Чего не видит зритель. Футбольный лекарь №1 в диалогах, историях и рецептах Мышалов Савелий
– Судя по всему, вы тогда чувствовали себя дискомфортно?
– Ситуация, действительно, возникла не из приятных. Но, несмотря на это, я продолжал с Бесковым работать. Может, потому, что мы притерлись характерами и прежнее недопонимание потихоньку сошло на «нет».
– И даже Валерия Николаевна уже не служила помехой?
– Ну, рука Леры чувствовалась всегда. И ослабевала постепенно. Например, в том же вопросе ее «идейного руководства по части питания».
– А когда же произошел прорыв на том «фронте»?
– Тут придется снова немного забежать вперед. По части питания Константин Иванович предъявлял к себе большие требования – ел только то, что считал полезным.
– Особенно, когда рядом сидела Валерия Николаевна?
– Всегда. Правда, настал момент, когда рядом сел я.
– Что же стряслось?
– Ничего особенного. Когда Бесков, только что назначенный тренером «Динамо», явился впервые в столовую, все сидели на обычных местах. Тренерский «уголок» располагался отдельно. И вот заняв свое законное место, Константин Иванович обнаружил в некоем отдалении меня и знаком показал: садись рядом!
– Будешь, – сказал, – контролировать, что мне можно есть, а что нельзя!
– Историческая фраза!
– Можете иронизировать, но только едой дело не ограничилось. У нас сложились настолько хорошие рабочие взаимоотношения, что и на тренерской скамейке сидели рядом.
– Поскольку и в сборной вы по большей части наблюдали Константина Ивановича вблизи, хотелось вернуться в 1974–1975 годы, чтобы больше узнать о его тренерском таланте. Что, по вашим наблюдениям, отличало Бескова от коллег?
– У него увидел много такого, чего не замечал у тех, с кем работал раньше. Например, понятно, что в сборную приглашают футболистов высокой квалификации – других туда не берут. Но в работе с ними Константин Иванович все равно начинал с азов – скажем, учил играть в пас. Он это делал всегда, независимо от того, кем были его подопечные – игроками сборной или клуба.
В частности, в 1994-м, когда у меня появилась возможность понаблюдать за ним в «Динамо», Бесков все так же очень много уделял внимания азам. Да, в плане функциональном Бесков готовил игроков не столь основательно, как, скажем, Лобановский. Однако по части технического оснащения, тактических вариантов я увидел тренера, явно опережавшего свое время. Для наглядности приведу пример. Есть в футболе знаменитое упражнение – это когда несколько игроков выстраиваются в квадрат и перепасовывают мяч друг другу. У Бескова я впервые увидел, что такое «тесный квадрат».
У него подопечные выполняли упражнение на крохотном пространстве. А значит – учились в сотые доли секунды находить партнера, принимать решение и отдавать ему мяч. Если вспомнить «Спартак» в эпоху Бескова, когда он «поставил на ноги» и вновь вернул в высшую лигу вылетевший в 1976-м клуб, то именно на этом строилась его тактика. Скажем, игра «в стенку», которую Лобановский ненавидел, могла «проходить» только у Константина Ивановича, то есть в команде, где техническая оснащенность игроков находилась на очень высоком уровне.
Еще один «фирменный конек» Бескова – селекция. Он мог пригласить в сборную малоизвестного и, по мнению многих, явно не достигшего уровня национальной команды футболиста. Более того, тут же его поставить в состав. А потом все удивлялись, откуда у того что бралось. Помните, что он сделал первым делом, когда пришел вытаскивать «Спартак» из 1-й лиги?
– Ну, как же не помнить! Тогда только разве что самый ленивый не «швырял камни» в Бескова за то, что тот заменил общепризнанных мастеров Ярцевым, Шавло, Романцевым и многими другими почти безвестными тогда игроками…
– А что получилось в результате? Правильно! Они потом почти все заиграли в сборной!
– И тогда те же оппоненты, напомню, задним числом вдруг стали отмечать: Бесков, оказывается, тем самым создавал свою модель игры, которая затем стала обретать личностное выражение и приносить плоды.
Но вернемся к его руководству сборной. Сегодня уже мало кто отрицает тренерские заслуги Бескова. Однако слишком живучими оказались разговоры, что в бытность свою первым лицом сборной очень уж он давил на игроков собственным авторитетом и славой. Что скажете по этому поводу?
– На самом деле, он среди подопечных пользовался огромным уважением. Ребята прекрасно были осведомлены о нем как о великолепном в прошлом футболисте. И отдавали должное его тренерскому таланту. Не поручусь за точность цитирования сказанного Ярцевым после возвращения «Спартака» в высшую лигу, но за смысл отвечаю: «Уроки Константина Ивановича я сравнил бы с академией футбольного мастерства. Мне никогда прежде не приходилось слышать такие идеи, которые преподносил нам старший тренер: свежие, часто парадоксальные, даже ошеломляющие, а присмотришься, применишь на практике, освоишь в ансамбле – и голы быстрее получаются, и противник ошарашен…»
Что касается частных обид любого игрока к тренеру, то в этом вопросе мы в очередной раз возвращаемся к тонкой материи. Я говорил о том, как Бесков в команде «выжигал каленым железом» расхлябанность. Человек огромной воли, железной выдержки, Константин Иванович не терпел любого, даже малейшего неуважения к футболу. Его возмущало самое незначительное на сторонний взгляд проявление недобросовестности со стороны подопечных. При этом для тех, кто жил игрой, интересом дела, он был максимально открыт.
Надо было видеть, как Бесков увлеченно участвовал в тренировках: с каким азартом показывал ребятам упражнения и сам вместе с ними их проделывал. Поразительно, какую физическую неувядаемость и хорошо поставленную технику демонстрировал, когда наравне с ребятами играл в «квадратах» или отрабатывал удары по воротам. А они у него, кстати, великолепно были поставлены. Даже находясь в весьма солидном возрасте, Бесков одинаково превосходно бил с обеих ног. В этом он очень походил на Симоняна.
– Не в этой ли неуемной активности крылся секрет его и спортивного и жизненного долголетия?
– И в этом, разумеется. Но более всего в том, что он большую часть жизни занимался любимым делом, испытывая тренерскую радость, когда обнаруживал в подопечных такую же беззаветную любовь к футболу.
– А были в его командах любимчики?
– Ну, может, только в том смысле, который он вкладывал в то, что такое настоящий профессионал. Сам Бесков, если перефразировать известное выражение Станиславского, «не себя любил в футболе, а футбол в себе». Рассчитывать у такого тренера на послабления, привилегии, освобождение от нагрузок только на основе личной симпатии – невозможно. Судите сами: разве может быть почва для такого чувства у человека, который ценит в себе и ближнем самоотверженность, самоотдачу, беззаветное служение избранной профессии?
– Тогда отдельный вопрос. Что скажете об отношениях Бескова и Владимира Федотова, тренера и игрока, тестя и зятя?
– Да все в свете уже сказанного! В семейному кругу отношения, по-моему, и были семейными. А «на службе» – тут лишь повторю сказанное. Ну, не делал и не мог делать Константин Иванович никаких скидок ни на вчерашние достижения, ни на родство! И когда зять – очень, между прочим, хороший, самоотверженный футболист – играл неудачно, Бесков беспощадно выдавал ему по полной. Точно так же, как и остальным «именинникам».
– Тогда, может, наоборот – из опасения быть заподозренным в протежировании относился к Федотову излишне жестко?
– Нет! Все-таки старался придерживаться принципа «По заслугам и честь!». И вообще – относился к типу тренеров, которые исподволь уделяют большое внимание психологии футболистов. Поэтому умел и похвалить, и поругать. Вот характерный в этой связи пример.
Когда в 1974-м футбольные руководители предложили Бескову возглавить сборную, перед ней ставилась задача – выиграть отборочный цикл европейского турнира. Но что произошло? Уступили, напомню, сборной Ирландии – 0:3. Атака у нас выглядела беззубо, а в ней, между прочим, на передней линии выступал как раз Федотов. Так и к нему, и к другим Бесков отнесся с одинаковой степенью недовольства. Причем как все «оформил»! Ну, представьте: после поражения футболисты зашли в раздевалку с опущенными головами. Бесков окинул всех взглядом, но обратился только ко мне:
– Доктор, сколько раз во время сегодняшней игры открыли чемодан?
– Я его вообще не открывал.
– А на поле сколько раз выбегали?
– Ни разу.
Бесков к игрокам:
– Слышали? Все! Одеваемся и едем в гостиницу!
Вот так! Ни крика, ни разборов. Но при этом очень убедительно…
– Действительно, трудно представить, как можно было бы еще ярче и лаконичнее показать – никакой борьбы со стороны сборной СССР не велось.
– Поэтому все все хорошо поняли. И как сидели в раздевалке с опущенными головами, так поникшие в автобусе и рассаживались. Личная вина, думаю, была ясна каждому: как можно противостоять противнику и уж тем более побеждать, если уклоняться от борьбы. Бесков подобного отношения не признавал. И выступал против этого с такой же яростной страстью, как против разгильдяйства, лени, равнодушия. Вот где он становился особенно крут и непримирим!
Иное дело, что в строгой запальчивости ко всем, в том числе ближайшим помощникам, включая меня, частенько перехлестывал. Просто иногда уничтожал. Даже будучи не совсем прав. Ну, кому такое бы нравилось? Естественно, находились жалобщики. В том числе среди игроков, которых жесткая требовательность Бескова категорически не устраивала. А ведь у нас как? Нашлись жалобщики – найдутся и покровители. Особенно, если надо попинать бескомпромиссного, не взирающего, что называется, на лица товарища…
Так что если отвечать на ваш вопрос относительно сложной судьбы Бескова-тренера, то в его многочисленных злоключениях, несомненно, немалую роль сыграл собственный характер, принципы, его, если так можно выразиться, спортивное мировоззрение.
– Получается, начальники терпели Бескова ради быстрого достижения чемпионского результата. А как только эта цель становилась проблематичной, с легкостью от него отказывались.
– Можно сказать и так. Когда команда Бескова уступила в Дублине, ее шансы попасть на первенство Европы стали призрачными. Тут-то Константина Ивановича из 1-й сборной и перебросили в олимпийскую.
– Каким оказалось ваше первое расставание с Бесковым в 1974-м? Не было обид? Он ведь очень щепетильный человек.
– Нет, он мою ситуацию прекрасно понимал. Поэтому, прощаясь, даже сказал:
– Ну, что ж, поздравляю! Кого на твой пост взять рекомендуешь?
Я посоветовал коллегу – Бесков мое предложение принял.
– Как складывались взаимоотношения в последующие годы?
– Наши пути вновь пересеклись в 1-й сборной в начале 1980-х, после Московской Олимпиады.
– Савелий Евсеевич! У меня вот такая просьба. Так получается, что, ведя разговор о тренерах, с которыми вы работали в сборной разных лет, нам хронологически время от времени приходится перескакивать. Поэтому давайте кратенько напомним читателю, по каким ступенькам служебной лестницы вы прошагали, прежде чем состоялось воссоединение с Бесковым.
– В 3-й раз Константину Ивановичу доверили руководить сборной в 1979-м. А я – мы ранее касались этой материи – в то время душа в душу работал с Николаевым в «молодежке». И не планировал что-либо в этом плане менять. Тем более что немного времени прошло с момента моего прихода в «молодежку» после внезапного увольнения всего штаба 1-й сборной во главе с Симоняном. О работе с ним, как понимаю, наша беседа впереди. Поэтому ограничусь констатацией двух фактов: после Симоняна бразды правления в свои руки взял Бесков, а я как работал, так и трудился себе в молодой и перспективной команде Николаева.
– А Бесков, заступив на свой пост, не позвал вас к себе?
– Нет, хотя в тот момент врача в команде не было. Ранее в ней на два фронта – в сборной и ЦСКА – трудился доктор Бондарук. Однако после Олимпиады его отозвали в армейский клуб. Потому что вроде страдала основная работа. После Бондарука в сборную временно пригласили доктора Александра Михайловича Сигала, моего сокурсника по институту и сослуживца по лужниковскому диспансеру.
Ну, помните? Я еще рассказывал, что в 1966-м, когда меня не пустили на чемпионат мира в Лондон, рекомендовал его на свое место! Он потом остался в Федерации футбола, работал с молодежными и юношескими командами – словом, укоренился в нашем виде спорта. Правда, Бескову в 1979-м Александр Михайлович почему-то не понравился. Вот тут-то он, как мне позже стало известно, и попросил:
– Ищите Мышалова!
И нашли. Было это в конце 1980-го – начале 1981 года. Сборная формировалась после Игр, в августе. Константин Иванович провел сбор перед товарищеской игрой с мадридским «Атлетико». А у нас в «молодежке» некая пауза воцарилась. Требовалось заново формировать команду из ребят на год моложе. В этот-то процесс Николаев и был погружен. Я же, пока Валентин Александрович решал задачу с составом нового созыва, поддерживал профессиональную форму доктором в Управлении футбола.
В один из выходных отправился к семье – мои тогда отдыхали в подмосковном пансионате «Березки». Только приехал, только нацелился на общение в семейном кругу, как мне вдруг сообщают – директор пансионата бегает, всех спрашивает: «Где Мышалов?» Оказывается, ему звонили из Москвы. А на проводе сам Колосков Вячеслав Иванович с распоряжением для меня: «Срочно явиться в Управление футбола в понедельник».
Явился. Вячеслав Иванович сразу «быка за рога»:
– Савелий, дела вот какие – просит вернуться в национальную команду Бесков. Сейчас у них сбор. А врача нет. Так что собирай вещи и дуй туда!
– А я могу подумать немножко?
Мне было так комфортно с Николаевым, что не хотелось никуда уходить. Но Колосков мою просьбу пропустил мимо ушей:
– Нет времени, ты должен срочно явиться в команду…
Я все же успел позвонить в пансионат жене. И пересказал суть разговора с Колосковым.
Она:
– Ни в коем случае! Зачем 1-я сборная? Ведь у тебя все так хорошо с Николаевым!
– Почему супруга считала, что с Бесковым будет хуже?
– Да все по той же причине, которую мы уже обсуждали – в связи с непростым характером Константина Ивановича. Я не отказываюсь от своих слов, что мы в принципе работали с ним нормально. Но ведь и то, что Бесков нет-нет, да вдруг мог по любой мелочи прицепиться, тоже всегда присутствовало. Ну, каково, посудите, постоянно находиться во взвинченном состоянии, когда еще ничего не случилось, а уже переживаешь. И ничего не поделаешь – такой характер у человека! Очень сложно с ним было. Моя жена все это хорошо чувствовала. Поэтому-то и настояла на своем разговоре с Колосковым.
– Получилось?
– Фактически нет. Колосков процедуру свел к минимуму, авторитетно заявив:
– Мы твоего мужа в обиду не дадим. Вопрос закрыт. Пусть едет!
Я сел в машину и убыл в расположение сборной.
СССР – «АТЛЕТИКО» Мадрид, Испания – 4:2 (0:1). 1 августа 1981 г. Товарищеский матч в честь 25-летия Центрального стадиона имени В.И. Ленина.
Москва. 52 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе, Балтача, Демьяненко, Буряк, Дараселия, Кипиани, Гаврилов, Шенгелия, Блохин (Андреев, 69).
Голы: Педро Пабло (16), Блохин (47, 49, 56), Кабрера (51), Балтача (84).
– Как вас встретил Бесков?
– Самое интересное – как будто не расставались, на дружеской ноге.
– С Николаевым так легко не получилось?
– Ну, это был «золотой» человек! Когда после победы сборной над «Атлетико» меня в Управлении утвердили на новой-старой должности и я зашел к Николаеву, он начал тот очень тяжкий для меня разговор:
– Да я все знаю! – сказал он, видя, как я переминаюсь с ноги на ногу.
И услышав мое: «Валентин Александрович, ради бога не сердитесь! Не я инициатор! Рад бы был и дальше с вами работать…» прервал:
– Брось! Ты не виноват! Что делать – все-таки 1-я сборная есть первая…
Глава 14
Беда, которая не приходит одна
– Савелий Евсеевич! Вы много рассказывали о непростом для окружающих характере Бескова. Тем не менее, расставшись с ним по-доброму в середине 1970-х, так же по-доброму в начале 1980-х встретились. Наверное, во 2-й раз работать с Константином Ивановичем стало легче?
– Куда там! Просто беда.
– Опять придирки по мелочам?
– Да нет. Хоть нрав у Бескова и не сильно поменялся, как раз в наших служебных и товарищеских отношениях трений не возникало. Словно былое ушло куда-то далеко-далеко и накрепко забылось. А мы дружно перешли к настоящему, где наладился хороший деловой контакт. Он часто советовался со мной. Вызывал к себе. Особенно вечерами, когда позволял себе немного расслабиться и выпить рюмочку коньяка.
– Была у него такая слабость?
– Да, но в пределах. Он, собственно, и меня-то приглашал, чтобы провести время не столько с рюмкой, а в содержательной, полезной для души и ума беседе. В целом для сборной это был удивительный, на «волне удачи» период. Почти весь 1981 год прошел «на ура». Мы успешно провели отборочные игры чемпионата мира-1982. Причем так, что та или иная встреча еще только начиналась, а у меня – да и не только – уже возникала уверенность: мы обязательно выиграем. Вопрос заключался лишь в том, на какой минуте забьем…
– Так, а беда-то пришла откуда?
– Если о сопутствующих тому обстоятельствах, то первое, что приходит на ум – географическая особенность состава: команда наполовину состояла из игроков киевского и тбилисского «Динамо». Что само по себе наводило на мысль, а не привлечь ли к подготовке сборной воспитавших их в клубах тренеров?
– Вот это – вопрос вопросов! Мне, например, до сих пор непонятно, что заставило Бескова взять и, если не ошибаюсь, накануне решающих матчей на первенстве мира пойти на создание самоубийственного для него тренерского триумвирата с участием Лобановского и Ахалкаци? Неужели не понимал, что, запуская в штаб этих сильных, но совершенно иной «группы футбольной крови» наставников, обрекает себя на роль «камикадзе»?
– Сначала уточню: Валерий Васильевич Лобановский и Нодар Парсаданович Ахалкаци появились в расположении сборной осенью 1981-го, то есть когда еще продолжались отборочные игры.
Ахалкаци Н.П. (СССР, Грузия). Родился 2 января 1938 г. Нападающий, тренер. Выступал за команды СКА (1957–1959) и «Локомотив» (Тбилиси) (1960–1966). Тренировал «Локомотив» (Тбилиси) (1967–1970). В 1974–1975 гг. начальник команды, а в 1976–1983, 1985–1986 – главный тренер «Динамо» (Тбилиси). Чемпион СССР 1978 г., обладатель Кубка СССР 1976 г., 1979 г., победитель Кубка кубков 1981 г. Заслуженный тренер СССР (1981). Работал одним из тренеров сборной СССР на чемпионате мира-1982. В 1990–1998 гг. (январь) – президент Федерации футбола Грузии.
Скончался 25 января 1998 г. в Тбилиси.
Что касается «самоубийственной роли» пригласившего их Бескова, то тут не все просто. У меня осталось ощущение, что Константину Ивановичу тот вариант кто-то «очень подсказал». Зачем здесь слово «очень»? Да потому что Бесков не был подвержен влиянию извне. А тут, сдается, «подсказывали» из весьма авторитетного кабинета. Чтобы не быть голословным, расскажу то, чему оказался свидетелем.
Случилось это как раз после моего «второго пришествия». 1 августа 1981-го команда выиграла товарищескую встречу у «Атлетико». Вернулись после матча на спортбазу в Новогорске, и я отправился попариться в сауну. Захожу, а там Константин Иванович уже расположился. Паримся, снимаем, так сказать, матчевое напряжение. А он вдруг и говорит:
– Как ты, Савелий, смотришь на то, что с нами будут работать Лобановский и Ахалкаци?
Для меня подобная постановка вопроса – словно снег на голову.
– Или ушат ледяной воды – раз в сауне…
– Вот-вот! «Как же, – спрашиваю в полном недоумении, – вы себе это представляете?» А он – внимание! – отвечает:
– Был я в ЦК КПСС. И там мне объяснили: поскольку в команде много киевлян и тбилисцев, то хорошо бы к рычагам управления сборной допустить тренеров, с которыми они работают. Ведь под моим началом игроки главной команды находятся только в период подготовки и проведения ее матчей. А остальное время проводят в клубах, где усилиями местных наставников, собственно, и закладываются основы хорошей физической формы и высокого мастерства. Вот и надо наставников костяка сборной побольше вовлекать в наши дела…
Пока Константин Иванович все это излагал, меня обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, и вправду – как старший тренер сборной может отвечать за подготовку игроков – кандидатов в клубах: там на это есть свои главные. Так что идея с привлечением в команду наставников динамовских коллективов Киева и Тбилиси казалась разумной.
Однако на практике все могло обернуться иначе. И не только потому, что планируемый триумвират не имел опыта совместной работы. Мало ли, в конце концов, примеров, когда в ее процессе малознакомые раньше люди успешно притирались друг к другу и даже взаимно дополняли. Однако здесь возник особый случай. Свисток – символ верховной тренерской власти в сборной, в силу занимаемой Бесковым должности принадлежал именно ему. А Лобановский и Ахалкаци что – оказывались у него на подхвате? Ну, посудите сами, насколько это реально, если каждый из троих за все свои годы практической работы никогда не трудился ассистентом – не подавал мячи и не стоял у бровки, выслушивая от главного, что нужно делать…
– Просто «Три медведя» с классической картины Шишкина. Но только не на вольном лесоповале, а в тесной берлоге!
– Вот и у меня, когда, сидючи в сауне, Константин Иванович начал эту не совсем свою идею развивать, подобный образ возник.
– Так, видимо, потому и возник, что уже тогда было понятно: сойдутся три ярко выраженные личности, три больших специалиста. Причем каждый не в состоянии быть никем иным, кроме как лидером. Вот и получилось, забегая вперед, что после «мундиаля-1982» притчей во языцех стала присказка о тренерском провале в духе знаменитой крыловской басни о лебеде, раке и щуке.
– Да, но только в отличие от басни, вначале все трое «общий воз» тащили в одну сторону. Вспоминаю в этой связи осень 1981 года, когда триумвират занял свое место на «капитанском мостике» сборной. Команда выступала успешно, перспектива складывалась радужная. До игр старший тренер и его авторитетные помощники собирались вместе и дружно обсуждали план предстоящих матчей, состав…
СССР – ТУРЦИЯ – 4:0 (3:0). 23 сентября 1981 г. Отборочный матч XII чемпионата мира.
Москва. Центральный стадион им. В.И. Ленина. 41 500 зрителей.
СССР: Дасаев, Лозинский, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Дараселия, Шенгелия, Бессонов, Гаврилов, Буряк (Оганесян, 46), Блохин (Андреев, 63).
Голы: Чивадзе (4), Демьяненко (20), Блохин (26), Шенгелия (49).
ТУРЦИЯ – СССР – 0:3 (0:2). 7 октября 1981 г. Отборочный матч XII чемпионата мира. Измир. Стадион им. М. Ататюрка. 6125 зрителей.
СССР: Дасаев, Лозинский, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача (Суслопаров, 75), Дараселия, Шенгелия (Андреев, 46), Бессонов, Гаврилов, Буряк, Блохин.
Голы: Шенгелия (17), Блохин (38, 54).
СССР – ЧЕХОСЛОВАКИЯ – 2:0 (1:0). 28 октября 1981 г. Отборочный матч XII чемпионата мира.
Тбилиси. Стадион «Динамо» им. В.И. Ленина. 80 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к) (Суслопаров, 55), Боровский, Балтача, Дараселия (Шавло, 80), Шенгелия, Бессонов, Гаврилов, Буряк, Блохин.
Голы: Шенгелия (28, 46).
СССР – УЭЛЬС – 3:0 (2:0). 18 ноября 1981 г. Отборочный матч XII чемпионата мира.
Тбилиси. Стадион «Динамо» им. В.И. Ленина. 80 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Боровский, Суслопаров, Демьяненко, Балтача, Дараселия, Шенгелия, Сулаквелидзе, Гаврилов (Гуцаев, 69), Буряк, Блохин (к).
Голы: Дараселия (13), Блохин (18), Гаврилов (64).
ЧЕХОСЛОВАКИЯ – СССР – 1:1 (1:1). 29 ноября 1981 г. Отборочный матч XII чемпионата мира.
Братислава. Стадион «Слован». 50 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Боровский, Суслопаров, Демьяненко, Сулаквелидзе, Дараселия, Шенгелия (Андреев, 76), Баль, Гаврилов, Буряк, Блохин (к).
Голы: Блохин (14), Воячек (35).
Все шло нормально, пока в 1982-м команда не вошла в режим подготовительного периода к решающим матчам в Испании.
– Помню, как впервые увидел это трио в Новогорске, незадолго до отъезда команды в Севилью. Кстати, тогда я с вами и познакомился.
– Правильно. Так вот о том, что вам тогда, может, не очень бросилось в глаза. Я же в те дни на подмосковной базе наблюдал в работе уже не триумвират, а дуэт Бесков – Лобановский. Причем в тандеме уже было такое, что мешало его безоговорочно назвать «дружным». Видимо, наблюдая это, Ахалкаци отошел в тень и занял нейтральную позицию.
– Справедливости ради замечу такой немаловажный фактор: наставник тбилисского «Динамо» неважно говорил по-русски.
– Да, но скорее с большим акцентом.
– Все же согласитесь: общение это тормозило.
– Вероятно. Главное – в другом. Успешные результаты тренерской работы Ахалкаци в «Динамо» были налицо. Так что ребята к нему нормально относились. А вот в работе «тройки» он все же занимал вспомогательную позицию. Тогда как Бесков с Лобановским оставались на правах безусловных лидеров и могли, что называется, решать на равных. Приведу пример.
Испания. Сборы. Я провел обследование и увидел: ребята явно перегружены – надо снижать нагрузки. Зафиксировав утомление, зашел к Бескову и все озвучил. А он мне: «Знаешь, я с тобой согласен. Но только поговори с Ахалкаци. Ты же понимаешь – могут возникнуть возражения со стороны Лобановского».
Ну, типа: «Так и должно быть, ничего страшного в этом нет». Тут я понял – в тандеме единства нет. Константин Иванович просит привлечь Ахалкаци на свою сторону, чтобы сформировать большинство. Нодару я объяснил так: «Мы соберемся у Бескова, я подниму вопрос. Поддержи, чтобы Валерия Васильевича убедить…»
Ахалкаци не возражал. Итак, собираемся вчетвером, я рассказываю о результатах обследования игроков. Предлагаю временно «не гнать лошадей». Бесков «за». Лобановский – «на дыбы»: уж в чем в чем, а в вопросах снижения нагрузок его очень трудно, почти невозможно было переубедить. Разрулить ситуацию, как и предполагалось, могло наличие большинства. Но тут вдруг Нодар Парсаданович «играет отбой». Мы в недоумении, даем ему понять, что он вроде бы тоже так считал. А тот: раньше – да, а теперь – нет.
– Ну, понятно: подумал и «соскочил». Дипломат!
– То же самое, но уже без всякой дипломатии проявилось и на первенстве мира. Ахалкаци, например, крайне ревниво относился к тому, попали его динамовцы в основной состав или нет.
– То есть именно в Испании полезли наружу личные амбиции?
– Да нет – «огонек» разгорался исподволь. А вот 1982 год начался с раздора. Так что уже тогда большого согласия в триумвирате не наблюдалось.
– На какой почве произошел раскол?
– Известно, на какой! На испанской. Я же объяснил – на сборах, которые с начала года несколько раз подряд проводились на полях страны, где нашей команде предстояло бороться за чемпионское звание. Тренировки в основном проводил Бесков. По своему, естественно, разумению. И вдруг движение «снизу».
Инициатором выступил Чивадзе, тогда капитан сборной. Саша переговорил с ребятами. Уже от них я услышал, что, мол, занятия Бескова функционально недостаточны. То есть не очень сильно главный тренер их загружает. В этом отношении Лобановский готовил иначе – он во главу угла ставил функциональное обеспечение.
Еще раз хочу подчеркнуть: момент, когда Чивадзе, Блохин и другие игроки попросили, чтобы «командирский свисток» взял Лобановский, был ответственный – февраль 1982 года, самый, считайте, пик физподготовки. Так что отмолчаться я не мог. Поэтому поделился своей тревогой с Бесковым. А заодно познакомил с мнением ряда ведущих игроков, пожелавших, чтобы в тренировочный процесс были внесены изменения в духе Валерия Васильевича. Бесков ответил: «Нет проблем, я ему отдам свисток, пусть командует». Но свисток свистком, а Константин Иванович имел свое видение.
В основе его тренировочного процесса всегда лежала техническая подготовка – «квадраты», двухсторонка… Ребята, кстати, это тоже любили: все-таки гонять мяч куда интересней, чем тренироваться. А тут своей инициативой они на собственную голову накликали трудные дни. Потому что началась потогонная система Лобановского. Тогда-то я и засек утомление. О чем немедленно проинформировал старшего тренера.
– И что Бесков?
– А у него своя правда была. Поэтому мне сказал:
– Видишь, он «убьет» команду!
Далее их разногласия по поводу текущих приоритетов подготовки команды приобрели идеологический характер.
– Мне кажется, оба почувствовали – в Испании команда может «погореть». И экстренно принялись ее спасать. Каждый, разумеется, по собственному рецепту. Что не могло не вызвать острого столкновения характеров, мнений, амбиций.
– В принципе то, что произошло дальше, подтверждает вашу трактовку. Представьте: май 1982-го. До отъезда в Испанию остается 2–3 недели. По программе подготовки команда планировала выезд в Ялту – неподалеку от гостиницы пролегала «тропа смерти». Что ребят ожидало на ней, лучше всех знали киевляне, которые, собственно, и дали ей такое прозвище.
Валерий Васильевич вывозил их туда периодически – стоило ему заметить, что игроки позволяют себе действовать вполсилы и подопечных надо подстегнуть. Туда же – для коррекции функционального состояния – обычно он отправлялся с командой в конце каждого длительного перерыва в первенстве СССР.
Выдержать упражнение, во время которого требовалось многократно взбегать на крутую горку да еще в максимально возможном темпе, должен был каждый. Без этого цель тренировки считалась невыполненной. И упражнение следовало повторить. Так что не зря футболисты, прошедшие данное испытание, говорили: если остался живой, считай это подарком судьбы. Насчет летального исхода, конечно, перебор. Однако нагрузки и в самом деле оказывались предельные. Зато через какой-то период времени трансформация действительно происходила: по функциональным возможностям футболисты поднимались на новую ступень.
Поскольку на чемпионат мира функционально и физически требовалось приехать в наилучшей форме, Лобановский предложил отвезти ребят на «тропу смерти». Бесков и сам был крайне неудовлетворен состоянием команды. Хотя за плечами остался целый этап подготовки, прежние связи, наработанные в 1981-м, куда-то ушли. Психологическое и физическое состояние большинства игроков оставляли желать лучшего.
Особую озабоченность у Константина Ивановича вызывала техническая сторона: слишком много брака допускали футболисты на поле. Даже во встречах с не очень сильными спарринг-партнерами. Помню, как в дни сбора в Испании – еще в первых числах января 1982-го – команда провела товарищескую встречу с местным «Кадисом». Матч, правда, выиграли – Блохин пару мячей забил. Но после игры Бесков подошел ко мне в полном недоумении: «Не узнаю команду! Вроде бы все уже было – и вдруг ничего нет!» Особенное недовольство старшего тренера вызывало состояние тбилисцев. Но оно и понятно: в 1981-м они выиграли еврокубок и после триумфа долго гуляли…
Короче, возвращаясь к ситуации на май 1982-го, могу констатировать: у Бескова появилось много причин для головной боли. Правда, главным в деле улучшения ситуации он считал не Лобановского. По поводу предложения последнего Бесков в разговоре со мной выразился так: «Ну, чего мы поедем на «тропу смерти», когда сборная не играет? Надо связи восстанавливать, технически готовить футболистов. Лучше вот что – вынесу-ка я этот вопрос на обсуждение команды». – «Да, – ответил я, – может, и правда имеет смысл услышать мнения ребят».
Хотя что они могли сказать? Ясно – для большинства «тропа смерти» – острый нож. Так что Бесков не сильно рисковал, когда чуть ли не на голосование выдвинул альтернативу: в планах значится Ялта, но есть и другой вариант – тренировки в Новогорске с проведением контрольных встреч. Ну, кто, спрашивается, поедет в Крым «умирать». Большинство, конечно, проголосовало за Новогорск. Правда, кто-то из ребят – по-моему, тот же Чивадзе – согласились с оговоркой вроде: «Да, техническая направленность предстоящего сбора оправданна. Но и тренировки, которые повышают функциональное состояние, нужно обязательно сохранить».
– Нет вопросов! – ответил Бесков. Так что формально готовились комплексно, включив тренировки по Лобановскому. Однако выезд в Ялту «поломали». После чего раскол в штабе обозначился явно. Дискуссий избегал лишь упорно нейтральный Ахалкаци. Валерий Васильевич наоборот – открыто и твердо стоял на своем. Позже, когда наступило время выводов, он прямо заявил: это была грубейшая ошибка – не поехать в Ялту. И пояснил – только на фундаменте высокой функциональной готовности можно решать любые вопросы, и технику, и тактику. А вот когда функциональное состояние оставляет желать много лучшего, то ты хоть с утра до вечера тренируй пас – результатов не получишь.
– Получается, Лобановский оказался прав?
– Однозначно. Потому что ребята, конечно, старались, играли. Но функционально выглядели не очень. Так на первенстве мира команде аукнулась тренерская нестыковка. Иных причин не показать тот уровень, на который сборная-1982 была потенциально способна, не вижу. Даже на популярную отговорку, что нам не повезло с расписанием, невозможно списать.
Да, в отличие от прошлых лет формулу проведения чемпионата в Испании изменили. После игр в предварительной группе команды, занявшие два первых места, выходили в следующий этап, где их разбивали на группы по 3 команды. Нам грех было жаловаться: мы вышли на сборные Бельгии и Польши. Более того. По расписанию в предварительной группе «отстрелялись» раньше всех.
В результате до следующего этапа, когда в борьбу вступали «тройки», у сборной СССР образовалась уйма времени – целых 9 дней! И что характерно – все 9 дней команду тренировал Лобановский. Почему? Да потому что уже невооруженным глазом было видно: мы уступаем противнику в физических кондициях. Их срочно требовалось повышать. А сделать это мог только Лобановский.
– И насколько ему это удалось?
– Трудно сказать: не проиграв, по сути, никому, мы не прошли в следующий этап.
– Чем же – если, как говорится, «отмотать пленку назад», к тем 9 дням перед матчами в «тройке» – был занят Бесков?
– Он попал в очень сложное положение. С одной стороны – во всяком случае, по моему ощущению – Константин Иванович испытывал ревностное чувство. Похоже, по-прежнему считал: надо было идти по испытанному пути, который приносил успех. А с другой – союзников на капитанском мостике не осталось. Ахалкаци хранил нейтралитет. А с Лобановским – после того, как Бесков отдал ему командирский свисток – можно было сколько угодно спорить. Однако последнее слово в вопросах подготовки команды к решающим матчам и кого ставить на игру де-факто уже принадлежало Валерию Васильевичу. В итоге тестовой игрой, где сказались их разногласия, явилась встреча со сборной Польши, которую мы обыграть не смогли.
ПОЛЬША – СССР – 0:0. 4 июля 1982 г. Матч 2-го этапа XII чемпионата мира.
Барселона. Стадион «Ноу Камп». 65000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Боровский, Шенгелия (Андреев, 57), Бессонов, Гаврилов (Дараселия, 78), Оганесян, Блохин.
– Вы хотите сказать, что, передав Лобановскому бразды правления по принципу «ты попробуй, а я посмотрю», Бесков практически отошел от руля команды?
– Скорее – стал отодвигаться другими. И в первую очередь очень влиятельным официальным руководителем нашей делегации.
– Кто же это был?
– Валентин Лукич Сыч, зампред Спорткомитета СССР, куратор футбола, который почти всегда занимал сторону Лобановского. Первый эпизод, когда Константин Иванович понял, что не совсем ладно в доме, случился во время стартовой встречи.
БРАЗИЛИЯ – СССР – 2:1 (0:1). 14 июня 1982 г. Матч 1-го этапа XII чемпионата мира.
Севилья. Стадион «Рамон Санчес Писхуан». 68000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Дараселия, Шенгелия (Андреев, 88), Бессонов, Гаврилов (Суслопаров, 74), Баль, Блохин.
Голы: Баль (34), Сократес (75), Эдер (87).
Игра началась в 21.00 и, соответственно, закончилась поздно. Пока вернулись в отель, поужинали, время к часу ночи подкатывало. Тем не менее, как обычно, я отправился в обход по номерам, чтобы оказать необходимую помощь тем игрокам, кому она требовалась. Освободился через час. Но, наверняка зная, что Константин Иванович не спит, заглянул и к нему. Он сидел один, и, увидев меня, хоть и по-доброму, но прямо-таки обрушился:
– Ну, где ты бродишь? Как вернулись после матча, никто, представляешь, Савелий, никто – ни Сыч, ни Лобановский, даже не заглянул! Они что – уже решили, что со мной покончено?
Тут я должен объяснить, что по давней традиции после игры тренеры всегда собирались вместе. И – теперь-то об этом можно говорить в открытую – не просто собирались, а, аккуратно выпив рюмку-другую коньячку, снимали напряжение. А здесь, представляете, никого – только я. Константин Иванович в шоке: «А где массажист Соколов, где администратор Кулачко, где они? Давай их сюда!»
Надо было видеть, как Бесков нуждался тогда в том, чтобы хоть кто-то разделил его одиночество и тем самым поддержал… Получилось, что поддержало только трое уже названных: массажист, администратор и врач. Я, конечно, при этом всячески старался наставника успокоить. Нес какую-то околесицу, что не надо это принимать близко к сердцу, что все, включая тренеров, устали…
– Ну, какой «устали»? – грустно отмахнулся Константин Иванович. – О чем ты говоришь? Это же традиция – собраться вечером у главного. Нет, так не «устают». Так дают понять, что тебя «похоронили»!
– Савелий Евсеевич! А игроки, фактически оказавшись под руководством Лобановского, как себя вели – в унисон с начальством?
– Поначалу они, собственно, противостояния не ощущали. Разборки не покидали узкий штабной круг. А в работе у всех оставалась одна цель – играть и побеждать. Футболисты, выполняя свои обязанности, это и делали. Причем делали прилично. Скажем, в матче со сборной Бразилии команда выступила очень хорошо. Я больше чем уверен: если бы не арбитр – испанец Кастильо, который нас «сплавил», результат был бы, скорее всего, иным. Да и в других встречах – со сборными Новой Зеландии и Шотландии, где действиями футболистов еще руководил Бесков, команда не производила впечатления корабля, плывущего без руля и ветрил.
НОВАЯ ЗЕЛАНДИЯ – СССР – 0:3 (0:1). 19 июня 1982 г. Матч 1-го этапа XII чемпионата мира.
Малага. Стадион «Ла Росаледа». 19 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Дараселия (Оганесян, 46), Шенгелия, Бессонов, Гаврилов (Родионов, 79), Баль, Блохин.
Голы: Гаврилов (24), Блохин (48), Балтача (68).
ШОТЛАНДИЯ – СССР – 2:2 (1:0). 22 июня 1982 г. Матч 1-го этапа XII чемпионата мира.
Малага. Стадион «Ла Росаледа». 45 000 зрителей.
СССР: Дасаев, Сулаквелидзе, Чивадзе (к), Демьяненко, Балтача, Боровский, Шенгелия (Андреев, 88), Бессонов, Гаврилов, Баль, Блохин.
Голы: Джордан (15), Чивадзе (59), Шенгелия (85), Саунесс (86).
Нет, игроки с искренним уважением и теплотой относились к Константину Ивановичу. Да и как иначе? Это он с помощниками – когда, конечно, считал, что есть за что – бывал суров. А к футболистам Бесков по большей части относился по-доброму. Ведь как бывало: идет тренировка, состоящая, допустим из 3–4 серий. Каждая выполняет определенную задачу. Поэтому важно выполнить всю серию. Но однажды в Севилье, где у нас состоялся дебют, он меня подозвал и спросил:
– Савелий, а тебе не кажется, что ребята немножко подустали – я, пожалуй, 4-ю серию сниму.
Читать бесплатно другие книги:
