Война нелюдей Шаргородский Григорий

Пролог

По берегам по-весеннему полноводного Сомеша низко склонились плакучие ивы. Их небольшие пушистые гроздья смешивали свой нежно-желтый цвет с молодой зеленью листьев. Во всей округе царила настоящая благодать: тихое журчание реки, переливы соловьиного пения и безумные трели цикад в невысокой, но очень сочной траве.

Мир радовался весне и солнцу, сверкая, как декорация к пасторали о райских кущах. Но в этот день здесь должна была разыграться пьеса из разряда трагедий. Бегущая по берегу Агнешка мысленно представляла себя Джульеттой, а своего Барнаша – Ромео, напрочь забывая о том, чем закончилась история двух влюбленных веронцев.

Она пробиралась сквозь прибрежные заросли, совершенно не думая об опасности. Конечно, за последние месяцы в округе ее родной деревушки стало намного спокойнее – захватчики-эльфы куда-то пропали вместе со своими монстрами, но, несмотря на это, никто из жителей венгерского поселения не рисковал выходить за пределы проволочной ограды без особой надобности.

Эльфы ушли, до жуткого Дуная, ставшего обиталищем монстров, очень далеко, но страх остался, и жил он ближе некуда – в душе каждого человека, чудом пережившего кровавый и огненный Октябрь. А вот Агнешка не боялась, в ее душе горела любовь, она совершенно позабыла и вчерашнюю порку, учиненную строгим отцом, и постоянно испуганные глаза двоюродного брата. Позапрошлой осенью дрожащий от страха Миклош прибежал из города в дом ее отца – неизвестно, что именно с ним случилось, но двадцатилетний парень превратился в жалкую тень того румяного озорника, который когда-то уехал из провинциальной Раньолы в сам Вашарошнамень.

Но сейчас все это не имело значения для влюбленной Агнешки, времени на страхи попросту не оставалось – сегодня ее Барнаш уезжает очень далеко, а жить без любимого совершенно невозможно, да и он вряд ли переживет эту разлуку.

Запыхавшись от бега и липкой жары, царившей под разогретыми солнцем кронами плакучих ив, Агнешка быстро умылась прямо из реки и вновь пустилась бежать. Внезапно она услышала позади легкий всплеск. Только в этот момент девушка вспомнила жуткие истории о живущих в воде монстрах. Но эта мысль не испугала, а лишь ускорила ее бег, приближая упоительный миг встречи с любимым, миг свободы и счастья на всю жизнь. К тому же до Дуная было очень далеко – Сомеш впадал в Тису, а та, делая огромный крюк, уже несла свои воды к руслу величайшей реки Европы.

Еще несколько минут бега – и прибрежные заросли перешли в вишневый сад, а в просвете усыпанных белыми цветами ветвей показались дома соседней деревушки.

Тяжело дыша, девушка выбежала из сада и остановилась у распахнутых ворот. Из ее груди вырвался мучительный стон – впереди на пыльной проселочной дороге виднелся хвост уходящего вдаль каравана из конных телег и ручных повозок. Агнешка поняла, что уже не сможет пробежать даже этого небольшого расстояния, поэтому нужно окликнуть любимого, и он обязательно вернется. В следующий миг за ее спиной хрустнула ветка. Инстинкт самосохранения наконец-то вырвался из липких объятий любовного тумана. Агнешка похолодела, ее спина покрылась холодным потом…

– Барнаш!!!

Дикий вопль заставил парня резко обернуться и осмотреть кромку сада, обрывавшегося у самых ворот проволочной ограды. Барнаш сощурил глаза, чтобы лучше видеть в лучах утреннего солнца, но успел заметить лишь белый росчерк девичьего платья, растворившийся в ослепительной белизне вишневого цвета на низко склонившихся ветвях. Он узнал этот голос – кричала Агнешка, девушка из соседнего села, с которой он неплохо позажигал в позапрошлом году на дне молодежи. С тех пор изменилось слишком многое – нашествие эльфов, свара с соседями и вот теперь уход из Венгрии в Украину, подальше от страха и смерти. Летние приключения почти позабылись, а образ достаточно милой, но не очень умной девушки затерялся в череде других лиц, таких же милых и таких же наивных. Барнаш не понимал, что здесь делает эта дурочка, но все-таки шагнул обратно к деревне.

Неожиданно на плечо парня легла тяжелая рука отца, но не это остановило его на полушаге: из тени вишневых деревьев на солнечный свет шагнула темная фигура. Это создание когда-то было человеком, но ничего человеческого в нем уже не осталось. То, что вначале казалось плотной одеждой, на самом деле было татуировками и какими-то наростами прямо на худом, можно сказать, изможденном теле. Но, несмотря на худобу, фигура незнакомца буквально дышала силой.

Лицо уволокшего девушку монстра было больше похоже на морду ящерицы – огрубевшая кожа, какие-то чешуйки и костяные пластины превращали когда-то человеческие черты в звериную маску. Однако не это зрелище заставило заледенеть кровь в жилах не самого пугливого парня в деревне. Глаза и улыбка, которые он рассмотрел несмотря на расстояние, – вот что ужасало больше всего. Безумные глаза и такая же сумасшедшая усмешка буквально притягивали взгляд, а складки боли, застывавшие в уголках загрубевшего рта, заставляли вспомнить о чем-то большем, чем просто смерть.

Глава 1

Князь

Андрей что-то невнятно промычал, резко дернулся и проснулся. Несколько минут он не мог понять, где именно находится, и, лишь увидев обеспокоенный взгляд Нади, осознал реальность происходящего.

– Опять кошмары? – Надя придвинулась ближе и, положив голову на грудь Андрея, зажмурилась, прислушиваясь к биению его сердца. Ей очень хотелось вглядеться ему в глаза, но она знала, что он почему-то боится прямых взглядов.

– Да так, фигня какая-то. Извини, я не хотел тебя будить.

– Я и так собиралась вставать.

– Какое там вставать – ночь на дворе?! – наигранно возмутился Андрей, с трудом приводя мысли хоть в какой-то порядок. – Все, закрывай глазки и спи.

Надя была убежденной «совой», поэтому легко согласилась и, вновь положив голову на подушку, уткнулась носом в плечо своего мужчины.

Некоторое время он лежал, неподвижно уставившись в потолок, но мирное дыхание Нади постепенно растопило холод, неожиданно сковавший его душу.

«Какая Агнешка, какой Барнаш?» – недоумевал Андрей, вспоминая странный сон. Он не знал этих людей, но почему-то был уверен – и они, и все их переживания были реальны так же, как и улыбка монстра в ореоле цветущих вишен. Именно этот кошмар и заставил его проснуться: он узнал и эти глаза, и эту улыбку. У Вини были сотни разных улыбок, и вот появилась еще одна, но, увидев ее, Андрей понял: это уже не Вини. Он еще надеялся, что сон не имеет ничего общего с реальностью, но что-то внутри говорило об обратном.

Окончательно убедившись, что Надя уснула, Андрей встал, быстро надел рубаху и штаны из легкой ткани и, как был босой, вышел в кабинет.

Щелкнув выключателем, он подошел к своему столу. Лампочка, заливавшая ярким светом небольшую комнату, была маленьким чудом – после войны люди успели забыть об электричестве, буквально в один день скатившись с высот цивилизации двадцать первого века до уровня Средневековья. «Песня Хаоса» – не самое сложное заклинание из арсенала эльфийских магов – создавала эффект электромагнитного импульса, что на пару с волновой детонацией моментально выводил из строя не только любую электронику, но и подрывал все известные взрывчатые вещества.

На рабочем столе Андрея ждало еще большее чудо – ноутбук. Этот аппарат, как и всю электронику для вычислительного центра, аданаилам пришлось выносить на себе с отдаленного склада, куда не добрались эльфы со своими «песнями». И теперь все это работало благодаря защите «шишки» – так, не мудрствуя лукаво, Андрей назвал неизвестный артефакт, действительно похожий на большую шишку. Сейчас артефакт находился в шкафчике за рабочим столом, под висящим на стене оружием Убивца магов.

Андрей подошел к стене и коснулся пальцами гарды меча. Клинок привычно отозвался теплом узнавания, и тут же пришла похожая волна от «шишки».

Ниже «напарника» висела снайперская винтовка ВСС, в простонародье именуемая «винторезом», – вся поцарапанная, но заботливо ухоженная. Посмотрев на винтовку, Андрей вздрогнул, вспоминая свой прошлогодний поход и то, чем он закончился. Эти же воспоминания воскресили в памяти лицо Вини, и не таким, как он видел следопыта в своем сне, а веселым, задорным и вечно улыбающимся.

До восхода оставалась еще пара часов; понимая, что образ монстра не оставит его в покое, Андрей решил не возвращаться в постель. Он снял со стены меч и спустился в спортзал.

Вдвоем с Надей они занимали небольшой спортивный комплекс, в котором несколько кабинетов были переоборудованы под жилье. Жить здесь было не очень уютно, зато теперь в распоряжении Андрея всегда был спортзал и даже бассейн – можно сказать, настоящий дворец. Он вспомнил свой уютный дом, тихую невзрачную жизнь и мягкую улыбку Лизы. Настроение стало еще хуже.

Быстро выйдя на середину бывшего баскетбольного поля, он сбросил с клинка ножны и, мягко переступив ногами, встал в боевую стойку. Меч с легким шелестом начал описывать вокруг тела замысловатые узоры, а само тело заскользило над деревянным полом в диковинном танце. То, что сейчас вытворял в спортзале Андрей Корчак, с легкой руки Вини прозванный Убивцем, не было похоже ни на одну школу современных боевых искусств, да и на древние тоже, если не считать доисторические времена. Год назад учителем Андрея был мастер Акира – он многое дал своему ученику, но даже старый японец не смог бы объяснить принципов тех связок, которые выполнял аданаил.

Конечно, от уроков мастера кое-что осталось, но большинство движений Андрей, как это ни странно звучит, почерпнул из своих снов. Сначала это было больше игрой, чем серьезным занятием, и он повторял свои ночные видения из чистого любопытства, но затем начал осознавать, что именно в этих связках тело начинает двигаться быстрее и легче. К тому же появляется странное ощущение повышения болевого порога и чувствительности одновременно. Эдакое инь – ян – сочетание противоположностей. На одной из тренировок он специально пропустил несколько солидных ударов, которые принесли значительно меньше боли, чем ожидалось, при этом во время поединка он ощущал кожей даже легкие потоки воздуха, разгоняемые мелькающим клинком.

Смертельный танец завораживал, уносил в необозримые дали, наяву погружая Андрея в странные видения его снов. Он видел мрачные и решительные лица людей, сдерживающих в себе мучительные крики. Видел корчащиеся от боли тела и те же тела, легко порхающие в диковинных ката[1]. Они перетекали из позиции в позицию с легкостью и изяществом, пока недоступными самому Андрею. Он предполагал, что в видениях к нему приходили его предки – аданаилы, с другой стороны, был возможен вариант с безумием, которое вот уже полтора года постоянно стоит за его спиной. Стараниями Нади эту мрачную тень удалось отогнать, но до конца она так и не уходила.

Закончив ката длинным выпадом, Андрей вернулся в реальный мир и увидел, что тренировка немного затянулась: за окном спортзала виднелись первые признаки приближающегося рассвета. К тому же его одиночество было нарушено.

«Вот так вот увлечешься – и зарежут как барана», – подумал он, застыв в глубоком выпаде.

В углу спортзала он увидел невысокую фигурку, застывшую в таком же выпаде. Но в отличие от Андрея фигурка пыхтела как паровоз.

– Клинок немного выше: он должен быть продолжением линии плеча, словно несешь прямое коромысло. И ноги не держи на одной линии.

Мальчик попытался тут же исправить все огрехи, но в результате лишь завалился набок.

– Инди, ты когда-нибудь порвешь себе связки – я же говорил: тебе еще рано входить в эту ката.

– Ага, рано, вон Чен входит, а он на два года меньше, – проворчал тезка Индианы Джонса, урожденный Василий, недовольно поднимаясь с пола.

– Мастер Ли гоняет Чена с трех лет, а ты занимаешься меньше года… – Андрей подошел ближе и буквально почувствовал страдание ребенка. Он взъерошил непослушные вихры мальчика и тепло улыбнулся. – Но, несмотря на то что ты кривоногий бурундук, у тебя получается очень неплохо, брат.

Мальчик тут же приободрился – такое обращение всегда поднимало ему настроение, но тут же на лицо Инди вернулось кислое выражение.

Андрей оглянулся и увидел, что в зал входит колоритная пара. В жизни Андрея уже были два восточных человека – японцы, отец и сын. И вот теперь судьба подарила еще двоих, но теперь уже китайцев.

В отличие от Акиры мастер Ли не носил национальных одежд и предпочитал одеваться в старенький костюмчик, к тому же он не состоял в родстве с маленьким Ченом, а был лишь его наставником. Чен тоже не особо увлекался китайскими нарядами и только на тренировку выходил в белом кимоно, да и на китайца он походил мало – судя по достаточно большим глазам и светлому оттенку кожи, кто-то из родителей мальчика был европейцем.

Появление этой парочки в затерянном посреди леса русском городке вообще напоминало мистическую историю – они вышли из леса и, каким-то образом обойдя дозоры прирученных Мазаем полугвулхов, вышли прямо к школе. Как выяснилось после расспросов, которые стали возможны только благодаря тому, что один из сироток оказался китайчонком, эта парочка явилась прямо из китайского монастыря. Проверка показала – Чен является антимагом, или, как говорят эльфы, аданаилом. Ну с этим было понятно, а вот то, что старик Ли рассказал о духах предков, которые повелели ему найти «хозяина духов» и, мало того, указали точное направление, вызывало у Андрея немалый скепсис. Но, как бы там ни было, выгонять гостей он не стал.

Китайцы сдержанно поклонились Андрею и начали тренировку, сам же «хозяин духов» отправил Инди к мастеру. Мальчик грустно вздохнул и поплелся в сторону разминающегося Чена, который, будучи на полголовы ниже Васьки, умудрялся поколачивать его в каждом спарринге.

Андрей некоторое время понаблюдал за разминкой маленьких аданаилов и пошел в душевую.

Прохладные струи воды смывали пот вместе с усталостью, заботливо массируя кожу и охлаждая разгоряченное тело. Он стоял в душевой кабинке, блаженно вспоминая неприятные полгода, когда приходилось прятаться в схроне, драться и с людьми, и с эльфами, а затем идти через всю Европу, и все это без душа. Прошел почти год, а он все никак не мог намыться и проводил в душевой кабинке не меньше получаса.

Наконец-то покинув душ, растерся заботливо подготовленным полотенцем. Рядом с бельем лежала чистая «горка» – все это приготовила прислуга, пока «хозяин» мылся. Поначалу Андрея возмущала такая постановка вопроса – ну не чувствовал он себя барином. Но в житейских вопросах Надя, да и сама прислуга, оставались непреклонными, так что приходилось принимать эту немного непривычную, но все же приятную заботу.

Поднявшись на второй этаж, Андрей направился в свой кабинет, но на минуту задержался у большого окна, выходящего на восточную сторону.

Блеснув предупреждающим сполохом особо яркого зарева, над маковками сосен появилось солнце. В один миг все вокруг заиграло своими реальными красками, а не более мягкой рассветной версией. Это уже не было похоже на земной пейзаж, а контраст в растительности только добавлял фантастичности общей картине. И в самом лесу, и в окружавшем центр города частном секторе разрослись магические растения. Безумное буйство всех возможных и невозможных цветов разлилось настоящим морем, но, приближаясь к высотным домам, это море натыкалось на непреодолимую преграду: в центре города кто-то словно очертил запретный круг диаметром в пятьсот тридцать два метра – это расстояние Андрей знал точно, так как измерял его собственноножно. Именно до такого размера разрослось поле антимагии «шишки» со времен, когда этот артефакт попал в руки Андрея. Что было причиной такого эффекта, не знал ни Убивец, ни все те, кто последний год под руководством Нади бились над загадками нового мира. Да, нового, потому что старый мир разбился, разлетевшись на миллионы осколков, один из которых Андрей сумел сохранить благодаря артефакту.

За границей круга бушевал праздник жизни, а внутри преобладали серые краски человеческих строений и тусклая зелень земных растений. На ветвях обычных деревьев только раскрывались почки, а в лесу уже три месяца цвели фантасмагорические цветы, на фоне которых верхушки сосен смотрелись особо жалко. И все же Андрей больше любил привычный мир, и все, кто решил просить пристанища, разделяли мнение местного хозяина.

Социальные отношения в маленьком человеческом анклаве трансформировались в довольно причудливую форму. Да и сам город больше не называли Шишкином – этот факт Андрея тоже не особо радовал.

– Доброе утро, княже, – низко поклонилась попавшаяся навстречу Андрею девушка в длинном сарафане.

– Доброе утро, – тихо буркнул «князь», до сих пор не привыкший к своему новому статусу.

Весь этот «цирк» с дворянством начался тогда, когда в Шишкине появилась семья поляков. Отец семейства, историк и этнограф, узнал, что фамилия местного руководителя Корчак, и выдал длинную речь, из которой явствовало, что Корчак – это древнейшая польская фамилия, один из главных родовых гербов княжеского достоинства. С тех пор людей словно подменили – все кланялись, называли князем, и даже ни в чем не повинное Шишкино потеряло свое исконное название, превратившись в Княжеское. Сам Андрей не причислял себя не то что к князьям, но и к полякам вообще.

Сначала он бесился и даже пытался что-то изменить, потом обижался, а затем плюнул и решил не обращать на все это внимания. Он позволял людям жить в привычном с детства мире, не бояться завтрашнего дня – и они платили ему тем, чем могли. По крайней мере, им казалось, что они делают все правильно. Народ устал от вечной смены тех, кто должен за все отвечать. Как только пришла беда в лице эльфов, весь этот карточный домик развалился – и не потому что отрубили голову, а как раз наоборот: голов оказалось слишком много. Вот и решил вечно замороченный электорат получить в начальники того, кто не сбежит, когда станет жарко, не бросит по-настоящему свое. Если смотреть в корень, то у монархии имеется один серьезный недостаток – наследственность. Еще бытует поговорка: «Природа отдыхает на детях великих». Но над решением этой проблемы нужно думать, а не устраивать революции. Андрей и сам был в душе монархистом, но к подобному повороту собственной жизни оказался не совсем готов.

В кабинете новоиспеченный князь вернул меч на стену, сел за стол и попытался вникнуть в тот ворох дел, который он запланировал на день. Толстый ежедневник в синем переплете сообщил об острой необходимости пройтись и оценить все оборонительные сооружения Василия Федотовича. Конечно, отставной полковник и бывший комендант пограничного гарнизона справится и без дополнительного контроля, но начинается весна, и не исключена активизация ушастых. В общем, одна голова – хорошо, а две лучше. Затем ежедневная тренировка аданаилов, разбор хозяйственных дрязг и выслушивание жалоб окрестных хуторян. Это дело нравилось ему меньше всего, но, задумавшись, он понял, что если скинет на Надю с Мазаем еще и судопроизводство, то останется в роли свадебного генерала. Эти полтора года изменили молодого человека, превратив из флегматичного мечтателя в того, кто самостоятельно ищет неприятности на «тыльную часть» своего организма. То ли на него влияла неугомонная подруга, то ли именно сейчас пришло время для таких людей, как Андрей.

Князь решительно встал и вспомнил еще об одном деле – посещении школы шаманов и ее учителя. Эта мысль показалась неожиданно важной, и он решил начать именно с похода в бывшие ясли.

Приходить в небольшой домик, рядом с которым до сих пор сохранилась детская площадка, Андрей старался как можно реже. Нет, ничего ностальгического – просто учитель местной школы Филимон пугался посещений князя как явления старухи с косой. Секрет этого чувства скрывался в том, что полное имя Филимона звучало как Фиаллимонотар. В общем, наставник шаманов был эльфом.

Никто и не подозревал, что помощник напыщенного эльфийского мага жизни, попавший вместе со своим начальником в лапы аданаилов, будет так полезен. «Жутко важный» маг, на свою беду, решил лично отправиться за «утробами», чтобы отобрать лучший материал для своих экспериментов. Вот только люди, для которых «утробы» были матерями, женами и сестрами, не разделяли его научного энтузиазма. Вооружившись кто чем, они напали на «черный караван», но и это не беда, не будь с ними двух аданаилов. Андрей лично взялся за допрос пленников – не привлекать же для этого малолетнего Инди. Но с допросом вышел конфуз – маг загнулся сразу: очень уж щедро он напичкал себя магией; а его подчиненный, наоборот, имел внутри своего тела лишь парочку слабых плетений, которые доставили минимум боли. Филимон знал не так уж много о военной и политической обстановке, но его знания в вопросах магии были очень глубоки. Эльф оказался «ищущим истину» – в общем, эльфийским ученым. В «ищущие» шли дети из бедных семей, обладающие слишком слабой магией: для поиска новых заклинаний этих крох хватало, а вот для полноценного использования своих находок силенок уже недоставало.

И Андрею, и всем людям повезло в том, что Фиаллимонотар увлекался альтернативным направлением магии, то есть шаманизмом. Именно этот эльф раскрыл Андрею одну из тайн мироздания – люди неспособны быть магами, зато могут стать шаманами, то есть управлять духами. К тому же он узнал и невеселую часть истории: в древности те, кто впоследствии становился аданаилом, с рождения обладали мощными задатками шаманов, но с помощью других шаманов они превратили себя в «ульи душ» сосредоточением Хаоса. В безумно далекие времена аданаилы отказались от могущества и, пройдя сквозь жуткую боль, стали единственным оружием против магов.

Эльф не имел точных данных, но, увлекаясь изучением духов, выдвинул теорию о том, что аданаилы искалечили и себя, и своих потомков, вобрав в себя целый рой мелких духов, измененных ради единой цели – высвобождать заложенную в магических плетениях энергию, то есть уничтожать магию.

Андрей не чувствовал себя искалеченным, да и вообще мало что понял из этой истории. Возможно, именно это непонимание служило причиной его визитов в школу. К тому же не давал покоя недавний сон.

Пройдя по разукрашенному смешными зверушками коридору, князь остановился у наполовину застекленной двери и прислушался к доносившемуся из комнаты голосу. Говорили по-эльфийски. На подобном подходе к процессу обучения настоял сам Андрей – одновременно получались и шаманы, и переводчики.

– Нет, Олеоуг, духов нельзя путать с душами, это разные субстанции, – произнес эльф, искажая непривычные для эльфийской речи имена. – Кто скажет почему? Ноаталия.

В ответ послышался тоненький голосок Наташки-Кучеряшки. Девочка была очень заводной, но эльфийский язык давался ей плохо, и Андрей автоматически подмечал ошибки.

– Дух – это второй слой энергетической составляющей живого организма, он не несет интеллектуально-эмоционального наполнения. – Хитрая Наташа произнесла слишком сложное слово по-русски, но учитель ее не остановил. Это добавило девочке смелости, и она решила уколоть Олега: – Каждый шаман должен это понимать, потому что наша сила именно в управлении духами.

– Хорошо, Ноаталия. Еще вопрос: все ли живые существа обладают двумя слоями энергетической субстанции? Советолана.

– Нет, учитель, и душа, и дух есть только у людей, эльфов и зверей, а насекомые и растения имеют только одну оболочку – внешнюю, то есть дух… – Девушка, а теперь, после родов, молодая женщина, отрешившись от немоты, говорила много и с удовольствием. На эльфийском она изъяснялась легко и даже чище своего учителя – Андрея.

А ведь когда-то, когда он наткнулся в своих мытарствах на отряд егерей, Света выглядела запуганным ребенком, онемевшим от неведомого ужаса. С тех пор утекло много воды – куда-то пропали Батя, Сурок и Акира, погиб Камеко, пропал Вини, а вот немая девочка заговорила. Причем первыми ее словами стало пророчество о том, что ему придется воевать с Батей и охотиться на Вини. Тогда Андрей не поверил этим словам, но сегодня, после странного сна, он опять вспомнил это пророчество.

Погруженный в раздумья князь не заметил, как урок закончился и ученики начали покидать класс. Среди семи человек потенциальных шаманов однообразия не было, здесь присутствовали и совсем малыши – десятилетний Олег с двенадцатилетней Наташей; и ребята постарше – как та же Света и рыжий Сеня, брат-близнец не менее рыжей Дианы, которая сейчас тренировалась с другими аданаилами. С близнецами получилось совершенно непонятно – у одной матери родились и шаман, и аданаил. Филимон по этому поводу только складывал вместе кончики пальцев (эльфийский аналог разведения руками или чесания в затылке). Разнообразия в команду шаманов добавляли прямой наследник Мазая двадцатилетний шаман-зверолов Леня, тридцатилетний Виктор – бывший милиционер – и угрюмый Потап – самый настоящий раскольник со всеми атрибутами в виде оканья и холщовой рубахи. Вся эта сборная солянка со скрипом осваивала непривычную для людей науку. Получалось тяжко – вот и сейчас они покидали «аудиторию» с явным облегчением. Все выходили из класса, слегка кланяясь Андрею, иногда подтверждая свое уважение словом «княже».

Единственной, кто не заморачивался церемониалом, была Света. Она выпорхнула из класса как воробышек и, подпрыгнув, коротко чмокнула Андрея в щеку:

– Ты пришел за мной?

– Вот уж не было печали, на фига ты мне сдалась, пигалица, – возобновил их привычную игру Андрей и сморщился с наигранным презрением.

– Ага, вот как?! Как выносить на руках девиц из логова монстров – так всегда пожалуйста, а как жениться – так сразу в кусты.

– Ну я ж не против, вот договоришься с Надеждой Васильевной – и сразу свадьбу сыграем.

– Да, с ней договоришься, – вздохнула Света. – Так ты не меня искал?

– И тебя тоже. Скажи, ты ничего не вспомнила из того пророчества про Вини?

При упоминании маленького егеря Света грустно вздохнула и покачала головой.

– Ладно, не расстраивайся, может, Филимон чего умного скажет. Беги за остальными, а то с тебя станется отмазаться от дальнейших уроков под предлогом очень важного княжеского дела.

Судя по тому, как блеснули глаза Светы, что-то подобное она как раз и задумала.

Голубое платье мелькнуло в дверном проеме. Андрей проводил девушку взглядом и вздохнул. Родив маленькую сирену, Света напрочь отказалась от общения с ребенком, и пришлось искать для малышки кормилицу. С другой стороны, она сама еще дите и уж точно не просила эльфов творить с собой того, что они сделали. В груди аданаила зашевелился зверь ненависти, но он решительно загнал его обратно – в таком настроении можно нечаянно зашибить пленного учителя.

Войдя в класс, Андрей словно попадал в другой мир. Здесь все было обставлено по вкусу местного обитателя: на стенах собственноручно сплетенные циновки, на полах коврики для учеников и небольшая возвышенность для учителя. Возле маленького столика, больше похожего на какой-то алтарь, на коленях стоял эльф.

Услышав чужие шаги, Фиаллимонотар плавно и величественно повернул голову и тут же резко вскочил, как испуганная кошка, разве что на стену не полез. Наполненные нектаром бутоны окостеневших цветов со стуком покатились по деревянному полу, оставляя после себя жирные пятна. Эльф отступил еще на шаг и судорожно вздохнул.

– Спокойно, Фиаллимонотар, – по-эльфийски сказал Андрей. – Я пришел без злых намерений, мне нужны ответы.

Указав на постамент учителя, князь присел на одну из ученических циновок, сплетенную из тростника. Находясь в зоне антимагии, эльф вынужден был работать с земными материалами, хотя наверняка предпочел бы более изящные магические растения, притом постоянно живые, даже в виде мебели.

Фиаллимонотар осторожно приблизился к своему постаменту и робко присел. Его руки нервно подрагивали, а уши были максимально отведены назад: их первый разговор Андрей уже успел забыть, а вот эльфу, похоже, знакомство с аданаилом запомнилось надолго.

– Ну рассказывай, как тебе у нас живется? – начал разговор с вежливого оборота князь, стараясь выстраивать эльфийскую речь максимально правильно.

– Благодарю, эрл, все хорошо.

– Не тяготит неволя?

– Что есть свобода, господин? Возможность идти куда захочешь или заниматься тем, что тебе по душе? Я выбираю второй вариант, поэтому сейчас я свободнее, чем раньше.

Андрей скептически хмыкнул и хитро посмотрел на эльфа:

– В общем, тебе всего хватает?

– Я лишь тоскую по богатству жизни, мне недостает общения с привычными растениями. Прости, эрл, но ваша жизнь скудна, а краски тусклы.

– Хорошо, тебя будут отводить за периметр. Напоминать о том, что произойдет в случае побега, я не стану. Не маленький, сам все понимаешь, – небрежно бросил Андрей и увидел поклон со стороны эльфа – то ли в благодарность, то ли в подтверждение понимания невысказанной угрозы. – Но я пришел не за этим. Помнишь, мы говорили о моих снах?

– Да, эрл. Измененные духи-паразиты…

– Не называй их так, – резко оборвал эльфа Андрей.

– Прости, эрл, духи-симбионты в твоей второй оболочке не только разрушают магические плетения, они несут дополнительно информационный заряд. Возможно, память предков. Я не могу знать точно, но, похоже, это осколки человеческого духа.

– Что значит «похоже»?

– Прости, эрл, но все, что я знаю о шаманах, мне удалось открыть только здесь, среди людей. У нас это строжайше запрещенная тема. А имя аданаила – вообще табу. Глазами Советоланы я научился отличать животный дух от растительного и насекомого. Но в аданаилах роятся частицы человеческого духа, поэтому я предполагаю, что твои сны – это обрывки чьей-то памяти.

– И как это возможно?

– Я не знаю, эрл, даже то, что с частицей духа живого человека можно что-то сделать, для меня уже невообразимо. А о создании сложных форм, способных выполнять определенные действия, и помыслить страшно.

– Хорошо, с видениями от далеких предков вроде понятно, а как насчет видений о нашем времени, о знании подробностей жизни других людей, которых я даже никогда не видел? И как насчет пророчеств?

– Это доступно только видящим, но не вам, аданаилам.

– Ты уверен?

– Да, эрл, предки оставили тебе только долю разрушителя, созидать и видеть аданаил неспособен.

Некоторое время Андрей молчал, обдумывая слова эльфа, но, заметив, что Филимон никак не может расслабиться, решил все же уйти.

– Благодарю, Фиаллимонотар, ты мне очень помог.

– Волей светлых богов мне уготовано служить тебе, эрл, поэтому любой труд во благо приносит радость, – ответил эльф и низко склонился.

«Во благо, блин, гуманисты долбаные», – неожиданно зло подумал Андрей, вспоминая забитые человеческими костями тоннели парижского метро. Решив не пугать и так задерганного пленника, быстро встал и вышел.

Ему нужно было переключиться на другие мысли – общение с эльфом, который, сам того не желая, разрушил надежду на спасение Вини, будило в груди чувство ненависти.

К счастью, на помощь Андрею поспешил сидящий на платформе детской карусели Мазай – он сразу же так загрузил голову новоиспеченному князю, что выбил оттуда все лишние мысли.

Больше трех часов они потратили на инспекцию давно уже немаленького хозяйства: обошли сеть строящихся дзотов по краю антимагической зоны и проверили склады с продуктами – как простыми, так и магическими. И семена, и стебли магически модифицированных растений несли в себе различные плетения, то есть могли пострадать от тех самых духов-разрушителей, которыми аданаилы постоянно подпитывали зону действия «шишки». А вот плоды этих растений были вполне обычными, если можно назвать обычной штуковину размером с арбуз и вкусом как у яблока. Впрочем, радости аданаилам от таких продуктов было немного – хоть в руках они и не гнили, но несварение желудка обеспечивали стабильно. Так что весь отряд антимагов питался мясом и тем, что сограждане вырастили в антимагической зоне.

Следующим пунктом в программе вечно ноющего о старости Мазая был приемный пункт. Сюда по приказу Андрея доставляли любые осколки старой цивилизации. Чтобы протащить в город все не испорченное «Песней Хаоса» добро, в поясе менгиров, который все же оставили нетронутым для защиты от бандитов, был проделан проход, так что при должном везении можно было получить даже боеприпасы. Но в основном везли всякую рухлядь.

– Ты на фига мне притащил все это барахло?! – орал Данька-Вентилятор на какого-то мужика. Местный глава компьютерного отдела стоял на обычном крестьянском возу, закопавшись в «барахло» по пояс, и сотрясал огромной, как его голова, лампочкой. – Она ведь перегоревшая!

– Ну дык это… починить же можно, – не унимался добытчик.

Данька зло сплюнул и уже хотел шарахнуть мужика той самой лампочкой-переростком, как увидел нечто необычное. В одно мгновение он потерял интерес к мужику, в частности, и ко всему миру в целом. Резким рывком Данька выдернул из кучи на возу покореженный системный блок, вскрыл его без какой-либо отвертки и начал настороженно обнюхивать, засунув голову в жестяную коробку. Уже через секунду он как раненый сайгак понесся в сторону продуктового магазина неподалеку от спорткомплекса, который был переоборудован в вычислительный центр.

Андрей улыбнулся, посмотрев вослед субтильному пареньку в очках, который сейчас мог обогнать любого олимпийского чемпиона. Вот уж кто счастлив по-настоящему.

Даниила они нашли в лагере беженцев в совершенно запущенном состоянии, парень опустился до последней степени, безмерно страдая от невозможности «присосаться к компьютеру». Как рассказали соседи, пил он уже несколько месяцев и выглядел законченным и безнадежным алкоголиком. Как бы не так! Стоило Андрею упомянуть о парочке рабочих ноутбуков в Княжеском, как парень с омерзением посмотрел на бутылку сивухи и побежал к своей страсти впереди каравана.

Андрей еще раз улыбнулся и обратил внимание на перепалку у телеги.

– Лови его, лови! – орал давешний мужичок, пытаясь погнаться за Данькой.

В это время Мазай тормозил мстителя за полы фуфайки:

– Да стой ты, оглашенный, чего орешь-то?!

– Дык украл же!

– Чего украл?

– Дык железку.

– Тьфу, темнота, – зло сплюнул Мазай. – Не украл, а принял. Вот тебе два талона вместо одного – вишь, как малец обрадовался: видать, нужная штука попалась.

Расплатившись с обрадованным мужиком, Мазай начал отбиваться от активизировавшихся поисковиков, а их здесь было немало – человек сорок на тридцати возах. Андрей особо не вникал в то, чем таким расплачивались с мужиками Мазай и Надя, но, похоже, для поисковиков это было выгодно.

В общем гаме внимание привлек звонкий голос молодой женщины, говорившей по-немецки.

«А немцы здесь откуда взялись?» – удивленно подумал Андрей, выуживая Мазая из толпы. Напирать на князя народ не стал и дисциплинированно отошел в сторонку.

– Матвей Александрович, откуда у нас взялись немцы?

– А, – отмахнулся Мазай, – приперлись вчера и еще заявляют, что знакомы с тобой. Требовали встречи. У-у, интервенты.

– Постой, – постарался остановить возмущение старика князь, – если говорили, что знают меня, то почему не доложил?

– Мало ли – а вдруг диверсанты?

«Все, у старика начинается маразм. Жаль», – подумал Андрей и хитро прищурился:

– Но если ты понял, что говорили обо мне, то, значит, там был русский.

– Шпиен! – уверенно заявил Мазай.

– Так, все, хватит играть в Штирлица, с этим и Гаврилов справляется неплохо. Пошли, покажешь своих «шпиенов».

«Интервенты» оказались не немцами, а австрийцами, как и предполагал Андрей. Из барака, в котором Мазай разместил гостей, за что заработал многообещающий взгляд, вышел исхудавший, но все еще энергичный Гена – судя по всему, уже бывший бургомистр австрийского городка Дойч-Ваграм.

– Какими судьбами в наших лесах, герр Хельмут?

– Невеселыми, – вздохнул Гена, подойдя ближе и настороженно пожимая протянутую руку. – Не знал, как вы меня встретите, рад, что не прогоняете. Единственное, что хотел бы попросить: у нас несколько беременных женщин. Можно им условия немного получше?

– Так, все, на этом разговоры заканчиваем. Сейчас вас разместят в благоустроенных квартирах. А вечером – ко мне, на ужин и разговор. Матвей Александрович, поселите людей в отремонтированной пятиэтажке.

– Но, Андрюша, как это – в отремонтированной? – сдавленно прохрипел Мазай.

– А так, – прошипел деду Андрей, когда Гена тактично отошел в сторону, – что ж ты меня перед европейцами позоришь, дед? Вот обошелся бы с людьми по-хорошему – жили бы они в частном секторе без ремонта, а так – заселяй пятиэтажку. Все, без разговоров. Сами хотели княжью волю – так получите и распишитесь.

Вечером Надя расстаралась на неплохой ужин с тушеным зайцем и минимумом магических плодов. Гена явился на встречу с беременной женой, с чем князь его и поздравил.

В начале вечера обходились без деловых разговоров, но когда Надя утащила Грету в свою гардеробную с целью что-нибудь подсунуть – на бедной австрийке было потертое платье, а в глазах читалась тоска по утерянному гардеробу, – Андрей вопросительно посмотрел на Гену и приготовился слушать.

Из рассказа бывшего бургомистра выходило, что самоубийственный и неожиданно успешный поход Андрея наделал в стане врага такого шороху, что вздрогнула вся Европа. Эльфы запаниковали, кроме того, нашлись беспокойные люди, которые, казалось, только и ждали подобного момента. Армию коалиции человеческих анклавов возглавил некто Командор. Он собрал несколько тысяч итальянцев, хорватов, албанцев и небольшую, но совершенно безбашенную бригаду венгров, которой сам и руководил. Немцев и французов привлечь не удалось – не было больше таких народов.

Но не это явилось решающим фактором, а то, что в человеческой армии нашлось несколько аданаилов. Командор разработал новую стратегию, и родовитые маги начали дохнуть как мухи от снайперского огня антимагов. Может, в другой ситуации они бы что-нибудь придумали, но смерть короля и магический взрыв в столице заставил эльфов заговорить о мире. К тому же где-то в феврале Командор умудрился совершить настолько наглый рейд по тылам ушастых, что те просто за голову взялись. Результатом этих событий стал договор между эльфами и коалицией людей – перемирие и граница по Дунаю. Люди не лезут к эльфам, а эльфы остаются в Западной Европе.

– Вот так просто отдали ушастым всю Западную Европу?

– А варианты? То, что произошло, только чудом и можно назвать, взяли что дают. К тому же на Дунае и Рейне сидит клан Озерной Лилии, а с этими отморозками не рискуют спорить даже сами эльфы. После смерти Эдерая эти ребята вообще никому не подчиняются и на подписание договора не явились. Кстати, так же как и Командор: от мира он не в восторге, но, как говорится, один в поле не воин.

– Не хочу повторяться, но откуда такое знание эльфийско-человеческой политической обстановки? – с ехидцей спросил Андрей.

– Не хочу повторяться, – в тон ответил Гена, – но оттуда же, откуда и раньше. Я уже говорил о старом знакомом любителе черной пыльцы. Обнюхавшись, это мелкое падло уже не замолкало ни на секунду и на вопросы отвечало очень охотно. Как оказалось, рабы очень информированный народ, и сарафанное радио у них работает не хуже ВВС. Впрочем, обижаться на фэйри мне грех – ведь именно он предупредил, что слишком близкие к Дунаю поселения могут тихонько переселить через реку, так сказать, добровольно-принудительно. Поэтому я прихватил тех мастеров, которые согласились уйти со мной, и дернул подальше от эльфов. О твоем квесте я тоже узнал от фэйри. А уже проходя по Белоруссии, наслушался от местных о великом князе, жестоком Убивце и вообще эпической личности. Сложил два и два – и решил перебраться под крыло к хоть и шапочно, но знакомому правителю.

На некоторое время Андрей задумался. Теперь, после разговора с Геной, многое становилось понятно. После смерти короля эльфы снизили свою активность. А недавний договор объяснял исчезновение всех ушастых. Это была заслуга других, но окрестный народ явно приписывал все перемены Андрею и старался перебраться поближе к безопасности.

Андрей так и не успел решить, что из всего этого следует, – в столовую ворвался один из бойцов Гаврилова:

– Княже, у нас ЧП в больничке.

– Что случилось?

– Понятия не имею, просто сказали вызвать вас.

– Ладно, разберемся, – вздохнул Андрей, поднимаясь со стула. Увидев входящих в двери Надю с Гретой, жестом остановил возможные вопросы. – Надя, все потом. Разберись, пожалуйста, с проблемами наших гостей и введи Гену в курс дела. Думаю предложить ему пост постоянного заместителя старосты. Его опыт бургомистра нам ой как нужен.

Гена согласно кивнул, улыбаясь уголками рта, – он прекрасно знал английский опыт постоянных заместителей министров, где сам министр исполнял роль свадебного генерала.

До бывшей поликлиники, а нынче главной больницы Княжеского, было недалеко – метров семьдесят, так что уже через пару минут Андрей входил в вестибюль двухэтажного здания. Там его встретил местный главврач – невысокий, крепко сбитый мужчина с шикарными буденновскими усами, полностью соответствующими окрасу коротко постриженных русых волос. Весь вид Василия Васильевича вызывал благодушное отношение наравне с иллюзией незлобивости и отзывчивости – таким он и был с адекватными больными и друзьями. Но стоило кому-то попытаться вести себя грубо, этот невысокий человек ставил на место самого наглого здоровяка – опыт психиатра давал о себе знать, причем в полной мере.

– Василь Василич, что тут у тебя стряслось?

– Честно говоря, Андрей Андреич, и сам не знаю – в общем, мистика какая-то, – ответил врач, указывая одной рукой в сторону лестницы на второй этаж, а вторую по-прежнему удерживая в кармане белого халата. – Сам знаешь, Света иногда приходила посмотреть на Анюту, а вот сегодня решилась взять на руки. И тут с ней случился припадок. Няня еле успела подхватить ребенка, Света стоит столбом, глаза круглые и мутные, а сама вещает что-то о вишневом цвете, девушке в белом платье и крови друга.

Андрей застыл на лестнице как замороженный.

– Ты ничего не путаешь?

– На склероз, а тем более галлюцинации, пока не жаловался.

– Прости, я не это хотел сказать, – рассеянно извинился князь и практически вбежал в указанную доктором палату.

На больничной кровати лежала бледная Света и плакала.

– Ну что ты, Светик, все хорошо… – Андрей присел на кровати и погладил девушку по голове.

– Я теперь никогда не смогу к ней прикасаться.

– Ерунда, справились с эльфами – и с этой проблемой справимся. Подумаем и справимся. Лучше скажи – что ты видела?

– Не помню, – немного злясь на бесчувственность Андрея, ответила Света, чего он и добивался. Иногда злость является неплохим лекарством. – Только какие-то белые цветы и глаза Вини. Такие страшные.

– Цветы, – задумчиво произнес Андрей. Ему почему-то только сейчас пришло на ум, что на дворе всего лишь начало марта и пора цветения вишен еще не пришла. Магические растения по периметру действия «шишки» цвели даже зимой, а с началом весны вообще взрывались буйством красок, и вишни на этом фоне как-то терялись.

«Следовательно, я видел будущее. Интересно, это у нас со Светой групповой бред или Филька все-таки ошибался?»

В этот момент в палату буквально ворвались Надя, Гена и Мазай – неугомонная подруга Андрея все же расколола посыльного. На всех облеченных местной властью лицах было написано беспокойство, которое перешло в удивление, когда Андрей ошарашил их вопросом:

– Кто из вас знает, когда в Венгрии цветут вишни?

Глава 2

Наследник

Практически сплошной массив зелени, через который вел узкий тоннель, был настоящим произведением искусства, можно сказать, шедевром. По всей его площади, нарушая законы природы, в густой тени росли огромные цветы всех оттенков красного и синего. Бутоны, находившиеся в отдалении от прохода, закрывали волоски тонких, но очень прочных стеблей, из которых и состоял весь этот массив. Казалось, цветы плавали в толще воды и на расстоянии выглядели размытыми, а те, что росли вблизи, открыто полыхали всеми красками, подаренными им природой и магами жизни.

Осождах шел по растительному тоннелю, не замечая окружающего великолепия: он был полностью погружен в свои думы. Впереди молодого эльфа ждала, возможно, самая важная встреча в его жизни. За последний год судьба юноши изменилась настолько резко, что не могла не вскружить головы. Еще год назад он был никем – единственным, но внебрачным отпрыском короля. Осождах не мог использовать даже приставки «сын Эдерая». Мать, представительница древней, но не очень влиятельной семьи, в надежде на великое будущее дала сыну имя деда – одного из самых великих эрлов клана Смертельной Лианы. И ее надежды, похоже, начинали сбываться.

Диковинные заросли нитевидных растений с огромными цветами оборвались резко, словно отсеченные гигантским ножом. На самом деле они являлись лишь обрамлением для еще большего чуда – дворца наставника магов разума.

Посреди лишенной растительности восьмиугольной площади возвышалась огромная полусфера – не менее сотни шагов в высоту и трех сотен в окружности, но это была лишь надземная часть сооружения. Осождах на миг замер, пораженный этим зрелищем. Раньше он никогда не видел Дворца Разума, впрочем, как и большинство эльфов: наставник Олориун не стремился к власти, но приближаться к его логову решались немногие. По слухам, здесь творились жуткие вещи.

И вот молодой эльф шел в это кошмарное место, чтобы узнать, что ему уготовил Совет наставников. Двое сопровождавших его магов разума ненавязчиво поторопили Осождаха, и он быстро пошел по жесткой, словно панцирь огромного насекомого, площади.

Вблизи стены дворца оказались гладкими, как отполированная кость. Он даже сумел заметить свое отражение на слегка мутноватой светло-оранжевой поверхности.

По периметру немного вытянутой полусферы у самой земли зияло множество отверстий разного диаметра – от значительно превышающих рост эльфа до крошечных. Провожатые направились в сторону самого большого.

Вход во дворец впечатлял размерами – больше десяти шагов в высоту. Но удивило и даже шокировало Осождаха другое: все стены полукруглого коридора были покрыты сплошной фреской поразительного качества. Молодой эльф не удержался, чтобы не прикоснуться к этому чуду. На ощупь поверхность казалась слегка теплой, но явно была крепка как камень. Удивительная картина казалась бесконечной – растительные мотивы переходили в сцены из жизни эльфов, которые, в свою очередь, перетекали в иллюстрацию битвы огромных армий «рожденных в утробе». Иногда в общий рисунок вплетались совсем уж абсурдные изображения, но даже в них чувствовалась какая-то невообразимая утонченность. Чаще всего эти непонятные рисунки обрамляли небольшие отверстия у самого пола.

– Кто все это сделал? – спросил Осождах, повернувшись к магу.

– Они – творения нашего господина, – ровным голосом ответил сопровождающий и указал за спину Осождаху.

Сын короля резко развернулся и увидел удивительное создание – огромного муравья, появившегося из ниоткуда, пока эльф поворачивался к провожатому. Конечно, в Темном Мире «черные бегуны» – муравьи с руку длиной – тоже поражали воображение, особенно знающих, насколько трудно магам жизни работать с насекомыми, но ЭТО! На полусогнутых лапках монстр доставал до пояса Осождаха, а длиной был не менее полутора ростов обычного эльфа. Теперь стало понятным назначение отверстий как во внешней оболочке дворца, так и в нижней части коридора.

Сын короля собрал свою волю в кулак и шагнул вперед, но насекомое не сдвинулось с места и угрожающе щелкнуло огромными жвалами. И все же муравью пришлось отойти – сопровождающий молодого эльфа маг что-то зашипел, и монстр исчез в одном из отверстий.

До центрального покоя дворца они спускались по спиральному коридору минут двадцать, и все это время путников сопровождали меняющиеся картинки огромной фрески.

Наконец они вышли в гигантский зал, посреди которого лежала свернувшаяся в кольцо огромная змея. Вблизи эта змея оказалась круговым ложем, сделанным в виде кусающей свой хвост рептилии. На ложе лицом к гостю сидел сам Олориун.

– Здравствуй, Осождах, сын Эдерая.

– Приветствую тебя, наставник.

– Присаживайся, – благосклонно кивнул маг и указал рукой на ложе.

Осождах неуверенно перешагнул через тело декоративной змеи и присел на край кольцеобразного дивана напротив хозяина дворца. Свободного места по кругу оставалось еще много – эльфов на двадцать. Ложе было низким и мягким, так что на нем было бы удобнее лежать, чем сидеть.

– Я вижу, у тебя есть вопросы, юный воин. Не стесняйся, до прихода остальных наставников время еще есть. – Олориун был чрезвычайно корректен и не стал копаться в голове гостя, хотя мог бы сделать это с легкостью.

– Ваш дворец и насекомые – как такое возможно? – спросил Осождах и тут же напрягся. – Если это, конечно, не тайна.

– Как может быть тайной то, чего никто не в силах повторить? Все это – торжество магии разума. Королева этих удивительных созданий способна управлять ростом и модификациями своих детей в соответствии с условиями обитания, но заложенный природой набор ее возможностей слишком мал. Я же всего лишь помог ей расширить рамки дозволенного. А что касается дворца – видоизмененные слюнные железы моих питомцев дают материал, который, застывая, по прочности не уступает камню, а чувствительные усики способны проделывать тонкие операции. Ты уже видел в коридорах результаты такой работы.

– И все это сделали муравьи?