Четвертый год Каменистый Артем

Глава 1

Любой муравейник, несмотря на внешнюю неказистость конструкции, одно из совершеннейших инженерных сооружений. Человеческие постройки пока и близко не подошли к подобному уровню. Наши дома принудительно отапливаются, вентилируются, вода, газ, электричество доставляются с помощью громоздкой инфраструктуры, с ее же помощью удаляются отходы. Безмозглые насекомые прекрасно обходятся без всего этого, поддерживая в своем жилище постоянный, удобный для них микроклимат, и не озадачиваются экологическими проблемами.

С другой стороны, хоть человечество и не умеет создавать подобные архитектурные чудеса, уничтожать их оно способно с превеликой легкостью. Можно ногами растоптать конус и вылить в потревоженный рой ведро кипятка. Можно вместо кипятка применить бензин и спички. Можно кислоту. Можно использовать армейский огнемет. Можно подорвать муравейник тротилом. Можно использовать артиллерию. Атомная бомба гарантированно уничтожит все муравейники на приличной площади. При взрыве термоядерной бомбы эта площадь окажется гораздо больше. А если на поверхности планеты равномерно распределить термоядерные заряды и одновременно их подорвать, то вся биосфера может погибнуть, а вместе с ней погибнут и все муравейники.

За последний час Макс перебрал множество жестоких способов уничтожения муравьев, что неудивительно – о чем еще мечтать, лежа в муравейнике. Честно говоря, мечтать об этом ему уже порядком надоело – хотелось просто безумно заорать и не закрывать рот, пока не лопнут голосовые связки. Рыжие насекомые неодобрительно отнеслись к повреждению их архитектурного чуда и все свое недовольство вымещали на связанном землянине. Сотни маленьких мучителей бегали по его телу, не забывая пробовать кожу на вкус. Некоторых зазевавшихся пленник давил губами, на большее не решался – попытки пошевелиться приводили к резкому увеличению уровня раздражения шестилапых гадов.

Больше всего мечталось о побеге, но как тут сбежишь, если вокруг слоняется с десяток мордоворотов. Обиднее всего, что Макс не понимал, за что, собственно, его пытают. С той самой минуты, как он глупо попался в лапы этим всадникам, его ни о чем не спрашивали. Молча притащили на эту полянку, сорвали одежду, связали, бросили в муравейник и будто забыли про его существование. Мозг, очевидно отравленный муравьиной кислотой, стали одолевать параноидальные мысли – уж не попал ли он в лапы к адептам секты муравьепоклонников? Может, его в жертву приносят таким неприятным способом?

Макса послали в эту экспедицию не зря – в его охотничьем отряде было несколько вольных кшаргов. От скуки он немного освоил их язык, так что худо-бедно мог понимать восточное наречие. Но зря он напрягал уши – палачи не говорили ничего интересного. Не обращая на пленника ни малейшего внимания, они занимались своими делами. Трое, расположившись под сенью дуба, апатично, без тени азарта играли в кости. Макс по обрывкам фраз понял, что играют они на интерес, а не на деньги, очевидно, этим и объяснялось отсутствие азарта. Рядом с ними, прислонившись к стволу дерева, чернобородый головорез с габаритами шкафа, со зловещим видом что-то вырезал из обрезка тростника… не исключено, что орудие пыток. Еще парочка хлопотала у котла, подвешенного над костерком. Вид у них был тоже не оптимистический, а ароматы, приносимые ветерком, доказывали, что в котле готовятся далеко не деликатесы. По другую сторону от игроков в теньке спали еще четверо – прямо на траве, лишь один не поленился вместо подушки использовать седло. Везет им – спят с храпом, и муравьи им не мешают… наверное, все собрались здесь – терзать Макса.

Судя по всему, вокруг этого скромного лагеря несут дозорную службу еще трое, именно им и попался Макс. Хотя не исключено, что их гораздо больше, просто он успел увидеть лишь троих, пока его не оглушили древком копья. Надо сказать, обращаться с копьями эти ребята умели, да и в этом жиденьком лесу у землянина шансов сбежать не было. Эх… будь это в пойменных дебрях у Фреоны… побегали бы они за охотником, ломая лошадиные ноги и путаясь в кустах. Да еще и стрелы получая. Не повезло…

Эстет, почивающий на лошадином седле, соизволил встать и, блаженно потянувшись, громоподобно выпустил газы. Этот звук заставил Макса приоткрыть глаза, покоситься в его сторону, тут же зажмуриться, спасая роговицу от муравьев. Следующие действия проснувшегося косвенно указали на его не последнюю роль в отряде. Закончив процедуру потягивания и порчи воздуха, он рыкнул:

– Дармоеды, что за дерьмо вы там варганите? Запах похуже чем от вас!

– Сир, это похлебка из лесных трав и немного конины. Конь сдох еще в новолуние, соли у нас нет, а в крапиве мясо немного заветрелось.

– Заветрелось?! Да его черви уже брезгуют! Да и при жизни конь был не сказать чтобы очень… А это что за ублюдок тут муравьев кормит?!

– Сир, его поймал Гурк в лесу. Он крался к нашему лагерю. У него были лук и меч. Думаем, это кшарг. Положили его покормить рыжих, пока вы почиваете. Мы думали, вы захотите с ним поговорить, и к тому времени, как соизволите пробудиться, он станет поразговорчивее.

– Сейчас проверим.

Пинок сапогом в бок заставил Макса открыть глаза. Над ним застыл рыжебородый предводитель мучителей. Насмешливо оглядев пленника, он спросил:

– Ты кто такой?

Макс, тщательно подбирая слова, спокойно ответил:

– Я бы ответил, да муравьи в рот поналезут.

– Сир, может, ему зубы выбить, чтобы не умничал? – донеслось от костра неприятное предложение.

– Пока что не надо, он дело говорит. Вытащите его к дубу, но не развязывайте. Я к ручью схожу пока.

Кашевары выполнили приказ предводителя, бросили пленника рядом с игроками. К сожалению, очистить его тело от муравьев они поленились, но тут уже не муравейник, тут можно и шевелиться, чем Макс и занялся, пытаясь стряхнуть или передавить насекомых. Эх, еще бы руки развязали, вообще блеск был бы – ну как же хочется расчесать себя до крови! И потом сжечь парочку муравейников напалмом… желательно вместе со всем местным сбродом.

Между тем предводитель местного сброда вернулся быстро. Заглянув по пути в котел, он рутинно выбранил кашеваров и, присев на то же седло, обратился к землянину:

– А теперь отвечай, пока зубы целые.

– Меня зовут Макс.

– А меня никогда не зовут – я сам прихожу! Чей ты, Макс?

– Да вроде ничей, свой я по жизни.

– Своя у тебя пыль на ногах да мозоли… Ну раз ничей, ты-то мне и нужен. Много вас, кшаргов, здесь?

Макс знал, что кшарги в местной юриспруденции считаются не людьми, а бесхозным имуществом, по неуважению сбежавшим от хозяина. Не исключено, что он попал в лапы местных «органов правопорядка», а они на расправу круты. И доказать, что ты не верблюд, так же сложно, как доказать московской милиции, что ты местный и паспорт забыл дома, а похож на кавказца, потому что у мамы был сосед армянин. Но молчать тоже не стоит.

– Я не кшарг. Просто пришел издалека. И говорю на вашем языке плохо, потому что он мне не родной. Уж кшарги-то говорят отлично.

Рыжебородый хмыкнул, задумчиво произнес:

– Красивый ты парень, но неразговорчивый. Нос отрезать, еще красивее станешь.

– Правильно, сир, – донеслось от костра, – заодно и похлебку свежачком приправим.

– Я не кшарг. Таких, как я, у Фреоны сейчас много живет. Мы пришли издалека, ни от кого не сбегали. Да посмотрите на меня внимательнее: я же совсем на местных не похож.

– Так ты от Фреоны пришел? И какая же чума тебя понесла сюда, в такую даль?

– Дела у меня тут, – неопределенно ответил Макс.

– Вижу я, муравьи сегодня ленью страдают, – вздохнул громила. – Ладно, парень, скажу тебе прямо: я как раз и направляюсь к Фреоне. И думаю я, что ты мне врешь, причем врешь нагло. А я это не люблю. Путь наш неблизкий, а жрать нам нечего. Если ты и твои сородичи-кшарги поделитесь с нами едой, мы уйдем, никого не тронув. Будешь молчать, запытаем, пока не выдашь, где деревня. Возьмем себе, что нам надо, остальное огню предадим. И порубим всех, кого поймаем. Вот такие вот дела…

Макс закрыл глаза, скрипнул зубами, прошипел:

– Ну как вам еще доказать! Я не местный, я от Фреоны пришел! Не вру я! А вот вы врете! Сколько там живу, никогда ваши там не появлялись, никто туда не бегает, кроме тех же кшаргов.

– Ишь ты, никак и вправду не врешь. Да, нашим там делать нечего, но вот у меня дело есть. Если уж ты оттуда, так прихватим тебя с собой – дорогу показывать. Если заведешь в болото или другой тупик какой, так и поймем, что врун. К тому времени мы совсем оголодаем, и быть тебе в котле.

– Некогда мне с вами идти. Я тут по делам, меня товарищи ждут. Скоро волноваться начнут, пойдут искать.

– Какие такие товарищи? – насторожился рыжебородый.

– Хорошие товарищи. Их не меньше чем вас, и у каждого лук или арбалет. Они недалеко здесь, наверняка уже заметили дым от костра.

Реакция громилы была молниеносной.

– Риц, Гаронна, натягивайте луки. Эй, дармоеды, просыпайтесь и бегом лезьте в доспехи! И меня одеть! Ури, свистни Гурку! Похоже, рядом рой кшаргов… или не кшаргов. Смотри, парень, если врешь, до полнолуния дохнуть будешь медленно, покуда не сгниешь!

Несмотря на закипевшие военные приготовления, Макс почему-то, наоборот, успокоился. Подсознание подсказывало, что никакой опасности эти его новые «знакомые» не представляют. Главное, убедить их в том, что им незачем враждовать.

– Послушайте, сир, или как вас там! Развяжите меня в конце концов! Не знаю, кто вы, но причин для вражды между нами нет. Ни вам, ни нам эта стычка не нужна. Неизвестно кто победит, но победителей окажется немного. Вы не сможете добраться до Фреоны с парой раненых ребят, а мы, если, конечно, победим мы, не сумеем выполнить здесь то, за чем нас сюда послали. Так к чему нам заниматься этими глупостями?

Рыжебородый оттолкнул кашеваров, завязывающих на нем застежки лат, и требовательно проревел:

– Ну так скажи-ка мне, раз ты такой дружелюбный и умный, какая чума понесла вас в эти четырежды проклятые края? Что это за дело у вас такое?

– Да ничего интересного. У нас на Фреоне народу много, а скота мало. Мы хотели найти здесь лошадей и коров.

– Скотокрады, значит?

– Нет, мы не воры. У нас есть чем заплатить.

Заметив в глазах главаря палачей отблески возникших меркантильных мыслей, Макс поспешно добавил:

– Если вы думаете, что отнять у моих ребят деньги и товары – удачная мысль, то сразу прощайтесь с большей частью ваших людей. Без боя дело не обойдется, а чем закончится бой, я уже говорил.

Рыжебородый колебался недолго:

– Развяжите его, дармоеды. Надо поговорить по-человечески.

Жрал сир Бум как перед смертью или как минимум перед великим голодом. При этом он не обременял себя тратой времени на излишние гастрономические изыски: сухари жевал не размачивая, парочку лесных голубей слопал вместе с костями, комки гороховой каши черпал без ложки – вчерашней лепешкой. Решив, что каши на сегодня достаточно, он уложил на ту же лепешку копченого подлещика, откусил от этого подобия бутерброда половину, захрустел рыбьей головой и, выплевывая чешую, продолжил описывать окружающим историю своих злоключений:

– Ну я спросонья разбираться долго не стал: велел повесить обоих на воротах, взял ее за левую сиську и дальше захрапел. Мои дураки так и сделали. Даже кожу не догадались стащить перед этим. Ну один-то ладно, а вот второй оказался отъявленной скотиной, нелюдем. Нет, сдох-то он нормально, как все дохнут в петле: чуток подергался и обоссался под конец. Но вот незадача – отец его, оказывается, не совсем ему отец был.

– Это как? – не понял Макс.

– Ты что, совсем тупица или до сих пор в пеленки мочишься? Мать его мордой удалась на славу, но вот род их захирел до того, что папаня ее сам за плугом ходить не брезговал. Вот и выдали ее за пердуна не просто старого, а такого старого, что даже Смерть в сравнении с ним младенец. И как свадьбу играли, попал туда здешний герцог, сам не знаю, что за чума его туда притащила, и тоже не знаю, с умыслом приперся или нет. Но так уж вышло, что невеста ему очень даже понравилась, а герцог – это тебе не барон какой-нибудь. В общем, герцог этот в замок подозрительно зачастил, не прошло и года, как молодая жена хозяина замка разродилась мальчиком, а между тем муженек ее законный при этом даже и знать не знал, где спальня красавицы – не нужно ему это было, знать, уже давненько. Ну я сплетни все помнить не могу, вот и эту призабыл. А герцог не призабыл ничего, да и в королевском совете он не последний. Не успел я проснуться, как замок мой обложила королевская милиция. Пока меня облачали, стены уже трещать от огня начали, а скорпионы били прямехонько по двору, свиней моих калеча и слуг. Ну я в окно глянул, а там, на пригорочке, герцог ждет меня с нетерпением, на коне вороном сидя, а с ним рядом тополь старый, а на ветке того тополя уже веревка с петлей приготовлена.

Бум, не найдя больше лепешек, взял вторую рыбину без закуски и, откусив голову, продолжил:

– Ну я эту веревку разглядел хорошо, и что-то шея моя сразу зачесалась… и все сплетни вспомнились. Спасибо деду: хитромудрый был человек – в кости играя, умел тринадцать на паре выкинуть. Вот и о замке позаботился, хороший подземный ход вырыл… на всякий случай. И решил я, что случай этот настал. Послал всех дураков на стены, герцога отвлечь, а сам с ребятами был таков. Хотел податься к королю с жалобой: это что за дела такие, что из-за какого-то ублюдка решили рыцаря вешать позорно, но не поехал. Король наш, безусловно, человек великий и со всех сторон справедливый, только вот возраст у него не меньше чем у мужа матушки того самого ублюдка, из-за которого все началось, и мыслей своих ровно одна в голове: «Да когда же я наконец сдохну!» Все остальные мысли за него мыслит королевский совет, а там эта сука чумная – герцог наш. Пораскинул я уши пошире и вот что услышал – не за мной он сюда пожаловал. Дело у него поважнее, чем меня вешать, – ох как поважнее!

Загадочно подмигнув Максу, рыцарь с сожалением осмотрел почти пустую скатерть, отправил в рот целый стог дикого лука и захрустел сухарем:

– А дело это как раз и вас касается. Земля слухами полнится, вот и до нас дошли слухи, что выше порогов Фреоны не одни ваксы землю топчут, а и людишки какие-то осели. Много людишек – не шайки кшаргов, а народ, считай, целый. Уж неизвестно, как им там Хайтана жить дает, но живут. И что интересно – неплохо живут. Корабли их чуть не сотнями вниз ходят и товары хорошие привозят, очень хорошие. Даже золото фреонское, говорят, бывает. А золото это дело такое – всем интересно вдруг стало. А Фреона не сказать чтобы очень уж далеко от нас. Вот и поднял герцог отряд милиции королевской. По пути обормотов наказать заодно решил и меня в придачу подсушить на тополе, кшаргов в лесу пугануть и выйти к Фреоне, к этим людишкам непонятным. Может, что у них обломится. А смотреть герцог будет сурово – пожгут деревеньки ваши, да города, да народ перебьют, а кого поймают, с собой уведут, к сохе приставить. Если золото найдет, тоже не побрезгует. Да он ничем не побрезгует, что спрятать не успеете. Ну я и решил к вам податься – в таких передрягах такой храбрый рыцарь, как сир Бум, нелишним будет. А там, как герцога повесим на тополе, может, и не забудете надел выделить какой-нибудь, что-то мне тут перестало нравиться: в другой раз ход поземный может и не выручить из беды.

Дубин, не выдержав бесконечного монолога обжоры, высказал интересующий всех вопрос:

– Что там бормочет этот рыжий кашалот? Я почти ничего не понял.

– Если вкратце, то это местный мелкий военный феодал, рыцарь. В случае войны он обязан выставить несколько вооруженных воинов в войско. Для этого на него пашет толпа крестьян на выделенной земле, он же заботится о порядке на вверенной территории.

– Блин, давай без лекций по истории, умник, покороче объясни!

– Как могу, так и объясняю! – возмутился Макс. – Следил за порядком он оригинально: его хобби было воровать чужих баб. Украл жену у соседа, изнасиловал, муж приехал разбираться, он его повесил. Но муж только с виду ничего не значил: это был незаконнорожденный сын крутого герцога. Герцог этот сжег его замок, сам Бум удрал, прихватив своих вояк. И говорит, что герцог вроде намерен идти к Фреоне, проверять, откуда приходят товары в южные земли. При этом вести себя его люди будут не лучше чем хайты.

– Ну это и так понятно, – кивнул Дубин. – Но чего это он перед нами так сразу излился соловьем?

– В наши края хочет перебраться. Готов нам помогать, взамен надел просит. На исторической родине ему страшновато теперь жить – там за ним веревка на тополе скучает.

– Макс, спроси его: сколько у герцога людей?

Бум ответил неоднозначно:

– Ну самое главное, это отряд королевской милиции. Наполовину это наемники, наполовину разные ублюдки, вроде герцогского. Вояки это знатные, ничего плохого не скажу, и одеты неплохо. За верную службу им маячит надел, а то и титул, вот и стараются. Этих у него всего выйдет под сотню.

– Так это не так уж и много, – обрадовался Макс. – Мы недавно хайтов разгромили отряд, так тот был гораздо больше.

– Ты язык убери, не трепись им раньше времени, – посоветовал Бум, и продолжил: – За герцогом местные бездельники обязательно увяжутся. На востоке мор начался, до нас не дошел, но страшновато уже. Так что идея сбегать пока что к Фреоне многим по душе придется. Набраться разных баронских ублюдков, может… не знаю даже сколько. Да и крестьян своих прихватят – сами ведь работать не станут, а холопы не только шатры ставить умеют, у них и топоры есть, и махнуть топором много ума не надо. А у кого рыцарь побогаче, так и кожанку с шлемом даст да щит окованный. Считай, сотен пять если народа выйдет к вашим из леса, так не очень это хорошо будет – это уже не жалкая сотня. Хотя думай сам – что у вас за армия там, я знать не знаю.

– Это войско уже идет к нашим?

– Пока вроде нет, покамест данников здешних трясут. Но это дело недолгое – неделя от силы. Потом, думаю, и двинут. Но идти медленно будут, дорог-то нет, а тропы никто не знает. Вы поопытнее, спокойно их обгоните, даже если задом наперед идти станете. А может, они и вовсе до зимы не соберутся – все может быть. И вообще, могут даже не к вам податься, а к хайтам – в этот год туда вроде поход положено снаряжать. Не могу я все знать, зачем, куда и к кому они идут.

– Эх… Бум. Да нас сюда послали за лошадьми и коровами, без них стыдно назад возвращаться…

– У меня двенадцать лошадей осталось, но не продам, самим мало уже.

– Да нам этого мало, нам десятка три хотя бы.

Бум присвистнул и заинтересованно уточнил:

– А платить, стало быть, будете фреонским золотом?

– С золотом у нас не очень… слухи это, нет у нас гор золота. Соль мы с собой тащим, много соли.

– Тоже дело, – одобрил рыцарь. – С тех пор как кшарги опять сожгли Матурские солеварни, народ побогаче соль на золото меняет, а остальные простой золой обходятся. Если во всех этих мешках она насыпана, то и на сотню лошадей хватит… если брать хромых кобыл. Только где набрать столько, край нищий, никто ничего не продает, украсть и то проблема теперь. Данники озверели, последнюю рубаху с покойника снять готовы… вместе с кожей. А с них потом герцог… тот и мясо с костей отдерет…

Макс панибратски хлопнул громилу по плечу:

– Бум, ну ты ведь здешний, придумай что-нибудь. Нам без лошадей возврата нет, да и коров хоть несколько не помешает. Я не последний человек, как к Фреоне вернемся, обещаю, не обидят тебя. Главное, баб там не тащи без спроса, и никто не повесит.

Бум замер, в глазах его выдавалась напряженная работа мыслей. Вид у него при этом был грустноватый – видать, нечасто рыцарю приходилось думать. Наконец нехотя произнес:

– Есть тут одна задумка…

– Что?

– Да есть тут один рыцарь, сказать по совести, лепешка коровья, а не рыцарь. Копья он в руках точно не держал, но зато с пером гусиным не расстается. Вот скажи мне, вот зачем воину грамоту знать? Я читать не умею, а подпись ставить писарь научил, больше мне и не надо. А у этого чернила на манжетах не просыхают. Там землю купит, там продаст, там деньги под процент даст, а там, наоборот, возьмет. Торгует всем чем торгуется. Честь свою и жены своей, думаю, уже не раз продал и перезаложил раз пять точно. Все соседи плюются при его виде – саму суть рыцарства честного позорит. А он и ухом не ведет – никакого стыда. Но, должен сказать, завидуют ему люто. Считай сам: замок уже второй отстроил, краше и крепче первого. Один камень, хрен огонь пустишь. Холопов у него, что тех муравьев. Думаю, если с ним поговорить, так соль он купит. Для него это капля, и нет интереса, но вот знакомство с вами завязать ему захочется, чтобы выгоду не упустить, так что даст, чего просите. Думаю, сказки о золоте Фреоны ему уже донесли… а может, и не сказки.

Макс, содрогаясь после упоминания о муравьях, повернулся к своим товарищам:

– В общем, этот Бум советует нам посетить местного олигарха. Говорит, что иначе трудно нам будет купить столько лошадей. Край нищий, народ тут злобный и подозрительный, а люди мы чужие… Я и сам думаю, что нам надо купить все очень быстро и исчезнуть еще быстрее. Тут все свято уверены, что на Фреоне мы золото лопатами грузим в корабли.

– Я не понял, – вскинулся Дубин. – А с герцогом как? Надо же быстрей назад, наших предупредить.

– Герцог будет нескоро, да и не сможет он с нашей скоростью продвигаться – леса местные для них незнакомы, вряд ли найдет проводников… тут только кшарги бывают. Так что успеем его определить… без лошадей нам появляться стыдно.

– Ты думаешь, этому Буму можно доверять?

– Конечно, нельзя. Одако он точно не гений, и сложную каверзу вряд ли придумать сможет. Но следить за ним надо в оба.

Ваксы как внешне, так и внутренне не относились к особо утонченным существам, и этот ничем не отличался от своих сородичей. Корявый, узловатый, будто небрежно вырублен пьяным плотником тупым топором из крепкого бревна. Обтесать получившееся творение скульптор поленился. Не играть этому дикарю на пианино: такими грубыми пальцами орехи колоть удобно… кокосовые. И в пещерах ноздрей своих копаться – чем вакс сейчас и занимался.

На свет божий появилась очередная сопля. Кабан, не сдержавшись, прошипел:

– Если он и эту сожрет, я на него блевану!

Вакс, придирчиво изучив свою добычу, не счел ее приемлемой для употребления и, вытерев палец о клочковатую щетину на бедре, продолжил свою речь:

– Земли тут много. Воды много. Камней много. Еды много. Надо это брать. – Чуть подумав, он уточнил: – Все брать: землю, воду, камни и еду. Мы и вы: брать все. Вам много-много, нам просто много. Вас много, нас мало. Нам и мало хватит, если много не дадите. Будем потом вместе тут всех убивать, кто за едой нашей придет. Будет хорошо.

– Чего он там бубнит? – вскинулся Клепа.

Олег с трудом понимал речь троглодита: причудливую смесь арланского и неизвестного диалекта, но основную идею уловил:

– Да предлагает союз нам. Говорит, что им нужно земли немного. Будут защищать этот край совместно с нами.

Кабан выразил свое мнение просто хмыкнув, а Клепа более развернуто:

– Круто. Вспомнился анекдот, как педофил пришел проситься в детсад на работу. Очень напоминает.

Олег покачал головой:

– Это не те ваксы, которых мы тут гоняем. Эти пришли с юга, как я понимаю, более цивилизованные.

– А какая разница?

– В принципе никакой. После нашего геноцида тут мало кто выжил, местность очистилась, а этих, я так понимаю, на юге люди метелят. Вот они и решили перебраться на новые земли. Будь мы слабыми, нас бы резать начали, а с сильными выгоднее дружить.

– Ну не знаю… – Клепа недоверчиво нахмурился. – Эта макака на меня смотрит как на зажаренного поросенка.

Вакс, ни слова не понимая из речи землян, очевидно, по их мимике и жестикуляции понимал немало, потому что поспешил добавить:

– Мы и вы никогда не дрались. Мы не были врагами, и мы станем друзьями. Один это мало. Два это больше. Вместе вся еда будет наша. И вокруг будем у всех еду воровать. Хорошо жить будем – и вы и мы. Это говорю я: Мур Гурликс Пожиратель Голов.

Олег мысленно порадовался, что его товарищи не сильны в местных языках и перевод имени дикаря не знают. Тщательно подбирая слова, он обратился к ваксу:

– Я тебя понял. Но мы и вы слишком разные. Моим друзьям, например, не нравится ваша привычка есть людей.

Мур Гурликс поспешно затараторил:

– Мой народ не пожирает все подряд! Мы не грязные вонючие пожиратели падали, что живут в пещерах. Мы только иногда едим печень и сердце сильного врага, когда этого требуют великие духи неба! Но ваши духи, спору нет, сильнее наших, и раз им это не нравится, то мы это делать не будем. Да и разве может такой пустяк омрачить нашу великую дружбу? Нам для друга не жалко ничего: можете даже наших женщин брать. Мы же друзья.

– Ну что? – не выдержал Клепа. – Что он там шепелявит?

– Да говорит, что они практически не людоеды. Только по субботам… иногда. И вообще уже считает, что мы лучшие друзья… баб своих нам предлагает.

– Мля, я счастлив, – возмутился Кабан.

– Я тоже, – поддержал друга Клепа и добавил: – Если этих тварей мыть неделю, а потом все сбрить, то, может, и поймем, где мужик, а где баба.

Олег вновь обратился к дикарю:

– А где твой народ?

Вакс неопределенно махнул рукой за спину:

– Там мои лучшие воины. Их мало. Дальше, за рекой, идет мой народ. Я пришел говорить с вами. Для этого не надо всех баб сюда тащить. Говорить с теми, кто на большой лодке, мы не смогли. Они не говорят, они метают стрелы. Пошли по вашим следам сюда.

– Ну пойдем глянем на твоих воинов. – И Олег пояснил товарищам: – С этим Муром пришло несколько воинов ваксов, надо на них взглянуть. Может, там пара калек, и он нам просто мозги пудрит.

– А может, сперва его прирежем, а потом глянем? – предложил Клепа.

– Это всегда успеем. Это южные ваксы, они хоть и похожи на местных, но поумнее гораздо и цивилизованнее. Это вроде как питекантропы и неандертальцы на Земле. Берега Нары пустые, заселить их союзниками, пусть даже такими, не грех. Нам и без того врагов хватает, не будем спешить.

Мур зашагал вверх по осыпи. Земляне двинулись следом, причем Клепа и Кабан не опускали заряженных арбалетов – новому «союзнику», скатившемуся с этой горки им на голову десять минут назад, они не доверяли. Олег и сам сомневался в искренности вакса, но не думал, что тот ведет в ловушку. Слишком уж хитроумно для этих дикарей. Гурликс специально развел костер на вершине, привлекая людей, да еще и жестами их подзывал. Нет, хотел бы он напасть, сделал бы это ночью, без тактических изысков, не рискуя собой.

Катаклизм, забросивший сюда землян, неплохо отыгрался на здешних краях. Окончание одного из громадных разломов уткнулось в основание холма, обезобразив склон, так что подниматься было нелегко. Но не для ваксов – Гурликс ловко скакал с камня на камень, безошибочно выбирая устойчивые. Достигнув вершины, он указал на противоположный склон:

– Вон там. Там мои воины. Лучшие.

Олег шагнул в указанном направлении, взглянул вниз и замер. Радом истуканами застыли его товарищи, синхронно опустив арбалеты и столь же синхронно произнеся одно неприличное слово.

Гурликс, превратно истолковав их реакцию, поспешно затараторил:

– Они плохо выглядят, но это потому, что мы много-много дней сюда шли. Наша еда закончилась, мы ели мало. Не хотели брать вашу еду без спроса. Мы ведь хотели прийти как друзья, а не как воры. Но если их покормить хорошо, они станут очень, очень сильными. Почти как вы. Мы тогда всех сможем победить и съе… ну победить и украсть все у них. Прости, друг, что нас так мало.

– Да нет, Гурликс… вас достаточно, – выдохнул Олег. – Думаю, мы с вами действительно подружимся.

У подножия холма длинной шеренгой застыло несколько сотен ваксов. Рослые, в костяных и тростниковых доспехах, с длинными копьями. В прошлом году, мобилизовав всю округу, дикари смогли выставить против корабля землян около сотни воинов. И это был трудный бой.

Общее мнение выразил Кабан:

– Как удачно, что мы его не прирезали.

Часовой, дежуривший на крыше вагона, еще издалека начал орать:

– Ну что там?! Кто там костер жег?!

– Ваксы! – крикнул Олег.

– Много их там?!

Отвечать Олег не стал – не стоит наводить панику раньше времени. Землян в лагере всего сорок человек, стен нет, одни баррикады из обломков да вагон, в котором все ночуют, более-менее укрепили. За неделю больше не успеть, да и некогда строительством заниматься – задача экспедиции не в этом. Люди планомерно обшаривали центр катаклизма, выискивая все более-менее ценное. Задача непростая – каприз природы вырвал из района вокзала здания, пласты дорожного покрытия, железнодорожное имущество, машины, столбы с проводами, людей, все это перемешал и вбил в поверхность этой планеты. При этом погибло все живое в радиусе десятка километров, так что никто не покусился на местные сокровища. Но вот разыскивать в этой куче хлама эти самые сокровища – задача не из легких.

Паук, в отсутствие Олега оставленный здесь за старшего, поднялся на баррикаду и обиженно промолвил:

– Ну что заглохли? Что там? Мы часа два вас ждем, мозги уже глючат у всех.

– У тебя их по жизни глючит, – буркнул Олег. – Скажи лучше, выкопали те вагоны или нет?

– Да выкопали, без бонусов они: один пустой, второй трубами груженный. Зато у столба отрыли микроавтобус, железом забит рабочим. Даже ноуты есть с батареями. Я один запустил, пашет. Еще бы несколько запустить, и по сетке бы в «контру» пошпили.

– Офигеть какая радость! – неодобрительно заявил Клепа. – С хайтами играть будешь… хакер, блин. Лучше бы селитры нарыли.

– Так ее тоже полно тут, мы ее за год не перетаскаем к реке без транспорта! Сюда надо механиков команду, может, грузовик запустят.

Тема была больная. На вокзале в момент катастрофы в тупиках находились десятки вагонов, груженных полезными для землян вещами. Да и на прилегающей территории добра хватало: в магазинах, машинах, частных домах. Одного железа и цветных металлов хватило бы с лихвой на всех, кто сюда попал. Одна проблема: все это надо вручную будет перенести к реке, а это около сорока километров пути, если идти по старой дороге. Если напрямик, то чуть короче, но по времени выйдет еще дольше – по дороге все же проще.

Накануне ухода экспедиции Добрыня уговаривал Олега чуть подождать: он как раз отправил группу ребят на восток, надеясь, что на границе местных цивилизованных земель они выторгуют лошадей. Но Олег все же уломал его провести пробную экспедицию немедленно: уж очень не терпелось быстрее проверить, чем богат центр катастрофы – в прошлый раз, когда он здесь был, это сделать не успели… обстоятельства не располагали. Да и трудно всерьез рассчитывать на тех лошадей: их много надо – тройкой коней тут не обойтись.

Паук не сдавался:

– Олег, мы тут дисков кучу нарыли уже, там много полезной инфы и софт. Так что пару юнитов, как уходить будем, надо ноутами загрузить. Генератор мы под питание сварганим из местного хлама.

– Вот сам их и потащишь, в придачу к своему грузу, – предложил Клепа. – У нас уже все подсчитано, кто чего и сколько тащит. Разбей свои компы о стену, чтобы врагу твоя ценная инфа и софт не достались.

– Башку себе разбей, – возмутился Паук. – Так что там с этими ваксами?

Олег, проигнорировав вопрос, задал свой:

– Паук, сколько мы добра отложили, чтобы забрать в последующих экспедициях?

– Мегатонну. Там одной селитры тонн восемьдесят, плюс зерна столько же, если не больше, там мало что попортилось – вода лишь местами залила. Но в первую очередь одежду надо вытащить, сталь хорошую, полезные вещицы… это тонн пять или десять, наверное. А мы всей толпой сейчас сможем вынести тонну с хвостиком… плюс ноутов несколько.

Олег, загадочно улыбнувшись, уточнил:

– А вот как, по-твоему, сколько груза может унести один вакс?

– Вакс? Да эти бегемоты в юбках, наверное, и центнер утащат. Ну уж килограмм пятьдесят без проблем точно.

– Значит, пятьсот ваксов утащат пятнадцать тонн, – кивнул Олег.

– О чем это он? – недоуменно произнес Паук.

Кабан, положив руку на сердце, проникновенно заявил:

– Хакер… дружище… ты все равно не поверишь. Готовить пятнадцать тонн нам теперь надо.

– А нести кто все это будет?! Может, пятьсот ваксов позовете?!

– Как ты догадался?!

Глава 2

Замок Макса разочаровал. Честно говоря, это был первый замок, который он видел в жизни, но кинематограф поневоле заставлял ожидать чего-то более возвышенного. Высоченная скала, серпантин дороги, наверху маленькая цитадель, угрожающая небу острыми шпилями высоченных гранитных башен. Сотни амбразур ощетинились взведенными луками и арбалетами, меж зубцов стен замерли фигурки ратников в начищенных до блеска доспехах. Не помешает и ров с крокодилами, протянувшийся под стенами, хотя непонятно, как его соорудить на вершине скалы.

Ров здесь был. Вокруг холма тянулась узкая мелкая канава, практически сухая, лишь отдельные лужи, подернутые ряской и кишевшие лягушками. Запах, доносящийся от этой канавы, навевал на мысли о канализации. Габаритами холм на скалу совсем не тянул – будто лепешку среди лесов великан обронил. Башни присутствовали – целых две, и были они действительно каменные. Но гранитом там и не пахло – грубо отесанные блоки серого известняка. Стены невысокие, метров шесть от силы, парочка фигур между зубцами маячит, но без сияющих доспехов, в простой коже. Ворота проделаны на приличной высоте, перед ними обрывается дорога, поднимающаяся по искусственной насыпи. Бревенчатый подъемный мост опущен, но если его поднять, таран подтащить будет непросто. Над стенами поднимается крыша здоровенного каменного дома, под скатами черепичной крыши темнеют окошечки бойниц – если враг преодолеет стены, этот дом станет убежищем защитников.

В общем, ничего готически-величественного – похоже на казарму за бетонной стеной.

Землян здесь ждали – не успели они выйти из леса, как на мосту показалась парочка встречающих. Один из них сир Бум, второй незнаком. Но, судя по тому, что рыцарь не закован в кандалы и не повешен на воротах, переговоры о торговле пока что не провалены.

Дубин хлопнул Макса по плечу:

– Ну, дружище, дальше иди один, я назад.

– Давай. Не спите там… мало ли что.

– Спать не будем, но и вряд ли поможем чем – нас шестнадцать плюс у Бума десяток, а в этом сарае, думаю, не меньше. Если поднимут мост, мы ничего сделать не сможем.

– Ну, надеюсь, до драки не дойдет.

Все пространство вокруг замка метров на двести было расчищено от растительности. Ни деревца, ни кустика – даже трава выбита козами и овцами. Выйдя из леса, Макс поежился, явно ощущая на себе подозрительные взгляды. Не исключено, что кто-то через прицел смотрит. Эх… плохая затея… но переигрывать уже поздно.

Быстро, без суетливости дойдя до моста, Макс поприветствовал незнакомца кивком и представился:

– Меня зовут Макс, я пришел в ваши края от Фреоны.

Сухощавый старичок, благодаря клювообразному носу чем-то смахивающий на потасканного стервятника, коротко поклонился в ответ:

– Я Аххо, верный слуга сира Шифки. Прошу прощения за то, что он вас не поприветствовал лично. Неотложные дела заставили сира Шифку вчера покинуть замок, он ведь не мог знать о вашем визите.

Макс нахмурился, а Аххо поспешил добавить:

– Сир Бум уже рассказал мне о том, что за дело вас сюда привело. Жаль, что сир Шифка не может лично ничем вам помочь ввиду своего отсутствия, но это не такая уж и большая беда. Если вы не торопитесь, то можете расположить своих людей под стенами нашего замка, а вы и сир Бум будете нашими гостями. Через день или два, надеюсь, сир Шифка вернется.

– У нас мало времени, разве Бум вам не сказал?

– Сир Бум сообщил об этом, но я надеялся, что день-два вы сможете подождать. Но не печальтесь: я и сам могу помочь вам в вашем вопросе – сир Шифка полностью доверяет мне в решении всех хозяйственных вопросов. Одно жаль – он сам не сможет лично присутствовать при этом и познакомиться с вами. Пройдемте в замок, думаю, за бокалом вина обсудить ваше дело проще, чем стоя здесь, на ветру.

Пройдя под угрожающе нависшей решеткой, Аххо от души пнул в бок одну из свиней, стадо которых как раз пробегало мимо ворот, и гостеприимно указал в сторону главного здания:

– Пройдемте в малый зал. Не сочтите за неуважение, просто в большом сейчас ремонтируют полы.

– Это вечная беда, – кивнул Бум. – У меня в замке гости то и дело проваливались – испарения от дерьма очень быстро портят доски.

– Нет, – возразил Аххо, – у нас в Идингайне сортирная яма в углу, и ее содержимое не надо вычерпывать: в дождь все стоки с крыши идут в нее, вымывая содержимое в ров.

– Умно придумано, – с завистью произнес Бум.

– Да. Я лично следил за строительством, а сам научился этому в королевском университете, куда меня отправил на учебу сир Шифка почти сорок лет тому назад. Это был еще старший сир Шифка, а теперь я служу младшему – его сыну.

– Так я не понял – а что же тогда с полами приключилось?

– Ничего. Просто решили отказаться от дощатых, и сейчас рабочие настилают каменную плитку.

Бум ничего не ответил на это, но на лице его явно читалось, что зависть усилилась.

Макс внутренним видом замка также остался разочарован. Ступить некуда от навоза свиней, лошадей и коз, мусора хватает и другого, какие-то телеги, лачуги, упирающиеся в стены, дым очагов, ругань каких-то баб, злобно лающие полудикие собаки и полуголые дети, старающиеся их перекричать. Ветерок, сдерживаемый стенами, не мог эффективно выполнять задачи вентиляции, и дух здесь стоял такой, что все идиллические мечты о рыцарской романтике отбивало напрочь.

Незнакомцам здесь не доверяли – гости шли за Аххо, а за ними, в свою очередь, шла парочка стражников. Бум на них никак не реагировал, и Макс решил, что это нормальное явление.

Узкая дверь, обитая пластинами железа, была распахнута. Шагнув внутрь, Макс поспешил за управляющим, едва различая его спину в сумраке. Осматривать обстановку было некогда, да и невозможно: будто в погреб попал. Обещанный «малый зал» оказался приличного размера комнатой, скудно освещенной светом из трех узких окошек. Огромный камин, столь же громадный стол, не обремененный скатертью, несколько деревянных кресел. На одной из стен безвкусная мозаика, изображающая сцену убиения рыцарем какой-то жабообразной образины, над камином парочка скрещенных копий и круглый щит. Больше украшений не наблюдалось. Так же непонятно было, каким образом освещается помещение в темное время суток.

Аххо лично отодвинул от стола пару кресел, приглашая гостей присесть. Охранники остались стоять за дверью, но при этом то и дело заглядывали, с явным любопытством посматривая на гостей. Аххо присел напротив. Тут же появился коротышка в засаленном фартуке, снял с подноса небольшой глиняный кувшин, наполнил три бокала из грязно-зеленого стекла, удалился.

Макс ожидал, что будет нечто вроде тоста, и не спешил прикасаться к своему бокалу. Однако земные обычаи, очевидно, здешним жителям были чужды – Бум осушил свой одним глотком, одобрительно крякнул:

– Аркольское, медовое, и остужено в меру.