Афоризмы великих мужчин Оганян Ж.

Вольтер

Французский философ-просветитель, поэт и историк

Родился в Париже 21 ноября 1694 в Париже. Один из крупнейших французских философов-просветителей XVIII в., поэт, прозаик, историк, публицист, правозащитник.

Знаменитый французский писатель, выразивший в своих произведениях идеи XVIII в., которые сделали его веком свободомыслия и просвещения. Большое влияние на духовное развитие Вольтера оказало его трехлетнее пребывание в Англии, куда он был выслан за обличения абсолютистского режима Франции. Вернувшись из Англии, которая в то время (1723 г.) была центром научного и освободительного движения, Вольтер в своих философских письмах стал говорить о вещах, неведомых тогдашней Франции: о свободе печати, о гласном судопроизводстве, об уважении к собственности, личной свободе и других принципах нарождающегося третьего сословия. Главная заслуга Вольтера – в его беспощадной борьбе с деспотизмом и католической церковью, с суеверием, ханжеством и лицемерием в вопросах религии и морали. Орудием в этой борьбе была злая и блестящая ирония, создавшая ему славу гения свободомыслия и насмешки.

Вольтер был деятельным участником французской энциклопедии. Все статьи, написанные им для нее, были изданы отдельной книгой под названием «Философский словарь», представляющей собою свод освободительных идей XVIII в. В вопросах искусства Вольтер не был революционером. Он остался верен традициям господствовавшего тогда во Франции классицизма, в духе которого написаны все его трагедии. Из его беллетристических произведений наиболее известен роман «Кандид», в котором осмеивается пошлый оптимизм школьных философов.

Умер в Париже – 30 мая 1778 г.

Я умею только сомневаться.

Предрассудки – разум глупцов.

Глаза дружбы редко ошибаются.

Журналы – это архивы пустяков.

Главное – ладить с самим собой.

Суеверие делает людей глупцами.

Соперничество – пища для гения.

Платье внушает глупцам уважение.

Излишек – вещь крайне необходимая.

Осмельтесь мыслить самостоятельно.

Труд устраняет скуку, порок и нищету.

Прекрасно только то, что естественно.

Медленная рука времени сглаживает горы.

Не неравенство тягостно, а зависимость.

Объясненная шутка перестает быть шуткой.

Всякое желание есть зачаток новой скорби.

Все, что становится обыденным, мало ценится.

Люди легко верят тому, чего страстно желают.

Честь – это бриллиант на руке у добродетели.

Когда быдло берется рассуждать – все пропало.

Словарь – это вселенная в алфавитном порядке.

Ленивые всегда бывают людьми посредственными.

Самыми чувствительными обидами бывают насмешки.

Если бы Бога не было, следовало бы его выдумать.

Беда тому, кто говорит все, что он может сказать.

Счастье – это только сон, а горе – действительность.

Для великих дел необходимо неутомимое постоянство.

Опасно быть правым, когда правительство ошибается.

Всегда наслаждаться – значит вовсе не наслаждаться.

Предрассудок есть мнение, не основанное на рассудке.

Нельзя иметь верного понятия о том, что не испытано.

Злословие – бессмертная дочь самолюбия и праздности.

Что сделалось смешным, то уже не может быть опасным.

Иной бесполезен в первом ряду, но во втором блистает.

Ни на что не годится тот, кто годится только для себя.

Мы никогда не живем, мы лишь надеемся, что будем жить.

Верить в Бога невозможно, не верить в него – абсурдно.

Никогда не бывает великих дел без великих препятствий.

Глаза читателя более строгие судьи, чем уши слушателя.

Все рассуждения мужчин не стоят одного чувства женщины.

Жизнь подобна пиру Домокла – меч свыше грозит нам вечно.

Доброта требует доказательств, красота же их не требует.

Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов.

Честного человека можно преследовать, но не обесчестить.

Греки, вложившие в такое множество слов так мало мыслей.

Искусство быть скучным состоит в том, чтобы говорить все.

Затянувшаяся дискуссия означает, что обе стороны не правы.

Кто ограничивает свои желания, тот всегда достаточно богат.

Бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть.

Девочки быстрее учатся чувствовать, чем мальчики – мыслить.

Кто хорошо служит своей родине, тот не нуждается в предках.

Бесконечно маленькие люди имеют бесконечно великую гордость.

Я горячий друг истины, но отнюдь не желаю быть ее мучеником.

Равенство есть вещь самая естественная и в то же время химера.

Знать много языков – значит иметь много ключей к одному замку.

Все жанры искусства хороши, кроме скучного, но скука – не жанр.

Величайшие распри производят меньше преступлений, чем фанатизм.

Читая авторов, которые хорошо пишут, привыкают хорошо говорить.

Делать то, что доставляет удовольствие, – значит быть свободным.

Конец жизни печален, середина никуда не годится, а начало смешно.

Труд избавляет человека от трех главных зол – скуки, порока и нужды.

Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гения.

Чем более мы размышляем, тем более убеждаемся, что ничего не знаем.

Я не знаю ни одного народа, который обогатился бы вследствие победы.

Метафизические системы для философов – то же, что романы для женщин.

Свобода объявлять свои мысли составляет существенное право гражданина.

Мы оставим этот мир столь же глупым и столь же злым, каким застали его.

Человек родится, чтобы жить в судорогах беспокойства и летаргии скуки.

Что бы ты ни делал, попирай все препятствия и люби тех, кто любит тебя.

Чем дальше шествует вперед разум, тем сильнее скрежещет зубами фанатизм.

Человек рожден без всяких принципов, но со способностью их воспринимать.

Времена наиболее суеверные были всегда временами ужаснейших преступлений.

Женщина – это человеческое существо, которое одевается, болтает и раздевается.

Сколько нелепостей говорится людьми только из желания сказать что-нибудь новое.

Короли знают о делах своих министров не больше, чем рогоносцы о делах своих жен.

Торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разума не имеет.

Я не разделяю ваших убеждений, но я отдам жизнь за то, чтобы вы могли их высказать.

Первое обвинение отбрасывается, второе задевает, третье ранит, а четвертое убивает.

С религией получается то же, что с азартной игрой: начавши дураком, кончишь плутом.

Достаточно было одному мужчине влюбиться в женщину, чтобы мир стал таким, каков есть.

Откапывая ошибки, теряют время, которое, быть может, употребили бы на открытие истин.

Оптимизм – это страсть утверждать, что все хорошо, когда в действительности все плохо.

Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же.

Единственный способ заставить людей хорошо говорить о нас – это хорошо поступать самим.

Язык имеет большое значение еще и потому, что с его помощью мы можем прятать наши мысли.

Все мои усилия сводились к тому, чтобы убавить у людей глупости и прибавить им честности.

Метафизика – это когда слушающий ничего не понимает и когда говорящий понимает не больше.

Догмат бессмертия души есть самая утешительная и в то же время наиболее устрашающая идея.

Я не согласен с тем, что вы говорите, но я до последнего буду защищать ваше право это говорить.

Случай – это ничто. Случая не существует. Мы назвали так действие, причину которого мы не понимаем. Нет действия без причины, нет существования без оснований существовать.

Он был великим патриотом, гуманным человеком, истинным другом, – если, конечно, это правда, что он умер.

Подумай, как трудно изменить себя самого, и ты поймешь, сколь ничтожны твои возможности изменить других.

Самолюбие – это наполненный ветром воздушный шар, из которого вырывается буря, лишь уколешь его.

Люди, которые заняты возвращением здоровья другим людям, выказывая удивительное единение мастерства и человечности, стоят превыше всех великих на этой земле.

Я могу быть не согласным с вашим мнением, но я готов отдать жизнь за ваше право высказывать его.

Во все времена и во всех странах и во всех жанрах дурное кишмя кишит, а хорошее – редко. В любой профессии все самое недостойное предстает особенно нагло.

Страсти! Это ветры, надувающие паруса корабля, они его иногда топят, но без них он не может плавать.

Я не согласен с тем, что вы говорите, но буду до последней капли крови защищать ваше право высказать вашу собственную точку зрения.

Когда слушающий не понимает говорящего, а говорящий не знает, что он имеет в виду, – это философия.

Развод, вероятно, почти столь же стар, как и брак. Хотя я полагаю, что брак на неделю-другую древнее.

«Что такое оптимизм? «Увы, сказал Кандид, это страсть утверждать, что все хорошо, когда в действительности все плохо».

Прекрасная мысль теряет всю свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит нас на скуку.

Многочисленность законов в государстве есть то же, что большое число лекарей: признак болезни и бессилия.

Чтобы добиться успеха в этом мире, одной глупости недостаточно – к ней еще нужны хорошие манеры.

Как-то у Вольтера спросили: где бы он хотел быть после смерти – в раю или в аду? Он ответил: «В раю климат лучше, но в аду компания настолько приятнее!».

Кто не любит свободы и истины, может быть могущественным человеком, но никогда не будет великим человеком.

Чем более читаете, не размышляя, тем более уверяетесь, что много знаете, а чем более размышляете, читая, тем яснее видите, что знаете еще очень мало.

Государственное образование, именовавшееся Священной Римской империей, не было ни священной, ни римской, ни империей.

Суеверные в обществе – то же, что трусливые в войске: они сами чувствуют и возбуждают в других панический ужас.

Не бедность невыносима, а презрение. Я могу обходиться без всего, но я не хочу, чтобы об этом знали.

Самое необходимое искусство при дворе состоит не в том, чтобы хорошо говорить, а в том, чтобы уметь молчать.

Гордость людей низких состоит в том, чтобы постоянно говорить о самом себе, людей же высших – чтобы вовсе о себе не говорить.

Старость создана для того, чтобы получать огорчения, но она должна быть довольно благоразумна для того, чтобы переносить их безропотно.

Идеальное правительство невозможно, потому что люди наделены страстями; а не будь они наделены страстями, не было бы нужды в правительстве.

Чудеса прекрасны, а утешить брата, помочь другу подняться из глубины страданий, простить врагу его заблуждения – это величайшие на свете чудеса.

История, по-видимому, только тогда и нравится, когда представляет собою трагедию, которая надоедает, если не оживляют ее страсти, злодейства и великие невзгоды.

Генрих Гейне

Немецкий поэт и публицист

Родился 13 декабря 1797 г. в Дюссельдорфе в семье еврейского купца. Его личность сформировалась под влиянием матери, поклонницы французского просветительства и энциклопедистов. Духовному воспитанию юноши и развитию интереса к поэзии способствовал его дядя, страстный библиофил, предоставивший в его распоряжение свою библиотеку.

Окончив лицей, Гейне служил в банкирской конторе, был приказчиком на бакалейном складе, комиссионером. Но в отличие от поэзии служба его тяготила его.

В 1819 г. Гейне поступил на юридический факультет Боннского университета, но увлечения философией и литературой не оставил. Очень любил творчество Шиллера и Байрона. Проучившись недолго в университете, перебрался в Берлин, где слушал лекции Гегеля. В 1821 г. вышел его первый поэтический сборник «Книга песен», а еще через два года – трагедии «Алманзор», «Ратклиф» и сборник стихов «Лирическое интермеццо». В 1825 г. он получил степень доктора права в Геттингенском университете и… полностью отдался литературной работе.

В 1826–1831 гг. Гейне издал прозаические «Путевые картины», в которых повествовалось о путешествиях по Германии. Затем уехал во Францию и остался там навсегда как политический эмигрант. Издал несколько книг о современном положении в Германии и французской политической и культурной жизни.

В конце 1830-х гг. Гейне стал революционным радикалом, проникнувшись социалистическими идеями (памфлет «Людвиг Берне», 1840). В 1843–1844 гг. он создал лучшие поэтические произведения – поэмы «Атта Тролль» и «Германия. Зимняя сказка». В них резко высмеивается немецкое филистерство, национализм, милитаризм и воспевается молодая революционная Германия. В это время Гейне подружился с К. Марксом, принимавшим участие в публикации его последней поэмы.

Из-за тяжелой болезни Гейне во второй половине 1840-х гг. отошел от политики, заметно ослабив литературную деятельность. В России его пропагандистами были М. Ю. Лермонтов, Ф. И. Тютчев, Н. Г. Чернышевский. Умер Гейне 17 февраля 1856 г. в Париже.

В искусстве нет шестой заповеди.

Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.

Опиум – тоже религия. Между опиумом и религией существует большее родство, нежели большинство людей может себе представить.

Оскорбивший никогда не простит. Простить может лишь оскорбленный.

Остерегайтесь поощрять крещение среди евреев. Это всего-навсего вода, и она легко высыхает. Наоборот, поощряйте обрезание – это вера, врезанная в плоть; в дух ее уже невозможно врезать.

Позднейшие произведения истинного поэта отнюдь не значительнее ранних; нет, первый ребенок не хуже второго, только роды потом бывают легче.

От высокомерия богатства ничто не защитит вас – кроме смерти и сатиры.

Острить и занимать деньги нужно внезапно.

Первая добродетель германцев – известная верность, несколько неуклюжая, но трогательно великодушная верность. Немец бьется даже за самое неправое дело, раз он получил задаток или хоть спьяну обещал свое содействие.

Первый, кто сравнил женщину с цветком, был великим поэтом, но уже второй был олухом.

Переводчик по отношению к автору – то же, что обезьяна по отношению к человеку.

Перед смертью: Бог меня простит, это его ремесло.

Полек я именую ангелами земли, потому что самих ангелов называю польками неба.

Полемика способствует выработке дог-мата.

Польша лежит между Россией и – Францией.

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

Поэзия создала больше мучеников, чем религия. История литературы любого народа и любой эпохи – настоящий мартиролог.

Поэт, этот творец в малом, подобен Господу Богу и в том, что своих героев он творит по образу своему и подобию.

Превозносят драматурга, исторгающего слезы у зрителя; этот талант он делит с луковицей.

Прежде только гениальный еврей мог пробиться в парламент; но если уж такая посредственность, как Фульд, пробивается, значит, нет больше различий между евреями и неевреями.