Белый огонь Гриндер Александра

Глава 61

Омерзительный запах гниения усилился, когда Тед принялся размахивать горящей палкой. Язычки огня, лизавшие конец палки, сникли, часть дерева обуглилась, и Тед снова сунул палку в огонь.

– Любовь – это огонь жизни, она либо сжигает, либо очищает, – продекламировал он, медленно поводя палкой в пламени печи, словно поджаривал там пастилу. После его неистовых и страстных тирад в этой спокойной размеренности, с какой он двигался, было что-то жуткое. – Подготовимся к очищению.

Он вытащил палку из огня и снова принялся водить ею перед лицом Кори, делая теперь удивительно деликатные движения, осторожные, пробные, но в то же время так близко от ее лица, что, хотя она и отвернулась, он подпалил ей волосы.

Кори попыталась обуздать разгулявшуюся панику. Она должна убедить его, отговорить от этого. Во рту у нее пересохло, и было трудно произносить слова в этом тумане боли и страха.

– Тед, ты мне нравился. Я хочу сказать, ты мне нравишься. Правда. – Она сделал глотательное движение. – Слушай, отпусти меня, и я забуду обо всем этом. Мы уйдем вместе. Выпьем пива. Как прежде.

– Да. Конечно. Теперь ты будешь говорить что угодно. – Тед издал безумный тихий смешок.

Она потащила на себя наручник, но он крепко держал ее запястье и был надежно пристегнут к трубе.

– У тебя не будет никаких проблем. Я никому ничего не скажу. Мы забудем обо всем.

Тед не ответил. Он убрал горящую палку от ее лица и внимательно осмотрел, как осматривают инструмент, перед тем как воспользоваться им.

– Нам было хорошо вместе, Тед, и еще будет. Не делай этого. Я не похожа на тех, о ком ты говорил. Я бедная студентка, мне приходится мыть посуду в отеле «Себастиан», чтобы платить за номер! – Она всхлипнула, но сдержала себя. – Пожалуйста, не трогай меня.

– Тебе нужно успокоиться, Кори, и принять свою судьбу. Это будет огонь – очищающий огонь. Он очистит тебя от грехов. Ты должна быть мне благодарна, Кори. Я даю тебе шанс загладить твою вину. Ты будешь страдать, и мне жаль, что ты будешь страдать. Но это к лучшему.

От ужаса происходящего, от уверенности, что Тед сделает задуманное, слова застряли у нее в горле.

Он сделал шаг назад, огляделся.

– Мальчишкой я играл в этих туннелях. – Он заговорил другим голосом, печальным, словно собирался совершить нечто неприятное, хотя и необходимое. – Я знал каждый дюйм шахтных сооружений. Я знаю все это как свои пять пальцев. Здесь мое детство – вот прямо здесь. Здесь это началось, и здесь закончится. Та дверь, из которой ты вышла, – знаешь, это был вход на мою площадку для игр. Эти шахты – они были волшебной площадкой.

В его голосе слышалась тоска по прошлому, и у Кори на миг возникла надежда. Но вдруг с ужасающей быстротой его спокойные манеры переменились на противоположные.

– И посмотри, что они сделали! – Его голос сорвался на крик. – Посмотри! Когда-то это был милый городок. Дружелюбный. Все знали друг друга. А теперь он стал долбаной ловушкой для миллиардеров… миллиардеров и всех их прихвостней, лизоблюдов, лакеев. Людей вроде тебя! Тебя!..

Голос его эхом отдавался в мрачном пространстве, на время заглушая звук снежной бури, ветра, скрипящих бревен.

Кори с ужасающей ясностью поняла, что никакие ее слова не повлияют на него.

Приступ ярости неожиданно сменился спокойствием. Тед внезапно замолчал. В одном его глазу набухла слеза и через несколько мгновений неторопливо скатилась по щеке. Он взял со стола пистолет и сунул его за ремень. Не глядя на Кори, резко повернулся на каблуках и пошел прочь, теряясь из виду в темном пространстве за паровым насосом. Кори видела только огонек на конце палки, плывущий и подпрыгивающий в темноте, – он медленно уменьшался, а потом и вовсе исчез.

Она ждала. Все погрузилось в тишину. Неужели он ушел? Кори не могла в это поверить. К ней снова вернулась надежда. Куда он ушел? Она огляделась, напрягая зрение, чтобы рассмотреть, что там в темноте. Ничего.

Но нет… такого просто не может быть. На самом деле он никуда не ушел. Должен быть где-то здесь.

И тут она ощутил слабый запах дыма. От печки? Нет. Кори напряглась, вглядываясь в темноту вокруг себя. Она забыла о боли в руке, лодыжке, ребрах. Дыма стало больше. И вдруг резко – гораздо больше. Теперь она увидела красноватое мерцание у дальнего конца парового насоса.

– Тед!

В черноте внезапно подпрыгнул язык пламени, потом еще один, они лизали дальнюю стену и быстро распространялись.

Тед поджег старое здание.

Кори закричала, снова попыталась сорвать наручник. Пламя рванулось вверх с ужасающей быстротой, порождая колышущиеся облака едкого дыма. Интенсивность рева возрастала и наконец достигла такого уровня, что казалось, будто вибрирует сам воздух. Кори почувствовала на лице горячую волну.

Все это происходило в считаные секунды.

– Нет! Нет! – закричала Кори.

И тут между своими безумными криками она увидела высокую фигуру Теда в дверном проеме, ведущем в грязное помещение, из которого она вышла. Это была открытая дверь в шахту Салли Гудин, в водоотливной туннель, уходящий в темноту. Тед стоял абсолютно спокойно, смотрел на огонь, ждал. И по мере того как огонь становился ярче и сильнее, ей все лучше становилось видно выражение его лица – выражение чистого, абсолютного восторга.

Кори на мгновение зажмурила глаза и взмолилась – она молилась впервые в жизни – о быстрой и безболезненной смерти.

А потом языки пламени принялись лизать все вокруг, они поглощали деревянное здание со всех сторон и несли с собой нестерпимый жар. Тед развернулся и исчез в чреве горы.

Пламя бушевало вокруг Кори с такой яростью, что она не слышала даже собственных криков.

Глава 62

В три часа дня Майк Клостер вывел из ангара свой ратрак со специальным ножом для очистки снегоходных трасс, чтобы подготовить его к предстоящей ночи. За последние сорок восемь часов выпало двадцать дюймов снега. А ожидалось еще как минимум восемь. Ночь ему предстояла нелегкая и долгая, да еще к тому же в канун Рождества.

Он включил отопление в кабине и оставил машину прогреваться, а сам подкатил прицепной плуг и стал прикручивать его к хвостовику. Наклонившись над прицепом, он ощутил у себя за спиной чье-то присутствие. Он выпрямился, повернулся и увидел приближающуюся к нему странную фигуру в черном пальто, мягкой фетровой шляпе и тяжелых ботинках – ну чистый клоун!

Клостер хотел было отпустить какое-нибудь саркастическое замечание, но тут его взгляд упал на лицо человека. Оно было бесстрастным и бледным, а глаза напоминали льдинки, и слова застряли в горле у Клостера.

– Гм… это служебная зона… – начал он.

Но человек уже достал из кармана пальто потертый бумажник крокодиловой кожи, который раскрылся в его руках, и Клостер увидел золотой значок.

– Агент Пендергаст. ФБР.

Клостер уставился на значок. ФБР? Это взаправду? Но прежде чем он успел сказать что-либо, человек продолжил:

– Простите, как вас зовут?

– Клостер. Майк Клостер.

– Мистер Клостер, немедленно отвинтите прицеп и садитесь в кабину. Вы повезете меня в горы.

– Понимаете, я ведь сначала должен получить разрешение от начальства…

– Вы будете делать то, что я вам говорю, или вам будет предъявлено обвинение в противодействии федеральной власти.

Тон его был непререкаемым и настолько убедительным, что Майк Клостер решил подчиниться:

– Да, сэр.

Он отвинтил прицепной плуг и забрался в кабину. Человек сел на пассажирское сиденье, движения его, несмотря на громоздкое пальто, были на удивление ловкими.

– И куда мы едем?

– К шахте «Рождество».

– Это где же?

– Над горным комплексом в Чаше Контрабандиста, где стоит Ирландский паровой насос.

– Ясно. Я знаю, где это.

– Тогда прошу вас, поехали. Побыстрее.

Клостер включил передачу, поднял передний нож и двинулся вверх по склону. Он хотел было связаться по рации со своим боссом и сказать ему, что происходит, но потом решил не делать этого. Босс был таким занудой – наверняка устроит шум. В конечном счете его пассажир был из ФБР, а разве можно придумать объяснение лучше этого?

Они поднимались все выше, и Клостера стало одолевать любопытство.

– А не скажете, что случилось? – дружелюбно спросил он.

Бледнолицый человек не ответил, будто и не слышал.

Ратрак был оборудован превосходной стереосистемой, к которой Клостер подсоединил свой айпод. Он протянул руку, собираясь включить музыку.

– Не надо, – сказал человек.

Клостер отдернул руку, словно его укусили.

– Пожалуйста, езжайте быстрее.

– Нам не разрешается превышать три тысячи оборотов в минуту…

– Если вы сделаете то, о чем я прошу, я отблагодарю вас.

– Да, сэр.

Клостер прибавил газу, и ратрак стал подниматься в гору чуть быстрее. Снег пошел снова, а вместе со снегом задул и ветер. Снежинки были маленькие, наподобие пулек от пневматического пистолета – опыт у Клостера был богатый, каких только снежинок он не навидался, – и они шумно молотили по лобовому стеклу. Клостер включил дворники и перевел свет фар на полную. Лучи прорезали серую мглу, сквозь них пролетали снежные пульки. В половине четвертого уже начинало темнеть.

– Долго еще? – спросил человек из ФБР.

– Минут пятнадцать-двадцать до зданий в чаше. Не думаю, что ратрак сможет подняться выше: над чашей склоны слишком крутые. Да и опасность лавин велика. При таком снеге на Рождество тут наверняка устроят сход лавин, уж можете мне поверить.

Он понял, что заговорился, – почему-то он нервничал в присутствии этого человека, – но агент ФБР вообще никак не показал, что слышит его.

На вершине лыжного склона Клостер свернул на служебную дорогу, которая вела на вершину хребта, где соединялась с сетью снегоходных трасс. Выехав на трассу, он с удивлением увидел свежие следы, оставленные снегоходом. Кто бы это ни был, он крутой парень – отправился в горы в такую погоду. Клостер продолжал вести ратрак, спрашивая себя, какого черта его пассажиру нужно в горах.

И тут над темными елями он увидел что-то. Сияние над горой. Он инстинктивно сбросил газ, глядя туда.

Агент ФБР тоже увидел сияние.

– Что это? – резко спросил он.

– Не знаю. – Клостер прищурился. За деревьями и выше их он видел верхний край Чаши Контрабандиста. Крутые склоны и пики купались в мерцающем желтом свете. – Похоже, пожар.

Бледный человек подался вперед, упершись в торпеду, его глаза, яркие и пронзительные, обескураживали Клостера.

– Где?

– Черт, я бы сказал, что это старый шахтный комплекс.

На их глазах сияние набирало силу, и теперь Клостер увидел темный дым, устремляющийся вверх, в снежную крупу.

– Быстрее. Газу!

– Да, конечно.

Клостер погнал свой ратрак по-настоящему, на предельной скорости. Всего двадцать миль в час, но для гусеничной машины довольно быстро.

– Скорее!

– Извините, это предел.

Уже на последнем повороте перед верхней границей леса он понял, что пожар в чаше бушует сильный. Да что там сильный – огромный. Языки пламени взлетали на сотню футов, а с ними столбы искр и черного дыма, густого, как при извержении вулкана. Наверняка горело здание Ирландского парового насоса – только оно могло породить подобный огненный ад. И при этом пожар явно не был делом случая: естественный пожар не распространяется так быстро и неистово. Клостеру пришло в голову, что это дело рук поджигателя, и ему стало не по себе, а тут еще эта странная напряженность пассажира… Он продолжал изо всех сил давить на педаль.

Промелькнули последние корявые деревья, и ратрак оказался на голом склоне. Снег здесь был не такой глубокий – его сдувал сильный ветер, и Клостеру удалось увеличить скорость еще на несколько миль. Господи Исусе, тут был настоящий огненный смерч, грибообразные облака дыма и языки пламени устремлялись в небо, и ему показалось, что за шумом дизеля он слышит рев огня.

Они вышли на последнюю часть склона и устремились к краю чаши. Снежный покров снова стал глубже, и ратрак потащился вперед, перемалывая снег. Наконец они вышли на кромку, и Клостер инстинктивно остановился. Горело и в самом деле здание Ирландского парового насоса, и горело так быстро, так неистово, что от него уже остался лишь каркас из бревен, которые на их глазах обрушились со страшным грохотом, выбросив вверх громадный сноп искр. Теперь паровой насос стоял сам по себе, оголенный, краска на нем отслаивалась и дымилась. Пожар начал стихать так же быстро, как и разгорелся: когда здание обрушилось, огромное количество снега свалилось с крыши на горящие остатки сооружения, и вверх устремились струи пара.

Клостер смотрел, ошарашенный этой безумной картиной разрушения, – уничтожение старого здания произошло так неожиданно.

– Подъезжайте поближе, – приказал человек.

Клостер тронул ратрак. Деревянное здание было уничтожено с поразительной скоростью, и масса снега с обрушившейся крыши вкупе с продолжающейся пургой гасили остатки огня. Ни одно из других зданий не пострадало – засыпанные снегом крыши защищали их от неистового дождя искр, которые падали вокруг, словно остатки бесконечного фейерверка.

Клостер остановил ратрак среди старых горняцких сооружений.

– Дальше, пожалуй, ехать не стоит, – сказал он.

Он ждал возражений, но вместо этого бледнолицый человек просто открыл дверь и вышел. Клостер с удивлением, а потом с ужасом смотрел, как человек идет к дымящимся руинам, по которым еще гуляют язычки пламени, как медленно подбирается к ним – ближе, еще ближе, слишком близко.

Пендергаст всматривался в этот ад. Воздух вокруг него кишел падающими искрами вперемешку со снежинками, которые усеивали его пальто и шляпу, шипя при соприкосновении. Насос и все его трубы остались целыми, но само здание было полностью уничтожено. Из сотен маленьких очагов горения вырывались струйки дыма и пара; повсюду, шипя и дымясь, лежали бревна, на которых плясали язычки огня. В воздухе стоял едкий запах, к которому примешивалось что-то еще – запах паленых волос и горелого мяса. Теперь Пендергаст слышал только шипение пара, пощелкивание и потрескивание остатков горящего дерева и завывание ветра в руинах. Он обошел пожарище по периметру. Умирающие огни давали достаточно света, чтобы все разглядеть.

В какой-то момент Пендергаст резко остановился.

Он замотал шарфом рот от едкого дыма и очень медленно прошел глубже в зону огня. Пробравшись между множеством труб и клапанов по цементному полу, усеянному гвоздями и осколками стекла, он подошел к тому, что привлекло его внимание. Это было похоже на длинное черное бревно, и оно тоже шипело и дымилось. Подойдя вплотную, Пендергаст убедился, что это останки человеческого тела, пристегнутого наручником к трубе. Хотя рука прогорела насквозь в локте и тело упало на пол, обугленная кисть осталась в наручнике, пальцы скрутились, как ножки мертвого паука, а в том месте, где должно было быть запястье, остались только черные кости.

Пендергаст опустился на колени. Это движение было непроизвольным, словно силы внезапно оставили его. Он наклонил голову вперед и судорожно сжал руки. Из его рта вырвался звук – низкий, едва слышный, но определенно это был звук горя, которое невозможно выразить словами.

Глава 63

Пендергаст не задержался надолго у обугленного тела. Он поднялся, обводя холодным взглядом дымящиеся руины. Несколько мгновений он оставался неподвижен, как статуя, только его светлые глаза обшаривали место, останавливаясь иногда, чтобы в памяти запечатлелась какая-то невидимая деталь.

Прошла минута, и его взгляд вернулся к человеческим останкам. Пендергаст вытащил из кармана пальто модифицированный кольт 1911 «лес баер», извлек магазин из рукояти, проверил его, вставил обратно и дослал патрон в патронник. Пистолет остался в его правой руке.

После этого он пошел вперед, а в другой его руке появился фонарик. Жар растопил вблизи немало снега, и рядом с пожарищем стояли лужи и даже обнажилась пожухлая трава, которую теперь быстро заносило снегом. Пендергаст обошел руины по кругу, вглядываясь в них сквозь падающий снег, заходя на бесчисленные груды обугленных и дымящихся останков. Опускалась темнота, и слой снега на плечах и шляпе агента становился все толще, делая его похожим на призрака.

В дальней стороне руин, где начинал подниматься крутой склон чаши, специальный агент остановился, чтобы рассмотреть обожженную деревянную дверь, закрывавшую, видимо, вход в туннель. Через секунду он опустился на колени и осмотрел ручку, землю вокруг, а потом саму дверь. Взялся за ручку и попытался открыть дверь, но она оказалась заперта изнутри, видимо на висячий замок.

Пендергаст поднялся и внезапно резким движением мощно ударил ногой по двери, потом ухватил обломавшиеся доски и одной силой рук вырвал их из полотна двери и отбросил в сторону. Вспышка движения прекратилась так же резко, как и началась. Он опустился на колени, посветил фонариком внутрь. Луч высветил пустой водоотводной туннель, уходящий в чрево горы.

Он направил луч фонарика на пол туннеля и увидел в слое пыли свежие царапины и путаные следы, идущие как ко входу, так и к выходу. Секундная остановка – и он снова пришел в движение, побежал вдоль трубы неслышно, как кот. Его пальто раздувалось парусом за спиной, кольт в руке слабо посверкивал в сумеречном свете.

Труба закончилась мелким ручейком, у которого кончались все следы. Продолжая двигаться вперед, Пендергаст добрался до пересечения туннелей и продолжил движение прямо. Снова пересечение, и он, пытаясь думать, как тот, кого он преследует, свернул направо, где туннель внезапно начал подниматься вверх, на другой уровень.

Еще с четверть мили туннель шел вглубь горы и наконец врезался в то, что раньше было сложным минеральным пластом шириной футов в десять. Здесь туннель разделялся на множество стволов, щелей и выемок – пространств, которые остались после того, как сто с лишним лет назад были выбраны все жилы и карманы сложного рудного тела, покоившегося когда-то в сердце горы.

Пендергаст остановился. Он понимал, что его добыча предвидела преследование, а потому привела преследователя в это самое место с лабиринтом стволов, где преследуемый, явно прекрасно знающий эти подземные выработки, будет иметь превосходство. Пендергаст чувствовал, что его присутствие, скорее всего, уже обнаружено. Благоразумнее было бы отступить и вернуться с подкреплением.

Но такой маневр не устраивал его. Категорически. Его добыча может воспользоваться этой заминкой и сбежать. И потом, это лишило бы Пендергаста возможности сделать то, что было ему так необходимо, – он даже чувствовал во рту привкус желчи.

Он погасил фонарик. Его сверхъестественно острый слух уловил множество звуков: журчание воды, слабое движение воздуха, потрескивание оседающей породы и деревянных крепей.

Но ни света, ни звуков, ни запахов, выдающих присутствие добычи. Однако он чувствовал, он знал: его добыча – Тед Роман – где-то рядом и знает, что преследователь близко.

Пендергаст снова включил свет и осмотрел все вокруг. Большая часть скальной породы здесь была непрочной, с трещинами и бороздами, и для упрочнения были поставлены дополнительные крепи. Он подошел к одной из них, вытащил из кармана нож и вонзил его в дерево. Клинок вошел в крепь, как в масло – по самую рукоять. Пендергаст вытащил нож и принялся полосовать им дерево, выковыривая большие пыльные куски.

Сухая гниль практически съела дерево. Обрушить кровлю будет не так уж трудно… правда, это может привести к непредсказуемым последствиям.

Он перестал двигаться, замер и прислушался. До него донесся слабый звук – где-то упал крохотный камушек. В гулких пространствах туннеля трудно было определить, откуда пришел этот звук. Пендергасту даже показалось, что это было сделано преднамеренно, что его поддразнивают. Он замер. Еще один звук падения камушка на пол. Теперь он был уверен: Тед Роман играет с ним.

Роковая ошибка.

Включив фонарик и действуя так, будто ничего не слышал и ни о чем не подозревает. Пендергаст выбрал туннель наобум и пошел по нему. Сделав несколько шагов, он остановился, чтобы снять с себя пальто, перчатки и шляпу – все это он засунул в выемку в прилегающем стволе. Здесь, в глубине шахты, было гораздо теплее, и пальто ограничивало свободу движений, которая была ему необходима для предстоящей работы.

Туннель петлял и поворачивал, уходил то вниз, то вверх, разделялся, а потом разделенные части соединялись снова. Множество малых туннелей, очистных выработок и стволов уходили в разные направления. Повсюду валялось старое оборудование, шкивы, короба, тросы, ведра, тележки и гниющие веревки – все это в разной стадии разложения. В нескольких местах вниз в темноту уходили вертикальные стволы. Пендергаст тщательно обследовал каждый из них, шаря фонариком по стенам и проверяя глубину бросанием камушков.

У одного из таких стволов он задержался дольше, чем у других. Камушек летел до дна целых две секунды; быстрый подсчет в уме показал, что глубина здесь достигает двадцати метров, то есть примерно шестидесяти футов. Пендергаст осмотрел стену ствола и увидел, что она достаточно неровная и крепкая, с выемками, пригодными для осуществления той идеи, которая возникла у него в голове.

Вернувшись немного назад по туннелю, он споткнулся и рухнул на пол, выпустив из руки фонарик, который с грохотом упал и погас. Выругавшись, Пендергаст зажег спичку и попытался обойти провал, но спичка погасла и обожгла его пальцы, и он бросил ее, выругавшись еще раз. Встал и попытался зажечь еще одну спичку. Она загорелась, и он сделал несколько шагов, но слишком быстрых, и эта спичка тоже погасла ровно на краю провала. Пендергаст опустился на пол, скинул вниз лежащий на краю камень и издал громкий крик. Вонзив сильные пальцы в трещину ниже верхней кромки ствола, он перекинул в ствол свое тело и повис над темной бездной, невидимый из туннеля. Когда сброшенный им камень ударился о дно ствола далеко внизу, Пендергаст резко оборвал крик.

Тишина. Пошарив ногами, он нашел опору для пальцев и согнул ноги в коленях, получив таким образом необходимый рычаг. И стал ждать, цепляясь за камень и внимательно прислушиваясь.

Вскоре в туннеле послышались осторожные шаги Романа. Луч фонарика скользнул по верхнему краю ствола, звук шагов затих. Потом Пендергаст услышал, как Роман стал продвигаться к стволу. Мышцы специального агента напряглись – человек наверху был совсем рядом. Мгновение спустя появилось лицо Романа с налитыми кровью, безумными глазами; в одной руке он держал фонарь, в другой – пистолет.

Развернувшись, словно змея, Пендергаст распрямился, ухватил Романа за запястье, дернул его на себя и потащил в ствол. С криком смятения и удивления Роман уронил пистолет и фонарь на каменный пол, обеими руками пытаясь отбиться и не дать утащить себя в бездонную дыру. Он был очень силен и быстр, на удивление быстр, а потому сумел скорректировать движение, уперся подошвами в пол и ударил Пендергаста по руке, испустив звериный рев. Но Пендергаст в мгновение ока выпрыгнул из ствола, и Роман попятился назад. Пендергаст выхватил собственный пистолет, но в туннеле теперь стояла темнота, и Роман нырнул вбок, ожидая выстрела. Пуля срикошетила от пола, не причинив ему вреда. Однако вспышка выстрела позволила Пендергасту увидеть противника, и он выстрелил еще раз, но в свете вспышки не увидел никого: Роман исчез.

Пендергаст залез в карман пиджака и вытащил запасной светодиодный фонарик. Скорее всего, Роман нырнул в узкую низкую выработку, которая круто уходила вниз от основного туннеля. Упав на колени, Пендергаст вполз в выработку и двинулся следом. Он слышал, как Роман с панической быстротой продирается по низкому проходу, тяжело дыша от страха. У него, видимо, тоже был запасной фонарь: Пендергаст заметил впереди в темени выработки дергающееся световое пятно.

Специальный агент неумолимо преследовал добычу. Но, как он ни старался, Роман оставался впереди. Молодой человек был на пике физической формы и имел преимущество в том, что знал эти туннели и их фантастическая сложность шла ему на руку. А Пендергаст всего лишь двигался вслепую на звук, на свет и – иногда – по следу.

Теперь Пендергаст оказался в системе больших туннелей, расщелин, вертикальных стволов, уходящих вверх и вниз. Он знал, что Роман потерял оружие и пребывает в панике. Пендергаст же сохранил оружие и способность мыслить рационально. Чтобы усилить страх Романа и не дать ему обрести спокойствие, Пендергаст время от времени делал выстрел в сторону убегающего, и пули свистели и щелкали, ударяясь о стены туннеля. Шансы на то, что он попадет в Романа, были невелики, но у него и не было таких намерений: оглушающий грохот выстрела и пугающий рикошет пуль оказывали нужный психологический эффект.

У Романа, видимо, имелся какой-то план, и поскольку воздух в туннеле становился все холоднее и свежее, стало ясно, что он направляется к выходу. В снежную бурю… где у него будет дополнительное преимущество над Пендергастом, который оставил свою одежду в туннеле. Тед Роман, видимо, был на грани безумия от страха, но сохранял способность стратегического мышления.

Несколько минут спустя подозрения Пендергаста подтвердились: он завернул за угол и увидел впереди ржавую стальную стену с дверью, раскачивающейся на ветру. Туннель здесь был полон звуков бушующей бури. Подбежав к двери, Пендергаст пошарил лучом фонарика в темноте. Все было черным-черно, на горы опустилась ночь. В свете фонаря едва виднелся вход в шахту, сломанные мостки и уходящий вниз под углом в пятьдесят градусов склон чаши. Луч не проникал далеко, но все же Пендергаст заметил в глубоком снегу следы Романа – он двигался куда-то в пургу. Дальше внизу сквозь мглу виднелось скопление мерцающих красных точек – пожарище, а неподалеку от него – огни ратрака.

Пендергаст выключил фонарик. И сразу увидел в стороне, ярдах в ста, слабый прыгающий пучок света от фонаря Романа. Безумец двигался медленно, и Пендергаст поднял пистолет. Выстрел обещал быть исключительно трудным с учетом сильного ветра и дополнительных сложностей из-за высоты. Тем не менее Пендергаст тщательно прицелился в сторону прыгающего луча, взяв в расчет ветер и высоту. Очень медленно он нажал на спусковой крючок. Руку отбросило назад силой отдачи, звук выстрела разнесся по чаше и вернулся назад с нескольких направлений раскатистым эхом.

Промах.

Роман ускорил движение, устремляясь вниз по склону и уходя из-под прицела. Без зимней одежды Пендергаст не имел ни малейшего шанса догнать его.

Не обращая внимания на снег, обжигающий лицо, и злобный ветер, пробирающий до костей, Пендергаст прицелился еще раз, выстрелил и снова промахнулся. Вероятность попадания с каждой секундой приближалась к нулю. Он стал целиться в третий раз, и тут раздался приглушенный гром, а за ним низкий грохот.

Тяжелая снежная поверхность над Пендергастом и впереди него начала раскалываться на большие плиты, которые отделились от поверхности горы и поползли вниз – поначалу медленно, а потом все быстрее и быстрее, разрушаясь и образуя адское месиво. Это была лавина, спровоцированная его выстрелами и резкими движениями самого Романа. С нарастающим грохотом бурлящий снеговой фронт пролетел мимо входа в шахту. Воздух внезапно стал непроницаемым, наполнился взмученным неистовым снегом, и этот шквал, проносясь мимо Пендергаста, отбросил его назад.

Не прошло и тридцати секунд, как рев утих. Сход был небольшой. Склон перед Пендергастом освободился от глубокого снега, остаточные, слабые струйки которого все еще бежали вниз. Не осталось никаких звуков, кроме воя ветра.

Пендергаст посмотрел вниз, туда, где недавно мелькал фонарь Романа. Теперь там не было ничего, кроме глубокой массы перемешанного снега. Никаких признаков движения. Никакого зова на помощь.

Несколько мгновений Пендергаст просто смотрел в темноту. На короткий миг – пока безумная ярость, завладевшая им, пульсировала в венах – он мрачно подумал, что справедливость восторжествовала. Но его гнев быстро отступал. Эта лавина прочистила ему мозги. Он помедлил, чтобы обдумать то, что подсознательно он уже понимал, пока вид обугленного тела Кори не вытеснил всякую логику из его головы: Тед Роман – такая же жертва, как и сама Кори. Истинное зло находится в другом месте.

Издав приглушенный крик, он выпрыгнул в снег и стал пробираться по склону, скользя и барахтаясь там, где сошедший снег образовал наносы. Ему потребовалось несколько минут, чтобы добраться до нужного места, и к этому времени его трясло от холода.

– Роман! – прокричал он. – Тед Роман!

Никакого ответа.

Пендергаст приложил ухо к снегу, прислушался. До него донесся еле слышный, приглушенный ужасающий звук, похожий на мычание коровы: «Му-у-у-у-у-у, му-у-у-у-у, му-у-у-у, му-у-у-у».

Его источник вроде бы находился на краю снежной каши. Переместившись туда, Пендергаст, не помня себя от холода, принялся раскапывать снег голыми руками. Но снег стал плотным под напором лавины, и руки для такой задачи не годились. Холод пронизывал Пендергаста до костей, он ослабел, руки онемели и стали совсем бесполезными.

Где же Роман? Он снова прислушался, приложив ухо к плотно спрессованному снегу и пытаясь согреть руки.

«Му-у-у… му-у-у…»

Звук быстро слабел. Человек задыхался.

Пендергаст снова начал копать, потом остановился и прислушался. Ничего. Краем глаза он увидел, как вверх по склону поднимается свет, но все равно продолжал копать. Еще несколько секунд – и пара сильных рук обхватила его за плечи и мягко отодвинула в сторону. Это был Клостер, водитель ратрака, в руках у него были лопата и длинный стержень.

– Эй, послушайте, – сказал он. – Перестаньте. Вы так себя убьете.

– Там человек, – выдохнул Пендергаст. – Его погребла лавина.

– Я видел. Идите в ратрак, а то замерзнете. Вы тут ничего не сделаете. Я сам разберусь.

Клостер принялся прощупывать снежную массу стержнем, действуя быстро и умело. Ему приходилось делать это и прежде. Пендергаст остался стоять рядом, наблюдая и дрожа от холода. Еще несколько секунд – и Клостер стал прощупывать осторожнее в той части, где снег был спрессован сильнее. А потом взялся за лопату. Он работал энергично и эффективно, и через несколько минут появилась часть тела Романа. Еще несколько минут очень быстрой работы – и показалось лицо.

Пендергаст подошел, когда луч фонарика Клостера осветил тело. Вокруг головы снег был пропитан кровью, череп частично вдавлен, рот открыт словно в крике, но полностью забит снегом, безумные глаза широко раскрыты.

– Он мертв, – сказал Клостер. Он подхватил Пендергаста за плечо. – Слушайте, вы должны сесть в кабину, чтобы согреться. Иначе вы отправитесь вслед за ним.

Пендергаст молча кивнул и позволил Клостеру помочь ему пробраться через глубокий снег в теплую кабину машины.

Глава 64

В полумиле от этого места, на нижнем восточном склоне чаши, открылась металлическая дверь на входе в туннель шахты. Мгновение спустя из нее появилась неуверенно двигающаяся фигура, она подволакивала одну ногу, опиралась на палку и сильно кашляла. Фигура помедлила у входа в шахту, прижалась к крепи и согнулась пополам в новом приступе кашля. Затем соскользнула на землю, не в силах стоять на ногах, и села на снег, прижимаясь спиной к крепи.

Как он и предполагал, это была она. Он знал, что она рано или поздно появится – и какую идеальную цель она теперь собой представляла! Она не двигалась, и у него была целая вечность, чтобы подготовиться к выстрелу.

Снайпер, сидевший на корточках в дверях старого горняцкого сарая, скинул с плеча свой «Винчестер-94», отвел затвор, чтобы вставить патрон в патронник, потом прижал приклад к плечу и взглянул в окуляр оптического прицела. Хотя было уже темно, света в небе хватало, чтобы навести перекрестье прицела на ее темную, ссутулившуюся фигуру. Девчонка находилась в жутковатом состоянии: волосы опалены, лицо и одежда почернели от дыма. Он был уверен, что по меньшей мере один из его предыдущих выстрелов достиг цели. И, преследуя ее по туннелям, видел следы крови. Он не знал, куда попала пуля, но пуля «дум-дум» калибра 0.30–30 не игрушка, куда бы она ни попала.

Снайпер не знал, что привело ее сюда, зачем в горы примчался ратрак и почему сгорело здание парового насоса. Ему и не нужно было это знать. Его не интересовало, в какое там дерьмо вляпалась его мишень. Монтебелло дал ему это задание и хорошо заплатил. Даже очень хорошо. Он получил простые инструкции: напугать девчонку по имени Кори Свенсон так, чтобы она убралась из города. Если не уберется – убить. Больше архитектор ничего ему не сказал, да он и не хотел ничего знать.

Выстрел в лобовое стекло машины не помог. Обезглавливание собачонки тоже не сработало; впрочем, он вспоминал это дело не без тщеславия. Как здорово он придумал – засунуть записку в пасть мертвого пса! Но к его разочарованию и удивлению, это тоже не заставило ее уехать. Эта сучка оказалась слишком упорной. И куда теперь девалось ее упорство? Сидит, прислонившись к крепи, еле живая.

Момент настал. Он преследовал ее почти непрерывно вот уже тридцать шесть часов, выжидал удобного случая. Будучи опытным охотником, он знал цену терпению. Ни в городе, ни в отеле у него не было подходящей возможности для выстрела. Но когда она отправилась в «Высоты», угнала снегоход и поперлась в горы – бог знает по каким уж там своим безумным делам, – он понял, что добыча сама идет ему в руки. Он взял другой снегоход и поехал за ней. Да, она оказалась бесконечно изобретательной – эта подстава с гремучими змеями серьезно помешала ему. Но он нашел другой выход из шахты и, когда увидел, что ее снегоход остается на прежнем месте, решил не уходить далеко. Нашел место чуть ниже на горе, в темноте горняцкого сарая, откуда открывался превосходный вид на большинство старых штолен и входов в туннели на склоне чаши. Если она все еще в горе, рассуждал он, то должна будет появиться откуда-нибудь. А может даже, из шахты «Рождество», у входа в которую оставила свой снегоход. И в любом случае она должна будет проехать мимо него, спускаясь с горы.

И вот она появилась. Место удобное, вдали от той суеты, что происходила вокруг сгоревшего здания Ирландского парового насоса, и от припаркованного внизу ратрака. Кто-то стрелял, и, похоже, именно это спровоцировало сход лавины. Из своего укрытия он через оптический прицел видел, как там бешено раскапывали снег, как нашли тело. Там случилась какая-то заваруха. Наверно, это связано с наркотиками, решил он. Но к нему это не имело отношения, и чем скорее он прикончит объект и уберется отсюда, тем лучше для его задницы.

Он задержал дыхание, положил палец на спусковой крючок и прицелился в обессилевшую девчонку. Перекрестье прицела замерло на месте, палец изготовился. Все, время пришло. Он прикончит ее, сядет на снегоход, спрятанный за сараем, и поедет забирать остаток обещанного. Один выстрел, один труп…

Неожиданно кто-то сзади резко выбил винтовку из его рук, и пуля ушла в снег.

– Какого…

Снайпер схватил винтовку, попытался подняться, но что-то холодное и жесткое прижалось к его виску. Ствол пистолета.

– Шевельни пальцем, сволочь, и твои мозги останутся в снегу.

Женский голос, властный и не терпящий возражений.

Он увидел руку, которая ухватила винтовку за ствол.

– Отпусти.

Он отпустил винтовку, и женщина зашвырнула ее в глубокий снег.

– Все оружие, какое есть, на снег. Быстро!

Он помедлил. У него были нож и пистолет, и если он вынудит ее обыскать его, то появится шанс…

Удар по голове сбоку был так силен, что снайпер упал. Несколько секунд он пролежал на дощатом полу сарая, перед глазами все плыло, и он никак не мог понять, какого черта лежит здесь и что за женщина стоит над ним. Потом она склонилась над ним, грубо его обыскала, вытащила нож и пистолет и тоже забросила их подальше в снег. И тут память стала возвращаться к нему.

– Ты… ты что еще за сука? – спросил он.

Ответ он получил вместе с ударом рукоятью пистолета по лицу – из порванной от удара губы потекла кровь, а во рту он почувствовал крошево выбитых зубов.

– Меня зовут, – твердым голосом сказала она, – капитан Стейси Боудри, ВВС США, и я – худшее, что случилось с тобой за всю твою говенную жизнь.

Глава 65

Кори Свенсон увидела, как из снежной круговерти появилась высокая красивая фигура Стейси Боудри, ведущей человека со связанными руками и низко опущенной косматой головой. Смутная мысль посетила ее: наверно, она видит все это во сне. Конечно, это сон. Откуда тут взяться Стейси?

Стейси остановилась перед ней, и Кори сумела произнести:

– Ты мне снишься.

Стейси в ужасе посмотрела на нее:

– Господи, что с тобой случилось?

Кори попыталась вспомнить, что с ней случилось, но ей никак не удавалось сосредоточиться. Чем больше она напрягала мозги, тем нереальнее казалось все произошедшее.

– Ты настоящая?

– Можешь не сомневаться! – Стейси наклонилась над ней, внимательно осмотрела сочувственным взглядом. – Почему у тебя наручники на запястье? Господи, и волосы обгорели. Ты что, была на этом пожаре?

Кори с трудом подыскала слова:

– Какой-то человек… пытался меня убить в этих туннелях… но гремучие змеи…

– Да. Вот он.

Стейси швырнула снайпера лицом в снег перед Кори и поставила ногу в ботинке ему на шею. Кори увидела пистолет в руке Стейси. Она попыталась разглядеть человека на снегу, но у нее все плыло перед глазами.

– Его наняли, чтобы убить тебя, – объяснила Стейси. – Я поймала его, когда он уже собирался выстрелить. Он не назвался, поэтому я называю его Мешок Говна.

– Как? Но как?… – В голове у Кори все смешалось.

– Слушай, нам нужно доставить тебя в больницу, а Мешок Говна – в полицию. Тут внизу в полумиле отсюда – ратрак около сгоревшего здания парового насоса.

«Здание парового насоса».

– Сжечь… Он пытался сжечь меня живьем.

– Кто? Вот этот Мешок Говна?

– Нет… Тед. У меня были отмычки… я открыла наручник… в последний момент…

– Что-то ты такое несешь, – сказала Стейси. – Дай-ка я помогу тебе подняться. Ты можешь идти?

– Лодыжка сломана. Пальца на руке нет…

– Черт. Давай я тебя осмотрю.

Кори почувствовала, как Стейси ощупывает ее, мягко касается щиколотки, задает вопросы, трогает поврежденные места. Она почувствовала радость утешения. Через несколько минут она увидела перед собой лицо Стейси, очень близко.

– Значит, так: у тебя несколько ожогов второй степени. Ты права, лодыжка у тебя сломана, и мизинца нет. Все это не очень хорошо, но, к счастью, больше никаких повреждений. Слава богу, на тебе была зимняя одежда, иначе бы ты обгорела куда сильнее.

Кори кивнула. Она не понимала, что говорит Стейси. Но Стейси ли это или просто сон?