Заклятье зверя Набокова Юлия

Глава 9

Отчаяние

Легко сказать – трудно сделать! Дорога до Фергала обернулась для Вернера инквизиторской пыткой. Не сказать, чтобы уж совсем ничего не происходило. Отряд пришел на помощь купцам, возвращавшимся из столицы, и отбил напавших на них разбойников, потом уложил пару скелетов-разведчиков, шныряющих по Империи и вынюхивающих что-то по велению Мортис. Пришлось столкнуться и с зеленокожими: на этот раз их было мало, и битва закончилась бегством орков, даже толком не начавшись.

Возможностей защитить своих спутников было хоть отбавляй – только для этого необходимо было убивать тех, кто угрожал их жизни, а такое спасение заклятье Гидеона не засчитывало. Вернер старался держаться поодаль, прикрывал воинов магией, давая им возможность самим разделаться с противником, но все равно не уберегся.

Сперва, спасая Кельса от разбойника, подкравшегося со спины и занесшего топор, Вернер снова обзавелся хвостом. Затем во время столкновения с зеленокожими один из орков, бесстрашный и мощный, напролом кинулся к Бенедикте. Мечники в это время отражали первую атаку, и монахиня, державшаяся в стороне, осталась без защиты. Еще бы мгновение, и девушке конец. Но Вернер заметил зеленокожего и не раздумывал ни минуты. Однажды он уже не смог уберечь Адонию, погибнуть Бенедикте он не даст. Монашка, кажется, даже не осознала грозившей ей опасности. Только брезгливо скривилась, когда зеленая кровь орка брызнула на нее, и принялась тереть лицо и очищать платье. А Вернер чуть не взвыл от скрутившей его боли. Стоило орку упасть к его ногам, как заклятье не задержалось с наказанием.

Пока мечники успешно теснили зеленокожих к лесу, Вернер доковылял до кустов у дороги и, приподняв рубашку, выругался. Он стал волком ровно на половину тела – до пояса. Тело, покрытое звериной шерстью, еще сохраняло человеческие очертания, но оставалось немного до того момента, когда превращение полностью завершится.

– Тебя задели? – Встревоженный голос монахини прозвучал за спиной, заставив его подпрыгнуть от неожиданности. Вернер торопливо одернул рубаху, молясь, чтобы она ничего не заметила. Повернулся.

Бенедикта пристально смотрела на него, но во взгляде не было страха или брезгливости, только сострадание и желание помочь. Не видела, с облегчением понял Вернер.

– Все в порядке, – успокоил ее он.

– Уверен? – Девушка недовольно поджала тонкие губы и взглянула на него с вызовом. – Думаешь, я ни на что не гожусь?

– О чем ты? – Вернер растерялся от этой внезапной обиды.

– А то я не вижу, – дернула подбородком Бенедикта. – За все время в пути ты ни разу не принял моей помощи.

– Но со мной правда все в порядке, и я не нуждаюсь в исцелении, – примирительно ответил он. – А в твоих умениях сомнений нет: что я, не вижу, как ты ловко лечишь наших воинов во время схваток? Даже Хартвиг не раз говорил, что с целительницей нам очень повезло.

– Правда? – недоверчиво уточнила Бенедикта.

– Конечно правда. – Боль прошла так же быстро, как возникла, и Вернер нашел в себе силы широко улыбнуться.

– Спасибо, что спас меня от этого громилы, – серьезно сказала монахиня.

Поняла все-таки. А вот проклятое заклятье ничегошеньки не понимает! Вот же, стоит перед ним девушка, за спасение жизни благодарит! А что толку, если он за ее избавление расплачивается своей шкурой? Прямо хоть тащи монахиню к обрыву и кидай вниз в реку, а потом спасай, чтобы избавиться от последнего действия заклятья.

– Не за что, – в смятении пробормотал Вернер и ободряюще ей подмигнул: – Подлатаешь меня как-нибудь – сочтемся.

Бенедикта довольно кивнула и поспешила к повозке. Вернер тяжело поковылял следом, с трудом переставляя волчьи лапы и мечтая скорее взгромоздиться на лошадь.

Вновь потянулась дорога. Чем ближе к столице, тем чаще стали встречаться отряды инквизиторов и имперских асассинов. Несколько раз Вернер видел отряды, везущие пленников: полуголого некроманта в звериной шкуре, эльфийскую воительницу, мрачного головореза. Каждая такая встреча была уколом в сердце, напоминая об эльфе, которого он освободил. Еще больше омрачало настроение то, что Вернер понятия не имел, что натворил отпущенный им пленник. Был ли он искусным стратегом, который поведет войско на Империю? Или могущественным эльфийским магом, встреча с которым обернется гибелью для многих солдат Империи, а может, и уже обернулась? Живя в деревне, Вернер четко представлял границы между добром и злом.

Но стоило выйти за ворота и окунуться в настоящую жизнь, как стало понятно: эта грань очень условна. Гидеон часто повторял, что лучше получить рану, чем нанести ее, и считал злом любое убийство живого существа. Но разве не благо – остановить дикого орка, который угрожает жизни монахини? Разве не благо – убить лютого волка, который задумал вцепиться в глотку своей жертве? Разве не благо – освободить некроманта, который устал служить Мортис и мечтает обрести покой? Ему будет о чем поспорить с учителем, когда он вернется в деревню. Если вернется. Если еще сможет говорить, а не выть волком.

Еще более тяжелое чувство оставляли встречи с отрядами инквизиции. При виде высоких синих шляп охотников за ведьмами у Вернера сжималось сердце. Да и его спутники тут же умолкали, провожая взглядом несчастных заплаканных пленниц. Девушки и женщины, которым не повезло родиться с ведовским даром, были обречены. Инквизиция выслеживала их по всей Империи, находила даже в самых диких лесах, настигала в затерянных в горах пещерах, вырывала из рук отчаянно рыдающих родственников, не жалела детей, которым суждено стать сиротами.

Однажды мимо провезли двух пленниц – помоложе и постарше. Они были так похожи, как могут быть похожи только мать и дочь. Смирившись со своей участью, они крепко держали друг друга за руки. И старшая что-то успокаивающе нашептывала младшей. Видеть это было так невыносимо, что Вернер отвернулся, чувствуя, как вскипает в нем ненависть к равнодушным и беспощадным инквизиторам. У всех служителей церкви было что-то общее во внешности: их отличали восковые лица, заострившиеся черты, тяжелый взгляд хищника, жестокий изгиб рта, какой бывает только у палачей. И это – служители Всевышнего!

Инквизиция смертельной паутиной опутала всю Империю, на пути отряда не раз встречались грозные махины замков инквизиции, стоящие в стороне от дорог. И всякий раз всадники невольно погоняли коней, торопясь проехать эти места. Казалось, там все насквозь пропитано людскими страданиями, а в воздухе разлиты горькие слезы.

Инквизиторы заявляют, что служат на благо жителей Империи, спасают их от жестокости ведьм и пагубного влияния еретиков. Вот только почему, глядя на их пленников, испытываешь сострадание и боль, а глядя на самих инквизиторов – только страх и отвращение?

Даже Бенедикта, всегда с почтением отзывавшаяся об инквизиции, после таких встреч надолго умолкала и делалась мрачной. А Ивонна собирается замуж за племянника такого вот бездушного палача! Ревность рвала сердце Вернера в клочья, но еще больше терзаний добавлял страх за то, что будущее Ивонны с благородным Дамарисом окажется не таким радушным, каким она его себе представляет.

Половина пути была уже позади, дни, которые Вернер проведет рядом с Ивонной, можно было сосчитать по пальцам, и это придавало ему дерзости. Если в начале пути он старался держаться от Ивонны подальше, то сейчас при любом удобном случае заводил с ней разговор, торопился помочь на привале или в дороге.

Вернер не мог соперничать с опытными, много повидавшими на своем веку Гаррисом или Кельсом, когда те заводили рассказ о своих подвигах или о путешествиях в земли эльфийского альянса и горных кланов. Тогда и Вернер, и Ивонна, не выезжавшие за границы Империи, с увлечением слушали о золотых эльфийских лесах и чудесных единорогах, о снежных бурях и скрытых под землей городах гномов.

Вернер не раз приставал к Хартвигу с просьбой рассказать об Алкмааре, но всякий раз воин делался мрачным и резко обрывал его. События почти двадцатилетней давности, которые развернулись в землях Орд Нежити, по-прежнему отдавались болью в сердце, и этой болью Хартвиг не хотел делиться ни с кем.

Однако в том, что касалось веселых историй, Вернеру не было равных. Однажды у костра, когда воины устали хвастаться своими подвигами, он рассказал анекдот, приключившийся со старым мельником, отцом Бейла. Сначала старшие мечники смотрели на него со снисхождением: что такого им может поведать мальчишка, никогда прежде не выезжавший за околицы своей деревеньки? Однако вскоре на их лицах заиграли улыбки, раздались смешки, к концу истории переросшие в громкий гогот.

Спутники хохотали до колик в животе – так потешно Вернер изображал мельника, его сварливую жену и привередливого покупателя. Но для Вернера гораздо приятнее был хрустальный смех Ивонны: еще днем она чуть не утонула в озере, а теперь задорно смеялась, забыв обо всех своих несчастьях.

В тот вечер Вернер праздновал свою вторую победу: днем он спас ее от смерти, а сейчас – от тоски. И улыбка, адресованная ему Ивонной, была для него ценнейшей наградой на свете. С того вечера воины то и дело просили его рассказать еще что-нибудь веселое, и Вернер никогда не отказывался. Он знал, что даже в пути, прильнув к занавеске в своем экипаже, Ивонна с улыбкой ловит каждое его слово.

И от этой мысли он приходил в удар, и сочинял на ходу, дополняя истории деталями, импровизировал и пародировал, передразнивал, и когда он умолкал, завершив свой рассказ уморительной развязкой, весь отряд умирал со смеху, и на них, безудержно хохочущих, в изумлении взирали проезжавшие мимо путники.

О приближении к столице стало понятно по тому оживлению, которое царило на дороге. Одинокие всадники и целые отряды, крестьянские повозки, богатые экипажи – казалось, вся Империя устремилась в Фергал, тогда как навстречу, из столицы, почти никто не ехал.

– Добрый день, почтеннейший, – обратился Хартвиг к дородному купцу, ехавшему на телеге, нагруженной бочонками с вином. – А что, в столице нынче ярмарка?

– Ярмарка? – Тот удивленно подпрыгнул на облучке. – Никак нет.

Хартвиг озадаченно взглянул на купца. Тогда куда направляются все эти люди? И куда сам купец везет полный воз вина?

– Как? – Купец так и подскочил на месте. – Вы разве не слышали? В Императорский дворец прибыла посланница небес. – Он воздел указательный палец, указывая на небо, и с благоговением произнес: – Та самая.

– Упавшая звезда? – заинтересованно загалдели мечники. – Да ну?

– Она, она, – закивал головой купец. – Девушка-ангел по имени Иноэль.

Хартвиг заметил, как занавеска в экипаже Ивонны шелохнулась: девушка с интересом прислушивалась к новостям. Теперь понятно, какое событие привлекло в Фергал столько людей со всех уголков Империи. Все надеются первыми узнать новости, а если повезет, то и взглянуть на посланницу.

«Ох, некстати мы прибыли в Фергал», – покачал головой Хартвиг.

Теперь и гостиницу свободную придется поискать, и по улицам так просто не проедешь. Но возможность объехать столицу стороной он отмел сразу: его люди устали и нуждаются в отдыхе, лошадям неплохо бы поменять подковы. Да и ночевка в городе куда более безопасна, чем остановка в чистом поле или глухом лесу.

Вскоре впереди показались высокие стены Фергала, и отряд пришпорил коней.

Фергал, средоточие его недавний мечтаний… Вернер жадно разглядывал мощные крепостные стены, обступившие пронзающие небо башни. Крыша самой высокой из них была скрыта большим пушистым облаком. Башня Магии поражала воображение своими размерами, и казалось, что волшебник, который поднимется на ее вершину, сможет попасть на самое небо. Вот только Вернеру уже никогда не стать этим волшебником… Еще несколько дней назад при этой мысли его бы накрыло лавиной отчаяния, сознание того, что самая большая его мечта никогда не сбудется, стало бы для него концом света. Вернер, который покидал родную деревню, жаждал славы, знаний и почестей. И дорога к ним начиналась здесь, за воротами Фергала, на ступенях Башни Магии, которая хранит следы величайших волшебников Империи и служит сокровищницей сильнейших заклинаний.

Того Вернера больше нет. Амбициозный юноша, грезивший покорить себе магию всех рас Невендаара, умер на полпути к своей мечте, сраженный заклятием Гидеона и внезапной любовью. Тот Вернер, который приближался к воротам Фергала, был другим. Он уже не принадлежал самому себе, он принадлежал Ивонне. Девушка с лучистыми глазами и хрустальным смехом вытеснила из его души все прежние мечтания, которые теперь казались сором.

Отныне вся жизнь Вернера заключалась в ней – в ее случайном взгляде, в ее мягкой улыбке, в ее тихом голосе. Как упавшая звезда осветила на одну ночь небосклон Невендаара, так и появление Ивонны озарило жизнь Вернера, навсегда ее изменив. Служение ей – вот высшее предназначение, ее безопасность – вот подлинное счастье, ее радость – вот бесценная награда. Вернер навсегда запомнит сияние ее глаз, когда он преподнес ей том рыцарского романа. Все золото гномьих подземелий не стоит одного ее благодарного взгляда.

Как он будет жить потом, когда доставит Ивонну к воротам ее замка, Вернер не думал. Зачем? И так ясно, что в тот миг, когда высокие ворота захлопнутся за спиной Ивонны, навсегда разлучив ее с ней, его жизнь закончится. Но сейчас счастью его не было предела – он был рядом, мог видеть ее, мог говорить с нею. И несколько дней этого блаженства, которые ждут его до конца пути, стоят всей его прошлой никчемной жизни.

– Добро пожаловать в Фергал! – Громкий возглас стражника, зорко следившего за въезжавшими в город, возвестил о том, что они уже на месте.

Преодолев небольшой затор у ворот, отряд ступил на широкую и длинную мостовую, полную людей. В конце ее, далеко впереди, виднелся большой фонтан.

– К дворцу не поедем, – придержал спутников Хартвиг и кивнул на уводящую в сторону узкую безлюдную улочку. – В толпе небезопасно, – пояснил он, когда отряд двинулся вслед за ним. – К тому же в центре города будет трудно найти свободную гостиницу. Лучше остановимся где-нибудь здесь.

В первой гостинице, куда они постучались, их ждала неудача. Все комнаты были заняты. Во второй им предложили всего две комнаты вместо четырех. Наконец, в третьей, самой дальней от главных ворот, притаившейся в тихом переулке, им повезло. Хотя хозяйка, хитрая старуха с бегающим взглядом, запросила такую цену, что Хартвиг уже развернул коня, но Ивонна спорить не стала. Устав от долгой дороги, она готова была заплатить любые деньги за возможность выспаться в чистой постели.

Ивонна удалилась к себе, воины занялись лошадьми, Бенедикта отправилась в храм – вознести благодарственную мольбу небесам за ниспосланного на землю ангела, а Вернер, предоставленный сам себе, пошел попытать счастья в лавках столичных волшебников. Кто, как не маги Фергала, способны одолеть заклятье Гидеона! Однако тут его поджидало разочарование. Из-за наплыва гостей в городе нигде было не протолкнуться. У лавок портных сгрудились богатые экипажи, по улицам сновали сотни людей, таверны были полны народу. А уж что творилось в лавках волшебников! Нечего было и помыслить о том, чтобы наедине переговорить с владельцем и сохранить разговор в тайне. Вернер посетил пять лавок – и все с одинаковым результатом. Волшебники разрывались на части, демонстрируя многочисленным покупателям свитки, зелья и магические книги. Где уж тут отловить их для беседы?

Оставив эту затею, Вернер решил прогуляться до Императорского дворца. Заблудиться он не боялся: все люди спешили в одном направлении, и нетрудно было догадаться, что именно на дворцовой площади собирается народ, ожидая новостей о небесной посланнице Иноэль.

Слившись с толпой, Вернер вспоминал, какие предположения возникли у его товарищей в связи с падением звезды. Вспомнились трагическое предсказание Ворона о пагубном море, который нашлет Мортис на Невендаар, боязливый шепот Бейла о гневе Божьем. Оказались бы они сейчас здесь, в Фергале! Кажется, ликование разлито в воздухе. Куда ни глянь – веселые люди. На лицах улыбки, в глазах – блеск.

Явление небесной посланницы наполнило сердца людей радостью и надеждой. Невозможно не поддаться всеобщему воодушевлению, невозможно не поверить в милость Всевышнего. Какое счастье, что Иноэль жива, что она сейчас во дворце императора и демоны Бетрезена до нее не добрались! На мгновение Вернер поморщился: страшный голос, требовавший найти ангела, громом прозвучал в голове. Но уже в следующий миг его заглушили торжествующие голоса толпы, празднующей появление посланницы.

Вернер слился с толпой, позволил увлечь себя оживленному потоку, забыл о том, что он уже наполовину зверь, – в толкучке его неуклюжесть и странная походка были незаметны. А в душе меж тем крепла уверенность: все будет хорошо. Он сможет одолеть заклятье Гидеона, он снова станет человеком и сможет обнять мать, не опасаясь, что та с ужасом отшатнется, увидев, в кого он превратился.

И только сознание того, что Ивонна никогда не станет его, могильным червем грызло сердце, отравляя эйфорию, которой он поддался. Но унынию сегодня не было места в Фергале. Кто-то из толпы затянул знакомую песню, ее подхватил хор голосов, и вот уже сам Вернер до хрипоты подпевает своим соседям. И песня о благодатном Невендааре, оторвавшись от земли, летит к небесам – благодарением Всевышнему, который так добр к ним.

Толпа вынесла его к тому самому фонтану, который был виден из главных ворот. И Вернер, с любопытством задрав голову, разглядывал каменное изваяние, а потом, зажмурившись, подставлял щеки прохладным брызгам воды. Изящным каменным цветком с вкраплениями цветных витражей высился в стороне Императорский дворец, подступы к которому охраняла стража, не подпуская толпу к дворцовой ограде.

Черной махиной нависал над площадью Дворец инквизиции, похожий на кладбищенского ворона. Странно, что в ликующей толпе не видно инквизиторов, отметил Вернер. Кому, как не служителям Всевышнего, первым радоваться по случаю прибытия небесной посланницы?

Внезапно Вернер вздрогнул: чужой пристальный взгляд острой стрелой впился в висок. Он резко развернулся и остолбенел. Эльф! Тот самый, которого он освободил в лесу. Теперь он здесь, в Фергале! Невероятно! Его разыскивает инквизиция, а он спокойно разгуливает перед окнами ее главной резиденции. На бывшем пленнике был дорожный плащ с глубоким капюшоном, скрывавшим лицо от любопытных взглядов, но у Вернера не было сомнений в том, что он не ошибся. Эти холодные голубые глаза и эта тонкая улыбка не могут принадлежать человеку. Эльф уже отвернулся, смешался с толпой, Вернер дернулся было за ним, но, окруженный со всех сторон людьми, не смог тронуться с места.

– Эй, парень, хорош толкаться! – осадил его здоровяк, которому он случайно двинул в бок.

А в следующий миг Вернер уже сам прирос к месту, потрясенный пришедшей в голову догадкой. Что может быть нужно бывшему пленнику в Фергале в день приезда небесной посланницы? Конечно, ему нужна она, девушка, спустившаяся с небес. Должно быть, инквизиторы узнали о планах эльфа и поторопились схватить его прежде, чем он доберется до ангела. Вероятнее всего, Альвиан собирался ей навредить, а инквизиция охраняла небесную посланницу.

Какой же он дурак! Что натворил! Теперь эльф здесь, совсем рядом с императорским дворцом, и ангелу угрожает опасность. Между прочим, по его, Вернера, вине! На миг Вернер представил, что произойдет, если Иноэль погибнет. Людская толпа, но на этот раз не ликующая – рыдающая. На лицах людей – отчаяние, в глазах – смертельная тоска.

О какой милости небес можно мечтать, если их посланница, отправленная для спасения Невендаара, обрела здесь погибель? И всему виной он, Вернер, освободивший преступника, развязавший руки убийце…

Оставаться среди ликующего народа дальше – невыносимо. Искать эльфа, давно затерявшегося в толпе, – бесполезно. Постучаться в резиденцию Великого Инквизитора, чтобы сообщить о беглом преступнике, – самоубийство. Зоркие инквизиторы быстро выбьют из него всю правду и бросят в темницу.

Остается только молиться, чтобы капитан Ламберт, охраняющий Иноэль, уберег ее от эльфа. Из разговоров горожан Вернер знал, что Ламберт – отважный и опытный воин, пользующийся доверием императора и заслуживший уважение среди жителей Фергала. «Помоги ему Всевышний», – тихо пробормотал Вернер и принялся выбираться из толпы.

Глава 10

Откровение

Из Фергала выехали на рассвете. Город, всю ночь напролет праздновавший пришествие посланницы, только угомонился и был непривычно тих. Нарушали спокойствие лишь негромкие разговоры запоздавших посетителей, которые просидели в тавернах до самого утра и только сейчас расходились по домам. Один из мечников перекинулся словом с хмельным мужичком, от которого разило крепким элем, и разузнал, что с вечера ничего интересного в городе не произошло.

Толпа, собравшаяся на дворцовой площади, простояла до самой ночи в надежде повидать ангела. За полночь стражники принялись разгонять народ, объявив, что небесная посланница беседует с императором и сегодня уже не появится. Разочарованные горожане разошлись по домам, а кто-то отправился пропустить кружечку эля с приятелями.

– Интересно, какая она, посланница небес? – негромко произнес Дин, когда впереди показались городские ворота.

А сердце Вернера вновь тревожно сжалось при воспоминании об эльфе. Если вчера Иноэль не покидала стен дворца, то Альвиан зря толкался на площади до самой ночи. Но если сегодня ангел решит выйти к горожанам, то эльф, смешавшись с толпой, сможет приблизиться к ней. И тогда… Что будет тогда, думать не хотелось.

Погрузившись в невеселые мысли, Вернер и не заметил, как отряд выехал за ворота. Зато от внимания Хартвига не укрылся унылый вид мага.

– Жалеешь, что покинули Фергал так быстро? – спросил он, желая отвлечь юношу.

– Что? – Вернер непонимающе поднял глаза.

– Ты же мечтал попасть сюда, побывать в Башне Магии – затем и ушел из дома, – заметил предводитель. – И вот приходится уезжать, ничего толком не увидев.

Вернер растерянно моргнул. Какими далекими сейчас казались его прежние мечты! Но пусть лучше Хартвиг думает, что он грустит из-за того, что столица осталась позади, чем догадается об истинной причине его тоски. Пришлось кивнуть, соглашаясь с предводителем.

– Не унывай! – ободряюще улыбнулся тот. – До Левенделла уже недалеко. Доберешься с нами до замка, получишь свое вознаграждение и скоро вернешься в столицу. Да уже не с пустыми карманами!

Ответная улыбка далась Вернеру с трудом. Не подозревая о том, Хартвиг нанес ему удар в самое сердце. Всего несколько дней – и он навсегда простится с Ивонной. Зачем ему Фергал, зачем все золото Империи, если уже больше не будет ее нежных улыбок, ее ласкового голоса, нечаянных встреч их взглядов, от которых пронзает, словно молнией?

Дорога, ведущая из Фергала, в ранний час была пуста. Гости, съехавшиеся поглазеть на небесную посланницу, оставались в городе. А те, кто только ехал в столицу, где-то задержались на ночлег и еще не выехали в путь.

Через час широкий тракт, проложенный между полей и деревень, свернул в лес и сузился. Деревья обступили дорогу, загородили пышной листвой лесных обитателей от любопытных взглядов путников. Вернер думал о матери. Как она там? Плачет? Ищет его? Узнав о ссоре с Гидеоном, винит в бегстве сына его наставника? Уже не надеется увидеть его живым? Каково ей, уже потерявшей мужа, теперь потерять сына?

Погрузившись в тяжелые мысли, Вернер не заметил, как лес вокруг пришел в движение и в один миг расступились разлапистые ветви, выпуская на дорогу не меньше дюжины вооруженных эльфов. Хартвиг придержал его лошадь за узду, и Вернер вздрогнул от резкой остановки.

– Да очнись ты! – с досадой воскликнул Хартвиг.

И Вернер только сейчас увидел обступивших их противников, которые выставили клинки и натянули тетивы луков. На первый взгляд эльфы не представляли собой грозного зрелища: хрупкие и невысокие, не отличающиеся физической силой, они казались подростками в сравнении с крепкими воинами Хартвига. Однако оружие в их руках выглядело весьма убедительно. Вернер увидел наставленные на них диковинные изогнутые клинки, арбалеты и луки разведчиков, бьющие без промаха.

Воины Хартвига, остановив коней, в смятении оглядывались по сторонам, не понимая, что нужно от них эльфам. Раз не нападают сразу, значит, есть возможность договориться, воспрянул духом Вернер. Похоже, и Хартвиг на это надеялся. Предводитель хоть и держался настороже, но не торопился отдавать приказ к атаке. Если есть шанс избежать столкновения, надо его использовать. Чего же потребуют эльфы? Золота? Коней? Провожатого? Магии?

Державшийся позади эльф в дорожном плаще с глубоко надвинутым на лицо капюшоном вдруг подал голос.

– Отдайте нам девушку.

– Что? – гневно рявкнул Хартвиг.

А Вернер застонал, узнав голос пленника. Эльфы расступились, пропуская вперед говорившего.

– Отдайте девушку, – повторил тот, остановившись в нескольких шагах от людей. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, было видно только острый гладкий подбородок. Эльф шевельнулся и кивком указал на экипаж Ивонны.

Если прежде у Вернера и была надежда, что эльф говорит о монахине, целебная сила которой могла им понадобиться, то теперь сомнений не осталось. Им нужна Ивонна. Но зачем?

Такой же вопрос отразился в глазах Хартвига, но предводитель только стиснул зубы и процедил:

– Вы ее не получите.

– Что ж, – с равнодушием отозвался эльф, – это ваш выбор.

Узкая ладонь в коричневом крыле плаща взметнулась вверх, и эльфийские стрелки натянули тетиву своих луков, а воины скользнули на шаг вперед, выставив клинки.

– Подожди! – вырвалось у Вернера, и он скатился с лошади, больно ударившись лапами о землю.

Хартвиг что-то крикнул ему вслед, остроухие поспешили загородить своего парламентера. Два изогнутых клинка едва не прокололи юношу насквозь, солнечный свет отразился от стальных лезвий, на миг ослепив. Вернер отпрянул от смертоносных клинков, узнав в них Клинки Грани. Яркое, как радуга, воспоминание вернуло его на десять лет назад. Путешественник Кайл, побывавший в эльфийских лесах, вез с собой такой же. «Он несет мгновенную смерть, и его не остановят ни металл, ни заклинания», – прозвучал как наяву звучный бас Кайла.

Невозможно было устоять перед красотой клинка, и маленький Вернер протянул руку к сверкающей железке, но тут же с криком отдернул. А на пальцах остались красные бусинки крови, такого же цвета, как мамино гранатовое ожерелье… И вот теперь эти клинки направлены ему в сердце, одно движение – и даже Бенедикта не успеет исцелить его от верной гибели.

Эльф резко обернулся, капюшон упал ему на плечи, и за спиной Вернера пронесся вздох изумления. Воины узнали бывшего пленника Альвиана. Этот холод голубых глаз, эту бронзу волос, эти надменно изогнутые уголки губ, увидев однажды, не забудешь.

– Давай поговорим. – Вернер с отчаянием взглянул в красивое лицо эльфа.

– Что ж. – Альвиан тонко усмехнулся, скользнув взглядом по лицам людей за спиной Вернера, и поманил его. – Идем.

Эльфы расступились, но не опустили клинков. Ступая меж ними, Вернер чувствовал бьющие по нему стрелы колючих взглядов, смертельный холод клинков, готовых обрушиться на него в любой момент. Альвиан остановился у большого косматого дуба, кончики его пальцев с нежностью прошлись по зеленой листве, и Вернеру показалось, что дерево пригнуло ветви, принимая его ласку. Его сердце сжалось: если на стороне эльфов окажутся и ожившие деревья, шансов выиграть эту схватку у их отряда не будет.

– Нет, – не оборачиваясь, произнес Альвиан, – это не энт.

– Откуда ты знаешь, что я думаю? – вырвалось у Вернера.

– Я не знаю. Я просто чувствую… – Эльф повернулся к нему, метнув в него взгляд, подобный кинжалу, – твой страх.

– Легко быть смелым с развязанными руками и десятком воинов за спиной? – едва сдерживая гнев, бросил Вернер.

Ироническая улыбка тронула тонкие губы эльфа.

– Решил напомнить про мой долг?

– Раз уж у тебя самого память отшибло, – грубо отозвался Вернер.

– Что ж, я помню то добро, что ты мне сделал. И ценю его.

– Значит, – у Вернера перехватило дыхание от внезапной надежды, – мы можем ехать?

Пауза, последовавшая за его вопросом, показалась Вернеру самой долгой в жизни. Наверное, в Священном лесу успела наступить долгожданная весна, прежде чем эльф соизволил дать ответ.

– Ты – можешь, – особо выделив слово «ты», произнес он. – Они нет.

– Но почему? – Вернер с ненавистью стиснул кулаки.

– Какое тебе дело? – со скучной миной отозвался Альвиан. – Что тебе до твоих спутников? Ступай своей дорогой, я тебя не держу.

И эльф отвернулся, сделав шаг к своим воинам.

– Нет, – твердо возразил Вернер, подавшись за ним. – Я останусь. И буду защищать их столько, сколько смогу.

– Твое право. – Альвиан равнодушно кивнул и посторонился, пропуская его вперед.

– Но сперва я хочу узнать, зачем она тебе?

Эльф окинул его долгим взглядом, словно раздумывая, отвечать на вопрос человека или сразу убить его.

– Я знаю, ты хочешь убить Иноэль, – не выдержал Вернер, – но зачем тебе Ивонна?

Губы Альвиана тронула насмешливая улыбка.

– Это самая большая нелепица, которую я когда-либо слышал. Вы, люди, не устаете меня удивлять своей глупостью.

– Но, – растерялся Вернер, – разве ты не для этого явился в Фергал? Разве не из-за этого тебя ищет инквизиция?

– Ваши инквизиторы видят врага в каждом из нашей расы. – В голосе эльфа послышался металл. – Я попался им по случайности, и они вцепились в меня как клещи.

– А Иноэль? – Вернер вздернул подбородок. – Только не говори, что тебе нет до нее никакого дела!

– Упавшая звезда привела меня в ваши земли, – склонив голову, признал Альвиан.

– Почему ты хочешь убить ее?

– Глупец, я хочу спасти ее.

– Спасти? – в изумлении воскликнул Вернер. – Но от кого?