Книга Снов Бояндин Константин
Мира, которая ждала, вместе с Тесан и Майеринн, подумала, что с Вейс случился удар. Бабушка покачнулась, схватилась за голову. Но удержалась, подбежала. Оглянулась — нет стула, достаточно высокого, чтобы снять портрет. Мира была уже рядом, взяла её за руку.
— Вейс? Что случилось?
— Снимите, — голос не повиновался Вейс. — Снимите! — крикнула она. — Сейчас же снимите!
Мира поставила стул, забралась и сняла портрет. Вейс сорвала с него белую ленту, бросилась к камину, швырнула ленту туда. И тотчас же умчалась по лестнице, наверх. Мира хотела было последовать, но Светлая — успела подбежать — схватила её за руку и отрицательно покачала головой.
Через пару минут Вейс вернулась, держа в руке другую, зелёную ленту.
Белая — по тем, кого не стало. Зелёная — по тем, кого ждут.
— Бабушка! — Тесан подбежала к ней. — Бабушка! — и расплакалась, уселась неловко на стул. Вейс прижала её голову к груди.
— Всё хорошо, — шептала она. — Она не ушла от нас, моя милая. Она осталась, чувствуешь? Она осталась с нами.
— Спасибо, — Вейс встретилась взглядом с Майеринн. Вокруг глаз той легли чёрные круги. — Спасибо, дорогая, что приехала. Я не думала, что тебя отпустят.
— Только на один день, — прошептала девочка. — Больше нельзя. У вас так красиво! Идёмте, идёмте из дома! Пожалуйста!
Она повязала ленту и помогла Мире вернуть её на стену. Вейс так и стояла, прижимая внучку к груди, гладила ту по голове.
— Никакого траура, — Крайен и Сэнье также подошли, Вессен и Хорёк стояли поодаль, у лестницы. Вейс обвела всех взглядом. — Никакой тризны, вы слышите? Ни сегодня, ни завтра, никогда. Пока я жива — никогда.
Страна Цветов, вечер
Они сидели за столом, на свежем воздухе. Возле клумбы, на которой не так давно, на тяжёлом дубовом столе красовалась Книга Снов. Вейс, оба внука, Светлая, Мира, Хорёк, Вессен, Дорман, Крайен и Сэнье.
— Вы решили? — Вейс посмотрела в глаза Вессен. — Не я хозяйка, но я знаю, чего хотела Лас.
— Да, — Вессен посмотрела в глаза Хорьку и её брат кивнул, улыбнулся, приглаживая волосы. — Я построю новый Аратрин здесь. Там, где вы разрешите. А дома… пусть будут руины. Я дважды пыталась возвратить их к жизни. Видимо, это знак. Пусть будет память.
— Я рада, — Вейс улыбнулась — похоже, впервые с того ужасного момента. — Я не хочу возвращаться туда, домой. Пока не хочу.
Она встала из-за стола, посмотрела в сторону заката.
— Мне кажется, теперь мой дом здесь, — добавила она. Тесан, Эверан и Светлая переглянулись. — Больше нет вечного покоя. Это страна радости. Мне нужно к морю, если кто-нибудь хочет со мной…
— Мы в другой раз, — Мира взяла за руку Хорька, тот молча кивнул и потёр переносицу. — Вам там лучше побыть одной.
— Нет, — Тесан взяла за руку Майеринн. — Мы с тобой, бабушка. Вери? Дорман?
— Конечно, — Эверан встал и шагнул следом. Инженер, помедлив немного — тоже.
— Спасибо вам всем, — Вейс поклонилась — ей поклонились в ответ. — Я не смогла бы справиться одна.
Смогла бы, подумала Мира, но не стала говорить вслух. Ещё как бы смогла.
— Весс, — она дождалась, когда Вейс с остальными сядут в автомобиль и исчезнут в небе. — Ты правда решила остаться здесь? Построить здесь дом?
— Правда, — Вессен оглядела остальных. — Если кто-то не захочет жить здесь, в новом Аратрине, я пойму.
— Я остаюсь, — Крайен пригладил усы. — Здесь замечательное место. А ездить по делам я могу изредка, у меня отличные управляющие.
— Я тоже, — Сэнье появилась из дома. — Внуки уже большие, а я уже не могу без вас, госпожа, и без вашего дома.
— Выбирай место, — Хорёк достал «волшебную палочку», взмахнул, и над столом вспыхнул, поблек и растворился красный шар света — размером с апельсин. Все невольно улыбнулись. — Выбирай место, сестра, да и начнём. Третий раз — счастливый.
— Она хотела, чтобы мы радовались, — вполголоса заметила Мира. Ей всё ещё было не себе. Невозможно было считать, что Лас уже нет, что она — уже в прошлом. — Да? Она тоже хотела бы?
— Да, — Вессен подняла взгляд, посмотрела на проступающие в зените звёзды. — Я уверена, она так хотела бы. Поэтому не оставила записку, поэтому Вейс запретила траур.
Вейс
Они оставили её у берега моря — видно было, что Вейс нужно побыть у воды одной.
— Она говорит с кем-то? — удивилась Тесан.
— Да, — Светлая сжала её руку. — Я знаю, с кем. Смотрите!
Вейс поклонилась морю и на короткое время окуталась ровным, сильным белым свечением — словно набросила ослепительно-белый плащ. И сияние тут же угасло.
Ощущение спокойствия воцарилось вокруг. Спокойствия, мира и радости.
Вейс подошла к остальным.
— Я согласилась, — она посмотрела в глаза Светлой и та кивнула с важным видом. — Я не хочу пока уезжать отсюда. Даже на день. Ничего, что я провожу вас только до прохода?
— Оставайтесь, — Светлая бросилась к ней, обняла. — Мы ещё приедем. А если меня не пустят, то няня приедет одна… да?
— Конечно, — Тесан обняла бабушку. Та чувствовала, что у внучки слёзы снова рвутся на волю. — Да, милая, — шепнула Вейс. — Плачь, если нужно. Но она всё равно с нами. Поэтому я остаюсь.
— Помогай им, Вери, — Эверана Вейс обняла последним. — Я слышала, Стайен очень гордится тобой. Вот и у вас всё устроилось, теперь я не беспокоюсь. И Лас очень гордилась бы.
— Идёмте, — она шагнула в сторону тропинки — наверх, туда, где автомобиль. — Пора.
Крайен задержался на кухне допоздна. Не спалось — он спровадил Сэнье, та уже валилась с ног, а сам остался — работа помогала обрести душевное равновесие. Из них всех лучше всего — на людях, как минимум — держалась сама Вейс.
Едва он подумал о ней, как она появилась — закрыла за собой входную дверь. Проверяла, по многолетней привычке, что всё заперто, выключено или включено — как положено.
Она вошла на кухню, взяла Крайена за руку. Тот вопросительно посмотрел в её глаза.
— Я согласна, — Вейс легонько сжала его ладонь. — Но пожалуйста, до конца месяца не будем об этом говорить.
Она приподнялась на цыпочки, чтобы дотянуться до щеки. Улыбнулась, и ушла, а великан-повар долго стоял неподвижно и ошеломлённо чесал в затылке.
Вейс, два часа пополуночи
Она сидела на постели, обнимая медвежонка, а сон всё не шёл.
— Подойди к морю, и я исполню твоё желание, — повторила она. Этим вечером она попыталась вырастить розу — просто розу, пурпурную, любимый цвет Лас. Это далось с огромным трудом. И всё. Роза выросла и пришло ощущение — всё, это было твоё последнее волшебство. Нет, не так. В последний раз ты пользовалась её волшебством. Может, так и лучше. Жить, с чем есть, и добиваться всего самой. Вон сколько всего добилась — внуки, выставки, кулинария, «Крепость». Всё сама, никогда не просила помощи, хотя никогда не отказывалась.
— Я справлюсь, Лас, — прошептала Вейс, сбросила тефан на пол — небрежно, не глядя. Подумала, встала и бережно повесила его на стул. — Спи спокойно. Я справлюсь.
Она прижимала игрушку к груди и лицо её украшала счастливая улыбка.
30. Врата покоя
Лас, Страна Цветов, Техаон 2, 1289 В.Д., 4:45
— Ещё немного, — прошептала Лас, и ноги окончательно отказались служить. Зато просветлело в голове. Правда, оставалось всего три таблетки. Попытка умыться дорого обошлась — в ручей кануло несколько очень полезных вещей, когда нога соскользнула с камня. — Ну ещё чуть-чуть!
Болит вывихнутая лодыжка, ноет в печени, в глазах мутно. Старость, Лас. Вот она, старость. Ещё немного, и ты начнёшь ощущать, как должен чувствовать себя человек в сто лет.
Зеркало Лас выбросила. Боялась, что если посмотрит на своё лицо, то сил не хватит уже ни на что.
И медальон всё чаще приходил на ум.
Хорошо, что взяла с собой много мягкой пищи — то, что очень удобно в походах. И питьё. Рюкзак значительно облегчился, но даже лёгкий, он немилосердно давил на спину. Ломило и спину и все суставы…
Это роза. Чёрная, ядовитая роза, которую Лас, не понимая, что делает, вызвала к жизни. Вот она, месть. Но не вырвать это чудовищное растение Лас не могла. Насекомые падали замертво, пролетая над ней. И всё вокруг куста начало погибать. Трава вяла на глазах, жухла и превращалась в коричневые чешуйки. Лас испугалась так, что едва не упала без чувств. Схватилась за куст, старалась не уколоться шипами, не перепачкаться в соке. Погубила тефан и плащ, выкорчёвывая растение. Извела банку топлива, чтобы сжечь дотла. И всё равно — видимо, хватило аромата. Приятный, но… через несколько минут от него возникал омерзительный привкус во рту. И во всём мерещился трупный запах.
Никто ни в чём не виноват, подумала Лас. Не виноват Майри-Та, написавший своё жуткое произведение. Не виноват тот, кто выпустил эту книжку. Не виноваты дети, полюбившие эту сказку. Никто ни в чём не виноват. Просто так сложилось — и этот яд, который в малых дозах — чудесное лекарство, отравлял бы и дальше, и всё, что случилось с ней и её друзьями, повторялось бы вновь и вновь. Но теперь… теперь Лас — последняя напившаяся яда. Они поймут. Вейс, внуки, все-все-все поймут. Когда-нибудь поймут.
Вставай, приказала она самой себе. Стоило посидеть в тени, как возникали мысли — остаться, никуда не идти, как-нибудь обойдётся. Предательские мысли, явно нашёптанные той же силой, что вложила силу в слова сказки. Дёсны болят, словно полон рот углей. Зубы уже шатаются. Кожа… руки словно обтянуты пергаментом, кожа сухая и неприятная на ощупь. Ты старуха, Лас. Хорошо, что они тебя не видят.
…Она шла, час или два. Может, три, может десять. Шла, подгоняя себя вначале окриками, потом ругательствами. Море. Нужно дойти до моря. Вода очищает всё, из неё всё вышло — туда и вернуться.
Но силы иссякли раньше. Море уже было слышно и видно — но не хватит сил спуститься по крутому спуску, а уж где взять корабль или плот, и думать нечего.
Мысль пришла неожиданно. Всё, Лас. Конец пути. Здесь и сейчас.
Лас сумела подойти к краю скалы — океан приветливо шелестел в сотне шагов вперёд и сотне метров вниз. Здесь так здесь. Теперь предстояло последнее, и самое неприятное.
Белый тефан сохранился и даже остался белым — даром что Лас пару раз падала в ручей вместе с ним. Чудо, что не утонула — всё было бы напрасно. Рядом с морем есть ещё шанс уничтожить заразу, а в лесу…
Руки и ноги слушались плохо. И запах… Лас мылась, в каждом ручье, но сейчас, стоило начать распускать тефан, она ощутила нечто невообразимое… Великое Море, почему так?! Кожа — высохшая, пятнистая, да, но чистая! Откуда этот запах?! Одеться в белое стоило немыслимых усилий. В горле стоял комок, прикасаться к себе самой было противно.
Всё. Непослушными пальцами включила мобильник. Пусть, если захотят — смогут найти. С собой — кинжал, медальон и коробочку. Если она не напутала, то достаточно просто включить таймер. И через десять минут огонь прольётся из коробочки — огонь, как и морская вода, очищает всё. Свиток — тоже с собой. Майри-Та, если бы вы знали, что вы натворили…
Впрочем, может, он всё прекрасно знал. Теперь Лас никого и ни за что не осуждает. Но как долго этому пришлось учиться!
Она уселась на камни шагах в ста от места, где бросила вещи. Так, чтобы видеть океан. Слабость уже накатывала — вскоре Лас не сможет ни шевелиться, ни уж тем более ходить. Лас достала из коробочки пульт — «мёртвая рука». Достаточно нажать кнопку и держать. Как только она отпустит, время пойдёт. Кнопка показалась тугой — нажать получилось не сразу.
Ей показалось, что зазвонил телефон. Пусть. Даже если бы были силы доползти туда и поднять трубку, что она скажет? Что вообще можно сказать?
Всё поплыло перед глазами. Прощайте, успела подумать Лас. Простите, если сможете.
Лас, долина скорби
Лас проснулась — и уселась, по привычке. Тело слушалось, хотя и плохо. Вечер — солнце только что утонуло в океане, тьма стремительно густеет вокруг. Что случилось? Коробочка не сработала? Ох уж эта техника…
Лас поднесла ладони к лицу. Нет того жуткого запаха, смрада, который не так давно издавала её кожа. Кожа по-прежнему пятнистая и иссохшая, но уже не настолько мерзкая. Что теперь? Что делать, когда вновь накатит слабость, на этот раз — навсегда?
Я не хочу лежать здесь и гнить заживо, подумала Лас. Не хочу. Так нельзя. Значит — включить бомбу самой, прямо сейчас. Пока есть силы.
Она обернулась.
Нет коробочки. Нет вещей поодаль. Зато поняла, что рядом кто-то стоит. Но, странное дело, не смогла понять даже — мужчина или женщина.
Лас подняла взгляд. Девушка. На голову выше самой Лас, веснушчатая, рыжеволосая. В руке её горел фонарь — старый, древний фонарь. На Сердце Мира в такой заливали очищенный рыбий жир. По традиции.
— Кто… — голос не слушался Лас — Кто вы?
И осознала, что не сразу может вспомнить своё имя. Не может припомнить, как звали её подругу, в прошлом — служанку. Как звали маму… Лас перепугалась. Да, она стремительно стареет, но чтобы память начала пропадать настолько быстро!
— Нет, — голос девушки показался знакомым. — Не старайся, не нужно. Здесь нет имён.
— Здесь… — Лас не сразу поняла, о чём та. А когда поняла, потребовалась вся сила воли, чтобы не закричать. Да и чем помог бы крик?
— Идём, — девушка протянула руку. — Я провожу тебя.
За спиной у девушки оказалась пещера. Запахи, которые текли оттуда, отбивали всякие мысли о том, что там есть что-то хорошее. Я увижу последнее чудо, думала Лас. Я уже никогда о нём не расскажу, но хотя бы увижу.
— Мы знакомы? — спросила она у своей спутницы. Та посмотрела ей в лицо, улыбнулась.
— Да, конечно. Не нужно вспоминать. Не это сейчас главное.
— А что? — Лас остановилась. И сразу же от стен, с пола, с потолка пещеры к ней потянулись… не то щупальца, не то длинные руки.
— Здесь нельзя стоять, — пояснила рыжеволосая. — Если тебя схватят, то никто уже не сможет помочь. Даже я.
И они пошли. Едва Лас сделала шаг, как щупальца пропали.
— Что главное? — повторила Лас. Я умерла, подумала она. Но чувствую, как бьётся сердце. Я мыслю, и кое-что ещё помню.
— Ты должна ответить, не я, — девушка вручила ей фонарь. — Иди прямо. Не сворачивай, и ничего не бойся.
— Что со мной будет? — Лас не могла не спросить об этом.
Девушка улыбнулась.
— Все спрашивают. Я не имею права говорить. Главное, не бойся. Здесь уже нечего бояться. Иди же!
Она легонько толкнула Лас в спину и та пошла. И шла, и шла… стараясь не думать, что творится вокруг — доносились вздохи, стоны, крики — как-будто с огромной глубины. И тьма. Света фонаря едва-едва хватало, чтобы осветить дорогу. Каменистую тропинку, петлявшую среди огромных скал.
Тропинка неожиданно нырнула в расщелину, а когда Лас спустилась по ней (камни на ощупь были тёплыми и казались живыми — это не придавало уверенности), через три шага поняла, что стоит у входа на мост.
Он простирался куда хватало света влево и вправо, а вперёд тянулся бесконечно.
Всё. Лас помнит, что рассказывала её бабушка об этом месте. Достаточно сделать один последний шаг. Войти на мост.
Щупальца начали прорастать из камней под её ногами. И принять решение оказалось проще простого.
Едва Лас вступила на мост, как во мгле появился новый источник света. Прямо перед ней, куда вёл мост. Искорка света — чем дальше Лас шла, тем крупнее становилась искорка. Выход! Выход наружу! Но неужели отсюда можно выйти?!
— Я ждала вас, — донеслось из тьмы рядом с Лас. От звука этого голоса Лас стало не по себе. Что-то шагнуло навстречу, загородило на миг пятнышко света. — Я провожу вас, если не возражаете.
Два огонька загорелись в темноте. Глаза, подумала Лас. Я вижу её глаза.
Она вежливо поклонилась — но не так, как кланялась бы Королеве. Много будет чести.
— Что со мной будет? — осмелилась спросить Лас.
— Вам решать, — послышалось слева от неё. — Дайте Мне руку, Лас.
Рука оказалась тёплой.
— Вы можете задать мне три вопроса, Лас. Только три. Не Я придумала эти правила. И не стойте на месте, вам нельзя здесь стоять.
И они пошли. Туда, ко всё растущему пятнышку.
— Что это за свет впереди? — после долгого молчания решилась Лас.
— Вы видите свет? Это замечательно, Лас. Я не сомневалась в вас раньше, не сомневаюсь и теперь. Это цель вашего пути. То, что вы заслужили.
— Сколько времени я там проведу?
Тень пожала плечами. Лас не видела этого, фонарь почти совсем угас, но поняла.
— Я никого не держу здесь силой. Вам решать.
— Не держите?! — поразилась Лас. И поняла, что вопросы кончились.
— Это не считается вопросом. Да, я никого не держу. Вы слышали стоны, верно? Знаете, кто это? Это те, кто умерли ещё до рождения.
— Как это?! — не удержалась Лас. Ей стало страшно.
— Те, кто концом всего считают смерть. Кто считает, что жизнь лишена смысла, потому что всё кончится, когда они умрут.
— Что вы с ними делаете? Почему они так кричат?!
— Я их утешаю, — Тень сильнее сжала руку Лас. — Это всё, что Я могу для них сделать. А вы что подумали?
— Я думала… я думала, вы здесь хозяйка!
— Верно, — проход был уже шагах в ста, и Лас понемногу начала различать очертания той, что шла с ней рука об руку. — Но Я не придумываю наказаний. Я не мучаю, не оправдываю и не осуждаю. Я просто слежу, чтобы всё шло так, как положено. Чтобы вы сами исполняли свои приговоры себе.
Лас долго молчала.
— Что будет моим приговором?
— Вы это знаете лучше Меня. Дайте фонарь, — Тень остановилась шагах в двадцати от выхода. — Я не люблю свет. А вам фонарь уже не нужен.
— Скажите… а кто-то не видит света?
— Многие, — кивнула Тень, сгусток темноты с красными угольками глаз. — Они бродят, пока не придёт их час, пока не растворятся в пустоте, из которой пришли.
— Могу ли я задать ещё вопрос, теаренти?
— Да. У меня мало времени, но задавайте.
— Мои друзья… они уже здесь? Они пришли раньше меня?
— Я не отвечаю на такие вопросы. Правило. Я скажу одно, туда, — Тень махнула рукой в сторону пропасти, — никто из них не попадёт. Я уверена. До встречи, Лас. Пусть она будет нескоро.
— До встречи, — Лас учтиво поклонилась.
— Вы Мне очень нравитесь, Лас. Знаете, почему? Вы не обратились ко Мне «госпожа».
Лас улыбнулась, отвернулась и сделала три шага. Быстро, чтобы не передумать.
Светло — но нет солнца на небе. Тепло и свежо — но вокруг нет ни деревьев, ни даже травы. Голые камни. Что это за место? И куда теперь?
Только не туда, подумала Лас, глядя на выход к мосту. Только не туда.
Лас, лабиринт
То холмы, до низины, и кругом — только камни. Лас бродила здесь невесть сколько. Нужно было оставить себе часы, подумала она и засмеялась, до того нелепой показалась мысль. Проверила, что у неё с собой. Медальон. Кинжал. Рукопись Майри-Та. Вот интересно, если съесть то, что в медальоне, то что будет? Умрёшь насовсем? Воскреснешь?
Скрип, шорох. Она здесь не одна?
Лас пробежала несколько поворотов — силы прибавлялись с каждым движением — и увидела пожилого мужчину. По виду — северянин, с дальнего севера Шеам. В волчьей шкуре поверх старой-престарой куртки, в поношенных кожаных штанах и старых сапогах. Он встретился взглядом с Лас и помахал ей рукой, улыбнулся. Лас помахала ему в ответ.
Что теперь? Есть не хочется, пить не хочется… ничего другого, хвала Морю, тоже не хочется. Лас посмотрела на руки. Ей показалось, или пятнышек, мерзких пятнышек на руках становится меньше?
Вот сейчас она отдала бы всё, что у неё оставалось, чтобы посмотреться в зеркало!
Её тронули за плечо. Лас обернулась — и увидела ту, рыжеволосую. Она-то что здесь делает? Девушка держала в руке небольшое зеркальце и вопросительно смотрела на Лас. Протянула руку — давай, мол.
Нет. Лас вздрогнула. Похоже, тут нужно быть осторожнее с мыслями.
А где старик? Куда он направился?
Лас взбежала на холм. Старик шёл себе и шёл, уверенно — знает, куда идти? Шёл-шёл и вдруг… исчез. Лас помчалась туда, где он только что стоял.
Шагах в десяти она почувствовала. Почувствовала, что тело становится лёгким, что откуда-то спереди потянуло зимней свежестью. А потом увидела проход. Или что это было на самом деле? Ещё шаг. Тело начали покалывать иголочки, в спину подул ветерок — словно подбадривая- давай-давай, сделай ещё несколько шагов!
Туда?
Лас вспомнила про рукопись. Нет. Не туда или не сейчас. И ветерок прекратился. Она посмотрела в проход, с трудом отвернулась.
Мне нужен Майри-Та, подумала она. Но я ничего не собираюсь отдавать за это. Он здесь. Если я правильно понимаю, он всё ещё где-то здесь.
И она пошла. И чем дальше шла, тем больше других людей попадалось ей. Кто-то шёл, кто-то стоял, озираясь. Кто-то плакал, кто-то пел, но большинство молчали.
— Майри-Та! — позвала Лас. — Мастер, где вы?
Ей показалось, или она услышала голос — голос, читающий нараспев? Читающий что-то очень знакомое?
Лас побежала. Сил становилось всё больше, но кто знает, надолго ли это!
Она нашла его не сразу. Но когда увидела… ей стало страшно. Майри-та сидел на невысоком камне, на просторной площади. А вокруг него…
Вокруг него ходили они. Сотни, может, тысячи. Они все походили одна на другую, от одного их взгляда Лас бросало в дрожь.
Что-то с ними не так… они не видят? Они все слепы?
Лас подошла ближе. Девушки не были все на одно лицо, но у каждой на лице застыло похожее выражение — ненависть, отчаяние, страх, сплавленные воедино. Холодом веяло от каждой. Едва Лас подошла к ближайшим на несколько шагов, как те отпрянули в сторону. Смотрели вокруг — но ничего не видели. Но уступали дорогу, отступали, не приближались.
Он читал. Смотрел куда-то вверх, в то, что могло быть небесами, и читал. Читал то, что потом стали читать миллионам детей, что потом читали сами дети. Великое Море, ужаснулась Лас, они все приходят сюда! Они все приходят, чтобы найти его!
— Мастер, — позвала она. — Что вы делаете?
Майри-Та вздрогнул, открыл глаза. Посмотрел в её сторону.
— Свет, — поразился он. — Вы светитесь, вы знаете об этом? Кто вы?
«Здесь нет имён», — чуть не ответила Лас, но передумала и представилась.
— Как вам удаётся ходить в такой мгле? Простите, теаренти, — он вновь принялся читать свою сказку. Какой у него красивый голос, подумала Лас.
— Здесь светло, Мастер! Здесь светло, как днём, неужели вы не видите?!
— Здесь было светло, — отозвался он. — Простите. Мне нельзя останавливаться. Они рядом, я чувствую. Они разорвут меня, если я замолчу.
Она сделала ещё шаг — девушки вокруг торопливо разбегались, сшибая друг дружку, при её приближении — и оказалась лицом к лицу с Майри-Та. Он выглядел именно так, как его рисовали. А я ведь мечтала построить машину времени и увидеть вас, думала Лас. Вот я и увидела. Как всё просто…
Майри-Та оглянулся и вздрогнул.
— Я их вижу, — он привстал на цыпочки, оглянулся. — Великое Море, как их много! Вы знаете, кто они? Почему они преследуют меня?
— Вы сами знаете, Мастер, — Лас протянула ему рукопись. — Это ваше. С этого всё началось, ведь так?
Он принял рукопись, посмотрел в глаза Лас.
— Вы здесь из-за меня?
Лас кивнула.
— Я хотела увидеть вас. Попросить сделать-что-нибудь. Пусть это окончится, Мастер. Они ведь не виноваты! Они никому не хотели зла!
— Да, — Майри-Та достал из кармана походный прибор — перо и чернильницу. Ну да, по легенде, он никогда с ними не расставался. И добавлял в чернила свою кровь. Никто не знал, зачем он это делал.
— Две строки, — он дописал две строки, помахал свитком в воздухе, и тот… рассыпался, растворился, разошёлся туманом. — Вот как, — озадаченно вымолвил Майри-Та. — Вот как!
Что-то случилось. Лас оглянулась. Девушки, которые бродили вокруг, потеряли интерес к Майри-Та и побрели кто куда. В разные стороны. Одна прошла совсем рядом с Мастером (тот вздрогнул… Лас взяла его за руку), но не обратила внимания. Но встретилась взглядом с Лас- Лас это поняла. На лице девушки уже не было ни ненависти, ничего тёмного. Только усталость. Невероятная, немыслимая усталость.
— Свет, — удивился Майри-та. — Я снова вижу свет! Это вы, теаренти? Вы принесли свет?
Лас отрицательно покачала головой.
— Наверное, вы просто разучились его видеть. А теперь увидели снова. Куда вы теперь?
— Идёмте, — Майри-Та сжал её руку. — Мне теперь всё время кажется, что я вас где-то видел. И имя — что я помню ваше имя.
Лас улыбнулась. Я бы задала ему столько вопросов! Расспросила обо всём, что он написал! А теперь… вот он, рядом, а мне ничего не хочется. Наверное, я и так всё поняла. Как и он.
— Море, — Майри-Та указал чуть в сторону. — Я слышу запах моря! И прибой!
Они направились в указанном им направлении и шагов через пятнадцать показался проход. Выглядел он как выход из пещеры. И по ту сторону был остров — или побережье, и ярко светило солнце, и множество людей, явно пришли сюда позагорать. И дети. Девять детей. Лас похолодела. Девочка, очень похожая на Странника в детстве, держала что-то в пригоршне. Остальные подходили, брали наугад оттуда и отходили.
Всё та же игра. Ничего не изменилось. Лас крепче сжала ладонь Майри-Та.
— Так это происходит, — в голосе его звучала печаль. — Но я исправил! Я ведь всё исправил!
— Открывайте! — потребовала та девочка, что раздавала — камушки, как оказалось.
— Воин, — мальчик, темнокожий, как сама Лас. Его родители живут рядом с Сердцем мира, это так.
— Лекарь, — девочка, светловолосая и светлокожая — родом с Тераны. Улыбнулась, помахала зажатым в ладони камушком в воздухе.
— Королева, — отозвалась самая высокая из девочек — смуглая, русая и худощавая. У Лас защемило сердце.
— Бард.
— Гадалка.
— Слуга.
Оставалось двое. Светловолосая, низенькая девочка — и ещё одна, рыжая. Лас стало страшно. Страшно от того, что она сейчас услышит.
Светловолосая первой посмотрела на камушек.
— Охотница! — и, довольная, запрыгала на месте.
Рыжая огорчилась. Наверное, это она хотела стать Охотницей. Посмотрела на свой камушек и сообщила: — Няня.
— Гроза! — закричали несколько голосов. — Смотрите! Гроза начинается!
Читать бесплатно другие книги:
