Проект «Крейсер» Гончарова Галина

Аврора выпрямилась еще сильнее:

— Никак нет, тэр генерал. Помню, что резко заболела голова. А потом мне казалось, что я очень медленно двигаюсь. И все.

— Медленно? Да ты их размазала за десять секунд!

— Не могу знать, тэр генерал.

— Ясно. Твое счастье, курсант. Эти уроды пытались заблокировать камеры в душевой, но даже этого сделать не смогли. В памяти все отчетливо видно. И их предложения, и угрозы. Так что останешься учиться. И надеюсь, что такое больше не повторится.

— Никак нет, тэр генерал.

— То есть?

— Я не нанесу удара первая, тэр генерал. Но если на меня опять нападут — буду защищаться. Меня так мать учила.

— Мать… Лерка Вайндграсс — твоя мать?

— Так точно, тэр генерал. Калерия Вайндграсс.

— Тогда понятно. Крутая была баба. Одна могла троих размазать. Когда у тебя увольнение?

— Через три стандарт-месяца, тэр генерал. Если меня его не лишат.

— Не лишат. Передашь ей от меня привет.

— Так точно, тэр генерал.

— А тебе — четыре наряда вне очереди. За каждого покалеченного по наряду — недорого.

— Так точно, тэр генерал.

— Свободна.

— Разрешите идти, тэр генерал?

— Разрешаю. Сегодня свободна, завтра — на утреннее построение вместе со всеми, поняла?

Аврора развернулась на каблуках и направилась к выходу. Внутри нее все пело и танцевало. Она — свободна! Ее не выгонят! Слава Великому Космосу!!!

Генерал проводил девушку взглядом. Джон вышел из комнаты отдыха, где и слушал весь разговор.

— М-да. Если бы не видеозапись… надо будет показать ее всем курсантам. И сказать, что если еще хоть раз, хоть одна сволочь… всю сволочь выцепить не удастся, это так. Но, может, хотя бы затаятся.

— Думаешь? Ну можем попробовать. А Аврору надо направить на дополнительные тренировки к Кугуару. Пусть погоняет девчонку. Задатки-то у нее есть. И замечательные.

Генерал с другом еще раз проглядели десять секунд записи боя — и переглянулись. На их лицах цвели одинаково довольные улыбки.

Поделом.

Они очень не любили насильников.

Не успела Аврора выйти из кабинета, как буквально за первым же углом на нее налетело что-то живое и объемное. Подхватило, завертело, ощупало…

— Ты в порядке?!

Каким чудом Рон не получил от нее ни одного удара?

Скорее всего, потому, что опасности не было. Было беспокойство за нее. Страх, тревога… а вот желания обидеть, напасть, причинить вред — не было.

— Они тебе ничего не повредили?

Аврора кое-как выдохнула.

— Пусти! Ты мне скорее ребра переломаешь!

— Ребра я этим четверым сурапсам[27] переломаю!!! — змеей прошипел Рон. — Вот пусть только выйдут… … и…

— Под трибунал захотел?! — Аврора дернула приятеля за руку. — Здесь же везде камеры!

— А ты думаешь, остальные им это простят?!

— Что простят? Что они пытались — или что не удалось?

Рон замер, словно налетев на стену. Аврора выскользнула из его рук и направилась по коридору. Подальше от административной зоны. А то наговорят сейчас… а лезть потом в сеть, чистить записи… Только не в таком состоянии.

Рон догнал ее уже во дворе.

— Аврора, подожди, пожалуйста.

— Жду.

Сейчас они были у всех на виду. Но говорили очень тихо.

— Ты и обо мне так думаешь?

Аврора посмотрела на него с удивлением.

— Тебя это волнует?

— Да. Ответь, пожалуйста.

Девушка помолчала. Вообще-то да. Рон вел себя странно. С самого начала учебы Аврора ловила на себе вполне определенные взгляды. И анализировала их не хуже компьютера.

Тип первый: «Шлюха на пару раз…»

Тип второй «Баба — здесь?!», плавно переходящий в тип первый.

Тип третий: «Уберите это, а то я сам уберу».

Рон же…

— Твое поведение не вписывается в общие рамки, — наконец сформулировала девушка. — Причин этому я не знаю, соответственно могу предположить до тридцати разных вариантов исходных предпосылок. В зависимости от этого надо формировать и последующее мнение.

— Линейное мышление? — попытался пошутить парень.

Шутку не приняли.

— Многовариантное. Если ты играл в трехмерные шахматы.

— Могу и с тобой сыграть.

— Проиграешь.

— Может быть. Аврора, ты и правда обо мне так плохо думаешь? Что я такой же, как они?

Аврора закатила глаза.

— Рон, я же сказала — в зависимости от…

— Нет, а просто по-человечески то, что ты чувствуешь?

Девушка чуть не плюнула. Вот ведь ловушка. Как ни скажи — все попадешь. Хотя…

— А я могу позволить себе такую роскошь, как чувства?

Синие глаза погрустнели.

— Но хотя бы разговаривать с тобой я могу?

— Ты со мной разговариваешь.

— Как друг…

— Ну да. Разве нет?

— Иногда мне кажется, что ты меня не понимаешь. Иногда — что не хочешь понимать.

— Рон, что ты от меня хочешь?

Вопрос прозвучал так, словно его задал какой-нибудь доисторический компьютер с оперативкой в двести мег.

Девушке было не слишком хорошо. Стресс, гауптвахта, лазарет — такое кого угодно подкосит. А тут еще разбирайся в тонкостях человеческой психологии!

Да пропади вы все пропадом!!!

Кажется, Рон это почувствовал.

— Давай мы с тобой потом поговорим. Тебя проводить?

— Нет.

Аврора развернулась и пошла к общежитию. Чего ей стоило держать спину прямо и идти четко, игнорируя злобные, удивленные, восхищенные взгляды…

Хотя последних тоже было немало.

Аврора знала от матери — тебя уважают и боятся, когда ты сильная. Прояви слабость — и тебя сожрут. Поэтому она выглядела так, словно каждый день размазывала по полу десяток парней. А что выворачивало наизнанку… ну, может, она перед этим съела что-то несвежее? Консервы-то с десятилетним сроком годности! Там концентратов — банка лопается.

И только в своей комнате Аврора позволила себе упасть на кровать, прямо в форме. И — отключиться. Сегодня она может не участвовать в общей жизни. Завтра — на построение. А пока — отключка.

Система перезагружалась. Для восстановления нужен полный покой.

Аврора не знала, что после ужина генерал объявил общее построение. Для всех. Курсантов. Преподавателей. Обслуги. Даже секретарей! Впрочем, невоеннообязанных на базе просто не было.

— Здравия желаю, курсанты, — начал он. — Что ж вы так?

Изумления на лицах не отразилось. Про историю с Авророй за это время не узнали только кухонные комбайны.

— Охотимся на беспомощных девчонок в душе. Да еще с таким потрясающим результатом.

Алексис кивнул помощнику. И на большом голоэкране за его спиной загорелось изображение драки. По его просьбе техники потерли самые впечатляющие детали обнаженной Авроры — и выходило, что девушка в чем-то вроде купальника.

Зато сама драка сохранилась в полном объеме.

А наблюдали за ней — расширенными от ужаса глазами.

Соплячка с первого курса в долю секунды превратилась в хищную опасную гадину. Которая может одна уделать четверых. И это не монтаж. Больше-то из душевой никого не вынесли, да и травм было бы больше.

Мужчины дрались бы. А она просто убивала. С максимальной жестокостью. Не добила сразу просто потому, что с такими повреждениями и без вовремя оказанной помощи — на базе образовалось бы четыре трупа.

Сцену после боя, где Аврору выворачивало наизнанку, генерал также обрезал. Лично. Но… что бы она изменила?

Девушку уже боялись. А судя по взглядам…

— Если кто-то рискнет еще раз — я его в лазарет класть не буду. А кто из вас станет жертвой, решайте сами. Девушка за себя постоит и останется безнаказанной. У половины из вас и десятой части ее способностей нет. Она слишком ценный кадр. Уяснили?

Молчание было гробовым. Был слышен даже тихий щелчок, с которым отключился голоэкран.

— Не слышу!

— Так точно, тэр генерал!!!

Вот теперь дрогнул весь купол базы.

Алексис обвел взглядом строй:

— Р-разошлись!

Строй дрогнул. Рон прикусил губу изнутри.

Черная дыра!!!

Вот эта девочка… этот ребенок… который и девушкой-то не выглядит в своей форме, так, подросток — и такое?!

Он был готов поверить во многое, но этот вкрадчивый голос, в котором читалось желание убить!

Хотя нет. Не это напугало парня, который в своей жизни уже знал многое и видел смерти людей и инопланетян. Желание убить — не так страшно. Страшно желание сдохнуть самой, но сделать это, сомкнув клыки на глотке врага. Вот это — было. Пусть я умру. Но с собой я заберу сколько смогу.

— Ты видел? Охренеть!

— Хреней, — разрешил Рон Тарпену. Приятель не вызывал у него сильных положительных эмоций, но с ним было проще, чем без него. Этакий центр сплетен. Только слушай и поддакивай.

— Ты видел, как она их?! Я бы так не смог!! А она!!!

— Да что она! Едва-едва…

— Придурок, что ли? Нам же крутили с замедлением в десятку. Ты слышал, как слова тянулись? Там в углу экрана индексы были! Хоть глаза бы протер, — напустился Тарпен на неосторожно ляпнувшего.

— Да уж не просто так девочка в армии отпахала, — ухмыльнулся Рон. — А вообще, генерал прав. Я бы тоже придурков лечить не стал.

— И ребят? — Один из подпевал изувеченной четверки, Сарти Верней, видимо, сам втайне надеялся полакомиться остатками добычи. И теперь картинно негодовал над жестокостью Рона. Ну тут все было ясно.

— Ребят?! Насильников. Ты же сам слышал, — прошипел Рон.

— Да ладно, что бы с ней случилось?! Бабы — они ж для того и суще…

Рон сам не понял, откуда возникла эта бешеная вспышка ярости. С его ростом это было несложно — два шага, и вот Сарти болтается в его руке, крепко ухваченный за глотку.

— Знаешь, а вот у меня возникли гомосексуальные наклонности, — прошипел парень. — И я уверен — ты сегодня их со мной разделишь, куколка.

Синие глаза были настолько выразительными, что Сарти взвизгнул.

— Пусти! Ты что, рехнулся?!

— А мне кажется — нет, — прогудел сзади тихий голос.

Сарти дернулся и обвис. По штанам начало расплываться мокрое пятно. Рон скривился:

— Засранец.

— Дерьмо. Выкинь это.

Рон отшвырнул от себя подонка.

— Скажите, тэр полковник, а вы будете тренировать Аврору?

— Буду. Лично. Девочка мне понравилась.

Рон довольно улыбнулся.

Полковник Дарми Кугуар был одним из лучших рукопашников армии вот уже несколько лет. Если он займется девочкой…

— И после моих занятий, надеюсь, она раскроется. Кстати, Сарро, завтра тоже на занятия.

— Так точно, тэр полковник, — вытянулся Рон.

— Не тянись. Учти, если хочешь защищать женщину — надо делать это более эффективно. Есть как минимум двенадцать точек, при ударе по которым любая скотина сдохнет. Неотвратимо. Через пару дней.

Рон улыбнулся:

— Полагаю, это очень нужное знание, тэр полковник?

Кугуар оскалился.

И стало понятно, что фамилия, характер и прозвище полностью соответствовали друг другу.

— Завтра на рукопашку ко мне. Свободен.

И исчез, не дожидаясь уставного «так точно, тэр полковник».

Намек был более чем понятен. Жить хотелось всем.

Аврора могла жить спокойно. Взглядами раздевать ее не прекратили. Но подходить опасались.

А полковник разводил руками:

— Алекс, она двигается, как машина.

— В смысле?

— Идеально точно. Выверенно. Если я ей говорю — шаг на тридцать и две десятых сантиметра или на два градуса влево — она выполнит идеально. Но в ней нету… того, что было в душевой, я в ней не вижу.

— Так ты ж ее и не насилуешь, — фыркал генерал.

— Еще мне сопливых девчонок не хватало.

— А выкладывается?

— По полной. Пару раз вообще падала. Сам знаешь, в лазарете откачивали. Девчонка молодец. Идеальная точность, скорость, самоконтроль… но огня битвы в ней нет.

— А ты из нее валькирию[28] хотел слепить?

— Да куда там! Не возьмут ее туда.

— Не понял. Ты же говоришь — старается.

— Да. Но те — живут в бою. А она — работает. Просто работает. Нет, рукопашка — это не ее.

— Да уж. С такими способностями — и на бои?

— Вот-вот. Потому в ней азарта и нет. Голая математика!

— А если серьезно? Она сильно предсказуема?

— Я бы не сказал. Иногда она вообще крутит совершенно нестандартные комбинации.

— Ну тогда и не жалуйся.

Кугуар плеснул себе еще на пару пальцев сока. Спиртное на станции допускалось очень редко. И за нарушение можно было нарваться даже на трибунал.

— Буду жаловаться. У малышки есть все. Скорость. Расчет. Координация. Она гений. Но… ей это просто не нужно. Она связана со штурвалом корабля. Разве это не обидно?

— Ей — нет.

— А мне — да.

Калерия смотрела новости. Это было единственное, что она вообще смотрела в инфосети. Местные и общегалактические.

Вообще инфосеть ей не нравилась. Это дочка была там как рыба в воде, а Калерия…

Пользователь.

Уверенный, хороший, умный. Но — пользователь.

Дочка, дочка…

Ребенка Калерия обожала. И разлуку переносила ужасно тяжело. Но если любишь — отпустишь. Дочь писала каждый вечер сообщения, Калерия читала их и понимала — девочка счастлива.

Она поступила в академию (еще бы не поступить — с такими талантами!), сдала пару сессий, домой пока не обещала, но это и понятно — военный режим. Даже если и дадут увольнительную — лететь до Калдана пару стандарт-недель. Если только Калерии самой слетать туда?

Но… не хотелось.

Калерия не признавалась даже себе, но космос она после того случая с пиратами любить перестала. Напрочь. И при виде космических кораблей — от транспортника до эсминца — испытывала недоверие.

Тогда на «Звезде Америки» они оказались беззащитны. Кто поручится, что это не случится снова?

Это была работа для квалифицированного психолога. Но психологов Калерия не любила еще больше, чем развлекательные голопостановки.

«…Эстевис…»

Калерия насторожилась и пригляделась к экрану. Так и есть — Рико Эстевис.

Ткнула пальцем в иконку новостной ленты.

А через три минуты сидела на полу и ревела как девчонка.

Сообщение было коротким и ясным.

Полковник Эстевис на своей личной яхте, вместе с женой решил слетать на курорт, отдохнуть — и яхта не вышла в расчетную точку в назначенное время.

Что, как… Причины выясняются.

А если по-простому — никто и никогда не узнает. В космосе хватает тайн и загадок.

Калерия вытирала слезы рукавом — и думала, что космос отобрал у нее еще одного друга.

Она осталась одна. Совсем одна.

Звезды.

Родные.

Ясные и теплые.

И космос тоже теплый. Кто сказал, что это ледяная бесконечная бездна?

Смешные люди.

Смешные, глупые, непонятливые…

Космос — это стихия, сила, жизнь, бесконечность… это чудо.

Даже если ты умрешь — ты будешь лететь бесконечно. И это прекрасно. Есть ли что-то лучше вечного полета?

Когда ты то ныряешь в гипер, то выходишь из него, покалывают глаза лучики далеких звезд, а близкие словно машут тебе руками.

Тебя рады видеть.

Ты дома.

— Курсант Вайндграсс!

Аврора вздохнула. Голос, раздавшийся, казалось, прямо в мозгу, вырвал ее из состояния эйфории.

— Задание выполнено. Возвращаюсь на базу.

Истребитель, повинуясь разуму девушки, устремился к пристани. С ювелирной точностью опустился между двумя другими истребителями и замер.

Аврора сняла летный шлем, погладила панель управления.

— Я еще вернусь, обещаю…

И получила в ответ словно бы щенячье поскуливание. Хозяйка уходит.

Да-да, хозяйка.

Любой корабль она воспринимала как послушного и ласкового звереныша. Вот он — ластится, трется об ноги, смотрит умильными глазами. Его надо кормить, гладить, ухаживать, о нем надо заботиться и любить.

Чем не домашний питомец?