Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах Дойл Артур
Одри ждала его в фойе «Палас-отеля», с ее лица уже исчезли все следы тяжелого испытания, через которое ей пришлось пройти.
– Надеюсь, вы еще не собирались ложиться? Я не слишком поздно? – извиняющимся тоном поинтересовался он, хотя всю дорогу от Риджент-стрит не сомневался, что она его не дождется.
Ей не хотелось вновь возвращаться к неприятным переживаниям, но он настаивал.
– Нет, я больше не собираюсь поднимать шум.
Она обратила внимание на слово «больше», но мудро не стала выпытывать у него объяснений.
– У Маршалта очень плохая репутация, и, если бы я знал, что вы хотите с ним встретиться, я бы остановил вас.
– Я думала, он женат, – грустно произнесла она. Дик покачал головой.
– Нет. Это его знаменитый «предостерегающий знак». Таким образом он дает понять своим подругам, что им не стоит возлагать на него большие надежды. Несмотря на свое состояние, он – отъявленный мерзавец, и я еще разберусь с ним… официально. Одри, вам нужно держаться от Портмен-сквер подальше.
– Одри? Нет, я не возражаю, просто я думала, что чуть-чуть взрослее для такого обращения. В Холлоуэе меня называли «восемьдесят три», а когда было получше настроение, – просто Бедфорд… Думаю, мне все же приятней слышать «Одри» от людей, которые не собираются хватать меня за руки и разговаривать елейным голосом.
Он попытался заставить себя рассердиться, но не смог.
– Вы – необычный человек. Но, позвольте, я все же буду называть вас Одри и, если когда-нибудь вы услышите, что мой голос становится елейным, просто скажите: «К делу», это тут же приструнит меня. А вы больше не пойдете на Портмен-сквер.
Она быстро вскинула на него глаза.
– Вы имеете в виду к мистеру Мальпасу?
Он кивнул.
– Я не знаю, сколько его фунтов вы потратили…
– Шестьдесят, – уточнила она.
– Я верну вам эти деньги, и вы отошлете их ему.
Еще не услышав ее ответа, Дик понял, что она откажется от этого предложения.
– Я не могу на это пойти, капитан Шеннон, – скороговоркой произнесла она. – Я должна сама разобраться в своих делах. Когда я увижусь с ним в субботу, я попрошу его назвать точно мой оклад, и скажу, сколько я уже потратила и что хочу вернуть разницу. А после этого разговора…
– И лучше ему быть недолгим, принцесса, – грозно вставил Дик, – иначе я войду в его мрачную гостиную…
– Почему вы назвали меня принцессой? – немного нахмурившись, спросила она, и Дик покраснел.
– Не знаю… Нет, знаю! На этот раз я отступлю от своих привычек и скажу правду! Понимаете, думая о вас, я всегда называю вас… принцессой в рубище.
Она вовсе не сердилась на него, хотя он этого не знал. Вернувшись в свой номер, она рассмеялась и смеялась долго и искренне, вспоминая его рассказ и думая о комплименте, высказанном столь хитроумным способом.
Одри уже готовилась лечь в постель, когда заметила письмо, лежащее на туалетном столике. Она сразу же узнала почерк и поспешила вскрыть конверт.
«Вы спаслись – поздравляю вас, – говорилось в короткой записке. – Но нужно было пустить в ход нож».
Она ахнула от удивления. Как Мальпас мог узнать о том, что случилось за закрытой дверью в столовой Лейси?
Когда Дик Шеннон попрощался с Одри, его не раздирали сомнения, поскольку она была плохой актрисой и не умела скрывать своих чувств. Решив прогуляться, он подошел к своему дому в начале двенадцатого, когда заканчивались вечерние представления в театрах и улицы кишели людьми и автомобилями. Собираясь открыть дверь, Дик заметил, что чуть дальше на тротуаре стоит человек, с которым он сегодня ездил в такси. Он подошел к неподвижной фигуре.
– А вы все никак дорогу домой не найдете, мистер Браун?! – радушно воскликнул он и услышал довольно сухой ответ:
– Дело не в этом. Расставшись с вами, я подумал, что мне нужно бы с вами побеседовать.
Секундное замешательство, и потом:
– Входите, – сказал Дик и повел гостя в свой кабинет.
– Спасибо, капитан Шеннон. Мне немного больно долго стоять или ходить, – сказал калека. – Что вам известно о Мальпасе?
Этот прямой вопрос застал сыщика врасплох.
– Наверное, меньше, чем вам, – собравшись с мыслями, ответил он.
– Мне о нем неизвестно ничего, – был однозначный ответ. – Кроме того, что этот джентльмен предпочитает одиночество, не докучает соседям и не хочет, чтобы докучали ему.
Было ли это сказано с вызовом, Дик не понял.
– Нам известно лишь то, что у него бывают странные гости.
– А у кого их не бывает? – последовал ответ. – Чем же он провинился, что вы заинтересовались им?
– Ничем, – откровенно признался Дик. – Но мы всегда с подозрением относимся к немолодым людям, которые живут в одиночестве.
– Потому что вы следили за его домом до того, как из дома Маршалта выбежала девушка и отвлекла ваше внимание, – последовал спокойный ответ.
Дик посмотрел на гостя испытующе.
– Раньше вы говорили, что зашли на площадь с другой стороны и сразу повернули обратно, – с подозрением сказал он.
– Иногда приходится вести себя осторожно, – сдержанно ответил гость. – В вашем деле ведь тоже нельзя откровенничать с посторонними людьми. В действительности я наблюдал за наблюдателем, чтобы узнать, что вы имеете против Мальпаса.
– А вы ненароком не изнутри дома наблюдали? – сухо спросил Дик, и его собеседник рассмеялся.
– Да, это было бы лучшее место для наблюдений, – уклончиво ответил он. – К слову, а что случилось с той несчастной девушкой? Когда-то Маршалт слыл отчаянным волокитой. Можно предположить, что с возрастом он мало изменился. Вы когда-нибудь такое видели? – неожиданно произнес он и двумя пальцами извлек из жилетного кармашка маленький гладкий коричневатый камешек, снабженный красной печатью.
Дик взял камень, положил на ладонь и стал с любопытством рассматривать.
– Что это? – спросил он.
– Это неотшлифованный алмаз, а красная печать – символ нашей корпорации. – Так мы маркируем все наши камни любых размеров, используя для этого специальный воск, который не требует нагрева.
Дик еще раз посмотрел на камень и вернул его владельцу.
– Нет, никогда такого не видел. А почему вы об этом спрашиваете?
– Просто подумал, – мистер Браун внимательно смотрел на сыщика, – не приносил ли вам кто-нибудь похожего камня?.. В полицию иногда попадают любопытные вещи.
– Нет, таких камней я раньше не видел. Вы потеряли камень?
Гость облизал губы и кивнул.
– Да, мы потеряли камень, – призадумавшись, сказал он. – Вы не слышали о человеке по фамилии Лейкер? Вижу, не слышали. Интереснейшая личность. Жаль, что вам не пришлось с ним познакомиться. Он – умный человек, правда, было дело, много пил, а значит, не так уж и умен. Вообще, выпивка – занятие для дураков. Это не относится к тем, кто ее продает, разумеется. Когда Лейкер бывал трезв, это был гений, когда напивался – непроходимый тупица. Так вы, стало быть, никогда не встречались с ним?
– Нет, Лейкера я не знаю, – признался Дик Шеннон, – и это означает, что официально он через нашу службу не проходил.
– Вот как! – как будто расстроенно произнес мистер Браун. – С той девушкой что-нибудь случилось?
– Нет, ничего, просто очень неприятный случай.
Мистер Браун невесело улыбнулся, обнажив ровные зубы.
– Разве могла встреча с достопочтенным Лейси закончиться чем-нибудь другим? – со вздохом произнес он.
– То есть, вы знаете его?
Браун кивнул.
– И хорошо?
– Ни один человек не может знать другого человека достаточно хорошо, – ответил калека. – Спокойной ночи, капитан Шеннон. Извините, что побеспокоил. Если захотите меня найти, мой адрес у вас есть. Только прошу предупреждать меня по телефону, потому что я много времени провожу за городом.
Дик подошел к окну и наблюдал за хромоногим, пока тот не скрылся из вида. Кто он? Чего не поделил с Маршалтом? Ему даже захотелось поближе познакомиться с этим южноафриканцем, чтобы удовлетворить любопытство.
Глава XXI
Мартин Элтон предостерегает
Лейси Маршалт вышел к завтраку мрачнее тучи. На лице его все еще багровели отметины от суставов пальцев Дика, тени под глазами указывали на то, что ночь он провел почти без сна. Тонгер узнал эти признаки и вел себя осторожно, чтобы не навлечь гнев хозяина. И все же рано или поздно этот вулкан должен был взорваться. Будучи наделенным философским складом ума, слуга дождался, пока Маршалт доест сытный завтрак, и лишь после этого произнес:
– Мистер Элтон заходил к вам… Я сказал ему, что вас нет дома. Он ответил, что еще вернется.
Маршалт бросил на него сердитый взгляд.
– Скажите ему, что я уехал из города, – проворчал он сквозь зубы.
– Он знает, что вы в городе. Не мне вам советовать, Маршалт, но одеваясь подходить к окну – плохая привычка. Он вас видел.
Упоминание фамилии Мартина причинило ему боль, но если его ждут неприятности, лучше уж избавиться от них сейчас, пока у него плохое настроение.
– Когда придет, ведите его ко мне, – сказал он. – И если он будет задавать какие-то вопросы о миссис Элтон…
– Я что – ребенок? – скривился слуга. – К тому же Элтон не такого склада человек. Он воспитывался как джентльмен, хоть и пошел против течения. Такие люди слуг не расспрашивают.
Если Элтон, когда явится, будет в скверном настроении, с этим делом можно будет покончить раз и навсегда. Дора уже прискучила ему.
Долго ждать явления мужа Доры не пришлось. Он успел дочитать передовицу «Таймс» лишь до середины, когда вошел Тонгер и могильным тоном доложил:
– Мистер Элтон, сэр.
Маршалт внимательно посмотрел на любезного молодого человека с шелковой шляпой в одной руке и эбеновой тростью в другой, который зашел в комнату, и попытался понять, что означает выражение его неподвижного, как у сфинкса, лица.
– Доброе утро, Элтон.
– Доброе утро, Маршалт.
Он поставил на стол шляпу и стал не спеша стягивать перчатки.
– Извините, что прерываю завтрак, – Кролик отодвинул от стола стул и сел. Он был бледен, но не бледнее обычного, темные глаза как всегда горели. – Не так давно я послал вам письмо о Доре, – спокойно произнес он, поигрывая лежавшей на столе вилкой. – Его тон был немного резким. Надеюсь, вы не обиделись?
– Я не припомню, чтобы получал от вас письма, которые чем-то задели бы меня, Элтон, – улыбнулся Маршалт.
– Не думаю, что вы могли забыть это послание, – ровным голосом продолжил Мартин. – В нем говорилось о чрезмерной любви Доры к приемам у друзей, и, если я правильно помню, я просил вас больше не приглашать ее к себе.
– Но, мой дорогой друг… – попытался возразить Маршалт.
– Я знаю, что это выглядит глупо, я выставляю себя тираном и так далее, но дело в том, что я люблю Дору, муж ведь должен любить свою жену, верно? И я не хочу, чтобы ей пришлось объяснять ваши с ней отношения суду присяжных. Это слишком тяжелое испытание. – Он встретился глазами с Лейси и выдержал его взгляд. – Естественно, – продолжил он с легкой улыбкой, – и я не хочу попасть под суд за то, что убью вас, если только вы не скончаетесь так, что подозрение не падет на меня. Ну и, разумеется, я хочу, если это возможно, избежать столь вульгарного шага, как самоубийство.
– Я не понимаю вас. Боюсь, что… – начал Лейси.
– Меня это не удивляет, – прервал его Мартин Элтон. – Мне очень жаль, что вы заставили меня говорить это. Дора приходила к вам дважды после моего предупреждения. Третьего визита не будет.
– Прошлым вечером ваша жена навестила меня вместе со своей сестрой, – сказал находчивый Лейси. – Она пробыла здесь не дольше минуты.
Мартин удивленно поднял брови.
– С сестрой? Вы имеете в виду Одри? Она была здесь?
– Да. Разве Дора вам не сказала?
Лейси Маршалт решил идти напролом. Он мог позвонить Доре после того, как ее муж уйдет, и рассказать ей, что он ему наговорил.
– У меня обедала Одри, а Дора, каким-то образом узнав об этом, пришла, чтобы увести ее, посчитав, что мое общество скомпрометирует ее, – широко улыбнулся он.
Мартин надолго задумался.
– На Дору это не похоже, – сказал он наконец. – Кстати говоря, от меня она скрыла, что приходила сюда, но я могу понять эту маленькую хитрость. Вы знакомы с Одри?
Африканец пожал плечами.
– Не то чтобы знаком, но мы встречались, – ответил он.
– Но в тот вечер, когда в Альберт-холле шел концерт, Одри была у вас, не так ли?
Лейси не ответил.
– Не думаю, что вам удастся так же легко придумать, кто мог бы присутствовать при той вашей встрече. Это все, что я хотел сказать.
– Если хотите позвонить Доре, не утруждайтесь. Выходя из дому, я позаботился о том, чтобы наш телефон не работал, – сказал он, коротко кивнул и ушел.
Глава XXII
Предложение
Ясное зимнее утро. На небе – прозрачное голубое безбрежье. Комнату Одри заливает золотистый солнечный свет…
Она открыла окно и выглянула на оживленную улицу, ища повод оттянуть начало работы. Но, не увидев ничего интересного, вздохнула, вернулась к столу и, обмакнув перо в чернильницу, приступила. Закончив переписывать к обеду, она запечатала оригиналы писем и копии в большой пакет и, адресовав его: «А. Мальпасу, эсквайру. Портмен-сквер, 551», бросила в гостиничный почтовый ящик.
«Кто он, этот мистер Мальпас, и чем занимается?» – размышляла она. Молодым претит всякое уродство, и Одри не была исключением. Она с некоторым страхом представляла себе предстоящую встречу, которая к тому же могла плохо для нее закончиться.
Когда она входила в ресторан, к ней подошел портье и вручил письмо, только что доставленное посыльным. Одного взгляда на подписанный карандашом конверт хватило ей, чтобы понять, что письмо от Мальпаса. Никогда раньше он не присылал ей письма в дневное время, и у нее вдруг екнуло сердце от мысли, что он хочет ее видеть. Записка была короткой и непонятной.
«Я запрещаю Вам снова встречаться с Маршалтом. Предложение, которое он сегодня сделает, должно быть отклонено».
Она в удивлении и не без возмущения снова пробежала глазами предупреждение, написанное столь властным, не терпящим возражений тоном. Что еще за предложение собирается ей делать Маршалт? Во время обеда мальчик-слуга принес ей второе письмо, и она сразу узнала волнистый почерк Лейси Маршалта.
«…Для знакомства с Вами я выбрал самый нелепый, самый глупый способ, который только можно себе представить. Я люблю Вас, Одри. Люблю искренне, всем сердцем, и Вы можете сделать меня самым счастливым человеком на свете, если согласитесь стать моей женой».
Предложение руки и сердца! Чего-чего, а такого от Лейси Маршалта она никак не ожидала. Не тратя времени на раздумья, позабыв об обеде, она поспешила написать ответ.
«Дорогой сэр, я благодарна Вам за то, что, очевидно, должно быть воспринято мною как комплимент, но я без малейшего сожаления отвечаю Вам отказом. С уважением, Одри Бедфорд».
– Отошлите это со срочным курьером, – сказала она и вернулась к обеду с ощущением того, что день, по крайней мере, будет прожит не зря.
Предложение подтолкнуло ее к действию. Оно выудило из глубин души девушки почти забытое чувство и превратило его в порыв, которому Одри не стала противиться.
Такси доставило ее до маленького дома на Керзон-стрит, и в этот раз встретили ее куда любезнее, чем в прошлый. У подобной перемены была причина: открывшая дверь горничная не узнала ее.
– Миссис Элтон, мисс? Я посмотрю, дома ли она. Как доложить?
– Скажите, мисс Одри.
Очевидно, горничная не узнала и имени. Она провела Одри в прохладную комнату, где та и в прошлый раз дожидалась приема. Подождав, пока девушка уйдет наверх, Одри отправилась за ней следом, поскольку не питала иллюзий относительно того, как ее приход будет воспринят Дорой.
– Скажите ей, что меня нет, – произнес голос Доры. – Если откажется уходить, вызывайте полицию и…
– Я ненадолго, – сказала Одри, входя в комнату.
На какой-то миг Дора замерла, сверкая глазами. С видимым усилием она взяла себя в руки и жестом отослала горничную.
– Мартин знает о Лейси Маршалте? – спросила она.
Глаза Доры сузились и превратились в две темные щелки.
– Хм… Так ты пришла поговорить о Маршалте…
– Я хочу, чтобы ты с ним рассталась, Дора.
– Чтобы он достался тебе?
В голосе женщины послышалась хрипотца, у нее задрожали губы. Одри знала, что за этим может последовать. Не в первый раз она наблюдала зарождение бури, которая вот-вот выплеснется диким приступом безудержной ярости.
– Нет. Я считаю его недостойным человеком. Нет ни одного мужчины, которого я презирала бы больше, чем его. Неужели ты любишь его, Дора?
Молчание. А потом:
– Люблю ли я его? И это все?
– Это не все. Я не собираюсь читать тебе проповеди, Дора, но у тебя есть муж, Мартин, не так ли?
Сестра кивнула:
– Да, Мартин – мой муж. Все?
Она бросилась к двери и распахнула ее. Бледная, точно сама смерть, глаза, как живые угольки, она истошно завопила:
– Я тебя поставлю на место, Одри Торрингтон!
– Торрингтон?! – прошептала девушка.
Дора указала на дверь, и, безнадежно махнув рукой, Одри вышла из комнаты. По лестнице она спустилась в прихожую, и сестра шла за ней по пятам, шипя и бормоча что-то, точно одержимая. Одри разобрала несколько слов и содрогнулась. Маска слетела, Дора уже не сдерживалась.
– Шпионка! Воровка! Лицемерная обманщица! Ты думаешь, он женится на тебе? Никогда, никогда, никогда!
Одри услышала за спиной металлический звон и обернулась. На стене прихожей висело два набора шотландского оружия. Круглый стальной щит, кинжал и две перекрещенных пики.
– Дора! Боже милостивый…
В руке женщины блеснул длинный стальной клинок. Она стояла внизу лестницы, сжавшись, точно дикий зверь перед прыжком. Ревность и ненависть лишили ее рассудка. Удар, который она нанесла, был страшной силы, но Одри инстинктивно пригнулась, и клинок кинжала глубоко вонзился в деревянный дверной косяк. Вырвав кинжал, Дора развернулась и снова замахнулась. Одри в панике ринулась к двери, но оступилась и упала на пол.
– Прощай! – крикнула сумасшедшая, и в воздух взметнулся кинжал.
Но тут занесенную руку перехватила другая рука, Дора рывком обернулась и встретилась взглядом с изумленно распахнутыми глазами на рябом плутоватом лице.
– Если это какой-то домашний спектакль, леди, то я прошу прощения, что помешал вам, – произнес Ловкач Смит. – Но холодное оружие меня сильно нервирует… Правда!
Глава XXIII
Ловкач дает подсказку
Дверь захлопнулась за Одри, когда Дора Элтон начала приходить в себя. Всю ее трясло, перед глазами плыло. Ловкач Смит взял ее за руку, отвел в маленькую гостиную и усадил в кресло. Дора не сопротивлялась.
– Какая я дура… – дрожащим голосом пролепетала она.
– С кем не бывает, – участливо отозвался мистер Смит. – Каждая женщина рано или поздно совершает глупости из-за мужчины. Жаль только, что не всегда мужчина этот того стоит… Жаль!
– Она сама виновата. Она… Она… Как я ее ненавижу!
– Не стану с вами спорить, – дипломатично произнес мистер Смит. – От этого вам стало бы хуже. Но мне она всегда казалась очень милой девушкой. Она ведь села в тюрьму, чтобы спасти вас, не так ли?
Дора снова посмотрела на мужчину и вдруг начала понимать, что перед ней незнакомец. Охваченная страстью, раньше она не подумала об этом.
– Кто вы? – спросила она.
– Я – знакомый вашего мужа. Смит… Ловкач Смит, из Бостона. Шеннон думает, я набиваю себе цену, когда говорю, что работал в Америке, но он ошибается. Родился я в Англии, но рос в Бостоне. Лучшее сочетание, известное человечеству… классовое и культурное. Леди, он не стоит того.
Он так неожиданно сменил тему, что поначалу она даже не поняла, о чем это он.
– Кто… Кто не стоит?
– Маршалт… Это чудовище. Если ему будут нужны новые сапоги, он первенца своего пустит на кожу. А Мартин мне нравится… Дора, вы не знаете, что за грязный пес этот Маршалт. Поверьте! У него в сердце нет и крупицы того золота, которое вы там углядели.
– Я знаю… А теперь, пожалуйста, уходите. Вы приходили, чтобы сказать мне это? Странно! Кажется, всем вокруг известно, что я люблю его.
Ловкач тихонько прикрыл за собой дверь, на цыпочках по коридору прошел на улицу как раз вовремя, чтобы столкнуться с выходящим из такси Мартином. Увидев Смита, Мартин нахмурился.
– Какого черта! Что вам нужно?! – воскликнул он.
– У меня нет времени перечислять все… Но, думаю, хороший заработок, рояль и маникюрный набор мне бы не помешали. Элтон, вы слишком нервный человек. Вы бросаетесь на меня за то, что я зашел к вам в гости, вы бросаетесь на легкомысленных молодых людей лишь за то, что их души желают разнообразия. – Он не сводил внимательных ярких глаз с Мартина и заметил, как тот переменился в лице. – Вы бросаетесь на шальные деньги из Италии, только потому что этот здоровила Стэнфорд говорит вам, что еще не видел таких качественных фальшивок…
Мартин сделался совсем бледным, но промолчал.
– Смотрите, не угодите в большие неприятности.
– Я не знаю, о чем вы, – наконец разжал зубы Мартин. – Стэнфорд ездил в Италию покупать драгоценности…
– Может быть, когда он вам об этом говорил, рядом с вами был кто-то еще, – многозначительно произнес Ловкач. – Не уезжайте, шофер… Отвезете меня домой. И вот еще что, Элтон… – он понизил голос. – Даже то, чем занимается старина Мальпас, лучше нового увлечения Стэнфорда.
– Чем он занимается?
– Кто? Мальпас? – Ловкач на миг задумался. – Я точно не знаю… Но никогда не входите в его дом один, – сказал он. – Однажды я сделал это… Но он меня не заметил. Поэтому я до сих пор жив.
Глава XXIV
Пловец
Последние несколько дней мистер Лейси Маршалт был немногословен, и прозорливый Тонгер, хорошо знавший своего хозяина, не мог не заметить этого. Обычно мало что беспокоило африканского миллионера и уж точно не нарушили его сон и не терзали ум угрозы Мартина Элтона.
В субботу вечером слуга принес в кабинет Лейси Маршалта пачку писем и положил рядом с ним на письменный стол. Торопливо перебрав их, южноафриканец нахмурился.
– От нашего друга в Матжиесфонтейне ничего, – сказал он. – Он уже месяц не пишет. Что, по-вашему, могло произойти?
– Он мог умереть, – предположил Тонгер. – Люди иногда умирают, даже в Южной Африке.
Маршалт закусил губу.
– Что-то могло случиться с Торрингтоном, – сказал он. – Может быть, это он умер? – Тонгер улыбнулся. – Что тут смешного?
– Вы всегда были оптимистом, Лейси. Этим вы и берете! – Какое-то время он думал. – Может, он просто не умеет плавать.
Лейси внимательно посмотрел на него.
– Вы уже второй раз упоминаете об этом. Конечно же, умеет. Думаю, даже кривая нога ему не помеха. Он был одним из лучших пловцов, которых я когда-либо встречал. К чему вы клоните?
– Ни к чему, просто мысли вслух, – ответил Тонгер, наслаждаясь таинственностью. – Дети посла, наверное, тоже умеют плавать, – добавил он.
– Хватит! – воскликнул Лейси. – Говорите прямо. Дети посла? Вы имеете в виду лорда Гилбери?
Тонгер кивнул.
– Примерно полтора года назад дети Гилбери сели на яхту и вышли в Тейбл-бей. Недалеко от Волнолома яхта перевернулась, и они бы утонули, но один из заключенных, который в это время работал на причале, заметил их, прыгнул в воду, доплыл до них и спас.
У Лейси от удивления отвисла челюсть.
– Это был Торрингтон? – быстро спросил он.
– Думаю, что да. Имен не называлось, но в кейптаунских газетах упоминалось о том, что заключенный, спасший детей, был хромым. Некоторые газеты даже собирались подать прошение о его помиловании.
Лейси Маршалт начал понимать.
– Полтора года назад? – протянул он. – Дьявол, и вы ничего не сказали мне? Старая скотина!
– А о чем мне было вам рассказывать? – обиженно отозвался слуга. – Фамилии не назывались, откуда мне было знать, что это он? К тому же, если бы его отпустили, тюремщик ведь сообщил бы вам, верно? За что вы ему платите?
Миллионер не ответил.
– Разве что… – задумался Тонгер, – разве что…
– Разве что что?
– Разве что тюремщик тот вышел на пенсию.
– Мерзавец! Нет, больше я такого не потерплю! Вы все знали!
– Ничего я не знал, – огрызнулся Тонгер. – Я просто сопоставил факты и предположил. Если бы его выпустили, он бы приехал сюда, верно? Вы же не думаете, что, окажись Дэн Торрингтон на свободе, он бы оставил вас в покое?
Об этом миллионер уже успел подумать.
– К тому же, – продолжил Тонгер, – я не должен докладывать обо всех слухах и подозрениях, не так ли? Вы ведь всегда были мне хорошим другом, Лейси. Да, я иногда доставляю вам массу хлопот, но я многим вам обязан. А Торрингтон, разве не он сыграл со мной самую злую шутку, которую можно представить? Ведь это он собирался сбежать с моей малышкой, с Элси, в тот день, когда вы его подстрелили. Этого я тоже не забыл. Вот смотрите.
Он сунул тощую руку во внутренний карман и достал потертый бумажник, из которого вынул письмо, такое ветхое, что бумага чуть ли не разваливалась на части.
– Это письмо от дочери. Я храню его уже много лет и каждый раз, думая о Торрингтоне, перечитываю его. Нет, у меня нет оснований любить Торрингтона, – промолвил Тонгер. – Я бы многое отдал, чтобы отплатить ему той же монетой.
Миллионер, склонив голову, безучастно смотрел в пол.
Читать бесплатно другие книги:
