Рыскач. Артефакты истинных магов Назимов Константин

Девушка помогла мне подняться и повела в дом, не забыв запустить во двор Ворона. Конь и пес не поладили с первого взгляда и принялись «выяснять отношения». На удивление, Ворон не спасовал перед лохматым, с небольшого теленка высотой, псом. Конь, опустив голову, с которой свисала длинная грива, угрожающе каркал, подняв переднюю ногу, как бы приглашая Мява отведать копыта. Собака медленно кружила перед его мордой и злобно рычала, оскалив клыки. Мне пришлось «сделать внушение» коню, а девушка шлепнула по голове пса. После нашего вмешательства наступила тишина: конь с независимым видом стал прогуливаться по двору, а пес лег перед крыльцом и не спускал с того глаз.

– Значит, ты знахарка? – удивленно спросил я девушку, когда на кухне она принялась осматривать мою руку.

– Да, – коротко ответила та, нахмурив лоб.

– Меня зовут Рэн, – представился я.

– Анлуса, – о чем-то думая, ответила девушка.

Знахарка выглядела молодо; только присмотревшись, можно было понять, что лет-то ей на самом деле больше, чем кажется на первый взгляд. Первоначально я дал ей лет семнадцать: казалось, что тело еще не сформировано, да и лицо очень молодо. Но, присмотревшись и заметив пару морщинок, решил, что двадцать – двадцать пять ей уже должно быть.

– Такая молодая – и уже знахарка! Молодец! – попытался я сделать ей комплимент.

– С кем дрались-то? – не обращая на мои слова внимания, спросила она.

– Да я говорю же…

– Угу, с коня упал, – ехидно повторила девушка мои слова, – а до этого на меч напоролся и вымазал левый бок и плечо в чьей-то крови!

– Напали на меня, – ответил я. – Недалеко тут, трое их было. У них кони где-то бегают. Ты бы сказала мужикам, чтобы похоронили разбойников. Я заплачу.

– Крови потеряно много, хорошо – кость не задета, но пару дней придется полежать. Я сейчас за зельями схожу да мужикам задание дам. Если лошадей отловят, то платить им ничего не надо будет, а так – по три серебрушки хватит.

Знахарка вышла, а я огляделся кругом. Рану мою она осматривала на кухне: тут и там висели разные пучки трав, на печи сушились очередные растения. Все было разложено по своим местам и буквально сверкало чистотой, только рукава от моих камзола и рубашки, валявшиеся на полу, выглядели чужеродно.

«Интересная у меня жизнь пошла!» – хмыкнул я про себя. С насиженного места ушел, чуть в канаве не помер, дворянином стал, потом под венец попал! И ведь все по доброй воле! Вот ведь! Ох как руку дергает, и слабость накатывает… И не поймешь ведь: то ли амулет свое действие оказывает, то ли рана знать о себе дает. Попытался встать, чтобы попить воды, но голова закружилась, и я чуть не упал. Тут дверь отворилась, и вошла знахарка с какими-то мешочками и склянками.

– Сидите смирно, сейчас лечить буду! – строго сказала она.

– А разбойники…

– Сидите: мужикам сказала, приберутся! – прервала она меня и принялась разминать в ступке какие-то травы, заливая их некой эссенцией.

Спрашивать, что она делает, не хотелось, потому что знахарки иногда такого намешают, что, если больной узнает – обязательно от этого знания помрет! Одна настойка была готова, но знахарка отставила ее и принялась за вторую. В ее руках работа спорилась – просто смотреть приятно.

– Рубашку снимите, – попросила она меня, а может, и приказала – не разобрал.

Спорить не стал, молча стащил камзол и рубашку.

– Нормальное лечение будет стоить три золотых. Потянете? – спросила она меня.