Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах Мышалов Савелий
– Вы хотите сказать, что в основе его просчетов лежат эмоциональные взрывы?
– Да. Полагаю, в этой особенности его горячей натуры крылись проблемы, которые он себе создавал. Газзаев страшно любил проводить послематчевые собрания. Сразу, по горячим, как говорится, следам, оставлял футболистов в раздевалке и, невзирая на личности, песочил их на повышенных тонах.
– Это тогда, как гласит народная молва, он лимоны выжимал в руках?
– Мог. И тогда «кисло» становилось всем. Я, например, часто не мог этого слышать. Не выдерживал, уходил из раздевалки.
– Что так? Не могли в силу своей интеллигентности слышать ненормативную лексику?
– Не в этом дело. Да и не прибегал почти к ней Валерий Георгиевич. Мне не нравился стиль разговора на повышенных тонах – никакого толку от этого не было и не могло быть.
– Почему же?
– Есть тренеры, которые сразу после матча начинают с матом-перематом ребятам «врезать». А они еще в игре. И в принципе ничего не усваивают. Нужна дистанция, чтобы все – и тренер, и футболисты пришли в себя. Мы как-то неожиданно уступили в Самаре. Валерий Георгиевич по обыкновению всем выдал еще в раздевалке. А «на сладкое» добавил:
– Поужинаете, и все ко мне в номер!
То есть решил после антракта и второе действие ребятам устроить. Я сделал все, чтобы отговорить главного тренера от этого шага. И к счастью, нашел слова, которые убедили его во имя пользы общего дела повременить с разборкой..
– Какие же, интересно?
– Я сказал: «Валера, футболисты – те же актеры. Пока они не выйдут из образа, им бесполезно что-то говорить».
– На этот вывод вас многолетний опыт любителя театра навел?
– Более того – конкретный случай! Как-то мы – Симонян и я с женами – после спектакля, в котором играл Джигарханян, решили посидеть в ресторане. Армен, только что потрясающе сыгравший роль подлеца, присоединился к нам чуть позже. По всему было видно, что он, как говорят в театре, «еще оставался в образе». Причем настолько, что у Людмилы, супруги Никиты Павловича, прекрасно знавшей, какой Джигарханян замечательный человек, вдруг вырвалось:
– Армен, я тебя просто ненавижу!
– Что ж, великая сила искусства…
– Конечно! Но еще определенная инерция игры и восприятия. Он, актер, не полностью отошел от сценической роли. А она, зритель, продолжала оставаться под впечатлением той убедительности, с которой Армен ее сыграл.
То же самое у футболистов и тренера. «Разбор полетов» в раздевалке после матча чреват субъективизмом. Поэтому от него больше вреда, чем пользы.
– Все же, наверное, правильно будет сказать: Газзаев – яркий пример далеко не частого в спорте случая, когда человек одинаково успешно состоялся как игрок и наставник…
– Вне всякого сомнения!
– И это несмотря на эмоциональные «минусы», которые создавали ему проблемы при покорении тренерской вершины?
– Вот именно! Потому что «минусы» осложняли, но не отменяли и не отменяют его достижения. Не будем забывать, что в России Газзаева трижды признавали «лучшим тренером года». Потом вспомните, как он в весьма сжатые сроки триумфально поднял ЦСКА.
Причем когда ведомый им армейский клуб поднимался вверх, завоевывая все больше наград и призов, все глядели в сторону его команды с «белой» завистью. Я тогда грешным делом нет-нет да ловил себя на мыслишке: елки-палки, а может, следовало бы мне в свое время рискнуть да и рвануть из «Локо» к армейцам? Особенно часто подобное сожаление стало посещать, когда Семин ушел из «Локо» в киевское «Динамо». Когда он вернулся, все вопросы по данному поводу, естественно, исчезли…
Глава 29
У Палыча, или «Главный машинист» столичного «Локомотива»
– Ну что, Савелий Евсеевич! Вот и добрались мы в наших беседах до тренера, с кем вы бок о бок работаете сегодня. Итак, давайте поговорим о Юрии Павловиче Семине – многолетнем – хоть и с перерывами – наставнике московского «Локомотива».
Семин Ю. П. Мастер спорта. Учился в Смоленском институте физкультуры. Заслуженный тренер Таджикистана (1985). Заслуженный тренер России (1989). Родился 11 мая 1947 в г. Оренбурге. Воспитанник групп подготовки орловских клубов «Динамо» и «Локомотив». Играл в командах «Спартак» (Орел) (1964–1965), «Спартак» (Москва) (1965–1967), «Динамо» (Москва) (1968–1971), «Кайрат» (Алма-Ата) (1972–1973), «Чкаловец» (Новосибирск) (1974), «Локомотив» (Москва) (1975–1977), «Кубань» (Краснодар) (1978–1980). В чемпионатах СССР провел нападающим и полузащитником 280 матчей, забил 39 мячей. 2-й призер чемпионата СССР-1970. Обладатель Кубка СССР (1970). Был капитаном «Чкаловца», «Локомотива», «Кубани». Обладатель Кубка Международного спортивного союза железнодорожников (1976 – как игрок; 1987 – как тренер).
Главный тренер клуба «Кубань» (Краснодар) (1982), «Памир» (Душанбе) (1983–1985), «Локомотив» (Москва) (1986–1990, 1992–2005, 2009 – н. в). Под его руководством «Локомотив» стал чемпионом России (2002), серебряным призером чемпионатов России (1995, 1999, 2000, 2001), бронзовым призером (1994, 1998), обладателем Кубка России (1996, 1997, 2000, 2001), финалистом Кубка СССР (1990), полуфиналистом Кубка обладателей кубков (1998, 1999). Тренер-консультант олимпийской сборной Новой Зеландии (1990/91). Ассистент главного тренера сборной России (1992–1994, 1996–1999). Главный тренер сборной России (2005), «Динамо» (Москва) (2006). Президент клуба «Локомотив» (Москва) (2007). Главный тренер клуба «Динамо» (Киев) (2008–2009). Награжден орденом Почета (2007), знаком «Почетный железнодорожник» (дважды).
– Вы ведь, наверное, хорошо его помните как игрока?
– Конечно! И когда он при Бескове выступал в нападении столичного «Спартака». И, тем более, позже в столичном «Динамо», где в паре с Валерием Газзаевым образовал грозный тандем – основу атаки бело-голубых. И это несмотря на далеко не богатырские физические данные.
– Ну, если о «физике», то Юрий Павлович, как в известной песне: «Каким ты был, таким ты и остался…» Все такой же худощавый, подвижный…
– Следующую строку: «Казак лихой, орел степной…» я бы тоже не забывал, помножив «физику» на характер. Не зря в «Динамо», где само название подразумевает «силу в движении», форвард Семин чувствовал себя как рыба в воде.
– Кстати, в одном из интервью он признался, что симпатизировал этой команде с детства…
– Действительно, Семин жил таким футболом. Причем не только в «Динамо», но и в «Спартаке», где вновь заявил о себе как о футболисте работоспособном, выносливом, колючем и бесстрашном. Когда вступал в единоборства, ноги не убирал. Учитывая бойцовские качества Семина, тренеры команд, за которые он выступал, через него выстраивали тактику и стратегию игры. И Семин не подводил: он успевал в защите «за себя и того парня» отработать, и к линии нападения вовремя подключиться, и яркие голы забивать.
– Не потому ли относительно рано – в 33 года – завершил карьеру футболиста? К тому же травмы, вероятно, замучили, что, учитывая самоотверженный семинский стиль игры, неудивительно?
– Причину его раннего ухода не знаю до сих пор. Что касается травм, то тут я, естественно, больше в курсе. Особенно в период, когда он защищал цвета «Спартака» времен Бескова. Правда, в те годы я трудился врачом сборной. Но выкраивал время и для красно-белых питомцев Константина Ивановича: приезжал, консультировал, лечил…
– К вам, как я понял, с болячками обращались чуть ли не все ведущие футболисты страны, независимо от командной принадлежности…
– Обращались, действительно, многие: видимо, не обманывались в своих надеждах. Приходилось заниматься и с Семиным. Что в этой связи хотел бы отметить? Он никогда не зацикливался на травмах и всегда нацеливался на скорейшее выздоровление. Если надо было для этого форсировать курс лечения, лечился даже у меня дома – в сборной я тогда кабинета не имел, а жилплощадь позволяла принимать ребят в квартире. Кстати, с той поры у меня установились многолетние добрые человеческие отношения и с Семиным, и с Газзаевым.
– Правда, что, еще будучи игроками, словно примериваясь к будущей тренерской работе, оба внимательнейшим образом присматривались к работе Лобановского и даже специально приезжали на его занятия?
– Истинная правда! Хотя Валерий Васильевич, замечу, отнюдь не всех жаловал на сборах. И очень не любил принимать абы кого…
– Неужели боялся, что какие-нибудь из тренерских секретов подсмотрят?
– И по этой причине тоже. Но если о Семине, то его Валерий Васильевич как-то особенно привечал. Причем настолько, что с годами это переросло в хорошие товарищеские отношения. Лобановский по-прежнему оставался авторитетнейшим наставником как сборной, так и прославленного киевского «Динамо». А Юрий Павлович «набирал обороты» в любимом «Локо». Но оба находили возможность общения. И в сборной при каждом удобном случае оставались после завершения тренировок, подолгу беседуя друг с другом.
– Коль мы подошли к теме «Локо» и его тренера, расскажите, с чего завязался ваш многолетний «производственный роман» с этим клубом!
– Я уже касался предыстории в наших беседах о моей работе с Бесковым. После окончания сезона-1988, прихватив с собой жен, мы с Константином Ивановичем отдыхали в Кисловодске. Чуть позже к нам присоединился Юрий Павлович с супругой. Нашим любимым времяпрепровождением стали длительные прогулки по популярному оздоровительному маршруту «Малое и Большое седло». От футбола пытались отвлечься. Но удавалось плохо. И не только потому, что хочешь не хочешь, но трудно молчать о том, что для тебя – главное дело жизни.
Стоило, например, мне с Семиным остаться один на один, как он заводил разговор о Лобановском. При этом его интересовало все: от моих свежих впечатлений от занятий Валерия Васильевича и вплоть до специальных, связанных с тренерским делом вопросов – например, как тот выстраивал рабочий режим накануне и в день проведения матчей… Речь о предоставлении полной расшифровки, конечно, не шла: я все-таки не наставник футболистов, а их тренер-врач. Но необходимую ему информацию о направленности отдельных занятий Юрий Павлович из меня все же вытягивал.
Что касается Бескова, то и он мыслями явно оставался в Москве. Константин Иванович, напомню, словно чувствовал: в среде ведущих футболистов «Спартака» зреет против него заговор. К сожалению, вскоре его худшие предположения подтвердились. После увольнения Бескова на пост главного тренера красно-белых рассматривали несколько кандидатур. Было предложение и все еще находящемуся с нами в Кисловодске Семину. Помощники звонили ему из столицы наперебой. А Юрий Павлович выдерживал паузу, советовался с близкими ему людьми, в том числе со мной. Я ему тогда сказал следующее:
– В «Локомотиве» ты – № 1. И по праву. В команде все отлажено. К тебе великолепно относится патрон клуба – Управление Московской железной дороги. Авторитет Семина, главного тренера, непререкаем. А теперь прикинь, что тебя ждет в непростом «Спартаке». Свергнув Бескова, Николай Старостин сохранит значительный вес. Кроме того, придется учитывать, какая куча разнообразного высокого начальства курирует сегодня «народную команду». Чего стоит опека только одного ЦК КПСС в лице ответственного работника Отдела пропаганды товарища Дымова! А МГК КПСС и Моссовет во главе, соответственно, с членом Политбюро Гришиным и столичным градоначальником Промысловым? Тебе это надо?
– Каким же оказался результат?
– Семин уже собирался лететь в Москву на переговоры о переходе в «Спартак». Но мои слова, судя по всему, легли «в подготовленную почву». Потому что, когда я еще раз настоятельно посоветовал не делать этого, он прислушался. Между прочим, супруга Семина – Любовь Леонидовна – тоже считала, что он не должен покидать «Локо». В итоге Семин принял разумное решение – остался «главным машинистом».
В следующий раз наши жизненные пути пересеклись в 1991-м. Незадолго до того, как я, отказавшись от «великого сидения» в угасающей Федерации футбола, перешел работать в «Динамо», Семин вернулся из Новой Зеландии, где консультировал местную сборную. За год до этого, уезжая в загранкомандировку, он вместо себя оставил на тренерском «хозяйстве» Валерия Филатова.
При Семине команда напоминала хорошо разогнавшийся локомотив. Так вот – Филатов «благополучно» пустил его под откос, то есть прямиком в 1-ю лигу. Вновь возглавив попавший в большую беду клуб, Палыч уже через три года вернул «железнодорожников» в тройку грандов, боровшихся за медали первенства страны. Тогда-то и раздался в моей квартире звонок Семина:
– Савелий Евсеевич, в Федерации футбола черт-те что происходит. Может, перейдете к нам? Официально приглашаю!
Увы, тогда пришлось отказаться:
– Понимаешь, – пояснил я, – с легкой душой пошел бы. Но ведь уже договорился с Газзаевым о работе в «Динамо». Некорректно теперь давать обратный ход, не по-товарищески…
Семин все правильно понял. И взял на службу Александра Ярдошвили.
Но наши дружеские и даже служебные связи не оборвались. Напомню, до и во время злополучного для нас первенства мира-1994 я работал врачом в сборной садыринского созыва. А Юрий Павлович входил в тренерский штаб. Поэтому мы плотно общались. И часто, прежде чем обратиться к Павлу Федоровичу, я шел к Семину, чтобы загодя заручиться его поддержкой.
Из-за океана мы вернулись в сентябре. Почти тут же мне позвонил Ярдошвили:
– Савелий Евсеевич! Палыч попросил меня пригласить вас на разговор с ним.
Согласившись на встречу, я предложил своей жене Татьяне, моему главному советчику по жизни, поехать на беседу в «Локо» вместе.
– А что, там разве образовалась вакансия?
– Нет, Семин меня брал на должность куратора всей медслужбы клуба.
– То есть вы плюс Ярдошвили?
– Да, такая кадровая новация.
– Не много ли «медицины» на одну команду?
– Как показала жизнь, в самый раз. Заметьте, теперь в каждой команде премьер-лиги по два врача: одному сложно справляться – больно много функций замыкаются на нем.
Однако я в 1994-м оставался в сборной. На что Палыч отреагировал невозмутимо:
– Это нас не смущает. Несмотря на то, что пока трудитесь там, мы берем вас в штат «Локомотива».
Однако сидеть на двух стульях я не собирался. Поэтому вскоре уволился из РФС. И накрепко бросил якорь в «Локо». Кстати, мое появление в команде счастливо совпало с сезоном, когда «железнодорожники» впервые заняли 3-е место в российском первенстве. Это случилось 6 ноября 1994 года в Черкизове, где проходила встреча заключительного тура. В матче против ЦСКА нас устраивал любой положительный результат. После ничьей – 1:1 – «машинисты» завоевали «бронзу».
Был в том достижении и кое-какой скромный вклад вашего покорного слуги. Например, по приходе в «Локомотив» мне меньше чем за два месяца удалось закрепить в команде систему фармакологической коррекции (естественно, без использования запрещенных препаратов). Ее положительные последствия ребята скоро почувствовали на себе. Видимо, недаром в тот памятный победный ноябрьский день в первом часу ночи у меня дома раздался звонок Семина:
– Савелий Евсеевич! Большое спасибо за помощь!
Некоторое время спустя состоялся праздничный товарищеский ужин. Мы с женой решили уйти чуть раньше. Когда обходили столик, за которым сидели ведущие футболисты (Саша Смирнов, Олег Гарин…) во главе с лидером команды и ее капитаном Алексеем Косолаповым – человеком, между прочим, с далеко не сентиментальным, весьма сложного свойства характером – тот вдруг повернулся в мою сторону и громко поблагодарил за успешную работу.
– Как вы догадались, я с Семиным не знаком. Но всегда хотел понять: почему он, как, пожалуй, никто среди футбольных наставников, пользуется у подопечных особым уважением и, я бы сказал, даже любовью?
– Знаете, появившись в «Локо», я сразу ощутил в команде домашнюю атмосферу. Видимо, природа одарила Палыча особыми душевными качествами и неординарными организаторскими способностями. Семин-тренер меня поражает и восхищает дотошностью. Что обычно делает Юрий Павлович первым делом, когда команда приезжает на базу в Баковку? Думаете, идет в административный корпус? Нет, он направляется на тренировочное поле. Подзывает рабочих, отвечающих за качество газона, разговаривает с ними, вникает в детали. Еще пример.
Перед нашим административным зданием разбиты клумбы с цветами. Так вот – Семин, проходя мимо, всегда найдет минутку-другую, чтобы остановиться, рассмотреть растения, последить, так сказать, за их жизнью. Похожая картина в столовой, где он непременно поинтересуется, довольна ли обедом команда. И здесь Юрию Павловичу одинаково интересно мнение как игроков, так и поваров.
Для Семина очень важно работать среди единомышленников. Он всегда подбирает и футболистов, и коллег для штаба по этому критерию. Причем очень здорово угадывает, что этот игрок или помощник будет на своем месте в коллективе и, следовательно, окажется полезен общему делу.
А больше всего нравится Семин ребятам, по-моему, вот за что. В наших беседах мы не раз поминали тех тренеров, которые, будучи – пусть справедливо – чем-то или кем-то недовольны, выплескивают на окружающих негативные эмоции, не выбирая слова и не стесняясь в выражениях. Тот же Газзаев в гневе мог иной раз так «напихать», что мало не покажется. Причем у него подобный настрой, а следовательно, и соответствующая обстановка в команде сохранялись несколько дней. Сравните с Юрием Павловичем: у него «разбор полетов», условно говоря, укладывается в 28 секунд. И все всем понятно.
– Происходили у вас с ним жаркие схватки?
– Не без этого. Правда, исключительно по служебным делам. Но зато весьма острые, а порой даже жесткие. Впрочем, такая уж у меня натура: я, если чувствую свою вину, то ее «съедаю» – в смысле принимаю всю. Конечно, бывало, что и срывался. Я ведь тоже живой человек. Но что характерно с Семиным? Вот однажды, переволновавшись, как-то слишком уж некорректно ему ответил. Потом быстро пришел в себя и первая мысль: все, пропал, не спустит мне такое Палыч… Но проходит минут пять. И Семин – словно ничего не случилось – спокойненько спрашивает:
– Савелий, а у нас все сегодня тренируются?
И все! У меня сразу вся «накипь» схлынула.
– Да-а! Ваша история убеждает: уж за что-что, а за микроклимат в «Локомотиве» при таком наставнике можно не опасаться…
– Верно! Ну, сами посудите: помнится, одно время тренировки на подмосковной базе «Локомотива» пришлось назначать даже в воскресные дни. Получалось, что и в выходной футболисты не встречались с родными. Тогда Юрий Павлович на тренерском совете предложил:
– А пусть ребята приезжают в Баковку с женами и детьми!
Так в распорядок выходных дней вошли шашлыки. Семин на этих семейных клубных обедах прямо-таки светился от удовольствия. Кажется, именно после них гости, как и мы, стали его тепло звать Палычем. Такое ведь тоже очень хорошо характеризует человека.
– Безусловно! А вот взгляды Семина – тренера и педагога, как я понял из ваших слов, формировались под влиянием Лобановского?
– Понимаете, Юрий Павлович богат и собственным «ноу-хау». Принципы работы ни у кого не копировал. Что, естественно, не исключает освоения опыта предшественников. У меня, во всяком случае, сложилось устойчивое впечатление, что на тренировках Семин, видимо, вспоминает, как в схожих ситуациях поступали его маститые коллеги-предшественники.
В целом, как наставник, Юрий Павлович, конечно, природой одаренный человек – настоящий самородок, которому нет необходимости кого-то слепо копировать. К тому же он, по-моему, замечательный психолог и педагог. В этой работе с футболистами у Палыча шаблонов нет…
– Можете подкрепить ваш тезис конкретными примерами?
– Да сколько угодно! Как-то мы взяли верх над ЦСКА на Песчаной. Жара. Ребята сильно пропотели. Возвращаемся на автобусе в Баковку. Обычно после того или иного матча Семин предпочитает отвезти футболистов на базу, чтобы они там отошли, восстановились, скажем, в бассейне… В то время, о котором идет речь, пиво в режиме питания не практиковалось. Но я, вспомнив о том, как его с пользой для дела использовали коллеги из сборной ФРГ, возьми да и предложи:
– А что, Юрий Павлович! Неплохо было бы в такую жару дать всем ребятам по бутылочке. Организм-то у каждого сейчас сильно обезвожен…
И что думаете? Без лишних слов Юрий Павлович тут же обратился к нашему водителю Ивану, большому в шоферском деле мастеру и всеобщему клубному любимцу:
– Ну-ка, Ваня, притормози, пожалуйста, у ближайшего магазина!
И тут же достал из кармана и передал деньги массажистам на ящик пива. По приезде в столовой перед каждым стояло по бутылочке пива. Ребята были приятно удивлены и по достоинству оценили заботу наставника. Парадокс, но при этом никто на халяву не накинулся. Некоторые, оценив сам жест, вообще не притронулись…
– Рисковал Юрий Павлович! Кое-кого это ведь и к нарушению спортивного режима могло подтолкнуть…
– Гипотетически, конечно, могло. Но я ведь не случайно заметил, что Палыч – хороший психолог. И хотя единичные ЧП нет-нет да и случались, не могу припомнить, чтобы в «Локо» возникали серьезные проблемы с нарушением режима. Секрет тут – в высокой степени уважения футболистов к Семину. Почти при каждом редком случае ЧП я наблюдал, что «проколовшийся» сам чувствовал себя крайне неуютно. И на глазах не только тренера, но и товарищей по команде ходил, как побитая собака.
– Неужели Семин всех прощает?
– Э-ээ нет! Кого-то прощает, а кого-то – ни за что. Иное дело, что ребята приучены к пониманию: доверие – вещь взаимная и непорядочно на добро отвечать злом. А уж то, что у Палыча – доброе, справедливое сердце, в «Локо» известно каждому. Предвосхищу вашу журналистскую любовь к конкретике следующим примером.
Одно время наши предсезонные сборы часто проходили в Португалии. А там – прямо-таки изобилие рыбных ресторанов. Так вот! Нередко Семин заказывал командные ужины. За что, между прочим, платил из своего кошелька. Еще одна деталь. Порой стыковки рейсов в аэропортах затягивались на часы. Происходили и долгие ожидания вылета самолета из-за непогоды. В подобных случаях Палыч нередко обращался ко мне:
– Савелий, закажи, пожалуйста, ребятам что-нибудь перекусить. Я оплачу – возьми мою банковскую карточку!
Наконец, третий пример. Обычно мои дни рождения отмечали в Баковке. И каждый раз я неуютно себя чувствовал. Хотел в столовой кому-то денег дать, чтобы поехали, купили приличествующее случаю угощение – тот же противоречащий спортивному режиму алкоголь. Однако каждый раз Палыч неизменно меня осаживал:
– Савелий Евсеевич! Это не твоя проблема!
Когда грянуло мое 75-летие, я попытался настоять на своем: снял в ресторане отдельный зал, позвал всех ребят, сотрудников клуба. Посидели, отметили… Но стоило только подойти делу к оплате, Семин, работавший тогда президентом «Локо», тут как тут со своим сакраментальным:
– Это, дорогой, наш вопрос…
– Но ведь, насколько мне известно, при всей своей доброте и отзывчивости, Семин умеет спросить?
– По части спроса он, как говорится, суров, но справедлив. Однажды мы с Ярдошвили стояли у кромки поля, а на противоположном конце Семин с помощниками занимался с футболистами. Вдруг он направился в нашу сторону. В подобных случаях интуиция меня не подводит.
– Держись, Саша, – предупредил я коллегу. – Палыч идет!
Тому, кто не знаком с Семиным, надо объяснить: у него очень хорошая память. Бывало, даст поручение, а мы, закрутившись, забывали и не выполняли. В подобных случаях он прямо-таки припирал к стенке:
– Ну что? Я о чем вас просил?
Естественно, получали хороший втык. А что возразишь? Все правильно, профессионально, по делу. Правда, и отходчив он, как никто. Спустя минут пять с Палычем можно спокойно обсуждать все, что угодно.
– Кстати, а как вам работается с Ярдошвили?
– Нормально. У нас с Сашей неплохая «команда» получилась. И в этом определенная заслуга Семина: он одинаково ровно относится ко мне и Ярдошвили. Хотя понимает, что уровень подготовки разный. Когда я пришел в «Локо», уровень Сашиного профессионализма не то, чтобы не соответствовал им занимаемой должности, но где-то недотягивал до требуемого в работе с командой мастеров. Тут ведь особое значение опыт имеет. Но в этом плане я отдаю должное более молодому коллеге, которого считаю своим учеником: за минувшие годы он многое у меня перенял. Причем по максимуму и творчески. Так что ныне у нас все пополам – и успехи, и ответственность. Кстати, Палыч со своей стороны тоже такому «балансу» способствует: если что, может «напихать» и ему, и мне, а то сразу обоим…
В максимальном служении Его Величеству Футболу у Палыча все равны. Уж на что Владимир Эштреков, его верный в молодые футбольные годы сотоварищ по игре в «Спартаке», «Динамо» и в том же «Локо»! Но и ему, случалось, «врезал». Особенно на лавочке во время матча. Там Семин очень эмоционален.
– Неужели в этом его можно сравнить с Газзаевым?
– Вполне! Во всяком случае, по степени проявления охватывающих его чувств. Мне как врачу профессионально тревожно и тяжело наблюдать, как иной раз человеку – да еще столь мне близкому – приходится переживать стресс. Поэтому считаю, что ныне меня судьба в какой-то степени щадит. В том смысле, что процедурно лишний раз избавляет от лицезрения этого зрелища.
– «Процедурно»? Это как?
– Да очень просто! В регламенте проведения соревнования строго оговорено, сколько человек могут находиться на скамье запасных. А это, не считая игроков, два тренера, врач, массажист. Все! У нас в «Локо» место оперативного врача на скамеечке занимает Ярдошвили. А я располагаюсь на трибуне. Тем более, на поле уже не выбегаю: тяжело и не совсем по моему возрасту прилично. Зато есть в такой «отдаленности» и «плюс»: не слышу, как Палыч переживает на лавке. Что, впрочем, не мешает мне тщательно следить за ним, регулярно отправляя его на обследования – у Семина возникали проблемы со здоровьем.
Кстати, о переживании. В этом и кроется один из его немногих «минусов»: окунувшись в игру, охваченный «бурей чувств» Юрий Павлович нередко теряет контроль над собой. Его перехлестывают эмоции. Что порой сказывается на точности и качестве замен.
– Без сомнений, Семин – по всем параметрам незаурядная, яркая, самостоятельная личность, имеющая на все собственный взгляд и требования. На что он рассчитывает, что ждет от клубных медиков?
– Уже рассказывал, что для определения функционального состояния футболистов я как в сборной, так и – если брать позже – в московском «Динамо» накануне матчей проводил обследование каждого. То же самое практикуется в «Локо». По результатам каждого подобного обследования мной Семину предоставляется отчет. Это, разумеется, не означает, что по заложенным в нем моим рекомендациям он вдруг обязательно возьмет да и не выпустит в поле того или иного игрока. В конце концов, у Юрия Павловича, как у всякого наставника, имеется план игры на очередной матч. И ломать его – ох, как не хочется. Поэтому моя задача – выявить проблемного с функциональной точки зрения футболиста и обосновать, что по состоянию здоровья, скажем, лучше его в стартовый состав или на игру не заявлять. А уж далее – последнее слово за главным.
К счастью, подобных крайних, предматчевых случаев – немного. Чаще все решается на тренировке, когда я тщательно наблюдаю за ребятами и отмечаю в их состоянии те или иные сдвиги. Вот на этой стадии Семин, как правило, обязательно прислушивается к моим резюме. Собственно, даже инициатива принадлежит ему. Потому что до занятия он обычно подзывает меня и спрашивает:
– Что у нас сегодня?
И тогда я докладываю: N и NN должны заниматься индивидуально, вне основной группы.
Уж не говорю про консультации Семина по другим вопросам. Его всегда живо волнует все: от организации правильного питания игроков до методики их скорейшего восстановления после травм.
Вообще, Палыч всегда доверял нам, врачам. Если я говорил, что игрока надо лечить две недели, а то и месяц – он необходимость этого никогда не ставил под сомнение. Вместе с тем, как любой тренер, Семин, если лечение того или иного футболиста затягивается (взять, к примеру, недавний случай с Торбинским), подгоняет, почти требует, как можно быстрее вернуть его в строй:
– Ну, сколько можно – он нам очень нужен!
При этом не скажу, что Семин вмешивается в работу врачей со своими предложениями. Максимум, что можно от него ожидать, – пожелание, которое он, как правило, высказывает в форме сослагательного наклонения:
– Может, отправим парня лечиться за границу?
Не случайно именно Семин, приезжая из загранкомандировок, рассказывал нам, медикам, о том, как там развивается фармакология…
– Позвольте перебить наш чересчур «гладкий» разговор. Мне кажется, у Юрия Павловича все или почти все складывалось без заметных провалов до тех пор, пока не совершил, на мой взгляд, стратегическую ошибку, когда вернувшись в родную команду в конце 2006-го, согласился поменять такой ему впору тренерский пост на кресло президента клуба?
– Я бы назвал его решение стратегическим промахом. Во всяком случае, мне кажется, любая, связанная с административными хлопотами работа противоречит чрезвычайно увлекающейся, креативной натуре Семина. Он – наставник от Бога. И хотя наша жизнь, хочешь или не хочешь, но заставляет наставников браться за все, хорошо бы в интересах дела больше освобождать Палыча для сугубо тренерской работы. Тогда и высокий результат не заставит себя ждать. Яркое доказательство тому – более чем успешная деятельность Семина в роли главного тренера киевского «Динамо». Не хочу лишний раз возвращаться в прошлое и бросать кому-то упрек. Но замечу: как раз до этого в «Локо» ему пришлось подать в отставку… Жаль! Уверен, создай ему в Москве столь же благоприятные для работы условия, как в прославленном украинском клубе, пользу отечественный футбол получил бы больше…
– Вы не отговаривали Семина от переезда в Киев?
– Не успел. Он так молниеносно переместился из российской столицы в соседнюю страну…
– А как вы объясните этот, на мой взгляд, расточительный сбой в отечественном футбольном хозяйстве? С чего вдруг образовалась невостребованность специалиста, который был находкой для «Локо»?
– Мне кажется, понятно, почему у вас возникло подобное ощущение. Тут, если вспомнить, одна накладка за другой выстроились в цепь. Она-то и увела Палыча из родного клуба на берега Днепра. Напомню, в 2005-м руководитель РФС Мутко попросил Юрия Павловича возглавить сборную. Там не получилось.
Проработав год, Семин перешел в московское «Динамо». Но у бело-голубых доминировали иностранцы. И тут Палыч попал не в свою «тарелку». После чего вернулся в «Локо». Но опять же не в своем амплуа, а президентом. Почему ему сразу не предложили вновь поработать главным тренером? Не знаю. Здесь, подозреваю, есть другие, более глубинные причины. Но уверен: тогда, на мой взгляд, в клубе произошел серьезный организационный сбой, явно усугубленный кадровым ляпом…
– Вы имеете в виду назначение наставником «железнодорожников» Бышовца?
– Ну, конечно! И это при том, что всем с самого начала было хорошо известно: Бышовец и Палыч по определению несовместимы.
– Любопытно, но примерно то же самое – в начале 2007-го – я на правах давнишнего приятеля Анатолия Федоровича пытался разъяснить ему. Не потому ли, став на весьма непродолжительное время главным тренером «Локо», он перестал откликаться на мои звонки. Факт этот тем более бросился в глаза, что до этого, оставаясь на протяжении ряда лет не у дел, он мне названивал чуть ли не каждую неделю. Впрочем, сегодня эта метаморфоза вполне объяснима.
Ведь тогда я курировал спортивную тему в центральных СМИ («Неделя», «Труд», «Известия», «Новые Известия»). Так что Анатолий Федорович без особого, подчеркну, приглашения рвался на «мои» полосы. Потом наступили другие времена – для меня особенно тяжелые: за полтора года я потерял близких людей – жену и сына. Бышовец об этом знал. Но я уже выпал из сферы его интересов. И он бесследно исчез с моего горизонта.
Вытаскиваю на белый свет этот, конечно, субъективный факт, не из желания поквитаться – флаг, как говорится, ему в руки и пусть летит! В конце концов, я сам виноват: надо было слушаться более искушенных в жизни старших коллег, давно и настоятельно предупреждавших меня о том, что «дружба» Бышовца характерна «односторонним движением».
Вспомнил об этом для того, чтобы проиллюстрировать, насколько Бышовец или Рахимов – временные сменщики Семина в «Локо», представляют собой принципиально иную человеческую породу, чем Юрий Павлович. На мой взгляд, поэтому оба были обречены на то, что «Локомотив» их отторгнет. Может, я не прав?
– Да что вы! Именно про это мне и хотелось сказать. Не прижилась эта парочка в Черкизове. И не могла прижиться. Надо понимать: «Локо» имеет особый, неординарный уклад. И это, что там ни говори – «родная земля» для Палыча. Ну, посудите сами, бросив ретроспективный взгляд на то, каких успехов достигли «железнодорожники» в эпоху Семина.
Во-первых, ведомая им команда в премьер-лиге ниже 3-го места (однажды 4-е) не опускалась. Во-вторых, дважды выиграла титул чемпионов России. В-третьих, пять раз завоевывала Кубок страны (в том числе однажды с Бышовцем). В-четвертых, может, и не всегда успешно, но достойно выступала в розыгрышах Кубка УЕФА и Лиге чемпионов. В итоге: чуть ли не все гранды еврофутбола – «Ювентус», «Милан», ведущие греческие, испанские клубы – приезжали к нам. И, наконец, пожалуй, главное – после того, как Палыч возглавил клуб, болельщики стали заполнять трибуны родного стадиона-красавца…
– Я бы добавил еще одно характерное обстоятельство: ряд ключевых, в любом клубе премьер-лиги желанных игроков, уйдя из «Локо», в новых коллективах, как правило, не очень-то приживались. Упомяну для примера Лоськова, Евсеева, Харлачева, Овчинникова…
– Согласен! Многие, действительно, оставались в других командах чужаками. Но я бы обратил внимание еще на один, тоже красноречивый факт. Вот приглядитесь к карьере таких закончивших играть за «Локо» игроков, как Гарин, Косолапов, Елышев, тот же Смирнов, который в свое время ушел в «Динамо», но потом вернулся! Все они настойчиво старались не терять связи с родным клубом, часто приезжали в Баковку, чтобы встретиться с Семиным.
А факт из «противоположного ряда» – работа с новичками? Возьмите Пименова, Булыкина и многих других! Ведь под опекой Семина они только прогрессировали.
– Но, согласитесь, конфликты тоже возникали…
– А как же! Но обратитесь к причинам! И сразу обнаружите: они не связаны с какими-то, скажем, придирками со стороны Юрия Павловича к тому или иному футболисту. Нет! Момент истины – в отношении игрока к своим обязанностям. Тот же Булыкин, способнейший форвард, очень хорошо зарекомендовал себя в дубле. Семин тут же перевел Дмитрия в основу. Парень вроде заиграл. Но главный тренер увидел в нем человека, который ленится, не до конца дорабатывает, не реализует свой огромный потенциал.
Тогда как, например, приглашенный Семиным из провинциальной грузинской команды «Самтредиа» Заза Джанашия в те же 1990-е ярко расцвел, став нашим штатным бомбардиром. Чуть раньше перешедший в «Локо» из столичного «Динамо» Саркис Оганесян до 2000 года по праву считался одним из сильнейших защитников клуба. Кстати, теперь оба готовят юных «машинистов».
– Вместе с тем, чего греха таить, тот же Джанашия, попади в любой другой клуб премьер-лиги, скорее всего, был бы давно отчислен за неоднократные нарушения спортивного режима. Не так ли?
– Почти не сомневаюсь. Как и в том, что Юрий Павлович это прекрасно понимал. Чем он мне вновь напоминает Лобановского. Для того, например, загулы Бессонова совсем не были «печатью за семью замками». Валерий Васильевич находился в курсе, как на сборах мы сразу загоняли Владимира в баню, где отпаривали и отмачивали. Но при этом понимал, что этот человек заслуживает того, чтобы дать ему шанс. Потому что я наблюдал, как на следующий день Володя, надев на себя сто одежек, бежал в лес, чтобы пропотеть, выгнать из себя шлаки, сбросить излишний вес… И поэтому Валерий Васильевич словно не замечал наших усилий по возвращению в строй талантливого парня.
Так и Семин. Никогда не торопится с приговором. Долго и обстоятельно присматривается, размышляет, взвешивает все «про» и «контра». И только после этого, стопроцентно убедившись в обоснованности, решает «казнить» штрафника или «миловать». И за это ребята его сильно уважают. Не просто так, но чуть что – ребята со всеми своими нерешенными проблемами – в том числе бытовыми, которые, сами знаете, мучают наших футболистов – сразу бегут к Семину. Знают, что по душам с ним можно говорить о чем угодно: если может, обязательно выручит по максимуму.
Наконец, заметьте, ближайшие помощники главного тренера – по существу, узкий круг доверенных, годами проверенных одних и тех же людей: тренер-ассистент (многие годы его обязанности выполнял Эштреков), наставник вратарей, два врача и три массажиста.
– Неужели столь немногочисленный штаб способен осилить серьезные цели вплоть до попадания в Лигу чемпионов?
– А почему бы и нет! Разве дело в количестве? Вон Бышовец успел в свой короткий срок набрать аж пять тренеров. Рахимов преуспел еще больше – восемь… Однако итоги работы и того, и другого – хоть руководством РЖД, хоть со стороны армии болельщиков – были признаны, мягко говоря, неудовлетворительными.
– Заключительный вопрос о ваших взаимоотношениях с Семиным: уехав работать в Киев, находил время на общение с доктором «Локо»?
– Палыч – один из очень немногих, кто постоянно поддерживал и поддерживает меня, как говорится, «не в службу, а в дружбу». Для него нет проблемы лишний раз взять трубку и позвонить, чтобы искренне поинтересоваться, как дела, как здоровье?
Уж не говорю об экстремальных случаях или, не дай бог, грянула беда! Вот случилась у меня несколько лет назад сложнейшая 8-часовая операция на сердце. Прихожу после всего этого в себя. И чей, вы думаете, голос слышу первым в трубке? Ну, конечно, Палыча! И сразу вопрос, как самочувствие, чем помочь? Такое дорогого стоит…
Приложение-1
посвященное беспрецедентному матчу сборных России и мира, когда С.Е. Мышалова назначили «своим среди чужих и чужим среди своих»
– Савелий Евсеевич! Предыдущая подобная встреча, проходившая в Питере тремя годами ранее и приуроченная к Играм доброй воли-1994, мне кажется, не идет ни в какое сравнение. Ведь тогда иностранных «звезд» приглашал РФС. А в 1997-м комплектованием сборной мира занимались помощники президента ФИФА Жоао Авеланжа. Но самое удивительное – вы отвечали за медицинское обеспечение гостей. То есть временно «перешли» на сторону соперников национальной команды?
– (Смеется.) Ну, если оставаться до конца точным, то я появился в чужом стане не один, а с помощниками – массажистами «Локомотива» Владимиром Ткаченко и Александром Гасовым.
Признаюсь, я обрадовался, что наконец-то получил возможность познакомиться с таким выдающимся тренером, как Бобби Робсон (1933–2009), наставником ведущих английских и иных зарубежных клубов («Ипсвич», «Фулхэм», «Ньюкасл», «Барселона», «ПСВ», «Порту»…).
– Почему «наконец-то»?
– Впервые увидел его в Лондоне летом 1984-го, когда наша сборная в товарищеской встрече на «Уэмбли» сенсационно взяла верх над хозяевами (2 июня – 0:2. – Прим. Г.К.). Безусловно, после столь печального для англичан результата в общении с Робсоном необходимо было соблюдать определенный такт.
Итак, спустя 13 лет, в Москве я к назначенному часу приехал в «Президент-отель», где разместилась сборная ФИФА и где меня представили Робсону. Ответная реакция оказалась дружелюбной и уважительной. Его напарника – Бору Милутиновича я знал хорошо: на первенстве мира-1986 возглавлял сборную Мексики, через 4 года вывел команду США в финальную стадию чемпионата планеты в Италии… Обычно мы с ним беседуем по-русски – серб общительный, чувствует юмор, хорошо разбирается в напитках…
Тренеры сообщили мне, что общий ужин состоится в тот же день в 19.00. Вечером, когда, боясь опоздать, я спешил на это мероприятие, в гостиничном коридоре встретился с президентом Федерации футбола Украины Григорием Суркисом. Мы, как давнишние друзья, пообщались накоротке – буквально 30 секунд. Поэтому в ресторан я вошел тогда, когда все расселись. Чтобы пройти к выделенному для меня месту, пришлось с тыла обойти стол, за которым сидели тренеры, переводчик и сопровождавший сборную мира полпред «Адидаса». Увидев меня, все они разом встали.
– Понятное дело, воспитанные люди уважили седовласого мэтра.
– Дело не только и не столько конкретно в моей персоне. Я неоднократно слышал о крайне уважительном отношении к спортивным медикам на Западе. Там врачей, особенно в большом футболе, воспринимают чуть ли не в качестве чудотворцев. Сомневаюсь, что кто-то из зарубежных тренеров позволяет себе повысить голос на доктора команды или посмеяться над ним. Тем более в присутствии игроков. Что не единожды случалось в России, где иные руководители или наставники клубов зачастую бестактно, иногда по-хамски общаются с моими коллегами. Поэтому, когда сборная мира дружно вытянулась в струнку, я сильно смутился. И счел необходимым всех поблагодарить за проявленное уважение. У нас подобную картинку не увидишь по определению.
– Но в вашей-то марафонской карьере случались приятные исключения в этом смысле?
– Конечно! Например, в 1990-е «Локо» во главе с Семиным прилетел на сбор в Германию. Соседями по спортбазе оказались киевские динамовцы. Их тренерский штаб – мои бывшие подопечные Сабо, Михайлов и Демьяненко. Питались мы в разных залах ресторана. Одна команда приходила на обед, другая – заканчивала есть. Поскольку любимых хлопцев я давно не видел, а ностальгия осталась навсегда, подошел к столу, за которым сидели руководители украинского клуба. Заметив меня, все ребята встали. Аж слезу пробило их столь почтительное отношение.
– Как и доллар, Мышалов – всегда и везде Мышалов! Возвращаемся к вашей штучной работе за сборную мира?
– После ужина хотел узнать у Робсона программу следующего дня (когда тренировка, отъезд, обед…) Однако он переадресовал меня к Маттеусу, пояснив:
– По традиции оргвопросами занимается наш капитан. С ним у вас проблем не должно быть!
Наверное, Робсон слышал, как я бойко по-немецки общался с полпредом «Адидаса».
А с Лотаром мне довелось впервые встретиться в феврале 1989-го. Советская сборная готовилась на базе «Интера», тогда выигравшего первенство Италии. «Первыми скрипками» миланского клуба считались немцы Маттеус (дебютный сезон), Клинсман и Бреме. Ежедневные одноразовые тренировки хозяев начинались в 10.30. Странно, но их именитый наставник Джованни Трапаттони запрещал подопечным сверхурочные «трудовые смены».
Тем не менее Маттеус приезжал на базу и по вечерам. Никто на него не обращал внимания. Он потихонечку переодевался, убегал в лес и возвращался оттуда мокрый как мышь. Однажды я спросил Лотара:
– Извините, а почему так себя изнуряете?
– Дело в том, – пояснил он, – нагрузки Трапаттони для меня недостаточны. Чтобы достойно выступать в Италии, тем более в такой команде, как «Интер», спортивная форма легионера должна быть минимум на полголовы выше, чем у местных футболистов.
Так вот в Москве тот же Лотар подробно, начиная с часа подъема, рассказал мне о режиме дня сборной мира. Кстати, я по заведенному в нашем футболе, уже для всех привычному псевдопорядку спросил: «Чтобы разбудить ребят, нужна наша помощь?» Ведь врачи российских команд напоминают дипломированных нянек от медицины, которые по утрам стучатся в двери номеров футболистов: «Пора вставать!.. Как поспал, поел?.. Надень шапочку, шарфик, чтобы не простудиться!»
С изумлением взглянув на меня, Маттеус ответил:
– Нет-нет! Что вы! Не надо! Мои партнеры знают, во сколько нужно проснуться, чтобы успеть на завтрак.
На второй день пребывания гостям организовали выезд в одно из столичных казино. Правда, Робсон попросил не задерживаться после 23.00. Футболисты (среди них были такие «звезды», как Папен, Джоркаефф, Эффенберг, Субисаретта…) вернулись в отель вовремя, но в явно расслабленном состоянии. Может, кто-то пива или винца пригубил. Говорю это так уверенно, потому что сам их вечером встречал, поскольку ночевал в отеле. Перед сном не выдержал – позвонил Игнатьеву, одному из тренеров сборной России:
– Борис Петрович! Судя по всему, завтра можно ждать шоу. Я пока не заметил, чтобы гости готовились всерьез.
На третий – уже игровой – день с утра меня пригласил к себе Робсон и предельно интеллигентно попросил дать профессиональную информацию:
– Понимаю, – сразу сказал он, – у вас было мало времени, но все ли здоровы, не жаловался ли кто-нибудь?
– Коль никто не обращался, значит, в команде нет больных, – ответил я.
Разминаться собирались на резервном поле в Лужниках. Автобус заехал за сборной мира в гостиничный двор. После того как игроки заняли свои места в салоне точно в назначенное время, автомобиль развернулся к входным воротам. А там висел огромный замок, похожий на амбарный. Будка бюро пропусков находилась чуть в стороне. Зайдя туда, я поинтересовался: «Где охранник?» Кто-то из персонала побежал за ним. Тот, запыхавшись, вернулся к рабочему месту. Но никак не мог открыть замок. Подскочил второй охранник. Теперь они вдвоем крутили ключом. В тот момент, как мне потом рассказал переводчик, Робсон, повернувшись к Милутиновичу, спросил:
– И как это они умудрились запустить в космос Гагарина?
…На занятие в качестве «разведчика» приехал Семин – он тогда входил в бригаду наставников сборной России. Тренировка получилась очень эмоциональной. Такой настрой своими комментариями и подсказками «подогревал» Робсон. Напоследок отыграли короткую «двусторонку», разбитую на отрезки: Папен оказывался впереди то с Эффенбергом, то с Джоркаеффом… Искали оптимальные связки, тактические сочетания. И никакой «физики»…
В день матча я решил посоветоваться с Робсоном по поводу обеденного меню. Оно составлялось по принципу «шведского стола». Однако Бобби, выразив мне полное доверие, сказал: «Заказывайте все то, что считаете нужным!» Поэтому, исходя из своего опыта, я попросил шеф-повара приготовить закуску из осетрины и красной рыбы, а также мясной бульон. Что касается вторых блюд, выбрал куриное филе и натуральное мясо с гарнирами.
Вся сборная мира появилась в ресторане в назначенный час. Как в свое время рассказывал мне вернувшийся из Португалии Юран, где он выступал за местные клубы: «На завтрак игроки приходили, когда заблагорассудится, но если хотя бы на минуту опаздывали на обед, им выписывали солидный штраф».
Так вот, в «Президент-отеле» все футболисты прошли мимо закусок. Бульон взяли двое-трое. А из вторых блюд многих привлекли высококачественно приготовленные спагетти. Рядом стояли фирменные соусы. Несколько человек (по-моему, немцы), кроме спагетти, положили в тарелку по куску мяса. Наконец, почти все предпочли фруктовый десерт.
И врачей, и тренеров, и игроков всегда и везде интересует оптимальное время начала обеда в день матча. Интернациональная сборная ФИФА села за стол позже обычного – за 3–4 часа до свистка арбитра – с учетом того, что большинство футболистов предпочли спагетти, а оно задерживается в желудке не более 3 часов. Для сравнения: российские команды это делают за 4,5–5 часов до выхода на поле.
Непосредственно перед выездом в Лужники, зная, что иностранцам нравится то, что мы называем полдником, заказал булочки, выпечку без крема и добавок. В зале стоял тостер. Каждый подходил, брал кусочек специального сорта хлеба, поджаривал и намазывал его джемом. Тост этот запивали чаем или кофе.
Кстати, о напитках. В обед – накануне и в день матча я опрашивал футболистов, кто и что будет пить. Например, за сутки до игры Маттеус предпочел пиво, Папен и испанцы – вино… Причем без контроля или ограничений со стороны тренеров. У нас же это происходит в одной форме: «Поставьте на столы только минералку!»
Так в 1997-м я сделал для себя важный вывод: у западных профи «черепная коробка» раскрепощена потому, что они ни на чем лишнем не напрягаются.
– Безусловно, речь идет о менталитете игроков сборной ФИФА. А их профессионализм, насколько я понял, основывается на отношении к делу, а не в том, чтобы уметь при помощи агента «выцыганить» контракт со многими нулями…
– А возьмите их подготовку к матчу уже в раздевалке! Когда мы приехали в Лужники, тренеры провели крайне лаконичную установку. На стене висела доска со списками футболистов. Тем не менее, Робсон вслух уточнил стартовый состав, мгновенно разрисовал тактический рисунок… Я же, зная, что через стенку расположилась наша сборная, подбежал в их раздевалку и сообщил Игнатьеву:
– Никакого шоу не будет! Гости готовятся всерьез и предельно концентрированно! Настраивайтесь на боевую игру!
Читать бесплатно другие книги:
