Печать Иуды Роллинс Джеймс

Торжествующий Ковальски обернулся.

— Ребята, вовсе не всегда нужны ракетные технологии. Иногда дверь оказывается просто дверью.

Все поспешили к выходу. Грей и Ковальски снова подхватили брезент со Сьюзен. Сейхан и Лиза, вошедшие последними, навалились плечом на каменную дверь, закрывая ее за собой.

Впереди была высеченная в скале песчаника лестница, уходящая вниз.

Ни у кого не было сомнений по поводу того, куда она ведет.

В этот момент послышался приглушенный взрыв, одиночный раскат далекого грома. Грей мысленно поблагодарил отца Агреера.

В прошлом священник уже спас Марко Поло.

И вот теперь он спас жизнь всем им.

Несмотря на облегчение, Грей никак не мог прогнать жуткое предчувствие. Хотя ему самому и удалось вырваться на свободу, его родители по-прежнему оставались в руках безжалостных убийц. Грей не сомневался, кого Насер заставит расплачиваться за бегство пленников.

О часов 18 минут

Вашингтон

Сидя на крыше заброшенного склада, Гарриет задремала в объятиях мужа. Ночь стояла теплая. Над головой неуловимо скользил по черному небу месяц. В конце концов физическая усталость сделала свое дело. Первый час Гарриет прислушивалась к крикам и лаю, которые набегали волнами и снова затихали. Потом ей стало все равно. Время словно остановилось, и Гарриет вздрогнула от неожиданности, услышав крик, донесшийся с противоположной стороны крыши. Только сейчас она поймала себя на том, что незаметно провалилась в сон.

— Они уже здесь, — чуть ли не с облегчением промолвил Джек.

Выпрямившись, он указал Гарриет на пустой вентиляционный шкаф. Внутрь с трудом могли втиснуться двое. Забравшись в шкаф, Гарриет протянула руку, чтобы помочь мужу.

Тот вместо этого подобрал с крыши решетку, закрывавшую шкаф.

— Джек? — прошептала Гарриет.

Джек молча поднял решетку, отгораживаясь от жены, и поставил ее на место.

— Нет… — простонала Гарриет.

Установив решетку в шкаф, Джек прижался губами к щелям в ней.

— Пожалуйста, Гарриет, позволь мне сделать это. Я уведу их в сторону. Выиграю для тебя время. Пожалуйста, не лишай меня хотя бы этого.

Их взгляды встретились через узкую щель.

Гарриет все поняла. Слишком долго Джек считал себя лишь наполовину мужчиной. И он не собирался умирать с таким чувством. Но для Гарриет Джек никогда не был неполноценным. И все-таки она не могла лишить его этой жертвы. Пусть она станет ее последним подарком мужу.

Заливаясь слезами, Гарриет просунула пальцы в щель. Джек прикоснулся к ним, благодаря ее, молча выражая свою любовь.

Крики становились все ближе. Времени больше не осталось.

Развернувшись, Джек пополз к парапету на краю крыши, сжимая в кулаке пистолет. Добравшись до парапета, он поднялся и, опираясь на него, неуклюже запрыгал влево.

Гарриет провожала его взглядом, но Джек скоро скрылся из виду. Она закрыла лицо руками.

В той стороне, куда удалился Джек, послышались крики. Судя по всему, один из преследователей обнаружил беглеца. Прогремел выстрел из пистолета.

Джек.

Гарриет стала мысленно считать выстрелы, помня, что у него осталось только три патрона.

Загремел ответный огонь. Пули застучали по металлу. Должно быть, Джек нашел какое-то укрытие. Раздался еще один одиночный выстрел.

Остался последний патрон.

В звенящем затишье посреди короткой перестрелки отчетливо прозвучал голос Джека:

— Вы ни за что не найдете мою жену. Я спрятал ее там, где вам ее не достать.

Другой голос прозвучал всего в нескольких шагах от шкафа, в котором укрылась Гарриет, напугав ее. Аннишен.

— Если ее не найдут собаки, — крикнула она Джеку, — я позабочусь о том, чтобы она сама вышла к нам, услышав твои крики.

В щели решетки показались ее ноги. Аннишен зашептала в рацию, приказывая своим людям обойти Джека сбоку. Вдруг она застыла, прислушиваясь.

В ночную тишину ворвался новый звук, подобный свисту сильного ветра.

Над крышей завис поднявшийся снизу вертолет, угловатый, похожий на хищную осу. Несомненно, военный. По крыше полоснула длинная очередь из крупнокалиберного пулемета. Послышались крики. Топот ног. Один боевик, пробегавший мимо вентиляционного шкафа, вдруг словно налетел на невидимую веревку и, споткнувшись, растянулся во весь рост.

Погруженные в темноту улицы, ведущие к складу, огласились воем сирен. Усиленный мегафоном голос потребовал с борта вертолета бросить оружие.

Аннишен присела на корточки за вентиляционным шкафом, приготовившись совершить короткий бросок к ближайшему выходу на крышу. Гарриет непроизвольно отпрянула назад; ее локоть с глухим стуком ударил по стене шкафа.

Аннишен вздрогнула и обернулась, всматриваясь внутрь.

— А, миссис Пирс. — Развернувшись, она просунула пистолет в щель решетки, готовая выстрелить в упор. — Пришло время попрощаться…

Громкий выстрел оглушил Гарриет. Тело Аннишен налетело на решетку, затем сползло на гудрон. Гарриет успела разглядеть выбитую пулей глазницу.

Позади упавшей Аннишен показался прыгающий на одной ноге Джек. Он отбросил в сторону дымящийся пистолет.

Это был его последний патрон.

Гарриет распахнула решетку. Выходя из шкафа, она споткнулась о ноги Аннишен и, всхлипывая, бросилась в объятия Джека. Они обессиленно опустились на гудрон.

— Джек, никогда больше не оставляй меня одну. Пирс-старший крепче стиснул жену в объятиях.

— Ни за что, — заверил ее он.

По извивающимся тросам с вертолета спустились на крышу люди в военной форме. Гарриет и Джека сразу же взяли под охрану. Солдаты быстро очистили крышу. Внизу продолжали завывать сирены. Из склада доносились крики и выстрелы.

К Пирсам приблизился человек в каске и бронежилете. Он опустился на корточки. Подняв взгляд, Гарриет удивилась, увидев знакомое лицо.

— Директор Кроу?

— Миссис Пирс, ну когда вы начнете называть меня просто Пейнтером? — спросил тот.

— Как вы нас нашли?..

— Похоже, кое-кто поднял большой переполох на улице рядом с мясной лавкой, — устало усмехнулся Пейнтер. — Такой большой, что это запомнили.

Гарриет стиснула мужу руку, благодаря за то, что он тогда ей подыграл.

— Мы с самого утра прочесывали эту улицу, — продолжал Пейнтер, — и сорок пять минут назад наш сотрудник обнаружил одного милого джентльмена с тележкой из универсама. Тот сразу же опознал вашу фотографию. И как выяснилось, он оказался настолько подозрительным, что записал номер микроавтобуса, а также марку и модель. После чего не составило особого труда проследить за устройством джи-пи-эс микроавтобуса. Сожалею, что мы не смогли подоспеть раньше.

Джек украдкой вытер глаза, отвернувшись, чтобы никто не видел его слез.

— Лучшего момента нельзя было и придумать. За мной большая бутылка того выдержанного виски «Макаллан», которое вам так нравится.

Гарриет прильнула к мужу. Пусть Джек путал имена знакомых, но он никогда не забывал, кто что любит пить. Пейнтер встал.

— Я обязательно с удовольствием разопью с вами эту бутылку, но сейчас мне нужно срочно сделать один звонок. — Отвернувшись, он пробормотал себе под нос, но Гарриет расслышала его слова: — Если только уже не слишком поздно.

11 часов 22 минуты

Ангкор

Лиза, спотыкаясь, спускалась по лестнице следом за монсиньором Вероной. Ей приходилось идти пригнувшись, придерживаясь рукой за сырую стену. В воздухе пахло перегноем, как пахнет осенью в промокшем от дождя лесу. Нельзя сказать, чтобы этот запах был неприятным, но от него пощипывало в ноздрях.

Впереди виднелось слабое манящее сияние, проникающее снизу.

Конечная цель.

Лестница наконец закончилась, приведя беглецов в просторную пещеру. Отголоски шагов гулко зазвучали в замкнутом пространстве. Над головой своды уходили вверх на высоту пятиэтажного дома. Пещера имела яйцевидную форму, семьдесят ярдов в поперечнике в самом широком месте. Там, где заканчивалась лестница, своды расходились естественной аркой. Такую же арку можно было разглядеть в противоположном конце пещеры.

— Она действительно очень похожа на панцирь черепахи, — пробормотал Вигор. — Даже эти два входа, здесь и напротив. Как спереди и сзади панциря.

Ковальски, тащивший Сьюзен вместе с Греем, пробормотал:

— Ну и где же мы? Ползем вниз по глотке черепахи или поднимаемся по ее заднице?

Но, выпрямившись, великан тихо присвистнул. И Лиза поняла, чем была вызвана его реакция.

Впереди виднелось круглое озеро. Черная вода застыла словно зеркало, обрамленная каменным кольцом. Два прямых луча солнечного света, проникая через глазницы каменного изваяния наверху, струились прямо в центр озера.

Но в том месте, где солнечные лучи падали на черную воду, разливалась молочно-белая светящаяся лужица, как будто это растекалось жидкое солнце, льющееся из-под сводов пещеры. Молочно-белое сияние мерцало и дрожало, кружилось водоворотами и расплескивалось волнами.

Словно живое существо.

Каковым оно и было.

— Солнечный свет заряжает энергией сине-зеленые водоросли, живущие в воде, — сказала Лиза. Тонкие струйки жидкости, сорвавшись с глаз идола, с тихим шипением упали в воду. В этих местах белесое свечение тотчас же погасло.

— Кислота, — догадался Грей, напоминая всем об опасности, которая оставалась наверху. — Из взрывчатки. Не знаю, сколько времени потребуется на то, чтобы нейтрализовать склеп, но, по крайней мере, каменная плита пока что держится. Однако рано или поздно Насер со своими людьми спустятся туда с кувалдами и отбойными молотками и завершат начатое.

— Так что же нам делать? — спросила Сейхан. Ковальски презрительно фыркнул:

— Убираться отсюда ко всем чертям. Грей повернулся к Лизе.

— Ты не могла бы сбегать вперед и проверить дальнюю арку? Посмотреть, есть ли там второй выход. Как сказал Вигор, панцирь черепахи имеет два отверстия, одно для головы и другое для хвоста. Это наша единственная надежда.

Лиза заупрямилась.

— Грей, по-моему, мне лучше остаться со Сьюзен. Как-никак, у меня есть медицинское образование…

С брезента послышался стон. Слабо поднялась рука. Лиза подошла к Сьюзен, старательно следя за тем, чтобы не прикоснуться к ней.

— Она по-прежнему остается нашей единственной надеждой получить лекарство.

— Я пойду, — вызвалась Сейхан.

Лиза заметила мелькнувшее в глазах Грея подозрение: похоже, он не доверял этой женщине. И все же Грей кивнул:

— Найди выход.

Сейхан ушла, не сказав ни слова. Остальные последовали за ней по каменному берегу. Грей осмотрелся по сторонам.

— Это похоже на древний провал. Такие встречаются во Флориде, а также в Мексике. А впоследствии отверстие, остававшееся открытым, завалило глыбой песчаника.

Присев на корточки у стены, Лиза соскоблила с каменного пола какое-то высохшее вещество. Оно рассыпалось у нее в пальцах.

— Истлевшие испражнения летучих мышей, — сказала она, подтверждая предположение Грея. — Значит, в прошлом пещера сообщалась с открытым воздухом.

Вытерев руки, Лиза взглянула на Сьюзен. У нее в голове отдельные догадки уже начинали складываться в цельную картину.

Вигор обвел рукой подземное озеро:

— Должно быть, древние кхмеры наткнулись на этот провал, обратили внимание на свечение воды, решили, что в озере обитает какое-то божество, и попытались включить пещеру в состав своего храма.

— Но они даже не догадывались о том, что делают, — подхватила Лиза. — Они вторглись в чужие владения. Нарушили хрупкую биологическую систему и выпустили на свободу смертоносный вирус. Иногда на удар человека природа отвечает своим мощным ударом.

Они продолжили путь вокруг озера.

Впереди в воду уходил тонкий каменный выступ, едва различимый в темноте. Лишь нахлынувшая волна светящейся воды открыла крошечный полуостров.

И кое-что еще.

— Это кости? — спросил Ковальски, глядя в воду у самого берега.

Маленький отряд остановился.

Лиза подошла к самой кромке озера. Мягкое свечение проникало в глубь кристально-прозрачной воды. Каменное дно плавно уходило вниз, затем в десяти ярдах обрывалось крутым уступом.

По всему мелководью дно озера было завалено костями, лежавшими отдельными кучками и большими грудами: хрупкими птичьими черепами, маленькими грудными клетками обезьян, еще чьими-то черепами, увенчанными рогами, а недалеко от берега громадным белым валуном вздымался массивный слоновий череп с одним обломанным по самое основание бивнем. Но было здесь еще кое-что: сломанные бедренные кости, более длинные и тонкие берцовые кости, большие корзины ребер и, рассыпанные словно желуди, черепа, черепа и черепа. Человеческие.

Подземное озеро представляло собой огромное кладбище. Притихшие беглецы продолжали путь. По мере того как они обходили озеро по каменистому берегу, на поверхности воды медленно расплывалось светящееся пятно. Жжение в носу, на которое уже обратила внимание Лиза, становилось сильнее. Ей вспомнился остров Рождества, мертвое болото, оставленное на наветренной стороне. Биотоксины. Ковальски поморщился.

Подобно нюхательной соли, едкий запах оживил Сьюзен. Ее веки, задрожав, поднялись, и глаза засияли в темноте, словно свечение в озере. Все еще не придя окончательно в себя, она узнала Лизу. Сьюзен попыталась сесть.

Грей и Ковальски опустили ее на пол, поскольку им самим все равно требовалось отдохнуть. Они принялись разминать затекшие руки и спины.

Присев рядом со Сьюзен, Лиза заботливо прикрыла ей плечи брезентом и помогла сесть.

— Все в порядке, — заверила ее Лиза. — Это друзья. Пытаясь успокоить Сьюзен, она представила остальных.

Постепенно туман паники рассеялся. Казалось, Сьюзен полностью очнулась — но тут она взглянула за плечо Лизы и увидела светящееся озеро.

Отпрянув назад, Сьюзен налетела спиной на стену и, шатаясь, поднялась на ноги.

— Вас не должно здесь быть, — повышая голос, простонала она.

— Вот уж что правда, то правда, твою мать, — поддержал ее Ковальски.

Не обращая на него внимания, Сьюзен не отрывала взгляда от озера. Ее голос стал тише:

— Это будет как на острове Рождества. Только в сто раз хуже… в замкнутом пространстве пещеры. И вы все окажетесь беззащитны.

Лиза в этом не сомневалась. У нее уже начинало пощипывать кожу.

— Вы должны уходить. — Сьюзен выпрямилась, держась за стену. — Только мне одной можно находиться здесь. Я должна быть здесь.

Лиза увидела у нее в глазах страх, но также и непоколебимую решимость.

— Ради того, чтобы получить лекарство? — сказала Лиза. Сьюзен кивнула.

— Я должна заразиться еще раз, тем, что находится здесь. Я не могу объяснить, откуда мне это известно, но это так. — Она прикоснулась ладонью к голове. — У меня такое ощущение, будто… будто я одной ногой в прошлом, а другой здесь. Мне трудно находиться здесь. Меня переполняют мысли, чувства. Я не могу отключить все это. И я… я чувствую, как это разрастается.

И снова у нее в глазах ярко вспыхнул страх.

То состояние, которое описала Сьюзен, напомнило Лизе аутизм, неспособность остановить на неврологическом уровне поток чувственных восприятий. Однако некоторые больные, страдающие аутизмом, становятся олигофренами, гениями в какой-то узкой области: изменения в нервной системе приводят к развитию блестящих способностей. Лиза постаралась представить патофизиологические процессы, происходящие в головном мозге Сьюзен, кишащем странными биотоксинами, возбужденном микроорганизмами, вырабатывающими токсины. Человек использует лишь малую часть возможностей своего головного мозга. Лиза мысленно увидела электроэнцефалограмму мозга Сьюзен, объятого огнем, бурлящего энергией. Шатаясь, Сьюзен добрела до края воды.

— У нас есть только один этот шанс.

— Почему? — спросил Грей, приближаясь к ней.

— После того как озеро достигнет критической массы и взорвется, выбрасывая целиком свой токсический заряд, оно истощится. И потребуется целых три года, чтобы оно восстановило свои свойства.

— Откуда вам это известно? — недоверчиво спросил Грей.

Сьюзен перевела взгляд на Лизу, ища у нее помощи.

— Сьюзен просто знает это, — ответила та. — Каким-то образом она связана с этим местом. Сьюзен, вот почему ты так стремилась сюда попасть?

Сьюзен кивнула:

— Открывшись воздействию солнечного света, озеро забурлило, готовясь к взрыву. Если бы я не успела…

— Тогда мир на три года остался бы беззащитным. Лекарства не было бы. Пандемия распространилась бы на весь земной шар.

Лиза представила себе микрокосм на борту круизного лайнера, увеличенный до глобальных масштабов.

От этих жутких мыслей ее оторвали быстрые шаги возвращающейся Сейхан. Молодая женщина задыхалась, ее лицо блестело от пота.

— Я нашла дверь.

— В таком случае уходите, — настойчиво промолвила Сьюзен. — Немедленно.

Сейхан покачала головой:

— Я не смогла ее открыть.

— А ты ее хорошенько толкнула? — насмешливо спросил Ковальски, подкрепляя свои слова выразительными жестами.

Закатив глаза, Сейхан все же кивнула:

— Да, я ее толкала.

Ковальски картинно вскинул руки вверх, признавая свое поражение.

— Ну, тогда я больше ничего не могу предложить.

— Но над каменной аркой есть крест, — продолжала Сейхан. — И какая-то надпись, вот только там слишком темно и я не смогла ее разобрать. Быть может, в этих словах ключ к разгадке.

Грей повернулся к прелату.

— Фонарик по-прежнему у меня, — ответил тот. — Я пойду с Сейхан.

— Поторопитесь! — бросил им вдогонку Грей.

Уже становилось трудно дышать. Светящееся пятно разрасталось, приближаясь к берегам. Сьюзен указала на воду:

— Я должна войти в озеро.

Они направились к скалистому мысу, выступающему далеко от берега.

Грей поравнялся с Лизой.

— Ты что-то говорила про нарушенную биологическую систему. Не хочешь просветить меня, что за чертовщина, на твой взгляд, здесь происходит?

Он указал на светящееся озеро, на Сьюзен.

— Всего я не знаю, но не сомневаюсь, все ключевые игроки мне известны.

Грей кивнул, приглашая ее продолжать. Лиза указала на расплывающееся белое пятно:

— Все началось здесь, с самого древнего живого существа на земле. С сине-зеленых водорослей. Предшественников всех современных растений. Они заполнили все экологические ниши: их можно найти в камнях, в песке, в воде и даже в других живых организмах. — Она выразительно кивнула на Сьюзен. — Но я забегаю вперед. Давай начнем с самого начала.

— С этой пещеры. Лиза кивнула:

— Сине-зеленые водоросли заполнили этот провал, но, если ты помнишь, им необходим солнечный свет, а в пещере побольшей части темно. Вероятно, отверстие вверху первоначально было еще меньше. Для того чтобы выжить здесь, водорослям был необходим другой источник энергии, источник пищи. А сине-зеленые водоросли мастерски умеют приспосабливаться к особенностям окружающей среды. Пищи у них было достаточно — наверху, в джунглях… требовалось только найти способ добраться до нее. Ну а природа-мать проявляет чудеса изобретательности, выстраивая самые невероятные взаимоотношения между различными живыми организмами.

Лиза повторила то, о чем когда-то рассказывала доктору Девешу Патанджали: про ланцетовидного печеночного сосальщика, в чьем жизненном цикле участвуют три хозяина: травоядное животное, улитка и муравей.

— И на определенном этапе сосальщик, по сути дела, захватывает муравья, в котором обосновался. Он заставляет муравья взобраться по травинке, блокирует ему челюсти и ждет, когда его вместе с травой съест пасущаяся корова. Вот какие чудеса творит природа. И то, что произошло здесь, не менее удивительно.

Лиза продолжала, радуясь тому, что ей предоставилась возможность высказать вслух свои теории. Она подробно рассказала о той оценке, которую дал иудину штамму Хенрик Барнхардт, классифицировавший вирус как представителя семейства Bunyavirus. Она вспомнила диаграмму, нарисованную Хенриком, которая отображала линейную передачу вируса от одного человека к другому через членистоногое.

— Но мы ошибались, — закончила Лиза. — Похоже, вирус заглянул в учебник, написанный печеночным сосальщиком. Здесь в игре участвуют три хозяина.

— Если первым хозяином являются сине-зеленые водоросли, — спросил Грей, — то кто в этом жизненном цикле выполняет роль второго хозяина?

Устремив взгляд на закупоренное отверстие в потолке, Лиза пнула ногой высохший помет летучих мышей.

— Сине-зеленым водорослям нужно было найти какой-то способ вырваться из этой клетки. А поскольку они уже делили эту пещеру с летучими мышами, они решили воспользоваться их крыльями.

— Подожди. С чего ты взяла, что водоросли использовали летучих мышей?

— Все дело в вирусе. Он любит членистоногих, в том числе насекомых и ракообразных. Однако штаммы Bunyavirus можно также найти в мышах и летучих мышах.

— Значит, ты полагаешь, что иудин штамм — это мутировавший вирус, обитавший в летучих мышах?

— Да. Причем мутацию вызвали нейротоксины, вырабатываемые сине-зелеными водорослями.

— Но с какой целью?

— Для того чтобы сводить летучих мышей с ума и потом рассылать их в окружающий мир. Они понесут в себе вирус, который вторгнется в местную биосферу через обитающие в ней бактерии. По сути дела, каждая летучая мышь превращается в маленькую биологическую бомбу. Которая опустошает все вокруг там, куда попадает. Если Сьюзен права, озеро каждые три года рассылало эти биобомбы, давая окружающей среде возможность восстановиться в промежутках между эпидемиями.

— Но какой толк сине-зеленым водорослям в том, что болезнь убивает птиц и млекопитающих за пределами пещеры?

— А вот тут как раз наступает черед третьего хозяина, еще одного сообщника. Членистоногого. Вспомни, членистоногие являются излюбленными хозяевами Bunyavirus. Насекомые и ракообразные. При этом именно они являются лучшими в природе мусорщиками. Именно они расправляются с мертвечиной, выполняя заказ вируса, который вначале пробуждает в них неутолимый голод… — Лиза запнулась, вспоминая людоедство на борту круизного лайнера. Она сделала над собой усилие, стараясь сохранить профессиональную отрешенность. — Стимулировав голод, обеспечив полную подчистку падали, вирус «перепрограммирует» хозяина, заставляя его вернуться сюда, в эту пещеру, притащив с собой свою добычу, чтобы та попала в озеро и стала кормом сине-зеленым водорослям. И у членистоногих нет выбора. Происходит то же самое, что и в случае с печеночным сосальщиком и муравьем. Неврологическое внушение, неудержимый позыв к миграции.

— То же самое сейчас происходит со Сьюзен, — заметил Грей.

Лиза нахмурилась, услышав такое сравнение. Она мысленно изобразила жизненный цикл, который только что описала Грею. Имеющий форму не прямой линии, а треугольника: сине-зеленые водоросли, летучие мыши и членистоногие. Соединенные вместе иудиным штаммом.

— Со Сьюзен все обстоит по-другому, — возразила Лиза. — Человек не должен был становиться частью этого цикла. Но мы, будучи млекопитающими, как и летучие мыши, подвержены действию токсинов, вируса. Так что когда кхмеры случайно наткнулись на эту пещеру, люди непроизвольно стали участниками жизненного цикла вируса, заняв место летучих мышей. Распространяя его не на крыльях, а на своих двух ногах. Каждые три года на местное население стали обрушиваться страшные эпидемии, несущие смерть. Грей бросил взгляд на Сьюзен.

— Но что с ней? Почему она осталась в живых?

— Как я уже говорила, у меня нет ответов на все вопросы. — Лиза вспомнила дискуссию по поводу тех, кто остался жив, переболев чумой, по поводу кодов вирусов, скрытых в человеческих ДНК. — Нервная система человека в тысячу раз сложнее нервной системы летучей мыши или краба. И, подобно сине-зеленым водорослям, человек обладает способностью подстраиваться под меняющиеся условия окружающей среды. Как знать, какие чудеса сварились из этих токсинов, попавших в нашу более совершенную нервную систему?

Они подошли к узкому выступу, уходящему в озеро. Лиза вздохнула.

Обернувшись, она увидела вверху странное зрелище. Из пустых глазниц каменного идола выходили струйки дыма, ярко освещенные огненным солнцем.

— Это нейтрализирующий порошок, — сказал Грей, заметив то же самое. Он ускорил шаг, увлекая всех за собой. — Должно быть, Насер завершает дезактивацию верхнего склепа. Времени у нас больше нет.

11 часов 39 минут

Поднявшись до конца лестницы, Вигор опустился на колени перед маленькой каменной дверью. Сейхан стояла у него за спиной, светя фонариком. Арка из известняка обрамляла плиту обтесанного песчаника — сочетание природы и творения рук человеческих.

Над дверью, в изогнутом своде известняка был вделан бронзовый медальон с выгравированным на нем распятием. Изучив его, Вигор пришел к выводу, что эту метку также оставил отец Агреер.

Подтверждение своему предположению он обнаружил ниже. Проведя пальцами по каменной двери, прелат наткнулся на высеченные на плите из песчаника буквы. Однако теперь это были не ангельские письмена, а итальянский язык. Последнее завещание отца Агреера.

«В год 1296-й от Воплощения Сына Божия я поведал камню эту последнюю молитву. Когда я попал сюда, на меня пало проклятие, причинившее мне великие страдания, однако я подобно Лазарю очнулся от сна смерти. Я не понимаю, какая дьявольская напасть поразила меня, но я остался в живых, получив странную отметину, лихорадочное свечение кожи. За это спасение я прислуживал тем немногим, кто пережил великую болезнь. Но теперь меня гложет чувство странного раскаяния. Воды внизу уже начали бурлить пламенем Преисподней. Я знаю, что меня влечет навстречу смерти. С огромным трудом удалось мне убедить остальных возвести эту печать, сооруженную под моим личным наблюдением. И я иду, читая одну лишь молитву. Больше, чем спасения своей души, я жажду того, чтобы эта дверь оставалась навеки запечатана Крестом Господним. Пусть только сильный духом Господа осмелится ее отворить».

Вигор прикоснулся к затейливой росписи внизу: «Отец Антонио Агреер».

У него за спиной послышался голос Сейхан:

— Значит, после ухода Марко Поло священника заразили болезнью, однако он не умер, а остался в живых. Как и эта женщина.

— Быть может, светящиеся язычники, предложившие исцеление отряду Марко, каким-то образом определили, что отец Агреер останется жив. И именно поэтому выбрали его. Но обрати внимание на дату. Тысяча двести девяносто шестой год. Священник прожил здесь три года. Тот самый временной интервал, которым, по словам Сьюзен, отделены друг от друга вспышки заболевания. — Вигор оглянулся назад. — Она права.

Сейхан махнула рукой:

— Под росписью написано еще что-то. Вигор кивнул:

— Цитата из Библии, Евангелие от Матфея, глава двадцать восьмая, описывающая воскресение Иисуса из гроба. — Вигор прочитал цитату вслух: — «И вот, сделалось великое землетрясение; ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем».

— Ну да, много от этого толку. Однако это было именно так.

Вигор посмотрел на распятие, высеченное на бронзовом медальоне над дверью. Мысленно прочтя молитву, он осенил себя крестным знамением.

Не успел он закончить, как у него под ногами задрожала земля. Где-то позади с грохотом обвалилась часть скалы; казалось, вся пещера начинает рушиться.

Схватив фонарик, Сейхан бросилась назад выяснять, в чем дело.

— Ждите меня здесь!

На прелата опустился леденящий мрак. Хотя он больше не видел высеченных на камне слов, они яркими буквами горели у него в сознании.

«И вот, сделалось великое землетрясение…»

11 часов 52 минуты

Услышав гулкий грохот, от которого содрогнулась вся пещера, Грей опустился на колени, прикрывая своим телом Лизу. Ковальски склонился над ней с другой стороны. Сталактит, оторвавшись от свода, свалился в воды озера. От того места, где он был, по толще известняка побежали во все стороны расходящиеся глубокие трещины.

Сьюзен присела на корточки на каменном языке, уходящем в светящееся озеро. Повсюду вокруг вода дрожала, вибрировала, набегая на берег и откатываясь назад. Над ней поднимался едкий, удушливый дым. Наполненный иудиным штаммом.

Наверху гремели новые взрывы, пушечными ядрами колотя по сводам пещеры.