Источник Бреннан Дж.
Эммет вошел в комнату с коробкой, покрытой пылью. Вероятно, он откопал ее в недрах чердака.
– Я попросил бы вас быть поосмотрительней. Неразумно вести колдовские приготовления в столь шутливом тоне. Вы можете создать у Мерси ложное впечатление, будто иметь дело с Барроном не опасно. Хотя он и не является корнем зла, но он – паразит, который охотится на слабых и юных, на тех, кто не в состоянии себя защитить. Помни, Мерси: он лакомится детьми.
– Ты прав, – согласилась Айрис. – Но мы не собирались преуменьшать преступления Баррона. Кроме того, я уже рассказала Мерси, насколько рискованно с ним встречаться.
– Просто мы очень рады, что Мерси присоединилась к нам! – воскликнула Эллен. – Она теперь – одна из нас.
Я поняла, что она хотела сказать. Я разделяла ее чувства. Они могли взять меня с собой, а не морочить мне голову ради моей же безопасности.
– Но ты тоже прав, Песочный Человек, – заявил Оливер. – Если отбросить шутки и игры, то дело предстоит серьезное. Ты уверена, что справишься, Конфетка?
– Она готова, – ответил за меня Эммет, вскинув голову и просияв от гордости за свою ученицу.
Мое столкновение с Райдером по-настоящему впечатлило бывшего голема, а восхищение Эммета даже поставило меня в тупик. Однако я попросила его не делиться с моей родней подробностями стычки с Райдером. Мы расскажем всем заранее продуманную версию событий после того, как покончим с Барроном.
– Мерси нуждается в вашем трезвом примере, – произнес Эммет.
Оливер выжидающе посмотрел на меня.
– Верно, – подтвердила я. – Я понимаю, что охота нам предстоит экстремальная, поэтому давайте не будем спорить.
– Отлично, – проговорила Айрис и обратилась к Эммету. – Ты уже выбрал куколку?
– Да, – ответил Эммет, доставая из коробки старинную куклу. Он положил ее на стол рядом с приготовленными Айрис материалами. Я обратила внимание на то, что руки у куклы связаны красной лентой.
– Она готова к оживлению, но, по-моему, лучше заняться этим ближе к делу.
– Ох! – огорчилась Эллен, – а нам обязательно брать ее?
– Только она сделана целиком из глины. Сосуд должен быть изготовлен из земли.
– Погодите! – взмолилась я. – А для чего нам игрушка?
– Твой дед запер Баррона в больнице, – объяснил Эммет. – Нам нужна какая-то емкость, чтобы перенести демона в его новое жилище. Притягательный и живой сосуд.
– Вы собираетесь оживить куклу?
– Придать ей подобие жизни, – уточнила Айрис.
– Таким же образом и было оживлено мое тело, – добавил Эммет.
– Каждый из нас передаст ей частичку себя, Конфетка: столько, чтобы объединившаяся энергия обманула Баррона и заставила подумать, что перед ним – обычный ребенок.
– А потом?
– А когда он придет, чтобы захватить жертву, мы запрем его внутри куклы, – сказала Айрис. – Затем мы сможем снять чары твоего деда, освободить застрявших в здании духов и переместить Баррона в безопасное место – пока не придумаем, как вернуть его в другое измерение, где он жил до того, как его призвал Жиль.
– А ты одобряешь этот план? – поинтересовалась я у Эммета.
Мне стало неуютно, и я поежилась. Получается, что мы применим в качестве приманки куклу – а Эммет и сам недавно являлся лишь оболочкой для девяти разумов представителей ведьмовских семейств…
– А что ты можешь предложить? – спросила Айрис. – Использовать ребенка из плоти и крови? Или подобрать щенка в собачьем приюте?
– Нет! – возмутилась я. – Но Эммет…
– Я тронут твоей заботой, но кукла не станет иметь той жизненной искры, которую подарила мне грань. Она будет пустым бездушным сосудом, хотя мне тоже известно это состояние. К счастью, грань трансформировала меня.
Я пожала плечами. У меня никак не получалось разобраться со своим отношением к Эммету. Грань сплавила девять сущностей создателей Эммета в единую личность, но я всегда считала голема чем-то большим, нежели «пустой сосуд». Может, мои собственные чувства придали ему то, чего на самом деле не было? И мое восприятие побудило грань освободить голема?
– Ну что, начнем? Мы едем в больницу или нет? – спросил Оливер, прерывая мои размышления.
Я кивнула. Мои тетки схватили сумочки, а Оливер – припасы, которые приготовила Айрис. Я забрала куклу. Я понимала, что мои сомнения нелогичны, но мне было невыносимо думать о том, что жертвенную марионетку понесет Эммет.
– Это моя идея, – снова заверил он меня.
Оливер с Айрис сели в одну машину, а мы с Эмметом поехали следом вместе с Эллен. Мы решили, что Оливер прибудет первым в пункт назначения и зачарует местных охранников. Меня тревожило, что «Кэндлер» уже не заброшен: главным признаком начавшегося ремонта являлось яркое освещение вокруг покинутого темного здания.
Я не ожидала, что парковка будет расширена: дыра, в которую я спускалась в поисках Хило оказалась заасфальтирована и наглухо запечатана.
– По слухам, хотели спилить старый дуб, чтобы увеличить парковку, – произнесла Эллен с досадой. – Я думала, что Айрис удар хватит. Но она прикрепила к дубу проклятье. Любой, кто попытается его повредить, очень об этом пожалеет. – Моя тетя улыбнулась мне в зеркало заднего вида. – Ты ведь знаешь, как трепетно Айрис относится к истории.
– Ну и молодец, – отозвалась я.
Дуб Кэндлера и для меня был святыней.
Благодаря таланту Оливера – как магическому, так и врожденному аристократизму – нас не только пропустили: дежурный охранник сам проводил нас внутрь.
– Сегодня я прошу вас больше никого сюда не пропускать, а завтра утром забыть, что мы побывали в этих стенах.
– Конечно, мистер Тейлор, – ответил мужчина. – Приятного вечера вам всем.
Меня беспокоила способность Оливера манипулировать людьми – то, как он мог навязать им свою волю без малейших угрызений совести. Вероятно, моя щепетильность не давала мне применять этот дар с таким же успехом, как делал мой дядя.
Не успела дверь за нами закрыться, как Эммет подал голос:
– Я чувствую, что здесь что-то не так.
Мы тотчас замерли. Я смотрела, как мои родственники пытаются ощутить чужую энергию.
– Я ничего не чувствую, – призналась Эллен в конце концов.
– Эммет не ошибся, – возразила Айрис. – Сегодня в больнице кто-то побывал и явно поколдовал.
– Чую магию крови, – сказала я, внезапно ощутив ужас жертвы.
– Да, – подтвердил Эммет.
В его глазах светилась гордость за меня – его способную подопечную. Было любопытно наблюдать, как он пытается устанавливать связи с человеческими эмоциями. Наверное, он уже чувствовал любовь и даже гнев. Однако его реакция на людскую боль оказалась совершенно отстраненной. Он еще не научился сострадать… по крайней мере посторонним. А меня пронзил страх, который испытала бедняжка. Я не сомневалась в том, что жертвой была женщина. У меня сердце разрывалось от того, что ее предал мужчина, который ее сюда привел. Я заметила, что крепко прижала куклу к груди, стремясь получить хоть какое-то утешение.
– Боюсь, дело обстоит гораздо хуже, – проворчал Оливер с видом знатока. – Чего-то здесь не хватает… что-то или кто-то отсутствует.
– Демон исчез, – констатировала Айрис немного неуверенным тоном. – Я ощущаю пустоту – туда утекло его зло.
Я двинулась вперед, прислушиваясь к своему ведьмовскому инстинкту, который абсолютно разнился с человеческой интуицией. Моя родня и Эммет гуськом пошли за мной. Плотное переплетение нашей магии защищало нас, пока мы крались по главному вестибюлю к лестнице, которая десятки лет была перегорожена. Стальную дверь сняли… хотя нет, сорвали!.. с петель. Теперь она валялась в нескольких шагах от проема.
– Сюда, – прошептала я: ноги сами повели меня к подвальным ступеням.
Вторая дверь, находящаяся в конце лестницы, была сломана. Створка лежала на полу, согнутая в крутую дугу. Я заглянула в помещение, окутанное тенями, и переступила через порог. Жалкая лампочка без абажура освещала подвал тусклым светом. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я обнаружила тело, которое оказалось полускрытым выгнутой дверью. Оттуда торчала пара обтянутых джинсовой тканью ног – одна в грязной кроссовке, а вторая – босая и вывернутая в нашу сторону. На ногтях трупа поблескивал ярко-розовый лак.
Вонь, исходившая из-за двери, была невыносимой. Я зажала ладонью нос. Мне хотелось убежать обратно, но я продолжала идти вперед. Когда я смогла заглянуть за дверь, то невольно вскрикнула «Господи!» и оцепенела.
У тела не было торса: остался только изодранный обрубок, который торчал из пропитавшихся кровью джинсов. И на этом куске плоти – сквозь красноту, покрывавшую его, – я различила узор татуировки. Оранжевые лапы знаменитой мультяшной птицы.
Моя магия забурлила с новой силой и мгновенно зарядила подвал, пробуждая видение творимого здесь злодеяния.
Я увидела уже знакомых бродяг. Джо удерживал Берди, а Райдер вспарывал ей живот с помощью атаме – церемониального кинжала. Он держал клинок в левой руке и орудовал им довольно неуклюже. Вопли Берди меня оглушили – рвущие душу крики мучительной боли и бесполезные мольбы. Джо запрокинул голову с выражением сексуального – почти религиозного – экстаза, помогая Райдеру осуществлять чудовищное предательство…
Я повернулась и кинулась к родным, но в последнюю секунду на что-то налетела. Кукла спикировала на пол и раскололась на куски. Я рухнула на четвереньки: бросившийся ко мне Эммет не успел меня подхватить. Обернувшись, я вскрикнула от ужаса. Эммет притянул меня к себе, укрывая от очередной кошмарной сцены. А я поняла, что споткнулась о руку с татуировкой, которая была наполовину затянута расплавленной сталью охотничьего ножа.
– Он принес в жертву Берди, – прошептала я Эммету на ухо. – Он убил ее ради силы.
– Похоже на то, – согласился Эммет и передал меня распахнувшей объятия тете Айрис (впрочем, он не слишком торопился).
– Ты знала ее? – спросила Айрис. Я пыталась сообразить, сколько могу ей рассказать, не раскрывая тайны Питера. – Это была твоя подруга?
– Нет, не подруга. Она и ее сообщники хотели превратить Мерси и Клер в наживку, чтобы поймать меня, – ответил за меня Эммет. – Партнер убитой женщины, мужчина по имени Райдер, якшался с настоящей ведьмой, которая нанесла ему метку собирателя. Пытаясь меня защитить, Мерси повредила татуировку. Подозреваю, что он вызвал демона и пообещал ему свободу в обмен на силу, которую у него отняла Мерси.
– Но как он смог использовать для вызова Берди? – выдавила я. – Я считала, что демона привлекают дети и невинные существа! Я не могу отнести Берди ни к одному из этих разрядов.
Эллен и Оливер отошли от нас, чтобы рассмотреть останки Берди.
– Боюсь, дорогая, – пролепетала Эллен, – что у нее был младенчик. Твоя Берди оказалась беременна.
И Эллен всхлипнула.
Глава 19
Когда мы вернулись домой, я бросилась к себе комнату. Я была морально истерзана и физически выжата. Несмотря на ужасы прошедшего дня и неудачную охоту, я спала как убитая. Проснулась я уже после полудня. Солнце ярко светило в окно. Я быстро привела себя в порядок и сразу направилась к кладбищу Колониал Парк. Я решила найти Хило и обсудить с ней увиденное. Из всех моих знакомых самый большой опыт с вызываемыми демонами, заимствованной силой и извращенной любовью был накоплен именно у нее. Она с удовольствием подразнит меня из-за того, что в меня влюбился «песочный куличик», но мне не помешает наш общий смех и ехидные замечания Хило. Кроме того, я не общалась с матушкой Хило с момента ритуала Древа жизни и успела по ней соскучиться.
У дальнего участка кладбища, где дорожки сходились под острым углом, стоял потрепанный зеленый садовый стул, на котором лежала знаменитая красная сумка-холодильник Хило. Крышка оказалась откинута, открывая содержимое. Я разглядела листок желтой бумаги, приклеенный скотчем к боку сумки. Буквы с такого расстояния разобрать не получилось. Но возле псевдо-офиса не было хозяйки. Я тщетно выискивала колдунью-самоучку взглядом, но никого не заметила – ни зрительно, ни другими чувствами.
Я подошла поближе и встала как вкопанная. Холодильник был набит деньгами! Я впервые видела такое количество купюр, собранных вместе. Я потянулась к пачке стодолларовых банкнот. Разряд энергии ужалил меня в руку и обжег пальцы. Я посмотрела на записку.
«Бизнес закрыт. Заберите то, что мне давали, но ни монетой больше».
– Похоже, матушка Хило прикрыла лавочку! – раздался басовитый голос у меня за спиной.
Я обернулась: надо мной возвышался Адам. Поскольку его участок находился по другую сторону кладбищенской стены, я не особо удивилась его появлению.
– Я заметил тебя у ворот, Мерси, и решил побеседовать с тобой. Может, ты знаешь что-нибудь про Хило: ведь в последние месяцы ты с матушкой сблизилась.
Меня сейчас не интересовало то, как или почему он шпионил за мной и Хило: меня волновало, куда она запропастилась.
– Мне ничего не известно, – пробормотала я себе под нос. – В последний раз она была странноватой, но я действительно не ожидала, что Хило выкинет нечто подобное.
– Она была испугана? Может, пожилой леди угрожали?
Вопрос Кука заставил меня расхохотаться.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы Хило уклонилась от хорошей драки?
Адам улыбнулся.
– Пожалуй, нет.
Он, в свою очередь, потянулся к сумке, но я поспешно его оттолкнула.
– Не советую, – сказала я. – Но если какая-то часть этих денег тебе принадлежит, тогда – милости прошу.
– Нет-нет. Я никогда не обращался к матушке за «профессиональными» услугами. Я просто за ней присматривал, проверял, в порядке ли она. Мы же почти родня.
– Я тоже читаю ее родной, – призналась я и едва не рассмеялась.
Кука весьма обескуражили мои слова.
– Чтобы Тейлоры объединились с матушкой Хило? Господь да хранит нас!
Адам неловко переступил с ноги на ногу и пожал плечами, чуть отворачиваясь от меня. Его поза намекала на то, что Кук предпочел бы старый традиционный расклад, укоренившийся в Саванне, чем изменения в расстановке сил.
– Мерси, если увидишь матушку, то скажи, что я о ней справлялся. И оповести меня, как у нее дела, ладно?
– Конечно.
Это я запросто могла ему пообещать. Меня встревожило неожиданное отречение Хило, но я напомнила себе, что на закаленной стали нелегко сделать вмятину.
Адам помахал мне.
– Пока, Мерси! – попрощался он и побрел по правой дорожке, которая шла параллельно надгробиям кладбища.
Я тихо вздохнула. Очень скоро останки Берди обнаружат – и Адам, несомненно, нанесет нам официальный визит. К моему немалому изумлению, он замер, крутанулся на месте и быстро вернулся ко мне.
– Ах, да, – проговорил он невинным тоном, который явно свидетельствовал о том, что полисмен намеревается сообщить мне нечто важное, пытаясь добиться ответной реакции. Я много чего от него скрываю, а он постоянно пытается меня огорошить. Вот вам и вся наша новообретенная дружба, пронеслось у меня в голове.
– Старик, которого мы нашли… двоюродный дед Питера, – туманно начал Кук.
Я промолчала и лишь вскинула брови.
– Мы практически закончили работать с вещами, зашитыми в подкладку его пальто, – продолжил Кук..
– Не понимаю, – я притворилась, будто Хило ничего не рассказывала мне про драгоценности и монеты, спрятанные в одежде Педера. – А что там было?
– Кое-какие личные вещи, – небрежно произнес Кук. – Мы передадим их Тирни. Береги себя, Мерси.
Я кивнула, и он оставил меня в покое. Я была рада, что Тирни получат сокровища. Наверное, Педер хотел завещать свое состояние родителям. Я постаралась справиться с нахлынувшим на меня чувством вины из-за того, что я стала посредницей его расставания с этим миром. Но я не имела права заниматься самобичеванием. Я осмотрелась: на кладбище не оказалось туристов. Чудо, да и только! Зажмурившись, я максимально сосредоточилась. От ощущения скольжения у меня закружилась голова, но когда я открыла глаза, то обнаружила, что нахожусь возле гаража. Все прошло успешно и быстро, хотя раньше я телепортировалась исключительно на небольшие расстояния и только к хорошо известным местам Саванны. Кроме того, я еще никогда не пыталась найти определенного человека. Мы с Хило сблизились, но я до сих пор не представляла, где живет старуха.
Я сосредоточилась на облике Хило, вообразив ее глубокие морщины узловатые пальца и агатовые бусины глаз. Спустя секунду я уловила атмосферу убежища Хило: не ее великолепного призрачно-голубого зала, а гостиной с опущенными жалюзи. Я окунулась в приятную прохладу, услышала жужжание вентилятора, увидела, как ветер колышет занавески, отбрасывающие косые тени. Луч солнца пробрался в комнату, а затем исчез. Голос Хило еле слышно напевал какую-то мелодию. На коленях у нее лежала тяжелая книга. Мои впечатления стали острее.
– Уйди, девочка, – пробурчала Хило. – Мне сегодня не до тебя.
Гостиная начала искривляться и почти померкла. Я была не в том настроении, чтобы разрешить себя прогнать, и ощутила немалую гордость, когда мне удалось сохранить концентрацию. Пару мгновений мы с Хило мерялись силами: она хотела меня оттолкнуть, а я настаивала, чтобы она разрешила мне приблизиться. Ее мир всплыл, будто мыльный пузырь, лопнул и расстелился передо мной, а ощущение скольжения улетучилось. Я выиграла схватку, но Хило удалось удержать меня на расстоянии: я не появилась рядом с ней, а перенеслась к старому фермерскому зданию, местоположение которого мне определить не удалось. Ржавеющая жестяная крыша. Просторная веранда вокруг дома с выцветшим голубым навесом и такого же оттенка краска, облупливающаяся с двери и оконных наличников.
Моя интуиция встрепенулась: я узнала не только хруст гравия под ногами, когда направлялась к дому, и прогиб досок на ступенях, ведущих к крыльцу. Я поняла, что именно сюда Хило приводила меня в день похорон Джинни. Тогда, по ее приказу призрак деда инспектора Кука завязал мне глаза, выкрал и доставил в апартаменты старухи. Как же я страшилась Хило и ее колдовства! А теперь нет – я беспокоилась за нее! Забавно, до чего стремительно может измениться твой мир. Я потянулась к дверной ручке, но дверь открылась прежде, чем я успела до нее дотронуться.
Очень высокий юноша – совсем молодой и немного более мужеподобный вариант Хило – застыл на пороге, загораживая мне вход. Одет он был весьма просто: в обтягивающую белую футболку и чересчур просторные джинсы. Брюки не спадали лишь благодаря широкому кожаному ремню, но демонстрировали не меньше пяти сантиметров трусов. Еще несколько сантиметров – и даже срам оказался бы на виду.
– Она не хочет с тобой встречаться.
Его речь отличалась от мягкого южного говорка уроженцев Саванны, к которому я привыкла.
– А ты кто такой? – сердито осведомилась я, чтобы продемонстрировать свое право задавать здесь вопросы.
Он запрокинул голову и расхохотался.
– Ничего себе! – Он плотно закрыл за собой дверь и встал на крыльце. – Если честно, я тебя тоже еле-еле узнал. Ты была испуганной мышкой в прошлый раз! И посмотри на себя теперь: полна магии и нисколько не боишься!
Он шагнул ближе, вероятно, решив подавить меня своим превосходством в росте.
Внезапно дверь дома распахнулась.
– Мартелл! – прогремел голос Хило.
После окрика Хило юнец моментально сдулся.
– Я немного на нее наехал, ба.
– Мартелл!
Я повторила имя парня, догадавшись, что это правнук Хило. Она помогла ему сбежать из тюрьмы, когда его арестовали по подозрению в убийстве Джинни. Для освобождения Мартелла она искривила пространство и свет, сделав мальчишку невидимым для окружающих. Однако позже у нее не получилось набрать достаточно силы, чтобы вернуть правнуку нормальный облик. Хило призналась мне, что, когда я передала ей энергию, она снова сделала Мартелла видимым, но я о нем особо не вспоминала.
– Рада наконец-то тебя увидеть, Мартелл. А теперь дай мне войти. Мне надо поговорить с Хило.
Он помедлил, но Хило приказала:
– Впусти ее. Она – Тейлор, а Тейлоры слова «нет» не понимают.
Мы с Мартеллом скрестили взгляды. Я прочла в его глазах явный вызов – предупреждение, показавшее мне, что он любит свою прабабушку. После этого он все-таки посторонился.
Я открыла сетчатую дверь и переступила порог затемненной гостиной. Ставни были опущены, свет не зажигался. То, как Хило отгородилась от мира, показалось мне не столько попыткой спрятаться от дневной жары, сколько неким трауром.
– Что тебе нужно?
Вопрос донесся из самого темного угла комнаты. Гул вентилятора смолк: цепкие пальцы Хило вынырнули из темноты и выключили его.
– Я хотела тебя повидать. Убедиться, что ты в порядке.
Я приблизилась к ней и замерла. Я была потрясена. Старуха как-то съежилась, уменьшилась в размерах. Ее волосы превратились в настоящее поле битвы стали и снега, без малейшего признака вороненого цвета, который преобладал в ее шевелюре еще неделю назад. Создавалось впечатление, будто долгие годы, которые ей удалось остановить, догнали Хило за одну-единственную ночь.
– Не тревожься о Хило. Она очень устала. Ей надоели бестолковые людишки и глупые чужие желания. Ленивый народ приходит к Хило за колдовством, вместо того чтобы честностью и усердной работой добиваться того, что им нужно. Она устала копать и заниматься худу. Ей не нужна сила. Ей надоела магия и, конечно же, Тейлоры, – проскрипела старуха. И оборвала себя: – Хило не про тебя говорит, девонька, – мягко добавила она. – Хило никогда не надоест ее милая Мерси.
К моему горлу подкатил ком. Я бросилась к ней и села по-турецки у ее ног. Ее рука, холодная и заскорузлая, начала гладить меня по голове.
– Скажи, что случилось, Хило? – спросила я.
Воцарилась гробовая тишина.
– Это твой проклятый дядюшка! – воскликнула Хило в конце концов.
– Оливер? – переспросила я недоуменно.
– А у тебя есть другие? – ехидно поинтересовалась она, заставив меня осознать, что с уходом Коннора и Эрика список действительно сократился до одного имени.
– Что он с тобой сделал?
– Ничего, – пробормотала она. – Но, с другой стороны, все.
И старуха принялась что-то напевать, продолжая гладить меня по голове.
– Девонька, – проговорила она. – Хило увидела… те проклятые дела.
– Что-что?
– Девочка, – выдохнула она, с трудом передвинувшись в кресле. – Он не причинил Хило никакого вреда, но он поставил Хило прямо возле того самого древа. Сперва Хило таращилась в темноту и выполняла то, что ей велел твой дядя. Она разбрызгала духи. Положила на твою ладонь землю и полила ее виски. Но Хило была слепа. А прозрела она лишь тогда, когда заглянула тебе в глаза. И перед Хило открылось все. Жизнь Хило промелькнула перед ней, словно перед смертью. Хило увидела каждый сделанный ею выбор. Поняла, как каждый поступок завязывается с другим поступком. Одна-единственная ошибка. Одно-единственное зло. Хило наблюдала за собой со стороны – и узнала, что все было нехорошо. Хило поджидает зверь. У него острые зубы, и он сожрет ее грешное сердце. Хило опоздала, девочка. Она совершила много плохого. А скоро ей придется за это ответить. Но еще глубже себя закапывать она не собирается. Хило с колдовством покончила.
Почему я не проведала Хило пораньше? Странно, но мне всегда казалось, что старуха высечена из гранита и облицована металлом. А сейчас она отчаянно нуждается во мне! Я выпрямилась. Зрение привыкло к сумраку, и я различила черты лица Хило. Она выглядела такой хрупкой… даже сломанной. Мне надо выбирать между жалостью и суровой любовью. Я подумала, что стоит попробовать осторожно соединить и то и другое, но начала с суровости.
– Значит, ты решила забраться в нору и законопатить все щели? Будешь прятаться здесь до самой смерти?
Она печально хохотнула:
– Она обязательно найдет Хило, девонька!
– Нет! – воскликнула я и возмущенно поднялась на ноги. – Ты меня не бросишь! Не сомневаюсь, что ты делала такое, за что тебе теперь стыдно. Но послушай меня. Вместо того чтобы просиживать в кресле и стенать…
– Поосторожнее с Хило!..
– Хватит жалеть себя, – упрямо продолжила я. – Ты могла постараться исправить хоть что-то из того, что натворила.
– Хило… – прошептала она и принялась крутить пуговицу на платье, выставив вперед нижнюю губу, – …она слишком старая и усталая. Сделанного не воротишь.
– Нет! – бросила я. У меня сжалось горло. – Ты нужна мне, матушка. Не покидай меня.
Она подняла на меня увлажнившиеся глаза.
– Зачем тебе дряхлая развалина?
Я наклонилась и взяла ее за обе руки. Они были ледяными и казались помертвевшими.
– Потому что ты – единственная, кому я могу доверять. Полностью.
Она смерила меня взглядом.
– Ты уверена?
– Да, – подтвердила я, не колеблясь.
– А вот не надо бы, – призналась она и откинулась в кресле.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты тоже понимаешь: можно просто врать, а можно не говорить всей правды. Хило кое-что про тебя знает. Про твою родню. Про паршивца по имени Врен. Не забывай – он докладывал Хило про твою семью задолго до того, как ты на свет появилась. Если Хило расскажет тебе про то, что она от тебя утаила, ты, наверное, сразу перестанешь ей доверять.
Я пристально посмотрела на старуху, заставив ее неловко поежиться – наверняка впервые в жизни.
– Выкладывай, – произнесла я спокойным тоном.
Сердце у меня колотилось, как бешеное, но я заставила свой голос не дрожать.
Хило на миг потупилась.
– Красавицы-тетушки тебе лгали, девочка. Не умалчивали, как Хило, а открыто врали. Хило кажется, что Джинни тоже догадалась, но Хило в этом сомневается. А Айрис и Эллен – они знали все с самого начала.
– Знали что? – переспорила я, теряя терпение.
Моя магия метнулась к старухе: я боролась с желанием ворваться к ней в голову и прочесть ее мысли. В глубине души, даже не копаясь в ее воспоминаниях, я понимала, что она не будет молчать, – но мне было необходимо услышать всю историю прямо сейчас и не секундой позже.
Веки Хило затрепетали.
– Твоя мама Эмили… она не умерла, когда вас рожала. Она вообще не умирала.
Я никогда не предполагала, что обрадуюсь тому факту, что Хило шпионила за нашей семьей с помощью Врена! Удивительно, но я все-таки обнаружила объективного свидетеля. Я снова уселась у ног Хило.
– Продолжай.
Глава 20
Хило облизнула пересохшие губы и глухо произнесла:
– Ты ведь в курсе, что Врен шпионил за твоей родней. Он выполнял поручение Хило.
Я кивнула. Я заметила, что она повторяется, но не стала ничего ей говорить.
– Он-то Хило и рассказал. Он видел, как твоя мама бродила по вашему дому в тот день, когда ее вроде бы засыпали землей. Она все перетряхивала, будто что-то искала.
Моя рука невольно поднялась, дотрагиваясь до медальона моей матери, висевшего на цепочке.
Хило что-то добавила, но в гостиную совершенно некстати ворвался Мартелл.
– Ба, ты должна это видеть! – заорал он и опять выбежал на крыльцо. – Ого!
Мы отлично слышали его вопли, раздававшиеся сквозь сетчатую дверь.
Переглянувшись с Хило, я быстро вскочила на ноги. Чуть задержавшись, чтобы помочь Хило встать, я бросилась во двор. Хило ковыляла за мной.
Сначала я не увидела ничего необычного, что могло бы так сильно взбудоражить Мартелла. Однако, проследив за его взглядом, поднятым к небу, я остолбенела. Гигантская блекло-серая арка, похожая на бесцветную радугу, растянулась на западе. Постепенно она приобрела стальной темный оттенок, а затем – угольно-черный.
Хило выбралась на крыльцо и, свесившись с перил, рассматривала этот странный феномен. Неожиданно арка развернулась, формируя сумеречную занавесь, которая не столько скрывала то, что находилось за ней, сколько высасывала все цвета, превращая мир в черное и белое… А потом свет вообще исчез, оставив только кромешную тьму.
– Вы оба – идите отсюда! Живо! – прохрипела Хило. – Ну! – приказала она, когда мы оба не шелохнулись.
Мартелл таращился на арку, как завороженный. Он напоминал статую, высеченную из камня. Я взяла его за руку: собственный испуг придал мне сил, и я смогла проволочь парня по гравию, втащить по ступенькам на крыльцо и втолкнуть в дом. Хило тоже вошла в гостиную и захлопнула дверь. Через окно мы наблюдали за занавесом, который продолжил свое наступление. Он окутывал небо, неумолимо приближаясь, становясь длиннее и длиннее. Гигантские края заворачивались навстречу друг другу, окружая жилище Хило.
– Ба, что это? – спросил Мартелл детским голосом.
Страх сорвал с него напускную развязность, обнажив скрывавшегося за ней невинного мальчугана. Несмотря на собственную панику, мне стало его жалко.
– Все будет хорошо, – успокоила я Мартелла и поняла, что смотрю на Хило, дожидаясь ее подтверждения.
Хило хранила молчание. Она переходила от окна к окну, открывая ставни. В каждом проеме появлялась растущая тень. Мрак изменился, превращаясь в пожирателя света. Я содрогнулась, осознав, что арка перестала разрастаться. Теперь она сжималась, как удав, захвативший свою жертву. Мир за кольцом тьмы перестал для нас существовать. На ее внутренней стороне – стремительно истаивал последний ярко-голубой лоскуток. Небо навалилось на нас ощутимой тяжестью, а земля под фундаментом домишки Хило затряслась. Реальность уподобилась пузырьку воздуха, плывущему к поверхности воды. Еще мгновение – и мир вокруг нас приподнялся, трансформировавшись в плотную сферу. Она быстро сокращалась. Казалось, нас затягивает в черную дыру.
Хило повернулась ко мне – и я прочла в ее взгляде ужас.
– Оно пришло за Хило, – проговорила она замирающим шепотом. – Прости, но оно поймало и тебя, – добавила она еле слышно. – Твоей бабушке очень жаль, – произнесла она, обнимая Мартелла.
Я кинулась к окну, тщетно пыталась хоть что-то разглядеть. Мир кончался сразу за стеклами… а потом и они не выдержали, треснув под нарастающим давлением.
Все звуки разом пропали, когда серость просочилась в комнату Хило, покрывая давно выцветшие цветы на обоях.
Вдруг стены начали закручиваться вокруг нас, а плинтусы стали изгибаться. Я обхватила Хило и Мартелла обеими руками. Паренек дрожал, но не вырывался. Наоборот, он крепко вцепился в меня. Я не знала, получится ли у меня задуманное. Я даже не была уверена в том, что за пределами сотрясающегося пузыря еще существует нормальная реальность, но я сгребла их в объятия и надежно обхватила. Зажмурившись, я сосредоточилась на доме.
В следующую секунду я ощутила прикосновение солнечных лучей ко лбу, услышала пение птиц и шум уличного движения. Я открыла глаза: я находилась в саду, продолжая прижимать к себе Хило и ее правнука. Мартелл высвободился, отбежал на несколько шагов – и его вырвало. Хило внимательно посмотрела на меня: в ее взгляде отразилось не только уважение, но и восхищение.
– Будь благословенна, малышка, – прошептала она, а потом поплелась к правнуку и принялась похлопывать его по плечу.
– Сейчас принесу ему воды, – пообещала я, направляясь на кухню.
– Если у твоего дяди остался виски, я была бы очень тебе обязана, – откликнулась Хило, в последний раз похлопав Мартелла.
Я улыбнулась. Старушка на удивление стойкая: ей уже стало лучше.
Читать бесплатно другие книги:
