Игры демиургов (сборник) Бормор Петр

Демиург Шамбамбукли сидел в гостях у своего друга демиурга Мазукты.

— Ты совершенно напрасно себя ограничиваешь! — вещал Мазукта, расставляя на столике тарелки. — Видел я твой последний мир — не на что взглянуть. Предельная простота и функциональность, спартанские условия. Нет, это не по мне.

Широко взмахнув рукой с зажатой в ней вилкой Мазукта обвел окрестности.

— Вот, приятно взглянуть! Пространство! Масштабы! Одних звезд полтора миллиона. Или миллиарда, не помню уже. Солнц — аж четыре штуки. Горы — не ниже десяти миль, а мои степи!.. Ты видел мои степи? Они бес-край-ни-е!

— А зачем? — моргнул Шамбамбукли.

— Как зачем?.. Для красоты.

— И всё?

— И еще, чтобы скакать по степи весь день, от восхода до заката.

— Ты скакал?

— Нет. Но говорят, это здорово.

Мазукта разлил по бокалам вино и с гордостью показал этикетку.

— Столетнее! Это мне приношение от горных племен. Они меня любят.

— Правда? — вежливо спросил Шамбамбукли.

— Угу. Наверное.

Мазукта развернул полотняный сверток и принюхался.

— А ну-ка, что там мне сегодня принесли?.. Жареные быки, козы, овцы… о, мёд! Пчелиный! Шамбамбукли, в твоем мире пчелы есть?

— Нет.

— И очень зря. На, попробуй. Знатная вещь.

Мазукта разложил по тарелкам жертвоприношения и приступил к трапезе.

— Вкусно, — констатировал он с набитым ртом. — Люблю жареное мясо. Кочевники очень недурно научились его готовить. Любят они меня.

— Думаешь?

— Уверен. Они во мне души не чают, вот и дарят всякое — разное. Иногда еще юных девственниц приносят, но я их не ем.

— А что по этому поводу думают юные девственницы?

— Без понятия.

Мазукта облизал жирные пальцы и вытер их о скатерть.

— А почему бы им меня и не любить? Я хороший. Я им целый мир создал.

— А я думал, что миры делаются для демиургов…

— Ха! — фыркнул Мазукта. — Это ты создаешь миры для себя. Был я там, видел. Весь твой мир — комната 3х4 метра, стол, кровать, камин и канарейка. Да и та — заводная.

— Мне хватает, — осторожно возразил Шамбамбукли. — Там тихо, спокойно и уютно. И никто не беспокоит. А если мне захочется столетнего вина, то я и сам его могу сотворить.

— Такого — не сотворишь. Слабо.

— Ну так похожее сотворю. Я не гурман, знаешь ли.

— Знаю. Ты эгоист.

— Ну и что? Кому от этого вред?

— А кому от этого польза?

— Мне.

— Вот и я о том же говорю. Ты все делаешь для себя, любимого, а я — для людей!

— Например, для юных девственниц?

— Да что ты прицепился к этим юным девственницам!

— Да так, просто…

— Ты сам посмотри! Сколько я всего для людей сделал! Горы им воздвиг — раз! Степи расстелил — два! Леса насадил — три! А каких животных наплодил! И всё — ради их удовольствия.

— А людей зачем сотворил?

— Людей — для собственного удовольствия. Но все остальное — для них.

Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.

— Слушай, ты как создавал людей?

— Из грязи, а что?

— Это первого. А потом?

— Что «потом»?

— Как он потом размножаться должен?

— Кхм… Один человек размножаться не может. Нужно больше.

— Двое?

— Как минимум.

— Это я уже и сам понял. Ты мне скажи, из чего второго делать? Тоже из грязи?

— Нет. Тогда они получатся одинаковые.

— А должны быть разные?

— Ну да.

— Тогда, может, мне привести к нему медведицу?

— Лучше не надо.

— А что делать?

— Ну, для начала усыпи его…

— И начать все заново?!

— Нет, не в том смысле. Просто чтобы заснул.

— А потом?

— А потом делаешь второго человека из кусочка первого. Клонирование учил? Ну вот. Вырезаешь у человека…

— Погоди, не подсказывай! Я сам догадаюсь!

— Ну, успехов тебе тогда.

Через несколько столетий демиург Мазукта зашел в гости к демиургу Шамбамбукли.

— Ну, как дела?

— Все получилось!

— Размножаются?

— Еще как! Вот, гляди.

Мазукта поглядел.

— Это… что?!

— Это они размножаются.

— Вот так?! Погоди, а… кто это?!

— Где?

— Кто это там с человеком? Это же… не человек!

— Ну да, это женщина.

— А она откуда взялась?! Должен же был получиться второй человек, а это… это какое-то непонятное существо!

Шамбамбукли забеспокоился.

— Я все сделал, как ты сказал. Усыпил человека, вырезал у него ребро…

— Ребро? Ребро?!

— Ну да.

— А надо было аппендикс! Он же специально для этого предназначен!

— Ааа… То-то я еще удивился, зачем у человека лишняя деталь?

Шамбамбукли с умилением повернулся к мужчине и женщине, которые, не обращая внимания на двух демиургов, самозабвенно предавались разврату.

— А по-моему, ничего получилось. Очень даже неплохо. Гораздо лучше, чем обычно из грязи.

— Нуу… — Мазукта потер подбородок, — главное, работает. А вообще-то, все к лучшему. Кто знает, что вышло бы, если бы ты вырезал двенадцатиперстную кишку?

Демиург Шамбамбукли подкрутил что-то в часах и с довольной улыбкой повернулся к человеку:

— Три дня!

— Чево?

— Я говорю, что ты будешь жить целых три дня! Этого достаточно.

— Достаточно для чего?

— Чтобы родить сына, посадить дерево и построить дом. На каждое дело — сутки.

Человек задумчиво посчитал на пальцах.

— Мало.

— Чего тебе мало? Дерево посадить — работы на час! Про сына я уж и вовсе молчу. Ну и дом тоже, если постараться, за сутки можно построить. Тебе же не нужны хоромы, так, шалашик какой-нибудь. Чтобы простоял три дня.

— Нет, так не пойдет! — Человек решительно замотал головой. — Сына заделать, это, знаешь ли… А если дочь получится? Переделывать уже времени не останется.

Шамбамбукли почесал в затылке.

— Да, это я как-то упустил… Ну, тогда добавлю тебе еще пару дней, для верности.

— И по девять месяцев между ними!

— А это зачем?

Человек посмотрел на демиурга укоризненно.

— Так я же их не в капусте находить буду!

— Упс…

Шамбамбукли хлопнул себя по лбу, достал записную книжку и принялся быстро листать ее, отыскивая основные рабочие параметры женщины.

— Да, верно… Девять месяцев. Ну, пусть десять, для ровного счета.

— Тогда уж год.

— Хорошо, итого три года на сына, и два дня…

— Не пойдет! — перебил человек. — Извини, что я тебе указываю, но сына надо не только родить, но и на ноги поставить.

— Это не обязательно.

— Но желательно. А еще дерево надо вырастить. Оно ведь тоже не сразу примется!

— Главное — посадить.

— По букве закона — да. А по духу?

Шамбамбукли почесал нос.

— Ну и сколько дней тебе надо на то, чтобы воспитать сына?

— Ну, пока дерево не вырастет.

— А сколько оно растет?

— Смотря какое дерево… — уклончиво пожал плечами человек.

— Ну примерно?

— Лет триста…

Шамбамбукли раскрыл рот и не сразу смог его закрыть.

— Двадцать лет! И не больше!

— Хорошо, — покладисто согласился человек. — Значит, двадцать лет я расту, потом двадцать лет воспитываю сына…

— Эй-эй! А не много тебе будет?

— А что я, хуже своего сына? Если он растет двадцать лет, то и я должен. Мы же один биологический вид, разве не так?

— Так-то оно так… — Демиург Шамбамбукли достал отвертку и снова полез настраивать часы. — Значит, сорок лет…

— Про дом забыл, — напомнил человек.

— Да, верно. И еще один день, чтобы построить шалаш…

— Какой шалаш? — удивленно вскинул брови человек.

— Обычный шалаш. Чтобы простоял три дня… о, блин!

Шамбамбукли повернулся к человеку и мрачно уставился на него.

— И сколько лет тебе надо, чтобы построить дом, который простоит сорок лет?

— Нуу…

— На всё про всё тебе ста лет хватит?

— Знаешь что? — человек подкупающе улыбнулся и взял демиурга за локоть. — Давай уж сразу тысячу? Для ровного счета.

Демиург Шамбамбукли позвонил своему другу демиургу Мазукте.

— Мазукта? Привет. У меня к тебе вопрос.

— Ну?

— В моем мире люди умирают, а у меня еще не построен загробный мир! И я даже не знаю, с чего начать!

— Ну, это просто. Место у тебя есть?

— Есть.

— Раздели его на две части. Та, что побольше — ад. Поменьше — рай.

— А зачем?

— Ну как же! Праведников после смерти отправляй в рай, остальных — в ад. В раю предоставляй все блага, а в аду и без них перебьются. Вот, собственно, и всё.

— Ясно. А как мне отличить праведников от остальных?

— То есть? Это же азы! Тот, кто соблюдает твои заповеди — праведник. А кто нарушает — грешник.

— Да я пока людям ничего не заповедовал, они меня и так устраивают.

— Хм… ну, тогда те, кто не убивает, не ворует, не лжесвидетельствует — это праведники, а остальные…

— У меня никто не убивает и не ворует.

— А насильники есть? Прелюбодеи? Растлители малолетних? Конокрады хотя бы?

— Да нет у меня никаких преступлений!

— Вообще никаких?

— Ну да.

— Нуу… тогда можешь пока обойтись без ада. Создай только рай и переводи своих мертвых туда.

— А что должно быть в раю?

— Все, о чем можно мечтать. Все, что тебе подскажет твоя богатая фантазия.

— Вот с фантазией у меня туго… ну ладно, что-нибудь придумаю.

— Да уж давно пора! — хмыкнул Мазукта. — Твоему миру тысяча лет, кажется? Где ты до сих пор хранил своих покойников?

— Да посадил в прихожей, поставил ему запись всей его жизни, пусть посмотрит, пока мы тут разговариваем.

— Подожди! Кому — «ему»?

— Человеку.

— Не понял. У тебя что, за тысячу лет только один человек помер?

— Ну да! Самый первый. Прожил свою тысячу лет, и всё. Теперь не знаю, куда его…

— Погоди, погоди! Он что, помер от старости?

— А от чего еще можно умереть?

— От голода, холода, болезней…

— В моем мире тепло и всем хватает еды.

— И болезней тоже нет?

— Нет, конечно. Я же новичок, до таких тонкостей еще не дошел.

— Стихийные бедствия?

— Disasters я отключил, зачем мне лишние сложности.

— Дикие звери?

— Опасных нет.

— Войны?

— А воевать-то зачем?

— Ну как же! За новые территории, за власть, за жратву, за самок…

— Самки людей называются женщинами. За них не надо воевать, их и так достаточно, и все прекрасны. Земли хватает на всех, продуктов — завались, а власть никому и даром не нужна.

— Да чем же они у тебя там занимаются тогда?!

— Ну как… Самосовершенствуются. Развивают науку, искусство, ремесла. Недавно изобрели телескоп — так представляешь, нашли у ближней звезды спутники! Я и сам не знал, что они там есть. Скотоводство очень развито, земледелие тоже. Эзотерикой балуются…

— Шамбамбукли..?

— А?

— Какой, говоришь, адрес у твоего мира?

— В455112. А зачем тебе?

— Да вот, хочу посылать своих святых после смерти в твой мир. Вместо рая. Не возражаешь?

Демиург Мазукта позвал в гости своего друга демиурга Шамбамбукли.

— О, привет! Это хорошо, что ты пришел, у меня для тебя подарок к Новому году.

— По какому летоисчислению? — поинтересовался Шамбамбукли.

— Неважно. По какому-нибудь. В каком из миров сейчас Новый год, по тому летоисчислению и подарок. Пойдем, покажу.

Мазукта потащил демиурга Шамбамбукли за руку и привел в крошечный мир — собственно, не мир даже, а лишь фрагмент мира. Это была уютная зеленая долина, накрытая прозрачным небесным куполом. Под куполом висело золотое солнышко, а внизу по долине бродили стада белоснежных овечек.

— Какая прелесть! — умилился Шамбамбукли.

— Это всё тебе, — Мазукта обвел крошечный мир рукой. — Можешь его вставить в рамочку или использовать при строительстве другого мира. Словом, делай что хочешь.

Шамбамбукли присмотрелся к стадам овечек.

— Выглядит очаровательно… а кто эти животные?

— Это агнцы, — пожал плечами Мазукта. — Твоя паства.

— Паства?

— Ну да. Раз ты их пасешь, значит, ты их пастырь. А они — твои агнцы. Бараны то есть.

— А вон тот зверь, черный и с длинными рогами — он кто?

— А, это… Это козлище.

— А он-то зачем нужен?

— Понимаешь… — Мазукта замялся, — так уж устроены агнцы. Сколько им пастырь ни указывает нужную дорогу, они все равно идут за козлищем. В крайнем случае, назначают козлом какого-нибудь самого жирного барана. Так что без него, сам понимаешь, никак.