Кремль 2222. Сталкер Силлов Дмитрий

– Не, Ион, нереально. Тяжелый он шибко, – окинув взглядом огромный кристалл, резюмировал мутант по прозвищу Шерстяной. – Тягачом не вытащить, не то что нашим БПМ. А так, конечно, мысль здравая. Шамиритом можно было бы ваще на вес торговать…

– Снайпер уйти, – вздохнул снизу серв.

Действительно, пока народ отвлекся на треп Шерстяного, за спиной человека со снайперской винтовкой тихо закрылась массивная стальная дверь.

– Не грусти, Колян, – проговорил здоровенный богатырь в кольчуге и с мечом у бедра. – Вернется он. А что тебе сказал с нами остаться, так это понятно. То дело, за которым он в Кремль отправился, только его. Личное дело, можно сказать.

– Ну личное не личное, а Снайпер поступил верно, – проговорил лысый жилистый мужик с татуировкой на затылке, изображавшей человеческий череп. – Валить надо отсюда пока целы. Взять по максимуму – и валить. Чего и вам всем советую.

С этими словами мужик шагнул к Зеркалу Миров, несколькими быстрыми движениями набил карманы кристаллами, что в изобилии валялись возле подножия Зеркала Миров, после чего повернулся ко второму богатырю, похожему на первого, словно родной брат.

– Богдан, ты со мной?

– А что, Кощей, у нас какие-то общие дела остались? – поинтересовался богатырь.

– Как знать, – прищурился лысый. – Я, например, уверен, что это не тот бункер, который мы искали. А еще я думаю, что твой меч открывает не только вход к Зеркалу Миров.

– А что еще? – недоуменно спросил Богдан.

– В электроцикле расскажу, – бросил Кощей, направляясь к двери, за которой скрылся Снайпер. – Если, конечно, со мной поедешь.

Богдан бросил беспомощный взгляд на своего двойника.

– Что скажешь, Данила… то есть боярин? Каково твое слово?

Данила пожал плечами.

– Иди, если надо. Я тебе не хозяин. Это твоя судьба и твой путь.

Богдан кивнул, черпнул горстью шамирита, сыпанул его не глядя в кожаный кошель, болтающийся на поясе, и направился вслед за Кощеем.

– Ни хрена себе у него лопата, – покачал волосатой головой Шерстяной. – Он, по ходу, одной ладонью зацепил больше, чем у лысого в оба кармана влезло.

– Я фигеть, – печально вздохнул робот, не забывающий между делом загружать себе в топливный отсек кристаллы, переливающиеся под светом Зеркала Миров. Из брюха серва выдвинулся небольшой лифт, куда стальной паук на ножках сгребал манипулятором добычу. – Я фигеть. Такой жадный сквалыга я не видеть никогда.

– Я не жадный, я домовитый, – проворчал ворм, присоединяясь к роботу. Он снял с плеч рюкзак и принялся вытряхивать из него все содержимое, явно намереваясь унести шамирита столько, сколько выдержат плечи и широкие лямки рюкзака.

– А мы пойдем, пожалуй, – тихо сказал маленький шам, держащий за руку красавицу-киборга.

– Далеко ли? – осведомился старик, на плече которого чистился небольшой рукокрыл, посверкивая маленькими злыми глазками.

– Да знаешь, Отшельник, как-то все равно, – улыбнулся шам, – Далеко или не очень – как получится.

Я, например, только сейчас понял, что уже нашел в этой жизни все, что нужно.

И посмотрел на кио, которая, к слову, была выше него на голову.

Странно, но боевая машина, которую ее создатели снабдили выдающимися женскими формами и впечатляющей красотой, ничего не ответила. Лишь потупилась слегка и улыбнулась, словно обычная влюбленная девчонка, которой ее парень подарил слегка избитый комплимент.

– Тогда идите, – улыбнулся Отшельник. – Вам и вправду сейчас более никто не нужен. Только шамирита все-таки возьмите с собой. С милым рай и в шалаше, но все-таки лучше, если этот шалаш будет благоустроенным.

Шам и кио спорить не стали. Сыпанули в карманы по несколько горстей кристаллов и направились было к двери, за которой скрылся Снайпер.

– Погодите, – тормознул их старик. – Лучше в другую идите.

И добавил слегка туманно:

– Из Пещеры Зеркала у каждого свой выход. И входят сюда все по-разному…

Данила проводил взглядом удаляющуюся странную пару, после чего повернулся к старику.

– Ты ведь все знал заранее, – хмуро проговорил он. – Признайся, Отшельник, ты ж специально Шерстяному карту подсунул, чтобы он нас сюда привел[1]. И ради чего погибли мои дружинники? Чтоб мы все могли карманы шамиритом набить?

– Ребят твоих жаль, – кивнул старик. – Но мне было бы куда жальче, если б через месячишко-другой Черный Свет уничтожил всех, кто выжил в Кремле.

– Черный Свет… – задумчиво проговорил Данила. – Слышал я о нем. Говорили люди, что от него один из наших парней погиб в подвалах Кремля.

– Не хотел я при Снайпере говорить, – невесело усмехнулся Отшельник. – Он в Кремль пошел, а такие как он с проблемами привыкли разбираться быстро и радикально. Начнет искать источник того Черного Света, вряд ли найдет, а народ переполошит. Пока что тот Свет не особо себя проявляет. Завод, считай, только заработал и еще не набрал полную мощность. А как наберет – боюсь, что в Кремле вообще никого живых не останется. Похоже, в пульте управления защитными системами, что в Кремле спрятан, неполадка какая-то приключилась в связи с активизацией завода и включением Купола. Из-за той неполадки и Черный Свет появился.

– Так-так… – Данила задумчиво потер подбородок. – А поподробнее можно? О каком заводе ты говоришь?

– Под Зеркалом Миров еще в советские времена завод был построен по переработке шамирита в ядерное топливо, – проговорил старик. – Причем полностью автоматизированный. Тогда о секретности сильно беспокоились, потому и вложились в завод по полной, чтобы поменьше лишних людей о нем знало. Схема того завода простейшая. Вокруг Зеркала по периметру смонтированы воронки. Они сейчас почти все забиты шамиритом, исходя из чего понятно, что завод еще не вышел на полную мощность – как заработает, воронки начнут опустошаться. Под воронками – конвейер, подающий шамирит к центрифуге, где кристаллы дробятся и разделяются на две части. Более тяжелый чистый шамирит остается, а икс-вещество – вторая составляющая кристаллов – отфильтровывается. Из шамиритовой пыли прессуются стержни, так называемые свечи, которые аналогом пневмопочты доставляются к Излучателям. В Излучателях шамиритовые свечи сгорают под воздействием нейтринового генератора. В результате этого процесса и появляется излучение, которое порождает защитный Купол. Когда свечи заканчиваются, автоматически происходит новый посыл топлива по пневмопочте.

– Неслабо, – пробормотал Данила. – Понятно не все, но суть ясна. А почему завод-то этот включился после стольких лет?

– Думаю, потому же, что и Садовое Кольцо, – пожал плечами старик. – След Буки, человека-аномалии, запустил рабочие процессы в обоих защитных контурах, словно зажигание в древних бензиновых автомобилях. Просто Купол дольше разогревался, чем Садовое.

– А ты-то откуда это все знаешь? – удивился дружинник.

Старик усмехнулся в бороду.

– Когда-то давно мои предки были учеными, разрабатывавшими и завод под Зеркалом Миров, и Излучатели, и охранный периметр Садового гольца, и концепцию защитного Купола над Москвой. Когда же отгремела Последняя Война, выжившие ученые создали Союз Посвященных. Члены Союза передавали тайные знания из поколения в поколение. Все то, что знаю я, рассказал мне мой отец. Мне же передать знания некому… След Буки наградил меня то ли даром, то ли проклятием. Мутанты считают меня за своего, отчего люди обходят стороной мое жилище. Они считают, что, если ты друг мутам, значит, ты сам мут и есть. Возможно, они правы…

– Понятно, – кивнул Данила. – Не горюй, может, еще найдется тот, кому ты передашь свои знания. Но теперь остался только один вопрос. Как избавить Кремль от Черного Света?

– Можно попробовать взорвать завод под Зеркалом Миров, – пожал плечами Отшельник. – Само Зеркало уничтожить не получится. В старинных отчетах написано, мол, пробовали хоть кусочек от него принудительно отколоть – бесполезно. Вход в завод то ли завален, то ли замурован – не знаю, пока его никому найти не удалось. Так что для того, чтоб взорвать завод, надо в воронки взрывчатки спустить немеряно – раньше строили на совесть. К тому же не исключено, что в результате подземного взрыва обрушится свод пещеры, и тогда возрождающееся человечество потеряет мощнейший источник энергии – шамирит, после чего, скорее всего, люди вымрут под давлением мутантов и агрессивной природной среды. Можно, конечно, попробовать поискать пульт в самом Кремле…

– Уже искали, – мрачно перебил старика Данила. – Без толку. Не нашли ничего.

– Оно и понятно, – кивнул Отшельник. – Пульт управления защитными системами целого города наверняка запрятан надежно. Конечно, можно просто уйти из Кремля, но куда? За МКАД не пройти, пока над городом висит Купол…

– За взрывчаткой надо идти в Кремль, – сказал Данила. – Порох у нас на вес золота, но мы вывезли пару бочонков из Бутырского замка. Ради такого дела можно ими пожертвовать. Хрен с ним, с шамиритом. Жили без него – и дальше проживем, а от мутантов уж как-нибудь отобьемся…

– Вы так и будете за жизнь тереть? – осведомился Шерстяной, наконец набивший свой рюкзак черными кристаллами. – Думается мне, валить отсюда надо уже.

– Абсолютно согласный, – в кои-то веки согласился с мутантом робот, похоже также загрузивший свой биореактор шамиритом до предела.

– Да уж… – неопределенно отозвался Ион, все это время внимательно следивший за многочисленными дверьми, на разной высоте разбросанными по стенам гигантской пещеры.

К каждой из дверей вела металлическая лестница. Многие из них были разрушены, но некоторые сохранились очень неплохо. И сейчас стаббер внимательно следил за одной из дверей, расположенной на уровне третьего этажа жилого дома.

– Похоже, у нас скоро будут гости, – проговорил Ион. – Потому валить рекомендую немедленно.

Сейчас уже всем были слышны глухие удары, доносящиеся с обратной стороны мощной стальной створки, перегораживающей вход в пещеру.

– Маркитанты, – уверенно проговорил Отшельник. – Нашли один из входов. Действительно, пойдемте отсель. Воины-торговцы ребята серьезные, шутить не любят…

Договорить он не успел. Внезапно раздался глухой, мощный звук, похожий на удар кувалдой по деревянной доске. Выдранная из косяка стальная дверь смялась, будто бумажная, и вылетела наружу. Сила направленного взрыва была такова, что тяжеленная створка пролетела несколько метров и ударила в верхушку Зеркала Миров.

Гигантский кристалл сверху вниз мгновенно прошили багровые молнии. Раздался треск, в воздухе запахло озоном. Зеркало Миров окутало облако разрядов, по форме похожих на электрические, а по цвету – на свежую кровь.

– Бежим! – крикнул Отшельник и первым ринулся к проржавевшей насквозь огромной груде металла, которая, возможно, когда-то была пультом управления.

– На хрена? – тормознул было Шерстяной.

– За железкой выход, – коротко бросил Отшельник перед тем, как протиснуться в незаметную с первого взгляда щель между пультом и стеной. Только что был старикан здесь – и уже нет его, только рукокрыл недовольно и уже еле слышно пискнул из-за горы железа, изъеденного коррозией.

«Из Пещеры Зеркала у каждого свой выход. И входят сюда все по-разному…» – пронеслись в голове Данилы слова старика.

Что ж, Отшельник был прав. Лучший бой – это тот, который не начался. Маркитанты в серьезные рейды по одному не ходят, стало быть, их наверняка в несколько раз больше. А значит, надо уходить. И выжить для того, чтобы вернуться и уничтожить опасность, нависшую над Кремлем…

Данила даже двинулся было вслед за Отшельником, отметив, что то же самое сделали и его товарищи. Шерстяной с Коляном впереди, Ион сзади прикрывает отход. Нормально. Команда протиснется в щель, следом можно и самому попробовать сделать то же самое. Интересно, удастся пролезть в доспехе или придется поднатужиться и развалить эту ржавую хрень, что прикрывает выход из пещеры?

Но планам дружинника не суждено было сбыться.

Из тоннеля, который до взрыва прикрывала стальная дверь, вывалился плечистый молодец с автоматом в руках. Смачно харкнул, сплевывая набившуюся в рот мельчайшую каменную крошку, окинул взглядом открывшуюся панораму, уловил движение внизу и, недолго думая, дал длинную очередь по фигурам, которые и не разглядел-то толком из-за облака тротилового дыма, все еще висящего в воздухе.

Шерстяной, не добежавший до выхода каких-то десяти шагов, споткнулся и упал мордой вниз. Попытался подняться, но, придавленный тяжеленным рюкзаком, рухнул обратно. Данила сперва подумал с надеждой – может, реально оступился волосатый мутант? Но когда увидел, как из рваных дыр в рюкзаке Шерстяного сыплются кристаллы шамирита, понял – все плохо.

– Уносите раненого, я их задержу! – заорал дружинник, сдергивая с плеча автомат Калашникова.

«Их» и вправду оказалось немало. Следом за стрелком на площадку перед выходом из тоннеля вывалились еще двое – пулеметчик с «Печенегом» в руках и тощий тип в «песчанке» с РПГ на изготовку. Эдакое олицетворение полного и всепоглощающего песца, как когда-то выразился Снайпер. Что такое «песец», Данила не знал, но про пулемет с гранатометом в последнее время узнал много. Потому и постарался прицелиться как можно тщательнее. Фиг с ним, что лишние полсекунды потерял, – вновь прибывшей вражьей силе тоже время надо, чтобы осмотреться. А вот нам ошибаться никак нельзя, ибо, во-первых, патронов после боя с сиамами осталось меньше магазина, а во-вторых, в следующую секунду после ошибки ты и твои товарищи превратятся либо в дуршлаги, либо в фарш, разбросанный по пещере копьевидным осколочным выстрелом ОГ-7В, что торчит сейчас из ствола гранатомета.

Данила дал длинную очередь – и тут же ругнулся про себя нехорошим словом. «Калаш» повело вправо-вверх, и веер пуль срезал лишь пулеметчика, который дернулся всем телом, выронил «Печенег» и покатился по лестнице вниз.

«Эх, говорил же Снайпер, что всегда надо учитывать силу, возникающую при экстракции гильзы, – пронеслось в голове Данилы. – И ведь помнил же, когда мутов косили, несясь на броневике к Измайловской аномалии! А тут увлекся прицеливанием, и начисто из головы вылетело… Отсутствие опыта сказалось. Мало пришлось из скорострельной фузеи стрелять, с „Кордом“ всяко проще – он и тяжелее, и удобнее…»

Удивительно, сколько всяких мыслей может передумать человек, возвращая мушку автомата в точку прицеливания. Вроде бы одно движение, полсекунды от силы. Ан нет, думается все равно. То ли мозги быстрее работать начинают, то ли время растягивается, когда осознаешь, что прямо в тебя сейчас смотрит смертоносное жало гранатомета, а его хозяин плавно выжимает спуск…

Словно в замедленном фильме видел Данила, как расцветает позади гранатометчика отблеск пламени, как окутывается он сизым дымом… В следующее мгновение дружинник осознал, что все еще жив, а ракета, уже покинувшая ствол гранатомета, висит в воздухе, опутанная коконом из кровавых молний. От Зеркала Миров до площадки, на которой толпились маркитанты, протянулось множество темно-багровых, угрожающе потрескивающих нитей, удерживающих на весу смертоносную стрелу…

Справа коротко тявкнул «Калашников» Иона, и один из маркитантов, выскочивший на площадку, медленно осел на стальной пол. Остальные замешкались, стараясь не наступить на тело товарища. Не из-за моральных соображений, а чисто практически – поедет ботинок на мягком, и сверзишься с неслабой высоты прямо на бетонный пол подземелья. Да и выстрел гранатомета, зависший в воздухе, отвлекал внимание.

– Ходу!

Голос стаббера заставил дружинника оторвать взгляд от инфернального пучка молний и вернул его к реальности. Данила бросился к пульту, возле которого, задрав автомат кверху, стоял Ион.

– Быстрее!

«Калаш» стаббера дернулся еще дважды, выплевывая короткие очереди, после чего Ион довольно шустро нырнул в щель между стеной и пультом. И это правильно. Спасибо ему, что прикрыл, без него бы автоматчики вполне могли очнуться от шока и, несмотря на висящую в воздухе жуткую хрень, попытаться отомстить за смерть товарища. Маркитанты они такие, они могут…

Уже наполовину протиснувшись в спасительную щель, Данила все-таки оглянулся…

Удивительно, но воинам-торговцам, похоже, вообще все было по барабану. Не обращая внимания на висящую в воздухе шаровую молнию, маркитанты вовсю перли из тоннеля, подгоняя тех, что спереди, – в том числе и незадачливого гранатометчика. Небось насмотрелись на всякие там Ледяные гейзеры и Поля Смерти, теперь им сам черт не брат. Правда, стрелять в спину беглецу опасаются, мало ли, вдруг Зеркало Миров всерьез осерчает. А вот, что беглецы выгребли фактически весь шамирит из-под гигантского кристалла, это для них из рук вон плохо. Стало быть, надо тех беглецов догнать и восстановить справедливость. Пострелять же и во время погони можно, когда в опасной близости рассерженно не трещат кровавые молнии…

Дружинника такой расклад не устраивал в принципе. Потому он одной рукой поднял автомат и выпустил оставшиеся полмагазина в пучок тех самых молний, пленивший осколочный выстрел гранатомета. Выстрелил – и рванулся назад всем телом, отчаянно скрежеща кольчугой об ржавый угол старого пульта управления.

Бывает такое – делаешь что-то словно по наитию и точно знаешь, что получится. Никто не мог предугадать, взорвется зависший в воздухе гранатометный выстрел или нет. Но Данила посчитал, что рискнуть стоит, полтора десятка патронов все равно не есть решение всех проблем. Да и попасть в ракету, тонкую, словно копье, с такого расстояния было слабореально, даже если нормально целиться…

Но все получилось. Причем дружинник был уверен – он не попал туда, куда очень хотел попасть. Согласно законам, о которых говорил Снайпер, задрало ствол автомата после второго выстрела, причем сильно. Пули пошли косым веером, который хоть и пересек сгусток молний, но вряд ли задел осколочное копье. Тем не менее оно рвануло. Да так, что Данила еле успел протиснуться в щель – и то каменным крошевом по кольчуге долбануло нехило, аж плечо заныло.

«Вот как оно бывает, когда совпадают желания человека и Зеркала Миров», – подумал дружинник, глядя на древний пульт. А потом, недолго думая, просунул бесполезный теперь автомат меж двух стальных проушин на задней части того пульта, уперся каблуками в пол, поднапрягся и потянул ржавую махину на себя изо всех сил, какие только остались.

Пульт заскрипел, застонал, что-то лопнуло в его основании – и махина подалась назад, намертво запечатывая проход. Теперь его только взрывать – если, конечно, с той стороны остался кто-то живой. Судя по силе взрыва, прогремевшего после очереди Данилы, шарахнул не только осколочный заряд, но и что-то помощнее. Что именно – загадка, которую теперь уже не разгадать.

Дружинник обернулся, недоумевая, откуда столько света в темном тоннеле.

Ион и Колян занимались раненым. Над крабьими глазками-видеокамерами серва горел мощный прожектор – слишком мощный для маленького биоробота.

«Шамирит, – ворохнулась усталая мысль в голове Данилы. – Теперь он на шамирите работает, а не на мертвечине, оттого и сияет словно маленькое солнце».

Дружинник поправил меч, бросил взгляд на изуродованный автомат, застрявший в ржавом железе, и направился к своим товарищам.

– Жить будет?

– Не знаю, – бросил Ион, руки которого были в кровище чуть не по локоть. – Человек бы не выжил, а этот – кто ж его знает.

Стаббер орудовал мощным боевым ножом, выковыривая пули из тела Шерстяного. Хищный, слегка изогнутый клинок напоминал крыло то ли ангела, то ли демона, обильно смоченное темной кровью.

– Вроде последняя, – сказал Ион. Смятый на конце свинцовый цилиндр звякнул об каменный пол.

– Шить есть я, – проговорил робот и принялся сноровисто штопать одну из четырех ран на спине Шерстяного, который так и не пришел в себя во время жутковатой с виду операции. Может, и хорошо, что не пришел. Мат бы стоял на весь тоннель, глядишь, кто-нибудь нехороший приперся бы на эти вопли…

Колян ловко орудовал манипулятором, из которого, словно паутина из задницы паука-мясоеда, тянулась тонкая нить. Второй манипулятор серву заменял АК, лишенный приклада и приваренный к стальному огрызку. Колян упорно не признавался, где потерял клешню, зато очень гордился протезом. Сейчас серв на всякий случай прижимал Шерстяного автоматом к полу – вдруг мутант очнется и начнет вырываться.

Не очнулся… Колян залатал последнюю дырку в теле товарища… и тяжко вздохнул.

– Так он лучше… Пусть лежит целый.

Ион хмуро смотрел в пол, излишне тщательно вытирая свой нож тряпкой.

Данила прикусил губу. Всегда тяжело терять боевых товарищей. Прижимистый матерщинник Шерстяной частенько раздражал дружинника своим зловредным характером. А сейчас вот подумать хорошенько – и все ведь отдашь за то, чтобы поднялся сейчас лихой водила Шерстяной с пола, огляделся и проворчал: «Ну и какого хрена вы затащили меня в эту прямую кишку?»

Но нет, бесполезно ждать чуда. И похоронить умершего от ран товарища не получится – кругом сплошной камень, наверно в свое время пробитый туннелепроходческой машиной, рисунок которой Данила видел как-то в кремлевской библиотеке. Остается лишь одно – оставить Шерстяного здесь. И если найдется выход из тоннеля, желательно его обрушить, чтоб никакая тварь не потревожила вечный покой волосатого ворма. Хотя нет. Вернуться-то по-любому придется, с подмогой и взрывчаткой. Вот тогда и выдолбим кирками нишу в камне, и похороним останки друга-мутанта по-человечески…

– Рюкзак его здесь оставлять?

Вопрос, заданный Коляном, был по существу. Из рюкзака Шерстяного, набитого шамиритом, через входные отверстия пуль высыпалось немного. По идее, надо бы оставить мертвецу его имущество. Но, с другой стороны, полный рюкзак драгоценных кристаллов для Кремля оказался бы настоящим подарком. Это сколько ж оружия и боеприпасов можно выменять на эдакое богатство!

– С собой возьмем, – сказал Данила, доставая из кармана универсальную аптечку, в которой имелся рулон фиксирующего пластыря на основе смолы березы-мутанта. Если прилепишь, снять пластырь можно будет только раствором березового сока, крохотный флакон которого тоже имелся в аптечке.

Наскоро залепив дыры пластырем, Данила отпустил лямки до предела и забросил рюкзак себе на спину.

– Прости, друг, – шепнул он, поднимая с пола автомат мутанта. – И рюкзак, и оружие не для себя беру, для дела. А тебе все это уже без надобности.

Труп Шерстяного накрыли его же простреленным камуфляжем, после чего поредевшая группа в быстром темпе направилась вдоль по коридору. По идее, на поверхности сейчас была уже ночь, и всем очень хотелось до утра выбраться отсюда. Если, конечно, этот тоннель вел на поверхность…

Хорошо, что они не взяли с собой крысопсов, одомашненных крысособак, обладающих феноменальным чутьем. Наверно, понадеялись на численность группы захвата и знание окружающей территории. Но сын сталкера местность вокруг Крепости по-любому знал лучше, чем преследователи. Отец рассказал и показал многое. Да и сам Артем, охотясь на хоммутов, что водились здесь в изобилии, узнал много потаенных мест, которые тщательно скрывал от людей Корявый лес.

Бежать было бесполезно. Погоня моментально рассыпалась полукругом, прижимая беглеца к непроницаемой стене Купола, что вздымалась сразу за лесом. С одной стороны, можно было рискнуть. Рвануть со всех ног вперед, прорваться через стену хищных деревьев, плеснуть кровавой жидкостью из колбы на мерцающую стену. Глядишь, проход откроется, и получится в него просочиться до того, как погоня начнет стрелять в спину…

Да только даже если он и откроется, то шансы от силы один к ста. Чтобы уйти от преследователей, придется ломиться через лес, словно дикому туру, оставляя на кустах и ветвях клочья одежды. А если совсем не повезет, то и голову можно оставить. Хищные деревья хоть и медлительны, но хитры и любят расставлять ловушки из гибких, сложно переплетенных ветвей, а также не прочь подсунуть корявый корень под ноги особо резвому беглецу. Поэтому по лесу умные люди ходят медленно и осторожно. А глупые и торопливые здесь вообще не ходят. Их тут быстренько ловят дендромутанты, оплетают ветвями, снабженными присосками, и медленно выпивают кровь. Порой дня два-три жертва корчится, пытаясь вырваться из жуткого плена, пока, наконец, не перестанет шевелиться, превратившись в высохшую мумию.

Артем рисковать не стал. Шагнул под сень деревьев, угрожающе шевелящих ветвями, – и тут же взял вправо. Там, под корнями гигантского высохшего дуба, был оборудован схрон, который парню еще отец показал. Причем на вопрос, зачем тот схрон нужен, тогда так и не ответил. Показал – и всё. Лишь велел молчать, никому про тайник не говорить. Может, предвидел чего…

Кстати, укрытие было не бог весть чего. Слой дерна размером два на два прикрывал яму глубиной в рост человека, мастерски выкопанную меж огромными корнями мертвого дерева. В яме, обложенной изнутри сухой дубовой корой, можно было запросто пересидеть сутки, а то и более. Вентиляция, хоть и скудная, но имелась – пара металлопластиковых трубок, которые снаружи нипочем не заметить. Также наличествовал в схроне матрац из непромокаемой ткани, набитый сухой травой, вещмешок со всякими необходимыми предметами типа спальника, маскировочной сетки и наручников для пальцев, пластиковая коробка с консервами, старая армейская фляга с водой и ведро с завинчивающейся крышкой для справления нужды.

А еще имелось в той яме примитивное самодельное устройство, отдаленно смахивающее на старинный перископ. Отец говорил, что собрал его из старого окуляра от стереотрубы и нескольких зеркал. Смотришь в него – и видно, что делается снаружи. Хреново видно, конечно, но все же лучше, чем ничего.

Например, сейчас Артем видел несколько высоких берцев и хромовые армейские сапоги, на которые налипли комья грязи, сухие травинки и вороньи перья. Перьев было много – деревья в Корявом лесу были на редкость хитрыми и прожорливыми.

Берцы потоптались – и пошли вперед, огибая дерево. А сапоги остались. В дорогущем восстановленном хроме щеголял по Крепости лишь один человек – Команч. И сейчас он стоял возле схрона, о чем-то явно задумавшись.

«Ну кранты», – подумал Артем, представляя, как начальник Крепости, окинув опытным взглядом пространство между корней, достает свой ГШ-18, передергивает затворную раму, поднимает пистолет и начинает планомерно прочесывать пулями подозрительное пространство.

Но Артем ошибся. Командир крепости действительно достал – правда, не пистолет, а нечто другое. На фоне загаженных сапог обозначилась вертикальная желтая линия. Изображение в кустарной стереотрубе смазалось и поплыло.

«Тьфу ты! – ругнулся про себя Артем, суя „Макаров“ обратно в кобуру. – Я-то думал, Команч до фига грамотный следопыт, а оказалось, он просто отстал от группы, чтобы отлить».

Над головой прошуршали удаляющиеся шаги. Артем проверил, не протекла ли крыша схрона, и вновь приник к помытому снаружи оптическому устройству.

Пусто. Погоня ушла вперед, причем не особо спеша. Небось уверены, что беглец никуда не денется.

А он и не делся. Здесь он. Как раз, забросив вещмешок за плечо, из потайной ямы осторожно вылезает. Конечно, можно было бы отсидеться в ней до темноты, но ведь преследователи тоже не круглые идиоты. Дойдут до Купола, сообразят, что догнали только лысого ежа, развернутся на сто восемьдесят и начнут обшаривать каждый куст, норовящий всадить пучок колючек в первую подвернувшуюся ногу.

Артем аккуратно задвинул на место крышу схрона – вдруг еще когда пригодится – и, стараясь не наступить на какой-нибудь предательский сучок, направился в глубь леса, сильно забирая правее, чтобы невзначай не напороться на охотников, возвращающихся обратно.

Примерно с час он шел по лесу, уворачиваясь от медлительных ветвей хищных деревьев и шипов кустарника-кровопийцы. В отличие от деревьев, более шустрый дендромутант. Воткнет колючку в мясо – и не успеешь оглянуться, как куст уже распух на глазах от твоей крови, расправился, едва не щерится довольно, скотина такая, потому что нечем. За несколько секунд может больше стакана крови высосать. Оно бы и ничего страшного, пережить можно, если б те кусты не зарослями произрастали и не имели привычки через корни делиться информацией с товарищами. Глазом не успеешь моргнуть, а тебя уже окружили шустрые растения. И тогда стаканом не отделаешься. Для таких случаев матерые сталкеры носят с собой мачете либо широкие ножи-боуи, оставшиеся в наследство от солдат противника еще с Последней Войны.

Нож у Артема был куда скромнее этих небольших сталкерских мечей, хотя при наличии сноровки можно и засапожником отмахнуться от хищной ветки. Отрубить не отрубишь, но порежешь точно. А что кусты, что деревья боли не любят. Ударишь ножом особо назойливое растение, и отдернется ветка, брызжа во все стороны кровавым соком. Зачастую даже злобное шипение слышится, а вот чем именно шипит дендромутант, до сих пор так никто и не знает.

Наконец, в непрогляд ной темени леса Артем разглядел сияние, пробивающееся меж хищных ветвей. Вскоре деревья расступились, и парень увидел стену Купола, переливающуюся всеми цветами радуги. Лучи солнца преломлялись в толще гигантской перевернутой чаши, и со стороны это смотрелось довольно красиво.

И тут Артем ощутил некоторую нерешительность. А вдруг все зря? Что, если в колбе просто подкрашенная вода, а ученый элементарно повредился рассудком, пока шел через Корявый лес? Может, его просто выперли из какого-нибудь подземного укрытия на востоке, и он даже не заходил на зараженную территорию? Кстати, вполне может быть. Как, спрашивается, яйцеголовый книжный червь мог выжить в разрушенном городе? Да и вообще, что с этой колбой делать? Просто плеснуть на Стену? И типа, она растворится? Что-то не верится. Жидкости в колбе от силы с полкружки, и кто ж поверит, что ею можно пробить проход в эдакой толще?

– Так, стоять, – сказал Артем вслух, сжимая кулаки. – Соберись, тряпка. Достал уже паниковать. Получится – хорошо. Не получится – значит, ты сделал все, что мог. И точка. А в Поле Смерти ты не пойдешь. Пуля в висок – это гораздо быстрее.

И сразу как-то легко стало. Принял решение – и куда мандраж делся? Когда сам для себя все решил, откуда ж ему взяться? Правильно, неоткуда.

Парень с трудом вытащил из колбы плотно притертую пробку и шагнул к Стене, намереваясь плеснуть на нее кровавой жидкостью…

– Подожди… – вдруг раздался за спиной хриплый голос.

Артем резко развернулся, едва не выронив колбу. В его свободной руке словно сам собой оказался пистолет.

– Не надо… стрелять…

Артем с удивлением наблюдал, как из хищных кустов вываливается худосочный парень примерно его возраста в разодранной куртке, на которой виднелись следы крови. Да уж, поход через Корявый лес – это не хухры-мухры, и парню он дался непросто. Спутанные волосы, щека разодрана, одна штанина вообще в лохмотья превратилась, сквозь которые виднеется изрядно поцарапанная нога.

– Не так надо, – выдохнул парень, показывая глазами на колбу.

– Да ну? – усомнился Артем. Пистолет он так и не опустил.

– Точно… говорю.

Парень хватал ртом воздух, словно охотничий крысопес, полдня гонявший по лесу упрямого тура.

– Надо… по-другому.

Артем уже догадался, кто перед ним. Тот самый ученый, которого с утра пораньше допрашивал Команч. Только имеются к нему два вопроса. Как он сумел выбраться из Крепости и какого нео тут делает?

Эти вопросы Артем и озвучил. На что парень, отдышавшись, ответил следующее:

– Все из крепости ломанулись, даже двери не закрыли. Ну а мне не понравилось, как меня у вас приняли. Не успел в себя прийти, так сразу на допрос, да такой, будто я украл чего или в чем-то другом провинился. Я и ушел. А поскольку идти мне некуда, я направился за тем, у кого был ключ от Купола.

– И как же ты меня выследил? – криво усмехнулся Артем.

– Элементарная логика, – пожал плечами парень. – Я слышал крики о том, что какой-то парень украл ключ от Купола и скрылся. Потом преследователи разделились цепью и вошли в лес. А я подумал, что вряд ли человек, который смог украсть ключ из Арсенала Крепости, попрет напрямую. Я бы, например, взял правее, так как слева – непроходимый лес и болота, плюс, чтоб до Купола дойти, придется изрядный крюк сделать. Вот я и пошел направо. Потом увидел на ветке свежевыдранный клочок материи и понял, что не ошибся.

Артем мельком глянул на рукав камуфляжа. Ну да, было дело, рванул маленько униформу. А вот лоскуток крохотный снять с ветки не позаботился. На будущее наука.

Глаза у парня были ясными и чистыми. Глянешь – с виду дурак дураком, и не подумаешь, что голова у него варит будь здоров. Кто бы мог предположить, что у этого дохляка могут быть задатки следопыта? Хотя, если мозг в черепушке имеется, научиться можно чему угодно. Было б желание учиться.

– Ну прям реально Архимед, – сказал Артем, опуская пистолет, – Ну и как твоя банка работает?

– Дай ее сюда, – попросил ученый, шагнув вперед и протянув руку.

Интересная просьба – отдать то, ради чего отдал всё. Репутацию, будущее в своем клане, возможно, жизнь… Но Артем без раздумий вложил колбу в ладонь ученого. «В конце концов, решит сбежать – пристрелю. Обманет – тоже пристрелю. Или просто шею сверну на фиг, чтобы патроны не тратить».

К слову сказать, ученый не выглядел таким уж конченым доходягой. Слабак не прошел бы дважды через Корявый лес. Парень был худым, но жилистым. Хотя если дело дойдет до рукопашной, шансов у него все равно нет. В Крепости из мальчиков воспитывали бойцов с малолетства. К четырнадцати годам каждый подросток умел метать болты из арбалета, бегать наперегонки со щенками охотничьих крысопсов, разжигать костры из сырых, еще шевелящихся ветвей мутировавших деревьев, бить ножом в уязвимые места, помеченные красной краской на грубых чучелах нео… Отец говорил, что людям в те же места можно и пальцем удар нанести, да так, что человек умрет на месте. И учил сына искусству, которым в Крепости пренебрегали. Люди считали, мол, зачем воину умение драться руками и ногами, когда у него всегда при себе оружие? Отец же думал иначе. Воину, может, оно и не нужно. А вот сталкеру – обязательно…

– Теперь давай-ка отойдем, – сказал ученый, плотно всунув пробку обратно в колбу.

Отошли шагов на двадцать, к самой кромке леса. Ближайшее дерево потянулось к ним ветвями – тепло почуяло. На влажной древесине, еще не просохшей от росы, жадно шевелились присоски. Артем достал нож и показал дереву. То отреагировало мгновенно. Ветка тут же провисла книзу, словно говоря – а я чего? Я ничего. Я так, просто из любопытства. Интересно все-таки, как дендромутанты чуют возможные приключения на свои корни? В чаще показывай им нож, не показывай – все равно, если зазеваешься, замотают в сеть из тонких веток и коллективом разопьют по-братски кровяной сосуд на ножках. А в редколесье все понимают сразу, как люди прям. Нюх у них на сталь, что ли?

– Как брошу – прячься за дерево, – сказал ученый.

И бросил.

Небольшая колбочка, сверкнув кровавой каплей на фоне необъятной стены, ударилась об нее, еле слышно звякнуло разбившееся стекло…

Сперва Артему показалось, что ничего не случилось. Как стоял себе Купол, так и стоит, хрен ли ему сделается? Но потом произошло странное.

В том месте, куда угодила колба, вдруг заволновалась полупрозрачная гладь Стены. По ней пошли круги, словно по воде от брошенного камня…

Внезапно Купол лопнул, словно с другой стороны в него угодил арбалетный болт величиной с крепостную башню. Ухнуло так, что задрожала земля, и тонко, жалобно взвыл жутким первобытным многоголосьем Корявый лес. Артем видел, как в ужасе затряслись хищные ветви, когда по ним, срывая присоски, хлестнула волна яростной, невидимой, но вполне ощутимой энергии.

– Бежим!

Крик молодого ученого вырвал Артема из секундного оцепенения. Он вывернулся из-за ствола и побежал, отмечая по сторонам краем глаза вырванные с корнем кусты, примятую к земле и так и не распрямившуюся траву, разорванного напополам небольшого рукокрыла, который, наверно, решил вздремнуть на каком-нибудь сухом дереве и проспал собственную смерть…

А впереди зияла дыра в стене Купола, заполненная легким, полупрозрачным туманом. Чуток побольше в диаметре, чем крепостные ворота, но не особо. Тем более что та дыра уже сейчас медленно, но неуклонно уменьшалась. Еще минута максимум – и Купол снова станет монолитным, без намека на малейшую возможность проникнуть в разрушенный город.

Тощий ученый бежал довольно резво, выбрасывая далеко вперед длинные ноги. Стыдно сказать, но Артем за ним едва поспевал. Во-первых, он был тяжелее пуда на полтора плюс броня, которая хоть и кожаная, да вес имеет. Во-вторых, давала себя знать кровопотеря. Рана, похоже, вновь открылась, по боку потекло теплое. Вот ведь, Никодим, черт рябой! Притворился валенком, дождался, пока его перевяжут, – и ножом. Верная, кстати, тактика. Прежде чем резать врага, получи с него все, что хочешь, и только потом убивай. Надо взять на заметку.

– Осторожнее, не задень Купол, – крикнул ученый.

Согнувшись в три погибели, он ринулся в дыру, по краям которой метались холодные искры. Артем пригнулся и бросился следом, прямо в туман, который рассеивался прямо на глазах…

Сразу же волосы на голове встали дыбом, послышался треск микроскопических разрядов. Даже думать не хотелось, что будет, если макушка коснется колоссальной массы чистой энергии, нависшей над головой. Жуткое ощущение… Казалось, еще немного – и Купол обрушится сверху, придавит массой, сомнет, раздавит, словно букашку… Поэтому Артем смотрел лишь под ноги, изо всех сил стараясь не споткнуться.

Хотя препятствий, о которые можно было споткнуться, особенно и не было. Под ногами лежал абсолютно ровный асфальт, расчерченный на удивление ровными прерывистыми линиями. Возможно, в другое время Артем и призадумался бы, кому и зачем понадобилось рисовать белые черточки на дороге. Но сейчас думалось не об этом.

От тумана осталась лишь легкая дымка, потому шагов на десять вперед все было видно отлично. Впереди возвышался бетонный барьер, длинный, от края разрыва до края, без малейших следов повреждений. Невысокий, от силы по грудь. Но между этим барьером и верхней частью разрыва расстояние было от силы в локоть. Пролезть – нереально. Тем более что расстояние это неумолимо уменьшалось, словно Купол со страшной силой сдавливал остатки тумана, все еще каким-то чудом удерживающие края разрыва…

Страшно умирать так, не по-человечески… Хотя, наверно, не страшнее, чем в Поле Смерти. И, возможно, даже быстрее. Вон и ученый, добежав до барьера, рухнул на него и безвольно повис на бетоне, словно тряпка. А что еще остается делать? Только что добежать и повиснуть рядом. Может, ободрить задохлика, мол, ладно, чего там, когда-то все равно бы пришлось помирать, и все такое…

Артем подбежал и только набрал воздуха в грудь, чтобы начать предсмертную речь, как вдруг ученый повернул к нему голову и выдохнул:

– Дошли…

– Куда дошли? – не понял Артем.

– До отбойника дошли. От него до границы купола – полтора метра.

Артем обернулся – и выдохнул, еще не до конца веря в произошедшее. Разрыв закрылся. Позади парня вздымалась монолитная стена Купола… но видимая уже с обратной стороны.

– Надо же, а когда бежал, казалось, что сейчас прям на голову опустится, – немного растерянно произнес Артем.

– Это нормально, – кивнул ученый. – Оптический эффект, я думаю. Хотя хрен его знает. Главное – прошли.

– Это точно, – улыбнулся Артем. – Звать-то тебя как, Архимед?

– Здесь Зона, – в ответ краем рта улыбнулся ученый. – Когда сюда приходишь впервые, это, считай, как заново родился. Если нет постоянного прозвища, старое имя лучше забыть. И не противиться, когда она дает тебе новое. Архимед, говоришь? А что, мне нравится, правильный мужик был.

– Длинно больно, – покачал головой Артем. – В бою, пока всё имя проорешь, уже десять раз пристрелят. Лучше Арх. Коротко и звучно.

– Пусть будет Арх, – кивнул ученый. – А тебя как звать?

– Артемом звали по ту сторону Купола.

– Кстати, Артем тоже длинно, – заметил ученый. – Арт – самое то будет.

– Пусть будет, – кивнул Артем. Хотя новое имя ему не особо понравилось, но традиции есть традиции, против них не попрешь.

– Теперь давай-ка на ту сторону перелезем, – сказал ученый. – Можно по случаю удачного перехода привал устроить. Здесь, возле Купола, почти безопасно. Это дальше начинаются владения мутантов, а сюда они близко подходить опасаются. Так же, как раньше к МКАД.

Спорить Артем не стал.

– Тебе бы оружие какое-то не помешало, – сказал он. – Надо б арматурину найти, что ли, и заточить, пока нормальное что не найдем или не раздобудем. Голыми руками от мутов не отобьешься.

– Согласен, – кивнул Арх. – Ты пока костер разведи, а я поищу что-то типа оружия.

И ушел.

Артем мысленно пожал плечами. Что ж, дохляк прав. Не понравилось, конечно, Артему, что ученый, не спросясь товарища, разрулил, кому что делать. Но, с другой стороны, выбор-то небольшой. При ином раскладе ученый бы сейчас костром занимался, а его напарник лазил по окрестностям в поисках подходящей дубины для Арха. Что неправильно. Оружие человек должен добывать себе сам.

Сухих деревьев вдоль дороги было предостаточно. Плотоядные дендромутанты от бескормицы дохнут иногда целыми рощами. Возможно, с возникновением Купола от дороги ушли подальше все муты, вот деревья и высохли, не найдя себе добычи. Наломать мертвых веток было делом нескольких минут, несложным даже для раненого. Развести костер – тоже, это в Крепости и малый ребенок сможет. Пару раз ударить обухом ножа по кремню, искусно вшитому в ножны, несколько раз дунуть на клок трута, который всегда припасен во внутреннем кармашке кожаных доспехов, – и огонь запылал, жадно пожирая мертвую плоть хищных деревьев.

Осталось только сделать перевязку. От потери крови Артема уже слегка мутило. Не хватало еще отрубиться прямо на ходу. Хорош будет спаситель отца, ничего не скажешь. Только перебрался за МКАД и тут же сдулся. А потом пожрать бы не мешало. Спасибо отцу за вещмешок с самым необходимым, припасенный в схроне. Конечно, много рассказывали сталкеры о Зоне, но одно дело былины слушать и совсем другое – самому добывать пищу на зараженных территориях. Освоиться надо, присмотреться, что да как, а то, судя по рассказам, здесь самому недолго стать обедом для местных мутантов.

Так что пару консервов на двоих с Архом можно уничтожить, а остальное лучше приберечь, пока не найдется более надежный источник пропитания. Кстати, надо у ученого поподробнее разузнать, что здесь вообще местные люди едят и где пищу находят. Сталкеры, уходя в рейды, всегда с собой припасы брали, чтобы не терять время на поиски еды. Но ведь что-то же ел Арх до того, как выбрался за пределы Купола…

Бамс!!!

Страшный удар по затылку прервал размышления Артема и швырнул его лицом в костер. Возможно, парень успел бы заслониться от второго удара, может даже смог бы вскочить на ноги и дать достойный отпор, если бы пламя не опалило ему брови и ресницы. На какую-то долю секунды он потерял зрение – и этой доли вполне хватило нападающему для того, чтобы ударить второй раз. И третий. И четвертый…

Заслоняя лицо руками, Артему удалось перекатиться на спину. Щурясь обожженными веками, он хотел было садануть ногой по темной фигуре, нависшей над ним. Но фигура оказалась проворнее. Она увернулась от удара и нанесла свой. Чем-то длинным, мелькнувшим в воздухе… Судя по всему, железным прутом – и прямо по голени. Послышался хруст, Артема скрючило от боли. Дьявол, похоже, перелом… Рука парня метнулась к кобуре (и чего растерялся, ногами пинался? Надо было сразу стрелять!), но и это ему не удалось. Последовал еще один удар по запястью, напрочь отсушивший руку, и Артем почувствовал, как чьи-то ловкие и сильные пальцы срывают с него пояс вместе с кобурой.

– Ну прям мой размерчик, – раздался над ухом довольный голос Арха. – Прикинь, нашел я арматурину, почистил от бетона – и подумал, что как-то несправедливо будет. Ты с ножом, пистолетом и припасами, а я, считай, голый и с железякой. Не-не, за нож не хватайся, пристрелю ведь. А патронов жалко. Так что очень аккуратно вытаскивай его из-за голенища и кидай сюда. Так, молодец. Кошель с метательными ножами тоже кидай, пригодятся. И лучше не дергайся, ладно? Я ж не гад какой в безоружного да покалеченного стрелять. Доспехи твои мне не по размеру, сапоги тоже, так что возьму только вещмешок – и прощай, друг. Спасибо за все.

Артем молчал. А чего говорить-то? Молодец ученый, в отличие от него. Еще отец говорил: никогда не стоит недооценивать друга. А уж случайного попутчика – тем более. Но кто ж ожидал от этого дохляка такой прыти? Черт, опять ошибка… Сам же еще за Куполом подметил: парень тощий, да жилистый, причем дважды через Корявый лес прошел. Значит, далеко он не лох распоследний и выживать научен покруче некоторых. Впрочем, теперь эти сведения без надобности. Черт, как же нога болит… По сравнению с этой болью раны в боку и на затылке даже и не болят – так, ноют слегка…

Окружающий мир слегка плавал перед глазами Артема, отчего тошнота подкатила к горлу. Значит, еще и сотрясение…

– Ну вот и все, – улыбнулся Арх, затянув на талии пояс с кобурой и забросив рюкзак за плечи. – Слушай, может, тебя все-таки пристрелить? Хотя нет, реально патронов жалко. Ну или ножом по горлу полоснуть, чтоб не мучился?

Артем молчал, не мигая глядя на ученого. Тот аж поежился слегка под этим взглядом.

– Не, и ножом не буду, – слегка обиженным тоном пробурчал он. – Вон ты какой здоровый. Меня б железякой со всех сил кто по голове ударил, я бы тут же на месте и окочурился. Кто тебя знает, еще бросишься, душить начнешь. Делать добро людям – штука неблагодарная. Так что пойду я, дела у меня. Говорят, что тут неподалеку какой-то спорткомплекс есть, где башковитые ребята типа меня всегда могут работу найти. Схожу, проверю. Ну, в общем, пока. Не поминай лихом, если чего.

Артем смотрел ему в спину до тех пор, пока долговязая фигура Арха не исчезла в развалинах. Мыслей не было. Было бессильное желание догнать, рвать, вгрызаться в жилистое тело мерзавца. Но такие желания – они, как известно, от слабости. Сильный обычно думает, как ему выкарабкиваться из очередного сюрприза, подброшенного судьбой, а не скрипит зубами от злости. Хотя как тут выкарабкиваться со сломанной ногой и двумя пусть и слабо, но все же кровоточащими ранами?

Боль адская все умные мысли начисто из головы вышибает. И глупые – тоже. Остается лишь пустота, безмыслие и жуткая, сводящая с ума ломота в покалеченной ноге. Вот ведь проклятие! Похоже, помирать придется. Причем долго. Дня два или три. Хотя можно проще. Вон в двух шагах арматурина валяется, брошенная Архом. Доползти до нее, в землю воткнуть да с размаху напороться, скажем, так, чтоб сонную артерию порвать. И закрыть на этом все вопросы.

Артем даже попытался осуществить задуманное, но в следующее мгновение, скуля и корчась, повалился на землю. В потревоженной ноге взорвался новый комок раздирающей боли.

Парень закусил губу, чтобы не разреветься от бессилия. В семнадцать лет это случается даже с продвинутыми бойцами, не раз отбивавшими атаки мутантов с крепостной стены. Впрочем, это практически с каждым бывает в любом возрасте, когда под грузом обстоятельств приходится мучительно и больно убивать себя…