Ликвидаторы Романов Виталий

Буквы были знакомыми, слова тоже, но смысл ускользал. Возможно, Сергей искал его не в тех строках. Он силился понять, на что должен подписаться, только мозг работал с перебоями, причем абсолютно не желал решать сложные задачи, пытаясь проталкивать их мимо сознания, концентрироваться на маловажных деталях.

– Что такое команда ликвидаторов? – в отчаянии спросил Воронин, понимая, что за десять-двадцать секунд, пока Августо Эскудо связывается со своими, все равно не сумеет разобраться в смысле документа. – Что это? Людей убивать?!

– Дурак! – Хазиф Гюльнай сильно удивился, услышав такое. Впрочем, «лавочник» тоже понимал, что времени не осталось совсем, и объяснять в подробностях некогда. – Дурак! Планеты новые будешь осваивать!!! Никаких людей, только дикая природа! Зуб даю!

И он дернул себя за роскошный передний зуб, словно пытаясь убедить клиента – никакого вранья.

– Черт с тобой! – сдался Воронин и поставил подпись.

Хазиф тут же вздохнул с облегчением – до этого момента он страшно рисковал, прикрывая человека, который еще не вступил в зонд-команду ликвидаторов. Только теперь «лавочник» действовал четко по закону.

Он выхватил из кармана коммуникатор, одним коротким движением вызвал какого-то абонента из записной книжки.

– Рэндал!!! – немного нервно позвал Гюльнай. – Ты далеко от меня? Нет?! Как ты обрадовал! Поторопись, дорогой!!! У меня для тебя отличный новобранец. Да! Только здесь в лавке, за разделителем, очень злой офицер полиции, который мечтает пришить паренька! Да, прямо тут, у меня! С пистолетом! Вот прямо сейчас палит! Уже пол-обоймы в защитку выпустил! Такие дела… Нет, по виду никакой не отморозок, нормальный парень. Да, ну! Ты же знаешь, я редко ошибаюсь… Три минуты? Да, три минуты мы продержимся. ОК, жду у черного выхода. Жми, дорогой!

Он закончил разговаривать со своим собеседником одновременно с тем, как Августо Эскудо дал отбой. Офицер полиции спрятал аппарат в карман, издевательски улыбнулся.

– Ну все, жирная свинья! Я давал тебе шанс! – водянистые глаза офицера вдруг стали такими, что у Сергея похолодело в груди. – Его-то я убью сразу, а вот с тобой мы поработаем по-настоящему, кусок мяса! Ты меня здорово взбесил, урод!

– Одну минуточку, сэр! – вежливо отозвался Хазиф, никак не реагируя на жесткие слова полицейского. – Прошу прощения, я ненадолго уведу своего клиента в кладовку. Мне надо поговорить с ним с глазу на глаз. Быть может, вы правы, и нам действительно проще разорвать контракт, поднять перегородку…

С этими словами Хазиф открыл дверь в очень маленькую заднюю комнату, в которой не было ни других выходов, ни окон – офицер полиции успел оглядеть помещение и только после этого немного успокоился, убедившись, что его не обманывают.

– Давай-давай, жирная свинья! – ухмыльнулся он. – Спасай свою задницу. У тебя еще есть несколько минут.

– Благодарю, сэр… – кротко ответил Хазиф.

Он жестом показал Сергею, что необходимо войти в помещение. Сам проскользнул следом, неплотно прикрыл дверь, дабы лишний раз не напрягать лейтенанта полиции. И тут же, не давая никаких пояснений беглецу, выхватил из кармана коммуникатор, набрал короткую кодовую комбинацию из трех или четырех цифр. Кусок задней стены дрогнул, на ровной бетонной поверхности вдруг появилась черная щель. Плита повернулась почти беззвучно, открыв лаз в темный неширокий коридор.

У Сергея отвисла челюсть, но Хазиф не оставил ему времени на раздумья, толкнул в черную пасть секретного хода.

– Быстрее! – потребовал «лавочник». – Чего застыл? Думаешь, ты у нас первый? Или последний? Вообразил, что бронестекло лично для тебя готовили, да? Э-э-э, дорогой, тут иногда такие страсти бушуют, тебе и не снилось…

Они проскочили через темную «кишку» до стальной двери, которую, как понял Воронин, можно было открыть только изнутри – вручную убрав толстые металлические засовы.

Маленький человечек с силой нажал на створку, она отъехала с противным скрипом, и Сергей поневоле зажмурился. В первые секунды дневной свет показался ослепительным, после темноты коридора просто-таки ударил по глазам.

– Эй, приятель! – рявкнул кто-то. – Чего стоишь? Пули от копа ждешь?! Быстро внутрь, под защиту брони! Быстро-быстро!

– Давай в автобус, дорогой! – подтолкнул беглеца и Хазиф.

Оказывается, подле выхода стояла какая-то машина. Назвать ее автобусом мог только человек с извращенным чувством юмора. Это скорее напоминало банковский броневик, самый крутой из всех возможных, в котором возят огромные деньги. У Сергея почти не оставалось времени на изучение «автобуса», но он успел заметить, что колеса из литой резины, а не воздушные – не было вентилей, корпус сделан из керамостали, словно у армейского бронетранспортера, а окошки – маленькие и толстые. Скорее всего, из такого же бронестекла, как перегородка в «лавке» Хазифа. Автоматную очередь выдержат, если потребуется.

Гюльнай передал договор с автографом Воронина человеку в пятнистой форме, стоявшему около дверей, а Сергей поднялся на подножку, но оглянулся. Пристально посмотрел в глаза Хазифу, который «подписал» его на все это.

– Смелее, дорогой! – подмигнул тот и широко улыбнулся. – Еще спасибо мне скажешь, что не умер сегодня. Если вернешься – заходи, выпьем, вспомним молодость…

– Отличная работа, Хазиф, – это Воронин услыхал, когда уже был в салоне «автобуса». «Пятнистый» обращался к «лавочнику». – Две тонны будут сегодня же на твоем счету.

– Спасибо, Рэндал! – Гюльнай улыбнулся еще шире, чем раньше. – Удачи!

И было непонятно, кому он пожелал удачи: то ли своему коллеге по бизнесу, то ли Воронину, который по-прежнему понимал очень мало. Сергей огляделся: в полутемном салоне находились пять или шесть человек, и никто из них на новичка не смотрел. Воронину показалось, что каждый из них сосредоточен на чем-то своем, внутреннем – словно в любом из этих людей жила какая-то собственная боль, которую не следовало ни с кем делить.

«Две тонны будут на твоем счету…» – сказал Рэндал. За полчаса работы, пусть и очень нервной. Неужели база ликвидаторов – такая богатая организация, что готова за каждого из сидящих здесь отваливать немалые деньги?!

«Автобус» резво тронулся с места, Хазиф махнул вслед рукой, ослепительно улыбаясь. Сергей посмотрел на него, и в памяти всплыли слова: «Если вернешься – заходи, выпьем, вспомним молодость…» Что он имел в виду? Что я вернусь, когда молодость останется в далеком прошлом? Или что я не вернусь?

Фраза была выстроена так, что понять ее точный смысл не удавалось, это нервировало. А еще напрягала бронемашина – Сергей быстро убедился, что не ошибся. Она действительно катилась по дороге не на «дутиках», а на литой резине – очень непривычно подпрыгивала даже на сравнительно небольших выбоинах. И Воронин, чуть помыслив, нашел объяснение тому, зачем у «автобуса» такие шины. Очень просто. Цельным колесам не страшны ни полицейские пули, ни «ежи», ни заградительные колючки. По сути, это замаскированный танк, только вместо гусениц у него армированная резина, чтобы стальными траками не уродовать мостовые в городе.

Этого монстра не смог бы остановить ни один полицейский кордон. Чтобы повредить «автобус», потребовалось бы, как минимум, противотанковое ружье с бронебойными патронами. Армейские тяжелые мины. Или гранатомет.

От этого стало как-то нехорошо в душе. Сергей вспомнил и бронестекло в «лавке» Хазифа, и хитрый потайной ход в задней комнате. Сопоставил одно с другим и понял, что его соседями по салону запросто могут оказаться полные отморозки – те, кому вынесен смертный приговор. И в голове сразу же всплыли слова Хазифа Гюльная, адресованные лейтенанту Эскудо: «Сожалею, дорогой! Этот человек теперь на территории, где не действуют обычные гражданские законы…»

Хазиф «отмазал» его и не колебался, вопросов не задавал. Значит, привык.

А с другой стороны, не всякий человек, которого в чем-то обвиняет полиция, – преступник. Сергей уже убедился в этом на собственном горьком опыте. Вот и разберись: что за люди рядом? Бандиты? Убийцы? Насильники? Или жертвы обстоятельств, фальсифицированных дел?

Что же это такое, зонд-команды ликвидаторов, куда он попал?!

Сергей не успел найти ответ на вопрос, его внимание сосредоточилось на другом. Бронемонстр лихо тормознул на какой-то улочке, в ней находилась «лавка» по типу той, которая подвернулась под руку Воронину. Только в этот раз новичок ни от кого не убегал, не запрыгивал на подножку с черного хода. Он стоял с маленькой девочкой на руках, а рядом, ткнувшись лицом в его плечо, всхлипывала молодая русоволосая женщина. Лицо у новичка было темным, но не от загара, Сергей сразу почувствовал. Такое бывает у человека, в жизни которого случилось огромное горе.

Забыв обо всем, Воронин прижался к стеклу, глядя на загадочную троицу. Женщина плакала, не стесняясь слез. Кажется, она даже не понимала, что на нее смотрят десятки любопытных глаз. Ей это было безразлично.

Светловолосый парень упрямо сжал губы, поднял девочку с плеча, поцеловал в нос и в лобик. Сергей не умел разбираться в возрасте маленьких детей и для себя определил, что ей где-то три-четыре года. Ну, пять. Вряд ли больше. Отец вручил дочку матери, еще раз поцеловал, теперь в щеку. И тогда малышка вдруг заплакала, вслед за женщиной. Кажется, она без объяснений взрослых поняла то, что уже знала мать.

И эта реакция расстававшейся семейной пары вдруг объяснила Сергею все. Его подписали туда, откуда не возвращаются. Иначе молодая женщина не стала бы рыдать так безутешно. Просто она знает, что у ее мужа нет шансов, и в этом голая, страшная истина. Без красивых оберток.

А парень целовал свою жену в губы, в мокрые глаза, ласково проводил ладонью по волосам, что-то шептал на ухо. Та лишь трясла головой, а потом вдруг ухватила его свободной рукой за шею, изо всех сил прижала к себе.

«Не пущу!» – Сергей не услышал этого, бронестекло гасило все звуки. Он угадал, прочитал короткую фразу по губам женщины. Она отшатнулась назад, и в глазах загорелась надежда. Но парень показал ей белые листы бумаги, прошитые нитью: убил вспыхнувшую искру. И свою жену. В ее глазах будто умерла вселенная, и Воронин перестал дышать. Он, молодой жизнерадостный балбес, считавший, что много прожил и многое видел, впервые понял, как за одну секунду убивают человека. Не выстрелом, нет…

Парень поцеловал свою жену в последний раз. Та стояла, закрыв глаза, все качала головой, по щекам текли слезы. Новичок сам прыгнул на подножку «автобуса», подал договор Рэндалу. Тот принял бумаги, молча посторонился. Видно, сцена прощания тронула и его сердце.

Молодой отец проскочил мимо притихших соседей по салону, упал на сиденье возле окна, прижал ладонь к бронестеклу. Его жена шагнула вперед, сделала то же самое, соединив ладонь с ладонью мужа, которого теряла.

«Зачем они это делают?!» – Сергей ничего не понимал. Он видел, что происходит, и сам готов был заплакать. Влага предательски навернулась на глаза, когда маленькая девочка, посмотрев на маму, доверчиво прижала ручку к бронестеклу – к ладони отца, к которой она уже не могла прикоснуться…

Когда машина тронулась с места, Воронин не выдержал, пересел к новичку. Тот был угрюм, сосредоточен на своем. Посмотрел на непрошеного гостя со злостью.

– Ты зачем сюда? – спросил Сергей.

Собственно, он хотел начать знакомство по-другому, как следовало бы. То есть думал назвать себя, узнать имя соседа, но глаза парня заставили сбиться. И сразу на язык выскочило самое главное.

– Деньги нужны! – хмуро отрезал новобранец. – На операцию Кристинке! Дочке! Взять негде. Кредит не дали, суки! Отвали, не лезь в душу!

Сергей вернулся на место, плохо понимая логику парня. Деньги нужны? А что, ему дали денег? Когда? Когда подписал договор? А почему Сергею не дали?

Вопросов было больше, чем ответов, но кое-что удалось уточнить, когда «автобус» остановился возле еще одной «лавочки», и в салон пробрались сразу два парня. Они заняли кресла как раз перед Ворониным и, в отличие от многих, не молчали, а разговаривали. Услышав интересные вещи, Сергей наклонился вперед, повернул голову, одним ухом ловя фрагмент беседы.

– Знаешь, Вад, я и сам ни за что не пошел бы, да выхода не оставалось. У нас, как прилетели из Солнечной, только комната здесь была. Сколько же можно? Я и родители в одной каморке, даже девчонку некуда привести… Короче, взяли мы ипотечный кредит в банке, под залог комнаты. Все втроем подсчитали, что вытянем проценты. Раз десять перепроверяли… Думали, нормально будет, а вон как вышло… Застройщик «с душком» оказался, кинул всех, кто вложился. А власти что? Власти говорят: мол, сами виноваты, надо было старательнее выбирать делового партнера. Мол, бизнес у этой компании лопнул, и мы их будем банкротить, всё по закону. Короче, через пару лет судебных тяжб нам вернут какую-то часть от того, что мы вложили. А банк, в котором брали ссуду, требует выплат. Сейчас! Отец, когда узнал про все это, слег. Сердце зашалило.

Ну, и куда мне теперь? Квартиры нет, родителей вот-вот выгонят на улицу из комнаты. Без отца, вдвоем с матерью, нам такие выплаты не потянуть. Банк уже судебными приставами угрожает. Вот и приехали… Пришлось подписать договор на два года, квартиру это не поможет получить, но хоть родителей не выселят. А я…

Парень с досадой махнул рукой.

– Дикие времена, брат… – помолчав, отозвался другой. – Да-а-а… Дерьмо…

И тут Сергей не выдержал.

– Мужики, извините, – тихо сказал он. – Извините, что встреваю в вашу беседу. Пожалуйста, объясните, а что, разве кому-то из нас положены деньги? За то, что мы… сюда?

Он даже не мог правильно объяснить, куда «сюда», но товарищи по несчастью его поняли. Они не поняли другого. Оба, прервав беседу, обернулись, чтобы посмотреть на «инопланетянина», который задает такие дурацкие вопросы.

– Чувак, а ты контракт читал, когда подписывал? – насмешливо спросил один.

Вопрос получился риторическим. По лицу Воронина было видно, что он чист, как младенец – не понимает, о чем идет речь.

– Жесть! – восхитился тот парень, которого приятель назвал Вадом. – Ну, ты силен, братишка! Подмахнул не глядя! Эдак могли и на пять лет в «Драгу» отправить, тогда вообще без шансов…

От такого пояснения Воронину легче не стало, и соседи сжалились.

– Пятьдесят тысяч галафунтов на счет в банке, – объяснил тот, у которого родителей хотели выселить из комнаты. – Подписал контракт на два года – пятьдесят тысяч на твой личный счет. Если счета не было – сами за тебя открывают. Это стандартно. Но, если надо, можешь попросить, чтоб на счет родственников перевели – такое тоже практикуется.

– Пятьдесят тысяч?! – Воронин не поверил своим ушам.

У него в голове не укладывалось такое. Выходит, и у него теперь счет в банке?! На пятьдесят тысяч?! Матерь Божья, вот это деньжищи! Добраться бы до них!!!

– Слушай, ты что, с неба свалился? – Вад посмотрел на Сергея, теперь уже с опаской. – Да, пятьдесят тысяч. В «Драге» больше, но там риск выше, чем в наземных. Там за пятилетний контракт двести тысяч дают, но вернуться нереально, это для мазохистов. Деньги хорошие, а иначе кто пойдет, приятель?! Сюда идут те, кому на гражданке большой срок или «вышак» грозят, либо те, кто круто попал и в бабках нуждается. Если правительство будет выплачивать маленькую компенсацию ликвидатору, считай, одни зэки останутся. А их в зонд-командах, по статистике, около трети. Остальные – добровольцы. Врубаешься? Сократят выплаты – вдвое уменьшится приток новобранцев. Команды вымрут, все встанет, откуда возьмутся разведанные колонии под освоение? Человечество задохнется от перенаселенности старых планет – начнутся голод, бунты, политические кризисы. Вот потому нам ГалаСоюз и платит!

Что-то прояснилось в мозгу у Воронина. Он начал лучше понимать, куда попал, но до конца разобраться так и не успел.

– Подъезжаем! Подъезжаем! – зашелестело где-то впереди.

Слово, будто ветер, полетело по рядам, выдувая все мысли, заставляя забыть про разговоры. Они приближались к тренинг-базе ликвидаторов, и «автобус» сбросил скорость. Тяжеленные ворота с лязгом распахнулись. Сергей забыл про собеседников, переместился поближе к окну: хотелось разглядеть буквы над въездом.

– Я стреляю, следовательно, я существую… – шепотом прочитал кто-то, но Воронин услышал и тут же вспомнил, что точно такой же лозунг видел в «лавке» у Хазифа Гюльная.

А ворота-челюсти позади бронированного монстра захлопнулись, теперь машина медленно ползла между ежами с намотанной колючей проволокой, между трехметровыми мачтами, на которых были установлены электроразрядники. «Не пытайтесь преодолеть зону до внешнего периметра! – пугали таблички, развернутые надписями к внутренней территории, скрытой за вторым забором. – Остановитесь и ждите сотрудника охраны! Работают сканеры пси-поля!!! Разрядники активированы!!!»

– Добро пожаловать в ад, парни… – мрачно изрек кто-то из новичков.

Система, привычная к перевариванию людского материала, заглотнула их, потащила, проталкивая от одного узла до другого. Сергей на какое-то время превратился в бездумную букашку, неспособную думать собственной головой. Букашку, мечтающую только об одном – чтобы вся эта приемная канитель закончилась. Чтоб побыстрее наступила какая-то определенность. И тишина. Хоть ненадолго.

Кроме их «автобуса», на площадке приемника находился еще один, точно такой же. Всего из бронемонстров выгрузилось около двух десятков новобранцев, и всех их тут же направили в блок санобработки. Там заставили раздеться догола, врачи придирчиво проверили кожу и волосяные покровы на предмет какой-нибудь неприятной живности, после чего новичков прогнали цепочкой через систему из нескольких связанных между собой помещений.

Порошок на кожу, в глаза, в нос – из воздуховодов, расположенных в потолке и на стенах. С кашлем и чиханием – под горячий душ, который с трудом можно вынести, не заорать от боли. И не поймешь, что лучше – стоять в клубах мелкодисперсного антисептика или вот так вот, корчиться под обжигающими струями, смывая пену. Оттуда – в следующую комнату, почти в рай. Всего-то бактерицидные лампы, расположенные и на полу, и на стенах, и на потолке.

Вот и конец этой карусели: выдают новую одежду, сильно напоминающую военную форму. Пятнистые штаны, майки защитного цвета. Толстые сапоги. Ну и хорошо, значит, финиш входного контроля…

Пока одевались, один из соседей, здоровенный парень, постарше Воронина, неловко махнул рукой, натягивая майку, – мазнул Сергея по лицу.

– Полегче!!! – окрысился Воронин, вложив в это слово и злость, и напряжение, накопившиеся за последние часы.

– Тю! – сосед обернулся, удивленно замер, так до конца и не надев майку, посмотрел на Сергея. – Вот недотрога! Белоснежка какая-то!

Загоготали сразу несколько человек, но Воронин предпочел не связываться, не хотелось начинать свою жизнь на новом месте с конфликта. Тем более что здоровяк, который его зацепил, действительно сделал это не нарочно – стоял боком к товарищу и просто неудачно махнул рукой.

Пока проходили санобработку и одевались, Воронина больше заботило другое. Он убедился, что парни из «автобуса» не ошиблись: среди новобранцев находились и зэки, и бывшие военные. Первых было нетрудно узнать по многочисленным татуировкам, украшавшим тело, а вторых – по шрамам, ранее скрытым под одеждой.

Вот, например, тот, что зацепил ладонью – точно из армии, причем с боевым прошлым. Уж больно длинные шрамы на боку и на спине – такие, скорее всего, могли оставить осколки, если где-то неподалеку разорвался снаряд. Или мина.

…Подумав об этом, Воронин немного по-другому посмотрел на высокого соседа, который одевался рядом. И тут же заметил еще один маленький шрам на плече – подобие звездочки. От пули?!

Додумать мысль не дали.

– Выходи на построение! – приказал офицер с нарукавной повязкой «Дежурный приемника».

Новобранцы гурьбой вывалили из санблока, щурясь от света Проксимы.

– На плац! В шеренгу становись!

Они выстроились неровной цепочкой, даже не потрудившись поменяться местами, чтоб получилось по росту, хотя этому учат не то что в армии – на уроках физкультуры в средней школе. Офицер недовольно поморщился, но перестраивать новобранцев не стал, повернулся к подбежавшему сержанту, и они обменялись несколькими фразами.

– Господи, пить-то как хочется, – довольно громко сказал один из товарищей по несчастью, стоявший по правую руку от Сергея, через два-три человека.

Проксима действительно жарила прилично, а после блока санобработки, наглотавшись порошка, и Воронин не отказался бы от стаканчика воды.

– Ты хочешь пить, я хочу ссать – не дадим друг другу подохнуть! – насмешливо ответил кто-то, и несколько человек жизнерадостно загоготали.

– Разговорчики в строю! – повернувшись к новобранцам, гаркнул офицер. – Так, парни! Все, отдых закончен! Смирно! С этой минуты вы вливаетесь в отряд ликвидаторов, на полный срок, в соответствии с подписанными контрактами. Вашей начальной подготовкой займется сержант Клещ!

Крепыш, стоявший рядом с офицером, шагнул вперед, молча поклонился новичкам. Сергей повнимательнее посмотрел на него. Плотный, невысокий, бровей почти нет. Кожа какая-то толстая, «дубовая», словно у моржа или бегемота – по крайней мере, такое впечатление создавалось на первый взгляд. А еще Сергей отметил для себя, что Клещ очень крепко стоит на ногах – расставив их чуть шире, чем необходимо для равновесия. От этого возникало ощущение, что уронить сержанта, столкнуть его с места – невозможно.

– Отныне он – ваш царь и бог, все вопросы с командованием следует решать через него. Далее! Увольнения вам пока запрещены. Как потом – решит сержант. И не пытайтесь бежать отсюда, парни! Суд короткий, приговор только один – смертная казнь! Я предупредил, а два раза тут не повторяют!

Офицер сурово оглядел притихших новичков, полуобернулся к Клещу:

– Приступайте, сержант!

Тот козырнул, сделал три шага вперед, а дежурный по приемнику удалился, оставив их друг с другом.

Клещ прочистил горло.

– Это новая жизнь, парни! Сегодня вы начинаете с чистого листа. Не важно, кем вы были раньше, забудьте об этом. Вернее, можете хранить в себе, коли хочется, но вытаскивайте на свет пореже. Ни к чему! Теперь мы все, я и вы – единое целое. Семья! Мы – зонд-команда ликвидаторов, и наш позывной «Метла-117». А философия ликвидатора проста, как два галацента: пока я стреляю, я – существую!!!

«И вновь эта фраза, только в другой интерпретации, – подумал Сергей. – Видно, ликвидаторы придают ей какое-то особое значение…»

– На территории базы на вас не распространяются никакие гражданские законы, вам не может быть предъявлено обвинение за ранее совершенные преступления. Во время выполнения работы на планетах ни один гражданский чиновник или полицейский не имеет права приказывать вам – вы слушаете только лидера зонд-команды!

Воронин облизал пересохшие губы – Проксима жарила весьма прилично, но Клещ, кажется, не испытывал никакого дискомфорта.

– С этой минуты тренинг-база ликвидаторов берет вас на полное обеспечение. Ваша главная задача: делать на отлично порученную работу. Сначала – учиться, затем – применять полученные знания на практике. Обо всем остальном позаботится командование. Итак, парни, пришла новая эра. Для начала мы будем знакомиться, при этом каждый из вас получит новое короткое имя. Позывной.

Что-то тоскливо заныло внутри. Сергей поморщился, но постарался сделать это так, чтобы Клещ не заметил. А тот продолжал:

– Во время общения внутри зонд-команды вы будете использовать только позывной! Итак!

Он шагнул вперед, к новичку, который стоял самым крайним справа в цепочке. Тот растерянно хлопнул глазами, вытаращился на Клеща.

– Когда старший по званию обращается к тебе, необходимо встать по стойке «смирно» и громко представиться, добавляя к обращению «сэр». Понял?

– Да, сэр!

– У нас, как и в армии, не существует слов «нет, сэр» и «да, сэр», есть «Никак нет, сэр» и «Так точно, сэр». Попробуем еще раз! Понял?!

– Так точно, сэр! Мое имя – Кшиштоф Борац, я родом с Земли, из Европы. Из маленького местечка…

– Отставить! Почему такой странный говор? Из деревни? Коров пас? Теперь ты Пастух!

Клещ шагнул к следующему, глянул на перебитый нос, на прижатые уши и спросил сам:

– Боксер?

– Так точно, сэр!

– Ясно, можешь не представляться. Боксер он и есть Боксер, сразу видно.

И вновь шаг вбок, к следующему новичку.

– Вацлав Малецкий, сэр! Выпускник кадетского корпуса Ламура! Я лучший стрелок нашего курса, имею несколько грамот от командования…

– Пальцун ты, а не лучший стрелок! – хмуро ответил Клещ. – На деле покажешь, на что способен…

Воронин саркастически улыбнулся, слушая, как быстро сержант навешивает «бирки» новобранцам. У Клеща уходило по двадцать-тридцать секунд на каждого.

– Ба! – сказал командир «Метлы-117», остановившись напротив очередного новичка, очень маленького азиата. – Да это Черепашка Ниндзя какая-то! Заметано!

И шагнул к следующему.

– Кастет, сэр! – гаркнул тот. И тут же добавил, словно в объяснение: – Мое погоняло…

– Сидел? – оглядев пальцы и предплечья в наколках, уточнил сержант.

– Две ходки, сэр!

– Здесь ты начинаешь заново, Кастет! – недобро сощурился Клещ. – Помни, что наказание только одно – смертная казнь! Дальше бежать некуда!

И тут новобранец, стоявший между Кастетом и Сергеем Ворониным, странно дернулся.

– В чем дело, рядовой?! – угрожающе рыкнул Клещ, сконцентрировав внимание на провинившемся. – Не знаем, как надо в строю себя вести?!

– Мошка какая-то укусила! – пожаловался тот. – Маленькая, сволочь, даже не разглядишь, но больно…

– Мошка… – передразнил Клещ. – Ботаник, мать твою!

И замер напротив Сергея.

– Сергей Воронин, сэр! – отчеканил тот.

– К нему уже прилипло погоняло, – расплылся в улыбке Кастет. – Белоснежка…

Загоготали несколько человек. Видимо, их веселило все происходящее. Сержант заложил руки за спину, полуобернулся к бывшему зэку.

– Последний раз напоминаю: обращаясь к командиру подразделения, необходимо добавлять слово «сэр» в конце фразы!

– Так точно, сэр! – Кастет вытянулся по стойке «смирно».

Сержант посмотрел на Сергея.

– Белоснежка? Ну-ну! Да мне без разницы, прилипло – уже не отлепишь!

Воронин поджал губы – от обиды и злости. В эту минуту он записал по галочке на личные счета Клеща и Кастета, а также здоровяка-солдата, что мазнул по его губам в «санитарке» и потом обозвал Белоснежкой.

Следующим в строю стоял светловолосый парень, которого провожали жена и дочь.

– Ирвин Сигурвинсон, сэр! – представился тот.

Против обыкновения, сержант задержался.

– Ты, что ли, подписал контракт ради денег на операцию дочери?

Видимо, Рэндал что-то сообщил дежурному офицеру, а тот – Клещу, и командир «Метлы-117» счел нужным разобраться в вопросе.

– Так точно, сэр! – Ирвин отвечал кратко, не вдаваясь в подробности.

Он по-прежнему не хотел, чтобы кто-то лез ему в душу.

Что-то человеческое промелькнуло во взгляде Клеща – Сергей успел заметить.

– Ты все правильно сделал, рядовой! – негромко сказал сержант. – Не дрейфь, деньги обязательно переведут на счет жены, с этим здесь не кидают. Может, уже перевели. Операция скоро?

– Срочно надо, – голос Ирвина дрогнул, выдавая истинное состояние новичка. – Завтра…

– Понял! – Клещ поскреб себя пальцами по затылку. – Вообще-то, в первые недели обучения контакт с внешним миром не допускается. Но я похлопочу, чтоб для тебя сделали исключение. Завтра к вечеру или послезавтра. Если дело выгорит, сможешь с КПП позвонить через стационарный коммуникатор. Узнаешь, как там дела. И все, баста! После этого – никаких исключений, ты один из нас!

– Спасибо, сэр!

– Ты все правильно сделал. Поступил, как мужик, Отец.

И Клещ шагнул к следующему новичку, остановился. Но тот не видел подошедшего, смотрел сквозь сержанта. Тогда командир «Метлы-117» ткнул его пальцем в грудь.

– Ты?! Почему не представляешься?

– Виноват, сэр! Задумался, не заметил, как вы подошли!

– Ясно! Можешь не представляться, Слепой!

– Раймонд Фандель, сэр! – старательно проорал следующий. – Я хочу сделать карьеру в отряде ликвидаторов и стать сержантом! У меня отличные данные и высокий IQ, сэр!

У Клеща отвисла челюсть.

– Высокий IQ?! Карьера в ликвидаторах?! – оторопело переспросил он. А потом подобрался, вспомнив, что за ним наблюдают два десятка человек. – Служи хорошо, а время все расставит по местам, Сынок!

– Я – Дэл, сэр! – представился очередной новобранец, тот самый вояка, что мазнул Сергея рукой по губам. – Дэл! Я просто жму кнопку и стираю врага с игрового поля.

«От английского слова delete, – понял Сергей. – Дебил какой-то. Стираю с игрового поля… Компьютерная игра тебе, что ли?»

– Служил? – чуть прищурившись, поинтересовался Клещ.

– Так точно, сэр! Мобильные силы первой армии Солнечной! Оператор комплекса огневой поддержки десанта!

Воронин не выдержал, чуть повернул голову – еще раз посмотреть на человека, из-за которого получил столь гадкое прозвище. Сергей знал, что такое комплекс огневой поддержки десанта – не один раз видел на экране. Косилка еще та: два спаренных шестиствольных пулемета класса «Вулкан». Друзья Сергея говорили, что машина просто жуткая – пуля из нее обладает такой массой, скоростью и силой инерции, что отрывает конечность бойца, если попадает в любую точку руки или ноги. Правозащитники даже поднимали вопрос в галапарламенте о запрете этого оружия. А что толку, если повстанцы всех мастей используют? Неужто армия откажется?!

Выходит, Дэл обслуживал такую косилку.

«Нажимаю кнопку и стираю с игрового поля…» Шрамы у него действительно боевые, наверняка, противник в отместку лупил из артиллерии или минометов по комплексу огневой поддержки…

– Сработаемся, Дэл! – одобрительно произнес Клещ. – А к нам чего подался?

Тот замялся.

– Ладно, потом, в личной беседе, – понял сержант и шагнул дальше.

Следующим стоял еще один азиат, но уже не такого маленького роста, как Черепашка Ниндзя.

– Китаец! – вынес приговор сержант, не дожидаясь, пока тот представится.

– Я кореец, сэр!

– Не препятствую! Но для команды ты – Китаец!

Тот ничего не ответил, лишь недобро посмотрел на сержанта. Но Клещу было абсолютно фиолетово.

– Почему глаза мутные? – резко спросил он у следующего. – Наркоша?

– Завязал… сэр!

И ни слова больше, шаг влево.

– Опс! – сержант уважительно оглядел бицепсы, грудные мышцы, выпиравшие из-под майки. – Ну, ты здоров, приятель! Быкан!

Сергей уже обливался птом, как и его соседи. Утешало то, что до конца строя Клещу оставалось всего два или три человека. Интереса к процессу знакомства не осталось вовсе, Воронин слушал диалоги вполуха, пропуская часть информации мимо сознания.

– Уолтер Смит, сэр! Я стихи пишу, на досуге. Хотите, прочту?

– Отставить! К нам зачем подался?

– А как же?! Романтика, сэр! Новые планеты, польза для человечества!

– Тьфу! – Клещ не удержался, сплюнул на плац. Потом, опомнившись и сообразив, что это кощунство, быстро растер плевок подошвой сапога. – Романтика?! Нет здесь никакой романтики, Поэт! И досуга не будет!!!

Воронин поморщился. Нет здесь романтики. Нет здесь ничего хорошего, только дебил-сержант, которому нравится унижать новичков. Небось сам дегенерат с тремя классами за плечами, вот и радуется, что получил власть над людьми. Нет здесь романтики. Нет справедливости. Дали б кусок тени…

– Чем недоволен, рядовой? – Клещ был в самом конце шеренги.

– Всем доволен, сэр!

– По жизни, что ль, такое лицо? Хмурый!

«Ну, спасибо тебе, Хазиф Гюльнай! Вернусь, обязательно навещу твою лавку. Разбить у тебя нечего, да. Так извини, придется разбить твою рожу. И зубы пересчитать…»

– …децл не сообразил, сэр!

– Децл!

…

– Мосол!

Раздав последнюю кликуху – высокому худощавому парню в наколках, очень жилистому, – сержант вернулся на исходную позицию, перед строем. Сергей оживился: все шло к тому, что знакомство заканчивается, и они, наконец, смогут покинуть раскаленный плац.

– Итак, парни! – у Клеща, однако, были другие планы. – Мы познакомились! Конечно, лучше я вас узнаю в процессе совместных тренировок. Сейчас «Метла-117» состоит из девятнадцати человек, считая меня. Через два месяца, к концу обучения, останется пятнадцать – ровно столько, сколько положено по штатному расписанию.

– А остальные куда денутся? – не выдержал кто-то с другого фланга, стоявший вдалеке от Сергея.

Клещ как-то гнусно ухмыльнулся – так показалось Воронину.

– Остальные отсеются. Естественным путем.

Прозвучало это как-то неприятно, даже жутко. Вдруг расхотелось спать, потянуло узнать все подробности, но сержант словно почувствовал это.

– Вы все увидите позднее, – добавил он. – Сами! А пока сделаем перерыв, на обустройство в лагере.

– Можно еще вопрос, сэр?

– Можно Машку за ляжку! – огрызнулся Клещ. – Так не обращаются! Разрешите вопрос, сэр!

– Разрешите еще вопрос, сэр?