Бегущая по огням Михайлова Евгения

Глава 13

Алла сидела на рабочем месте у компьютера. В номере стоял ее материал, пришли замечания дежурного редактора, она вносила правку, но через каждые пять минут смотрела на свой телефон. Почему Сергей не звонит? Когда он наконец что-то узнает? Время уходит. Может, он и хороший сыщик, но сейчас у него отпуск. Он сам сказал, что или валяется на диване, или ест. Вообще-то никому не известно, напрягается ли он бесплатно. Алла даже подумала: может, как-то намекнуть ему, что она заплатит… Одно дело – Марина Евгеньевна, которая всю жизнь тратила учительскую зарплату на подарки ученикам – кому-то дорогие книги, кому-то нужные вещи, – и совсем другое дело современный частный детектив.

– Лариса, – позвала она заведующую, которая сидела за своим компьютером. – Ты не знаешь, сколько стоят услуги частных детективов?

– Ты чего? – от изумления длинное лицо Ларисы в обрамлении красивых пепельных волос стало еще длиннее. – Это тебе за каким чертом понадобилось? Они все жулики!

– Потом расскажу. Надо кое-что узнать. И они не все жулики, должна заметить. У моей очень хорошей и порядочной учительницы сын – частный детектив. Он отличный парень. Мы в одной школе учились.

– И этот отличный парень, эта сволочь, пытается тебя развести на деньги? Я в шоке.

– Да нет! Ну, какая ты. Он мне помогает, а мне неудобно. Я хотела бы как-то возместить. Это же его рабочее время! Думала, ты в курсе, ты же всегда все знаешь…

– Нет. С этими жуликами иметь дела не приходилось. И даже не слышала. Если они берут, как адвокаты, то ты столько не зарабатываешь. Мою родственницу один «отличный парень», он же распиаренный адвокат, чуть по миру с голым задом не пустил. Она еще какую-то его помощницу-таджичку типа содержала. Потом выяснилось, что он палец о палец не ударил, дело загубил. Мне пришлось к нашему влиятельному автору в ноги падать, чтобы выручил. Так что…

– Понятно, – упавшим голосом сказала Алла. – Дорого.

В это время зазвонил телефон.

– Да, Сережа. Я на работе. Жду твоего звонка. Что-то есть?

– Что-то есть. Бабушкин муж живет в ста километрах от Москвы.

– И что? Ты им звонил?

– Да. Эта Мария Николаевна – не очень приветливая дама. В общем, Алла, она сказала, что Оли у них нет. Но я собираюсь съездить, поговорить. Нужно очертить круг знакомых родителей Оли, что-то узнавать о самой девочке. Она тоже с кем-то общалась, может, еще родственники есть… Короче, нужны ниточки.

– Как это ужасно, – губы Аллы дрожали. – Ты меня возьмешь?

– Да, если хочешь. Ты на работе?

– Я сейчас отпрошусь, если нужно.

– Скажи адрес, я буду через час.

…Поселок, в котором жил Станислав Васильевич Коровин, гражданский муж Олиной бабки, оказался довольно пафосным. Владельцы каждого более нового дома явно пытались в чем-то переплюнуть тех, кто строился до них. Большой трехэтажный дом Коровина был обнесен высоким ажурным металлическим забором, – то ли сталь, то ли покрашен в стальной цвет. Этим поместье выгодно отличалось от других: особняк и сад просматривались с улицы. Сергей поставил машину между двумя домами, вышел, дал руку Алле и с интересом уставился на соседний бетонный забор – выше дома: он был украшен наклеенными огромными керамическими, экзотической раскраски цветами. Его интерес заметили. Ворота в заборе разъехались, и в проеме возник хозяин бетонной клумбы. Он был в клетчатых трусах и в пиджаке от дорогого костюма, надетом на голый торс. Лицо от уха до уха сравнялось с шириной плеч. Небольшие глаза выглядели бедно на фоне разгула гигантизма.

– Че надо? – не разжимая губ, поинтересовался сосед.

– Хотел узнать: это где-то продается или авторский проект. Чисто по делу. Дверь у гаража не закрывается, приходится булыжниками подпирать. Цветами было бы креативнее. Но по выражению вашего лица чувствую, вы телефончик автора не дадите. В кармане-то что, чувак? Травмат или уже с боевыми? Ручонку опусти, пока не поздно. У меня по «макарову» в каждом заднем кармане джинсов. И удостоверение Генеральной прокуратуры по ходу. Что показать сначала?

– Пошел на… – буркнул владелец участка изуродованной его дурным вкусом земли и скрылся за своим забором.

– Какой жуткий тип, – нервно сказала Алла. – И я очень тебе признательна, что ты не устроил стрельбу. Мне показалось, ты заскучал без любимого дела. Не вникаю в подробности. Мы ведь совсем по другому поводу приехали.

– Не стоит благодарности, – небрежно ответил Кольцов. – Я никогда не устраиваю стрельбу. Я ее просто иногда предупреждаю. Нервы у народа ни к черту, с мозгами бывает просто беда. Говорят, в осадки что-то добавляют. Шутка.

– Счастливый у тебя характер, Сережа, – серьезно сказала Алла. – У меня вот зубы стучат от страха. Боюсь что-то узнать, боюсь ничего не узнать…

– Не бойся, – так же серьезно ответил Сергей. – Не знать – страшнее, чем знать. Вот, нас уже увидели, пошли.

Небольшая калитка аркой в серебристом заборе открылась, и в проеме появился крупный полноватый мужчина в спортивном костюме, в очках с тонированными стеклами. Это, конечно, не разбогатевший тип из соседнего дома, с которым они только что столь плодотворно пообщались. Этот – вполне себе барственный, холеный персонаж, который поработал над своим образом великосветского помещика. Да и внешность подходящая. Волнистые каштановые волосы, седые виски, аккуратные усы и бородка.

– Добрый день, Станислав Васильевич, – просиял голливудской улыбкой Сергей. – Мы в точности уложились в указанное вами время. Дорога отличная. Успели тут, на месте, даже познакомиться с вашим соседом. Выскочил из-под этих глиняных цветов. Впечатляют – он и цветы.

– Приветствую вас. Проходите. На Сеню не стоит обращать внимания. Он его не стоит, прошу прощения за тавтологию. Сергей Александрович, представьте, пожалуйста, вашу прелестную спутницу.

– Алла, – протянула ему руку она. Хозяин легко коснулся ее губами. – Пройдемте на террасу, жена вас ждет там, а я, пожалуй, отлучусь по делам. Просто я практически не знаком с ситуацией, как не знаком ни с дочерью Марии, ни с ее внуками. Только помешаю вам своим присутствием, к тому же у меня неотложные дела.

Он довел их до ступенек, ведущих на террасу, где стояла крупная дама с профессионально уложенными волосами цвета «светлый естественный русый», в простом синем сарафане с розовой отделкой из тонкого сатина, – Алла видела в одном бутике такой сарафан и надела очки, чтобы убедиться, что не ошиблась в количестве нулей. Выражение лица у нее было: «Да вы кто такие?!» Коровин сказал: «Маша, это к тебе, я вас оставляю».

– Проходите, – низким голосом произнесла хозяйка.

Они поднялись на просторную, сверкающую чистотой террасу, Сергей сказал:

– Мария Николаевна, добрый день, разрешите представиться…

– Вы уже представлялись, – прервала его хозяйка. – Сыщик. Сергей Кольцов. А эта деви… девушка опекала мою внучку Олю, которую вы ищете. Вы можете сесть – в кресла или на диван. Только от того, что вы сюда приехали, я не смогу вам сказать больше, чем по телефону. Я не знаю, где моя дочь и ее муж. Я понятия не имею, где Оля.

– Да, мы присядем, – невозмутимо сказал Сергей. – Садись, Алла. Я задам вам несколько вопросов, вы очень поможете нам, ответив на них.

– Задавайте.

– Когда вы в последний раз видели Олю?

– Точно не скажу… Где-то месяцев пять назад. Тогда меня вызвала служба опеки по поводу интерната и квартиры…

– Вы, как я понимаю, отказались от опеки над маленькими внуками, дали разрешение на то, чтобы их отправили в интернат до возвращения родителей.

– Да. И согласилась с тем, что Оля будет жить в моей квартире. Ну, я никого не разубеждала в том, что и сама буду там жить. Соседи, ее учительница меня просили, так сказать, не отправлять ее в детский дом, клялись, что берут на себя ответственность за нее. Доотвечались…

– Они виноваты? – выдохнула Алла. – Здесь… Дети когда-нибудь бывали здесь, в этом роскошном доме?

– Эй, спокойно! Я согласилась, чтобы вы приехали, но морали мне читать не надо. Я сама кому хочешь мораль прочитаю. Мне не нужен выводок моей дочери. У меня своя жизнь. У вас все?

– Алла, – сказал Сергей, – извини, но мне хотелось бы прояснить то, зачем мы приехали. Получить информацию. Мария Николаевна, это не все. Кто биологический отец Оли? Он нигде не значится.

– Не значится. Потому что мерзавец. Некто Голиков Петр. Бездельник и ходок. Не местный, как и все любовники моей дочери. Когда она забеременела, он хотел расписаться – прописаться.

– Вы не дали согласия?

– Нет.

– И где он сейчас?

– Понятия не имею. Смешно даже. Откуда, по-вашему, я могу это знать?

– Из какого города он приехал?

– То ли из Тамбова, то ли из Владимира, точно не помню.

– Вы сказали о любовниках своей дочери во множественном числе. Дети от разных отцов?

– Два – это тоже множественное число. Оля от Петьки, остальные – от Марчука.

– Анатолий Марчук понравился вам больше, поэтому вы дали согласие на брак и его регистрацию в своей квартире?

– Мне он вообще по барабану. Просто к тому времени, как он появился, мой первый муж умер, я устроила свою жизнь, переехала сюда. Полина осталась в квартире. Они там стали плодиться, как кролики. Конечно, я дала согласие. Для того чтобы он содержал свою семью.

– Они бедно жили, – тихо сказала Алла.

– Это что, моя проблема? Или Марчука, который приехал за московской квартирой? Он в какой-то степени ее получил. Она достаточно дорогая, к вашему сведению. Все. Больше у меня времени нет.

Хозяйка встала. Сергей и Алла тоже.

– Мария Николаевна, – настойчиво спросил Сергей, – у вас нет никаких предположений, куда могла поехать Оля? Может, кто-то ее взял к себе? Другие родственники.

– Других родственников у нас нет. У Марчука… Понятия не имею. Но когда они пропали, вроде Тирасполь запрашивали. Там его родители.

– Я знаю. Полина и Анатолий к ним не приезжали. По поводу Оли я им звонил. Они вообще думали, что дети с вами…

– Мне не сильно интересно, что они думали. Я их знать не знаю.

– Спасибо. Мы прощаемся, – сказал Сергей. – Заранее прошу прощения за то, что могу еще вас побеспокоить. Ребенка и родителей нужно искать.

Мария Николаевна промолчала. Алла тоже без звука прошла мимо нее. Когда они вышли со двора и сели в машину, Алла посмотрела на Сергея горячим гневным взглядом.

– Какая мразь!

– Это слишком категорично, – прокомментировал Сергей. – Я бы сказал, она была не до конца откровенной. Она, конечно, что-то скрывает. Это может быть конфликт с дочерью или с зятем, например. Возможны и другие варианты.

– Она могла куда-то завезти Олю, чтобы освободить свою квартиру! Эта дрянь говорила, что она у нее дорогая!

– Не знаю, могла или не могла, но подозреваемой она является без сомнения. Здесь она на птичьих правах. Если Коровин завтра захочет жениться на другой, ей придется куда-то вернуться.

– Так, может, он уже хочет?

– Не исключено.

Глава 14

У нее была тайна. Ее приходилось всю жизнь прятать от других. От родителей, подруг, потом от мужа, потом дочери… И от целого враждебного мира. Секрет этот заключался в том, что она себя страстно жалела и панически боялась. Она не знала, чего от себя ждать. Природа наделила ее незаметной, невыразительной внешностью, отсутствием эмоциональности, интереса к окружающим. Это стало панцирем, который спрятал ее тайну. Весь интерес и все эмоции были зациклены на себе самой. Вот это и стало отправной точкой того, что происходило в ее жизни. Она закрывалась в комнате и металась, билась головой о стену в невыносимом желании увидеть страшные мучения любых своих обидчиков, даже если это была просто сослуживица, которая сказала: «Ты плохо сегодня выглядишь». Она могла рыдать, просматривая в одиночестве трогательный фильм, но это были слезы умиления и восхищения своей отзывчивостью. Больше она никого никогда не жалела. Нина Колесникова, мать Аллы. Как-то получилось, что она провела ночь со своим однокурсником Димой, мягким, безвольным парнем, который влюблен не был, просто оставил ее у себя после вечеринки, потому что ей далеко было возвращаться домой, а ему не хотелось ее провожать. Переспал: а почему нет? Она оказалась девушкой, это его не очень порадовало, ну бывает. Он не собирался с ней больше встречаться. Но она знала, что он обязан жениться, поскольку в противном случае станет ее обидчиком. Она этого добилась. И пока добивалась, ей казалось, что она его любит. Потом, когда он стал ее собственностью, она его любила за то, что имела право ненавидеть. Дима внешне тоже был незаметный, но, в отличие от Нины, добрый и коммуникабельный. То есть повода у нее для спрятанной от чужих глаз ненависти было предостаточно. Он все время рассказывал о чьих-то проблемах, вникал, ездил помогать. Он занимал друзьям деньги, они забывали отдавать. Он мог прийти поздно, когда у нее болела голова… Нина очень быстро превратила жизнь мужа в кромешный ад. Он стал ее бояться. Однажды, когда он вернулся домой, посидев с друзьями в пивном баре, Нина бросилась на него и попыталась задушить. Он не мог сопротивляться женщине, хотя чувствовал, как у него темнеет в глазах, туманится сознание… Утром пошел на работу в завязанном на шее ярком платочке. Все шутили, не догадываясь, что он скрывает жуткие синяки. Он тоже шутил: «Это память об одной пастушке. Я с ней в стогу ночевал, пил березовый сок и все такое… Буду носить, пока ее не забуду». Нине доложили. И, она, зная правду, возненавидела его за то, что он ее компрометирует, рассказывая о мнимой любовнице. Моральные истязания были для Димы еще невыносимее. Он думал, что в семье должны царить теплые и родственные отношения. А его обдавало смертельным холодом, когда рядом появлялась жена. Они уже жили по разным комнатам. Родилась Алла. Он постоянно жалел ребенка, Нина это знала и решительно отстраняла его от дочери. Говорила, что он все делает не так. Она все делала правильно. Как робот. Но он слышал через стену, как девочка просыпается с плачем, мокрая, а мать ее молча и методично за это бьет. Младенца! У него разрывалось сердце. Он стал бояться засыпать и просыпаться. Заехал как-то к матери, та была врачом. Сказал, что у него депрессия, попросил связать с психиатром. Мама нашла ему молодого отличного специалиста. Тот предложил пообщаться не в кабинете, а просто прогуляться, поговорить. Дима говорил только о том, что он не умеет приспосабливаться к жизни. Что у него какие-то страхи, скорее всего, он заболел. Врач уловил что-то странное в его рассказе. И они пошли к Диме домой. Вроде как друзья. Нина, увидев нового приятеля мужа, сразу окаменела. Они пытались с ней разговаривать, Дима заварил кофе, приглашал ее посидеть с ними… Она даже присела на какое-то время, но с ней происходило нечто ужасное. Это было так очевидно, что ни один из них не смог сделать и глотка. Они ушли в комнату Димы, он включил телевизор, какое-то время оба его смотрели молча. Потом психиатр сказал:

– Старик, проблема не в тебе. Ты, конечно, тряпка, но совершенно нормален. У твоей жены – шизофрения. Мне самому не по себе тут, у вас.

В это время они оглянулись на дверь. Нина стояла на пороге и явно все слышала. Дима пришел в такую панику, что даже не заметил, как ушел врач. Он хотел убежать из дома, когда Нина ушла в свою комнату. Но она вышла в прихожую и отчеканила:

– Если ты уйдешь, если ты кому-нибудь расскажешь, что сказал тебе этот идиот, я выброшу ребенка из окна. Ты понял?

Он понял. Он понял, что больше выносить ее не в состоянии. Вернулся в свою комнату, закрыл дверь изнутри на ключ и прыгнул с подоконника восемнадцатого этажа.

После похорон Нина продала квартиру, купила другую. Когда переехала, первым делом собрала фотографии, документы Димы, даже свидетельство о смерти, – и все сожгла. Алла не должна знать, что у нее вообще был отец. Это Нина очень доступно объяснила и свекрови.

– Девочка никогда не будет с вами общаться. Вы же сами понимаете, какая у вас генетика. Когда моя дочь подрастет, я скажу, что у нее не было отца. Просто я случайно встретилась с мужчиной. Это только в интересах ребенка, я узнавала.

Свекровь посмотрела на нее измученными, выплаканными глазами и кивнула. Да, только бы больше не видеть ее. Не общаться. А то ведь у нее вырвется рано или поздно: «Ты – убийца моего сына».

…Алла вошла в прихожую. Быстро прошла мимо матери, которая явно ждала отчета: где она была. Отчеты кончились. По крайней мере, пока Алла не убедится в том, что мать не имеет отношения к исчезновению Оли. В своей комнате она просто упала на кровать. Она слишком страстно всегда надеется на чудо, потом – провал в пропасть. Но она не даст себе распуститься. Сережа работает. У него есть связи. Он знает, как на этой переполненной людьми земле искать одну маленькую девочку. Есть надежда.

В прихожей раздался звонок домашнего телефона. Алла вскочила и бросилась к нему. Но Нина уже положила трубку.

– Кто звонил? – спросила Алла.

– Понятия не имею. Говорили неразборчиво, я ничего не поняла.

Черт побери! Алла никак не купит нормальный телефон. Мать, конечно, купила бракованный аппарат, без определителя, она вечно на всем экономит, кроме своих лекарств. А ведь это могла быть Оля! У Аллы новый мобильник, сдуру выбросила сломанный с симкой. Оля новый номер еще не запомнила, а домашний она знает…

– Послушай, мама, – Алла старалась говорить спокойно, но голос у нее срывался. – Я не верю тебе. Это могла быть Оля, а ты бросила трубку. Поэтому предупреждаю: никогда не подходи к домашнему телефону, когда я дома… Спокойно, я не собираюсь тебя ни в чем ограничивать. Речь идет о том периоде, пока мы ищем ребенка. Ты поняла? Завтра я куплю другой телефон, с определителем.

Их взгляды скрестились. Темный, горячий и светлый, холодный и бешеный.

Глава 15

Сергей в банном халате плюхнулся на кухонный диванчик.

– Привет, мама.

– Доброе утро, сынок. Правда, для остальных людей уже давно не утро. Но я радуюсь, что ты у меня отсыпаешься. Вот только режим питания… Я решила рано утром ставить тебе на тумбочку легкий завтрак. Проснулся, зевнул, заодно проглотил. И потом спишь еще крепче.

– Какая чудесная идея! И ты всякий раз будешь придумывать что-то новое? Я согласен! Только боюсь, не смогу заснуть: буду ждать рассветного часа, чтобы пожрать.

– Да тебе особенно и ждать не придется. Сережа, ты думаешь, я не в курсе, что ты давно отменил свое собственное решение – не включать компьютер. И сидишь ты практически всю ночь. Я переживаю из-за этого не меньше, чем из-за самого факта убийства в нашем районе.

– Да, милый, культурный район моего детства и туманной юности. Здесь убили женщину, – Масленников говорит, молодую, – спокойно разрезали ее на куски, оставили сверток на видном месте у большого магазина, голову в пакете выбросили в мусорный бак неподалеку, – и никто никого не ищет! Никакой информации о пропавшем человеке по нашему округу нет, никакого заявления у нашего участкового нет, объявлений в Интернете – тоже.