Все в полном порядке Бояндин Константин

…Что? Все ли со мной в порядке? Да, голубушка… к сожалению, все. Почему «к сожалению»? Ты, наверное, не думала, что такая старая развалина, как я, будет настолько богата? Не развалина, говоришь? Что ж, спасибо на добром слове. Я и вправду вовсе не так плох, но я-то прекрасно знаю, кем я кажусь. Едва живым, злобным стариком. Правда, при этом сказочно богатым стариком.

Карета не прибыла? Ладно, подождем. Торопиться мне некуда. Налей-ка мне вина, того, легкого. Из серебряного кувшина. Хозяева сего трактира все равно не покажутся, пока я не уеду. Да, знаю. Очень довольны, что я появился. Будут всю жизнь мне признательны, верно. Но никогда не осмелятся показаться мне на глаза.

Как я стал таким? О всемогущие боги! Действительно хочешь знать? Да я-то верю, что никому не скажешь. Второй день ты меня терпишь, можно было догадаться, что язык за зубами держать умеешь. Ну что же, как раз есть время для воспоминаний.

Застрять в Скаэне, крохотном городишке у южного побережья, не очень просто. Если только обстоятельства не сложатся исключительно неудачным образом. Ведь стоит отойти миль на десять, добраться до Западного тракта, и спустя день-другой путешествия можно доехать до города с вокзалом. Или с портал-станцией. Да вот только беда — деньги. Всего-то их нужно пять-шесть федеральных золотых.

Которых нет.

Твоя шумная компания собралась вчера, поздно вечером, и укатила куда-то в дилижансе. Время в Скаэне словно бы не движется — как был городком о шести-семи сотнях душ тысячи лет назад, так и остался. Конные экипажи, какие-то доисторические одежды у местных жителей, ощущение давно и безнадежно застрявшего времени. Которое обегает эту дыру стороной.

А ты, все еще оглушенный жарой и страшным похмельем… словом, хуже некуда. Ближайшие знакомые живут в сотне миль, занятия в Университете начнутся ровно через десять дней. Ужас. Единственный раз в жизни позволил себе погудеть — славно погудеть, чего уж там. Хорошо еще, одежда и кой-какие вещички сохранились.

К полудню стало понятно, что никто за ним не вернется и Сеирвет, гордость своего факультета, осознал, что в обозримом будущем его репутация коренным образом изменится. Если только не случится чудо и в карманах его не окажется этих проклятых золотых. Можно, конечно, передвигаться и верхом, да только тогда точно к началу семестра не успеть.

Ну, пусть теперь толстяк Дайге, что вчера спьяну забыл его, своего «лучшего друга» в этой жалкой забегаловке… о-о-ох! Сеирвет не смог даже выругаться. Казалось, стоит приложить хоть какие-нибудь усилия, и голова взорвется. Даже цепной пес трактирщика смотрел на еле живого человека с сочувствием. Брошу пить. Что бы то ни было крепче кефира.

И трактир закрыт. Вышвырнули его на улицу, прямо в пыль, и заперлись. Студент обыскал карманы. Просто превосходно. Шесть жалких серебряных монеток. Неочевидно, что кто-нибудь на Тракте вообще захочет подвозить его за такие деньги. Тем более, в таком плачевном состоянии.

Спустя полчаса удалось отыскать место, где до пса было далеко, а тень скрывала целиком. Проклятые какие-то места, уже осень на дворе, а здесь камни на солнцепеке плавятся.

Еще спустя полчаса начали удаваться отдельные попытки здраво рассуждать.

Город словно был покинут.

Хотя, конечно, это было вовсе не так. Из-за окон, местами прикрытых ставнями, из-за дверей, отовсюду доносились едва уловимые жилые звуки. Непонятно, чем они тут живут. Поля? Вроде бы, были когда-то. Помнится, милях в трех от города есть красивые террасы — но что там растет, убейте боги, не понять. К тому же, он не ботаник, а математик.

А вот историку в этом городишке было бы веселей. Вон сколько всего разного над дверями развешано. Знаки, флажки, дощечки с культовыми надписями. Вполне возможно, что иным из этих предметов несколько веков. Да и культового знака не видно ни одного знакомого. Может, этот городок действительно отстал от жизни лет на полтысячи?..

Собакам и тем было лень лаять на незваного гостя. На взлохмаченного, разящего перегаром, шатающегося и еле живого гостя. Под таким солнцем долго не походишь. Солнечный удар — и все, крышка. Непохоже, чтобы местные жители кинулись на помощь, случись с Сеирветом несчастье.

А все этот Дайге. «Поедем налегке, как в добрые старые времена…» Ну что стоило взять хотя бы «бездонную фляжку»? С обычной, прохладной, целебной минеральной водой? Или дорожный костюм, чтоб не печься сейчас заживо? Нет, «ничего магического, все попросту — окунемся в прошлое». Доберусь до этого любителя старины, подумал студент со злостью, устрою ему сладкую жизнь. Он у меня окунется сразу в прошлое, настоящее и будущее.

В конце концов он доплелся до второго трактира, у самой городской стены (подумайте только! в таком месте — стена! и сторожевые башенки есть…) — тщетно. Заперто. Нет доброты в душах человеческих, правду говорят пророки.

Придется дожидаться вечера. Потому что днем он до Тракта просто не доберется.

Следующий час был самым неприятным часом в его жизни.

Возможно, это длилось дольше, чем час. Часов у Сеирвета не было: кто-то не забыл избавить его от этой сомнительной ценности. Отлично, вяло подумал он, убеждаясь, что счет времени теперь придется вести на глаз. Отец спустит три шкуры, и правильно сделает…

Позади, из-за темной, окаменевшей от пыли, грязи и времени двери в трактир (удивительное дело — только двери и не подлежат никакому ремонту) послышались голоса.

Кто-то приближается.

Сеирвет попытался подняться на ноги. Случилось чудо. и от резкого движения его не вывернуло наизнанку. Всего лишь оглушительно ударило по затылку и продолжало колотить, мерно и безжалостно. Отыскалась расческа, и студент успел придать себе вид, чуть более отличающийся от облика восставшего покойника. Хотя от такого похмелья, вероятно. восстал бы и мертвый.

Дверь со скрежетом распахнулась и показался старик. В черной хламиде, в сапогах, давно просящих каши. И с дорогим, из подлинной кожи, чемоданом. Невероятно! Грабитель? Но что здесь можно украсть? Старинные оловянные кружки? Грабли времен Колонизации? Да и не похож старик на грабителя.

Студент тут же проникся к роду человеческому несколько большим сочувствием: старик, как и он сам, страдал. От той же напасти. Вот не повезло человеку!

Дрянной городишко. В жизни сюда ногой не ступлю, подумал Сеирвет. Если, конечно, сумею отсюда выбраться.

А старик меж тем продолжал вытаскивать из мрачных глубин трактира все новые чемоданы, мешки, саквояжи… неужели хозяин? Переезжать собрался? Вполне возможно.

Последний чемодан оказался старику не под силу.

Студент молча смотрел некоторое время, как товарищ по несчастью тяжело дышит, обмахиваясь ветхой и засаленной шляпой, и в конце концов рискнул.

— Вам помочь?

Старика словно ужалили. Он взвился, оборачиваясь, и Сеирвету показалось, что тут-то его неудавшемуся собеседнику и конец. Ничего подобного. Старик впился взглядом в невесть откуда взявшегося юнца и ответил, скрипуче и ворчливо:

— С чего вдруг такая забота?

Студент остолбенел. Нет, не бывает среди людей жалости к ближнему.

— Так ведь тяжело… — ответил он на словах, почти робко. Голова постепенно прояснялась.

Старик вновь вздрогнул и смотрел на него долго, очень долго.

— Ну ладно, — ответил он наконец. — Тогда помогай, раз такой заботливый.

И указал куда-то за спину собеседника. Тот оглянулся и понял, что все-таки сошел с ума: позади него стоял дилижанс. Огромный, словно слон. В невиданных размеров экипаж были запряжены три могучих коня. Возница сидел неподвижно, словно был статуей. Впрочем нет, головой он все же двигал.

— Уже раздумал? — старик умел быть и ироничным.

Вздохнув, Сеирвет решил все-таки принять правила этого сна. Ведь ничем иным происходящее быть не могло. Ну ничего, вскоре сон окончится, он обнаружит себя в комнатке давешней забегаловки и первым делом отправится искать Дайге. Набить морду, для начала.

Под эти сладостные мечты загрузка и протекла. Неожиданно быстро. Сеирвет осознал — совершенно неожиданно — что старик уже уселся в дилижанс. Вот напасть, сейчас ведь укатит! Нет, только не это!!

И укатил бы. Но студент успел подбежать к дверце и отчаянно постучать в нее. Старик тут же выглянул.

— Чего тебе, приятель? Заплатить? Уж извини, ни гроша нету лишнего…

— Нет, — взмолился Сеирвет. Он терпеть не мог лошадей, но сейчас эти существа и все, ими влекомое, казались совершеннейшими из творений. Позвольте мне уехать вместе с вами.

Старик жестом приказал вознице ждать.

— Чего-чего? Уехать? А куда я еду, ты хоть знаешь?

— Мне все равно, — мрачно признался Сеирвет. — Куда угодно. Высадите меня на Тракте, в любом другом городе — но только помогите убраться отсюда!

Сейчас скажет что-нибудь вроде «десять золотых, деньги вперед», подумал гордость факультета бессвязно. Да, происходящее действительно было сном. Кошмарным.

— Полезай, — неожиданно разрешил владелец экипажа. — Ну же, я тороплюсь.

Бормоча неразборчивые благодарности, Сеирвет вскарабкался по короткой лесенке и нырнул в кабинку, в благословенную прохладу. И понял, что заблуждался относительно похмелья старика. Тот был явно трезв, как стекло.

Что самое странное, и сам он оказался почти что трезв. Почти что. Только едва гудела голова. Да, сон. Несомненно.

Едва экипаж тронулся, Сеирвет уснул.

Ехали они долго. Кони были могучими, а дорога — ровной. Дилижанс же (или как подобало называть подобное?) оказался на редкость добротным и скорость можно было оценить, лишь выглядывая в окно. Трясло, конечно, но едва заметно. Сеирвет время от времени просыпался, глядел на равнодушно глядевшего в потолок попутчика и вновь засыпал. Похмелье, хвала богам, отступило.

…Был уже вечер. Сеирвет обнаружил, что дремлет на сидении довольно неудобном, надо признать. Отполированным до блеска бесчисленным множеством… э-э-э… Осознав это, студент вскочил, тщательно вытирая лицо. Которым и прижимался к дереву.

— Что за… — начал он и не закончил. Никого. Поклажи нет — вон, за спиной, целое багажное отделение. Почти все было забито вещами. До сих пор вон плечи ноют, такая тяжесть. Надо же. Не разбудил!

Пошарил по карманам — вроде бы все на месте. Что же, сон продолжается?

Стоило выбраться наружу и встать на землю (возница вообще не замечал, что кто-то возится внутри экипажа), как Сеирвет с ужасом понял, что они вернулись в Скаэн.

Ни малейших сомнений. Все здания знакомые на этой главной улице, чтоб ей провалиться. А вон тот самый трактир, откуда старик выволакивал свои вещи. Огни горят, и звуки веселья доносятся.

Жуткая, невыразимая ярость обуяла путешественника. Потом — отчаяние. И то, и другое накатило и схлынуло. Зато пропала дремота. Сотни иголочек вонзались в уставшие мышцы. Страшно хотелось есть. И пить.

Отыщу этого старика, и… И что? Тоже набить морду? В конце концов, денег с тебя не взяли, из дилижанса не вышвырнули. А что до столь странного поведения — может быть, старик просто передумал уезжать? Старые люди, они со странностями.

— Ну ладно, — вслух подумал Сеирвет. Теперь уже понятно, что в срок он не вернется. Выгнать не выгонят, но приятного мало. Будем надеяться, что моих жалких монеток хватит хотя бы на тарелку каши. Съем, что дадут, и пойду в сторону Тракта. А там — будь что будет. Не поселяться же здесь, не выпрашивать же милостыню!

Было очень сухо. Чрезмерно сухо для такого времени. Как-то я раньше не замечал, что здесь все так сожжено, подумал Сеирвет, двигаясь по возможности осторожно. Пыль лежала в небольших лужицах и при малейшем прикосновении к ним вздымала ввысь клубящиеся рукава. Засохшие деревья по ту сторону заборов. Не замечал я этого, что ли?..

В трактире на него не обратили никакого внимания. Монет хватило не только на кашу, но и на пиво. Воды здесь отчего-то не давали. Да, и осталась половина денежного запаса. Отлично.

Старика не было видно среди сидящих вокруг. Народ был какой-то странный. Казалось, что все они день-деньской сидят, не показываясь солнцу. Бледные какие-то. И притом вовсе не похожи на любителей праздной жизни — вон, можно узнать фермеров, кузнеца, каких-то ремесленников… Да и ладно.

С лестницы, ведущей на второй этаж, где были жилые комнаты, доносился какой-то шум. Сеирвет убедился, что никого ровным счетом это не занимает, и решил следовать общему примеру. Разговоры вокруг текли своим чередои — как и в день прибытия сюда, никто не обращал никакого внимания на явно постороннее лицо. Это даже лучше. Ну все, посижу еще немного, и — в путь…

Шаги. Грохочущие шаги, сверху. Сеирвет поднял глаза — старик! Тот самый! Только теперь он выглядел еще старше. Если это вообще могло бы быть возможным. Что-то бормоча себе под нос, старик спустился по лестнице (едва не подвернув ногу), невидящим взором обвел помещение и, всплеснув руками, побрел назад.

Откуда-то сверху донесся жуткий крик, звук чего-то бьющегося — и тишина.

Никто даже не повернул головы.

Да, я сплю, подумал Сеирвет, осторожно озираясь. Но и его словно никто не видел. Что же это за люди такие? Что тут творится, скажите мне, пожалуйста? Бежать отсюда, да побыстрее!

Однако проклятое человеколюбие повторно подвело. Превозмогая холодок, прокатывающийся по спине, студент поднялся на второй этаж (даже хозяин заведения не обратил на это внимания). Вторая от лестницы дверь была чуть приоткрыта. Посмотрим…

Старик сидел у стола, придвинутого к одной из стен, и, судя по движению головы и долетавшим звукам, плакал. Вещи были разбросаны по комнате, словно здесь побывала банда воров. Ничего не было порвано, поломано, разбито — но валялось все в редкостном беспорядке. Ясно, подумал Сеирвет и ощутил усталость. Украли любимые галоши. Однако, вопреки очевидному порыву, он сделал шаг внутрь комнаты (поражаясь, что воздух внутри прохладен и свеж) и спросил:

— Что случилось?

Старик медленно повернул к нему лицо. Действительно, плакал. Но слез нет. Только покрасневшие глаза.

— Ты-то здесь откуда? — спросил он неожиданно. Голос был по-прежнему сильным, а вот лицо… словно с момента отбытия из Скаэна прошел не день, а десяток лет.

— Я… услышал шум, — признался Сеирвет. — Вижу, никому дела нет, удивился. Что стряслось? Вас ограбили?

— Ограбили, — повторил старик злым голосом. — Как же. Нет, не ограбили. Просто… конца этому не будет. Все, все в порядке! — крикнул он неожиданно и смахнул со стола кувшин. Тот разбился о стену, черепки легли поверх разбросанного там и сям добра. — Все здесь, ничего не забыл! Все… — он схватился за сердце и Сеирвет пережил несколько страшных секунд. Однако вскоре старик пришел в себя.

— Дилижанс… еще там? — спросил он неожиданно.

Студент кивнул, совершенно не зная, что предпринять. Проснуться так и не удалось, а надо бы. Щипки и уколы не помогали.

— Ну, значит, отмучался, — неожиданно улыбнулся хозяин комнаты. Потому что, сынок, все на месте. На все случаи жизни. Ураган, землетрясение, сборщики налогов, мор, пожар… Все есть. Все со мной. И деньги… возьми, если хочешь. Вон, мешки в углу. Мне они не пригодятся, наверное.

Сеирвет выглянул в окно. Даже вечернее небо казалось выжженным. Сколько же здесь не было дождя? Да, припоминаю… что-то только что слышал там, внизу, в общей зале. Странные слова старика как-то не проникали в сознание. Явно с головой что-то. Такие речи вести…

— Дождя бы, — услышал студент собственный голос. — Хорошего дождя, чтоб освежил как следует.

Старик посмотрел на него, словно Сеирвет изрек величайшую истину.

— Зонтик, — прошептал он наконец. После чего неожиданно кинулся к противоположной стене и принялся рыться в собственных вещах. Судя по всему, занят он был надолго и Сеирвет, улучив момент, тихонько спустился вниз. Все. Хватит. Затерянный во времени городок, безумный старик с невероятным экипажем. Пора уходить отсюда подальше.

Остаток пива успел согреться. Интересно, как они в такое пекло умудряются охлаждать пиво? Или все-таки цивилизация и магия не совсем уж позабыли про Скаэн?..

— Зонтик! — послышался рев сверху и старик, торжествующий, подобно невиданной летучей мыши, сбежал по лестнице вниз. — Я забыл зонтик!

Все разговоры замерли.

Затем случилось нечто невероятное. Все (кроме Сеирвета и старика) повскакивали с мест и… кинулись на улицу. Включая хозяина заведения.

Они еще и сумасшедшие, подумал студент холодно. Боги великие, вот наказание-то! Вот так отдохнул!

Старик улыбался.

— Ну, спасибо, — произнес он. — Оно, наверное, лучше было бы помереть… но ладно уж. Поживем еще немного. Сейчас я тебя угощу, приятель. Раз такое дело.

— Но я… — Сеирвет ощущал себя на редкость глупо.

Он не придумал, что сказать. Двери трактира вновь растворились, и люди — уже отчего-то загорелые, почти черные — кинулись в их сторону. Все, успел подумать Сеирвет, закрывая глаза. Но обошлось. Людская волна подхватила старика, и с восторженными воплями вынесла куда-то прочь. На улицу.

Тут студент все-таки очнулся. Либо я уйду сейчас, либо не уйду никогда.

Город изменился. Ночь уже набрасывала на небо звездное покрывало, показалась средняя из лун, но город, несомненно, изменился.

Не стало пыли. Не стало сухости. Буйная трава росла по обочинам дороги, фруктовые деревья, со множеством крохотных плодов разного рода, устало опустили ветви ближе к земле. И воздух! Живой, прохладный и немного влажный.

Когда же я проснусь? — подумал Сеирвет тоскливо. Дилижанс-гигант куда-то делся. Хоть на этом спасибо. Вон туда, подальше от стены, в сторону второго трактира. Будь он неладен. И вообще — зачем такому городишке целых два трактира? Тут ведь даже шести сотен жителей не наберется. Правда, деревней это тоже не назвать. Сеирвет сплюнул, ощущая, что окружающий мир издевается над ним. Правду говорят, нынче все отвыкли от чудес и приключений. А тем, кто не отвык, надо вот так же проснуться в Скаэне и попытаться выбраться из него, практически без гроша в кармане.

…Его догнали и схватили за рукав. Еще немного — и западные ворота города были бы позади.

— Чего это ты? — услышал студент знакомый голос. Медленно повернулся. Старик. Один, бодрый и веселый. — Думаешь, охота за тобой бегать? Обиделся, что ли?

Сеирвет пожал плечами. Он устал. Сил не осталось даже для того, чтобы препираться.

— Ну извини. Пошутить хотел — кто ж знал, что ты в колымагу полезешь! Пойдем, пойдем. Поужинаешь, переночуешь, да и отправишься по своим делам. Тебе куда, на запад? Мне тоже. Пока, во всяком случае…

Сеирвет и не заметил. что уже покорно бредет в обратную сторону. Старик действительно был очень странным, но раз уж… была не была! Если угощают, тем более в таком бедственном положении, не буду отказываться.

— Зачем вам столько вещей, если все время кочуете? — спросил Сеирвет час спустя. Окружающий трактир по-прежнему не замечал их. Однако косые взгляды — и, надо признаться, взгляды уважительные — старику все же доставались. Да и хозяин заведения постоянно подбегал, осведомлялся, не надо ли чего. Что ж такого случилось? Ну, то, что город перестал быть пустыней — этого, конечно, не бывает. Но насколько ведь все правдоподобно! И календарь на стене правильный (от осознания даты стало грустно), и кое-какие новости из столицы, судя по обрывкам разговоров, долетают.

Правильное время. Но — не бывает так!

— Вещей? — удивился старик. Впрочем, он уже не выглядел стариком. Вовсе не сто с лишним лет ему можно дать сейчас, от силы пятьдесят. Словом, как и большинству окружающих. — Сам не знаю. Выкинуть нет никакой возможности. Кроме того, стоит удачно появиться, как тебя усыпают всяческим барахлом.

— «Удачно»? — удивился Сеирвет, отрываясь от ужина. Пить ничего не буду, подумал он. Только воду. Вода теперь тоже появилась в меню, как и большинство иных редкостей.

Старик махнул рукой. Ответа не будет, означал этот жест.

— Лучше не расспрашивай, — посоветовал он. — От чистого сердца советую. Поезжай к себе домой, или куда ты там собрался… и не появляйся здесь больше.

Совет звучал очень необычно.

— Так и сделаю, — пообещал Сеирвет, тоже совершенно искренне. Ноги за пределы университетского городка теперь не сделает. Как минимум год. После таких приключений и понимаешь всю прелесть оседлой жизни.

…Отправляясь спать (за комнату заплатил тоже старик), Сеирвет решил более ничему не удивляться. Даже если не удастся проснуться.

Утро было вполне дружелюбным. Трактир был пуст (однако, стоило Сеирвету спуститься, как служанка молча подала завтрак и, забрав монетку, удалилась).

Старик (имени своего он так и не назвал) спустился чуть позже.

— Все, приятель, — произнес он, опуская на пол небольшой саквояж. Хммм… а как же остальные вещи? — Пойду-ка я, сил уже нет здесь сидеть. Почитай, раз двадцать меня сюда заносило. Составить компанию не хочешь? Ну, тогда прощай.

— Счастливого пути! — вполне искренне пожелал студент. Карманы его отягощала пара дюжин увесистых золотых монет (старик не врал, мешки действительно были заполнены золотом — причем самыми разными монетами, от старинных до современных), настроение было самое радужное. Все. Теперь-то он всюду успеет. И даже Дайге можно помиловать, на радостях. Пара монет выглядит действительно очень старыми — вдруг удастся прилично загнать! А почему старик такой щедрый… не знаю. И знать не хочу. Сам мне сунул это золото, я еще отказываться пытался.

Сеирвет едва не подавился.

Лицо старика побелело. Он смотрел на собеседника так, словно за спиной последнего стояли вооруженные до зубов головорезы. Или шеренги вампиров, голодных и жаждущих крови. Сеирвет медленно поднялся, ощущая, как ноги становятся ватными. Что такого я сказал?

Старик сорвался с места и выбежал на улицу. Почти сразу же вернулся, некоторое время смотрел на студента, и сказал только:

— Попался…

И вновь выбежал вон.

И уже не возвращался.

Сеирвет медленно подобрался к двери.

Рядом с трактиром стояла карета. Очень похожая на давешний дилижанс — три могучих коня, все разной масти, похожий на величественную статую возница. Да и карета поражала размерами.

Возница взглянул на студента и кивком головы пригласил внутрь.

— Ну уж нет, — прошептал Сеирвет. Проклятие, никого людей нет. Что бы ни были за шутки, внутрь этого экипажа я не полезу. Сейчас выберусь из комнаты, спрыгну в окно и…

Так и сделал. Вернее, попытался. Промчался вихрем в свою комнату (уже успели убрать — когда, спрашивается?) и… оцепенел.

Окна выходили на другую улицу. Прямо под окнами стояла карета. Та самая. Или такая же.

Боги, всемогущие боги, помогите мне проснуться! Ну да, услышал Сеирвет некий ехидный ответ, ты ведь так гордился, что пренебрегаешь суевериями и ни в кого не веришь! Дождешься помощи, как же!

Есть еще комната старика. Может быть…

Комната была отперта и пуста. Стол, кровать, табурет. Вот и вся мебель. Что за чудеса, не в саквояж же он все это запихнул?!

Карета под окнами. Все понятно.

Ладно, если только этот странный малый не вздумает переехать меня, уйду пешком. Чего я, собственно, испугался?

Уйти не удалось. Скаэн оказался бесконечным городом. Дорога поднималась в гору и опускалась вновь, возникали новые и новые дома. Вернее, старые дома появлялись с пугающей настойчивостью. И ни одной живой души. Карета время от времени показывалась на глаза — то медленно выезжала из-за поворота, то студент сам набредал на нее. Возница равнодушно провожал его взглядом, но ничем не выдавал своих намерений. Дескать, прогуляйся, раз приспичило.

Уйти не удалось. Вновь и вновь Сеирвет повторял эту фразу, уже сидя внутри экипажа (а сидеть оказалось приятно и весьма удобно). Что же за странности такие? Может быть, я попросту сошел с ума? Тогда беспокоиться уже не о чем. Привычный мир, с занятиями, экскурсиями в Академию, карнавалами в Оннде и прочих столицах отплывал куда-то, таял, покрывался дымкой. Словно было это давно и не с ним.

— За что же это мне? — простонал Сеирвет, хотя и сам не смог бы объяснить — что имеет в виду. Ответа, само собой, не было.

Хвала богам, это был другой город. Кавейр, кажется. Никогда о таком не слыхивал. Судя по очертаниям гор, значительно западнее Скаэна. Карета остановилась у трактира (о боги… почему трактира?) и, стоило Сеирвету выбраться наружу, стремительно умчалась куда-то вдаль.

Студент проводил ее взглядом. Ну ничего. Ехали мы все время на запад, значит, до магистральных путей недалеко. Вот и хорошо. Переночую здесь (снова был вечер, и опять ощущалась сильная усталость), а там и в путь.

…В городе было явно не все в порядке. На вновь пришедшего поглядели как-то странно, старались держаться в стороне. Но трактирщик, тем не менее, принял одну из золотых монет, уважительно поглядел и даже выдал гору сдачи. Все больше медью, правда.

Меня здесь ничто не касается, подумал Сеирвет. Ужин был отменным, хотя ничего мясного не было… а жаль. Вокзал действительно был неподалеку — миль шестьдесят. Вот и здорово. Еще нагоню, как пить дать, нагоню.

Напряжение постепенно спадало. Действительно, чего бояться? Золото при нем. Только кое-какие мелочи забыл в предыдущем трактире — ну и шут с ними, обойдемся. Покончив с ужином, Сеирвет решительно направился в комнату (стоила та чудовищных денег — почти как хорошая комната в столице) и заснул. Сразу. И никаких сновидений.

…Утром у дверей обезлюдевшего трактира его поджидала карета.

…Первые три раза Сеирвет думал, что стал жертвой какого-то чудовищного розыгрыша. И карета, и возница всякий раз были немного другими. Но все прочее повторялось: безлюдные улицы, бесконечный город, терпеливо ожидающий своего пассажира экипаж. И города. Все, как один мелкие, сонные, никому не известные.

На четвертый раз, когда золота осталось сравнительно мало, его вновь привезли в Кавейр.

Тут-то оно и случилось. Вскоре Сеирвет — после коротких расспросов установил, что в городе, действительно, несчастье. Какой-то мор. Скот пал почти весь, птицы осталось совсем немного. А окрестные правители, видно, забывали, что их земли требуют хотя бы небольшой, но заботы. После того, как вновь пришедшему поведали о несчастье, разговоры тут же замерли. Все взгляды уставились на него.

— Что вы от меня хотите? — спросил Сеирвет в конце концов. Нашли тоже ветеринара!

Молчание.

— Я ничего никому не должен! — крикнул он, неожиданно для самого себя.

Никакой реакции.

Ему стало страшно. Как и прежде в подобных случаях, требовалось сделать что-то простое, обыденное, что часто делаешь автоматически. Студент полез в карман рубашки, чтобы причесать волосы, но в кармане было пусто.

— Проклятие, забыл расческу, — произнес он упавшим голосом.

Послышался звук, словно все жители планеты разом вздохнули.

— Что такое? — он видел, как надежда, а за ней — буйная радость просыпаются в глазах окружающих.

Как все они выбегают прочь.

А спустя пять минут — возвращаются обратно, и… такого количества рукопожатий, похвал, объятий он просто не знал. После его подняли на руки и с триумфом пронесли по всему городку. Где теперь, помимо унылых человечских голосов, раздавалось вполне убедительное мычание, блеяние и прочие животные звуки.

Мало-помалу до Сеирвета дошло. Не все, конечно, только часть истины. Но и этой части было достаточно, чтобы он прижал руки к вискам и закричал что было сил:

— Ннне-е-е-ет!!..

Но никто ничего не заметил.

На следующее утро кареты не было. Но когда Сеирвет посмотрел в зеркало, пытаясь справиться с дрожью в руках, на него глянул совсем другой человек. Старше лет на пятнадцать, с тронутыми сединой поредевшими волосами.

Сеирвет долго шевелил губами, силясь сказать хоть что-нибудь, потом запустил в зеркало первым попавшимся под руку тяжелым предметом.

Но никто так и не появился. А когда, неделю спустя, он добрался до Университета (карета, хвала богам, не появлялась), то долго доказывал всем, что он — это он.

…Что, уже подъехала? Спасибо, милочка. Нет, не надо. Вещей, конечно, много, но как-нибудь справлюсь. Забавная история, верно? Что, не веришь в совпадения? А ведь ты тоже помогла мне с вещами, попросилась подвезти… даже обиделась, когда мы вернулись туда же. Не веришь? Ну, как хочешь. Только прощаться со мной не надо. Мало ли что.

Девушка засмеялась и, с некоторым смущением приняв от странного старика подарок (ожерелье, старинное на вид и сразу видно — стоит немало) наблюдала, как ветхий на вид, но необычайно крепкий Сеирвет готовится к отъезду.

Имя ей ничего не говорило, да и не случайно: на время каникул она решила поездить по городам побережья.

…Сеирвет некоторое время сидел, не осмеливаясь дать вознице знак. Вспоминал. То, чего не рассказывал никому и никогда.

…Карета вскоре вновь стала появляться. А если он упрямился, то следовали наказания. Вначале — знакомые и родственники. Не осталось ни тех, ни других. Затем — он сам. Старость, болезни, прочие невзгоды. Но стоит хоть раз забыть что-нибудь нужное — как все проходит. Не до конца, конечно. Кто поверит, что ему — не более тридцати? Никто. Вот и она не поверила. А ведь он рассказал все, до единого слова, чистую правду. Правду про тот, первый, случай.

Несколько раз по дороге попадался давешний дилижанс. Сколько же таких колесит сейчас по свету? Можно ли, наконец, умереть? Сколько раз уже пытался… очень трудно решиться. Всегда находится что-то, что в решающий момент оказывается забытым. А после того, как он попытался обратиться к кому-нибудь за помощью — к магам, жрецам, целителям — в большие города дорога оказалась заказанной.

Ладно.

Сеирвет в последний раз выглянул… лучше бы он этого не делал. Девушка показалась на пороге. Подняла руку, помахала ему.

— Трогай! — крикнул Сеирвет злым голосом. Прижал ладони к ушам, чтобы ничего не слышать.

Все в порядке, вспомнил он. Все в полном, абсолютном порядке. И я взял с собой все, совершенно все, что может пригодиться в дороге.

Навстречу ему промчался экипаж.

Сеирвет не успел разглядеть, есть ли там пассажиры. Стараясь отвлечься от окружающего мира, он повторял и повторял: все в порядке, все в порядке, все в полном порядке…