Клетчатая зебра Донцова Дарья

Глава 5

Из квартиры пахнуло переваренными щами. Я удивилась: Монаховой не придет в голову стряпать еду, она одинокая женщина, предпочитающая питаться в кафе. Апофеоз ее кулинарных возможностей – собственноручное открывание баночки с йогуртом. Наверное, запах остался от прежних жильцов.

Я посмотрела на очень грязный пол, поколебалась пару секунд и решила не снимать балетки. Галка, насколько я ее знаю, совсем не занимается домашним хозяйством, паркет, покрытый пятнами, ее абсолютно не смущает. Вероятно, сейчас на кухне обнаружится гора немытых тарелок. Однако на сей раз Монахова сняла совсем уж противную квартиру, ремонт тут не делали лет сорок…

Я бочком протиснулась мимо здоровенного шкафа, запертого на огромный навесной замок, миновала пару плотно прикрытых дверей и в очередной раз изумилась. Обычно Галка всегда снимает «однушку», она собирает средства на собственное жилье и предпочитает каждый далеко не лишний рубль положить в копилку, но эта квартира, похоже, трехкомнатная. Однако уже через секунду я нашла объяснение: кое-кто сдает жилье, заперев часть помещений.

Кухня, как и предполагалось, находилась в полном беспорядке. Я стала шарить в шкафчиках, пытаясь найти пакет с сухим кормом, но никакой собачье-кошачьей еды не обнаружила. Не было на виду и миски с водой и остатками предыдущей трапезы, зато оказалось много рыбных консервов с этикеткой «Марыма в томате». Почему я решила, что таинственная марыма плавает в воде, а не топчет копытами сушу? Оцените мою сообразительность, на бумажках, опоясывающих банки, имелось изображение кого-то, сильно смахивающего на акулу, и надпись «Улов произведен в экологически чистой реке, микрорайон «Бензозавод», город Нефтеградск».

Чтобы найти еду для Барсика или Бобика, я распахнула холодильник и обнаружила там открытую банку со все той же марымой. Из-под вспоротой крышки на меня смотрела голова с одним глазом и торчащим вверх ухом. Очевидно, в микрорайоне «Бензозавод» водятся существа типа Несси. Надо же, а я, наивная, до сих пор полагала, что уши есть только у сухопутных животных…

Я захлопнула холодильник и решила позвать голодного малыша.

– Кис-кис! Иди сюда! Или ты не кошка? Беги на кухню! Хочешь кушать? Ням-ням! Кис-кис! К ноге!

Издалека послышалось кряхтение. Я высунулась из кухни и приросла ногами к полу. В самом конце кишкообразного коридора приотворилась дверь, и из комнаты выбралось существо, которое, издавая стоны разной степени надрывности, тихо поволоклось в мою сторону.

Чем ближе подбирался к кухне малыш Галки, тем внушительнее он выглядел. Сначала я разглядела темную шерсть, торчащую в разные стороны, потом оценила размер «малютки» и сообразила: ЭТО никак не может быть кошкой! Вы встречали кисок ростом около метра шестьдесяти и объемом с мешок, набитый цементом? Значит, питомец Монаховой собака.

В голове вертелись названия пород крупных псов: мастино-неаполитано, аргентинский дог, фила-бразильеро, мастиф… Кого приголубила Галка? Где она нашла щенульку? И почему верный друг человека так странно движется? Господи, это лошадь!

Я попятилась в кухню. Четвероногое доплюхало до порога пищеблока и громко чихнуло. Нет, ЭТО не было ни кобылой, ни жеребцом, неведомый зверь стоял на задних лапах, передние болтались в воздухе и заканчивались они не копытами, а пальцами с длинными черными когтями. Тело прелестного создания было покрыто шерстью темно-коричневого цвета, причем она распределялась пучками. Но больше всего меня поразила морда чудища, отдаленно напоминавшая… человеческое лицо. На секунду я испытала страстное желание залезть под стол. Похоже, Галка притащила из одной своей командировки снежного человека! Но потом ко мне вернулась способность разумно мыслить: говорят, йети высокого роста, чуть ли не более двух метров. Значит, я сейчас вижу перед собой обычную обезьяну. По всей видимости, шимпанзе.

– Здравствуй, дорогая, – заискивающе улыбнулась я малышу. – Хочешь кушать?

Животное скривилось. Затем, охая на все лады, направилось в сторону мойки, открутило кран и принялось с утробным рыканьем ловить ртом струю воды.

– Наелся «Марымы в томате», а теперь страдаешь жаждой? – дрожащим голосом произнесла я, прикидывая в уме, каким образом проще удрать из квартиры.

Зверюга перестала хлебать и уставилась на меня. Ее губы мучительно искривились, из горла вылетело клокотание.

– Кто тебе разрешил выходить? – раздался из коридора пронзительный голос. – Геть на место! Ишь обнахалился!

Шимпанзе затрясся крупной дрожью и споро юркнул под стол. Я, поддавшись стадному чувству, кинулась следом.

– Вылазь, гад! – заорали уже в кухне. – Ну, ща огребешь! Надо же, веревку перегрыз! Как только умудрился, я толстый канат купила…

Тут только я заметила, что от одной из передних лап обезьяны тянется обрывок толстого витого шнура. Огромная жалость охватила меня. Бедное, несчастное создание… Похоже, его никогда не мыли, от него отвратительно воняет, не кормили досыта, не водили гулять, привязали к батарее, мучили дни напролет… Да таких хозяев следует в тюрьму сажать! В уголовном кодексе, слава богу, теперь есть статья, осуждающая жестокое обращение с братьями нашими меньшими.

Край клеенки, свисавшей до полу, задрался, животное, сжавшись в комок, ухитрилось спрятаться за мою спину, а я увидела красное от злости лицо пожилой женщины. Она не ожидала обнаружить под столом незваную гостью и застыла, напряженно дыша. Потом спросила:

– Этта кто?

– Даша Васильева, – вежливо представилась я. – Пришла покормить малыша, да никак не найду пакет с кормом. А вы, вероятно, хозяйка, сдавшая Гале квартиру?

– Чаво? – растерянно отозвалась пенсионерка. – Этта кто?

– Даша Васильева, – изо всех сил улыбаясь, вновь представилась я, – близкая подруга Гали, которая здесь живет.

– Ты Галя? – не разобралась в ситуации бабуся. – Чего тут делаешь, а?

Я представилась заново.

– Извините, меня зовут Даша, я только что пришла, а Галя здесь поселилась.

Лицо пенсионерки налилось краской.

– И давно?

– Точно не скажу, – пропела я, – вероятно, пару дней, как перебралась.

– Она Галя, а ты Даша? – проявила удивительную сообразительность бабка. – И чего тут делаешь?

– Галя уехала в командировку, попросила дать корма ее любимцу, вручила мне ключи.

Старуха склонила голову набок.

– Ишь ты… любимец, говоришь? Светка-а-а!

От вопля у меня заложило уши, а несчастная обезьяна затряслась крупной дрожью.

– Мама, хватит визжать, – загремел другой женский голос. – Где эта падла? Сбежала?

– Говорила я тебе сто разов… твердила… – заканючила старуха, – предупреждала: «Не приводи в дом кобеля». И че?

– Ой, мама, прекрати, – затарахтела дочь. – Куда он подевался?

– Веревку перегрыз, – ответила пенсионерка.

– Сбег?! – взвилась дочь. – Неужели дверь открыть сумел? Может, он не такой уж идиот?

– Под стол глянь, там баба сидит, – с неожиданной радостью сообщила маменька. – Полюбуйся и наконец-то меня послушай!

– Врешь… – не поверила дочурка.

– Нагнись, – распорядилась маман.

Через секунду я увидела растрепанную белокурую голову, накрашенные глаза за частоколом слипшихся ресниц и сиренево-розовые губы.

– Ты кто? – задала уже надоевший мне вопрос дама.

Я выползла из-под стола, провожаемая жалобным постаныванием обезьяны, встала на ноги и попыталась внести ясность в идиотскую ситуацию.

– Еще раз здравствуйте. Меня зовут Даша Васильева, я пришла сюда по просьбе Гали Монаховой, покормить ее любимца, вот ключи.

– Кто такая Галя? – выпучила глаза Светлана.

– Не поняла? – противно захихикала мамаша. – Она здесь спать пристроилась со своим любимцем!

– С Яшкой? – уточнила Света.

– А больше тута никого нет, – заявила маменька.

Светлана сжала кулаки и вонзила в меня взгляд.

– Ты кто?

Я разозлилась.

– Послушайте, мне надоело твердить одно и то же! Здравствуйте, разрешите представиться, Даша Васильева, подруга Гали Монаховой, которая снимает эту квартиру. Галка дала мне ключи, чтобы я съела ее любимца. То есть, наоборот, чтобы он съел меня… Черт, вы меня совсем запутали. Короче, я пришла покормить собаку или кота, а он, оказывается, обезьяна. Не успела еду найти, как вы пришли. Это все! Ясно?

Старуха и Света переглянулись.

– А где Галя? – поинтересовалась дочурка.

– В командировку укатила, – отозвалась я, – а мне велела любимца покормить.

Света наморщила лоб, вытянула вперед руки и начала загибать пальцы.

– Ты – Даша. Она Галя. Яшка не твой любимец.

– Нет, – согласилась я.

– Галя уехала, а Яшку надо покормить… – бубнила Света. – Круто получается. Ты кто? Как дверь открыла?

– Галя ключи дала!

– Кому?

– Мне!

– Зачем?

– Обезьяну покормить! Я считала, что тут будет собака или кот! Ну сколько можно одно и то же талдычить? – взвыла я.

Светлана схватила старуху за локоть.

– Мам, о какой Гале она бормочет?

– Не врубаюсь, доча, – замотала головой бабка, – без понятиев вовсе.

Я поняла, что никогда не смогу объяснить тупицам, в чем дело, и, пытаясь погасить назревающий конфликт, начала новый виток разговора:

– Лучше нам…

– Сукан! – взвизгнула Света и нырнула под стол. – Вылазь, подлюка!

– Дошло, как до жены жирафа, – удовлетворенно отметила старуха. – Хоть я и разменяла седьмой десяток, да ум быстрым остался, враз мозголомку сложила. Ух какие наглые бабы встречаются! Ща Светка Яшку отхреначит, потом тебе правду жизни объяснит!

Стол стал подпрыгивать, обезьяна жалобно зарыдала.

– Не смейте трогать несчастного! – встала я на защиту шимпанзе.

– Лучше не вмешивайся, – вполне дружелюбно посоветовала бабка. – Светка на гнев скорая, ее даже мужики побаиваются.

Я быстро оглядела загаженную кухню, схватила со стола сковородку, взяла ее на манер теннисной ракетки и храбро заявила:

– Пусть попробует, я смогу за себя постоять. Если вы не любите животное, сдайте беднягу в зоопарк!

Старуха фыркнула, как простуженная кошка.

– Кто ж его туда возьмет? Небось много заплатить надо, чтоб избавиться. Если б так легко станцовывалось, все бы туда ринулись!

Тут Света вытащила на середину кухни бедное шимпанзе и отвесила ему затрещину. Я сжала зубы, подняла сковородку и шагнула вперед. Мне несвойственна агрессивность, никогда не решаю проблемы при помощи кулаков, да и не обладаю физической мощью, но, когда при мне обижают бессловесное животное, не могу стоять спокойно.

– Не надо, – взвизгнуло человекообразное.

Сковородка выпала из моих рук. Говорящая обезьяна!

– Еще не так получишь! – завизжала Светка. – Завел бабу, пустил к себе жить!

– Первый раз ее вижу, – ныло животное, – сам удивился, услышал крик, выглянул, а она меня манит, приговаривает: «Кушать иди, миленький!» Сперва я подумал – это глюк, типа белочка…

– И правильно рассудил, – неожиданно похвалила обезьяну бабка. – Кто ж такого урода «миленьким» назовет!

Шимпанзе ткнул в мою сторону желтым пальцем:

– Так она живая!

Я сумела справиться с оцепенением.

– Оно не обезьяна? А кто?

Светлана энергично встряхнула чудище и без всякой злобы ответила:

– Яшка, муж мой.

– Зятек золотой, – язвительно подхватила бабка. – И как только твоя подруга на такого прынца позарилась!

Я опустилась на колченогую табуретку.

– А почему у него на руке кусок веревки?

Света дернула за обрывок.

– Яха у нас запойный. Начнет квасить, мы его с мамой к батарее привязываем и в деревню к ней уезжаем. Посидит красавец пару дней и очухается!

Только тут я поняла: тело несчастного покрывает не шерсть, а донельзя грязный спортивный костюм начесом наружу. От неожиданно сделанного открытия моя растерянность лишь возросла.

– А где собака? Или кошка?

– Не хватало нам лишний рот кормить, – подбоченилась бабка.

– Из животных один муж, – абсолютно серьезно подхватила Света и отвесила Якову очередной тумак.

– Если бить человека по голове, он дураком станет, – попыталась я остудить пыл женщины.

– Хуже не будет, – каркнула старуха. – А ты кто? Как сюда вперлась?

– Вы сдали квартиру с пьяницей? – задала я в ответ свой вопрос. – Ловко устроились. И сколько несчастная Галка платит за этот комфорт?

– Ах падла, – пнула супруга Света. – Вот где ты бабло достаешь! С бабами за рубли спишь!

– Проститут! – заклеймила находящегося в состоянии грогги зятя старуха.

Неожиданно ко мне вернулось хорошее настроение.

– Девушки, подумайте сами, кому ваш Яша нужен?

– Верно, – вздохнула пенсионерка, – одна моя Светка дура.

– Мама, замолчи, – оборвала ее дочь.

– Правда глаза колет, – не успокаивалась старуха. – Нормальные парни тебе не по вкусу были, скучными казались. Вот уж выбрала бобра! Хорош да умен, сто угодий в нем!

Дочурка схватила со стола початую банку «Марымы в томате» и швырнула в матушку. Красная подливка фонтаном рассеялась по кухне.

– Ах стерва! – возмутилась мамонька и зафутболила в милую доченьку подобранной с пола тряпкой.

Света выставила вперед руки и ринулась на родительницу. Яша, очевидно, не раз принимавший участие в семейной забаве под названием «драка с матерком», пригнулся и споро побежал в коридор. Я мгновенно последовала его примеру. Из кухни, где бушевало уже нешуточное сражение, несся вопль Светы:

– Ща с мамой разберусь, потом тебя, Яха, к ногтю прижму! Любимец… Кормить его приехали…

Вместо того чтобы еще раз попытаться объяснить теткам суть дела, я малодушно выбежала на лестничную клетку и, аккуратно захлопнув дверь, уставилась на косо приклеенные цифры «120». Монахова скромный человек, она не станет причинять другим людям беспокойство. И я теперь понимаю, как обстояло дело. Когда живешь на чужой квартире, будь готов к тому, что тебя, несмотря на подписанный договор, могут в любое время выставить вон. Хозяйка велела Галке срочно сматываться, и Монахова разнервничалась: хорошую квартиру сразу найти трудно. Вот она и схватилась за первое предложение. Ну почему Галя мне не позвонила? Пожила бы в Ложкине спокойно, а не в этой ужасной халупе номер сто двадцать, которую отдали внаем вместе с алкоголиком, привязанным к батарее.

В сумке ожил мобильный, я вынула трубку и услышала радостный голос Маши:

– Муся, стою около прилавка, тут…

Связь прервалась. Я подождала пару мгновений, потом сама попыталась соединиться с Марусей и услышала щебетанье на французском языке: местный оператор связи сообщал, что телефон девочки находится вне зоны доступа. Очевидно, Манюня, как обычно, забыла вовремя подзарядить телефон. Я положила трубку в карман, глянула на дверь, за которой набирал обороты скандал, и, внезапно ощутив озноб, еще раз обозрела цифру «120», потом вынула мобильный, открыла ежедневник и прочитала адрес Монаховой: «Калинкин переулок, дом 6, квартира 112». Так вот почему ключ с таким трудом влез в замочную скважину, а потом не хотел поворачиваться! Я проникла в чужую квартиру, использовав пилку для ногтей! И как теперь поступить? За плотно закрытой створкой раздался оглушительный грохот, очевидно, Светлана обрушила на мужа трехстворчатый гардероб, громоздившийся в коридоре.

Понимаю, что сейчас потеряю ваше уважение, но я не стала возвращаться в скандальную семейку и пытаться объяснить свою ошибку. Нет, продемонстрировав трусость и малодушие, я сбежала вниз по лестнице, чтобы найти нужную квартиру. В свое оправдание могу сказать, что я испытывала угрызения совести, но инстинкт самосохранения оказался сильнее благородства.

Глава 6

Ника Пестова играла свадьбу в пятницу днем. Когда я добралась до ресторана, торжество шло полным ходом, гости уже основательно выпили, и ведущий церемонии начал развлекательную программу, группа подружек невесты и приятели жениха вовсю соревновались в поедании висевшего на нитке здоровенного яблока. Незатейливая забава приводила народ в восторг, больше всех веселилась невеста, за плечами у которой было уже три брака. Ника блистала в роскошном кружевном белом платье, ее голову венчала фата, правую руку украшали два кольца: одно платиновое, с брильянтовой россыпью, второе золотое, со здоровенным многокаратным «лучшим другом девушек».

Я присоединила свой подарок к куче презентов и стала бродить по залу, слушая обрывки чужих разговоров.

– С каждым замужеством она делается богаче…

– Если отдадим товар по двадцать, то ничего не получим…

– А он мне и говорит: «Да ты лохушка…»

– Не ешь, семга отвратная…

– Ника сразу полетит в Париж…

Как всегда, люди обсуждали хозяев мероприятия и пытались попутно заниматься своими делами.

– Дашунечка, – окликнул меня знакомый голос, и я увидела Веру.

Подруга выглядела замечательно. На секунду я даже заподозрила, что она проделала со своим лицом некие манипуляции, настолько свежей – практически без морщин – выглядела ее кожа.

– Очень красивое платье, – заулыбалась Вера, – тебе идет красный цвет.

Я не осталась в долгу:

– Шикарно смотришься, больше двадцати пяти не дать.

– А я и не возьму! – воскликнула Вера.

– Ты с Андреем? – поинтересовалась я.

– Нет, – сообщила подруга, – только с Иришкой. Андрюша улетел на Кипр, его постоянного клиента скрючило. Московская недвижимость расползлась по загранице.

Я не удержалась от смешка. У Андрея много постоянных больных, к которым он безропотно выезжает или вылетает в любое время суток. Некоторые клиенты, когда массажист заходит к ним в спальню, способны двигать только глазами – остеохондроз коварная штука, чихнешь со вкусом и останешься в позе буквы «зю». Андрюша (кстати говоря, он находится в тесной дружбе с абсолютным большинством своих подопечных) в шутку называет недужных «московской недвижимостью». Бедолаги не обижаются, наоборот, посмеиваются и говорят врачу:

– Срочно прикатывай, а то недвижимость превратится в бочку с цементом.

Один внешний вид Савельева внушает доверие и вызывает улыбку. Андрюша похож на счастливого кота, надевшего ради прикола очки. Появляясь, он довольно потирает руки и сообщает:

– Утренний ужас явился. – И, начиная массаж, самозабвенно болтает о всякой ерунде: пробки на дорогах, зловредные гаишники, погода, проделки его собаки по имени Пан, телепередачи. По первому впечатлению Андрюшу можно принять за наивного человека, который просто не способен держать рот на замке. Но спустя некоторое время становится ясно: Савельев никогда ничего не сообщает о других клиентах, он свято блюдет медицинскую тайну и говорит лишь на общие темы. Редкостной говорливостью массажист маскирует момент, когда ему предстоит сделать вам больно, подчас даже очень больно. Лена Варфоломеева, которую Андрюша учил ходить после серьезной аварии, когда он уезжал, звонила мне и рыдала в трубку:

– Ужасно! Я не выдержу. Теперь я точно знаю, пока Савельев несет чушь про собаку, можно расслабиться, но если он произнес: «Погода нынче отвратительная», сейчас так кость выкрутит, что искры из глаз посыплются. Садюга!

Через месяц мучений Ленка отбросила костыли. Может, Андрюша и садист, но он добивается потрясающих результатов: убирает артрит, кифоз, мигрень, депрессию, почти все болячки боятся Савельева. Чего только нет в его объемном портфеле: молотки, иглы, банки, ремни, полоски ткани, утыканные острыми пластиковыми зубцами, полынные сигары. А в машине ждут своего часа аппараты, весьма смахивающие на экспонаты из музея пыток. Андрюша весь состоит из мышц и легко поднимает стокилограммового мужчину. Он всегда готов помочь друзьям и тем людям, у которых элементарно нет денег на массаж. Если Савельев понимает, что бедному человеку его услуги жизненно необходимы, он спокойно провозится с ним пару часов безо всякого вознаграждения. Андрей настоящий врач, за своих больных он борется до конца и очень переживает, если кому-то не удается помочь. Будь все доктора как Савельев, Россия легко стала бы страной исключительно здоровых людей.

– Верочка! – закричала незнакомая мне дама в сильно декольтированном платье.

– Люсенька! – обрадовалась подруга. – Извини, Дашута!

– Конечно, – кивнула я, – ступай.

Неожиданно Вера меня обняла.

– Я так счастлива! Прости!

– Ты не сделала ничего плохого! – Мне было странно услышать от нее извинения.

Верочка хитро улыбнулась и добавила:

– Я должна многое тебе рассказать. Есть тайна! Но он запретил болтать.

– Ничего не понимаю, – остановила я Савельеву.

– Это вообще невозможно осознать, – вспыхнув от возбуждения, зашептала Верочка. – Ты просто на пол рухнешь, когда его увидишь!

– Кого? – напряглась я.

Вера приложила палец к губам.

– Тс-с-с… Не здесь и не сейчас! Давай встретимся завтра, идет?

– Идет, – в растерянности повторила я.

Подруга по-детски подпрыгнула и ввинтилась в толпу изрядно подвыпивших гостей. Я недоумевала: что с Верой происходит? Она выглядит и ведет себя как первокурсница.

Мимо прошмыгнул официант в белой куртке, в руках он нес поднос, уставленный бокалами.

– Какое вино? – спросила я исключительно из любопытства.

– Коктейль «Бруно». Желаете?

– Нет, спасибо, мне еще домой рулить, – улыбнулась я.

– А я выпью, – заявил знакомый голосок.

Дочь Веры схватила фужер и поднесла ко рту.

– Ира, – строго сказала я, – думаю, мама будет не в восторге, узнав, что ты увлеклась спиртным.

– Ерунда, – бесшабашно объявила девочка, цапнула вторую порцию и отправила ее в свой желудок вслед за первой.

– Прекратите предлагать ребенку алкоголь! – налетела я на официанта. – Разве не видите, что девушке еще далеко до восемнадцатилетия?

Парень счел за благо исчезнуть, а я взяла Иру за руку.

– Пошли.

– Куда? – попыталась выдернуть свою ладонь девочка.

– Сначала умоешься холодной водой, потом выпьешь кофе в баре.

– У меня макияж наложен, – заявила Иришка и громко икнула. – И вообще, я уже давно взрослая! Что мне коктейли?

– Смеси – самый опасный вариант спиртного, – вздохнула я, – уж лучше взять вино в чистом виде.

– Не фиг меня учить! – возмутилась Ира. – Нашлась тут самая умная…

Я стала искать глазами в толпе Верочку, надо увести девочку, пока та, налившись сладким пойлом, не натворила глупостей. Как на всех мало-мальски значимых светских мероприятиях, сейчас в ресторане полно папарацци, и меньше всего Андрею Савельеву захочется увидеть фото наклюкавшейся дочурки в какой-нибудь «Желтухе».

– Тетя Даша, мне плохо, – захныкала Ира.

– И понятно почему, – вздохнула я. – Пьяный ребенок – позор семьи!

– Меня хотят похитить, – снова икнула Ира, – или вообще убить.

Я поморщилась.

– Эта тема уже исчерпана, не начинай заново.

Иришка прижалась ко мне и, обдавая сильным запахом алкоголя, прошептала:

– Нет, правда! Вон тот дядька так нехорошо смотрит… Я его стопудово откуда-то знаю.

– Кто тебя напугал? Сейчас же его прогоню, – я попыталась успокоить глупышку.

– Такой урод свинский… – заплетающимся языком пролепетала Ира. – Угостил меня… ик… соком… а он… ик… с градусами!

Глаза ее стали закрываться, и девочка начала валиться на бок, но я успела подхватить глупышку и вывела ее из ресторана в холл гостиницы. Иришка еле-еле шевелила ногами и буквально рухнула в большое кожаное кресло, стоявшее неподалеку от рецепшен.

Я подошла к портье.

– Мне нужен номер на сутки.

Молодой человек в черном костюме быстро окинул меня взглядом, но вежливо отказал:

– Увы, свободных комнат нет.

Я открыла клатч, вытащила платиновую кредитку, потом симпатичную зеленую банкноту и, постукивая карточкой по стойке, уточнила:

– Совсем нет?

Портье с сожалением посмотрел на купюру.

– Рад бы помочь, но гостиница переполнена.

– Мне очень надо, – нежно улыбаясь, закурлыкала я, добыв из сумочки французский паспорт и еще одну ассигнацию.

– О да, мадам! – засуетился администратор. – Для нас честь вас принять! Где багаж? Его сейчас же отнесут наверх. Разрешите заглянуть в паспорт?

Пока парень рассыпался в комплиментах, его руки с ловкостью фокусника спрятали деньги. Я получила ключ и поманила коридорного, вдвоем мы довели несопротивляющуюся Иру до кровати и положили поверх покрывала.

– Давайте горничную позову? – предложил паренек, одетый в красную куртку с золотым шитьем. – Она вам ее раздеть поможет.