Славься! Коронация «попаданца» Ланцов Михаил

ГЛАВА 1

Завершив дела с планированием и организацией коронационных торжеств и Земского собора, Александр перепоручил их ответственным лицам и смог на время посвятить себя более приятному «развлечению».

Активное проведение в Европе операции «Шапокляк» привело к тому, что в КБ при оружейном заводе «МГ» работало уже довольно много оружейников Старого Света. Впрочем, Морган тоже не подвел. Серьезный финансовый кризис начала шестидесятых, вызванный развалом САСШ на собственно САСШ и КША, провал попытки силовым путем восстановить целостность страны, последовавший за этим правительственный кризис и вихри финансовых авантюр сделали свое дело. Да, наиболее разрушительные механизмы этого кризиса уже прекратили свою работу, но последствия их деятельности сказались. Вооруженные до зубов благодаря стараниям «добрых людей» индейцы вели тяжелую войну на Западе как с САСШ, так и с КША. Из-за чего выдача новых земель иммигрантам приостановилась, что, в свою очередь, привело к большому количеству совершенно лишних людей в восточных штатах. Без работы, без цели и без средств к существованию они стали основным ядром все нарастающего бандитизма. Убийства, грабежи, рейдерские захваты и просто погромы стали нормой для таких городов, как Нью-Йорк или Филадельфия. И переселенцы продолжали поступать, потому что не знали о серьезных изменениях там, где, как они думали, сбываются мечты. Конечно, в КША эти тенденции получили значительно меньший масштаб, так как поток иммигрантов к южанам традиционно был невелик Однако они оказались практически в условиях круговой обороны. На западе от Нью-Мексико до Невады полыхал пожар войны с индейцами. А на севере — шли постоянные пограничные стычки с нелегальными иммигрантами из САСШ. Причем нюанс заключался в том, что в принципе правительство КША было не против притока новых поселенцев, но ведь нормальные «ребята» с севера не шли. Оттуда только всякий сброд лез в поисках наживы, причем вооруженный до зубов.

Подобные обстоятельства не раз приводили к кризисам между САСШ и КША, в том числе и достаточно значительным. Северяне желали, чтобы южане открыли границу и пустили к себе эти стихийно образующиеся банды, что делали жизнь на севере ужасной. А южане этого не хотели и поддерживали свое нежелание видеть на своей территории «абы кого» силой оружия. Поэтому правительство САСШ старалось всемерно отвлечь армейские соединения от охраны границы и снабжало индейцев, воюющих против южан, всем необходимым оружием и боеприпасами. У остатков чероки имелись в наличии даже шестиствольные картечницы Гатлинга под новый цельнометаллический патрон сорок пятого калибра. Правительство же КША, в ответ на подобные действия, снабжало оружием и боеприпасами индейцев-северян. В итоге этой войне не было видно конца и края. Конечно, индейцы были ограничены в своем числе, однако желание бороться за свои земли и понимание, что или они их отстоят, или будут уничтожены, вкупе с большим количеством совершенно бесплатного оружия и боеприпасов делало их борьбу весьма ожесточенной.

Небольшим островком спокойствия этого локального филиала Ада было только Западное побережье, практически потерявшее связь с остальными землями. В него проще было проехать через Канадскую колонию Великобритании или Мексиканскую республику, чем по правительственным землям САСШ и КША. Конечно, у соседей тоже бандитизм цвел и пах, но, по крайней мере, тут не было вооруженных до зубов летучих отрядов индейцев, многие из которых готовы были убивать любого представителя иной расы.

Следствием подобной изоляции стало то, что у Русско-Американской компании в северной части Тихого океана практически не было конкурентов. То есть она стала подминать под себя весь коммерческий сектор, в том числе и в американских землях до Калифорнии включительно. Тем более что в ее распоряжении был не только торговый и военный флот, доминирующий в регионе, но и до полка прекрасно вооруженных солдат и офицеров при механических пулеметах и пушках.

Непосредственно в западных штатах САСШ и КША компания потихоньку занималась тем, что выкупала те или иные правительственные объекты и продвигала своих людей в руководство этих земель. К 1868 году ситуация уже настолько усугубилась, что работать «у русских» для немногочисленного белого населения Западного побережья стало престижно. Да и вообще, местные только с РАК ассоциировали успех и будущее, потому как «большая земля» о них, как им казалось, совершенно забыла.

Что же касается войны с индейцами, то у русских ее практически не было. Конечно, имели место незначительные стычки, но оперативное применение мобильных отрядов легкой кавалерии, усиленных тачанками, вынудило индейских вождей поддерживать мир. Воевать на два фронта они не могли, тем более что Голицын предложил им каналы для сбыта трофеев и лечения раненых бойцов. Само собой, не бесплатно. До учебных лагерей, конечно, не дошло, но и предложенного хватило индейцам для твердого желания заключить мир и свято его блюсти. Да и вариантов у них особенных не было, так как многие хорошо помнили еще по Гражданской войне, какой ужас наводили на американцев русские солдаты. Опыт столкновения в немногочисленных конфликтах эти слухи подтвердил, поэтому никаких полномасштабных боев с войсками Российской империи никто из индейских вождей не желал. Им бы с американцами как-нибудь справиться. Поэтому штаты Калифорния, Орегон, Вашингтон и западная часть Невады стали очень тихим и спокойным местом. Куда даже бандиты из Мексики старались не забредать из опасения столкнуться с русским патрулем, который не оставлял им никаких шансов на спасение.

ГЛАВА 2

Важным следствием разгоравшейся холодной войны в Северной Америке стало то, что производственные мощности начали стремительно разрушаться, оставив без работы большое количество довольно высококвалифицированных инженеров и рабочих. Чем с удовольствием пользовался Александр, привлекая через Моргана и организованное им еще в 1863 году кадровое агентство «Sun» толковых специалистов в Москву. Ведь мест в различных КБ, НИИ и заводских цехах у Императора хватало, особенно если это касалось людей высокой или очень высокой квалификации.

Однако люди Моргана были не одиноки в поиске талантов. Благодаря операции «Шапокляк» хедхантеры Александра прошлись по Европе так, что адекватный инженер там стал таким же редким явлением, как и блондин китайского происхождения.

За семнадцать месяцев активной фазы операции (а также практически пятилетней работы Моргана) по привлечению квалифицированных специалистов в Россию удалось добиться весьма впечатляющих результатов. Например, к январю 1868 года на Императора работали такие личности, как Генри Бенджамин Тейлор,[37] Ричард Джордан Гатлинг,[38] Уильям Эллиот,[39] Джеймс Пэрис Ли,[40] юные Фердинанд Манлихер[41] с Торстеном Норденфельтом[42] и многие другие. И это не считая отечественных талантов, которых Александр вытягивал из самых разных уголков страны.

В сущности, сложилось довольно комичное положение. Россия самым наглым образом ограбила Европу и Америку, вывезя к себе львиную долю толковых технических специалистов. Москва фактически стала мировым центром инженерной мысли. Впрочем, без особой огласки подобного факта.

И столь позитивная для России тенденция продолжалась — осведомители плотно вели все крупные технические учебные заведения и патентные бюро в Европе и Америке, отслеживая любые всплески адекватности и активности. А по России и подавно. Александр даже создал небольшую организацию, чтобы ее сотрудники ездили по городам и весям с целью поиска толковых работников в мастерских да фабриках самого разного профиля и перспективных слушателей разнообразных ремесленных училищ.

Параллельно же, для притупления бдительности, русская агентура вкладывала деньги (взятки, целевая помощь и прочее) для продвижения настоящих европейских «талантов». Таких, которые без сомнения, смогут нанести «пользы» и причинить «добра» своим отечествам в необъятном количестве. И чем человек был глупее да тщеславнее, тем было лучше. Безусловно, удавалось не все, но общая тенденция выходила такой, какой ее и задумывали.

Конечно, у нанятых Александром инженеров и конструкторов зачастую играли личные амбиции. И появлялись конфликты. Но в общем, очень плодотворная среда, созданная для самореализации в любимом деле, в совокупности с весьма приличным довольствием и жестким контрактом, сыграли свою позитивную роль. А учитывая, что Комитет государственной безопасности не спал, то в целом особых проблем не возникало. Ведь Саша играл довольно честно и изначально прямым текстом информировал нанимаемых сотрудников о том, что с ними будет, если вздумают его «кинуть».

Таким образом, к началу 1868 года Александр преодолел в целом одну из ключевых проблем — острый дефицит высококлассных инженеров и конструкторов, решив ее по классической американской схеме.

ГЛАВА 3

Итоги большой войны в Европе, в которой приняли участие Пруссия, Австрия, Дания, Бавария, Италия, Саксония и Россия, сделали серьезную рекламу русскому оружию. Ведь оно до тех событий, благодаря бурной деятельности западных журналистов, показывалось исключительно как отсталое и далекое от совершенства. Особенно в ходе Крымской войны и после нее. А тут такой прорыв! Да и вообще появился большой интерес к той армии, которую создавал Император. Серьезные европейские державы интересовало все — обмундирование, организация, вооружение, оснащение и так далее. В частности, появился устойчивый спрос на складные ножи с замком,[43] винтовки МГ В-58,[44] револьверы МГ Р-59[45] и пулеметы МГ МП-58.[46] Александра буквально заваливали выгодными коммерческими предложениями, от которых ему приходилось, в основном отказываться.

Первоначальное желание заняться чем-нибудь вроде патентного троллинга, к сожалению, провалилось из-за несовершенства европейского законодательства. Да какое там законодательство! Во многих странах даже такого понятия, как патент, толком не было. Поэтому созданный в 1863 году Императорский фонд «Меркурий» смог только обозначить свою деятельность в Европе, выступив как первый единый центр патентования в России. Конечно, никакими правовыми инструментами в европейских государствах он не обладал, но позволял осуществлять международную регистрацию изобретений. Учитывая, что патентного права как такового не существовало, то именно этот фонд позволил заложить его фундамент и хоть как-то «Кулибиным» со всей Европы заявить о себе, а не сгинуть в безвестности за спинами предпринимателей «повышенной проходимости».

Невозможность законодательно заблокировать перспективные разработки в Европе привела к тому, что сразу после Австро-прусской войны 1867 года по всем странам Старого Света начали бурным цветом цвести «прожекты» новых стрелковых систем. Само собой, при обильном финансировании крупных промышленников и государственных бюджетов.

Впрочем, итоги операции «Шапокляк» уже начинали сказываться. То есть адекватных конструкторов и, как следствие, поделок просто не имелось. Зато правительства Пруссии, Баварии, Франции, Великобритании и Италии оказались завалены целым ворохом совершенно немыслимого бреда. Что, в свою очередь, повлекло растерянность военного руководства, причина которого немудрена — попытки реализовать «в железе» эти «прожекты» ничем хорошим не оборачивались. Кое-какие успехи получилось достигнуть только в вопросах модернизации игольчатых винтовок. Но даже их лучшие образцы сильно уступали МГ В-58.

Понимая, что новая винтовка очень серьезно будет влиять на исход сражений, правительства всех стран Европы задумались над тем, как добиться ее самостоятельного производства. Ведь, оставляя подобную «игрушку» в руках русских, они ставили себя в зависимость от их милости.

Безусловно, предпринимались попытки тупо и незамысловато скопировать МГ В-58, но уже к концу 1867 года это сделать адекватно было некому. Точнее, скопировать получалось, но копия выходила сильно хуже оригинала, да и то — при изготовлении в толковых мастерских. Казенные же заводы, традиционно обладая менее квалифицированными специалистами, так и вообще заставляли государственные комиссии печалиться да сокрушаться. Поэтому получавшиеся образцы выходили и заметно дороже, и ощутимо хуже тех, что присылались из России.

Подобные обстоятельства привели к тому, что премьер-министр Великобритании инициировал официальное предложение Александру III прибыть на конгресс и обсудить с остальными европейскими державами сложившуюся ситуацию. Ведь, дабы избежать ненужных разговоров, Саша отправил в Берлин князя Горчакова и сам туда был «ни ногой».

Делать нечего. Такой дружный призыв нельзя игнорировать, особенно тогда, когда готовится коллективный договор о послевоенном устройстве. Россия же не хочет, чтобы ее интересы были проигнорированы? Так что в первых числах мая 1868 года Император выехал в Берлин для проведения переговоров. Тем более что вопросов накопилось масса, не только связанных с оружием. Например, Саша был единственным монархом Европы, который в репродуктивном возрасте оставался без жены. А потому он был убежден, что одной из главных интриг поездки станет попытка всучить ему какую-нибудь высокородную особу для обильного деторождения и привязки к своим интересам.

ГЛАВА 4

Маршрут Москва — Санкт-Петербург — Варшава — Берлин оказался вполне обыденным и тихим. Все меры предосторожности, предпринятые сотрудниками КГБ, оказались пустой перестраховкой. Как ни странно — никто не пытался Александра ни взорвать, ни застрелить. Впрочем, Императора это не радовало.

— Понимаешь, Платон Ильич, нервничаю я.

— Отчего же, Ваше Императорское Величество? Вроде бы радоваться должно. Никто причинить вам зла не желает. Все тихо.

— Так от того, что тихо, и нервничаю. Перешел я своими делами дорогу многим людям. И простым крестьянам, и королям. Не всем Император Александр III по нутру. Многие желают его смерти. Врагов всех и не счесть. А то, что тихо сидят — то плохо. Один затаившийся враг хуже десяти действующих открыто. С дурными бунтарями, что с винтовками и косами толпами на штурм идут, воевать проще и легче, чем с умными да тайными.

— А чего они ждут, эти тайные враги?

— Ошибки. Любая ошибка и невнимательность сейчас могут обернуться очень печально. Да и, если честно, думаю, покушения теперь пойдут намного реже. Но не в пример хитрее.

Берлин встречал своих новых гостей мелким гадким дождиком. Поэтому вместо красивых конных прогулок и охоты пришлось сразу углубиться в кулуарные беседы и политес.

Одно радовало — официальным главой российской делегации на конгрессе был князь Горчаков, поэтому Саше удавалось весьма ловко избегать многих публичных заседаний. В конце концов, кулуаров и вечерних многочасовых встреч хватало за глаза для полноценной рабочей нагрузки. Так что ни Бисмарк, ни Гарибальди, ни кто иной из ключевых игроков конгресса особенно не настаивал на привлечении Императора к публичным «бредням».

— Ваше Императорское Величество, — королева Виктория смотрела на Александра с некоторой укоризной, — вы не поверите, мои слуги пытались убедить меня в том, что вы не желаете со мной общаться.

— Ну что вы, Ваше Королевское Величество, их кто-то ввел в заблуждение. Я готов был выехать хоть в Лондон для нашей беседы, но обстоятельства задержали меня сначала в Санкт-Петербурге, а потом в Москве. Очень много дел, знаете ли, всплыло при получении такого значительного наследства, как империя.

— Понимаю вас, а потому не виню.

— Благодарю вас, Ваше Королевское Величество, — Александр вежливо кивнул, выражая свою признательность, — о чем же вы хотели со мной поговорить?

— Мне бы хотелось обсудить то недоразумение, которое возникло между нашими странами в минувшем году.

— Я весь внимание. — Александр улыбнулся, чем вызвал у Виктории легкую заминку.

— Давайте начнем издалека. — Королева вернула вежливую улыбку. — То разногласие, что возникло между нашими странами из-за происков авантюристов, меня печалит и гнетет. Моя дочь, внук и множество родственников погибли из-за совершенно отвратительной попытки государственного переворота, которую устроил Шувалов. — Виктория так красиво играла печаль, что Саше даже хотелось в нее верить.

— Елена, Николай, родители… вы знаете, я до сих пор о них очень скорблю. — Саша попробовал тоже чуточку поиграть. — Отказываюсь верить в то, что произошло.

— Я слышала о том, что вы перенесли коронацию только из-за траура, но…

— Да, слухи не лгут. Я не желаю видеть никаких праздников. Мне очень больно и тяжело. В единый момент я лишился всей своей семьи. Там… под Веной. Одно письмо. Вы знаете, я буквально в тумане был больше месяца.

— Но как же вы воевали?

— Как… сложно сказать как. Если в Дании я еще хоть как-то держался, то в Варшаве и особенно в Санкт-Петербурге на меня что-то нашло. Так хотелось крови, что я в числе прочих нападал на любого, кто оказывал сопротивление. Где это видано, чтобы цесаревич лично атаковал в передних рядах? Пелена сплошная. Обида и злоба. Нет, не злоба — ненависть!

— Александр, я вас отлично понимаю. В первые дни как узнала, что случилось в Санкт-Петербурге, то даже заснуть не могла. Моя любимая дочь и внук погибли так… — Королева пустила скупую слезу и замолчала. Саша продолжал играть надломленного человека, а потому спустя несколько секунд, несколько неловко слегка приобнял королеву, стараясь ее успокоить.

— Я постарался отомстить. Всем, кто хоть как-то участвовал в этом ужасном бунте. Никогда не думал, что придется заниматься таким грязным делом. Вы представляете, эта чернь не только вырезала большую часть санкт-петербургской аристократии, но и развернулась в грабежах. Мои люди находили даже золотые зубы целыми мешочками, причем явно не новые. Одному Богу известно, скольких пришлось сгубить этим бандитам, прежде чем собрать столь незначительные богатства.

— И не говорите. — Королеве нравилась эта игра в растроганных родственников. — Я отлично представляю, что такое чернь. Помню, когда только взошла на престол, эти неблагодарные пытались меня убить. Меня — молодую, юную девушку, которая только и мечтала о том, чтобы облегчить им жизнь!

— Это наш крест. Увы. — Александр сокрушенно вздохнул и предложил Виктории присесть на диван.

Беседовали они долго. Игра в добрых родственников доставляла удовольствие обоим. Тем более что угловатые, слегка медвежьи манеры Александра всегда нравились королеве, поэтому она просто наслаждалась его игрой. И Император должен был в нее играть, так как, несмотря на все противоречия между Москвой и Лондоном, приходилось мириться. На 1868 год Россия была еще не готова к открытой войне со всей Европой. А ведь именно к ней шло, в конце концов, открытое противостояние с Великобританией, которая, не имея никаких возможностей воевать самостоятельно, приложит все усилия для создания крупной коалиции. Точно так же, как и во времена Наполеоновских войн, когда британская монархия смогла сломить Наполеона Бонапарта, консолидировав практически всю Европу.

В целом беседа прошла совершенно обыденно. Королева и Император обсудили в самых теплых и конструктивных тонах многие вопросы, связанные с обозначенным выше конфликтом. Виктория всячески делала вид, что Лондон тут ни при чем, а Саша «искренне» удивлялся вероломству Шувалова, который смог подкупить «честнейших» британских офицеров. «Охали» и «ахали» они больше часа, чем вызвали некоторую обеспокоенность Бисмарка, испугавшегося какого-либо сговора этих «тертых калачей». Но, в конце концов, Виктория, заметив, что собеседник еле сдерживается от того, чтобы вспылить и наговорить глупостей, ловко свернула беседу.

«Мальчик вырос, но охотящегося льва всегда выдает рык. Это хорошо — безмолвная змея гораздо опаснее, — подумала она. — Но сейчас рано вызывать его на откровенность. И совсем хорошо то, что добиться этого можно будет в любой нужный Великобритании момент».

Увы, на самом деле за видимой яростью Александра таилась веселая ирония: «Не обольщайся, старая лиса. Сегодня ты перехитрила сама себя, думая, что спрятала в рукаве козырного валета. То-то же удивишься, когда он обернется шестеркой тебе на погоны».

ГЛАВА 5

«Увлекательный» разговор с королевой в приватных условиях закончился. Но прогуляться по парку и не спеша все обдумать Александру никто не дал. Буквально через полчаса Саша оказался втянут в другое, не менее важное и полезное дело — предварительные рабочие переговоры с Отто фон Бисмарком.

К счастью, еще в Москве, проанализировав общую обстановку в Европе, Император и аналитики Имперской разведки (подразделение КГБ) пришли к выводу о характере подобных встреч. А также просчитали, кто и что примерно может предложить. Поэтому к переговорам с Бисмарком Александр в целом был готов и вел их уверенно, без мучительных раздумий и неопределенных фраз, что оказалось довольно неприятном сюрпризом для прусского канцлера.

Впрочем, практически все вопросы Отто крутились вокруг создания в Пруссии завода по производству винтовок МГ В-58 и патронов к ним. Своего рода лейтмотив переговоров. В роли второстепенных интересов выступило производство револьвера МГ Р-59 и пулемета МГ МП-58. Как ни странно, но 74-мм полковой пушкой канцлер не интересовался вовсе. Вообще. Видимо в прусском Генеральном штабе не рассматривали эти орудия как что-либо действительно перспективное. Вблизи их никто из прусских специалистов не видел во время «работы», а на марше оценить «странную конструкцию» они оказались не в состоянии. Да и понимание преимущества гаубичных углов вертикальной наводки к ним еще не пришло. Так что все вопросы кружились практически исключительно вокруг русской винтовки.

Предыстория подобного горячего желания Отто фон Бисмарка наладить производство МГ В-58 была достаточно трагична. Первоначально канцлер, высоко оценив полученное от Александра оружие, настаивал на его копировании силами прусских специалистов. Но смерть в начале декабря 1867 года Иоганна Николауса фон Дрейзе[47] сделала невозможным подобное мероприятие. Замены ему просто не нашлось. Даже более того — те немногие инженеры, которые пытались продолжить работу Дрейзе, банально передрались за привилегии и славу единоличного разработчика новой прусской винтовки. А попытки хоть как-то наладить работу собранного, в подражание Москве, конструкторского бюро провалились одна за другой. Конечно, создать вполне достойные копии получалось, но вот выходили они дороже московских образцов, превосходя их в этом неприятном качестве в несколько раз. Плюс ко всему всплыла печальная особенность — при попытке наладить на казенных заводах производство этой винтовки и патронов к ней возникала проблема массового брака. Что решительно снижало объемы выработок и еще больше повышало стоимость оружия и боеприпасов. Конечно, в перспективе лет за пять-шесть можно было решить эту проблему, однако в Европе назревала новая война, и зависеть в ней столь ощутимо от поставок из Москвы Бисмарк опасался.

Поэтому в апреле 1868 года канцлер приходит к выводу о том, что необходимо договориться с Александром и наладить производство «русской винтовки» на прусских заводах. Лицензионное, само собой. Последней каплей, которая склонила аналитиков Генерального штаба, удерживавших Бисмарка от переговоров с Сашей из-за «ущемления национальной гордости», стала инициатива Лондона, пришедшего к тому же выводу, что и Отто. То есть посчитали, что быстрее и проще будет не «изобретать велосипед», а заключить контракт с Александром.

Впрочем, Пруссия и Великобритания оказались не одиноки в желании получить простую и качественную винтовку под унитарный патрон. Со стороны покажется странным — такие страсти из-за какой-то винтовки! Подумаешь! Однако все не так просто. Дело в том, что на 1868 год ситуация оказалась аховой. Отчеты о ходе Датской и Австрийской кампаний доводили руководства европейских государств до состояния тихого ужаса. Особенно отличился в этом плане Мольтке во время Силезской оборонительной операции. Тогда всплыл печальный факт того, что эффективность огня русских винтовок, которыми был вооружен его корпус, старые системы винтовок австрийцев, заряжаемых с дула, превосходила только по скорострельности более чем в восемь раз. Пехота, вооруженная винтовками, заряжаемыми с казны цельнометаллическими патронами, буквально выкашивала плотным заградительным огнем наступающих противников. А уж если бой носил оборонительный характер и части могли занять позиции в окопах, то преимущество возрастало еще больше. Ведь винтовки Энфилда и Минье требовалось заряжать стоя в полный рост, что делало солдата очень хорошей мишенью. У казнозарядных поделок такой беды не имелось, ибо ничто не мешало солдатам перезаряжать оружие лежа.

Конечно, еще существовали игольчатые системы, но они были неконкурентоспособны, так как не обеспечивали не только нужной плотности огня, но и требовали слишком тщательного ухода и частого ремонта. Например, винтовка системы Дрейзе требовала замену иглы после каждых двадцати выстрелов. Так что альтернатив «русской винтовки» на европейском рынке просто не было и в обозримом будущем не предполагалось. Поэтому сразу после Пруссии к Александру «навострили лыжи» представители стран Европы, благо, что многие из них присутствовали на конгрессе. Контракты на поставку рабочей документации и нескольких консультантов расходились, как горячие пирожки, и стоили весьма прилично.

Главным плюсом подобного подхода стал не только первый масштабный прецедент продажи отечественных технологий Европе, но и хороший шанс усугубить кадровую проблему в странах «золотого миллиарда». И без того немалую. Дело в том, что инженеры-консультанты имели по условиям контракта право на кадровую политику в рамках разворачиваемого производства. То есть получали возможность поставить на ключевые должности наиболее неадекватных сотрудников. Это было необходимо для того, чтобы создать на заводах обстановку, направленную на консервацию научной мысли и создание непреодолимых барьеров для по-настоящему светлых голов. Конечно, после завершения условий контракта людей могли поменять, но попробовать стоило. Ведь каждый «олень» на ответственном посту серьезно подрывал обороноспособность своей страны. А уж если в нем еще и амбиции кипели, то он легко компенсировал собой целую дивизию в открытой войне.

Безусловно, доверять в столь деликатном деле любым своим техническим специалистам, работающим на заводах, было невозможно. Ведь их будут очень усердно пытаться перекупить. Поэтому Император решил присылать инженеров-консультантов из числа рыцарей братства Красной звезды, где к 1868-му числились и некоторые вполне адекватные инженеры. Плюс планировалось привлечь несколько настоящих кадровых сотрудников КГБ, имеющих, по удачному стечению обстоятельств, вполне адекватное техническое образование. Да, придется натаскивать их в инженерном деле, но шанс глубокого внедрения того стоил. Ведь кто-то должен «согласиться» на уговоры европейских правительств о «молочных реках и кисельных берегах».

ГЛАВА 6

— Ваше Королевское Величество, — вкрадчиво обратился Бенджамин Дизраэли к Виктории, привлекая ее внимание.

— Вы знаете, мне кажется, Александр сильно изменился.

— Что-то во время беседы пошло не так?

— Да нет. Но как раз это и пугает. Вы знаете, он мне очень тонко намекнул, что нашел истинных виновников событий в Санкт-Петербурге и «искренне» беспокоился за мою безопасность.

— В самом деле? — удивился Бенджамин. — И кто же эти виновники?

— Он называл различных банкиров, и прежде всего Ротшильдов.

— Даже так, — задумался Дизраэли. — А как же правительство Великобритании?

— Просто намекнул, что считает его заложником обстоятельств, и поставил меня в странную ситуацию своими ответами, приравняв к жертвам.

— Но такая позиция нам удобна.

— Не знаю. Я в курсе истинных виновников переворота и подозреваю, что Александр тоже. Да. Я совершенно убеждена в том, что он знает если не все, то очень много. И раз так, то зачем ему сдались банкиры и особенно Ротшильды?

— Осмелюсь напомнить Вашему Королевскому Величеству, что именно дом Ротшильдов финансировал эту кампанию. Думаю, этот факт открылся.

— В самом деле? — Виктория неподдельно удивилась.

— Насколько мне известно, Ротшильды очень сильно опасаются Александра. Ведь его успех в финансовых операциях довольно внушителен. По моим сведениям, он на данный момент является одним из самых богатых людей в мире.

— И во сколько же оценивается его состояние?

— Сложно сказать. Что-то порядка трехсот миллионов фунтов стерлингов.

— Впечатляет! — Королева вновь удивленно подняла брови.

— Безусловно. Но это только то, что нам известно хотя бы по слухам. Он, знаете ли, лучше Ротшильдов соблюдает завет их знаменитого предка и не распространяется о своих капиталах. При этом можно сказать, что его финансовая активность продолжает оставаться на высоком уровне. Ротшильды опасаются разорения. Небеспочвенно, конечно. Но их паника, на мой взгляд, преувеличена.

— Если Александр узнал, что финансировали они, то им теперь в самый раз паниковать.

— Да. Я с вами согласен. Но непонятно, как Александр будет играть в этом случае. Он Император, они обычные аристократы и банкиры. Учитывая довольно суровый характер этого варвара, я бы предположил скорую резню.

— Нет. Это исключено. Если бы Александр хотел их вырезать, то не стал мне о них сообщать. Тут что-то еще. Только вот что?

— Поживем — увидим. Как вы думаете, он попробует предпринять какой-нибудь шаг, дискредитирующий Великобританию? У него ведь много тузов в рукаве.

— Не думаю. По последним донесениям Джона Рассела, ему досталась страна в очень тяжелом положении. Мне кажется, что Александр попытается максимально выдержать дистанцию от вопросов европейской политики, сосредоточившись на модернизации России. Тем более что те миллионы фунтов стерлингов, которыми он обладает, нужно куда-то девать.

— Джон Рассел… вы знаете, он пропал.

— Когда? Что с ним случилось?

— Насколько мне известно, он отправился в Россию доводить дело до конца. — Бенджамин лукаво улыбнулся, на что королева лишь хмыкнула. — С тех пор от него ни слуху, ни духу. Многие из тех людей, что работали с ним, завершили свой земной путь.

— Вы предполагаете, что Джон погиб?

— Я на это очень надеюсь, потому что, если он попал в плен… — Бенджамин скривился и отвел взгляд.

— Он много знает?

— Очень много. Но время для паники не пришло, мы достоверно не знаем ничего о его судьбе.

— Так выясните! — Виктория раздраженно потерла висок и закрыла глаза.

ГЛАВА 7

Пребывание Александра в Берлине оказалось весьма насыщенным. Как Саша и предполагал, помимо решения экономических и юридических вопросов, он стал предметом охоты для разнообразных невест.

Самая большая интрига разгорелась вокруг Луизы Шведской.[48] Даже не интрига, а натуральный скандал. Смысл его упирался в довольно скользкий момент, связанный с тем, у Карла XV не было сыновей, то есть по Конституции 1809 года право на наследование престола Шведского и Норвежского королевств должно было перейти к его младшему брату Оскару. Однако в случае, если Луиза родит сына, то этот сын и становился бы наследником шведского престола. Даже более того. Фактически свадьба Александра и Луизы приводила к тому, что их возможный сын выходил единым монархом Российской империи, а также Шведского и Норвежского королевств. Такое положение дел вызывало в Лондоне и Париже самую откровенную панику, ведь резкое усиление Российской империи, связанное с результатами войны 1867 года, могло получить далеко идущее продолжение.

— Шарль,[49] вы уверены в этих слухах? — Наполеон III был несколько обеспокоен.

— Полностью. Князь Горчаков и Карл XV разве что под ручку не ходят. Они проводят очень много времени вместе, обсуждая разные детали.

— Так, может быть, они специально провоцируют вас, видя раздражение?

— Безусловно. Но ситуация в полной мере опасна. Лависа — девица на выданье, Александр — молодой неженатый монарх Европы, причем весьма влиятельный. Вероятность заключения этого брака вполне существует.

— Мне кажется она маловероятной. Ведь шведы носятся со своей идеей объединить всю Скандинавию в одно единое государство. Зачем им союз с Россией?

— Идеи идеями, а с финансами у них сейчас большие проблемы. Швеция стоит на пороге грандиозной катастрофы. Возможно даже революции, если кто решит ей помочь. — Шарль лукаво улыбнулся.

— То есть вы считаете, что аристократия Швеции попробует избежать кризиса, воспользовавшись услугами России?

— Вполне. Если Ловиса выйдет замуж за Александра, то их сын будет монархом не только России, но и Швеции с Норвегией. Норвегия, вероятно, этого терпеть не будет, и выйдет из личной унии. А вот у Швеции положение тяжелое, и она вполне сможет пойти на этот династический союз.

— Так до вхождения юного наследника на престол еще не меньше восемнадцати лет. Я думаю, проблемы с финансами более насущны и вряд ли смогут подождать столь длительный период.

— Я считаю, что Карл, никогда не стремившийся к королевской власти, сразу с рождением наследника назначит Александра регентом при нем. А потом отречется от престола и сосредоточится на увеселениях и походах, которые ему всегда нравились.

— Но у шведского короля очень мало прав и полномочий, он фактически лишен власти совершенно, выступая только с представительствами и присутствиями.

— Ваше Императорское Величество, важное упущение — королевскую власть по факту в Швеции возьмет Александр. Его останавливали когда-либо какие-нибудь ограничения?

— Так ведь нужно будет переписывать Конституцию!

— Перепишет. Он — перепишет. И шведы еще рады будут, что он только Конституцией ограничился.

— Хм… вы считаете?

— Да.

— А как остальные страны на это реагируют?

— Великобритания сильно переживает. Очень сильно. — Шарль сделал акцент и выразительно посмотрел на Императора. — Пруссия раздражена, но молчит, так как Россия для нее важный союзник и она не хочет его потерять. Дания… а ее никто и не спрашивает, что она думает по этому вопросу. Остальные страны в целом эта ситуация не трогает по большому счету из-за того, что они не верят в способность Александра серьезно укрепить королевскую власть в Швеции.

— А что Лондон так дергается?

— Датские проливы. По предложенному Россией и Пруссией пункту резолюции конгресса Дания, Пруссия, Россия и Швеция подписывают договор о совместной защите проливов. Даже формальное объединение России и Швеции приведет к тому, что русские смогут самостоятельно и довольно эффективно блокировать Балтийское море от английских эскадр. Конечно, у тех будет шанс прорваться, но без нормального сношения с метрополией и поставок провианта с боеприпасами военная операция на просторах Балтики для англичан становится чрезвычайной авантюрой. То есть, как в ходе минувшей Восточной войны,[50] они уже не смогут подойти к Санкт-Петербургу, угрожая его захватом.

— Это страхи или подобное реально?

— Думаю, что реально. Само собой, с поправкой на характер Александра.

— Как можно совершенно расстроить этот брак? — Наполеон III стал сосредоточенным и грустным.

Нужно сказать несколько слов о Луизе Шведской. С ранних лет ее отец воспитывал как мальчика, по крайней мере пытался, остро переживая отсутствие сына. Девочка, конечно, сопротивлялась, мечтая стать эталоном женщины своего времени, но ничего хорошего из этих игрищ не выходило. В итоге сама Луиза называла себя «стокгольмским ежом», а папа о ней отзывался как об «уродливом, но забавном черте».

Как несложно догадаться, дама вышла специфическая. Своего рода «комсомолка тридцатых годов» — «состав на ходу остановит, в горящую домну войдет». Только красного платка не хватало и засаленных штанов работника МТС.[51] Тем более что в ее случае «немного» подкачала природа в плане красоты, по крайней мере, по мнению Александра. В общем, просто «мечта» и «муза» любого мужчины. Хотя Луиза искренне стремилась и очень старалась казаться изящной и нежной натурой, правда безуспешно.

Девушку представили Александру со всем приличием, разыграв весьма знаменательный концерт. Карлу XV это, конечно, не очень понравилось, но князь Горчаков, желающий подразнить англичан и французов, все обставил в лучшем виде. Изящные манеры, галантные разговоры, тактичные знаки внимания — Саша выжал из себя все, на что был способен. В конце концов, вся эта развесистая клюква не являлась его сильной стороной. Однако, как выяснилось, даже столь незначительных перьев, распушенных перед девицей, хватило с лихвой. Ведь Луиза не была избалована мужским вниманием, а потому буквально растаяла и влюбилась «с первого взгляда». Шестнадцать лет, крепкое тело, развитое не по годам, и бурлящие гормоны сказали свое веское слово.

Маневры, конечно, оказались довольно успешны, только что делать с их результатами, Императору было непонятно. Брать себе в жены девушку, на которую у него… эм… которая его не возбуждает и не привлекает совершенно никаким образом, как-то не хотелось. Даже ради попытки провернуть сложную, авантюрную комбинацию по присоединению Швеции к России. Конечно, Александр был правителем огромной Империи, и подобные мелочи не должны были омрачать его либидо, но… он не желал ускоренного развития событий.

Впрочем, личные терзания Императора мало кого волновали, а потому каша «заварилась» на конгрессе знатная. Вероятность осуществления подобной партии превратилась в настоящий кулуарный скандал. Великобритания и Франция готовы были многое отдать, только бы избежать подобного брака. Чем, безусловно, пользовался князь Горчаков, представлявший официальную делегацию на Берлинском конгрессе. Можно даже сказать больше — он спекулировал этим положением дел. От князя не отставал и папа девушки — Карл XV, получивший возможность извлечь политическую, а если повезет, то и экономическую выгоду из сложившейся ситуации. Поэтому они нашли очень быстрое и самое полное понимание друг с другом, чем только «подливали масла в огонь».

ГЛАВА 8

Берлинский конгресс шел своим чередом.

Луиза романтично вздыхала об Александре. Англичане с французами строили кулуарные козни, чтобы расстроить их потенциальный брак, а германские государства тем временем занимались разделом пирога. Как говорится — улучив момент, так как еще со времен Наполеоновских войн висело огромное количество внутренних нерешенных вопросов бывшей Священной Римской империи.

Например, проблема Мекленбурга. Дело в том, что великий герцог Мекленбург-Стерлицкий Фридрих II вместе со своим малолетним сыном Адольфом и женой Августой погиб в Саксонии в минувшую войну. Как говорится — не все походы в гости одинаково полезны. Вот и он не ожидал столь стремительного развития событий, да и вообще не предполагал, что Саксония рискнет вступить в войну, а потому ехал туда совершенно спокойно. Однако ему не повезло — кортеж великого герцога был подвергнут нападению неизвестных, вследствие чего оказался вырезан и разграблен. Печальная судьба, однако она послужила источником крупного династического спора: кому отдавать престол Мекленбург-Стерлица?

Было два варианта. С одной стороны, всплывал брат великого герцога Георг, который уже много лет находился на военной службе в России, будучи к тому же женатым на Великой княжне Екатерине Михайловне. С другой стороны, претензию на Мекленбург-Стерлиц предъявил великий герцог Мекленбург-Шверина Фридрих Франц II. Причем успех кандидатуры второго приводил к объединению этих земель в единое государство.

Де-юре Георг имел все права на престол, однако он не был склонен к государственному правлению и несколько растерялся в связи с этим обстоятельством. То есть всем своим видом давал Фридриху Францу намеки на то, что он готов отказаться от своего наследства взамен на некоторые преференции. Тем более что Мекленбург-Стерлиц в 1868 году являл собой жалкое зрелище, фактически являясь банкротом. Да и обжился Георг уже в России. И более того — оказался в обойме Императора в качестве одного из полковников Московского корпуса, имея большие перспективы к росту. Поэтому в это дело вмешался Александр.

— Дорогой Отто, в том-то и дело, что я не желаю вмешиваться в дела германских государств. Как, вы думаете, поведет себя Георг? Он преданный мне офицер, воспитанный в России. Даже более того — он совершенно не мыслит свое будущее где-либо еще. Тем более что Георг сугубо военный человек, лишенный знаний и навыков, потребных для управления государством.

— И поэтому вы предлагаете серьезно укрепить Мекленбург-Шверин? — недоумевал Бисмарк. — Вы понимаете, что это ударит по Пруссии?

— Вы же хотите объединить Германию. Фридрих Франц на данный момент придерживается нейтральной позиции по всем нашим предложениям. Он ждет торга. На конгрессе мы должны закрепить наши военные успехи. И Фридрих Франц готов нам в этом помочь, но не безвозмездно. Люди вообще редко бывают альтруистами. Что вы готовы ему предложить взамен полной поддержки?

— Но…

— Что? Вы понимаете, что Мекленбург-Стерлиц банкрот и имеет просто дикий внешний государственный долг? Небольшая, совершенно разоренная неразумным управлением предшественника территория, в которую Фридриху Францу придется долго и основательно вкладываться, дабы привести ее в порядок Так ли уж серьезна эта уступка?

— Если с этой точки зрения смотреть, то все весьма противоречиво.

— Именно! — Александр улыбнулся. — Еще неизвестно, приобретет ли Фридрих Франц с этими землями что-нибудь, кроме проблем.

— Отчего вы так печетесь об этом вопросе? — Бисмарк прищурено посмотрел на Императора. — Вам с этого какая польза?

— Я не хочу терять Георга. Он прекрасный пехотный офицер. Сейчас полковник, но я вижу его генералом.

— Эта малость заставляет вас хлопотать в столь щекотливых вопросах?

— Я отлично понимаю ваш сарказм, дорогой Отто, но он неуместен. Ведь я не только за Георга прошу, но и укрепляю позиции Пруссии. Или вы забыли, как исходили зловониями Ганновер и Бавария в отношении аннексии Саксонии? Россия — это Россия. Вам нужен сильный союзник внутри германских государств. Хотя бы на время этого конгресса. Если же все сделать хорошо, то Мекленбург станет Пруссии большим подспорьем и в будущей войне с Францией.

— Хорошо. Я подумаю над вашими доводами. — Бисмарк взял небольшую паузу и, уже собираясь завершить разговор, кинул: — А что Георг? Он согласен?

— Вполне. Я уже обговорил с Францем Фридрихом, что в случае отказа он включит его в состав нового единого Мекленбургского дома как младшую ветвь. Плюс выделит небольшое поместье с замком в наследное пользование (для проживания на территории Мекленбурга), а также обеспечит содержание, как члена королевской фамилии.

— Королевской? — У Бисмарка вскинулись брови.

— Великобритания настаивает на том, чтобы новому государству, родившемуся из объединения этих двух герцогств, после завершения всех формальностей присвоили статус королевства. В противном случае они будут оспаривать право Франца Фридриха на престол.

— Королевство Мекленбург. — Бисмарк проговорил это словосочетание медленно, как будто пробуя на вкус.

— Именно что. Два королевства: Пруссия и Мекленбург, выступают за аннексию Саксонии. Против них выступают два других сильных королевства германских земель: Бавария и Ганновер. То есть в отличие от текущей ситуации, чаши уравновесятся, так что можно уже будет играть, — сказал Император и подмигнул хитро прищурившемуся Бисмарку.

Однако не только Мекленбург и Саксония беспокоили Бисмарка. Незадолго до начала конгресса умер бездетный великий герцог Брауншвейга — Вильгельм, который еще при жизни прославился известной страстью к внутригерманской интеграции.

Когда разгорелась война с Австрией, на Вильгельма было больно смотреть, так как он искренне переживал за всех немцев, «вовлеченных в эту бойню». А потом, когда все успокоилось, он взял и переписал свое завещание. Конечно, так просто передать наследное герцогство было невозможно, потому как на его территории действовали вполне определенные законы наследования. Так что ему пришлось повозиться.

Как несложно догадаться, Пруссия в лице Бисмарка за такую инициативу Вильгельма ухватилась всеми конечностями, так как присоединение Брауншвейга создавало остро потребный коридор между западными ее владениями и восточными. Впрочем, ровно по этой же причине Великобритания и Франция с тем же рвением выступили против столь неудобной для них инициативы. Прежде всего, пропадала старая, добрая возможность дипломатически изолировать наиболее промышленно развитые западные владения Пруссии и легко их оккупировать в случае необходимости.

Поэтому ситуация подвисла. Правительство Брауншвейга было всеми руками за присоединение, так как Бисмарк сделал этим чиновникам интересные предложения. Так что теперь они были готовы поправить любой закон, если потребуется. Пруссия, Италия и Россия также поддерживали это стремление к воссоединению. Великобритания, Франция, Бельгия, Нидерланды, Ганновер и Бавария явно высказывались «против». И настаивали на факте юридической незаконности подобного присоединения.

Итогом долгих консультаций стало то, что ни до чего не договорились. Все уперлись рогами в косяк и увлеченно мычали, не желая уступать ни на йоту. Поэтому Пруссия решила в явочном порядке ввести на территории Брауншвейга свою администрацию и подданство. А потом, через два-три года, после разгрома Франции подобные подробности уже мало кого будут интересовать.

Ну и так далее. Берлинский конгресс по своему накалу мало уступал Венскому, когда шел раздел Европы после завершения Наполеоновских войн.

ГЛАВА 9

Завершая свой берлинский променад, Александр за день до отъезда попрощался с Луизой, поцеловав ее в щечку. Император просто хотел сделать девушке приятное и обойтись вежливо. Кто же знал, что от этого поцелуя Луиза мысленно с ним обвенчается и родит троих детей? То есть девушка настроила себя на мысли о том, что Александр к ней испытывает какие-то чувства. Но глаза есть даже у стен, поэтому этот шаг, к сожалению, незамедлительно отозвался эхом. За несколько часов до отъезда в Москву Императора нашел король Швеции Карл XV, горящий острым желанием объясниться.

— Дело принимает серьезный оборот. Вчера вечером Луиза заметила какое-то странное поведение служанки, та по необъяснимой причине сильно нервничала. Это ее насторожило, так как подобного поведения за Маргарет никогда не замечали. Даже когда умерла ее горячо любимая мать, она вела себя очень благоразумно и выдержанно. Поэтому Луиза стала ее расспрашивать. Не случилось ли чего? Маргарет же всячески уходила от ответа, все больше раздражаясь. А потом просто убежала. Луиза несколько растерялась от подобного поведения служанки и нечаянно задела поднос с вечерними закусками, рассыпав их на пол. Было поздно, поэтому Луиза просто пожала плечами и удалилась в свою комнату для сна.

— Странная история, вы выяснили, что произошло с этой Маргарет?

— Она исчезла. Бесследно. Впрочем, это не важно. Другая служанка, убирая закуски, решила попробовать одну из них. Там ведь не все на пол упало… Еда оказалась отравлена.

— Англичане в своем репертуаре. — Александр покачал головой.

— Вы думаете, это они?

— А у вас есть варианты? Одного не пойму, почему они решились действовать так быстро и нагло. Если бы Маргарет задержали и допросили, то получилось бы по горячим следам раскрыть это преступление.

— Мои люди уже ищут ее по всему Берлину.

— Вы их проинформировали, что искать нужно труп?

— Труп?!

— А вы думаете, ее оставили в живых? Она просто исполнитель, который, однако, может пролить свет на весьма нелицеприятное событие. Думаю, ее уже нет в живых. Дело в том, что если бы вы ее схватили, то жизни лишился бы представитель следующего звена. Поэтому этот человек приложил все усилия к ее гибели.