и в реальной истории немцы не могли их платить, пришлось Западу давать им отсрочки и разбивки в платежах до 1980 года. Естественно, ни хрена эти репарации послевоенную Россию не выручали. И что там её ещё терзает? Аграрный вопрос не решён, под страной — всё та же бомба земельного вопроса. Поскольку не было «нашей» Гражданской войны и не погибло в ней миллионов крестьян, перенаселение деревни и малоземелье чувствуются намного острее. Никуда не делись рабочие, бунтовавшие против старого порядка ещё в июле 1914-го. Никуда не делась и воровская низшая раса, нажившаяся на военных поставках. Она по-прежнему ворует, крестя лбы в храмах и изрекая патриотические лозунги. Никуда не делась растущая напряжённость между голодным Севером и хлебным Югом. Не уничтожены причины регулярных голодовок, и они возвращаются. Особенно в страшную засуху 1921 года.

Что происходит дальше? Страну треплет жестокий социально-экономический кризис. Как минимум до 1925 года. Русского рабочего и предпринимателя государство душит налогами: надо отдавать Западу гигантский внешний долг (ведь большевиков нет, никто не отказался от его выплаты). Поэтому в «победоносной» России налоги и непосильные платежи по долгам государства угнетают развитие русской экономики. Одновременно растёт недовольство крупных землевладельцев и казачества: государство, отчаянно нуждаясь в средствах, пытается отобрать у них доходы от экспорта зерна. Правда, разросшийся госаппарат при этом отчаянно разворовывает казённые средства.

А дальше приходит мировой кризис 1929 года, и Великий крах американского фондового рынка перекидывается не только на Европу, но и на «Россию без 1917 года». В деревне — бунты. Идёт жестокое раскрестьянивание, людей заменяют тракторы и комбайны. Скорее всего, в стране вспыхивает революция — по аналогии с 1905 годом. А может, и случается попытка Юга отделиться. С возможной войной между Севером и Югом. И всё это творится на фоне страшной засухи 1933 года, приносящей голод на Юг. Казачий и причерноморский Юг отказывается отправлять хлеб в Центр. В самом же Центре — страшенный банковский кризис, аналогичный американскому; люди, лишившись сбережений, громят банки и выходят на улицы. Установившаяся в Петербурге-Петрограде военная диктатура какого-нибудь генерала Корнилова пытается подавить бунты.

Отблеск такой альтернативной реальности Алексей Толстой уловил в романе «Гиперболоид инженера Гарина» (1925–1927 гг.) В финале романа Гарин, став американским диктатором, сталкивается с восстанием рабочих и бежит, оставив вместо себя двойника: барона Корфа. И тот рьяно берётся за подавление выступлений народных масс: бросает конницу на улицы, начинает бомбить рабочие кварталы газовыми бомбами с полицейских аэропланов. Специальные жандармские отряды врываются в рабочие жилища, уничтожая всё живое. Поставьте на место Америки кризисную «Россию без 1917 года» тех же лет, и вы, пожалуй, узрите картину того, что могло случиться.

Параллельно вокруг России смыкается кольцо внешних врагов. Никому не нравится то, что русские заняли Босфор и Дарданеллы. Не нравится это ни Англии, ни США, ни Франции, ни Японии. Они считают: русские захватили слишком большое пространство на планете, они наложили лапу на гигантские природные ресурсы. Надо отнять их у России, а саму страну расчленить. Япония зарится на Сибирь и Приморье. Англия — на Кавказ и Юг. Американцы смекают, что без переформатирования мира и превращения доллара в мировую валюту им из Великой депрессии не выйти — нужна новая мировая война. Впрочем, они также засматриваются на природные ресурсы Восточной Сибири. Англичане начинают щупать почву в Германии: вы, дескать, потерпели поражение, но вы — свои, европейцы, в отличие от этих русских варваров. Войдите в западную коалицию — и давайте соединёнными силами разгромим и расчленим Россию. Германия при этом получит часть её земель. Например, Украину.

Вполне возможно, что против бьющейся в кризисе некоммунистической России 1930-х начинается новая глобальная война. Немцы прут с Запада на танках и с самолётами. С Востока нападает Япония. Англичане и французы бомбят нефтепромыслы Баку и Грозного. Американцы высаживаются на Сахалине, Камчатке, берут Владивосток. Японцы «перекусывают» Транссиб. В Германию, превращённую в главную ударную силу, идут караваны судов из США и Англии. С танками и пушками, с тушёнкой и грузовиками, со стратегическим сырьём и нефтью. Англичане на своих дредноутах громят наш Черноморский флот, западная авиация топит Балтийский флот. Небольшие военно-морские силы России в Тихом океане уничтожены атаками японских авианосцев. Северный флот России? Он ещё очень мал: страна не могла позволить себе строить много дредноутов и авианосцев — средства государства поглощали выплата внешнего долга и необходимость проводить болезненную и весьма затратную аграрную реформу (Столыпин-2). Англичане и греческие войска выбивают русских из Константинополя.

Западные спецслужбы поддерживают сепаратистские восстания в казачьих землях, на Кавказе и в Средней Азии. Они вооружают прибалтийских и финских националистов, поляков. На стороне наступающих немцев сражаются и поляки: они желают оторвать от Российской империи свои земли и создать независимую Польшу.

Что некоммунистическая Россия может противопоставить сему натиску? Немного танков, немного авиации. А в основном — пехоту да кавалерию. Ведь в этой ветви реальности «без коммунистов и Сталина» не случилось форсированной сталинской индустриализации, не были в рекордные сроки построены гигантские мощности, не созданы огромные сталинские ВВС и танковые войска. Нет миллионов подготовленных красными пилотов, техников, механиков-водителей.

В тяжёлых боях русские теряют Польшу, Финляндию, Белоруссию, Северное Причерноморье, Приморье, юг Сибири. Немцы врываются на Украину, движутся к Москве. Взят в блокаду Петроград: западные войска действуют из Прибалтики и Финляндии. Центральный промышленный район России парализован налётами английских четырёхмоторных бомбардировщиков «Ланкастер» и американских «летающих крепостей» «Б-17». На Дону объявляет о независимости и союзе с Западом новое казачье государство — Доно-Кубань. О своём суверенитете объявляют Азербайджан и Грузия, переходят под британский протекторат Хивинское ханство и Бухарский эмират. В Киеве собирается конгресс украинских самостийников.

Всё. Разгром. Дальше — раздел бывшей Российской империи. Во избежание возрождения русского империализма на несколько республик нарезаются даже великорусские земли.

Правда, война продолжается и потом, после капитуляции и раздела России. Японцы и Америка схлестываются на нашем Дальнем Востоке и на Тихом океане, на стороне США здесь играют Англия и Голландия. Британцам не хочется уступить Японии Сингапур и Малайю, а голландцам — Индонезию.

В Европе возможен конфликт между воспрявшей Германией, с одной стороны, и Францией да Англией — с другой. Но русских это уже не спасает. Даже если Западу становится не до поверженной России, один чёрт на её территории вспыхивает затяжная междоусобица между новыми «русскими республиками» — между ними и украинскими самостийниками. Идут бои за Воронежскую губернию и Кубань: украинские националисты считают их своими.

Учтём: в России существуют сильные революционные партии: и большевиков-коммунистов, и социал-демократов, и многочисленных агрессивных эсеров — социалистов-революционеров, славных своим террором и жестокостью, не уступающей большевистской. В альтернативной версии истории могло получиться так: в одной русской республике власть захватили эсеры, в другой — большевики, в третьей — военная правая диктатура, а в четвёртой — вообще атаман типа Семёнова или Анненкова. Естественно, они друг с другом сцепились бы, при этом ориентируясь на разные иностранные силы.

А ещё на этом нерадостном фоне свирепствуют голод и нищета, крестьянские восстания — селяне решают вообще жить вольницей, не признавая над собой никакого государства.

Атомного оружия нет, но борьба идёт жесточайшая. Чтобы сдержать натиск немцев, англичане и американцы ведут массированную воздушную войну против городов Германии. В Атлантике разворачивается напряжённая морская битва. Хотя немцы и лишились сильного флота в 1918-м, они строят подводные лодки. Германия громит Францию.

Ещё через четыре года уцелевшие в этой схватке США, Япония, Германия и Британская империя разделяют планету на сферы влияния, строя новый миропорядок на остатках России и за её счёт. Совокупные потери русских от войны, голода, нищеты, межнациональной резни, упадка городов — 30–40 миллионов человек. Засуха 1947 года вызывает страшный голод в русских землях.

Такова реальность, в которой мы могли оказаться без 1917 года. Господство клептократической низшей расы доводило до краха и победившую в Первой мировой Россию.

Мы можем сделать вывод: советский вариант истории был наилучшим выбором для России в первой половине XX столетия. Ибо в рамках капиталистической (или либерально-рыночной) парадигмы Россия в жестоком, машинном мире тех лет обрекалась на внутренний взрыв, разгром и исчезновение, а русский народ — на раскол и вымирание. Революция в России была неизбежна: и не случись она в 1917-м, то неминуемо произошла бы потом. Царские верхи сделали всё, чтобы в стране произошла революция.

«Драйвом» истории XX века стали жесточайшие «машинные» войны, требовавшие величайшего напряжения сил наций, передовой техники и вершин менеджерской организации. Целью этих войн было завоевание «жизненного пространства», обращение в рабов покорённого населения и уничтожение его «излишков». Старая Россия была слишком отсталой, неразвитой и расколотой изнутри, чтобы выдержать эти испытания. Красные, сумев в рекордные сроки поднять страну из разрухи и за десять лет превратив Россию-СССР в индустриальную сверхдержаву, сумели — хотя и жестоко — сжать время. Они в десять лет сделали то, на что у царской России должно было уйти тридцать-сорок лет.

Не некролог, но попытка разобраться…

Вернувшись из альтернативной реальности в привычную нам историю, мы не хотим бросаться в крайности. Вне всякого сомнения, в царской России были и замечательные люди, подвижники и патриоты высшей пробы. Поистине — высшая раса. Именно благодаря им в романовской империи делалось всё хорошее. Наш русский народ всегда был талантливым. Мы всегда будем помнить изобретателя радио Попова, инноваторов-электротехников Яблочкова и Ладыгина. Биологов Павлова, Сеченова, Тимирязева. Смелого искателя нового в военно-морском деле — адмирала Макарова. Авиаконструктора Сикорского. Пламенного энтузиаста автостроения и тяжёлой авиации Шидловского. Адмирала Колчака — в роли выдающегося минёра и полярного исследователя. Отца Ленина — Илью Ульянова, замечательного деятеля народного образования. Талантливого полководца, генерала Брусилова. Изобретателя электросварки Бенардоса. Создателя современного учения о гигиене Эрисмана. Авиаторов Нестерова и Уточкина. Полярников Седова и Русанова. Великого химика и географа Менделеева.

Сквозь мерзкую массу воров и казнокрадов просвечивают настоящие чудо-богатыри, чьи имена сегодня почти забыты. Скажем, Дмитрия Григорьевича Бенардаки, создателя (в 1849 г.) Сормовского судостроительного завода. Или его преемника Константина Окунева, создавшего в 1871-м современный тип речного пассажирского судна — с двухъярусной надстройкой над главной палубой. А Николай Петров, что в 14 лет от роду (1850 г.) дерзнул поступать в Институт корпуса инженеров путей сообщения? Именно он в Турецкую войну 1877–1878 годов блестяще организует переброску катеров с Невы на Дунай по железной дороге. Именно он первым разработал технологии перевозки и хранения угля и зерна. Он был организатором рекордного строительства Транссиба, а потом стал одним из основателей нынешнего МИИТа — Московского института инженеров транспорта.

Но, увы, не эти люди играли первую скрипку в тогдашней России, а низшая раса. Воры-чиновники, помещики-«колонизаторы», идиотские великие князья с балеринами кшесинскими, полоумные либералы-буржуа. Вот этим бы чудо-богатырям дать всю полноту власти — и тогда не было б никакого 1917-го. Однако власть оказалась в руках сущих павианов. И всё кончилось катастрофой. Как ни крути, а старая Россия уверенно шествовала к 1917 году. Причём он мог случиться и в 1929-м, и в 1937 году. Царский дом Романовых — гореть им вечно за то в аду! — сделал всё, чтобы в стране разразилась революция.

Выбравшие социализм

Русские в 1917 году однозначно выбрали социализм. Сегодня нам врут, будто преступный большевистский режим разогнал в 1918 году Учредительное собрание, которое должно было определить облик России «после царя». Собственно говоря, февральские революционеры, скинув Николая Второго и уничтожив монархию в самом начале 1917-го, создали Временное правительство, которое и должно было работать до Учредительного собрания, выборы в которое проходили до октябрьского переворота. Версия нынешних козлов: большевики проиграли выборы в Учредилку, а потому её разогнали и тем узурпировали власть. А вот если бы, мол, Учсобрание заработало в полную силу, никаких ужасов коммунизма не случилось бы.

Но давайте посмотрим, кому отдали свои голоса тогдашние граждане России. Итоги выборов в Учредилку в СССР никто не скрывал, они содержались в собрании сочинений Ленина, равно как и в учебниках истории. Итак, красные (большевики) получили 24% голосов. Социалисты-революционеры (эсеры) — 40,4%. 2,6% было у меньшевиков. Буржуазные демократы (кадеты) — 4,7%. То есть за партии социализма (большевиков, меньшевиков и эсеров) было отдано 67% голосов! Плевать русские тех времён хотели на ценности капитализма. Они послали куда подальше и веру, и царя, и буржуазных демократов.

Если бы большевики не разогнали Учредилку, то к власти в стране на совершенно законных основаниях пришла бы в 1918 году партия эсеров. (Процент поданных за неё голосов — это примерно столько же, сколько получил Ельцин на президентских выборах 1991 г.) За социалистами-революционерами охотно шли крестьяне и солдаты, в общем — русский мужик, хотя в руководстве СР еврей на еврее сидел. (Вообще, можно говорить о парадоксальном союзе русских крестьян и вообще русских низов с евреями в начале XX века: и те, и другие чувствовали себя изгоями.) Партия эсеров возникла в 1901 году — на два года раньше, чем большевистская. Лозунг конфискации помещичьих земель и передела их между крестьянами Ленин творчески заимствовал у СР. Эсеры чихать хотели на «священную частную собственность», стояли за национализацию, давно занимаясь ограблением банков (экспроприациями), а террор с самого начала сделали основой своей борьбы. Причём террор «в промышленных масштабах». Вы что думаете, будто под властью эсеров Россия не получила бы жесточайшую диктатуру? Да они точно так же национализировали бы всю промышленность, ввели бы продразвёрстку, а с противниками расправлялись бы без всяких сантиментов, учинив и расстрелы заложников, и концентрационные лагеря. И евреев в руководстве страной было бы столько же, если не больше. И эсерам бы пришлось вести форсированную индустриализацию, ускоренное укрупнение сельских хозяйств, ударное военное строительство…

Россия начала XX века носила в себе социализм. Её лучшие умы работали в этом направлении. Вспомним: в 1913-м военные предлагают провести массовую механизацию села с созданием предтеч колхозов — товариществ тракторной обработки земли. В 1915 году при Академии наук возникает КЕПС — Комиссия по изучению естественных производительных сил России. По инициативе академиков Вернадского, Карпинского и других выдающихся умов — людей русской высшей расы. Именно КЕПС просуществует до 1930 года, ещё в 1915–1917 годах поставив задачу форсированного научно-индустриального развития страны. КЕПС занималась инвентаризацией природных ресурсов России, намечала планы производства алюминия, добычи природного газа, нефти, бора, йода, висмута, развития платиновой промышленности. Особые работы посвящались созданию ветроэнергетики, промышленной переработке морских водорослей. Инвентаризовался научно-технический задел страны. Выходили тома подробных исследований, толстенные описания и справочники! По сути дела, КЕПС стала центром кристаллизации отечественных технократов. И немудрено, что советская власть пошла потом на прочный союз с ними. Вернадский и Карпинский, например, станут одними из самых влиятельных в СССР учёных, вышедший из КЕПС академик Ферсман — кумиром советских геологов. 19 ноября 2001 года современный буржуазный журнал «Эксперт» в статье «Памяти КЕПС» писал:

«В 1915 году Императорская академия наук, следуя предложению Вернадского, организует Комиссию по изучению естественных производительных сил России (КЕПС), призванную, говоря современным языком, провести инвентаризацию инновационного потенциала страны. Чиновники и промышленники с энтузиазмом поддержали новые настроения в технократических кругах.

Вскоре удалось наладить отечественное производство оптических стекол (произошло полное импорт-замещение этого вида продукции), измерительных приборов, электротехнической аппаратуры, минеральных удобрений и многого другого. Кстати, идея тотальной химизации сельского хозяйства (как и проекты ГОЭЛРО и БАМа) родилась до 1917 года, тогда же были предложены и оригинальные российские ноу-хау производства наиболее важных удобрений на местной сырьевой базе.

Собственно, большевистский технократический миф нёс в себе мало нового. Всё, что было необходимо новой советской политической элите, — заручиться поддержкой русской технократии, гарантией чего становилось обещание немедленно приступить к воплощению её ещё не реализованных проектов. КЕПС стала прообразом советских институтов, отвечавших за тотальную модернизацию российской экономики…» (Авторы — Ирик Имамутдинов, Елена Рыцарева и Алексей Хазбиев)

Скажем более того: комиссия эта с самого начала была поддержана Лениным (затем трансформировавшись в Совет по изучению естественных производительных сил при ВСНХ). В той или иной форме эта структура продолжала существовать всю советскую эпоху! В апреле 1918 года Ленин пишет «Набросок плана научно-технических работ», впрямую интегрируя КЕПС в свои планы.

«Академии наук, начавшей систематическое изучение и обследование естественных производительных сил России, следует немедленно дать от Высшего совета народного хозяйства поручение.

(Внизу Ленин делает приписку о срочном печатании имеющихся трудов и материалов КЕПС: «Надо ускорить издание этих материалов изо всех сил, послать об этом бумажку и в Комиссариат народного просвещения, и в союз типографских рабочих, и в Комиссариат труда».)

Образовать ряд комиссий из специалистов для возможно более быстрого составления плана реорганизации промышленности и экономического подъёма России.

В этот план должно входить:

рациональное размещение промышленности в России с точки зрения близости сырья и возможности наименьшей потери труда при переходе от обработки сырья ко всем последовательным стадиям обработки полуфабрикатов вплоть до получения готового продукта.

Рациональное, с точки зрения новейшей наиболее крупной промышленности и особенно трестов, слияние и сосредоточение производства в немногих крупнейших предприятиях.

Наибольшее обеспечение теперешней Российской Советской республике (без Украины и без занятых немцами областей) возможности самостоятельно снабдить себя всеми главнейшими видами сырья и промышленности.

Обращение особого внимания на электрификацию промышленности и транспорта и применение электричества к земледелию. Использование непервоклассных сортов топлива (торф, уголь худших сортов) для получения электрической энергии с наименьшими затратами на добычу и перевоз горючего.

Водные силы и ветряные двигатели вообще и в применении к земледелию…» (Полн. собр. соч. Т. 35, С. 228–231)

План-то — толковый. Его хоть сегодня — для нынешней РФ. Да и с планами Обамы по подъёму США сейчас — немало параллелей. И с практикой сегодняшнего большого бизнеса, что спасается от глобального кризиса 2000-х годов слияниями и укрупнениями…

Как видите, царская КЕПС перешла на службу красным. В 1976 году академик Николай Некрасов, тогдашний председатель Совета по изучению производительных сил при Госплане СССР, рисует замысел создания территориально-производственных комплексов: строительство предприятий глубокой переработки сырья непосредственно у месторождений этого самого сырья — в точности по царскому КЕПС и по наброску Ленина. В 1976-м наши планировали ускоренное развитие Сибири и Дальнего Востока. Некрасов говорил о создании мощной единой транспортной системы с применением больших дирижаблей. Он тогда ещё не знал, что планы эти будут похерены сволочами-«реформаторами», а не достроенные до конца территориально-производственные комплексы СССР станут основой «империй» расеянских и прочих олигархов, силовиков, «гэбнюков» и т.д.

Да, КЕПС в 1918-м пошёл на альянс с красными! Именно царские специалисты начинают верстать то, что в 1920 году назовут ГОЭЛРО — генеральный план электрификации России. А это начало плановой экономики. И понятно, почему умнейшие русские работают в этом направлении: слишком очевидна отсталость России 1910-х годов, слишком понятна задача: либо страна начнёт форсированное, скорейшее промышленное развитие, либо её сомнут. Условием выживания России в новую эпоху империалистических войн становились быстрая индустриализация, электрификация, механизация (и сельского хозяйства, и армии), а также быстрое укрупнение сельских хозяйств с выдавливанием из деревни десятков миллионов вчерашних крестьян (некий вариант коллективизации). И красные всего лишь воплотили в жизнь эту программу.

Умному человеку в дореволюционной стране было очевидно, что действовать придётся быстро. Что времени чертовски мало. Опыт франко-прусской (1870–1871 гг.), испано-американской (1898–1899 гг.), англо-бурской (1899–1902 гг.), русско-японской (1904–1905 гг.) и балканских (1912–1913 гг.) войн говорил о том, что впереди — жестокие схватки миллионных армий с сильнейшей артиллерией и автоматическим оружием, с бронетехникой, с перебросками целых корпусов по железным дорогам и на автомобилях. С аэропланами и радио. С дредноутами, подводными лодками и дирижаблями-бомбардировщиками. С широчайшим использованием телефона и радио. Поставим себя на место русского умника 1913 года. Итак, он видит, что в англо-бурской войне уже применяются бронепоезда и бронированные тракторы с пулемётным вооружением. Итальянцы в конфликте с Турцией за Ливию уже мечут бомбы с аэропланов. В Германии летают первые цельнометаллические дирижабли графа Цеппелина, способные нести по 2–6 тонн бомб. Что уже в войне с бурами англичане расстреливают миллионы патронов в месяц, используя пулемёты, что колючая проволока опутывает укреплённые позиции. Что войска начинают двигаться на грузовиках. Что на смену старым взрывчатым веществам идёт тринитротолуол, ТНТ. И что всему этому может противопоставить отсталая, крестьянская Россия? Становится очевидным: либо она становится индустриальной, причём в самые сжатые сроки, либо её уничтожат, разорвут на части.

В начале XX столетия видно, что династия Романовых на несколько десятилетий промедлила с необходимыми преобразованиями в стране. Крепостное право, отменённое пруссаками в 1811-м, в России задержалось ещё на полвека. Промышленный переворот, начавшийся в Англии в 1780-х годах, в России начинается лишь в 1840-х. Проблемы в стране нарастают, а Романовы медлят с их решением, тянут, тянут! А времени остаётся всё меньше и меньше. Время, остающееся в запасе, буквально тает.

И нет ничего удивительного в том, что все необходимые преобразования пришлось вести революционным путём. И потом действительно пробегать за десять лет вековое расстояние, делая то, что господа Романовы не смогли сделать за доброе столетие.

Но почему цари оказались такими медлительными?

Проклятый вопрос коррупции

«В городской думе не раз поговаривали о метро, но как-то неуверенно. Сами «отцы города» чувствовали, что при воровстве, взяточничестве такую панаму разведут, что никаких богатств не хватит…

– Только разворуют, толку не будет».

Так Владимир Гиляровский писал в своей книге «Москва и москвичи» о той, романовской Первопрестольной. В самом деле, первая линия метро в столице откроется в 1933-м, и постройка подземки в Москве станет мистическим проектом всесоюзного значения. Но важно другое. Вчитайтесь в строки дяди Гиляя. Смотрите: ничего сделать невозможно, ибо коррупция приведёт к чудовищному удорожанию проекта, к разворовыванию отпущенных денег. Разве не то же самое говорят в нынешней, «остаточной» России? В ней, какие бы проекты ни затевались — дорожные, космические, авиационные, трубопроводные или олимпийские, всё сводится к тому же самому. К раздуванию затрат и к прикарманиванию государственных денег. К неимоверной неэффективности власти, правительства, государственных корпораций. Всё вернулось!

Иногда дух захватывает при мысли о том, чего могла бы достичь старая Россия с её невероятно талантливым русским народом и обилием природных ресурсов, если бы не коррупция правящей «элиты». Да у нас не страна была бы, а сказка наяву! А если бы не было коррупции в РФ после 1991 года? Если бы не случилось приватизации по Ельцину — Чубайсу, колоссального раскрадывания средств в Москве 90-х, кучи ненужных проектов типа стройки храма Христа Спасителя или сочинских игрищ? Если бы не было разворовано имущество группы войск в Германии, если бы не строилась финансовая пирамида ГКО, если бы в 90-е годы не было выведено за рубеж 600–700 миллиардов долларов, если бы после 2000 года, в пору высочайших цен на нефть, расеянские вельможи не своровали бы полтора триллиона долларов? Да мы могли бы построить совершенно новую страну, вернуть многие утраченные земли, воссоединить русский народ — да ещё и на Марс слетать!

Но коррупция (владычество низшей расы) пожрала всё, загубив тьму великолепных шансов на наше национальное возрождение. А в начале XX столетия то же самое свалило страну в пучину страшной катастрофы. И здесь, как видите, оказались равно сволочными и русско-православная, и вчерашняя коммунистическая верхушки. Чести и совести не оказалось ни у тех, ни у других. Что какой-нибудь великий князь Хрен Хреныч Романов, что нынешний Олигарх Гэбнюкович оказались, по сути, тварями одного и того же пошиба.

Коррупция страшна не столько тем, что какой-нибудь Романов ворует деньги из казны или из бюджета проекта общенационального значения, сколько «побочными» следствиями. Под влиянием коррупции власть сама начинает рушить нужные для русских проекты, вкладывая деньги в самые нелепые затеи. Из-за коррупции чиновник, чтобы украсть миллион, принимается зарывать в землю миллиард. Ну а потом за взятки начинается продажа национальных интересов, втравливание страны в чужие, ненужные для неё войны. Которые снова превращаются в источники грязного обогащения для низшей расы. Коррупция — это отодвигание на задний план людей-творцов, это выдвижение к рычагам власти и финансов самых подлых и низких. Это управленческий дефолт, это крах страны. Так было в царской России, так случится и с бело-сине-красной Эрэфией. Посмотрите: и нынешняя система бьётся в бессилии и острейшем маразме. Она обездвижена чудовищным воровством.

Именно коррумпированность не просто власти, а правящего класса привела старую Россию к самоуничтожению и обрушению. Причём последняя вакханалия воровства старой России шла как раз в пору ожесточённой Гражданской войны. В тылу белых продолжали воровать, потреблять, наживаться на армейских поставках! Низшая раса воров и мародёров и здесь осталась верной себе.

Почитайте воспоминания белого вождя, генерала Антона Деникина. Вы ужаснётесь тому, какие взяточничество, казнокрадство, дикое мошенничество на армейских подрядах правили бал на территории, освобождённой белыми от красных. Но особенно Деникин возмущается тем, как представители высшего общества Юга России — заводчики и капиталисты — уговаривали его правительство взять у англичан и французов кредиты под залог тех предприятий, которые остались на советской территории и которые ещё предстояло отвоевать (дело было в 1919 году). Но для чего они жаждали взять займы? Да на личное потребление! На то, чтобы лакать шампанское и жрать в ресторанах.

«…Это означало принять на государственное содержание класс крупной буржуазии, в то время как нищая казна не могла обеспечить инвалидов, вдов, семьи воинов и чиновников…» — писал генерал. (А. Деникин. «Поход на Москву». Москва, «АСТ», 2003 г. С. 495)

Немудрено, что с такой «элитой» белые проиграли красным. Ибо то, что творилось на Юге у Деникина, повторялось и в Сибири у Колчака. Вот свидетельство очевидца насчёт 1919 года среди колчаковцев: «20 июля прошлого года Гений победы отлетел от нас. Мы отступаем… Вместе с делегацией омского «общественного блока» сижу против адмирала в большой столовой домика у Иртыша. Идёт оживлённая, несколько взволнованная беседа на больные темы дня — о развале на фронте и в тылу, о пороках управления, о безобразиях местных властей, об изъянах строительства армий…

Адмирал подробно останавливается на вопросе об администрации.

— Скажу вам откровенно, я прямо поражаюсь отсутствию у нас порядочных людей. То же самое и у Деникина — я недавно получил от него письмо… То же и у большевиков. Это — общее явление русское: нет людей. Худшие враги правительства — его собственные агенты. У большевиков на это есть чрезвычайка. Но не можем же мы им подражать — мы идём под флагом закона, права… Я фактически могу расстрелять виновного агента власти, но я отдаю его под суд, и дело затягивается. Пусть общество поможет. Дайте, дайте мне людей!» — вспоминает Николай Устрялов.

Но общество — остаток социума николаевской России — давало Колчаку либо болтунов бесполезных, либо воров.

«Каждый честолюбивый министр, как мы это видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами на свой личный страх, оставаясь безнаказанными!» — писал в своих мемуарах колчаковец, генерал Болдырев. А Деникин вспоминает, как в тылу его армии, истекавшей кровью в борьбе с красными, тысячи здоровых тунеядцев наполняли кабаки, собрания, улицы и даже правительственные учреждения.

А красные воевали. И делали дело. У белых оказалось слишком мало таких, как симпатичный поручик Брусенцов.

Надо честно признаться: попытка создания советского (а вернее, русского советского) человека стала ответом на разложение нации при поздних Романовых. И нечего презрительно говорить — «хомо советикус»! «Хомо православикус» оказался несостоятельным. Православие в его никонианской, казённо-государственной версии оказалось позолоченной пустотой. Романовская поповщина не спасла от господства низшей расы, от клептократии, от гниения «элиты». Отстояв молебны и крестя лбы, русские вельможи и богачи после воровали и грабили собственную страну, не боясь никакого Бога. Церковь не смогла предотвратить и нарастающего раскола нации. К 1917 году русские разделились не только на два народа («элиту», вёдшую себя как грабители-колонизаторы в чужой земле, и на всех остальных), но и на множество «поднародов», готовых резать и убивать друг друга. Казаки, кулаки, бедное крестьянство, промышленные рабочие, интеллигенция — вот на кого разделилась нация, причём трещины раскола пролегли и по политическому принципу. Крах русских как единого народа начался ещё до революции.

Ей-богу, смешно слушать нынешних ультранационалистов, твердящих о том, что русские не стали защищать сначала Российскую империю, а потом и СССР потому, что это были имперские государства, а не их «родные», национальные. А вот если бы, мол, была чисто русская Россия…

Бред собачий! Русские раскололись к 1917-му и к 1991 годам, прекратив своё существование как единая нация. Они были деморализованы и тогда, и сейчас. Они вообще ничего не станут защищать: ни империю, ни «нацгосударство», очищенное от всех нерусских. Они вообще не хотят ради чего-то напрягаться. Надо сказать, что обстановка после 1991 года даже во многом лучше, чем после 1917-го. Во всяком случае, сами русские не стали разделяться так, как в Гражданскую. Серьёзных попыток создать отдельную Казакию или Поволжскую Россию не наблюдается.

Причиной же раскола в обоих случаях стало господство воровства низшей расы. Она отравила всё общество. И создай сегодня чисто русскую Россию (отделив от неё всех нерусских), и эта «этнически чистая» страна тоже потонет в коррупции верхов.

Так что приход красных был скорее спасением России, её второй жизнью, нежели бедствием. При всех издержках Красного проекта. Потому что у противников коммунистов никакого альтернативного проекта не оказалось. Ну не считать же таковым созыв Учредительного собрания и ностальгические завывания: «Тройки проносятся к «Яру», а в комнатах наших сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет»! В этом смысле песня про то, как четвёртые сутки пылают станицы, очень правдива в передаче психологии белых. Нам, мол, главное — вернуться к прежнему и ездить в сверхдорогой «Яр», кутить и жизнь прожигать, наплевав на народ. А всё остальное нас, как жрущих свиней, не волнует. Ни тебе в песне тысячелетней Руси, ни высоких идеалов. И ни словечка о том, как на самом деле повели себя казаки с Дона. Стоит ли, глядя на это, удивляться тому, что белые потерпели крах?

А красные говорили: «Мы наш, мы новый мир построим!» И это оказалось намного действеннее. В большинстве своём народ пошёл за серпасто-молоткастыми, несмотря на все их жестокости. Пошёл потому, что в старую Расею возвращаться не желал. Не хотел он больше обеспечивать «Яр» для поручика Голицына с корнетом Оболенским. Ради этого даже лишения терпел. И такое в истории уже было. Например, император Наполеон, забирая у французов их детей в армию на вечные войны и заставляя их терпеть массу трудностей, пользовался бешеной популярностью. Ибо французы считали, что Бонапарт (лицо, кстати, не французской, а корсиканской национальности) обеспечивает невозврат дореволюционных порядков с их феодалами, поповщиной, работой на сеньора. То же самое было и в случае с красными. Параллели удивительны: создателем новой Франции выступил нефранцуз Наполеон, строителем России-СССР — кавказец Сталин.

Завершая тему, с грустью скажем: да, потенциально у царской России имелись огромные возможности для развития. В ней ещё был не исчерпанный демографически русский народ. Народ, который и по сию пору рождает яркие таланты. И можно было рвануться вперёд, не теряя миллионы жизней. Но, увы, увы: чтобы все эти возможности осуществить, в начале XX столетия России требовались две вещи. Во-первых, необходимо было разрешить проблемы-«бомбы», угрожавшие будущему страны. Да вот тот же аграрный вопрос, к примеру. Или проблему идиотской внешней политики, которая заставляла русских воевать за чужие интересы. Обезвредить эти «мины». Но старая «элита» Российской империи не могла решить этих проблем. Она, будучи коррумпированной и антинациональной низшей расой, сама представляла из себя проблему-«мину» под Россией. Именно она только усугубляла критическое положение России, упускала один шанс на развитие страны за другим, раскалывала и разлагала общество. Эту аристократию нужно было уничтожить. В противном случае «органическое развитие без коммунистического эксперимента» прямиком вело к краху России в капиталистическом мире XX века. Века ожесточённых механизированных индустриальных войн.

Сделать это смогли лишь красные. Началась эра Красного проекта.

Лет двадцать назад автор сих строк любил пофантазировать на тему того, как русские избегают катастрофы 1917 года, первыми в мире — в начале XX века — устанавливая у себя режим русского фашизма. Или чего-то среднего между фашизмом и национал-социализмом. Мне представлялось, как по Петербургу и Москве маршируют наши штурмовики с коловратными свастиками на рукавах. Но уже тогда было понятно: и такой власти пришлось бы вырезать клептократическую «элиту», а дальше выполнять, по сути, ту же социально-экономическую программу, что и советской власти…

Старая Россия погибла из-за воровства. Так же погибнет и «новая Россия» образца 1991 года. Из-за своей клептократии.

За что нам не стыдно

«…Русскому человеку хотелось хапать, хапать и хапать. А после пить, жрать и трахаться. Гражданину новой р-р-революционной р-р-республики, так же как и подданному его величества, хотелось всего лишь просто «сесть на хорошее место» и просто ничего не делать! (Это и есть истинная, хоть и тщательно скрываемая, «русская идея», вроде мечты насрать на полированный рояль.) Наследники рабов и бар-насильников, русские, как убеждённые потомственные сволочи, были едины в подсознательном целеполагании…

В 1953 году сальные и смачные циники убили последнего романтика Вселенной — Сталина, а в 1987 и 1991-м — государство-мечту.

С инфернальной закономерностью первым же так называемым президентом страны, продавшей веру в общее счастье и социальное равенство, стал немыслимый монстр — злобный, тупой жидина, толстомордый и вечно по-русски пьяный, выразитель чисто национального, смачного, злобного и циничного, купеческого и кулацкого, а честно — так и общенародного сального одичания!

После того как так называемый русский народ избрал своим главой это ублюдство (в 1991 г. — Ред.), я поставил на русских крест. Вы — не народ, ребята, вы — чмо! Вы — население!

Если покопаться в социальной истории России, то складывается убеждение в том, что единственная цель русского человека — создать своё личное ООО — опроститься, опуститься и одичать. Одичание как транссоциальная и национальная цель всех русских, превращение в тупое, злобное или опустившееся быдло не кажется чем-то утрированным или абсурдным. Это ведь даже и не оскорбление, если вспомнить тысячелетие жизни под князем и барином. Ну не мог остаться в живых хоть какой-то вид или тип человека, обладающий чувством собственного достоинства. Такой человек уже сотни лет назад или повесился, или был казнён на площади как разбойник, или запытан в застенке как смутьян или еретик. Кстати, у каждого барина был свой застенок. Хоть у того же Фета. В России просто объективно остались только психосоциальные садисты или мазохисты».

Эти строки принадлежат перу очень умного и искренне болеющего за Россию человека. Не стану называть его имени. Просто хочу показать некоторые настроения национального уныния.

И, надо сказать, в этих горьких словах немало справедливого. И всё же есть период в нашей истории, за который мне лично не стыдно — период СССР. Великая эпоха, на протяжении коей русские показывали: мы — не быдло, а народ-гигант, народ-вершитель судеб мира. Народ-богатырь, способный творить чудеса.

Люди Красного проекта, приняв обречённую на развал и упадок Россию, смогли её объединить и поднять. И стыдиться тут нечего. Да, подчас всё делалось жестоко. Но ведь как-то надо было приводить в чувство миллионы тварей, привыкших хапать и воровать, замкнувшихся в своей ограниченности и тупости. Мне скажут, что у истоков Красного проекта стояло слишком много евреев. Не питаю к ним особой любви. Но признаю: в отличие от русских клептократических бар у этих ребят была и воля, и способность действовать, не воруя, и образ будущего. Да и надо быть, наверное, полным шизиком типа Череп-Спиридовича, чтобы не замечать того, какую огромную роль в Красном проекте играли русские. Они ведь и еврейское крыло при Сталине передавят, превратив большевизм в национал-большевизм. Надо было, на мой взгляд, больше «национал» выдерживать. Преступный большевистский режим, говорите? Ну, не более преступный, чем режим февралистов, что сверг царя Николая Второго, или нынешний клептократический режим, что в 1991 и 1993 годах учинил два переворота, а потом уничтожил миллионы жизней, разграбив остатки России.

С полным основанием считаю, что Красный проект надолго спас Россию от бесславного конца. Он был, чёрт возьми, шансом на наш исторический успех. И отказ от этого проекта предопределяет крах Росфедерации.

Мне говорят: «Красные грубо вторглись в процесс естественного развития России — и залили её кровью». Отвечаю: «А если этот естественный ход вёл к развалу России и к её жестокому поражению во Второй мировой?» И это легко себе представить: Германия обрушивается на старую Россию не половиной своих дивизий, а всей тяжестью вермахта, причём противостоит им низшая раса — с ворами-поставщиками, гнусными великими князьями, матильдами кшесинскими и попами.

Что лично мне импонирует в красных? Их историческая храбрость. Они не боялись невероятного и невозможного. Этого ещё никто в мире не делал? Ну, так мы сделаем. Придумаем, изобретём, но будем первыми. Мы всё можем. Красные получили тем самым огромное интеллектуальное и организационное преимущество над своими оппонентами. Противники красных тушевались, сталкиваясь с необычным, начинали медлить, копаться в кодексах, искать что-то у юриста XVII века Гуго Гроция, мучиться сомнениями (а что скажет «прогрессивное человечество»?), тянуть вольшку. А красные — действовали.

«Куда ни кинь — на каждом шагу встречаешь задачи, которые человечество вполне в состоянии разрешить немедленно. Мешает капитализм. Он накопил груды богатства — и сделал людей рабами этого богатства», — сказал как-то Владимир Ильич Ленин, основатель Красного проекта. Как глубоко прав он оказался! И он начал разрешать те проблемы, что душили Россию. И такой подход резко контрастирует с импотенцией и нерешительностью нынешних «правителей».

Все предрекали скорый конец Красному проекту. С самого его начала. Генри Детердинг, основатель «Ройял Датч Шелл», которого красные вышвырнули из России, злобно сказал: «Кремль — это банда венгров, баварцев и прочих дикарей. Они в скором времени будут уничтожены. Впрочем, они технически неспособны производить нефть, поэтому будут вынуждены её импортировать. В ожидании этого нужно, чтобы все люди добра объединились против злых большевиков. Тогда посмотрим, что произойдёт». Но тогда Детердинг ошибся: красные с задачей вполне справились. И не только с нефтью. И в космос вышли, и ядерной мощью овладели.

Считаю, что красным нужно было не увлекаться чрезмерным интернационализмом, а строить передовое общество труда и творчества прежде всего для Русского народа (великороссов, малороссов и белорусов). Но в остальном мне импонирует их дерзкий, инновационный подход ко всему, который сохранялся вплоть до начала 1970-х годов. Этому можно и нужно у них учиться.

Трудно быть первопроходцами

Красный проект был грандиозной, героической и трагической попыткой построить справедливое общество, основанное на труде и творчестве.

Да, СССР потерпел неудачу. О причинах её можно написать ещё одну книгу. После Сталина коммунистическая номенклатура удивительно быстро инволюционировала в низшую, продажную расу. С поразительной точностью она скопировала привычки дворянских свиней старой России, стремительно выделившись в отдельный «антинарод». Истоки и движущие силы такой страшной для нас тенденции Максим Калашников и Сергей Кугушев исследовали в «Третьем проекте». Но вкратце мы обязаны об этом сказать.

Мы шли первыми. А первопроходцам всегда труднее всего. История усеяна костями пионеров. Мы шли, унаследовав от царской России убийственные, тяжелейшие проблемы, спасая страну, обречённую Западом на заклание в XX веке. Кто-то здорово сказал, что первопроходца легко узнать: по стрелам, торчащим из его спины. Это ведь про нас в XX веке сказано. Вся окружающая реальность была против Советского Союза, нас яро ненавидели. В сущности, история СССР — сплошной экстрим. Из огня и разрухи Гражданской войны, из голода и холода — на ударные стройки пятилеток, на подготовку к новой мировой войне. Потом — невероятно кровавая и тяжёлая Великая Отечественная. Потом, харкая кровью, мы восстанавливали страну. Потом оказались лицом к лицу с богатым противником, грозившим стереть нас с лица земли атомным пламенем. Вся история Союза есть попытка обмануть судьбу, преодолеть силы энтропии и смерти. Как там пел Гребенщиков? «Мы выросли в поле такого напряга, где любое устройство сгорает на раз». И это тоже про нас. Ни один народ на Земле не знал истории такой напряжённости и интенсивности. И при этом русские советские люди действительно свернули горы, ухитрившись из конченой страны построить супердержаву XX века. При этом мы и Запад заставили стать лучше, человечнее.

Однако в 1980-е годы мы имеем во главе СССР всю ту же низшую расу бюрократов, жаждущую пограбить собственную страну — даже ценой её сдачи и развала. Почему? Почему СССР «перегорел»? Почему переродилась его верхушка?

На то есть несколько серьёзных причин. Начнём с первой — с тяжёлой первой половины истории Советского Союза, с необходимости готовиться к тяжелой мировой войне.

Непримиримое противоречие

В 1930-е годы мир бредил новой Мегавойной. Войной глобальной. Её приближение чувствовали спинным мозгом. Большевики не строили никаких мирных иллюзий с самого начала: как ни относись к их идеологии, но их вывод о том, что за Первой мировой неизбежно последует Вторая, оказался верен. Ленин и Сталин рассматривали период после окончания Гражданской войны лишь как мирную передышку перед новой всесветной войной. К ней нужно было подготовиться, потому что война обещала быть тотальной, крайне жестокой. С захватом жизненного пространства, геноцидом, массовыми бомбардировками с воздуха и (как думали тогда) с массовым применением отравляющих веществ. Жизнь быстро подтвердила выводы красных. С 1931 года японцы начинают зверствовать в Китае.

Памятуя грустную участь царской России, красные понимали: поражения во Второй мировой страна не перенесёт. К тому же создатели СССР не без оснований думали, что Вторая мировая станет последствием жесточайшего социально-экономического кризиса (как, впрочем, и случилось), и в ходе её могут произойти новые социалистические революции. И потому с самого начала СССР создавался как страна — боевой лагерь. Страна-воин. Всё, что происходило в стране, подчинялось главной цели: выдержать грядущую схватку и воспользоваться теми шансами, что даст новая мировая война.

А её приближение всё-таки чувствовалось.

…Щемящее, холодящее чувство охватывает тебя, когда листаешь страницы журнала «Техника — молодежи» за 1937 год. Ты попадаешь в мир, где ещё не было ни Дюнкерка, ни катастрофы лета 1941 года, ни Сталинградской, ни Курской битв, ни Мидуэя, ни Хиросимы, ни Майданека с Освенцимом — всё это ещё впереди. Ещё ходят по земле, смеются, любят, огорчаются и радуются десятки миллионов из тех, кому суждено лечь костьми на полях битв, погибнуть от голода или в петле немецких палачей, сгореть в печах крематориев или умереть от голода. Чем живёт этот мир?

Вот появилась новая модель легкового «Форда». За 430 долларов. Вот во Франции изобретены стальные будки с газовой защитой — в них может прятаться персонал фабрик и заводов при налёте вражеской авиации. В СССР строятся планы широкого освоения Арктики к 1950 году: с использованием танков-вездеходов, целых полей ветроэнергетических установок и подземной газификацией угольных месторождений. Страницы покрывают рисунки новых пассажирских самолётов, трансокеанских летающих лодок в разрезе. А вот фоторепортажи из Мадрида, который бомбит авиация франкистов, немцев и итальянцев.

Читаем репортаж с автомобильной выставки в Берлине февраля 1937-го. Кажется, здесь всё нацелено на войну. Скоростные автобусы — это средства для быстрой переброски войск, грузовики — рабочие лошадки войны. Большинство из них у немцев — высокой проходимости. Трёхосные-шестиколесные и многоосные. Н-да, не чета нашим полуторкам! С грузоподъёмностью в 7–8 тонн, с запасом мощности двигателя. Даже легковые машины при мобилизации становятся штабными авто, а спортивные — машинами связи. Изолированные подножки некоторых моделей — это радиоантенны, сами же машины становятся мобильными радиостанциями. А вот ряд малолитражек — «беби-каров». Они очень экономичны. В ходе войны — чтобы сэкономить миллионы тонн топлива для фронта — они могут заменить собой гражданский автотранспорт в городах.

Гитлер, открывая выставку, говорит о том, что нужно решать «проблему независимости моторного хозяйства от неустойчивого международного импорта». То есть о топливной независимости страны. Почти как Обама сегодня, а до него — Буш-сын. Интересный расчёт: вторгнувшись в Абиссинию-Эфиопию, итальянцы в 1935 году сконцентрировали для операции 15 тысяч грузовиков. Они заменили собой около полутора миллионов лошадей, около миллиона повозок и возниц. Всё это кажется пророческим: летом 1941 года наша армия, превосходя немцев по числу танков, во столько же раз уступит агрессорам по числу грузовиков в войсках. И это сыграет роковую роль: наши танковые армады окажутся скованными, пехота будет двигаться слишком медленно. Зато гитлеровцы, имея возможность всё подвозить огромным парком автомобилей, окажутся быстрее и эффективнее. Их танковые дивизии и пехота превзойдут в мобильности наши части, и итогом станет гибель кадровой армии СССР…

И, в общем, понятно, что ждало в этом случае «Россию без 1917 года»: у неё-то автопром был в самом зачатке.