Все Приключения Незнайки в одной книге Носов Николай

ГЛАВА ПЕРВАЯ. КОРОТЫШКИ ИЗ ЦВЕТОЧНОГО ГОРОДА

В одном сказочном городе жили коротышки. Коротышками их называли потому, что они были очень маленькие. Каждый коротышка был ростом с небольшой огурец. В городе у них было очень красиво. Вокруг каждого дома росли цветы: маргаритки, ромашки, одуванчики. Там даже улицы назывались именами цветов: улица Колокольчиков, аллея Ромашек, бульвар Васильков. А сам город назывался Цветочным городом. Он стоял на берегу ручья. Этот ручей коротышки называли Огурцовой рекой, потому что по берегам ручья росло много огурцов.

За рекой был лес. Коротышки делали из берёзовой коры лодочки, переплывали через реку и ходили в лес за ягодами, за грибами, за орехами. Собирать ягоды было трудно, потому что коротышки ведь были крошечные, а за орехами и вовсе приходилось лазить на высокий куст да ещё тащить с собой пилу. Ни один коротышка не смог бы сорвать орех руками – их надо было пилить пилой. Грибы тоже пилили пилой. Спилят гриб под самый корень, потом распилят его на части и тащат по кусочкам домой.

Коротышки были неодинаковые: одни из них назывались малышами, а другие – малышками. Малыши всегда ходили либо в длинных брюках навыпуск, либо в коротеньких штанишках на помочах, а малышки любили носить платьица из пёстренькой, яркой материи. Малыши не любили возиться со своими причёсками, и поэтому волосы у них были короткие, а у малышек волосы были длинные, чуть не до пояса. Малышки очень любили делать разные красивые причёски, волосы заплетали в длинные косы и в косы вплетали ленточки, а на голове носили бантики. Многие малыши очень гордились тем, что они малыши, и совсем почти не дружили с малышками. А малышки гордились тем, что они малышки, и тоже не хотели дружить с малышами. Если какая-нибудь малышка встречала на улице малыша, то, завидев его издали, сейчас же переходила на другую сторону улицы. И хорошо делала, потому что среди малышей часто попадались такие, которые не могли спокойно пройти мимо малышки, а обязательно скажут ей что-нибудь обидное, даже толкнут или, ещё того хуже, за косу дёрнут. Конечно, не все малыши были такие, но ведь этого на лбу у них не написано, поэтому малышки считали, что лучше заранее перейти на другую сторону улицы и не попадаться навстречу. За это многие малыши называли малышек воображульками – придумают же такое слово! – а многие малышки называли малышей забияками и другими обидными прозвищами.

Некоторые читатели сразу скажут, что все это, наверно, выдумки, что в жизни таких малышей не бывает. Но никто ведь и не говорит, что они в жизни бывают. В жизни – это одно, а в сказочном городе – совсем другое. В сказочном городе все бывает.

В одном домике на улице Колокольчиков жило шестнадцать малышей-коротышей. Самым главным из них был малыш-коротыш, по имени Знайка. Его прозвали Знайкой за то, что он знал очень много. А знал он много потому, что читал разные книги. Эти книги лежали у него и на столе, и под столом, и на кровати, и под кроватью. В его комнате не было такого места, где бы не лежали книги. От чтения книг Знайка сделался очень умным. Поэтому все его слушались и очень любили. Одевался он всегда в чёрный костюм, а когда садился за стол, надевал на нос очки и начинал читать какую-нибудь книгу, то совсем становился похож на профессора.

В этом же домике жил известный доктор Пилюлькин, который лечил коротышек от всех болезней. Он всегда ходил в белом халате, а на голове носил белый колпак с кисточкой. Жил здесь также знаменитый механик Винтик со своим помощником Шпунтиком; жил Сахарин Сахариныч Сиропчик, который прославился тем, что очень любил газированную воду с сиропом. Он был очень вежливый. Ему нравилось, когда его называли по имени и отчеству, и не нравилось, когда кто-нибудь называл его просто Сиропчиком. Жил ещё в этом доме охотник Пулька. У него была маленькая собачка Булька и ещё было ружьё, которое стреляло пробками. Жил художник Тюбик, музыкант Гусля и другие малыши: Торопыжка, Ворчун, Молчун, Пончик, Растеряйка, два брата – Авоська и Небоська. Но самым известным среди них был малыш, по имени Незнайка. Его прозвали Незнайкой за то, что он ничего не знал.

Этот Незнайка носил яркую голубую шляпу, жёлтые, канареечные, брюки и оранжевую рубашку с зелёным галстуком. Он вообще любил яркие краски. Нарядившись таким попугаем, Незнайка по целым дням слонялся по городу, сочинял разные небылицы и всем рассказывал. Кроме того, он постоянно обижал малышек. Поэтому малышки, завидев издали его оранжевую рубашку, сейчас же поворачивали в обратную сторону и прятались по домам. У Незнайки был друг, по имени Гунька, который жил на улице Маргариток. С Гунькой Незнайка мог болтать по целым часам. Они двадцать раз на день ссорились между собой и двадцать раз на день мирились.

В особенности Незнайка прославился после одной истории.

Однажды он гулял по городу и забрёл в поле. Вокруг не было ни души. В это время летел майский жук. Он сослепу налетел на Незнайку и ударил его по затылку. Незнайка кубарем покатился на землю. Жук в ту же минуту улетел и скрылся вдали. Незнайка вскочил, стал оглядываться по сторонам и смотреть, кто это его ударил. Но кругом никого не было.

«Кто же это меня ударил? – думал Незнайка. – Может быть, сверху упало что-нибудь?»

Он задрал голову и поглядел вверх, но вверху тоже ничего не было. Только солнце ярко сияло над головой у Незнайки.

«Значит, это на меня с солнца что-то свалилось, – решил Незнайка. – Наверно, от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове».

Он пошёл домой и встретил знакомого, которого звали Стекляшкин.

Этот Стекляшкин был знаменитый астроном. Он умел делать из осколков битых бутылок увеличительные стёкла. Когда он смотрел в увеличительные стёкла на разные предметы, то предметы казались больше. Из нескольких таких увеличительных стёкол Стекляшкин сделал большую подзорную трубу, в которую можно было смотреть на Луну и на звезды. Таким образом он сделался астрономом.

– Слушай, Стекляшкин, – сказал ему Незнайка. – Ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове.

– Что ты. Незнайка! – засмеялся Стекляшкин. – Если бы от солнца оторвался кусок, он раздавил бы тебя в лепёшку. Солнце ведь очень большое. Оно больше всей нашей Земли.

– Не может быть, – ответил Незнайка. – По-моему, солнце не больше тарелки.

– Нам только так кажется, потому что солнце очень далеко от нас. Солнце – огромный раскалённый шар. Это я в свою трубу видел. Если бы от солнца оторвался хоть маленький кусочек, то он разрушил бы весь наш город.

– Ишь ты! – ответил Незнайка. – А я и не знал, что солнце такое большое. Пойду-ка расскажу нашим – может быть, они ещё не слыхали про это. А ты всё-таки посмотри на солнце в свою трубу: вдруг оно на самом деле щербатое!

Незнайка пошёл домой и всем, кто по дороге встречался, рассказывал:

– Братцы, вы знаете, какое солнце? Оно больше всей нашей Земли. Вот оно какое! И вот, братцы, от солнца оторвался кусок и летит прямо к нам. Скоро он упадёт и всех нас задавит. Ужас что будет! Вот пойдите спросите Стекляшкина.

Все смеялись, так как знали, что Незнайка болтун. А Незнайка побежал во всю прыть домой и давай кричать:

– Братцы, спасайся! Кусок летит!

– Какой кусок? – спрашивают его.

– Кусок, братцы! От солнца оторвался кусок. Скоро шлёпнется – и всем будет крышка. Знаете, какое солнце? Оно больше всей нашей Земли!

– Что ты выдумываешь!

– Ничего я не выдумываю. Это Стекляшкин сказал. Он в свою трубу видел.

Все выбежали во двор и стали смотреть на солнце. Смотрели, смотрели, пока из глаз не потекли слёзы. Всем сослепу стало казаться, будто солнце на самом деле щербатое. А Незнайка кричал:

– Спасайся кто может! Беда!

Все стали хватать свои вещи. Тюбик схватил свои краски и кисточку, Гусля – свои музыкальные инструменты. Доктор Пилюлькин метался по всему дому и разыскивал походную аптечку, которая где-то затерялась. Пончик схватил калоши и зонтик и уже выбежал за ворота, но тут раздался голос Знайки:

– Успокойтесь, братцы! Ничего страшного нет. Разве вы не знаете, что Незнайка болтун? Все это он выдумал.

– Выдумал? – закричал Незнайка. – Вот пойдите спросите Стекляшкина.

Все побежали к Стекляшкину, и тогда выяснилось, что Незнайка на самом деле все сочинил. Ну и смеху тут было! Все смеялись над Незнайкой и говорили:

– Удивляемся, как это мы тебе поверили!

– А я будто не удивляюсь! – ответил Незнайка. – Я ведь и сам поверил.

Вот какой чудной был этот Незнайка.

ГЛАВА ВТОРАЯ. КАК НЕЗНАЙКА БЫЛ МУЗЫКАНТОМ

Если Незнайка брался за какое-нибудь дело, то делал его не так, как надо, и все у него получалось шиворот-навыворот. Читать он выучился только по складам, а писать умел только печатными буквами. Многие говорили, будто у Незнайки совсем пустая голова, но это неправда, потому что как бы он мог тогда соображать? Конечно, он соображал плохо, но ботинки надевал на ноги, а не на голову, – на это ведь тоже соображение надо.

Незнайка был не такой уж скверный. Он очень хотел чему-нибудь научиться, но не любил трудиться. Ему хотелось выучиться сразу, без всякого труда, а из этого даже у самого умного коротышки ничего не могло получиться.

Малыши и малышки очень любили музыку, а Гусля был замечательный музыкант. У него были разные музыкальные инструменты, и он часто играл на них. Все слушали музыку и очень хвалили. Незнайке было завидно, что хвалят Гуслю, вот он и стал просить его:

– Научи меня играть. Я тоже хочу быть музыкантом.

– Учись, – согласился Гусля. – На чём ты хочешь играть?

– А на чём легче всего выучиться?

– На балалайке.

– Ну, давай сюда балалайку, я попробую.

Гусля дал ему балалайку. Незнайка забренчал на струнах. Потом говорит:

– Нет, балалайка слишком тихо играет. Дай что-нибудь другое, погромче.

Гусля дал ему скрипку. Незнайка принялся пиликать смычком по струнам и сказал:

– А ещё громче ничего нет?

– Ещё труба есть, – ответил Гусля.

– Давай-ка её сюда, попробуем.

Гусля дал ему большую медную трубу. Незнайка как подует в неё, труба как заревёт!

– Вот это хороший инструмент! – обрадовался Незнайка. – Громко играет!

– Ну, учись на трубе, если тебе нравится, – согласился Гусля.

– А зачем мне учиться? Я и так умею, – ответил Незнайка.

– Да нет, ты ещё не умеешь.

– Умею, умею! Вот послушай! – закричал Незнайка и принялся изо всех сил дуть в трубу: – Бу-бу-бу! Гу-гу-гу-у!

– Ты просто трубишь, а не играешь, – ответил Гусля.

– Как не играю? – обиделся Незнайка. – Очень даже хорошо играю! Громко!

– Эх, ты! Тут дело не в том, чтобы было громко. Надо, чтоб было красиво.

– Так у меня ведь и получается красиво.

– И совсем не красиво, – сказал Гусля. – Ты, я вижу, совсем не способен к музыке.

– Это ты не способен! – рассердился Незнайка. – Ты просто из зависти так говоришь. Тебе хочется, чтобы тебя одного слушали и хвалили.

– Ничего подобного, – сказал Гусля. – Бери трубу и играй сколько хочешь, если считаешь, что не нужно учиться. Пусть и тебя хвалят.

– Ну и буду играть! – ответил Незнайка.

Он принялся дуть в трубу, а так как играть он не умел, то труба у него и ревела, и хрипела, и визжала, и хрюкала. Гусля слушал, слушал… Наконец ему надоело. Он надел свою бархатную тужурку, нацепил на шею розовый бантик, который носил вместо галстука, и ушёл в гости.

Вечером, когда все малыши собрались дома. Незнайка снова взялся за трубу и принялся дуть в неё сколько хватало сил:

– Бу-бу-бу-у! Ду-ду-ду-у!

– Что за шум? – закричали все.

– Это не шум, – ответил Незнайка. – Это я играю.

– Перестань сейчас же! – закричал Знайка. – От твоей музыки уши болят!

– Это потому, что ты к моей музыке ещё не привык. Вот привыкнешь – и уши не станут болеть.

– А я и не хочу привыкать. Очень мне нужно!

Но Незнайка не слушал его и продолжал играть:

– Бу-бу-бу! Хр-р-р! Хр-р-р! Виу! Виу!

– Да перестань ты! – набросились на него все малыши. – Уходи отсюда со своей противной трубой!

– Куда же мне уходить?

– Иди в поле да там и играй.

– Так в поле ведь некому будет слушать.

– А тебе обязательно надо, чтоб кто-нибудь слушал?

– Обязательно.

– Ну, иди на улицу, там тебя соседи услышат.

Незнайка пошёл на улицу и стал играть возле соседнего дома, но соседи попросили его не шуметь под окнами. Тогда он пошёл к другому дому – его и оттуда прогнали. Он пошёл к третьему дому – его стали и оттуда гнать, а он решил им назло играть и играть. Соседи рассердились, выбежали из дома и погнались за ним. Насилу он убежал от них со своей трубой.

С тех пор Незнайка перестал играть на трубе.

– Моей музыки не понимают, – говорил он. – Ещё не доросли до моей музыки. Вот когда дорастут – сами попросят, да поздно будет. Не стану больше играть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАК НЕЗНАЙКА БЫЛ ХУДОЖНИКОМ

Тюбик был очень хороший художник. Одевался он всегда в длинную блузу, которую называл «балахон». Стоило посмотреть на Тюбика, когда он, нарядившись в свой балахон и откинув назад свои длинные волосы, стоял перед мольбертом с палитрой в руках. Каждый сразу видел, что перед ним настоящий художник.

После того как никто не захотел слушать Незнайкину музыку, он решил сделаться художником. Пришёл он к Тюбику и говорит:

– Слушай, Тюбик, я тоже хочу быть художником. Дай мне каких-нибудь красок и кисточку.

Тюбик был вовсе не жадный, он подарил Незнайке свои старые краски и кисточку. В это время к Незнайке пришёл его друг, Гунька.

Незнайка говорит:

– Садись, Гунька, сейчас я тебя рисовать буду.

Гунька обрадовался, сел поскорее на стул, и Незнайка принялся его рисовать. Ему хотелось изобразить Гуньку покрасивее, вот он и нарисовал ему красный нос, зелёные уши, синие губы и оранжевые глаза. Гуньке хотелось поскорее увидеть свой портрет. От нетерпения он не мог усидеть спокойно на стуле и всё время вертелся.

– Не вертись, не вертись, – говорил ему Незнайка, – а то непохоже получится.

– А сейчас получается похоже? – спросил Гунька.

– Очень похоже, – ответил Незнайка и пририсовал ему фиолетовой краской усы.

– Ну-ка, покажи, что получилось! – попросил Гунька, когда Незнайка окончил портрет.

Незнайка показал.

– Да разве я такой? – закричал Гунька в испуге.

– Конечно, такой. Какой же ещё?

– А усы зачем нарисовал? У меня ведь усов нету.

– Ну, вырастут когда-нибудь.

– А нос почему красный?

– Это чтоб было красивее.

– А волосы почему голубые? Разве у меня голубые волосы?

– Голубые, – ответил Незнайка. – Но, если тебе не нравится, я могу сделать зелёные.

– Нет, это плохой портрет, – сказал Гунька. – Дай я его порву.

– Зачем же уничтожать художественное произведение? – ответил Незнайка.

Гунька хотел отнять у него портрет, и они принялись драться. На шум прибежали Знайка, доктор Пилюлькин и остальные малыши.

– Вы чего дерётесь? – спрашивают.

– Вот, – закричал Гунька, – рассудите вы нас: скажите, кто здесь нарисован? Правда, это не я?

– Конечно, не ты, – ответили малыши. – Тут какое-то пугало огородное нарисовано.

Незнайка говорит:

– Вы не догадались потому, что здесь подписи нет. Я сейчас подпишу, и всё будет понятно.

Он взял карандаш и подписал под портретом печатными буквами: «ГУНЬКА». Потом повесил портрет на стене и сказал:

– Пусть висит. Все могут смотреть, никому не запрещается.

– Все равно, – сказал Гунька, – когда ты ляжешь спать, я приду и уничтожу этот портрет.

– А я ночью не лягу спать и буду стеречь, – ответил Незнайка.

Гунька обиделся и ушёл домой, а Незнайка на самом деле не лёг вечером спать.

Когда все уснули, он взял краски и принялся всех рисовать. Пончика нарисовал таким толстым, что он даже не поместился на портрете. Торопыжку нарисовал на тоненьких ножках, а сзади зачем-то пририсовал ему собачий хвост. Охотника Пульку изобразил верхом на Бульке. Доктору Пилюлькину вместо носа нарисовал градусник. Знайке неизвестно для чего нарисовал ослиные уши. Словом, всех изобразил в смешном и нелепом виде.

К утру он развесил эти портреты на стенах и сделал под ними надписи, так что получилась целая выставка.

Первый проснулся доктор Пилюлькин. Он увидел на стене портреты и стал смеяться. Они ему так понравились, что он даже нацепил на нос пенсне и стал рассматривать портреты очень внимательно. Он подходил к каждому портрету и долго смеялся.

– Молодец, Незнайка! – говорил доктор Пилюлькин. – Никогда в жизни я так не смеялся!

Наконец он остановился возле своего портрета и строго спросил:

– А это кто? Неужели это я? Нет, это не я. Это очень плохой портрет. Ты лучше сними его.

– Зачем снимать? Пусть повисит, – ответил Незнайка.

Доктор Пилюлькин обиделся и сказал:

– Ты, Незнайка, видно, больной. У тебя что-то с глазами случилось. Когда это ты видел, чтобы у меня вместо носа был градусник? Придётся тебе на ночь касторки дать.

Незнайка очень не любил касторку. Он испугался и говорит:

– Нет-нет! Теперь я сам вижу, что портрет плохой.

Он поскорей снял со стены портрет Пилюлькина и порвал его.

Вслед за Пилюлькиным проснулся охотник Пулька. И ему портреты понравились. Он чуть не лопнул со смеху, глядя на них. А потом он увидел свой портрет, и настроение у него сразу испортилось.

– Это плохой портрет, – сказал он. – Не похож на меня. Ты сними его, а то я не буду тебя с собой на охоту брать.

Пришлось Незнайке и охотника Пульку со стены снять. Так было со всеми. Всем нравились портреты других, а свои не нравились.

Самым последним проснулся Тюбик, который, по обыкновению, спал дольше всех. Когда он увидел на стене свой портрет, то страшно рассердился и сказал, что это не портрет, а бездарная, антихудожественная мазня. Потом он сорвал со стены портрет и отнял у Незнайки краски и кисточку.

На стене остался один Гунькин портрет. Незнайка снял его и пошёл к своему другу.

– Хочешь, Гунька, я подарю тебе твой портрет? А ты за это со мной помиришься, – предложил Незнайка.

Гунька взял портрет, порвал его на кусочки и сказал:

– Ладно, мир. Только если ещё хоть раз нарисуешь, ни за что не стану мириться.

– А я никогда больше не буду рисовать, – ответил Незнайка. – Рисуешь, рисуешь, а никто даже спасибо не скажет, все только ругаются. Не желаю больше художником быть.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КАК НЕЗНАЙКА СОЧИНЯЛ СТИХИ

После того как из Незнайки не получилось художника, он решил сделаться поэтом и сочинять стихи. У него был знакомый поэт, который жил на улице Одуванчиков. Этого поэта по-настоящему звали Пудиком, но, как известно, все поэты очень любят красивые имена. Поэтому, когда Пудик начал писать стихи, он выбрал себе другое имя и стал называться Цветиком.

Однажды Незнайка пришёл к Цветику и сказал:

– Слушай, Цветик, научи меня сочинять стихи. Я тоже хочу быть поэтом.

– А у тебя способности есть? – спросил Цветик.

– Конечно, есть. Я очень способный, – ответил Незнайка.

– Это надо проверить, – сказал Цветик. – Ты знаешь, что такое рифма?

– Рифма? Нет, не знаю.

– Рифма – это когда два слова оканчиваются одинаково, – объяснил Цветик. – Например: утка – шутка, коржик – моржик. Понял?

– Понял.

– Ну, скажи рифму на слово «палка».

– Селёдка, – ответил Незнайка.

– Какая же это рифма: палка – селёдка? Никакой рифмы нет в этих словах.

– Почему нет? Они ведь оканчиваются одинаково.

– Этого мало, – сказал Цветик. – Надо, чтобы слова были похожи, так чтобы получалось складно. Вот послушай: палка – галка, печка – свечка, книжка – шишка.

– Понял, понял! – закричал Незнайка. – Палка – галка, печка – свечка, книжка – шишка! Вот здорово! Ха-ха-ха!

– Ну, придумай рифму на слово «пакля», – сказал Цветик.

– Шмакля, – ответил Незнайка.

– Какая шмакля? – удивился Цветик. – Разве есть такое слово?

– А разве нету?

– Конечно, нет.

– Ну, тогда рвакля.

– Что это за рвакля такая? – снова удивился Цветик.

– Ну, это когда рвут что-нибудь, вот и получается рвакля, – объяснил Незнайка.

– Врёшь ты всё, – сказал Цветик, – такого слова не бывает. Надо подбирать такие слова, которые бывают, а не выдумывать.

– А если я не могу подобрать другого слова?

– Значит, у тебя нет способностей к поэзии.

– Ну, тогда придумай сам, какая тут рифма, – ответил Незнайка.

– Сейчас, – согласился Цветик.

Он остановился посреди комнаты, сложил на груди руки, голову наклонил набок и стал думать. Потом поднял голову кверху и стал думать, глядя на потолок. Потом ухватился руками за собственный подбородок и стал думать, глядя на пол. Проделав всё это, он стал бродить по комнате и потихоньку бормотал про себя:

– Пакля, бакля, вакля, гакля, дакля, макля… – Он долго так бормотал, потом сказал: – Тьфу! Что это за слово? Это какое-то слово, на которое нет рифмы.

– Ну вот! – обрадовался Незнайка. – Сам задаёт такие слова, на которые нет рифмы, и ещё говорит, что я неспособный.

– Ну, способный, способный, только отстань! – сказал Цветик. – У меня голова разболелась. Сочиняй так, чтобы был смысл и рифма, вот тебе и стихи.

– Неужели это так просто? – удивился Незнайка.

– Конечно, просто. Главное – это способности иметь.

Незнайка пришёл домой и сразу принялся сочинять стихи. Целый день он ходил по комнате, глядел то на пол, то на потолок, держался руками за подбородок и что-то бормотал про себя.

Наконец стихи были готовы, и он сказал:

– Послушайте, братцы, какие я стихи сочинил.

– Ну-ка, ну-ка, про что же это стихи? – заинтересовались все.

– Это я про вас сочинил, – признался Незнайка. – Вот сначала стихи про Знайку: Знайка шёл гулять на речку, Перепрыгнул через овечку.

– Что? – закричал Знайка. – Когда это я прыгал через овечку?

– Ну, это только в стихах так говорится, для рифмы, – объяснил Незнайка.

– Так ты из-за рифмы будешь на меня всякую неправду сочинять? – вскипел Знайка.

– Конечно, – ответил Незнайка. – Зачем же мне сочинять правду? Правду и сочинять нечего, она и так есть.

– Вот попробуй ещё, так узнаешь! – пригрозил Знайка. – Ну-ка, читай, что ты там про других сочинил?

– Вот послушайте про Торопыжку, – сказал Незнайка. Торопыжка был голодный, Проглотил утюг холодный.

– Братцы! – закричал Торопыжка. – Что он про меня сочиняет? Никакого холодного утюга я не глотал.

– Да ты не кричи, – ответил Незнайка. – Это я просто для рифмы сказал, что утюг был холодный.

– Так я же ведь никакого утюга не глотал, ни холодного, ни горячего! – кричал Торопыжка.

– А я и не говорю, что ты проглотил горячий, так что можешь успокоиться, – ответил Незнайка. – Вот послушай стихи про Авоську: У Авоськи под подушкой лежит сладкая ватрушка. Авоська подошёл к своей кровати, заглянул под подушку и сказал:

– Враки! Никакой ватрушки тут не лежит.

– Ты ничего не понимаешь в поэзии, – ответил Незнайка. – Это только для рифмы так говорится, что лежит, а на самом деле не лежит. Вот я ещё про Пилюлькина сочинил.

– Братцы! – закричал доктор Пилюлькин. – Надо прекратить это издевательство! Неужели мы будем спокойно слушать, что Незнайка тут врёт про всех?

– Довольно! – закричали все. – Мы не хотим больше слушать! Это не стихи, а какие-то дразнилки.

Только Знайка, Торопыжка и Авоська кричали:

– Пусть читает! Раз он про нас прочитал, так и про других пусть читает.

– Не надо! Мы не хотим! – кричали остальные.