Безжалостный край Вербицкий Андрей

Глава 15

Вчетвером еле разместились на заднем сиденье УАЗа. Александр устало подумал, что встреть сейчас проектировщика салона — пристрелил бы без сожаления. Кто так автомобиль для военных конструирует? Сзади даже втроем тесно и ноги свободно расположить негде, потому как передние сиденья мешают. Вот зараза! Бер поерзал на месте, пытаясь найти минимально допустимую позу, при которой самому удобно и соседу не мешаешь. Вместо этого стало хуже. Сидящая справа бабуля недовольно зыркнула на него, тем самым прекращая поползновения молодого человека устроиться поудобнее, чего с успехом и добилась. Александр прекратил дергаться, но теперь уперлась в бок фляга, доставляя неудобство. Он в сердцах чертыхнулся. Вялая мысль вытащить флягу так и осталась мыслью. Лень. Бер откинул голову на подголовник и попробовал вздремнуть под мерное покачивание машины на неровностях дороги.

К Петровичу заезжать не стали, сразу рванули домой. На базу клана добрались, когда местное светило поднялось и ночная прохлада начала отступать под безудержным напором дневной жары. Весть, что вернулось начальство, да не одно, быстро облетела общину. Когда Валентина Николаевна увидела, в каком виде предстал перед ней сын, ее чуть удар не хватил. Пришлось Ксении бежать за валерьянкой.

Этот день полностью посвятили отдыху. Бер, вежливо послав всех на хутор бабочек ловить, по-быстрому смыл с себя грязь и дорожную пыль. Никифоров посоветовал ограничить общение спасенных с представителями общины и посадить женщин под комфортабельный домашний арест. Бер прекрасно понял, почему майор дал такой совет, и согласился с ним. После этого Александр завалился спать, даже не позавтракав, чем немало расстроил отошедшую от первого шока мать.

Его разбудил днем отец. Глава клана, пошатываясь, в полусонном состоянии, подошел к двери своей комнаты.

— Привет, пап. — Он зевнул и посторонился, пропуская отца и бешено радующуюся овчарку. Собака норовила лизнуть его в руку — как же, самый любимый хозяин вернулся. — Дана, отвянь от меня, — попросил Бер. Но Дана так преданно посмотрела на него, вертя хвостом из стороны в сторону, что пришлось опуститься и потрепать верное животное за холку. Получив в ответ длинным собачьим языком в нос, Бер поморщился, утерся рукавом и поднялся во весь рост. — Который час? — поинтересовался у отца.

— Четвертый. Все из «великолепной четверки» уже проснулись, и я решил, что тебе тоже пора вставать. Иди обедай. Народ заждался, когда же глава совета изволит отдохнуть после военного похода? — Сергей Борисович попытался вложить в последнее предложение иронию, но его потуги пропали зря. Сын никак не прореагировал или сделал вид, что не понимает, куда клонит отец. Он молча натянул свои старые джинсы и пахнущую чистотой белую футболку — военно-полевая форма за последнее время порядком надоела. — Попытались расспросить остальных, — продолжал говорить отец, — но Слава приказал Эдику и Олегу молчать о ваших приключениях, пока ты не выспишься. Он, прежде чем вы доложитесь на совете о вашей «торговой» поездке, хочет с тобой поговорить.

Сергей Борисович замолчал, ожидая от сына пояснительных слов о произошедшем с его участием приключении. Но Александр предпочел не вдаваться в подробности. Ни к чему они. По крайней мере, в данный момент.

— Пойдем, пап. Поем, и ты вскоре все узнаешь. Длинная история, в двух словах не расскажешь.

Отец укоризненно посмотрел на сына и вслед за ним вышел в коридор. Дана не захотела оставаться одна и, чуть не сбив с ног успевшего посторониться Александра, выскочила из комнаты. Каким-то десятым собачьим чувством она поняла, что сейчас хозяева пойдут в столовую, где ей может перепасть вкусный кусочек. Лишь бы там не было этого вредного Пушка!

— Я так понял, вы полезли в логово барона спасать этих женщин? — не унимался Сергей Борисович. Ему одновременно было и любопытно, и хотелось сделать выговор за безрассудный, с его точки зрения, поступок.

Александр за локоть остановил отца и сказал:

— Пап, не нужно пока распространяться на эту тему. В клане могут быть люди, которые сливают информацию на сторону. И кому именно, мы не знаем. Если Дробыш узнает, кто шуровал в его вотчине, нам не поздоровится. Мы пока слабы для открытого противостояния.

— А генерал?

— Генерал нам помочь не захочет. У него на нас собственные планы, и я думаю, поддержит солдатами лишь в случае, если мы приползем к нему на коленях, умоляя о защите в обмен на повиновение.

Сергей Борисович недоверчиво покачал головой.

— Дела-а-а, — протянул он. — Хорошо, Саша. Я понял тебя. Пока, слава богу, маразм обходит твоего отца стороной.

— Ты хотел перекинуться парой слов. — Бер и Никифоров медленно прохаживались по двору. Вокруг кипела работа по возведению укреплений, люди носили к месту строительства стройматериалы. Несколько женщины вывешивали на протянутые веревки выстиранное белье. Жизнь в клане продолжала кипеть, несмотря на последние трагические события.

— Надо поговорить со спасенными. Некоторые моменты, подмеченные мной в Юзовке, требуют внимательного изучения.

— Это касается наших гостей?

Вячеслав кивнул.

— И что с ними не так? — Бер машинально потрогал синяк и шишку над бровью. Надо бы заняться самолечением, но некогда. Столько дел требуют личного внимания.

— С Любой не так. Мне кажется, она, как и ты, обладает некоторыми способностями. Возможно, лучше будет, если ее переманить к нам.

Бер остановился:

— В чем, по твоему мнению, выражаются ее способности?

— Мне кажется, она знала, что мы придем за ней, и ничуть не удивилась нашему появлению. Нутром чую, с ней не все так просто.

— Ладно, а пока скажи, как с вознаграждением от твоего сослуживца? Обещанная оплата позарез нужна. Ты же сам знаешь.

— Лучше подумай, какие перспективы сулит обладание такими кадрами, как ты и эта Люба. Настена, когда вырастет, вообще будет вне конкуренции. Не зря Быстрицкий на тебя глаз положил.

— Он говорил о клане, — не согласился Александр.

— Да плевать ему на клан! Ну сколько мы сможем собрать людей? Еще двести, максимум триста человек. И все. Жизненное пространство исчерпает себя, и нам понадобятся ресурсы на строительство и поиск пропитания. Понадобятся земли под пашни и многое, многое другое. Собирает он подобных тебе людей под свое крыло, — продолжал рассуждать Вячеслав. Бер внимательно слушал и пока помалкивал. — Вы — будущее. Тот, у кого под рукой окажется большее количество с… Блин, никак не могу определиться, как всех вас называть! То ли магами, то ли паранормами или экстрасенсами? Короче. У кого окажется большее количество людей со способностями, тот будет править Зареченском.

Бер задумался. Такой возможный поворот в политике всех более-менее значимых общин ничуть его не удивил бы. После разговора с генералом где-то на уровне подсознания тлели подобные мысли, но за ворохом текущих дел на поверхность всплыть они не успели.

Александр посмотрел на палящее солнце. Глаза заслезились, и он отвел взгляд, смахнул непрошеную влагу.

— Знаешь, о чем я мечтаю? — неожиданно спросил он.

Сбитый с мысли Вячеслав остановился:

— О чем?

— О ливне. Чтоб как из ведра зарядил, с громом и молниями. Денька на три. Эта жара скоро меня доконает!

Никифоров хмыкнул. Он бы тоже не отказался от дождика. За все время после «переноса» погода людей особо не баловала. Пару раз покапала водичка с неба, и на этом лафа закончилась.

— По поводу паранормальных способностей ты прав. Скажу даже больше. Скоро на таких людей начнется настоящая охота! Как говорится, если ты не с нами, значит против нас. — Бер замолчал, размышления о будущем захватили его. — А насчет роста клана, — перепрыгнул он на другую тему, — я в корне с тобой не согласен.

Никифоров недовольно повел плечом. Иногда с Александром тяжело было разговаривать. Он нередко резко менял тему беседы, вгоняя собеседника в ступор. Вячеслав как-то давно, в прошлой жизни, читал, что люди, ведущие подобным образом разговор, думают о нескольких вещах одновременно. Некоторые психологи утверждали, что так проявляется первый признак гениальности. Но, черт, как же порой тяжко с этими гениями общаться!

— Как не согласен и с предложениями, высказанными на прошлом совете об ограничении принятия под нашу защиту нуждающихся, — продолжал тем временем говорить Бер. — Люди нам нужны, и чем больше их будет, тем в большей безопасности станут жить члены клана. Голод нам не грозит. Пока. А вот над проблемой воды уже сейчас нужно думать. Но сначала давай решим текущие вопросы. Пойдем прямо сейчас поговорим с Любой.

«Опять резко сменил тему», — подумал Никифоров, но вслух произнес:

— Пошли.

— Добрый день, — поздоровался Бер, когда он и Вячеслав вошли в предоставленную женщинам комнату для гостей. — Как вам спалось? Если есть пожелания, скажите, и вам принесут все необходимое.

— Здравствуйте. Нам пока ничего не нужно, кроме объяснений, почему вы нас заперли? Мы пленники? — Возмущение Любы можно было понять. Она думала, что ее освободили, а в итоге наоборот. Даже в туалет без охраны не отпускают.

— Мы ограничили ваше перемещение и общение с нашими людьми по причине непонимания некоторых связанных с вами моментов, а также чтобы соблюсти минимальную секретность. Никто не должен знать, откуда мы привезли вас, — не стал лукавить Александр. — От сохранения в тайне нашего участия в вашем освобождении зависит многое. В том числе и жизни проживающих в нашей общине ни в чем не повинных обычных людей.

— Тогда почему вы не отвезли нас сразу к Глебу?

Бер испытующе посмотрел на женщину:

— А вы бы этого хотели?

Вопрос для Любы оказался неожиданным. Она задумалась.

Такая реакция на в общем-то простой вопрос о многом сказала Беру. Он переглянулся с Вячеславом. В истории наметился поворот, и к чему он мог привести, пока было неясно.

— С Глебом я познакомилась достаточно давно, лет десять назад, если мне не изменяет память, — рассказывала Люба. Ее мать сидела в кресле у приоткрытого окна, и было непонятно, то ли пожилая женщина просто прикрыла глаза и слушает беседу дочери с клановцами, то ли задремала. — Я уже тогда занималась тем, что зарабатывала на жизнь гаданием на картах и кофейной гуще. Ко мне многие приходили, в основном женщины, конечно, редко захаживали и мужчины. Однажды пришел Глеб. Весь на нервах. Видно было по глазам, что таким людям, как я, он не верит ни на грош. Но и любопытство угадывалось. Не он первый, не он последний. — Женщина улыбнулась. — Когда в жизни любого человека наступает неопределенность, многие идут к гадалкам в надежде услышать, что невзгоды скоро уйдут и впереди судьба приготовила лучшую долю, чем они заслужили. — Люба отпила из стакана глоток воды, чтобы смочить пересохшее от жары и волнения горло. — Мне он показался тогда таким милым — большой, подтянутый, в военной форме. Настоящий полковник, хоть и прапорщик. Он так смешно говорил, вставляя где ни попадя украинские слова. — Женщина улыбнулась своим воспоминаниям. — Глеб запомнился мне еще и тем, что его внутреннее состояние сильно контрастировало с его внешним видом. Я погадала ему, а через некоторое время он пришел снова. Через месяц — опять. Постепенно мы сдружились, и спустя время Глеб пригласил меня на свидание. — Люба замолчала.

Чтобы как-то скрасить возникшую после откровений гостьи неловкость, Вячеслав поинтересовался:

— Это он из-за жены приходил в первый раз?

Люба кивнула:

— Да. Он тогда как раз с ней развелся и не знал, как быть дальше. Вот люди подсказали ко мне пойти.

Вячеслав извинился и попросил продолжить рассказ.

— Где-то около года мы встречались. Он даже замуж звал, но… Слишком Глеб «хозяйственным» оказался. Прижимистым, что ли. Я была моложе и хотела гораздо большего от партнера. В общем, не срослось у нас. — Губы женщины дрогнули. — С тех пор не виделись. Относительно недавно, буквально за пару дней до «переноса», случайно встретились. Ничего особенного — посидели в кафе, поболтали и разбежались, каждый по своим делам.

— Как же он узнал, что вы выжили и находитесь у матери в деревне? — спросил Бер.

— Глеб приезжал к Дробышу. Барон тогда в Верхней Юзовке квартировал. Там и свиделись.

После этих слов у Александра в груди заворочалось нехорошее предчувствие, и он с еще большим вниманием стал слушать женщину.

— Затем он заходил к нам в дом, уговаривал с ним уехать. Обещал, что сможет договориться с бароном. — Люба произнесла фразу, словно выплюнула.

— Зачем же он приезжал?

Женщина пожала плечами:

— Знаю только, что они долго о чем-то говорили, и все.

— Глеб упоминал, что пытался выкупить вас. Это правда? И почему у него не вышло? — Вячеслав переступил в нетерпении с ноги на ногу.

Петрович говорил — почему, но в свете новой информации стоило проверить слова старого знакомого, вдруг Люба знает и расскажет больше.

— Правда, — подтвердила Люба.

— Поподробнее, пожалуйста, — более резко, чем собирался, сказал Никифоров.

Женщина недовольно посмотрела на него. Ей не понравилась появившаяся у клановца интонация — будто на допросе, тем не менее Люба продолжила:

— А почему не вышло? Я говорила, что зарабатывала гаданием. После «переноса» у меня стало лучше получаться, гораздо лучше и точнее. В последние месяцы научилась предсказывать будущее без костылей вроде карт и тому подобных вещей. Пока не всегда получается, но все чаще и чаще. Дробыш в шутку называет меня оракулом. Тоже мне барон выискался! — Женщина фыркнула. — И твердит, что с моей помощью станет повелителем мира. Ну не идиот ли? — Она звонко рассмеялась.

От полученной дозы новых данных у Бера разболелась голова. Вот это подстава так подстава! Спрашивать женщину, собственно, больше не о чем. Он жестом показал Никифорову на выход.

— Благодарю за рассказ. Мы покинем вас. Есть неотложные дела.

— Что с нами будет? Вы нас отпустите? Отправите к Глебу или нет?

— Давайте побеседуем об этом чуть позже, — ушел от прямого ответа Бер и, не дав женщине что-либо спросить снова, вышел со Вячеславом из комнаты. — Никого не выпускать и не впускать, — приказал Александр охраннику.

Люба печально посмотрела на закрывшуюся дверь, вздохнула и перевела взгляд на престарелую маму. Мать все-таки уснула. Разморила жара бабулю.

Бер с Никифоровым остановились на площадке между вторым и третьим этажами.

— Блин, что за интриги мадридского двора? — Александр рубанул рукой воздух. — Твой Петрович, оказывается, ведет дела за спиной Быстрицкого.

— Он не мой. — Вячеслав выдохнул дым сигареты в распахнутое окно.

— Да какая разница? — в сердцах воскликнул Бер.

— Не кричи. А то сбегутся любопытные.

Майору самому становилось тошно от осознания положения, в которое они угодили по незнанию. Жадность подвела. Захотелось всего и побольше. В итоге клан может вместо оплаты получить люлей. Дробыш простил бы потерю простой женщины. Предсказательницы — нет. Но кто же думал, что так получится?

— Выходит, Петрович не мог не знать, что его бывшая качественно изменилась после «переноса». Поначалу решил закосить под дурачка и выкупить Любу, а когда понял, что номер не проходит, нанял нас! — В голосе Александра слышалось раздражение. — Подмять под себя такой востребованный кадр мало кто откажется, а тут такая удача: любовница, которая в благодарность за освобождение и по старой памяти позволит воспользоваться своим даром другому человеку! К тому же она весомый козырь в отношениях с генералом.

— Твой Петрович…

— Он не мой, — угрюмо повторился Вячеслав.

Александр не обратил внимания на протест и продолжал рассуждать вслух:

— …знал об интересе генерала к измененным людям. Вот представь: Люба, как любая нормальная женщина, ищущая защиту в это неспокойное время, становится женой Петровича, тогда в отношениях с Быстрицким у него появляется большая свобода. Генерал не станет упорно, по меньшей мере не сразу, притеснять ушлого кладовщика, опасаясь, что предсказательница откажет ему в необходимой информации. — Бер перевел дух.

— Ведется борьба за паранормов, а мы ни сном ни духом? — Никифоров выкинул окурок на улицу и закурил вторую сигарету. Возбуждение Александра начало передаваться и ему. — Думали, мы одни такие хитрые первопроходцы.

— Думали… — Бер с тоской посмотрел на синеющий в окне кусочек неба. — Что делать будем? В голову не лезет ни одна достойная мысль, на которую можно опереться и составить руководство к действию.

— Давай подведем итог, — предложил Никифоров.

— Подводи.

— Глеб подставил нас под удар барона. Полагаю, что с помощью моего старого товарища, который мне совсем не товарищ, Дробыш вскоре узнает, кто именно умыкнул оракула и где он находится. Сам Петрович отсидится за спиной генерала. Мы — не сможем! — Второй окурок последовал за первым. — Дальше. Быстрицкому нападение Дробыша на клан очень выгодно. Нам ничего не останется, лишь просить вэвэшников протянуть руку помощи. Тогда он снизойдет, но взамен потребует принять его покровительство.

— Слушай, — прервал Вячеслава Бер, — а вдруг Быстрицкий задумал эту комбинацию изначально? — Глаза Александра загорелись. Ему показалось, что он нащупал правильную версию происходящего. — Он узнает, что Дробыш обзавелся предсказательницей и что женщина имела любовную связь с Петровичем, который по совместительству твой старый знакомый, приказывает ему нанять нас для освобождения и получает и Любу, и нас.

Никифоров ненадолго задумался.

— Не знаю, — наконец сказал он. — Слишком мудрено получается. Можно так додуматься до чего угодно. Когда начинаешь строить многоэтажные версии, обычно самого себя запутываешь. Все должно быть гораздо проще.

На лестнице послышался детский смех и топот. Перепрыгивая через ступеньки, наверх пронеслись два сорванца. За ними с решимостью на лице гналась Настя. Александр перехватил девочку за руку:

— Ты куда, такая грозная, мчишься?

— Дядя Саша, отпустите, — попросила Настя.

— Они тебя обидели?

— Ага, такую обидишь! — донеслось с третьего этажа.

— Спускайтесь, — громко сказал Бер.

— А вы обещаете, что она нас не тронет?

— Обещаю. — И чуть тише для Насти добавил: — Мы же их не тронем?

— Фи! Не нужны мне их облезлые скальпы! — Девочка высвободилась.

— Признавайтесь, из-за чего боевые действия? — поинтересовался Александр у малолетних беглецов, когда они не без опаски спустились вниз.

— А чего она не дает на Пушке покататься! — с жаром выпалил один.

— Он тебе не лошадь. Он мой друг! — выкрикнула Настя.

— Тихо, тихо, тихо! — Бер легонько дернул девочку за косу.

— Ой! Дядя Саша?! — Возмущению Насти не было предела. Мальчишки захихикали.

— Пушок действительно не лошадь. Он хищник и может поранить кого-нибудь, — веско сказал Бер. — Поэтому я запрещаю вам на нем ездить. Это понятно? Не слышу!

— Понятно. — Разочарование мальчишек было велико.

— Тебе, Настя, выговор за попытку учинить драку! И дополнительные занятия в школе и со мной. — Бер пытался выглядеть максимально грозно. Кажется, внушение возымело действие. Вся троица обиженно насупилась. — А теперь — марш на улицу!

Ребятня не заставила повторять. Лестничная клетка вмиг опустела.

— Тебе пора жениться и детишек завести, — ехидно ухмыльнулся Никифоров.

— Пора, — серьезно кивнул Бер. — Да не на ком.

— Было бы желание, а невесту найдем.

— Ищите. Самому некогда.

— Вот наглец! — весело возмутился Вячеслав.

— Да, я такой! И у меня появилась наглая идея.

— Какая?

— Давай уговорим Любу остаться, — выдал Александр.

У бывшего майора от такого предложения глаза на лоб полезли. Бер между тем вслух развивал возникшую идею:

— По реакции и высказываниям Любы я понял, что особого желания и положительных эмоций в компании Глеба она давно не испытывает. Все женщины ищут безопасную, стабильную жизнь. Постараемся убедить ее, что мы сможем предоставить и то и другое.

— Забыл, что она предсказательница? Вдруг наше будущее не столь радужное, как тебе представляется? Она увидит и откажет, — в сомнении покачал головой Никифоров.

— И хорошо!

— Что ж тут хорошего?

— Люба упоминала, что ее дар проявляется не всегда. Возможно, что неопределенность собственного будущего подстегнет женщину, и она выдаст прогноз на ближайшее время. Мы выиграем в любом случае. Останется — хорошо. Не останется — тогда будем точно знать, что ждет клан. Предупреждены, значит, вооружены!

— Такое будущее я тебе сам могу предсказывать хоть каждый день.

— Нет. Тебе нельзя. Накаркаешь! — хмыкнул Александр.

— Спасибо на добром слове, — дурашливо поклонился Никифоров.

— Не за что! Можно сделать по-другому. Отправим Любу, с ее согласия конечно, к Петровичу, получим причитающуюся награду, а затем уведем женщину обратно. Типа сама так решила, мы ни при чем.

— Думаешь, наши оппоненты дураки? Да за такую наглость против клана ополчатся все кому не лень! — покрутил головой Вячеслав. Несмотря на очевидную глупость, сама идея ему понравилась. Вопрос был в том, как осуществить задумку и не перехитрить самих себя.

— Не перегибай! Ты плохо думаешь о людях. На самом деле подавляющему большинству очень даже лень ввязываться во что-либо, — успокоил Александр.

Они немного помолчали, обдумывая высказанное.

— Что нашим скажем? — Бывший майор посмотрел на Бера.

— Ничего. Просветим некоторых. Людям вредно зря волноваться. Даже не всем членам совета следует знать. Например, инженеру и Гофману абсолютно такие познания ни к чему. Достаточно будет приобщить твоего брата, моего отца и Коновалова. Эдика и Старицкого предупредить, чтобы помалкивали, откуда Люба и Полина Егоровна.

— Согласен.

— Раз согласен, действуй, а кому правда на данном этапе противопоказана, соври, — распорядился Бер.

— А самому влом?

— Я — самый большой босс здесь. Боссам ложь не к лицу. Начальники, перед людьми и Богом, должны выглядеть чистыми и непорочными.

— Сашка, ты негодяй, — констатировал Никифоров.

— Знаю, — вздохнул тот. — Поэтому пойду проведаю пленного гнолла, а ты иди, куда я тебя послал.

— Я тебе это припомню!

— Да пожалуйста! Когда соберешься, не забудь у Вась-Вася пол-литра взять.

Вячеслав не нашелся что ответить. В этот раз Бер в дружеской перепалке смог его переиграть.

Довольный окончанием разговора Бер спустился в подвал. У камеры с пленником на табуретке сидел Гвоздь и дремал. Александр подумал, что раздолбайство парочки несостоявшихся гопстопников исправит только могила. Он тихонько подошел к Алексею и немного понаблюдал за посапывающим на посту товарищем и подчиненным в одном лице.

— Спишь, — шепнул он Лехе в ухо.

Гвоздь резво подскочил, испуганно хлопая заспанными глазами.

— Н-нет, — соврал он.

Бер решил пока не заострять внимания на проступке. Но пообещал себе указать Сапрыкину — пусть вздрючит подопечного. Его обязанность воспитывать подопечных. И вообще пора с разгильдяйством этих двоих кончать, пока не стало слишком поздно.

— Как там наш гость? Напоен, накормлен, не буянит?

Леха сначала закивал своей бестолковкой вверх-вниз, затем вправо-влево.

— Открывай, — приказал Бер.

— Нельзя, — воспротивился Гвоздь. — Он не привязан.

— Как так? — искренне удивился Александр. — Да что здесь творится? Стоило уехать на пару дней, как все распустились!

— После последней кормежки начал шипеть и клацать зубами. Побоялись подходить, — сознался Гвоздь.

— Беги за подмогой, — распорядился Александр. Поддержка не помешает. Черт знает, что у гнолла на уме? Ксенопсихолога в наличии нет, придется самому разбираться с мышлением местных жителей. — Сапрыкина позови и Махно… Отставить Махно! У него рука до конца не восстановилась. Позови Подберезина.

Леха опрометью бросился по коридору и вверх по лестнице.

Прежде чем войти в камеру, Беру пришлось выдержать настоящий бой с подошедшими клановцами. Те не желали впускать Александра без бронежилета. Он же был уверен, что опасность ему не грозит, но в конце концов пришлось Лехе сбегать за защитой в оружейную.

Бер стоял напротив гнолла и смотрел в подвижные глаза пленника. Тщетная попытка прочитать в них… Что? А хрен его знает! Все равно что смотреть в зрачки жабы и пытаться уловить в них отблески эмоций.

Один глаз гнолла уставился на него, другой — на стоящую у стены, вооруженную до зубов группу поддержки.

Бер показал гноллу на лежащий на полу матрас, приглашая аборигена сесть. Тот правильно понял жест человека и медленно опустился на импровизированное ложе.

Несмотря на то что матрас был старый, в ржавых пятнах, гнолл по-своему оценил заботу пленителей. Ему очень понравилась мягкая «кровать», такой не было даже у старшего Надзирающего. Правда, люди об этом, естественно, не догадывались.

Когда пленник устроился, Бер сел напротив прямо на пол, по-турецки скрестив ноги, и послал зов-приглашение к разговору. Контакт удалось наладить значительно быстрее, чем в прошлый раз.

«Что тебе нужно, нежнокожий?»

«Хочу учиться у тебя». — Александр почувствовал удивление гнолла.

«Чем я могу быть полезен для шхаса? Я простой наездник».

«Научи управлять шантархом».

Молчание гнолла затянулось. Александр уже начал думать, что просьба не дошла до адресата или он как-то неправильно произнес название боевого животного и был просто не понят. Он уже намеревался повторить, когда ответ возник в его голове.

«Что дашь взамен?»

Большое достижение! Теперь Бер боялся спугнуть удачу.

«Пища в достатке, кров, безопасность. После обучения получишь свободу».

Гнолл опять надолго затих.

«Если откажу?»

Глава клана поначалу хотел ответить, что в таком случае убьет пленного, но неожиданно передумал.

«Отпущу».

Гнолл заерзал на месте. Хвост резко дернулся несколько раз, а мозг Бера захлестнула волна непонятных, чужих эмоций.

Сапрыкин и Подберезин заметили изменения в позах «собеседников», насторожились и приготовили оружие. Александр поспешил успокоить бойцов — опасности он не видел.

«Почему?» — спустя некоторое время задал вопрос гнолл.

«Почему отпущу или почему прошу научить?»

«И то и другое».

«Я шхас и правитель. Мне не нужна твоя смерть, чтобы доказать собственную власть и силу. Поэтому отпущу. А знания лишними не бывают. Мир освещается солнцем, а человек — знанием, ибо ученье — свет, а не ученье — тьма, и новое умение везде найдет применение, потому что стыдно не знать, стыдно не учиться», — выдал тираду из пословиц Александр.

Если бы гнолл был человеком, то Бер с уверенностью смог бы сказать, что пленник офонарел. Гнолл опять заерзал, убивая нервные клетки бывших омоновцев.

«Я ошибался. Ты самый мудрый из встреченных мною шхасов, — вынес вердикт гнолл. — Но ты понимаешь, я вернусь в прайд и расскажу о вас. Многое мне стало известно, многое для меня во тьме, но знающие разберутся с тем, что видели мои глаза. Мы вернемся и не пощадим никого, и я буду среди воинов и охотников».

«Мы не боимся. В первый раз никто о вас ничего не знал. Теперь знаем. Вы слабы. — Бер сам не понимал, врет он или нет. Хотелось верить, что нет. — Тебе решать, на чьей стороне ты будешь».

«Ты честен».

Бер скромно промолчал.

«Я помогу тебе. Но только тебе! Твоих воинов учить отказываюсь».

Александр еле удержал в груди ликование.

«Я рад. Ты выбрал верный путь. — Он удовлетворенно кивнул и решил подсластить жизнь пленника. Хорошее отношение никому не вредило. — Есть ли у тебя пожелание?»

«Хочу жареного мяса».

После напряженного диалога у Бера разболелась голова, но он постарался не обращать внимания на такую мелочь. Александр не ожидал, что разговор с аборигеном окажется столь продуктивным.

Хоть одна положительная новость за сегодня!

Глава 16

На следующий день состоялся долгий разговор с Любой. Александру потребовались все его терпение и красноречие, чтобы убедить женщину остаться и впоследствии пойти на обман Петровича. Женщина долго упиралась, из ее сбивчивых фраз Бер толком не понял, то ли она боялась последствий для себя, то ли просто не хотела врать. Самое главное, что она все же согласилась, но взамен потребовала обеспечить ей и матери безопасность, снабдить всем необходимым для относительно комфортного проживания и две комнаты. Бер сразу согласился. Почувствовав слабину собеседника, Люба потребовала также предоставить возможность в случае, если ей стукнет в голову, покинуть клан. Бер подумал, что последнее для общины нежелательно, но другого выхода он не видел и тоже согласился. Александр надеялся, что со временем женщине понравится жить здесь и вопрос, остаться или нет, отпадет сам собой.

Когда Бер со своей частью закончил, как и договаривались, явился Никифоров. Поначалу Александр воспротивился и не желал давать добро Вячеславу на разговор с предсказательницей, но уступил давлению. Единственное, о чем попросил, — начать разговор после того, как Люба уже примет решение остаться в клане.

Никифоров, не теряя времени, начал выспрашивать о жизни дробышевцев, их количестве и вооружении. Сколько бойцов погибло от нашествия и в стычках с вэвэшниками. Естественно, женщина всего не знала, однако примерное представление о делах в баронстве имела.

Очень хорошо, что Никифоров затеял беседу с Любой после Александра. Будь иначе, уговоры Бера оказались бы бессмысленными. Женщина не приняла бы сторону клана. Мало кому понравится, когда от тебя постоянно требуют вспомнить и то, и это. По сути, Вячеслав устроил допрос в мягкой форме. Люба еще не стала частью клана и психологически, на уровне инстинкта, противилась напору малознакомого человека.

Никифорова, конечно, тоже можно было понять, он отвечает за безопасность, а ситуация требовала узнать о бароне и его боевиках как можно больше и быстрее.

Бер заметил, каким взглядом женщина наградила бывшего майора, и понял, что еще пара минут, и Люба будет готова сбежать, так и не успев стать частью их общины. Александр прервал увлекшегося Вячеслава и чуть ли не насильно выставил в коридор.

— Ты чего творишь? Я с таким трудом уговорил тетку остаться и помочь, а ты давить начал! Будто врага допрашиваешь.