Вирус ненависти Алюшина Татьяна

Артем жадно глотал, не открывая глаз.

— Выберемся отсюда, и я выпью целый стакан водки! — пообещала себе Тина.

Она говорила громко, чтобы не дать ему снова отключиться. Артем отвернул голову от воды и спросил слабым голосом:

— Где мы?

— Не знаю! Но нам срочно надо отсюда выбираться!

Он почти не соображал, перед глазами плыло, плыло… Единственное, что он понял сразу и ясно, еще не открыв глаза, — рядом Тина. Ее лицо расплывалось перед ним, утратив четкость контуров. Болело тело, муторно, тягуче, как после запредельной пьянки с обязательными элементами потасовки, он его почти не ощущал.

— Попробуй подвигать руками и ногами! Давай! Это очень важно, прошу тебя! — требовала Тина.

Она все держала железный лист так, чтобы вода постоянно текла на лицо Артема.

Он напрягся, преодолевая взрыв боли, стал двигать ногами, медленно согнул и разогнул их. А вот с руками дело обстояло намного хуже: они были сцеплены за спиной и он на них лежал. Постепенно к телу возвращалась чувствительность, а с ней нарастало ощущение боли.

— Помоги мне сесть, — с трудом произнес он.

Тина, поставив железку на пол, перебралась

на четвереньках Артему за спину и, подталкивая его плечом, помогла сесть. И сразу подняла железо и устроила его так, чтобы вода текла ему на голову.

— Это тебе поможет, — объяснила она.

— Я в наручниках? — спросил он.

— Да, и я тоже. Как ты? Встать сможешь?

— Подожди, не так быстро, я еще не очень соображаю.

— Пей воду! Откинься, положи голову мне на плечо. Вот так. Пей!

Артем глотал и глотал мерзкую воду с привкусом железа и еще каких-то непонятных примесей, но она действовала на него как лекарство, с каждым глотком все больше проясняя мозги и принося все нарастающее ощущение боли.

— Ты уже можешь понять, что я говорю? — спросила Тина.

Он кивнул и резко втянул в себя воздух, вызвав этим движением жуткую головную боль.

— У нас очень мало времени — минут сорок, — чтобы отсюда выбраться, — объясняла она. — Мне нужна твоя помощь. Я расковыряла гвозди на решетке, ее можно отогнуть наружу и вылезти в окно, но одна я буду долго возиться и, уж точно, не смогу тебя вытащить.

— Вода соленая.

— Это от крови, я разбила руки. Это ерунда! Как ты? Попробуешь встать?

— Подожди! — Он отвернулся от воды. — Мне трудно говорить, голова очень болит. Меня били?

— Только один раз ногой в живот, но сильно. По голове не били, это от лекарства, которое тебе вкололи.

— Тогда все в порядке, руки, ноги целы, а там разберемся!

Артем перевел дыхание, постарался сконцентрироваться, отодвинуть болевые ощущения на второй план.

Так. Нужна свобода передвижения!

— Тина, с меня ремень не сняли?

— Нет.

— Вот и славно! Надави посильнее в правый нижний угол пряжки.

Тина отодвинулась от него, придержала руками:

— Ты не упадешь?

— Нет, уже нет.

Она подползла к нему спереди. Пряжка ремня маленькая, аккуратная, с логотипом известной фирмы. Тина повозилась с ней, но смогла открыть, и ей в ладонь выпал небольшой ключик.

— Это от наручников, — объяснил Артем. — Попробуй открыть мои.

— Ты Джеймс Бонд?

— Нет, я только учусь.

Тине удалось сразу, с первой попытки открыть его наручники.

Артем растер запястья, размял затекшие пальцы, повернулся к ней, кряхтя, как старый дед, движения получались неловкими, еще заторможенными и плохо подчинялись приказам. Он снял с нее наручники, рассмотрел пораненные запястья, поднес ее руки к губам и расцеловал.

— Очень больно? — спросил он.

— Да, но сейчас не до этого!

— Сколько у нас времени? — спросил он, убирая ключ на место.

— Полчаса, может, и меньше, — ответила Тина.

— Нас охраняют?

— Да, один человек, но он не сидит под дверью, а наблюдает за территорией вокруг. Они вкололи нам что-то очень серьезное и уверены, что ты не очнешься так быстро.

— Это хорошо. Мне нужно несколько минут, чтобы собраться с силами.

Тина кивнула. Артем встал со второй попытки, прислушиваясь к своим ощущениям. Закрыл глаза и стал делать быструю дыхательную терапию, изгоняя боль и стараясь подчинить тело своей воле. Он несколько раз присел, нагнулся вперед, назад, сделал махи руками, покрутил головой.

— Все. Реакции, конечно, не те, но на большее, как я понимаю, нет времени. Кто нас взял?

— Ты отгибай решетку, а я тебе буду рассказывать.

Артем подошел к ней, взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. Быстро, без страсти, нежно и как-то значительно. Еще раз внимательно посмотрел ей в глаза и отошел от нее. Даже в такой странной и трудной ситуации его тело реагировало на эту женщину, как и положено реагировать мужскому телу.

«Пациент скорее жив! — усмехнулся про себя Артем. — Ладно, попробуем вытащить необходимую, как оказалось, тебе в жизни женщину из этого дерьма! Хотя похоже, что это она нас вытащит!»

От этого поцелуя Тина замерла, как под гипнозом, по телу разлилось такое приятное, необыкновенное тепло.

«Потом, Тина, — одернула она себя. — Это называется в ненужное время и в ненужном месте!»

Артем встал на ящик и навалился на решетку, отгибая ее наружу. Тина упиралась руками ему в спину, создавая дополнительную опору для него, и рассказывала, опуская подробности, только основные, важные моменты. От напряжения у Артема перед глазами плыли желтые и оранжевые круги, руки и ноги дрожали мелкой, противной дрожью, пот катился по спине, но он отогнул решетку ровно настолько, чтобы можно было в нее пролезть, закрыл глаза и перевел дыхание, давая себе пару минут, чтобы собраться с силами.

— А где мы находимся, они не говорили? — спросил Артем.

— Нет. Ехали мы около часа, может, минут пятьдесят. Ты знаешь этих людей?

— Очень хорошо! Как родных! Нам бы телефон!

— Возле двери стоит стол, в него этот Воля сложил все наши вещи.

— Давай, Тиночка, выбираться!

Артем подтянулся на руках с большим трудом, сцепив до хруста зубы, и вылез наружу. От этих упражнений у него закружилась голова, тошнота подкатила к горлу, но обращать на это внимание не было времени! Артем лег на живот, протянул руки, ухватил Тину за локти, чтобы не задеть пораненные запястья, и вытащил ее наружу. Они полежали, приходя в себя, рассматривая голубое небо и плывущие по нему беззаботные, равнодушные облачка, потом присели, помогая друг другу, опершись о стену возле окна.

— Девочка, — тихо спросил Артем, — ты сможешь еще побыть такой мужественной?

— Что, без боя не сдадимся? — уныло спросила Тина, подозревая отсутствие простых решений типа бежать.

Единственное, о чем она сейчас мечтала, — бежать, как можно дальше и как можно быстрее!

— Надо добраться до телефона, вызвать Гришку с подмогой. Мы не сможем от них далеко уйти, а отсиживаться и прятаться где-то нам не дадут, они тут все прочешут. Мы для них сейчас как приговор! Понимаешь?

— Ладно, пошли! — подумав, согласилась Тина. — Только там Боня, и он наверняка вооружен!

— Прорвемся! — сказал Артем и, не удержавшись, еще раз быстро поцеловал ее в губы.

— Идем? — спросила она.

— Ты бы лучше здесь посидела.

— Оно бы, конечно, лучше, но с тобой мне как-то спокойней, и вдруг тебе помощь понадобится?

— Ну, тогда идем!

Помощь ему вполне могла понадобиться. Факт!

Он взял ее за руку, и они, пригибаясь, двинулись вдоль стены здания. Входная дверь была распахнута. Тина с Артемом, стараясь не издавать лишних звуков, пробежали до противоположной двери.

— Двери громко скрипят и хлопают, — предупредила шепотом Тина.

Артем кивнул и осторожно открыл дверь, показывая ей жестом, чтобы она не входила. Он проскользнул внутрь, осмотрелся, придерживая двери, — никого не было, — и махнул Тине — входи!

Они быстро нашли свои вещи. Артем нажал кнопку на телефоне — Гришкин номер в памяти, другой рукой рассовывая по карманам ключи и сигареты с зажигалкой. Тина повесила свою сумку наискось, через шею, чтобы руки были свободными.

— Положи к себе в сумку мою визитницу, — попросил шепотом Артем.

— Бывалый слушает! — ответили ему в трубку.

— Гриша! Нас с Тиной взяла бригада Косаря. Мы выбрались, но где находимся, не знаем. Какой-то заброшенный завод, минут пятьдесят-час езды от «Кузнецкого Моста». Косарь со товарищи прибудет минут через пятнадцать. Поднимай ОМОН, я попробую узнать, где мы, сам посмотри, что у нас по карте.

— Как ты?

— Целый!

— Девушка?

— В порядке.

— Беркут, ты там не геройствуй! Может, заляжешь, я тебя по сотовому вычислю?

— Это долго, либо они нас найдут, либо смотаются! Все, перезвоню!

Послышался какой-то звук за дверью.

— Отойди за стол, — прошептал Артем.

Он сунул ей в руки телефон и показал, как набрать Гришку, если что. Она кивнула, что поняла.

Артем скользнул к двери неуловимым плавным движением и встал так, чтобы входящий его не видел.

«Ничего себе! — восхитилась Тина. — Только что еле двигался! А тут на тебе, перемещается, как привидение или спецназовец какой!»

Открылась дверь, вошел Боня и замер, увидев Тину.

— Привет! — сказала она и сделала ему ручкой, не забыв при этом мило улыбнуться.

— Какого…

Договорить он не успел, получив удар ребром ладони по шее. Боня рухнул на пол, издав непонятный, булькающий звук. Артем быстро проверил его карманы, нашел пистолет и засунул его себе за пояс брюк на спине.

— Тина, помоги мне! Быстрее! Его надо связать и вынести отсюда! Эх, жалко, наручники там оставили!

— Чем связать? И зачем выносить?

— Пока они его искать будут, мы выиграем немного времени для Гришки.

Артем вытащил ремень из брюк Бони. Быстро и ловко связал ему руки за спиной и подхватил под мышки, Тина взяла за ноги. Как могли быстро, почти бегом, шатаясь, как пьяные, от напряжения, они потащили его из здания. Выскочив на улицу, они побежали к развалившейся сторожке у проходной. «Побежали» — это образно говоря. Передвижение их напоминало торопливое перебирание ногами. Ворот никаких не было, а сторожка осталась. Внутри высилась гора мусора, на которую Артем кинул Боню и довольно сильно и далеко не ласково похлопал по щекам, приводя в сознание.

— А? Что? — очнулся Боня.

— Бонечка, — нежно обратился к нему Артем, — скажи-ка мне, милый, где мы находимся?

— Тебя, сука, Косарь на куски порвет! — заорал Боня, пересыпая столь пламенную речь искрометным матом.

— Возможно, но только сначала я тебе кое-что отстрелю. — Артем достал пистолет, снял с предохранителя и ткнул Боне в пах.

— Не надо! Я скажу! — не проявил чудес стойкости Боня.

Тина уже набрала Гришкин номер и протянула трубку Артему.

— Бывалый!

Артем назвал место и объяснил, как лучше подъехать, повторяя за расколовшимся без боя членом криминальной ассоциации.

— Выезжаем!

В это время зазвонил телефон на поясе у Бони.

— Так, слушай меня внимательно, родной! — спокойно сказал Артем. — Я пристрелю тебя не задумываясь, у меня есть все полномочия и свидетельница. — Он указал на Тину. — Сейчас ты ответишь, что вокруг все тихо и спокойно, как в детсадике в тихий час. Понял?

Он надавил на приставленный к паху Бони пистолет, нажал кнопку ответа и приставил телефон к его уху.

— Да, — прошептал перепуганный Боня. — Да нет, трезвый! Ты что, одна банка пива! — Он послушал, что ему говорят, и ответил: — Да нормально, они еще не очухались, даже не двигаются! Никого не было! Хорошо, жду!

— Видишь, как просто, — похвалил Артем, нажимая кнопку отбоя. — Что сказали?

— Через сорок минут приедут.

— Вот и хорошо! Ты здесь полежишь. Артем коротким, резким ударом отключил Боню и посмотрел вокруг:

— Надо что-то для кляпа, на всякий случай. Тина показала на порванный рукав своего пиджачка. Артем оторвал болтающийся кусок рукава и затолкал Боне в рот.

— Так! Нам надо спрятаться, пока Гришка с ребятами не подъедет.

Они выбрались из сторожки и вышли с территории завода. Перед ними предстала дорога, с одной стороны которой тянулся новый железный забор, огораживающий заводскую территорию, и дальше, за теми развалившимися корпусами, где они находились, уже шло строительство — восстанавливали заводское хозяйство. А через дорогу высокий забор с колючей проволокой ограждал платные гаражи. Место для заточения следователя с подругой выбрано идеальное — часть заводских корпусов, где и нога бомжа захудалого не хаживала, за полным отсутствием интереса, рядом стройка гремит — пытай не хочу! Ори хоть гимн хором — никто не услышит!

— Черт! — выругался Артем. — Придется прятаться на заводе! Это плохо — они нас быстро найдут! Остается надеяться, что Косарю будет не до нас.

Тина с Артемом быстро вернулись назад, обошли здание, где их держали, и направились к следующему бывшему цеху, «близнецу-брату».

Внутри была такая же удручающая картина — ржавые разбитые станки, железные болванки, кучи мусора.

— Ты здесь спрячешься, а я вернусь к тому зданию, — сказал Артем. — Надо наблюдать за въездом и, если что, сориентировать Гришку по телефону.

— Нет! — возразила Тина. — Я понимаю, что это как в плохом детективе — героиня цепляется за героя, мешая ему действовать, но, во-первых, одной мне страшно, а во-вторых, ты держишься на одном адреналине и, если расслабишься, можешь отключиться.

Он внимательно на нее посмотрел и согласился:

— Тогда возвращаемся. Найдем удобную позицию.

Они вернулись к первому цеху, но внутрь не пошли, а, увидев лежавшую недалеко от здания большую кабельную катушку, спрятались за нее. Артем сел на землю, устроившись так, чтобы видеть ворота и подъезд к цеху, а Тина села лицом к нему, облокотившись спиной о деревянную поверхность катушки.

— Так откуда ты их знаешь, Артем? — спросила она.

— Две недели назад мы с Гришкой и его ребятами арестовали с поличным некоего Фомина, он же Фоня, с одним из соратников. Фоню разыскивали за убийство, он является лидером одной преступной группировки, хотя в нынешнее время это атавизм, группировок, как таковых, уже и не осталось, а эти ребятушки отстали в развитии годков эдак на пять. Косарь — его правая рука и тоже находится в розыске, как и остальные четверо. Все их деяния доказаны, есть свидетели, так что всех ждет довольно внушительный срок. Вообще-то они проходят по другому ведомству, все это сложно и неинтересно, просто так случилось, что они проходили и по нашему делу, мы их взяли и передали коллегам.

— Если я правильно поняла, убивать тебя они не собирались?

— Да бог их знает! У них ко мне старые счеты, хотя такой мелкой сявкой я уже давно не занимаюсь, но крови им в свое время попортил немало.

— А я для них просто подарок небес, они бы мною тебя шантажировали, заставляя закрыть дело?

— Дело закрыть нельзя, оно прошло через Петровку и через прокуратуру, это просто невозможно. Скорее всего, они хотели с моей помощью устроить побег Фоне.

— Понятно.

Она не стала спрашивать, согласился бы он с их требованиями, когда она становилась разменной картой, но он понял, о чем она подумала, и ответил сам:

— Я бы согласился! Хрен с ним, с Фоней, в УБОПе очень толковые ребята работают, его быстро взяли бы, невзирая на всю его мнимую крутизну, и его шушеру тоже. Но это не гарантировало бы того, что они тебя отпустят.

— Я понимаю. Слава богу, этого не случилось!

Он положил ладонь ей на щеку, повернул к себе ее лицо и заглянул в глаза.

— Случилось! Тина, я бы никому тебя не отдал и сделал бы все, чтобы вытащить!

— Я знаю!

Она действительно не сомневалась, что он бы ее вытащил!

Теперь она точно знала, что он ее вытащит откуда угодно, даже из ее собственных комплексов!

— Тина, ты можешь рассказать сейчас подробно, что запомнила из их разговоров?

— Могу.

Она стала рассказывать с того момента, как они подошли к машине, удивляясь, как подробно, в деталях запомнила каждую мелочь. Страх обострил восприятие происходящего, помимо ее сознания записав очень точно, как на видеопленку, события, слова, действия в памяти.

— Кто-то едет, — прервал ее рассказ Артем.

Тина замолчала и услышала шум подъезжающей машины. Артем достал телефон и набрал Гришкин номер.

— Артем, мы у ворот, — сразу ответил Бывалый.

— Оперативно, — порадовался Артем. — Косаря с командой пока нет. Ждем-с. В сторожке отдыхает упакованный Боня. Давай, давай, Гришаня, машины скорее убирайте, они уже на подходе!

Он встал и помог подняться Тине.

— Бегом к машине! — скомандовал он.

Они побежала к въезжающей на территорию черной «Волге», из которой выскочил Гришка, распахивая, чуть не на ходу, заднюю дверцу. Тина с Артемом рыбкой занырнули на заднее сиденье, Гриша сел впереди, и машина рванула с места, объезжая здание цеха. За ними ехали два микроавтобуса с ОМОНом. В считаные секунды машины рассредоточились так, чтобы их не было видно от ворот и входа в первый цех.

— Ну что, Гришань? — спросил весело Артем. — Шоу начинается? Как вы так быстро-то?

— Омоновцы возвращались с другого задания, когда их перехватил наш вызов, им по пути оказалось сюда, полчаса езды. Ну а генерал, узнав, что за дела с его следаком случились, подогнал нам сопровождение с мигалкой. Ценят тебя, Артемушка, ой ценят! — хитро улыбался Бывалый.

Тина видела, как из автобусов выскакивали бойцы ОМОНа и занимали позиции. К ним подбежал командир отряда:

— Артем, живой?

— В порядке! Андрей, нас держали в дальней комнате цеха, перед ней есть небольшой предбанник, метра три.

— Разберемся, — пообещал командир и, посмотрев на Тину, предложил: — Девушку надо бы к нам в автобус, у нас там врач.

— Я подожду, спасибо, — чинно ответила Тина.

Из рации, которую держал в руке командир отряда, раздался голос:

— Две машины на подходе — «вольво» и БМВ.

— По местам! — отдал команду Андрей, совсем другим, жестким тоном.

Артем вытащил из-за спины и передал Грише пистолет:

— Трофейный.

Гриша кинул его к заднему стеклу, они быстро выбрались из машины и побежали к углу здания. Гриша на ходу достал два пистолета, один из которых передал Артему.

Само задержание произошло так быстро, что Тина ничего не успела понять. Она услышала громкие крики, трехэтажный мат, и через пару минут, не произведя ни одного выстрела, ОМОН упаковал всех четверых. Их уложили рядком на землю — лицом вниз, руки сзади в наручниках, ноги широко разведены в стороны. Когда Артем проходил мимо «живописной группы», отдыхающей на земле, один из задержанных повернул голову и громко крикнул ему:

— Сочтемся еще, важняк!

— Уже, — ответил Артем. — Мне с такой шелупонью, как ты, возиться некогда, с тобой другие разбираться будут.

К Тине, которая стояла возле «Волги», подошел врач с медицинским чемоданчиком в руке.

— Идемте в автобус, милая, — обратился он к ней тоном, которым обычно разговаривают с душевнобольными. — Вам надо руки перевязать и вообще осмотреть.

— А можно не в автобус? — спросила она. — Мне бы на воздухе.

— Конечно, конечно, — поспешил согласиться он. — Вы на подножку автобусную сядете, а я руки обработаю!

— Спасибо.

Он взял ее осторожно под локоток, подвел к автобусу и усадил на ступеньку. Внимательно осмотрев ее руки, раскрыл чемоданчик и стал обрабатывать раны.

Тина отвернула голову, чтобы не смотреть. Она держалась из последних сил, не разрешая себе расслабиться и заплакать.

«Еще чего! Надо дотерпеть до дома! Еще совсем чуть-чуть!» Но крутой отходняк, как метко это называется в народе, уже предательски накрывал ее с головой. Она прикрыла глаза и стала себя уговаривать, успокаивать и даже покрикивать мысленно, загоняя слезы назад.

Тина открыла глаза и обнаружила, что вокруг них с доктором собрались почти все участники задержания, кроме троих бойцов, стоящих возле арестованных. Впереди, прямо за спиной сидящего на корточках доктора, стояли Гриша, Артем и Андрей, командир отряда, за ними омоновцы в масках, с автоматами в руках и, вытягивая головы, пытались рассмотреть, что делает врач.

Уже стемнело, и место действия освещалось прожектором, установленным на одном из микроавтобусов, и фарами машин. Картина поражала нереальностью — темнота, ярко освещенная площадка, девушка, сидящая на подножке автобуса, перед которой присел доктор, стоящие полукольцом мужчины, ожидающие, что он скажет, лежащие на земле арестованные, о которых, казалось, все забыли.

Увидевшей все это одним взглядом, как бы со стороны, Тине показалось, что она присутствует на спектакле и видит хорошо поставленную кульминационную сцену.

— Почему они все на нас смотрят? — наклонившись к доктору, шепотом спросила она.

Он оглянулся и посмотрел на стоящих людей.

— А, это… Все уже знают, как вы с важняком выбрались из комнаты. Вас считают героиней.

— Вы шутите? — с надеждой спросила она.

— И не думал даже! — улыбнулся врач.

Тине стало неловко, и, чтобы разрядить обстановку, она быстро сменила тему и спросила:

— Скажите, доктор, у вас есть пустая пробирка или пузырек какой-нибудь?

— Есть, конечно, — удивился он.

— Я бы хотела вас попросить взять на анализ воду, которая стекает в той комнате, где нас держали, по стене. Видите ли, мне пришлось этой водой поить Артема Константиновича. В ней могут быть какие угодно микробы, мы же не хотим, чтобы он заболел? — пояснила, как учительница, Тина.

На секунду повисла полная тишина, которую нарушил Андрей:

— Конечно, не хотим! Будет очень обидно, если после столь героического спасения нашего важняка проберет понос!

Разбивая ночь, тишину и нереальную картину происходящего, раздался громкий всеобщий хохот. От дружного мужского ржания звенели стекла в машинах, они смеялись, хлопали друг друга по спинам, расслабляясь таким образом после проведенной операции и скидывая адреналин. Артем сел на землю, прикрыл глаза ладонью и хохотал так, что из-под пальцев текли слезы по щекам.

— Я что-то не так сказала? — спросила Тина смеющегося врача.

— Нет-нет! Вы сказали именно так и именно то, что надо! — продолжая смеяться, ответил он. — Сейчас я сделаю вам укол сыворотки, и мы отвезем вас домой. Руки ни в коем случае не мочить. Через день сделаете перевязку. Что-нибудь еще беспокоит? Есть синяки, порезы, шишки?

— Наверное, есть, я пока не чувствую. Потом чем-нибудь намажу.

— Я дам вам мазь. — Он все еще улыбался.

Мужчины разошлись, поняв, что с ней все в порядке, и занявшись более насущными делами. Возле них с врачом остались только Григорий и так и сидящий на земле Артем.

— Артем Константинович, давайте я вас осмотрю, — предложил доктор.

— Со мной все в порядке, я просто мокрый и грязный.

— Мне надо обязательно узнать, что вам вкололи. — Он усмехнулся и добавил: — Ну и конечно, сделать анализ воды, девушка совершенно права.

— А который час? — спросила Тина.

Ей казалось, что прошли по меньшей мере сутки.

— Около девяти, — ответил Бывалый.