Исчезновение принца. Комната № 13 Честертон Гилберт
– Да, мисс, – прохрипел Барни.
Джонни Грей наблюдал за этой сценой в недоумении. Барни он знал прекрасно. Этот бывший заключенный, бывший вор-домушник и бывший профессиональный боксер сошел с кривой дорожки в то же время, когда и Питер Кейн посчитал для себя целесообразным отказаться от своего опасного ремесла. Его темное прошлое до некоторой степени, можно сказать, искупилось преданностью человеку, чей хлеб он ел и перед которым делал вид, что служит ему, хотя вряд ли когда-либо худший слуга надевал ливрею дворецкого.
Девушка не была лишена привлекательности: золотистые волосы, прямая и гибкая фигура. Сейчас она сердилась, поэтому лицо у нее раскраснелось, а темные глаза горели. То, что Барни порой испытывал нездоровый интерес к чужим вещам, было вполне объяснимо – давало о себе знать его прошлое, до морального перерождения. Другие слуги уже получали расчет за подобное, но как ни ругался Питер, как ни грозил дворецкому изгнанием из дома, изменить характер старика ему не удавалось.
Так и не заметив Джонни, девушка развернулась и умчалась в дом. Барни проводил ее взглядом.
– И чем это ты так ее разозлил, Барни? – произнес Джон, подойдя к дворецкому сзади. Барни Форд резко развернулся и уставился на неожиданно появившегося слушателя. В следующую секунду брови его взметнулись вверх.
– Боже правый, Джонни! Ты когда вернулся из колледжа?
Джонни негромко рассмеялся.
– Срок закончился вчера, – сказал он. – Как дела у Питера?
Прежде чем ответить, слуга смачно высморкался, не отрывая глаз от неожиданного гостя.
– Давно ты здесь? – наконец спросил он.
– Нет, услышал только конец вашей милой беседы, – немного удивившись, ответил Джонни. – Барни, ты так и не изменился! – Барни скорчил презрительную гримасу.
– Люди думают: бывший вор – всегда вор, – заметил он. – Да что она знает о жизни? Ты Питера еще не видел? Он в доме. Я доложу, что ты пришел. С ним все в порядке. Все пылинки сдувает со своей дочурки. По-моему, он готов целовать землю, на которую ступала ее прелестная ножка. Знаешь, ненормально как-то так детей своих любить. Я таким никогда не был, – он сокрушенно покачал головой. – Сейчас ведь как с детьми? Все сплошное сюсюканье, никакого тебе воспитания. Что такое хорошая порка, уже и не помнит никто. Хотя правильно люди говорят: «Розги пожалеешь – ребенка испортишь».
Джонни Грей повернул голову, услышав шаги на каменных ступенях. Это был Питер. На лице радость, но в глазах – оттенок тревоги. Несмотря на свои шестьдесят и седину, держался он прямо, как шомпол. Старик был в утреннем костюме и жемчужно-сером жилете (дань последней моде). Увидев Джонни, он замер и нахмурился (улыбка на миг исчезла с его лица), но тут же снова быстро двинулся вперед, протянув руку.
– Джонни, мальчик мой, наконец-то ты на свободе. Нелегко там пришлось?
Рука его опустилась на плечо молодого человека, в голосе послышалась радость встречи после долгой разлуки.
– Нелегко, – сказал Джонни. – Только не стоит меня жалеть. Лично я даже рад, что попал в Дартмур, а не в Паркхерст – с дисциплиной там покрепче, а идиотов меньше.
Питер взял его под руку и подвел к креслу под большим японским зонтиком, установленным на лужайке. Что-то в его поведении настораживало, какая-то нервозность, непонятная вновь прибывшему.
– Джонни, малыш, скажи… ты никого там не встречал… из тех, кто меня знает?
– Встречал. Лега, – коротко ответил Джонни Грей, внимательно глядя на лицо Питера.
– О нем я и говорю. Как он?
Произнесено это было беззаботным тоном, но Джонни было не так-то просто обмануть. Питера этот вопрос явно очень интересовал.
– Он освободился еще полгода назад. Вы разве не знали?
Лицо хозяина дома омрачилось.
– Полгода назад? Ты уверен?
Джонни кивнул.
– Я не знал.
– А я думал, вы уже получили от него какую-нибудь весточку, – спокойно произнес Джонни. – Он ведь на вас зуб точит.
Вялая улыбка Питера сделалась шире.
– Знаю. Тебе случайно не доводилось разговаривать с ним?
– И не раз. Он работал в прачечной и пару надсмотрщиков там обработал так, что мог делать, что ему вздумается. Он ненавидит вас, Питер. Говорит, это вы накапали[24] на него.
– Он лжет, – спокойно произнес Питер. – Я бы не стал доносить и на своего злейшего врага. Он сам себя выдал, Джонни. Все думают, что в полиции умники работают, но на самом деле каждый второй преступник сам себя выдает. Преступники – народ недалекий. Они надевают перчатки, чтобы скрыть отпечатки пальцев, а сами пишут свое имя в книге гостей. Мы с Легом взяли сейф на «Орсонике» и забрали сто двадцать тысяч фунтов в американской валюте… Это было мое последнее дело. После этого залечь на дно было проще простого, но Эммануэлю захотелось, чтобы все узнали, какой он умный. Он пошел в ближайшую пивную и, понятное дело, надрался. Честный человек, когда напивается, просыпается у себя в кровати, а вор говорит «Доброе утро!» тюремному надзирателю.
Неожиданно он сменил тему, и рука его снова легла на плечо молодого человека.
– Джонни, ты ведь не сердишься, правда?
Джонни не ответил.
– Не сердишься?
Для Джонни это был последний шанс. Надежда все еще не покидала его. Он собрался.
– Насчет Марни? Нет. Только…
– Старина, пойми, я должен был так поступить, – голос Питера задрожал, он как будто чувствовал себя виноватым и оправдывался. – Ты же знаешь, что она для меня значит. Ты мне тоже нравишься, и я же не возражал против ваших отношений. Но когда тебя загребли, мне пришлось серьезно подумать. Если бы вы успели пожениться до того, я бы этого не пережил. Для меня ее слезы хуже самой страшной пытки. Я не мог видеть, как она плачет, даже когда она еще ребенком была, а представь, каково бы ей было теперь! А потом появился этот парень, добрый, правильный, аккуратный, веселый… Одним словом, джентльмен. Скажу тебе начистоту: я помог ему. Тебе он понравится. Он из тех, кто нравится людям. И вот еще что, Джонни. Она любит его.
Наступило молчание.
– Я ничего против него не имею. С моей стороны это было бы глупо. Только, Питер, прежде чем она за него выйдет, я хочу сказать…
– Прежде чем выйдет?! – воскликнул Питер Кейн, и голос его дрогнул. – Джонни, разве Барни не сказал тебе? Они поженились сегодня утром.
Глава III
– Сегодня утром? – медленно повторил Джонни.
Марни вышла замуж!.. Это было невероятно, непостижимо. На какое-то мгновение основы мироздания рухнули, обратившись в прах, и нити, из которых соткано полотно жизни, распустились, превратившись в сплошной хаос.
– Церемония состоялась сегодня утром, Джонни. Но он понравится тебе. Он не такой, как мы с тобой, старина. Он правильный, как… Ну, ты ведь понимаешь меня, малыш? Я ведь все эти годы работал только ради нее, только о ней думал. Я бы сам себя проклял, если бы поставил под удар ее будущее.
В голосе Питера Кейна послышалась мольба. Его большая рука сжала плечо гостя, на красивом лице появилось выражение тревоги и страха за то, что он нанес этому человеку непоправимую обиду.
– Нужно было послать мне телеграмму…
– Это ничего бы не изменило, – твердо, почти упрямо произнес Питер Кейн. – Ничего нельзя было изменить, Джонни. Ничего! Это должно было произойти. Если бы тебя даже посадили безвинно… Я не говорю, что ты в чем-то виновен… Я бы не хотел, чтобы память о твоем заключении всю оставшуюся жизнь тяготила ее. Я бы просто не вынес этой неопределенности. Джонни, я ведь всю жизнь был вором… кроме последних пятнадцати лет, и судить могу шире, чем большинство людей, из-за того что я такой, какой есть. Но она этого не знает. Крейг сегодня у меня…
– Крейг? Из Скотленд-Ярда?
Питер кивнул, в глазах промелькнуло удивление.
– Мы с ним добрые друзья. Уже много лет. И знаешь, что он сказал сегодня утром? Он сказал: «Питер, ты правильно сделал, что отдал дочь за порядочного человека». И я знаю, что он прав.
Джонни откинулся на спинку глубокого плетеного кресла и прикрыл ладонью глаза, будто защищаясь от солнечного света.
– Я не собираюсь себя жалеть, – усмехнувшись, сказал он, потом чуть подался вперед и сжал руку Кейна. – Так что еще одной вендетты можете не бояться, Питер. Думается мне, с вас хватит и одного Эммануэля Лега, и…
Неожиданно он замолчал, потому что в этот миг рядом с ними словно из-под земли вырос дворецкий.
– Питер, – хрипловато зашипел слуга, – он пришел. Пустить?
– Кто пришел?
– Эммануэль Лег. Выглядит еще противнее, чем обычно.
Питер Кейн замер, точно окаменел.
– Где мисс Марни… миссис Флойд?
– Снова в свое подвенечное наряжается и безделушки свои цепляет для фотографии, – сказал Барни. – Она уже переоделась, но тут этот фотограф заявился. Сейчас он в саду расставляет свои штуки. Я говорю ей…
– Ты слишком разговорчив, – мрачно произнес Питер. – Веди Эммануэля ко мне. Хочешь повидаться с ним, Джонни?
Джон Грей встал.
– Нет, – сказал он. – Спасибо, но лучше я прогуляюсь по вашему розарию. Не хочу ничего видеть, что напоминает о том ужасном месте.
Джонни уже ушел через калитку между зелеными самшитами в дальнем конце сада, когда Барни вернулся с посетителем.
Мистер Эммануэль Лег был ниже среднего роста, худой и узколицый, со впалыми щеками и залысиной в седых волосах. На носу его восседали очки в роговой оправе. На пару секунд он остановился, окидывая взглядом место, задрав при этом подбородок и втянув тонкие губы. Одежда на нем была потрепанная, тонкая стальная цепь заменяла цепочку для часов, и словно специально для того, чтобы подчеркнуть убожество помятого костюма, на ногах у него блестели новые лимонного цвета ботинки. Держа в руках шляпу, он стал осматривать владения своего врага, пока его взгляд не остановился на хозяине.
Первым заговорил Питер Кейн:
– Эммануэль! Подходи, садись.
Лег медленно направился к хозяину.
– Милое местечко, Питер. Все самое лучшее, как я погляжу? Кто бы сомневался! И старик Барни все еще с тобой. Он, небось, тоже перевоспитался? Я правильно говорю: «Перевоспитался»?
Голос у него был тонкий, язвительный. Бледно-голубые глаза холодно смотрели на бывшего подельника.
– Воровством он больше не занимается, если ты это имеешь в виду, – ответил Питер, и лицо гостя скривилось, как от боли.
– Зачем такие грубые слова…
– Позволь твою шляпу, – Питер протянул руку, но Эммануэль шляпу не отдал, а чуть посторонился.
– Ну уж нет, спасибо. Я обещал одному своему юному другу, что, пока буду здесь, ничего не потеряю. И давно ты тут обосновался, Питер?
– Лет четырнадцать.
Питер сел, и незваный гость последовал его примеру, повернув кресло так, чтобы смотреть прямо на хозяина.
– Эх, – мечтательно произнес он, – сытая, довольная жизнь! Уходишь, когда хочешь, когда хочешь, возвращаешься. Неплохо прошли эти четырнадцать лет? Куда лучше, чем просыпаться в четыре утра от лязга ключей в железной двери. А в Принстауне все по-старому… О, я забыл, ты же там никогда не был.
– Как-то проезжал мимо, – с показным спокойствием и явно понимая, что задевает гостя, произнес Питер. Губы бывшего заключенного задрожали и расползлись в оскале.
– Ах, мимо проезжал! – презрительно промолвил он. – Жаль, что я не знал, а то вывесил бы свой флаг в окно! В Принстауне по такому случаю нужно было праздник устроить. Проезжал мимо, надо же! – едва сдерживая злость, воскликнул он.
– Сигару?
Эммануэль Лег отмахнулся от предложения.
– Спасибо, не надо. Как-то отвык за пятнадцать-то лет… Хотя за это время можно пристраститься и к новым удовольствиям. Пятнадцать лет вне жизни – большой срок.
Стало понятно, что Эммануэль явился для того, чтобы объявить о начале войны. И день он выбрал как нельзя лучше. Питер принял вызов.
– У того человека, что ты подстрелил, тоже были свои привычки… Он умер через два года, – резко произнес он, и вся сдерживаемая ярость полыхнула в глазах его бывшего товарища.
– Надеюсь, он сейчас горит в аду, – прошипел Лег. – Грязная свинья! – Он с усилием заставил себя успокоиться. – А ты, Питер, как я посмотрю, жил все это время припеваючи. Хороший дом (недешевый, поди), слуги, чего только нет. На машине разъезжаешь. Умный ты человек!
– Не стану спорить.
Руки бывшего заключенного задрожали, тонкие губы судорожно задергались.
– Дружка в беде бросай, а сам делай ноги, так? Каждый сам за себя, верно? Что ж, закон природы – ничего не попишешь. А если боишься, что он собирается стучать[25], просто черкни пару строк деловым[26], отстегни пару сотен, и все в порядке! – Он помолчал, но ответа не последовало. – Так ведь дела делаются, а, Питер?
Кейн равнодушно пожал плечами.
– Не знаю… Если ты так говоришь, теперь буду знать.
– Но ведь так и было, верно? – продолжил наседать Лег и снова осклабился, показав зубы. – Это ведь верный способ не угодить в кутузку, разве не так?
Питер посмотрел на своего мучителя, с трудом сохраняя спокойствие.
– Я не буду с тобой спорить, – сказал он.
– А ты и не сможешь! – воскликнул Лег. – Ведь это все логично. – Он осмотрелся. – Этот дом стоит немалых денег. Сколько это – половина от двухсот тысяч? У меня плохо с математикой. – Питер не дал втянуть себя в ловушку и промолчал. – Сто тысяч, верно? Я получил шестьдесят тысяч, стало быть, ты мне остался должен сорок.
– Если ты о том деле на судне, то там мы взяли меньше ста двадцати тысяч фунтов. Ты получил шестьдесят тысяч, и это бльшая часть. Я положил их в твой банк, как только тебя взяли.
Лег усмехнулся.
– В газетах писали миллион долларов, – пробормотал он.
– Неужто ты веришь тому, что в газетах пишут? Эммануэль, не будь ребенком. – И вдруг: – Ты пришел меня шантажировать?
– Шантажировать? – ужаснулся Эммануэль. – Как можно говорить о шантаже между… друзьями? Я всего лишь хочу, чтобы все было честно и справедливо.
Питер негромко рассмеялся, точно услышал забавную шутку.
– Смешно, правда? Конечно, почему бы не посмеяться над несчастным, который пятнадцать лет проторчал за решеткой!
Владелец Мейнор-Хилла не заставил себя долго ждать с ответом.
– Если бы ты провел не пятнадцать лет, а пятьдесят, и не в тюрьме, а в аду, я бы все равно посмеялся.
Эммануэль жалел себя, это была его всегдашняя слабость. Он этого и не скрывал.
– Нет, ты наговариваешь на себя! У тебя ведь, кажется, дочь есть? Молодая? И как раз сегодня вышла замуж, верно?
– Да.
– А муж – какая-то шишка, к тому же при деньгах, так ведь?
– Да. Она вышла за порядочного.
– И он не знает о том, кто ты на самом деле, Питер? – Эммануэль спросил это как бы вскользь, с беззаботным видом, но глаза Питера тут же сделались холодны как лед.
– Нет. К чему ты клонишь? Думаешь таким способом получить сорок тысяч?
– А у меня сын. Ты ведь не знаешь, каково это сидеть в камере, где болотный туман оседает на стенках, и думать, думать, пока у тебя не начинает ныть сердце! Если у человека есть дети, его легко заставить делать то, что нужно тебе. Я и тебя могу заставить.
Питер Кейн стремительно поднялся и грозно навис над щуплым гостем.
– В тот день, когда мое сердце начнет ныть, твое остановится! – медленно произнес он. – Ты уже старик и боишься смерти, я вижу это по твоим глазам. Я не боюсь ничего. Я убью тебя!
Сказано это было таким зловещим голосом, и вид у него при этом был такой суровый, что Лег поневоле поежился.
– К чему эти разговоры про убийство? Я всего лишь хочу справедливости… А ты любишь свою дочь. Вижу, любишь. Люди говорят, ты готов за нее душу дьяволу заложить. Она красивая? Не думаю, что она в тебя пошла. Этот мальчишка Джонни Грей тоже за ней увивался. Питер, я все-таки доберусь до тебя через нее, и…
Предложение он договорить не успел, потому что в эту секунду стальная рука опустилась ему на шею и вырвала из кресла.
Не произнося ни слова, Питер, точно безвольную куклу, потащил дергающегося и упирающегося человечка по узкой тропине мимо дома, затем через сад, калитку и на улицу. Потом резкое движение руки – и Эммануэль Лег растянулся на пыльной дороге.
– Чтобы ноги твоей здесь больше не было, Эммануэль, – сказал он и, не дожидаясь ответа, захлопнул калитку.
Джон Грей ушел туда, где мужчины не могли его ни увидеть, ни услышать, потому что дела Лега ему были совершенно не интересны, и у него не было никакого желания возобновлять тюремное знакомство.
За плотными зарослями самшита расположились три широких террасы, сверкающие насыщенными цветами и окутанные тонкими цветочными ароматами. Под ними начинался луг, который покато спускался к маленькой речушке. Питер как видно с умом подошел к покупке недвижимости. В конце сада высился огромный ливанский кедр, а с правой стороны росли густые кусты, усеянные фиолетовыми и лиловыми соцветиями.
Он сел на мраморную скамью, радуясь одиночеству, которое он делил только с шумным дроздом и невидимым жаворонком, чья песня неслась откуда-то сверху, из синевы у него над головой.
Марни вышла замуж. Для него это был конец старой жизни и начало новой. Но будет ли она счастлива? При этой мысли его охватило волнение, но Джон сразу понял, какое чувство взыграло в нем. Это была самая обычная ревность.
Господи, как же дорога она была ему! Неожиданно до него донесся голос. Визгливый, полный ненависти голос. То был голос Лега, и он угрожал девушке. У Джонни сжалось сердце. Ведь это было единственное уязвимое место в непробиваемой броне Питера Кейна. Щель, через которую его можно было погубить.
Он вскочил и бросился вверх по широкой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. В саду было пусто, лишь Барни накрывал стол. Кейн и его гость исчезли. Переходя через лужайку перед домом, в темноте за открытой стеклянной дверью он заметил какое-то светлое пятно. В одну секунду пятно приобрело определенную форму. И что это была за форма! Девушка в белом подвенечном платье, и руки ее были протянуты к нему. Столь неземной, столь божественной была ее красота, что он даже не сразу узнал ее.
– Джонни!
Рядом с девушкой темнела рослая, по-военному подтянутая фигура жениха, за спиной ее стоял Питер Кейн, но он не видел никого, кроме Марни.
Она выпорхнула из дома, бросилась к нему и схватила теплыми ладонями обе его руки.
– О Джонни… Джонни!
И тут он увидел улыбающееся лицо жениха, этого прекрасного, «правильного» человека, которому Питер вверил судьбу своей любимой девочки. На какой-то миг глаза мужчин встретились, и Джонни Грей ничем, ни единым движением не выказал охватившего его чувства, когда в обходительном майоре Флойде, муже женщины, которую он любил больше всего на свете, он узнал Джеффа Лега, фальшивомонетчика и предателя, человека, который поклялся вместе со своим отцом отомстить Питеру Кейну.
Глава IV
А может быть, все-таки он чем-то себя выдал? Джонни Грей задумался. Вся его сила воли в тот миг была направлена на то, чтобы избежать этого. Несмотря на то что на душе у него бушевали ураганы; глаза от безумной ярости застлало туманом, отчего лицо Джеффа Лега дрогнуло, исказилось и расплылось бесформенным пятном; хоть животный инстинкт звал вцепиться ему в горло зубами, внешне Джонни остался совершенно спокоен. Сторонний наблюдатель не смог бы определить, побледнел ли он, поскольку солнце и ветер Дартмура выкрасили его лицо в цвет красного дерева. Потрясение Джонни было настолько велико, что на какое-то время он потерял дар речи и не мог шелохнуться.
Выходит, так называемый майор Флойд был Джеффом Легом! За какую-то долю секунды он понял весь ужасный план Эммануэля. В этом и заключалась его месть: женить своего преступного сына на дочери Питера Кейна.
Джефф, слегка прищурившись, внимательно наблюдал за ним, но Джонни ничем не показал, что узнал его. Все это заняло не больше доли секунды. Потом он снова обратил взор к девушке и улыбнулся. Похоже, она позабыла о своем окружении. То, что новоиспеченный муж смотрел на нее с недоумением, а Питер беспокойно хмурился, и даже старик Барни глядел на них, разинув рот от удивления, кажется, не имело для нее ни малейшего значения.
– Джонни, бедный мой Джонни! Ты ведь не станешь ненавидеть меня?
Джон улыбнулся и мягко погладил ее по руке.
– Ты счастлива? – еле слышно спросил он.
– Да! О да, я счастлива в браке, если ты про это. Я очень счастлива… Джонни, бедный Джонни, ты, наверное, так намучался? Я не переставала о тебе думать, честно. Хоть я и не писала… после того как… Ты считаешь меня жестокой? Я знаю, я поступила по-свински. Я тебя обидела, да?
Он покачал головой.
– В Дартмуре есть одна вещь, которую не следует делать – жалеть себя. Ты счастлива?
Она не посмотрела ему в глаза.
– Ты уже второй раз спрашиваешь! Мне неловко тебе об этом говорить… Счастлива! Ты не хочешь познакомиться с Джеффри?
– Конечно! Я очень хочу познакомиться с Джеффри.
Они направились к дому, и, пока шли, Джефф Лег не сводил с него глаз.
– Познакомься, это капитан Грей, мой давний друг, – сказала Марни, и голос ее слегка задрожал.
Джеффри Лег крепко сжал руку Джонни холодной ладонью.
– Рад познакомиться с вами, капитан Грей.
Неужели его узнали? Нет, судя по всему, нет, ибо уста на обращенном к нему лице сложились в вежливую улыбку.
– Вы, верно, недавно из Восточной Африки? Как там? Пришлось пострелять?
– Нет, я ни в кого не стрелял, – ответил Джонни.
– Там, поди, полно львов? – поинтересовался Джефф.
Губы бывшего заключенного дрогнули.
– В той части страны, где жил я, львы ведут себя исключительно смирно, – сухо произнес он.
– Марни, дорогая, ты, кажется, очень рада, что увиделась с Греем именно в день свадьбы? Очень хорошо, что вы пришли, Грей. Миссис Флойд часто рассказывала о вас.
Он приобнял девушку за плечи, не спуская глаз с лица Джонни. Это было сделано нарочно, чтобы уколоть их обоих. Девушка стояла неподвижно, не льнула к супругу и не сопротивлялась, но было видно, что она напряглась и побледнела. Она знает! Эта мысль оглушила его, как удар в лицо. Она знает, что этот человек лжец и негодяй. Она знает, что ее отец обманут!
– Ты рада, дорогая?
– Очень… Не могу передать, как я рада.
Но в голосе ее послышалась дрожь. У Джонни сжалось сердце, он уже с огромным трудом сдерживал себя. Но на этот раз положение спас Питер.
– Джонни, познакомься! Перед тобой отличный парень! Лучший в мире! И ты не сойдешь с этого места, пока не признаешь, что он – лучший в мире муж для моей девочки!
Джефф Лег мягко рассмеялся.
– Мистер Кейн, вы ставите меня в неудобное положение. Она заслуживает гораздо большего, чем я… Я ведь всего-навсего невоспитанный чурбан, который и вовсе не достоин такого счастья.
Он наклонился и поцеловал девушку в бледную щеку. Джонни продолжал сверлить его глазами.
– Что, шельмец, счастлив, да? Еще бы! Не сомневаюсь, что ты счастлив, – довольно проворковал счастливый отец.
Марни освободилась от лежащей на ее плече руки.
– Папа, я не думаю, что Джонни это интересно слушать, – срывающимся голосом произнесла она, и человек из Дартмура понял, что она едва сдерживает наворачивающиеся на глаза слезы.
– Чтобы мне стало скучно, нужно очень постараться. – Джон Грей наконец обрел дар речи. – Когда молодые люди счастливы (уф, прямо чувствую себя настоящим стариком!), это ли не истинная радость? Вы канадец, майор Флойд?
– Да. Канадец французского происхождения, хотя по моему имени этого не скажешь. Мои родители приплыли на запад из Франции еще в шестидесятых, задолго до того, как там появилась железная дорога… Сначала обосновались в Альберте, потом переехали в Саскачеван. Вам непременно нужно побывать в Канаде. Другого такого места вы не найдете!
– Обязательно съезжу.
Тут Питер ушел и увел с собой девушку.
– Вот только львов в Канаде нет, ни прирученных, ни диких, – продолжил Джефф, глядя на гостя из-под полуопущенных век.
Грей закурил сигарету. Он снова чувствовал себя уверенно, его руки перестали дрожать.
– Одиноко мне будет без львов, – спокойно сказал он и добавил: – Прошу прощения за дерзость, майор Флойд, но вы женились на очень хорошей девушке.
– Самой лучшей! Я в этом совершенно уверен.
– Я бы ради нее на многое пошел. Очень на многое. Даже согласился бы вернуться к львам.
Их глаза встретились. Во взгляде жениха читался вызов, во взгляде Грея – холодная угроза. Джефф Лег опустил глаза и передернул плечами.
– Вы, верно, очень любите… охоту? – произнес он. – Ах да, вы же сказали, что не любите. Интересно, почему человек с таким… э-э-э… характером, как у вас, решил отправиться за границу?
– Меня туда отправили, – чеканным голосом, выделяя каждое слово, произнес Джонни. – Кое у кого нашлись основания отправить меня за границу… Меня хотели убрать с дороги. Я бы и так ушел, но этот человек решил ускорить развитие событий.
– И вы знаете, кто это?
Джефф уже не делал вид, что говорит о Восточной Африке. Да ему и незачем было – он ведь знал, что причина долгого отсутствия Джона Грея ни для кого не являлась секретом.
– Нет. Я этого человека не знал. Очень немногие знакомы с ним лично. В его кругу, в нашем кругу лишь с полдесятка человек знает его в лицо. В полиции его знает только один человек…
– Кто? – прервал его Джефф.
– Некто Ридер. Я узнал об этом в тюрьме… Вам, разумеется, известно, что я недавно освободился из Дартмура.
Джефф с улыбкой кивнул.
– Это тот, кого называют Великим Неизвестным, – сказал он, пытаясь заглушить нотки презрения, проскользнувшие в его голосе. – Я о нем слышал в клубе. Это весьма недалекий господин средних лет. Живет в Пэкеме. Так что он не так уж и неизвестен по сравнению с вашим загадочным противником.
– Очень может быть, – согласился недавний узник. – Заключенные наделяют своих героев и врагов самыми невероятными талантами и качествами. Мне известно только то, о чем мне рассказывали. В Дартмуре говорят, этот Ридер знает все. Правительство предоставило ему полную свободу действий, чтобы он нашел Великого Печатника.
– Ну и как? Он нашел его? – невинным голосом поинтересовался Джефф Лег.
Джонни ответил без колебаний:
– Найдет. Рано или поздно кто-нибудь подскажет ему, где искать.
– Хотелось бы мне это услышать, – сказал Джефф Лег и улыбнулся, показав ровные белые зубы.
Глава V
Джонни сидел в саду, скрючившись на углу мраморной скамейки, где начавшие собираться на лужайке перед домом гости не могли его видеть, зато он их хорошо слышал. Ему нужно было подумать, причем соображать следовало быстро. Во-первых, Марни все знала. Во-вторых, она ничего не рассказала отцу, и Джонни начал догадываться почему.
Когда Джефф Лег раскрыл ей глаза? Возможно, по пути из церкви. Она бы ни за что не открыла страшной правды отцу, который полагал, что обеспечил ей будущее и был уверен, что в браке ее ожидает счастье. Что мог Джефф сказать ей? Не много, догадался Джонни. Он мог просто намекнуть, что обаятельный майор Флойд, за которого она вышла замуж, был вовсе не тем майором Флойдом, с которым ей придется отныне жить.
К этому времени Джонни уже остыл, точнее, сделался холоден как лед. Он должен быть уверен, абсолютно уверен, и у него не должно оставаться ни сомнений, ни вопросов. А что если Джефф Лег и этот майор Флойд просто похожи? Ведь негодяя, предавшего его, он видел всего лишь один раз, и то мельком, издали.
Тут Джонни услышал шуршание юбки и быстро обернулся. Это была горничная, та самая, которая на его глазах ссорилась с Барни.
– Мистер Кейн велел узнать, не хотите ли вы присоединиться к группе, которая фотографируется, капитан Грей? – спросила она.
Ответил Джонни не сразу. Он внимательно и как бы оценивающе посмотрел на девушку.
– Передайте ему, что не хочу, и возвращайтесь сюда.
– Возвратиться, сэр? – изумленно переспросила она.
– Да, я хочу поговорить с вами, – с улыбкой ответил он. – Может, хоть вы пожалеете заскучавшего гостя, у которого к тому же плохое настроение.
Она стояла на месте, не зная, как быть. Лицо ее явно выражало сомнение.
– Не знаю, понравится ли это мистеру Кейну, – сказала она, и уголок ее рта чуть приподнялся в улыбке. – Ну хорошо, я приду.
Читать бесплатно другие книги:
