Проект «Крейсер» Гончарова Галина
Увиденное повергло его в шок.
Что носят в рюкзачках симпатичные девочки?
Килограмм косметики? Глянцевый журнал? Коробку конфет?
На столе его лейтенанта красовалась не слишком опрятная груда всяких железок и чипов. Девушка увлеченно терзала селектор, даже не обернувшись на легкий скрип двери.
На столе лежали, видимо, отвергнутые отвертки.
Джек вздохнул, вернулся в кресло и набрал номер военкомата.
— Лейтенанта Трейси Арадо.
Прошла пара минут, прежде чем в трубке раздался звонкий голос:
— Младший лейтенант Арадо на связи!
— Трейс, это что за чудо природы?
— Джек? Рада слышать! Аврора и до тебя добралась?
— Не до меня. Сейчас твоя протеже курочит селектор. А потом обещала взяться за наручник.
— Так разреши ей это сделать.
Джек почесал затылок. Трейси он знал уже лет десять. И знал с лучшей стороны.
— Что это вообще за девчонка? Откуда она взялась?
— Аврора Иридина Вайндграсс. Ты ее дело не читал?
— Оно у зама. А что там?
— Джек, теряешь хватку. Такое прозевать… Девочка вообще прославилась с первых дней жизни.
— Чем?
— Ее мать — Калерия Вайндграсс. Не припоминаешь?
Джек задумался…
— Вроде что-то было… давно, лет двадцать назад?
— Ага. Почти. Разгром банды Сарна. Бешеного Варга.
— Помню. Тогда такой шум… погоди! Так ее мать…
— Была в числе спасенных. Родила ребенка от пирата. Ну и любви, понятное дело, к пиратам ни у матери, ни у дочери.
— И что с того?
— Я ее аттестаты просмотрела. Джек, тебе сокровище досталось. Увидишь — поймешь. Девчонка вообще талант, с любой техникой справляется играючи. Она нам за день сетку наладила.
— Да у вас там сетки — пять компов… — Джек фыркнул, но слушал внимательно. Действительно хороших электронщиков, чтобы и программы, и технику, и все что угодно, в армии было мало. Частные компании таким платили в десятки раз больше. Вот и…
— Да уж сколько есть! Сам знаешь, то один вылетит, то другой, то результаты потеряются, с накопителями бегали постоянно… Наш админ только репу чесал. А эта как пошла колдовать… знаешь, даже жутко стало. Сидит, смотрит на монитор не отрываясь, пальцы по клавиатуре бегают так, что только треск стоит, строчки летят… я даже читать не успевала. Пока мы на нее дело оформляли — ну ты ж знаешь, без бумаги никуда, — она все отладила, короче, сегодня мы ходим довольные… второй день — ни одного зависания, все компы видят друг друга… Джек, ржать будешь! Она так на нашего админа наехала! Сказала, что ему даже стадо свиней доверить нельзя — грязью зарастут. Открывает сервер — а там только что пауки не ползают — и шипит, мол, неудивительно, что ничего не работает…
— Так, я понял.
— А раз понял — не упускай девочку. У тебя куча всякой техники. Вот и пусть она годик с ней повозится. А потом дашь ей направление в академию.
— Думаешь?
— Даже если она не пройдет, то по своей вине. А девочка хорошая…
— А у меня тут чертова прорва мужиков без баб!
— А ты пригляди за ней. Сам понимаешь, такие кадры беречь надо. Джек, я тебе серьезно говорю, за девчонку любая компания золотом по весу бы заплатила. Она — гений электроники.
— Странно это как-то…
— Да ничего странного. У девчонки мать — офицер ВС. Пиратов ненавидит всей душой.
— Мало ли кто кого…
— А самой девчонке лет пятнадцать было… примерно четыре года назад, помнишь, работорговцев взяли? Всю инфу в сеть слили…
— Такое не забывается…
Джек фыркнул. Да уж. Открываешь инфосеть — а там полные данные по торговле людьми. Что, где, когда, кому, сколько… дня три висело, как ни удаляли.
— Аврора была одной из тех девчонок…
Фраза, выданная Джеком, запечатлению на бумаге не подлежит. Но Трейси это не смутило. Видели мы генералов. И ругающимися, и даже без штанов…
— Так что девочку побереги.
— Трейс, ты же сама понимаешь — у нее нет шансов…
— Джек, это у меня нет шансов подняться выше майора. А у этой малышки — есть. Потому что ей ничего не нужно, кроме программ и железяк. Вот увидишь, она еще станет навигатором. Первого разряда.
— Ты не заговаривайся. Их на флоте не больше тридцати человек…
— А я уверена. Спорим?
— Не буду я с тобой спорить.
В дверь просунулась растрепанная головка.
— Тэр генерал, селектор готов.
Джек обозрел Аврору — стоящая дыбом белая челка, горящие глаза, веселая улыбка…
— Ладно. Пойду принимать работу. Вечером позвоню?
— Буду ждать, тэр генерал, — мурлыкнула Трейси. И отключилась.
Джек посмотрел на девушку:
— Ну?
Селектор в его кабинете щелкнул. И выдал неожиданно приятным тембром:
— Тэр генерал, проверка связи.
Джек нажал клавишу.
— Прием.
— Отлично слышно.
Ни шипения, ни хрипения, ни побочных явлений…
— В чем была проблема?
— Надо было кое-что почистить. Хотя вот эти детали все равно лучше заменить… тэр генерал. — Аврора мотнула головой в сторону приемной. — Список у секретаря. Ну и хорошо бы…
— Тебе хорошо бы сегодня освоиться… Это все твои вещи?
— Лейтенант Арадо сказала, что сначала надо с собой брать только самое необходимое. А если чего-то не хватит — я попрошу маму привезти и передать через дежурного, тэр генерал.
— Хорошо. Шанти!
— Слушаю, тэр генерал, — отозвался селектор.
Звезды! Джек и забыл, что он включен и даже работает.
Вот и рявкнул по привычке.
— Найди девочке провожатого, чтобы часть показал… и зама ко мне.
— Вы его можете вызывать по селектору, — тихо подсказала Аврора. — Тэр генерал, раньше ваш селектор был замкнут только на секретарский, а у него намного больше функций, если я все настрою — вы можете кого хотите вызвать… вам просто неправильно все подключили…
Джек только вздохнул. Кажется, Трейси была права. Фанатка электроники. Ладно!
— Шанти, ты понял? Найди девочке сопровождающего. Надо же ей часть показать…
— Так вы меня берете, тэр генерал? Точно?!
— Точно, точно. Брысь. Посиди в приемной.
— А можно…
— Пока — нельзя. Вот оформим все бумаги, станешь сержантом, подпишешь приказ о неразглашении — тогда можно будет копаться в компах. Поняла?
Аврора кивнула:
— Так точно, тэр генерал, — и исчезла из проема.
Дверь захлопнулась. Аврора сгребла все свое добро обратно в сумку и присела на диванчик. Лейтенант косился на нее с искренним любопытством. Интересно, почему? Вот в школе никто ей так не удивлялся…
Аврора, несмотря на весь свой ум, плоховато понимала людей. В школе к ней уже привыкли за столько лет, да и тэр Лерт покровительствовал девочке. А вот в части… что ж. Тем хуже для части.
Примерно через двадцать минут Аврора шла по территории и вовсю вертела головой. А симпатичный сержант рассказывал девушке о месте службы.
— Наша часть одна из самых больших на планете. У нас тут планетная авиация. Смотри, вон там, видишь, корабли? И взлетное поле.
— А разве они не на орбите?
— Часть — да. Но делать профилактику в космосе неудобно. В боевых условиях — вопрос другой. А в мирное время…
— Поняла. А как же загрязнение атмосферы?
— Нет, ну линкоры и крейсера — это другой вопрос. А у нас корветы, эсминцы, истребители, матку вон опустили…
— А на орбиту как?
— Тягачами поднимем, а за пределами атмосферы дадим разгон, чтобы планету не загрязнять, сама понимаешь.
— Понимаю. А что у вас еще интересного?
— А что тебе интересно? Там вот командный пункт. Видишь, антенн куча? Неподалеку от взлетного поля — ангары. Техника, топливо, всякая фигня для обслуживания.
— Интересно будет там покопаться…
— Ты же вроде электронщик?
— А хочу быть штурманом.
— Брешешь!
— И буду!
— Брехать?
— Штурманом, — обиделась Аврора.
— Ладно, не шипи. — Сержант Спаркс подмигнул девушке. Он уже оценил ее внешность и был бы не против романа.
Но Аврора явно осталась равнодушна.
— А там что?
— Там обслуживающая территория части. Автопарк — всякие машины, сама понимаешь, если по части ножками… тут рехнешься. Ты себе скутер попроси, что ли.
— Ага, так мне и дадут.
— Не, генерал товарищ хороший. Вот зам у него — редкая гнида. Так что вызовут тебя к Юджину Чайни — будь осторожнее. Без мыла влезет куда угодно.
— Буду. Спасибо.
— Ага. И посмотри налево. Там у нас метеослужба. Такие козлы! Знаешь, им бы конец галактики предсказывать — точно бы не наступил. Ни черта не умеют…
— Может, аппаратура неисправна?
— Мозги у них неисправны. А вот там казармы. Но там ты жить не будешь. Сама понимаешь…
Аврора осмотрела ряд серых приземистых зданий.
Не будет? И не надо! Тоже мне радость…
— Генерал говорил — общага?
— Да. Сама понимаешь, мы черт-те где расположены. Не наездишься. А тел… женщины у нас по контракту работают. Медички, связистки, офицерские семьи, еще кое-кто… живут там, чтобы не ездить.
Аврора кивнула.
— А вон там что за поле?
— Плац. Спортплощадка. Рядом с ними столовая — вообще их несколько, так что разберешься. Для рядового состава, летчиков, офицеров… ну поймешь по ходу. Вон там далеко — на окраине склады, вещевой, продовольственный, оружейка…
— А разве оружейка не в казарме?
— И там тоже. Но и склад оружия есть. Там охрана круглосуточная, особый допуск, стреляют без предупреждения…
— Туда мне не надо.
— Это как командир скажет. Ну что у нас еще интересного? Тренажерная, санчасть, клуб… если что еще рассказать — расскажу по ходу дела. А пока топаем до склада.
Аврора только вздохнула.
Вечером она сидела в маленькой комнатке в общаге. И горестно оглядывала стены, окрашенные краской цвета детской неожиданности. Комнатка была — кошке тесно.
В ней с трудом помещались: кровать — одна, стол — один, шкаф — один. Все.
В крохотный предбанничек был втиснут еще один стол, с небольшой панелью, чтобы готовить здесь же. Маленький холодильник был встроен в стену. Раковина.
Душ и туалет в коридоре. Общие на четыре комнаты. Экономия места и ресурсов…
С соседками Аврора еще не познакомилась. Но уже искренне недоумевала — как здесь люди живут?!
Как это не похоже на ее уютную комнату, с ковром, с веселыми занавесками и панелью на стене…
С другой стороны — а кто ей мешает?
Ковер и занавески вопрос времени. Стол есть, где расположиться тоже, ест она мало, готовить не надо — столовая имеется, — ну и чего еще? Нет, кому не нравится, можно и дома готовить, но это не ее случай.
Аврора решительно достала планшетник — и принялась писать маме.
Она наверняка волнуется…
Аврора сидела в библиотеке и читала книгу. В свободное время — можно. И нужно. Что поделать — если хочешь поступить в военную академию по окончании срока службы в армии, изволь знать много дисциплин. И история — одна из них.
Девушку это не особо интересовало. Вот математика — да. Но история покорения космоса была похожа на потрясающий роман.
История освоения космоса началась еще в двадцать первом веке. В самом его начале. Аврора знала — планета тогда была разобщена. Смешно звучит сейчас — планета с несколькими государствами. Сейчас правильно говорить «государство из нескольких планет». Но тогда…
Планета была разобщена. Было создано оружие массового поражения. И строго говоря, если бы не случилось чуда, планета распалась бы на составляющие во время следующей войны.
Но чудо случилось. И у него были конкретные авторы. Алина Словарева. И Олег Введенский.
Алина была ученым. Олег — бухгалтером по образованию. Вроде бы обычный союз. В каждом институте есть бухгалтерия. И мировых открытий от этого не происходит. И планета не переворачивается.
Но!
Судя по мемуарам, сама Словарева себя не считала даже посредственным ученым. Так, дилетантка, которой посчастливилось наткнуться на новое направление в науке. Смешное такое. Казалось бы, какие неожиданности таит синтез белка?
А Словарева наткнулась на процесс, который позволял синтезировать яичный белок. Искусственно. Но дешево и в больших масштабах, беря сырье чуть ли не из воздуха…
Ей повезло — чистая случайность. Но женщина смогла понять, на что она наткнулась. И самое главное — она умолчала о своем открытии.
Она отлично понимала, что на такие темы пишут докторские диссертации. И получают профессорские звания. Только вот еще она понимала, что ей с открытия перепадут копейки. В лучшем случае. В худшем ее вообще убьют. А открытием воспользуется какой-нибудь олигарх. Ненадолго. До следующей мировой войны.
Поэтому женщина подумала. И сделала ход конем.
Так получилось, что у нее был один знакомый финансист. На этом месте мемуаров Аврора непочтительно фыркнула. Тоже мне — знакомый! От знакомств дети не рождаются. А все трое детей Словаревой были именно от Введенского. Что интересно, родила их она уже после своего открытия. Хотя и в довольно молодом возрасте. Ей еще даже сорока не было.
Да и финансист… если тогда это было то же, что и сейчас, — с голодным марсианским шершнем спать как-то безопаснее. Он хоть убивает безболезненно. А эти…
Как известно, нет такого преступления, на которое не пошел бы капитал ради трехсот процентов прибыли. А тут Введенскому светили не триста, а триста миллионов процентов. Дурак он был бы, упустив такой шанс. Он и не упустил. На пять лет парочка затаилась. А потом по всему миру начали открываться «плавучие заводики». За это время Словаревой удалось минимизировать свою технику и отладить технологию. Правда, работала она не одна, а еще с двумя друзьями. Но честь открытия принадлежала ей.
Заводики втягивали воздух. Поглощали из него углекислоту, азот, водород — и давали на выходе белок. Места на суше они также не занимали, располагаясь на плавучих платформах. Рабочих также не требовали. Ничего не требовали, кроме одного человека, который должен был раз в сутки засыпать катализатор и снять контейнер с белком.
Абсолютно чистым химически.
Полученное соединение исследовали со всех сторон. Словаревой дали все возможные премии. Она оформила патент на свое изобретение. Деньги, слава, мировая известность…
И вот тут сказалась акулья хватка финансиста. Всего за пять лет он выстроил настоящую империю белка. Как? История умалчивает. Но, надо полагать, он не цветы конкурентам дарил.
Что интересно, он не стал тупо сидеть и ждать денег от природы. Вместо этого он зарегистрировал фонд Верстовского и занялся тем, чем стоило бы заниматься государству. Финансированием действительно необычных проектов.
Почему именно Верстовского?
Словарева настояла. Это был ее первый учитель. И женщина хотела увековечить его память. Хотя бы таким образом.
Ни для кого не секрет, что во все времена существуют талантливые ученые. Но… где бы раскрыться их таланту?!
В институтах?
Три ха-ха!
Если кто не знает — любой институт это гадюшник. Более того, приличная кобра там отравится через три дня. Сама.
Среди «ученых» постоянно идут склоки за… да за все! За место на кафедре! За ученую степень! За ставку! За лишние часы! За жизнь!
За все и сразу. И чтобы никто не ушел обиженным. И вообще на своих ногах не ушел. А уж если затронуты чьи-то личные интересы — тут просто держись. Остается только прятаться под стол и молиться, чтобы взрывом не накрыло. В ход идут самые подлые методы. От сплетен до анонимок и подстав. Как ни печально.
А уж если в дело вмешиваются простые человеческие чувства, такие как зависть к более умному, удачливому, талантливому и яркому коллеге…
Человеческая плесень не умеет совершать открытий. Но она прекрасно умеет разъедать чужие жизни. Беспощадно убивая в людях искры божьего огня. Кстати, сама Словарева писала об этом очень вдохновенно. Видимо, получила в свое время по ушам.
И в итоге… когда ж тут заниматься наукой? Выжить надо!
Фонд Верстовского поступил проще. Они купили несколько зданий, оснастили их современной аппаратурой — и открыли свой сайт в Интернете. На сайте были вывешены приглашения на работу всем ученым, которые чувствуют себя не в своей тарелке в институтах. Которые хотят работать, а работать им не дают. Которые хотят попробовать реализовать свои идеи… а денег на это у государства нету.
А еще была куча почтовых ящиков, куда можно было отправить сообщение и получить приглашение на собеседование. И куча ящиков, куда можно было послать письмо, рассказав о талантливом ученом. Часто ведь со стороны виднее…
Понятное дело, что в фонд хлынула волна псевдоученых. И куча денег была потрачена на заведомо гиблые проекты. Но денег было не жалко. Все равно делались они в буквальном смысле слова из воздуха.
И тут появлялись еще три имени. Андрей Ростовский, Юлия Яковлева и Сергей Дереди. Ученые, которые смогли сконструировать первый двигатель, работающий на воде. В бензобак, который таковым, собственно, уже и не являлся, заливалась вода. За счет какой-то сложной реакции на ионном уровне высвобождалось большое количество энергии. И эта энергия шла в дело. А на выходе получались водород и кислород. Та самая смесь, которая называлась гремучим газом. И эта смесь использовалась в двигателе внутреннего сгорания принципиально новой конструкции.
Введенский подумал — и приобрел завод по производству автомобилей. Чтобы еще через три года весь мир перешел с бензиновых двигателей на двигатели Деяро — простые, экологически чистые и намного более удобные в быту.
За это время случилось многое. Основателей фонда пытались убить. Пытались похитить их детей или родных. Пытались уничтожить сам фонд. А про такие мелочи, как саботажники и шпионы, и говорить не приходится. Но каким-то чудом — или эти двое, Словарева и Введенский, сами были чудом — все обходилось. Из мемуаров Словаревой становилось ясно: Словарева была избыточно осторожна, а Введенский предпочитал экстрим во всем. Как они уживались — бог весть. Хотя, судя по мемуарам, — неплохо. А судя по династии Введенских, которая до сих пор процветала на Земле Изначальной, детей они тоже сумели воспитать достойно. А еще через год и было совершено под патронажем фонда Верстовского решающее открытие. А именно — открытие гиперпространства. И фонд начал его разрабатывать. Шаг, другой… и оказалось, что до Марса лететь всего два месяца. Это если в гиперпространстве, в верхнем его слое. А ведь этих слоев — бесконечное множество.
И началось расселение людей по планетам. Сначала Солнечной системы. Потом — ближайших галактик. А потом и отдаленных. Контакты с внеземными разумами.
И начало этому положил фонд Верстовского. Что самое важное, туда по-прежнему приходили ученые. Талантливые ученые. И до сих пор фонд Верстовского работал на Земле Изначальной. До сих пор им управляли Введенские, открывшие филиалы фонда на каждой десятой планете, принадлежащей людям.
Аврора пролистнула несколько страниц — и залюбовалась Словаревой и Введенским. Их фотография была размещена в самом конце книги. И они там были такие…
Яркие, молодые, веселые и счастливые. Аврора знала, что они умрут в 2054 году. Сначала она, а через полгода и он. Успеют слетать на Марс, побывать на Юпитере и посмотреть на кольца Сатурна. Эпилог был написан уже не Словаревой. Даже два эпилога. Первый принадлежал перу Введенского. И искренне поразил девушку. Она-то считала, что между этими двумя было теплое чувство привязанности и благодарности с ее стороны и холодный расчет с его стороны. Ан нет. Словарева писала о своем муже так, что строчки были пронизаны теплом. А он о ней…
«Единственная женщина, которая могла понять меня… Самая очаровательная и изменчивая… Женщина, которая жила только ради меня и наших детей… Женщина, которая безумно любила и меня, и наших детей, и весь мир… она умирала счастливой, зная, что с нами все будет хорошо…»
И заключительный аккорд: «Я жду нашей встречи и не боюсь смерти. Она обещала дождаться меня за порогом. Она всегда старалась выполнить свои обещания. И я верю — мы с ней обязательно встретимся. Только бы поскорее. Жить без нее почему-то совсем не получается. Алюшка, мой свет, моя любовь, моя жизнь навеки».
Второй эпилог был написан их младшей дочерью Алиной, названной в честь матери. Совсем коротенький. От имени всех троих детей.
«Сегодня, 28.11. 2054 г., умер наш отец. Он ушел спокойно. Ушел к нашей маме, надеясь, что она ждет его там за чертой. И зная, что может надеяться на нас. Папа, мама, мы обещаем, что не посрамим вашей памяти. Мы сделаем все, чтобы вы смогли нами гордиться. И будем продолжать ваше дело. Спите спокойно, родные и любимые. Мы вас не забудем. Никогда».
Аврора вытерла слезы и свернула книжку. Еще не хватало, чтобы ее видели такой. Потом от насмешников не отмахаешься.
А отмахиваться приходилось.
Шла третья стандарт-неделя ее службы.
Хотя служба — это громко сказано.
Армейские порядки ее не напрягали. Совершенно. Распорядок дня — тоже. В шесть утра подъем. Через десять минут надо быть на зарядке, от которой Аврору никто не освобождал. Это на полчаса. Потом в течение часа свободное время — утренний туалет и уборка комнаты — и завтрак. Небогатый. Каша с тушенкой. Хлеб с маслом. Чай.
Впрочем, Авроре хватало. Разносолов ей не требовалось. Пища была простая, питательная, помогала поддерживать тело в рабочем режиме… а всякие деликатесы — это излишество.
Дальше у солдат шли политинформация, развод, занятия, самоподготовка, а Аврора, поприсутствовав на политинформации, брала свой рюкзак с техникой и отправлялась работать.
Кому что — а ей сети и техника.
Компьютеров в части было много. Очень много. И сетей — тоже. А вот работало это хозяйство из рук вон плохо. Никакой согласованности. Никакой толковой связи. Ни-че-го!
Аврора сильно подозревала, что тут и года не хватит, чтобы весь этот бардак разгрести.
Потом обед. У солдат шла самоподготовка. У Авроры — опять работа. До ужина. Потом — свободное время, вечерняя прогулка и отбой.
Выходные для девушки не отличались от будней.
Она попробовала побездельничать в воскресенье, в свободное время, но ее тут же припахала комендант общежития.
По результатам работы Аврора переехала в более уютную и удобную комнату. Но недоделанных дел было много. И девушку буквально рвали на части.
Штаб.
Техники.
Бытовики.
Опять штаб…
Калерия, увидев своего ребенка, только головой покачала. Вообще-то это не поощрялось, но, когда Лера привезла дочери вещи, Джек Тайнри решил посмотреть на нее лично.
Лера тоже поглядела на генерала и решила, что ему ребенка доверить можно. Так что они с Авророй ежедневно созванивались, переписывались и чувствовали себя спокойно.
Кто беспокоился?
Юджин Чайни.
Да, был и такой червяк в яблоке.
Зам командира части по воспитательной работе.