Чужак. Ученик Дравин Игорь
— Отец Нир, на Севере я привык дышать легко, там все проще и понятнее, чем в других местах, заполненных лицемерами и подлецами, ищущими во всем свою выгоду. Там такие люди долго не задерживаются, а если попытаются, то с ними всегда может произойти несчастный случай.
Молчание.
— Как я завидую главе гильдии, — наконец мечтательно произнес человек в мантии. — Если какая-то мразь станет ему сильно досаждать, достаточно пары слов — и в погани появится очередной зомби. Впрочем, продолжайте, отец Эстор.
— Так вот, Матвей взял его под свою опеку, объявил своим родственником. Я думаю, кроме интереса гильдии, здесь присутствует еще и личный интерес, какой — я не знаю и не стремлюсь узнать любой ценой. Первые же события, произошедшие вокруг чужака, не находящегося под опекой церкви, при детальном анализе, скорее всего, подтвердят правильность, хотя бы частичную, теории отторжения Арландом чужих существ.
— Даже так? — оживился мужчина в мантии.
— Да. С ним начали происходить события, которые с другими могут не случаться за всю их жизнь. За три дня он умудрился счастливо выкрутиться из довольно жестокой шутки охотниц, получить драка, избить группу высокородных, избежать казни, принять амулет ученика охотника. Чужак сумел расправиться с теми же высокородными на поединке, спуститься в погань и выжить. Умудрился убить там же известного вам темного магистра Рува с острова Бароса и спасти рейнджера и мага, которых слуги Падшего готовили к жертвоприношению.
В течение рассказа глаза представительного мужчины все больше округлялись.
— Подтвердят правильность? — вскочив, закричал он. — Да они вопят об этом! Рассказывай дальше, — потребовал он, начиная ходить по комнате из угла в угол.
— Дальше он был оправдан на суде, который по требованию посла Нарины организовал королевский инспектор. Там была пара скользких моментов, но он сам парень не промах, и друзья помогли. Каюсь, я тоже принял в этом участие — о причине расскажу чуть позже. После суда его друг рейнджер, спасенный им из погани, спровоцировал на поединок недовольных свитских посла. Убил одного из них и тяжело ранил другого. Охотники в этом не участвовали, получив прямое указание от Кара Вулкана. Иначе ни один наринец не покинул бы Белгора живым. Я хотел бы отметить: чем тяжелее была ситуация, тем больше чужак получал выгод, успешно преодолевая ее.
— Подробнее.
— Шутка охотниц, кстати, известных вам — три года назад ваш внучатый племянник жаловался на этих демониц, — заставила охотников обратить на него внимание.
— Это ты о тех, кто изображал из себя блудниц? — улыбаясь, сказал мужчина. — И как он справился?
— Он просто затащил их всех в постель одновременно, не давая им никуда отлучиться.
Громкое ржание заставило голубей сорваться с карниза.
— Драка чужак получил бесплатно, — продолжил отец Эстор, когда смех немного поутих. — Тот вылупился при перевозке раньше срока и первым увидел его. Драк, причем черный, не попытался растерзать чужака, а признал его хозяином.
— Дальше… — Все возрастающего интереса в голосе мужчины не услышал бы только глухой.
— Высокородные, узнав о драке, пытались спровоцировать его на поединок. Они стали приставать к дочери Матвея, благоразумно подождав, когда тот выйдет из своей корчмы.
— Хотели получить от чужака вызов, — понимающе усмехнулся собеседник.
— Да, но, не владея оружием и, самое главное, не зная обычаев, он поступил так, как, наверно, принято в его родном мире. Чужак просто избил всех семерых ублюдков до полусмерти.
— Молодец.
— Эта милая забава принесла ему уважение охотников. По моим данным, чужак умудрился их избить в течение минуты. Такого они еще не видели. В своем роде чужак оказался неплохим бойцом. После того как ублюдки подлечились, они, вместо того чтобы удрать из Белгора, не нашли ничего лучше, как обратиться с жалобой к коменданту города. Хотя их тоже можно понять: благородная кровь, чувство безнаказанности и вседозволенности, успешно привитое им высокопоставленными родственниками, незнание обычаев и правил охотников, редко покидающих королевство Орхет, — все это привело к логичному результату. Они упорно настаивали на казни чужака. Сэр Берг, комендант города, не мог отправить его на плаху.
— Он не идиот, — фыркнул мужчина в мантии. — Бунта не было бы, но волнения — обязательно. Последствия этого поступка король Орхет Пятый расхлебывал бы очень долго. А если учесть еще и Матвея, то…
— Однако не принять мер он тоже не мог. Вы сами знаете, какое положение в торговле между Севером и Югом занимает Нарина.
Мужчина поморщился: знаю.
— Сэр Берг нашел, как ему тогда казалось, изящный выход. По старому правилу он мог выдать амулет ученика охотника. Как он уговорил чужака — неизвестно, но тот надел его.
— И получил сразу вызов крови и рода от одного из этой компании, — продолжил мужчина.
— Так и было, но с одним уточнением. Чужак своим открыто демонстрируемым презрением заставил остальных потерять голову и также бросить ему вызов крови и рода. — Отец Эстор замолчал и взял со стола кубок.
— Отец Эстор, — угрожающе прошипел мужчина, — не используйте грязных уловок. Я сам ими пользуюсь гораздо лучше тебя. Не томи, давай рассказывай дальше, Эс.
Отец Эстор усмехнулся и продолжил:
— Чужак вышел на поединок с заводилой компании без доспехов и без оружия, если не считать оружием кинжал. Он умудрился убить противника — кстати, неплохого воина. Охотники пришли в восторг и стали с большим воодушевлением убивать остальных.
— Молодец, какой молодец! Право замены — узнал про него, смог выжить и сделать это. Молодец.
— С поединком и этой семеркой высокородных не все чисто, но об этом позже. Родственники погибших подняли гигантский скандал. В Белгор срочным образом направили королевского инспектора. Гильдии охотников предъявили обвинение в убийстве. С помощью амулета ученика со статусом чужака было обнаружено расхождение между писаным законом и обычаем охотников. Какие-то вераты решили на этом сыграть. Чужак не стал пережидать бурю в другом месте, как советовали ему друзья. На следующую ночь он спустился в погань и провел там положенное время.
— Ничего не зная и не умея? — перебил мужчина отца Эстора.
— Да. На обратном пути из погани он заметил черный караван и решил вмешаться, вместо того чтобы пройти мимо.
— Самоубийца.
— Боюсь, что для него это не новость. Во-первых, при просмотре его воспоминаний я обнаружил сильную душевную травму, вызвавшую апатию и равнодушие к жизни. Более того, начавшееся раздвоение сознания. Его чувства, мысли, желания — короче, значительная часть личности, относящаяся к периоду жизни до получения травмы, — были довольно успешно заперты чужаком в своем сознании. Время от времени под действием различных причин внутренний контроль ослабевает, и он получает возможность стать прежним, но подсознательно и сознательно отвергает эту возможность. Во-вторых, он сомневается в реальности происходящего с ним сейчас. Это основные причины его легкомысленного отношения к собственной жизни. Есть и другие, но они не так важны.
— Почему же он еще жив? — недоуменно спрашивает мужчина.
— Ответ на этот вопрос я нашел у него в голове. Хотя там такая каша. В его мире есть поговорка: «Не столь важно кем ты родился, — важно, кем ты умрешь». Она очень похожа на один из основных пунктов «Кодекса воина» Дикого острова. Чужак может с легкостью пойти на смерть, если у него не будет другого выхода и он сможет от этого что-то получить. Хотя бы моральное удовлетворение.
— Опасный тип.
— Очень. Я бы назвал его очень осторожным храбрецом. По-глупому он умирать не собирается. Так он наверняка ввязался в схватку с черным караваном, имея возможность бегства и спасения в случае неудачи. Его авантюра удалась. Он освободил рейнджера и магистра Колара эр Килам.
— Того самого?
— Да. Кроме того, он взял отличную добычу и наверняка испортил планы одного из темных мастеров погани. За изготовление камней боли они заплатили Руву тремя слезами Тайи. Подводя итог приключений чужака, можно сказать, что за три дня он не раз оказывался на волосок от смерти. Приобрел дружбу и уважение охотников, стал богатым человеком, магистр Колар взял его в ученики, а перед самым моим отъездом свое мастерство ему передал гвардеец из Черных драконов, враг герцога Мирана — отца одного покойного кретина из Нарины.
Молчание.
— Мы всегда знали, что наш учитель — гений, — вздохнув, произнес мужчина. — Его теория полностью подтвердилась. Чем труднее испытание, тем больше награда в случае успешного преодоления. Начиная с малого и заканчивая большим, пока Арланд не станет считать чужака своим.
— Многие это знали, Нир, и поэтому так ненавидели учителя и боялись. Поэтому ты отрекся от него и покинул орден Знающих. План учителя сработал блестяще. Как ты думаешь, где он может быть сейчас?
— Не знаю. Где угодно. Ты сам знаешь, что он запретил его искать. А план учителя — конечно, он был великолепен. Именно поэтому я стал тем, кем я сейчас являюсь. Когда меня выбирали, наверняка некоторые отдали свой голос мне, помня мои высказывания об учителе.
— Твои фразы, например, «старый фанатик-маразматик», действительно хорошо врезались в память.
— И поэтому так много ни во что не посвященных членов ордена меня ненавидит. Считают тем, кем я так боюсь стать. Эта маска душит меня, Эс. Разговор с тобой — как глоток свежего воздуха после пребывания в клоаке. Как я ненавижу некоторых из тех, кому приходится улыбаться и давать туманные обещания. Раньше, когда орден мог, основываясь только на подозрениях, проводить проверку лояльности Создателю… — Мужчина ненадолго замолчал и потом продолжил: — Как ты думаешь, первый этап закончен?
— Да. Четвертый день его пребывания в Белгоре вышел на редкость скучным. Всего лишь суд над ним и два поединка из-за него. Обыденность, — усмехнулся отец Эстор. — Арланд пока отпустил чужака. Согласно теории учителя, у него есть год.
— А потом, после очередного испытания, Арланд его признает? Теория учителя не говорит о количестве этапов.
— Не знаю. А теперь поговорим о том, зачем я попросил встречи с тобой. Во-первых, о заблокированных способностях чужака. Это вторая после теории учителя причина того, почему я так с ним поступил. Мне не хотелось бы, чтобы потом церковь получила такого врага. Во-вторых, пророчество Юлима. Конфликт чужака с высокородными дворянами Нарины приоткрыл такое…
— Все так серьезно?
— Хуже некуда. Боюсь, для Псов Создателя опять появилась работа, и ты сможешь избавиться от некоторых, неприятных тебе и ордену лиц.
— Крамола внутри? — зажглись ненавистью глаза мужчины в мантии.
— Да. Поэтому мы и встречаемся с тобой, Нир, здесь, а не у тебя во дворце.
— Чужак. А как его имя, Эс?
— Влад.
— Влад. Ты знаешь, Эс, я чувствую, что о предстоящих мне делах, связанных с последствиями его выходок, я слышу совершенно не в последний раз.
Глава 17
Начало конца первого этапа пути
Ворота захлопнулись за мной, и покрытая талым снегом пожелтевшая трава неторопливо начала стелиться под копытами Пушка. Меня опять окружила ночь. Наверно, никогда я не перестану ею восхищаться. Не перестану находить новые оттенки ее красоты. Черт, опять чуть не вылетел из седла.
— Пушок, хватит, потом наиграешься! — прикрикнул я на расшалившегося драка.
В ответ эта злобная скотина начала изображать своей свирепой мордой полнейшее недоумение моей жестокостью.
— Не старайся, все равно не поверю, что вряк[58] сам напал на такого беззащитного и совершенно мирного драка.
В ответ Пушок разочарованно зарычал и направился в погань. Вот скотина, ведь знает, что мне не до его развлечений, однако упорно делает вид, что не понимает моих мысленных команд. Он всегда так делает, когда считает, что я слишком сильно над ним издеваюсь. Причем список моих прегрешений перед ним всегда начинается и всегда заканчивается одним и тем же запретом на убийство. Хорошо, что прямых приказов, отданных голосом, этот маньяк игнорировать не может. Хотя я сам тоже хорош: ведь знал, что мне сегодня ночью предстоит. Мог и отпустить его с утра пораньше на охоту. Пушок поубивал бы десяток-другой крякуш или пару вряков — и был бы некоторое время спокоен.
— Не злись, мой хороший, не злись. — Я потрепал его по бронированной шее. — Приедем на место — и я отпущу тебя порезвиться, только далеко не убегай.
Пушок поднял голову и довольно заревел.
— Как будто он убегал от тебя хоть раз.
Ну не убегал он, но порядок есть порядок. Сегодня нет мелочей. Сегодня я стану настоящим охотником. Полгода ожидания позади. Полгода.
Улыбнувшись, я стал вспоминать все, что привело меня этой ночью на дорогу, ведущую в погань.
Я пережил месяцы изматывающих тренировок под руководством Матвея и Колара. Это был ад. Иногда хотелось все бросить, но я, пережив приступ слабости, опять принимался за дело. Особенно тяжелым был первый месяц. Мои учителя, сговорившись, устроили мне весьма интересный распорядок дня. Утро начиналось с часового издевательства над телом, которое Матвей называл легкой разминкой. Потом завтрак — и новая, уже трехчасовая тренировка с оружием. После обеда меня, старательно пытавшегося уснуть, забирал Колар. Теперь начинали закипать мои мозги. Промучившись со мной пару-тройку часов, вредный дедок отпускал меня на свободу, сопровождая этот радостный процесс ехидными комментариями. Полдник. Я понял, какую радость может вызывать это немудреное слово. Минуты счастья и блаженства перед очередным двухчасовым издевательством со стороны Матвея. После них — ужин и беседа допоздна уже с двумя садистами о тварях погани. Все их мерзкие привычки, уязвимые места, тактика боя с тварями, методика и способ упокоения — все, что касалось моего выживания, усиленно вбивалось в мою бедную голову. В перерыве между страшилками, когда Матвей брал паузу, уже Колар рассказывал мне об Арланде. География, политэкономия, международные отношения и право, обычаи и много всего остального приходилось мне запоминать. Кстати, он стал третьим человеком, кроме церковников, кто знал правду о моем прошлом. Уж очень необычны были мои знания для Арланда. Посовещавшись с Матвеем, на третий день ученичества я открылся ему. Когда беседа заканчивалась, я мгновенно засыпал. Думаю, что за просмотр моих сновидений режиссеры фильмов ужасов отдали бы гигантские деньги. Кто только в них не участвовал. Потерянные души, личи, воины тьмы, демоны, повелители, хозяева, мастера, призраки…[59] На всем этом фоне старые добрые скелетоны и зомби смотрелись милыми и приятными созданиями. Через месяц у Матвея появилась веселая привычка будить меня посреди ночи ведром холодной воды и задавать вопросы. Его интересовало, насколько хорошо я усвоил их совместные с дедулей лекции. Будучи посланным, при первом же своем посещении, мною спросонья по известному маршруту и точному конечному адресу, он только ухмыльнулся. Расплата наступила позже, во время тренировки. Я и не знал, что на теле может существовать столько болевых точек. А этот гад все продолжал и продолжал избивать меня железной палкой, по ошибке Создателя называемой тренировочным мечом. Больше я не позволял себе так реагировать на ночной экзамен. Еще через месяц начались ночные тренировки, а еще через один — практика вблизи от погани. Бедные крякуши, вряки, шипохвосты и другие. Гроза окрестных дорог, небольших караванов и отрядов, они становились для меня отличным средством для сбрасывания нервного напряжения. Я с нетерпением ждал ночных прогулок за ворота, чтобы выплеснуть свое раздражение и злость на этих тварей.
И все же никогда за столь короткий срок я не усваивал столь многого. Эликсиры. Фармакология Земли здесь просто отдыхает на пляже, суетливо подставляя свое бледное тело солнечным лучам. Началось мое знакомство с ними на следующий день после отъезда падре.
— Вставай, — сказал Матвей, пинком ноги открывая мою дверь.
— Ну вот, не мог постучать, что ли? Защелку теперь чинить надо.
— Тебе надо, сам и починишь. Выходи на задний двор. Жду.
Кряхтя и почесываясь, посетив известное заведение, я вышел во двор. Он претерпел за ночь большие изменения. Пустым остался лишь небольшой пятачок, остальное пространство занимало что-то вроде полосы препятствий, совмещенной с различными тренажерами и манекенами.
— Так Хион еще не взошел, — заныл я, пытаясь избежать вполне очевидного. — Давай отложим все на потом. На завтра.
— Потом будет суп с котом, — хохотнул Матвей. — Держи. — Он бросил мне сверток.
Сверток оказался довольно тяжелым. Развернув его, я оказался счастливым обладателем двух железных палок разной длины и формы.
— Попробуй, — сказал Матвей, — это любимое оружие Черных драконов. Только сначала разденься до пояса.
— Что я должен попробовать? — начал я бурчать и вдруг понял. Я знал, что с этими железками надо сделать. Вернее, не железками, а тренировочными мечами. Вот этот длинный, слегка изогнутый клинок называется клайд, а этот, более короткий и широкий, — айдал. Вместе они составляли универсальный комплект для боя на любой дистанции.
— Вчера, когда ты был в отключке, воин успел мне рассказать принципы подготовки Черных драконов. Попробуй комплекс ближнего круга.
Попробую. Знание, что и как нужно делать, само возникло у меня в голове. Ближний круг. В правую руку обратным хватом ложится клайд, и рука опускается вниз и за спину одновременно. Айдал в слегка согнутой руке оказывается перед лицом под углом в сорок пять градусов. Ноги слегка раздвинуты и согнуты. Начали. Интересно — оказывается, я довольно прилично умею вертеть этими штуками. Понаблюдаю за балетом в собственном исполнении. Надо же, и это я могу. Вот это номер. Левая рука описывает замысловатые фигуры в воздухе, непрерывно нанося удары. А как же я защищаюсь? Так, теперь понятно. Защищаюсь я в основном работой корпуса и ног. Правая рука частенько вступает в дело, отводя пропущенные удары и нанося добивающие, в основном режущие и рубящие. Ух ты, а вот и колющий. Судя по всему, я только что прикончил двух противников. Одного, лежащего у моих ног, и второго, подходящего сзади. Причем первый оказался там после того, как я ушел в низкую стойку и одновременно подрубил ему ноги клайдом. Возвращаясь в высокую стойку, перерезаю, судя по всему, горло айдалом первому и в тот же миг всаживаю клайд в живот второго. Класс, я работаю одновременно на все четыре стороны. Корпус, ноги, руки работают удивительно согласованно. Движения напоминают странный танец. Что, уже все?
— Неплохо, — бурчит Матвей. — Средний круг.
Средний так средний. Мне не жалко, да и самому хочется посмотреть на здешние ката. Ноги чуть согнуты, левая выставлена вперед. Правая рука поднята над головой, находящийся горизонтально клайд острием направлен на противника, а лезвием в небо. Левая рука на уровне низа живота, айдал расположен зеркально клайду. Начали. За своей работой очень интересно наблюдать со стороны. Сразу подмечаешь все детали. Средний круг отличается от ближнего. В принципе все правильно, работа идет на разных дистанциях. Четкой границы между ними нет, но все же. В отличие от ближнего круга, здесь количество колющих и рубящих ударов почти одинаково. Режущих очень немного. Отличается и работа тела. Движения стали гораздо экономнее. Удары противника теперь блокируются двумя клинками, но как-то странно. Ни одного жесткого блока — только отводящие. Стойка в основном высокая и средняя. Низкая редко. Все.
— Теперь дальний круг, — командует Матвей.
Готовлюсь к третьему показательному выступлению. Правая нога выставлена вперед. Клайд на уровне груди вытянут в сторону противника. Айдал расположен под ним, немного левее. Начали. Дальний круг сильно отличается от того, что я вытворял раньше. Корпус почти неподвижен. Наклоны используются редко. Работают в основном ноги. Режущие удары отсутствуют в принципе. Рубящих мало — в основном колющие. Средняя стойка применяется редко. Длинные выпады с целью насадить супостата на клинок, в отличие от французской школы фехтования, не используются. Блокировка ударов противника осуществляется в основном айдалом. Клайдом очень редко, и всегда после этого им наносится в контратаке колющий или режущий удар. Все.
— Ну как? — отдышавшись, спросил я Матвея.
— Нормально, — ответил он.
— Но… — протянул я.
— Что «но»? — не понял Матвей.
— Ты наверняка хотел сказать, что все нормально, но… Давай, критикуй.
— Догадливый ты наш, — ухмыльнулся Матвей. — Есть действительно «но». Эта школа владения оружием универсальна. Это не очень хорошо.
— Почему? — удивился я.
— Да потому, дубина, что в погани живых ты встретишь редко. А вот мертвяков сколько угодно. Как ты собираешься упокоить лича, который находится на предельной дистанции атаки для твоего меча? Как?
Я задумался.
— Можешь не думать, — прервал мои размышления Матвей. — Я увидел всю базовую технику. Ты постараешься упокоить лича уколом в горло, и когда ты попытаешься это сделать, то станешь мертвым охотником. Это касается всей базовой техники. Она рассчитана на бой с любым противником, а надо, чтобы ты в первую очередь мог упокаивать мертвых.
— Значит, мастерство Черного дракона мне не пригодится? — удрученно спросил я.
Матвей расхохотался:
— Нет, точно дубина.
— Трудно объяснить? — разозлился я.
— А что тут объяснять. Техника владения мечами у тебя великолепна. Я уверен, что и остальным оружием, которое я только могу себе представить, ты тоже владеешь отменно.
— Другим оружием? — тупо переспросил я.
— Да, другим, — подтвердил Матвей. — Драконы славятся своим умением не только владеть всеми видами существующего оружия, но и таким, про которое и не скажешь, что им можно убить. Более двухсот лет назад на посла Дикого острова в Нарине, кстати, было совершено покушение. Один из охранников, оказавшийся Драконом, убил нападавшего кистью для рисования. Причем умудрился при этом пробить кольчугу. Чем только не научишься пользоваться за века сражений и битв. А что касается тебя, Влад, то мы совместим базовую технику Драконов с разработками охотников. Гильдия веками не воробьев по деревьям гоняла. Действительно, средний черный гвардеец почти всегда победит среднего охотника. Но кто из этих двоих сможет выжить в погани, для меня тайны не составляет. Охотник, а не гвардеец. Умение сбивать муху метательным ножом с десяти шагов — вещь хорошая. Но в погани от нее немного толку.
— То есть ты покажешь мне несколько приемов работы с мечами?
Матвей внимательно посмотрел на меня.
— Знаешь, Влад, — начал он, — ты меня часто поражаешь. Но иногда поражаешь именно своей тупостью. Какие приемы? Я говорил о базовой технике работы с оружием. Любым оружием. Об общих принципах работы в атаке и защите. Я не собираюсь портить то, что тебе передал воин. Я немного смещу акценты в базовой технике в сторону рубящих ударов и жестких блоков. Школа боя Черных драконов основана на опережении действий противника. Великолепная школа. Некоторые наработки гильдии очень хорошо в нее впишутся. Они не будут в ней инородным телом. Когда мы закончим, ты сохранишь все свое мастерство работы с любым оружием — ты лишь расширишь его возможности. Все-таки отец Эстор прав. Изоляция никому не идет на пользу. Обитатели Дикого острова могут многому нас научить, но и мы найдем, чем их удивить. Так, а теперь возьми короткий меч и щит. Покажешь мне все три круга. Потом с длинным мечом и щитом. Потом все с длинным и щитом в общем бою. Потом с коротким мечом и щитом в общем бою.
— Зачем? — тоскливо произнес я.
— Зачем? — усмехнулся Матвей. — Чтобы выжить. В погани щит обязателен. Главное — не убить, а выжить. Без щита там делать нечего. Так что про два меча в руках ты на время забудешь. Кстати, как ты себя чувствуешь? — внезапно спросил Матвей.
— Нормально, — удивленно ответил я.
— Точно нормально? Прислушайся к своему телу.
Я честно попытался это сделать.
— Ну, тянет и ломит кое-где. Предплечья ноют. Спина и колени как-то постреливают.
— Значит, я не ошибаюсь, и не ошибался воин. Твое тело может выполнить многое, когда-то оно хорошо у тебя было подготовлено. Осталось лишь вбить в него умения и рефлексы и кое-где развить необходимые группы мышц, ловкость. Ты двигался как беременный боров.
— Для этого ты и приготовил тренажеры, чтобы мышцы развивать и все остальное? Зря, Матвей, мне достаточно пары гирь, и все.
— Зачем тебе гири? — с недоумением спросил Матвей.
— Как зачем? Качать необходимые мышцы.
Матвей встал с бревна и полез по лестнице на крышу корчмы. Там он встал, огляделся и спустился вниз. С недоумением я наблюдал за совершаемыми им телодвижениями.
— Знаешь, Влад, а порта я в Белгоре не обнаружил, и кораблей почему-то нет.
— Каких кораблей?
— Ну, ты же собрался идти в порт и устраиваться на работу грузчиком?
— Я? Зачем?
— Вот и я думаю — а зачем? — сказал Матвей и заржал.
Где здесь пошутилка?
— Матвей, ты можешь объяснить? — прервал я его веселье.
— Могу, — кивнул он. — Если ты собирался стать грузчиком, то занимайся с гирями, а если воином — то занимайся с оружием. Для чего мышцы нужны, тем их и развивают. Дубина.
— Чувствую, это слово в отношении меня стало у тебя любимым, — притворно горько произнес я.
Матвей вновь засмеялся.
— Ладно, — успокоившись, сказал он, — сегодня после работы с мечами и щитом ты покажешь мне и самому себе все, на что способен с любым оружием черный гвардеец. Игрушки я приготовил. — Он кивнул на кучу железа, лежащую в углу.
Я взглянул на железо, и мне стало плохо. Чего там только не было. Я попал.
— А с завтрашнего утра, — продолжал Матвей, — ты приступишь к тренировкам. Распорядок дня будет такой…
После оглашения Матвеем списка того, что мне предстоит делать ежедневно, я пришел в ужас.
— Матвей, я не железный, и тем более мне не шестнадцать лет. Я сдохну через неделю, не обрадовав тварей своим новым посещением погани. Матвей, я серьезно.
— Ах да, — притворно изумился он, — я совсем забыл, что ты стал богатым человеком. Вот держи, — он протянул мне маленькую пластину красного цвета. — Это ключ от твоего счета в банке «Грин и сыновья». Лис мне его вчера передал — недовольный был, жуть. Так что постарайся в ближайшее время с ним не пересекаться, пока он вволю не поиздевается над следующим купцом. Когда деньги закончатся, зайдешь в банк и возьмешь еще.
— Почему они должны закончиться? У меня еще много осталось в комнате. Учитывая здешние цены, лет десять можно не волноваться.
— Да ну? — изумился Матвей. — Ты хочешь еще лет десять продолжать тренировки или все же поменьше? А кто хотел еще и подлечиться? Не кивай, шучу я по причине природной веселости. После обеда зайдешь в лавку Лага — он лучший здесь алхимик, дорого берет, правда, эта скотина, но лучший. Список того, что нужно, я тебе дам. Возьмешь ты у него, сокол ясный, три эликсира чудесных. Как станешь глотать один из них, ученичок, так и сможешь тренировать тело свое день и ночь, день и ночь, день и…
— Я все понял, — торопливо перебил я Матвея. Уж очень мне не понравился огонек, зажегшийся у него в глазах. Один в один как у скотины-сержанта из учебки. Для этой сволочи не было большего счастья, чем гонять молодых, причем день и ночь, день и… Блин, это заразно.
— А почему три? — продолжил я отвлекать Матвея от так понравившейся ему мысли насчет дня и ночи.
— А потому, — неохотно оторвался Матвей от радостной картины моих мучений, — что вторым мы из тебя всю гадость вымоем, а третий твою память улучшит. Многое сможешь запомнить сразу. Да и я помогу. Кстати, на следующую тренировку наденешь свой доспех.
— Матвей, а выходные? — обреченно спросил я.
— Раз в неделю. Работай!
Вот так я подсел на местный вариант допинга для тела и головы. Начал я в тот же вечер с очищающего зелья. Забравшись в баню и выпив пол-литра совершенно невкусного зелья травяного цвета, я залез на полку. Через час я вместе с простыней оказался покрытым вонючей слизью желто-зеленого цвета. Процедуру пришлось повторить трижды, пока вся гадость, находящаяся в моем теле, не вышла наружу. Кстати, у этого зелья оказался очень интересный побочный эффект. Регулярное употребление оного позволяет продлить жизнь до максимально возможной отметки и сохранять до самой смерти относительно хорошую физическую форму. Грубо говоря, до срока ты можешь выглядеть и чувствовать себя лет на сорок. Потом, правда, человек сгорает за несколько месяцев, проходя путь от зрелого, крепкого мужчины до глубокого старика. Женщин это тоже касается. С магами не все так просто. Они могут выглядеть на столько, на сколько захотят. Как поступают женщины, понятно. А вот некоторые мужчины — как Колар, например, — наоборот, стараются придать себе солидности.
Кстати, и с самим сроком жизни здесь есть нюансы. При проведении определенного ритуала, разработанного одним мудаком после Смуты, можно забрать жизненные силы у представителя своей расы и здорово пролить свою жизнь. Почему мудаком? Незачем пытаться убедить остальных в своей гениальности. Сохранил бы все в секрете — может быть, и пожил бы подольше. Прикончили его слишком поздно. Ритуал стал широко известен в узких кругах магов, а потом и остальных любопытных организмов. В связи с этим ранее случались нехилые конфликты. Дело доходило до бунтов и всеобщей резни, когда за малейшую провинность стали приговаривать к смертной казни через этот ритуал. Власть имущим вполне понятное желание жить подольше иногда вообще сильно сокращало отведенный срок. Семьсот лет назад в эту увлекательную забаву вмешалась церковь, объявив ритуал искушением Падшего. Отныне к смерти через эту процедуру на территории, контролируемой церковью, стали приговариваться только с разрешения инквизиции, пардон, ордена Знающих и за действительно серьезные преступления вроде неоднократных убийств и тому подобного. Остальные преступники как-то обходились тюрьмой, каторгой и плахой. Возникли очереди, злоупотребления, а на пограничных территориях некоторые организмы вообще плевали с высокой колокольни на этот запрет. Кстати, втихую действительно влиятельные и богатые особи по всему Арланду следовали их примеру. Не пойман — не вор. Все как везде и всегда.
Эликсиры не просто помогли мне: без них обучение растянулось бы на долгие годы. Баня стала для меня ежевечерним ритуалом. Правда, прежнего удовольствия я уже не получал. Какое уж тут удовольствие? Торопливо выпиваешь эликсиры, немного полежишь на полке, избавляясь от шлаков в организме и восстанавливая силы. Закончил — вперед, на ужин. Эти зелья за время обучения обошлись мне в кругленькую сумму — двести золотых. Вообще я заметил, что зелья четко разделяются на две категории. Не по оказываемой помощи, нет. По стоимости. Большинство стоило в пределах золотого. Остальные — от пяти и выше. Связано это было с наличием очень редких компонентов, доставляемых из Закрытого леса.
Подробности про этот лес я узнал из одной лекции Колара. Дело было так. В начале Смуты те маги, которых потом начали называть друидами, показали большую фигу всему остальному Арланду. Они отказались принять участие в таком веселом деле, как война. Заявили о своем нейтралитете и пригрозили, что те, кто к ним в заповедник сунется, там и останутся. Один дурачок, непонятно на чьей стороне игравший, решил проверить это наглое, как он считал, заявление. Подошел со своей армией к лесополосе и принялся хамить. Данное действо продолжалось не очень долго — минуту или две. Точнее никто из очень немногих уцелевших сказать не мог. Друиды лапшу на уши не вешали. Они всего лишь несколько преувеличили свои возможности. Ведь кто-то же уцелел, значит, не все в той лесополосе остались. С тех пор сторонники и противники Создателя предпочитают обходить это место стороной. Тем более что оно расположено в Пограничье, а там сам черт ногу сломит. Но рейнджеры время от времени рискуют, и на окраинах заповедника удается добыть уникальные растения, которые идут сразу в дело. Слезы Тайи, кстати о птичках, там тоже находятся. С ними вообще все непонятно. Одни считают, что это минерал, другие с пеной у рта доказывают, что слезы — это выделения неизвестного науке зверя. Впрочем, кого интересует, откуда появляются слезы: из шахты или из задницы? Всех привлекает место, где их можно на халяву взять, не совершая экскурсии в Закрытый лес.
Лекции дедули на любые темы были вообще очень интересны и познавательны. Мы с ним договорились, что, пока я не овладею собственной силой и не определюсь с выбором основного направления обучения, он будет преподавать мне основы по всем видам энергии. Видно, моя поговорка ему пришлась, и он больше никогда не выражался высоконаучным стилем. Поначалу занятия с ним мне очень нравились. Дедок удивительно доступно мог объяснить любую непонятную тему. Я тоже не оставался в долгу и объяснял ему то, что мог вспомнить из школьного курса. Но через пару занятий лафа закончилась. Этот мичуринец требовал от меня досконального объяснения всякой мелочи. Не принимал на веру ничего. Ну как я ему мог объяснить, что пользуюсь знанием, совершенно не представляя себе основ? Дело застопорилось при разбирательстве теории использования магии земли в бою. У нас зашел спор об эффективности применения заклинания, которое я назвал «булыжником в лоб», или, по-простому, «булоб». Суть его заключалось в том, чтобы, воздействуя собственной энергией на материально-энергетическую основу земли перед оппонентом, заставить выплюнуть ее пару-тройку каменюк — желательно в противника, а не в тебя. Дедок искренне считал, что, чем больше будет булыжник, тем лучше, а я упорно старался доказать, что размер тут вторичен. Наоборот, разобрав структуру этого элементарного, состоящего из шести рун заклинания, я понял, что, чем больше размер камня, тем дольше он будет формироваться и медленнее лететь к цели. Основная энергия уходила в руну, отвечающую за размер, и все остальные, отвечающие за скорость и точность, оставались на втором плане. А вбухивать прорву энергии в это простое заклинание было бы верхом расточительства. Я настаивал на большей эффективности при использовании маленького булыжника, летящего с большой скоростью. А этот боевой теоретик верещал и упорно со мной не соглашался. Пришлось описать ему зависимость энергии удара от скорости и массы предмета. Когда же Колар потребовал от меня вывести эту формулу, чтобы он мог проверить ее правильность вывода на каждом этапе, я выпал в осадок. Я никогда не пытался измерить плотность воды, скорость свободного падения или заниматься другой подобной хренью. Вся система моего образования была основана на доверии к приведенным в учебниках цифрам, формулам и преподавателям. Я взял тайм-аут и спустился в зал.
— Что, так плохо? — участливо спросил Матвей, присаживаясь рядом.
— Еще хуже, — буркнул я, — повесь полог. Матвей, — продолжил я, дождавшись появления завесы, — я могу стать очень хорошим рунным магом. Причем боевым. Знания, полученные у меня на родине, мне в этом помогут. Иначе бы я за это не взялся.
— Я сразу это понял.
— Я знаю. Более того, эти знания помогут мне стать искуснее в магии, чем подавляющее большинство остальных магов. Ты наверняка знаешь, что такое точные науки.
— Да. Дед просветил меня. Знания другого мира очень помогли ему стать тем, кем он является сейчас.
— Ты меня понимаешь. Я вообще хочу попытаться составить математическую модель используемой на Арланде магии. Но это дело будущего. Сейчас я должен просто стать неплохим магом. А для этого нужно полное доверие между учителем и учеником. С моей стороны проблем нет. А вот Колар… Он не принимает на веру ничего. Он пытается дойти до самой сути. А я ее не то что не помню — я ее не знаю. Знания моего мира настолько велики, что, не принимая на веру подавляющего большинства фактов, выводов, теорий, при этом даже не понимая их, ты ничему не сможешь научиться за всю свою жизнь. Я понимаю Колара. В моем мире сотни лет назад так поступали многие ученые. Понимаю, но мне от этого не легче.
— Пойти по простому пути — обучиться пользоваться амулетами — ты не хочешь.
— Да.
— Тогда расскажи все Колару о себе.
— Думаешь?
— Уверен. Я узнавал о нем. Если бы он не умел держать свой язык за зубами, его давно бы уже сожгли, — усмехнулся Матвей.
Я поднялся к Колару и попросил его повесить полог.
— Магистр, — обратился я к нему, когда он выполнил мою просьбу, — я попрошу тебя выполнить две вещи. Всегда ставить полог во время наших занятий и дослушать меня не перебивая.
— Хорошо, Влад.
— Дело в том, Колар, что я родился и вырос в другом мире. В Арланд я попал несколько дней назад через гнилое пятно. Отец Эстор провел проверку на лояльность Создателю и попросил удалиться, предварительно дав знания общего языка. Матвей принял меня под крыло. В моем мире нет магии, или я считаю, что ее нет. Зато очень сильно развиты науки, которые мы называем естественными, точными. Они служат для моего мира инструментом познания окружающей действительности. В некоторых направлениях, например в медицине, мы от вас немного отстаем. Но зато в других опережаем на века, если не на тысячелетия. Объем скопившихся знаний настолько велик, что наша система образования, кстати, невероятно похожая на ту, что была на Арланде до Смуты, вынуждена давать своим ученикам только выжимку — суть достижений научной мысли. Нам дают готовые знания, избегая в подавляющем числе случаев мелких подробностей. И все равно срок обучения составляет от десяти лет. Эти знания, вернее, их ничтожная часть, и помогли мне так вас удивить. Почти каждый подросток в моем мире мог с легкостью решить поставленные вами задачи. Я прошу просто принимать на веру то, что я говорю истину. Я не смогу доказать вам большую часть того, что знаю.
Колар молчал.
— Знаешь, Влад, — наконец начал он, — ты меня не очень удивил. В истории Арланда были случаи появления знаний из ниоткуда. Не только знаний, но и целых рас. И про орден Знающих ничего нового я не услышал. А вот системой обучения, принятой в твоем мире, ты меня поразил. Когда я рассказывал тебе о магах прошлого, я упомянул о расшифрованных мной записях одного учебного учреждения. Я неточно выразился, не считая это важным. Они не были зашифрованы, нет. Но термины, формулы, описания, находящиеся в этих записях, ставили в тупик многих. Но не меня. Это была тетрадь одного ученика. В ней описывались некоторые магические действия. Они шли блоками. Ты понимаешь меня?
— Да.
— Так вот. Я понял смысл этих блоков. Они описывали возможность соединения стихийных энергий с энергиями жизни и смерти. Видно, ученик пытался выполнить задание: вся тетрадь была исписана. Много вариантов были признаны им или его учителем негодными, пока он не нашел верного решения, не нашел правильного сочетания нужных блоков. Что это за решение и какой процесс оно описывает, я не смог понять. Мне не хватило знаний. Но одно я понял. Эти блоки можно было использовать, не понимая точно, до мельчайших подробностей, их сути. Достаточно только общего понимания того, что они делают. Один блок, после нескольких лет расшифровки, я все же смог понять и воспроизвести. Теперь весь Арланд знает заклинание «копье огня» — очень сильное оружие школы огня. Некоторые даже могут его применить. К чему я это говорю? А к тому, что этот ученик наверняка не повторял мой путь. Знание этого блока он получил уже готовым. Его учили составлять магические конструкции из готовых кубиков. Ты вновь порадовал меня, Влад. Я не думал, что ты невероятный гений, который рождается раз в тысячу лет, и не завидовал тебе. Признав, что ты обычный человек, просто много знающий благодаря специальному обучению, благодаря полученной системе знаний, ты очень меня порадовал. Я все время ждал, когда ты скажешь правду. Поэтому так себя и вел.
Вот, блин. Проверяльщик нашелся. Колар смотрел на меня и улыбался.
— Влад, ты никому не должен говорить о своих знаниях и откуда ты родом — никому, — наконец сказал он. — Тебя убьют только за одно подозрение о том, чем ты владеешь.
— Но орден Знающих знает.
— Орден знает лишь то, что священник мог понять у тебя в голове. Не думаю, что его сильно интересовали твои знания. Он в большей степени был увлечен просмотром твоей жизни. Твоих поступков и действий. Сколько времени у тебя занимало использование полученных знаний в жизни? Много?
— Нет. Очень мало.
— Вот вся беда нынешней молодежи, — начал привычно ворчать Колар. — Но в этом случае можно только порадоваться. Чем меньше ты ими пользовался, тем меньший след они оставили в твоей жизни и голове. Это как богатый дом с пыльным чердаком. Кто полезет возиться в хламе? А вот комнаты осмотрят все. Теперь я буду стараться доверять тому, что ты мне говоришь. Если же нужно будет уточнение, я всегда могу сделать эликсир памяти: с его помощью можно вспомнить все. Но это на крайний случай. Помнить все в своей жизни очень трудно, даже несколько дней, когда зелье будет действовать. Теперь самое главное.
— Что?
— Ученик, за стол!
С этого дня учеба у меня пошла на лад. Через несколько занятий я уже представлял себе общие принципы владения рунной магией. Все оказалось просто и одновременно сложно. Внутренняя энергия, которую я не мог не то что развивать и контролировать, но даже ощутить, являлась основой всего. Простейшие заклинания представляли собой геометрическую фигуру из рун, соединенных между собой каналами, по которым шла энергия от руны к руне, от руны к нескольким рунам, от нескольких к одной. Началом каждой фигуры была руна-ключ. Именно к ней должна была подходить энергия, а уж потом распределяться по всей фигуре. Магическая конструкция при включении начинает воздействовать на материально-энергетическую структуру, и та выполняет то, чего ты от нее хочешь. Вроде все просто. Но дальше как раз и начинались сложности. Чем точнее ты хочешь сплести заклинание, чем большего хочешь от него добиться, тем сложнее становится фигура. Причем представлять ее в объеме нужно было максимально точно. В состоянии полного покоя, с закрытыми глазами это не составляло большого труда, по крайней мере, используя легкие плетения. Но когда я попытался представить ее во время учебного поединка с Матвеем, то понял, что не так все просто. Смысла обманывать себя самого я не видел — не тот случай. Теперь стала абсолютно понятна замена рунной магии на вербальную во время Смуты. Любой человек сможет запомнить десяток-другой фраз, со всеми ударениями и произношением. Без подвода собственной энергии к фразе, аналогичной руне-ключу, стишок можно повторять вслух до посинения абсолютно безопасно для себя, и учитель может подправить в нужном месте. А попробуй представить себе мысленно этот же стишок в печатном виде — без ошибок, с правильно поставленными знаками препинания и расставленными ударениями? М-да. Поэтому и специализируются рунные маги в теории, создавая новые фигуры, новые плетения, а потом вербалисты перекладывают смысл заложенных в плетении рун на тайный язык и получают заклинание. Правда, не всегда. Иной раз смысл фигуры понятен, и то, что произойдет при ее активации, ясно, а словами выразить эту конструкцию, со всеми ее каналами, соединяющими между собой руны, правильно не получается. Пару дней я ломал над этим голову, пока не обозвал себя кретином и во время очередного урока полностью не сосредоточился на плетении, воспринимая спарринг как общий фон. И у меня получилось! Только Матвей, за пару секунд моего полного отсутствия, в очередной раз условно — как болели ребра! — убил меня. Но учитывая, что он делал это и тогда, когда я наблюдал со стороны за своими кривляньями, отпуская нелестные комментарии самому себе, то это было не страшно.
Все стало у меня неплохо получаться. А когда подходил к концу третий месяц моего обучения, я впервые смог отключиться и, вернувшись в себя, с удивлением обнаружил свое тело, еще условно живое, довольно ловко противостоявшее Матвею. Барьер был пройден. Через неделю, когда я смог это сделать пять раз подряд, прежде чем был убит, Матвей остановил бой.
— Ну что, начало получаться? — спросил он.
— Да, а ты о чем, собственно?
— Можешь не юлить. Когда из твоих глаз пропадает ехидный блеск, и ежу понятно, что ты пытаешься колдануть. Так как, получается?
— Да.
— Сегодня ты ночью выйдешь за ворота. Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать в реальном бою. Других учеников натаскивают в погани, но я туда не хожу. Придется тебе за воротами работать. Возьмешь с собой кусок мяса с кровью — и вперед.
— А ты?
— А я буду наблюдать за тобой с башни, — усмехнулся он. — Когда я решу, что с тебя хватит, сброшу веревку.
— А оружие? Не этим же я буду биться? — Я взвесил на руках железный дрын, изображающий копье.
— Доспехи у тебя уже есть. Две недели назад я заказал их у племянника Дорна. Вроде он твой старый знакомый. Скоро принесет. Понравится — оплатишь и возьмешь. Не понравится — закажешь другие. А с оружием придумаем что-то. У тебя ведь день рождения сегодня?
— Да!
— Вот и жди друзей с подарками. Здесь тоже есть такой обычай.
— А как же подгонка доспехов мне? Дорн говорил…
— Все правильно он тебе говорил. Но неужели ты думаешь, что после того как он подогнал на тебя один доспех, ты ему еще нужен для изготовления следующего?
— Но…
— Племянник делает, а дядя присматривает и советы дает.
— Понял.
— Иди. Переоденься. Да, — остановил меня Матвей, — как только ты сможешь не только представлять себе плетения, но и использовать их, будешь заниматься с Троном на полигоне. Я с ним уже договорился.
И что тут сказать? У меня и так нет свободного времени, а теперь еще и это. Хотя как боевик Трон невероятно силен.
Доспехи были великолепны. Снаружи серая ткань, изнутри темно-серая кожа с приклепанными стальными пластинами. Надев доспех, я подошел к зеркалу. Теперь я сам стал «на», «на» и «на». Поножи и наручи были похожи на старые. К ним добавились налокотники, наколенники и набедренники. Сделаны они были по аналогу наручей. Внешняя сторона — сталь, а внутренняя — кожа. Наплечники были точной копией защиты плеч американских футболистов, только выполнены были из стали. Панцирь же сильно отличался. Ламинарная юбка составляла с ним одно целое и была раза в два короче. Оно понятно — добавились набедренники, которых в прошлый раз не было. Также юбка была разрезана не только с боков, но еще спереди и сзади. Места разрезов могли быть соединены между собой парочкой маленьких ремней. То есть можно было делать из нее пехотный или кавалерийский вариант. Но не в этом было основное его отличие. Панцирь состоял из стальных пластин и был довольно гибким. По крайней мере, наклоны корпуса давались без труда. Скреплялся он тремя ремнями на груди и животе. Классическая крупнопластинчатая бригантина, корацина[60]. Довершали все это великолепие стальные перчатки и шлем. Перчатки были обычными, ладонь и подушечки пальцев закрывала кожа, остальное сталь, а вот шлем, шлем был произведением кузнечного искусства. Богатой игрушкой он не выглядел. Наоборот, совершенно не привлекал внимания. Обычный барбют[61] с Y-образным лицевым вырезом. Только напротив ушей были длинные вертикальные щели с заходящими друг за друга краями. Только верхние отростки буквы были закрыты чем-то вроде прозрачного серого пластика. Пластинчато-латная броня во всем великолепии.
Восхищенный, я повернулся к друзьям.
— Нравится? — спросил Дорн.
— Очень.
— А шлем вот такой племяш придумал — похвались давай, — подтолкнул он Керина вперед.
— Щели я сделал довольно широкие, — начал тот, оглядываясь на пришедших в корчму моих друзей, — но благодаря конструкции они совершенно безопасны. А глазные прорези я закрыл мраморной слюдой.
— Так она же хрупкая, — сказал Яг Топор, завистливо меня разглядывая.
Читать бесплатно другие книги:
