Девушка на выданье Элбури Дороти
Глава 1
Тичард Стэндиш, шестой граф Маркфильд, отодвинул в сторону очередное вежливое напоминание о неоплаченном счете и откинулся в кресле, вытянув затекшие ноги. Он со скукой обозревал стопку подобных счетов, лежавших перед ним на столе.
После поражения Наполеона при Ватерлоо бывший драгунский майор Ричард Стэндиш вернулся в Англию, в свое поместье, с твердым намерением приступить наконец к осуществлению своей давней мечты – восстановить конный завод в Стэндише. Когда-то, еще во времена его деда, лошади стэндишского конного завода славились далеко за пределами графства.
Трудно было себе представить, что прошло всего шесть месяцев после того фатального несчастного случая с Саймоном, вследствие которого неожиданно и крайне нежелательно для себя бывший майор оказался обладателем древнего титула. Но хуже всего было то, что вместе с титулом Ричард Стэндиш помимо своей воли получил во владение Маркфильд, с огромными земельными участками, фермами и коттеджами для сельскохозяйственных рабочих. Хозяйственные дела были запущены, так как Саймон мало интересовался поместьем, и теперь требовали немалых вложений. Все вышеперечисленное быстро притормозило покупательскую способность Ричарда Стэндиша, шестого графа Маркфильдского.
Настоящей головной болью, однако, для нового графа было ужасное состояние семейного особняка Маркфильд-Холл, построенного в ознаменование получения сэром Эдмундом Маркфильдом титула пэра в 1698 году. В свои лучшие дни Маркфильд-Холл почитался как выдающийся образец классической архитектуры, но вследствие полного пренебрежения к нему со стороны четвертого графа, покойного отца Саймона Стэндиша, и графа пятого, самого Саймона, за последние десятилетия дом сильно обветшал. Две дымовых трубы теперь оказались опасно неустойчивыми, под стропилами гулял ветер, задувавший сквозь щели в крыше, а протечки от дождей заметно повредили прекрасные дубовые панели.
Не то чтобы Ричард жаждал поселиться в Маркфильд-Холле – сам он предпочитал свой более современный и удобный дом в Вест-парке, который до того, как дедушка передал его своему младшему сыну, отцу Ричарда, по случаю женитьбы последнего около тридцати лет назад, составлял часть большого поместья Маркфильд. Тем не менее, как заметила бабушка, вдовствующая графиня, «Маркфильд-Холл всегда считался символом семейного наследия, и наблюдать за тем, как он превращается в руины, было бы просто святотатством».
Поэтому, скорее руководствуясь желанием престарелой леди Изабель, чем собственными потребностями, Ричард взялся за ремонт и реконструкцию старинного здания. Но, поскольку выяснилось, что в банке на счете имения осталось недостаточно сбережений, для того чтобы покрыть всевозрастающие расходы, шестому графу приходилось оплачивать проект из собственного кармана. При том что большая часть его капитала была вложена в развитие конезавода, это дополнительное бремя на его финансы вызывало у него серьезную тревогу. К тому же вначале Ричард недооценил стоимость самой реконструкции Маркфильд-Холла, и теперь, когда он в очередной раз видел перед собой колонки цифр, она казалась ему жерновом на его собственной шее. Ричарду уже пришлось продать двух лучших кобыл, дочерей чемпиона Гэдфлая, и сейчас граф подумывал о том, что придется пожертвовать и самим жеребцом-призером.
Погруженный в свои мысли, он не расслышал, как прозвенел колокольчик на парадном крыльце, и только появление слуги, пришедшего с докладом о приезде гостей, вывело его из тяжких раздумий.
Подавив стон, Ричард положил перо и отодвинул кресло.
– Пусть подадут в гостиную чай, и скажи ее милости, что я сейчас приду, – приказал он слуге, поднимаясь на ноги, влезая в камзол и поспешно проводя рукой по растрепанным волосам. Взглянув по пути на свое отражение в застекленной дверце одного из книжных шкафов, он прошел через зал в гостиную, где был встречен звенящим голосом своей бабушки:
– О, вот наконец и ты, Ричард! Чарльз как раз собирался отправиться тебя искать.
– Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, – произнес Ричард, склоняясь поцеловать на удивление гладкую щеку пожилой дамы, прежде чем обратить внимание на своего кузена. – Вы не голодны?
– Мы, как всегда, остановились перекусить в «Красном льве» в Уимблдоне, – ответил c улыбкой Чарльз, – и бабушке захотелось приехать взглянуть на то, как продвигаются работы. – Я вижу, что они начали снимать крышу с западного крыла.
Ричард кивнул, припоминая недавний счет плиточника.
– Работа движется быстрее, чем я предполагал. Боюсь, что, если счета будут поступать в таком же темпе, мне придется временно приостановить ремонт.
– О, конечно же нет, Ричард, – запротестовала престарелая дама и поставила на стол чашку так энергично, что ее содержимое чуть не выплеснулось. – Я как раз перед твоим приходом говорила Чарльзу, что Маркфильд-Холл начинает приобретать почти тот же вид, каким он был, когда я впервые приехала сюда невестой более шестидесяти лет назад! Ваш бедный дедушка был бы очень огорчен, если бы услышал такое!
– Но все упирается в финансы, дорогая бабушка, – возразил ее внук, наливая чай Чарльзу и себе. – У меня уже накопилась гора счетов, да еще необходимо иметь средства для повседневных расходов. Однако, если нам повезет собрать хороший урожай в обоих имениях, надеюсь, осенью можно будет приступить к ремонту в восточном крыле.
– Если бы только твой дядя Лео обратил внимание на мои предостережения, бедный старый Маркфильд-Холл не был бы сейчас в таком состоянии! – вздохнула леди Изабель. – Я умоляла его починить крышу после того ужасного урагана, но разве он послушался? Нет! Он сказал, что у него свои планы по вложению капитала. Ведь он был игрок. И твой кузен Саймон был немногим лучше. Я могу только благодарить Бога за то, что хоть вы не игроки.
– Занятие для никчемных людей и шулеров, по моему мнению, – ответил Ричард, бросая предостерегающий взгляд на кузена, который покраснел при последней реплике старой леди. – Не беспокойся, бабушка, поверь, что ни я, ни Чарли не собираемся следовать примеру Саймона или дядюшки Лео.
Леди Изабель сдвинула брови, но промолчала. Она пережила потерю многих мужчин в своей семье при трагических обстоятельствах. И теперь ее утешало и радовало сознание того, что нынешний лорд Маркфильда обладал немногими, если вообще какими-нибудь, недостатками своих предшественников и был твердо настроен вернуть особняку его былое величие. Более того, она хорошо знала своего внука: Ричард обладал решительным нравом, и, если начинал что-то делать, уже ничто не могло заставить его передумать. И это качество придавало леди Изабель уверенность в том, что фамильная слава и гордость – Маркфильд-Холл – в недалеком будущем засияет прежним великолепием.
При взгляде на Ричарда, болтающего с Чарльзом, младшим из ее внуков, глаза пожилой леди смягчились. Шестой граф был прекрасно сложен и к тому же обладал привлекательной наружностью. Если бы только удалось убедить его жениться и начать обзаводиться детьми! Достигнув преклонного возраста, восьмидесяти одного года, леди Изабель жаждала услышать детский смех, звенящий в старом особняке, прежде чем сама она предстанет перед Создателем.
– Ты, конечно, останешься к обеду? – спросил Ричард кузена.
Поставив на поднос пустую чашку, Чарльз покачал головой:
– Нет, старина, я обещал моей матери, что вернусь не поздно, чтобы пообедать с ней. Я загляну к тебе завтра, если не возражаешь.
– Конечно приезжай, Чарли. Ты ведь знаешь, я всегда рад тебя видеть!
Проводив кузена до двери, Ричард вернулся к бабушке. Сев рядом с ней, он откинулся на спинку дивана, вытянул ноги и слегка нахмурился.
– Мужайся, мой мальчик, – ободряюще произнесла леди Изабель. – Тебе, по крайней мере, не приходится по возвращении домой выслушивать бесконечные жалобы. Удивительно, как у Чарльза хватает терпения столько возиться с этой женщиной! Я, может быть, резка, но никогда не могла понять, что твой дядя Эндрю нашел в ней. Да и как от жены священника от нее немного было пользы.
Ричард, чья мать умерла, когда ему было всего семь лет, грустно улыбнулся:
– Но Чарльз ведь не может ее бросить, не правда ли? Кроме того, его желание пообедать с матерью вполне понятно и естественно, ведь на следующей неделе он должен ехать в Саус-парк, чтобы заняться различными делами по имению.
– Взглянуть, сколько денег осталось на счете их имения в банке, ты хочешь сказать? – заметила графиня с неожиданным сарказмом. – Лучше бы он нашел себе жену и управлял своей долей имения, как им следует управлять, вместо того чтобы шляться по городу.
Хорошо зная, что последует после замечания бабушки по поводу семейного положения его кузена, граф беспокойно заерзал, сжал губы и стал ждать.
– Это во многом относится и к тебе, Ричард, мой мальчик, – продолжала она. – Помимо всего прочего, ты должен теперь подумать и о наследниках. Что, если ты умрешь, не оставив потомства?
– Ну, я умудрился пройти через всю войну без единой царапины, – заметил ее внук. – Осмелюсь предположить, что протяну еще несколько лет. Что же до женитьбы, то это успеется – мне пока достаточно других проблем, и я не хочу пополнять их список необходимостью ухаживаний и всего остального, что с этим обычно бывает связано.
– Тут многое зависит от тебя, – возразила бабушка. – Судя по моему опыту – далеко не маленькому, – выгодная женитьба может решить весьма много проблем.
Ричард почти с негодованием уставился на нее:
– Но, бабушка! Ты что, предлагаешь мне выбирать жену по величине приданого?
Леди Изабель кокетливо пожала плечиком.
– Но это нередко случается в нашем кругу, мой мальчик. – Она сделала паузу, а затем продолжала намеренно небрежным тоном: – Кроме того, внушительное впрыскивание в твои скудеющие фонды позволили бы тебе сконцентрировать усилия на новой программе по разведению лошадей. Ничто бы не доставило твоему деду большего удовольствия, чем узнать, что ты вернул Стэндишский конезавод в список лучших производителей скаковых лошадей, – он всегда очень переживал, что ни один из его сыновей не проявлял никакого интереса к тому, что было предметом его особенной гордости и радости!
Один быстрый взгляд на выражение лица внука заверил графиню в том, что она попала в самую точку.
– Все эти пустые конюшни в Маркфильде просто взывают о том, чтобы быть заполненными лошадьми, – добавила она для большей убедительности.
Мгновение Ричард молча смотрел на нее, сдвинув брови.
– Мне начинает казаться, что ты не успокоишься, пока не увидишь меня стоящим у алтаря. Осмелюсь предположить, что ты уже составила на этот сезон список подходящих кандидатур – сывороточно-бледных девиц, мечтающих о хорошей партии.
– А я осмелюсь сказать, что ты можешь рассчитывать на лучшее! – рассмеялась графиня. – В конце концов, ты – Стэндиш! Тебе нужна девушка с хорошим приданым, прекрасно воспитанная и мечтающая стать графиней. К сожалению, выбор в этом сезоне не особенно богатый. Но постой-ка, только на днях я говорила с моим биржевым маклером, пытаясь выяснить, стоят ли хоть что-нибудь мои акции, и он сказал мне… о господи! Кажется, это то, что надо!
– Ты хочешь продать свои акции? Сомневаюсь, что это сможет помочь нам покрыть хотя бы половину расходов на ремонт крыши.
Его бабушка нетерпеливо покачала головой:
– Витли, мой маклер… Я слышала, что он уже год ищет в высшем обществе подходящего жениха для своей дочери.
– Надеюсь, ты не собираешься предложить мне связать себя брачными узами с дочерью Витли!
Леди Изабель нахмурилась:
– Хотя Джайлз Витли в самом деле не аристократ, деньги из него так и сыплются. Кроме того, бабушка его дочери принадлежала к роду Ковердаль.
Ричард пожал плечами:
– Боюсь, это имя ничего для меня не значит. А как она выглядит, эта дочь? Должно быть, страшна, как пугало, если твой маклер не смог сбыть ее с рук за целый год или даже больше.
– А хоть бы и так, – возразила графиня довольно резко. – Но она единственная наследница своего отца, и, кроме того, ее приданое составляет около пятидесяти тысяч фунтов, вдобавок у нее как будто хорошее происхождение. Если не ошибаюсь, я была знакома с ее бабушкой, леди Джоанной Ковердаль, до того как та стала графиней Эшингтонской. Лорд Эшингтон отрекся от своей дочери – ее вроде бы звали Луиза, – когда та сбежала с его бухгалтером, который теперь и есть мой очень богатый маклер – Джайлз Витли. Они – я имею в виду Эшингтонов – погибли при несчастном случае вскоре после побега девочки, и, поскольку поместье было завещано без права отчуждения какому-то дальнему родственнику, их дочь осталась на бобах. – Леди Изабель задумалась, а затем прибавила: – Тем не менее Витли со своей женой долгое время жили счастливо, но несколько лет назад жена и сын умерли, и его дочь осталась единственной наследницей. Не помню, чтобы я видела эту девушку, но, имея ввиду ее мать, предполагаю, что она должна быть воспитана надлежащим образом.
– Ну, в этой молодой особе наверняка есть нечто чертовски странное, раз никто до сих пор на ней не женился, – заметил Ричард, который был вовсе не в восторге от того направления, которое принял их разговор. – Немало мужчин согласились бы продать душу за пятьдесят тысяч!
– Я думаю, что просто ей трудно угодить? – предположила графиня. – Джайлз Витли достаточно богат, поэтому у дочери есть возможность привередничать. Ей явно пока не представили никого, кто мог бы ее заинтересовать, – она отвергла всех претендентов на свою руку. Но у тебя, безусловно, большие шансы.
– Ты слишком ко мне пристрастна, – усмехнулся граф. – Как бы то ни было, я не уверен, что захочу присоединиться к сомнительной компании претендентов на руку и сердце дочери маклера.
Леди Изабель поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток уже остывшего чая.
– Ты, конечно, поступай как знаешь, однако я думаю, что любая невеста избавит тебя от необходимости проходить через утомительные формальные представления и процедуры.
Хотя заключение брака и не входило в число ближайших планов графа, тем паче с девушкой, чьи достоинства уже, по-видимому, не вызвали интереса у нескольких предыдущих соискателей, постепенно скептическое отношение к предложению бабушки начало сменяться признанием ее правоты в оценке ситуации.
Он знал, что мало кто из мужчин его общественного положения женится по любви. Обычно бывает достаточно дружеской взаимной терпимости. Возможно, леди Изабель была права, и дочь Витли засиделась в невестах просто в силу своей разборчивости. Конечно, ему придется прекратить свои редкие визиты к Рейчел Каммингс, хотя по большому счету это, может, и неплохо, поскольку в последнее время у этой дамы стали проявляться чересчур дорогостоящие претензии, – рубиновые серьги, которые он недавно ей подарил, были несколько экстравагантны при его теперешнем финансовом положении. И вообще временное прекращение плотских наслаждений являлось невысокой ценой за реставрацию поместья Маркфильд. В самом деле, сама идея посвятить себя восстановлению конезавода Стэндиш начинала становиться почти неодолимой приманкой.
Взяв стакан, он прошел к окну и задумчиво уставился на простиравшуюся за ним зеленую лужайку, которая спускалась к реке, отделявшей Вест-парк от родительского имения Маркфильд. Сочная зелень сельских пейзажей полностью зависела от погоды, особенно от дождей. Дождь мог повлиять на урожай так же, как и на исход сражения. Бывший драгунский майор сознавал, что его планы насчет использования плодов будущего урожая для оплаты огромных счетов во многом зависят от милости погоды. А с учетом того, что на дворе стоял только апрель, у него хватало ума понять, что некоторые из его кредиторов не захотят ждать до августа. Между тем как один только слух о его возможном союзе с богатой невестой мог на время решить его финансовые проблемы. В конце концов, урезонивал он себя, в случае чего ему будет нетрудно прекратить их отношения, поскольку и без него найдется немало желающих.
Как полевой офицер, он привык принимать быстрые решения. Без сомнения, данная ситуация требовала именно такого решения.
Залпом осушив стакан, он повернулся к бабушке:
– Хорошо, пойди к своему Витли и скажи ему, что я готов повесить шляпу на его вешалку.
Глава 2
– Отойди от окна, Лотти, прошу тебя, – взмолилась Хелена. – Неприлично подглядывать из-за шторы.
– Но разве тебе не интересно, как он выглядит? – спросила ее кузина Шарлотта, нехотя отходя от своего наблюдательного пункта у окна, выходящего на парадное крыльцо.
– Нисколечко, – ответила Хелена с усталым вздохом. – Я уверена, что он такой же, как и все другие, – грубый и самодовольный. Я уверена, что у него одна цель, такая же, как и у других, – поскорее наложить руки на мое приданое. Если бы не отец, я бы отказалась пройти через этот балаган снова. Он, к сожалению, не понимает, насколько все это для меня унизительно.
Наблюдая за тем, как Хелена продолжает молча усердно работать иголкой, Лотти отчасти испытывала некоторое сочувствие к положению сестры. Брак четы Витли, заключенный после бегства невесты, поставил их дочь Хелену между двумя разными мирами высшего и среднего классов. Молодые люди из отцовского окружения считали ее недосягаемой для себя, а те, кто принадлежал к высшему свету, по большей своей части не рассматривали ее всерьез. Лотти знала, что навязчивое дядюшкино желание выдать Хелену замуж за мужчину из высшего сословия явилось прямым результатом смерти дорогой тети Луизы.
– Может быть, мне попробовать поговорить с ним, – нерешительно предложила она. – Если я объясню, насколько ты против этой идеи после того неприятного случая с лордом Баррингтоном…
– Нет, Лотти! Пожалуйста, не надо! – взволнованно вскричала Хелена. – Папа тогда так переживал этот инцидент, а доктор Редферн сказал, что ему нельзя сильно нервничать – его сердце просто не выдержит еще одного приступа.
– Но что же ты сделаешь на этот раз? – спросила ее кузина в замешательстве.
На привлекательном лице Хелены появилась озорная улыбка.
– О, не бойся, – ответила она спокойно, – я что-нибудь придумаю. К счастью, эти городские денди – те, с которыми я встречалась, – не награждены большим умом, так что не надо быть гением, чтобы найти десяток путей отвадить их.
– Хорошо, что дядя Джайлз не понимает, в какую кокетку превращается его дочь, – рассмеялась Лотти, снова занимая место у окна и берясь за книгу.
– Я бы очень хотела убедить его в том, что у меня нет желания выходить замуж, но только так, чтобы отец не был сильно этим огорчен, – вздохнула ее кузина. – На самом деле у меня вовсе нет необходимости искать себе мужа, но после того, как не стало Джейсона и бедной мамочки, так быстро последовавшей за ним, папа вбил себе в голову, что должен помочь мне занять достойное место в обществе. Представляешь! А как бы мы с тобой могли прекрасно жить вдвоем, если бы он дал нам такую возможность!
При воспоминании о своем легкомысленном старшем брате глаза Хелены наполнились слезами. Четыре года тому назад Джейсон ушел на войну, такой красивый в своем алом мундире и такой уверенный в себе. К несчастью, спустя шесть месяцев он был ранен во время сражения, и его привезли на корабле домой. Ранение оказалось настолько тяжелым, что, несмотря на всю заботу матери, у Джейсона не было никаких шансов на выздоровление. Несколько недель юноша мужественно боролся за жизнь, но в конце концов отошел в другой мир.
Пренебрегая собственным здоровьем во время болезни сына, миссис Витли заболела пневмонией, от которой так и не поправилась. Всего лишь через месяц после смерти сына она скончалась на руках обезумевшего от горя мистера Витли.
Так они остались вдвоем в огромном роскошном доме, который теперь казался пустым и печальным, – престарелый маклер и его дочь. Сознавая, что после смерти матери Хелена будет нуждаться в женском обществе, и не желая приводить в дом чужого человека, мистер Витли пригласил поселиться у них свою племянницу. Лотти, будучи старшей из семерых детей в семье, с радостью приняла это приглашение, тем более что оно сопровождалось обещанием отдельной комнаты и ежеквартального денежного пособия, а также давало ей возможность подняться на более высокую социальную ступень. Общество, к которому принадлежал мистер Витли, хотя и не было высшим, было все же значительно престижнее ее собственного окружения сельского викария.
Несмотря на то что Лотти была на два года старше кузины, у нее отсутствовала ее способность меткого суждения и острого ума, возможно, оттого, что она получила не такое дорогое образование, и, хотя Хелена ее нежно любила, ей нередко приходилось отчитывать сестру, чтобы обуздать ее порою импульсивное поведение.
Шок от смерти жены, последовавшей практически сразу за смертью любимого сына, обострил давнюю болезнь сердца, из-за чего мистер Витли несколько раз оказывался подолгу прикованным к постели. Именно в эти периоды вынужденного бездействия престарелый джентльмен все чаще и чаще всерьез задумывался о будущем своей дочери. Изгнание покойной жены из того общества, к которому она некогда принадлежала, всегда мучило Джайлза Витли. И он часто испытывал острое чувство вины, несмотря на то что миссис Витли, если вдруг между ними заходил об этом разговор, уверяла, что титул графини для нее ничего не значит и она в свое время отказалась от него безо всяких сожалений. Теперь же, когда Хелена осталась единственной заботой и радостью престарелого маклера, он твердо решил сделать все возможное, чтобы ради ее блага, как он считал, вернуть графский титул своей дочери.
Хелене шел уже двадцать первый год, но пока у нее не было ни одного подходящего предложения, и это, конечно, не на шутку тревожило ее отца. И все же за последний год он отклонил несколько соблазнительных предложений своих знакомых от имени их сыновей, потому что те не были достаточно высокородными. Несмотря на то что сам мистер Витли начинал с относительно скромного капитала, его амбиции в отношении детей всегда были несколько завышенными, теперь же его желание сделать дочь титулованной особой почти превратилось в навязчивую идею. Не обращая внимания на постоянные заверения дочери в том, что она не желает выходить замуж для того, чтобы попасть в высшее общество, и совершенно счастлива и без этого, мистер Витли упорно продолжал подыскивать ей великосветских женихов.
Хелена, без сомнения, была очень привлекательной девушкой. С блестящими, орехового цвета кудрями, обрамлявшими ее лицо, выразительными лазурно-голубыми глазами и изящным носиком, она являлась, по крайней мере в глазах своей кузины, несравненной красавицей. А Лотти, унаследовавшая легкий характер матери, к сожалению, имела цыганские черты лица отца и, понимая, что не обладает наружностью героинь романов, которые любила читать, давно оставила надежду встретить своего прекрасного принца. Она во многом разделяла тревогу своего дяди по поводу незамужнего положения его дочери и охотно проводила большую часть времени, предаваясь фантазиям о том, что однажды явится принц на белом коне и увезет с собой Хелену.
Поэтому, заметив наконец карету, приближающуюся к воротам дома Витли, она была сильно разочарована. Поскольку вместо дорогого легкого экипажа, в котором приезжали трое предыдущих претендентов на руку Хелены, нынешний посетитель прибыл в простой наемной карете.
– Я полагаю, что это лорд Маркфильд, Нелл, – начала она довольно равнодушным тоном, но затем, получше рассмотрев стройную фигуру графа, высунулась из окна со все возрастающим интересом.
– Лотти, пожалуйста, – обратилась к ней кузина. – Если этот джентльмен случайно посмотрит сюда и увидит тебя в окне, это может создать у него впечатление, что я с нетерпением ожидала его приезда. При папином настрое мне и так будет трудно отвергнуть этого господина, а если еще он вообразит, что я горю желанием встретиться с ним…
– Прости, Нелл, – сказала Лотти с виноватым видом, отходя от окна. – Не думаю, что он меня видел, но я должна сказать тебе, – прибавила она поспешно, – что он просто ужасно красив!
– И скорее всего, ужасно скучен, – быстро добавила Хелена, убирая шитье и вставая. – Тем не менее мне придется пойти привести себя в порядок в ожидании, когда папа позовет меня на встречу с очередным льстивым пустозвоном.
Ричард Стэндиш заметил Лотти, подсматривавшую за ним из окна спальни. Эту девушку очень трудно было назвать красавицей, и поэтому, пока он шел к парадному крыльцу дома, его охватили сомнения. Но, вспомнив бабушкины слова о конном заводе Стэндиш, молодой граф поднялся вверх по ступеням и позвонил в колокольчик.
Слуга проводил его в кабинет мистера Витли, и Ричард был приятно удивлен, не увидев броской современной обстановки, которая по какой-то причине ассоциировалась у него с нуворишами. Вместо этого комната была обставлена удобной мебелью, немного потертой, но очень хорошего качества.
За громадным столом красного дерева, занимавшим большую часть кабинета, сидел тучный джентльмен с румяным лицом. При появлении Ричарда он поднялся и протянул руку.
– Ваша светлость, – сказал он приятным голосом и слегка наклонил голову, – я очень рад видеть вас.
Ричард сел на предложенное хозяином кресло. Он испытывал облегчение оттого, что мистер Витли не проявлял ни раболепства перед его титулом, ни – чего он особенно боялся – превосходства человека, имевшего на руках все козыри. Взяв предложенный ему бокал и облокотившись о спинку кресла, молодой человек решил приступить к деловому разговору без излишних проволочек.
– У вас наверняка есть ко мне вопросы, – неторопливо произнес он.
Ричард понимал, что первое впечатление, которое он произведет на отца невесты, очень важно, и, поскольку решил сделать все, что было в его силах, для успеха своего предприятия, изобразил подобие улыбки.
Мистер Витли замахал руками.
– В этом нет необходимости, ваша светлость, – ответил он. – Я уже навел справки относительно вашего происхождения и остался более чем удовлетворен. Давайте продолжим. – Вынув из папки лист бумаги, он положил его перед собой на стол и начал: – Вы должны понимать, что в моем решении найти для дочери подходящего мужа я руководствуюсь только ее интересами. Когда меня не станет, она окажется обладательницей значительного состояния, и я уверен, вы поймете, что мой долг – уберечь ее от какого-нибудь бессовестного негодяя.
– Естественно, – спокойно согласился Ричард – Я ничего другого от вас, как от отца, не ожидал бы.
– Я составил это соглашение, – продолжал мистер Витли, кивая на лист бумаги. – В нем содержатся основные требования к потенциальному претенденту на руку моей дочери. Я сам не считаю эти требования особенно обременительными, но по какой-то причине – вы, без сомнения, слышали, что вы далеко не первый, – мне оказалось крайне трудно найти человека, который был бы способен оправдать мои ожидания. – Дав Ричарду взглянуть на несколько фраз, он отодвинул лист на край стола. – Для экономии времени прочтите сами, милорд. Если окажется, что с некоторыми условиями вы не согласны, мы не будем больше терять ни вашего, ни моего времени.
Взяв документ, Ричард стал изучать его. Он оказался чем-то вроде контракта – соглашением сроком на три месяца, в течение которых кандидат на руку мисс Витли должен был ввести ее в круг своих друзей – при условии, что ее отец сочтет их подходящими, – получить необходимые приглашения и сопровождать ее как можно чаще на приемы и балы в высшем обществе. В этот период все расходы будут оплачены мистером Витли, включая снабжение претендента соответствующим гардеробом, в случае если в этом возникнет необходимость.
Хотя было ясно, что условия договора можно было выполнить без большого труда, граф не мог отделаться от ощущения, что, заключая такое соглашение, он подвергается большой опасности расстаться с последними остатками самоуважения. Безусловно, задолженность по кредиту на реконструкцию Маркфильд-Холла достигла кризисной точки и возможность восстановить стэндишский конный завод так соблазнительна, но, как сказано в Библии, «какая польза человеку, если он завоюет весь мир, но потеряет свою душу?».
По мере того как Ричард изучал этот документ, глубокая морщина начала появляться на его лбу, и он как раз собирался задать себе вопрос о том, сможет ли он подписать такое позорное соглашение, когда его внимание привлек странный звук. Подняв голову, он увидел замороженную гримасу мистера Витли. Лицо его было обильно покрыто капельками пота, он с трудом дышал и хватался пальцами за шейный платок в отчаянной, но тщетной попытке ослабить сложно завязанный узел.
Ричард в ужасе вскочил на ноги.
– Дорогой сэр, – выдохнул он, – вы больны?
В ответ глаза мистера Витли вылезли из орбит, слабое клокотание сорвалось с его губ, и на глазах у потрясенного посетителя он тяжело повалился на стол, перевернув раскинувшимися в стороны руками чернильницу и разбросав во все стороны кипу бумаг.
Граф судорожно пытался найти звонок для вызова слуги. Наконец обнаружил его на стене возле мраморного камина и с силой дважды дернул за шнурок. Затем Ричард поспешил к мистеру Витли, осторожно поднял руку больного из лужи чернил, в которую та упала, и стал искать у него признаки жизни.
Он как раз нащупал слабый, нитевидный пульс, когда дверь отворилась и вошел ливрейный лакей.
– Немедленно пошлите за доктором! – крикнул граф, не поднимая головы. – У вашего хозяина приступ.
Охнув от ужаса, слуга попятился из комнаты и поспешил выполнить приказание.
Тем временем Ричард приподнял мистера Витли со стола и кое-как усадил его в кресло. Ему удалось развязать узел, и он пытался снять льняной платок с шеи мистера Витли, когда его с такой силой оттолкнули в сторону, что он едва не потерял равновесие.
– Что вы с ним сделали? – раздался гневный женский голос.
– Потише, мадам! – запротестовал граф, потирая локоть, которым ударился об угол высокого кресла Витли. – Уверяю вас, я не виноват в приступе мистера Витли.
– Убирайтесь! – крикнула Хелена (ибо это была она) и бросилась на колени возле кресла, обнимая находящегося без сознания отца. – Умоляю вас – уходите! – отчаянно выкрикнула она еще раз, не отрывая глаз от побледневшего лица больного.
Проглотив резкие слова, которые были готовы сорваться с его губ, граф быстро пришел к заключению, что его присутствие скорее мешает, чем помогает, и, повернувшись на каблуках, вышел в открытую дверь. Щелкнув пальцами лакею в вестибюле, он схватил свою шляпу и перчатки и, не дожидаясь, пока тот поможет ему надеть плащ, покинул дом, не оглядываясь.
Глава 3
– И она отказалась позволить тебе объяснить, как было дело? – воскликнула в изумлении леди Изабель, после того как внимательно выслушала повествование своего внука о необычайных событиях этого дня.
– Она приказала мне убираться! При таких обстоятельствах я не счел возможным спорить с девушкой, не так ли?
Графиня поджала губы и постаралась спрятать разочарование, что ее замечательный план так неожиданно сорвался.
– Я понимаю так, что девушка не произвела на тебя хорошего впечатления.
– У меня не было возможности изучить ее, – пожал плечами граф. – Я успел только заметить, как она высунулась из окна, когда я подъезжал, – она показалась мне некрасивой, простенькой девочкой, а в гостиной она находилась ко мне спиной, так что я не смог полностью оценить ее чары. Однако ее манеры показались мне на редкость непривлекательными, так что меня не удивляет, что она уже ухитрилась отпугнуть от себя не менее трех воздыхателей.
– Очень жаль, – вздохнула графиня. – Все наши надежды разбились при первом же визите. – Затем, внимательно посмотрев на внука, добавила: – Хотя тебе следует нанести повторный визит, чтобы осведомиться о здоровье бедняги.
– Мне бы не хотелось, если ты не возражаешь, – сдержанно возразил Ричард. – Этого соглашения, которое твой Витли хочет, чтобы я подписал, было вполне достаточно, чтобы отбить у меня охоту продолжать. Большое спасибо. Этот тип ищет не жениха, а жиголо! Должен заметить, что у меня еще сохранилась кое-какая гордость!
– В таком случае будем надеяться на то, что твоя решимость останется такой же непоколебимой, когда кредиторы начнут требовать с нас деньги, – ответила леди Изабель, презрительно фыркнув. – Конечно, я не буду давить на тебя, мой мальчик. В конце концов, это твое наследство. Я скоро превращусь в пыль и пепел! – И, эффектно прикоснувшись к глазам носовым платочком, она издала глубокий вздох. – Правда, я всегда предполагала, что буду похоронена в нашей часовне рядом с твоим дорогим дедушкой!
Будучи знакомым с эффектными приемами своей бабушки, Ричард давным-давно знал, что лучшим оружием в споре с ней было уступить. Кроме того, поскольку последнее напоминание об уплате счета было составлено в более воинственном тоне, чем предыдущее, разумно было предположить, что если один кредитор решится на немедленные действия, то и остальные набросятся на него, как стая волков, и тогда ему не миновать финансовой катастрофы.
– Хорошо, я сделаю еще одну попытку! – тихо ответил молодой граф.
– Это очень благоразумно с твоей стороны, Ричард, – улыбнулась его бабушка, просветлев. – Нельзя позволять своим чувствам мешать осуществлению конечной цели. Кроме того, ты можешь обнаружить, что дочь Витли обладает скрытыми талантами.
– Возможно, хотя маловероятно, – покачал головой Ричард, направляясь к двери гостиной. – Но, поскольку мне нужны деньги ее отца, мне надо попытаться не обращать внимания ни на внешность, ни на крайне непривлекательный характер его дочери.
Однако, покинув комнату, он прошептал себе под нос: «Господи, во что я превращаюсь?»
На следующее утро граф не был удивлен, получив записку от мисс Витли с просьбой приехать днем в Кадоган. Вчера Ричард скрепя сердце согласился с доводами своей бабушки, сегодняшнее же приглашение сильно облегчало его положение, так как означало, что ему не придется возвращаться в дом мистера Витли в качестве смиренного просителя. И Ричард был этому несказанно рад.
Поэтому в три часа дня в значительно лучшем расположении духа он явился в дом, где был сразу же препровожден в гостиную на первом этаже.
При его появлении две элегантные молодые леди повернулись к нему; отвешивая поклон, он решил, что девушка с орлиным носом и мышиного цвета волосами, которую он заметил в окне при предыдущем визите, и есть мисс Витли. Однако, подняв глаза, он встретился с вызывающим взглядом другой девушки, которая указала ему на кресло напротив себя.
– Со стороны вашей светлости было очень любезно приехать, – произнесло это видение с золотисто-каштановыми волосами и мелодичным голосом, столь же привлекательным, как и его обладательница.
На несколько секунд граф остолбенел. Когда же к нему вернулось хладнокровие, он догадался, что это и есть дочь хозяина дома.
– Уверяю вас, что мне это очень приятно, – наконец выговорил он. – Я бы, конечно, заехал в любом случае, чтобы осведомиться о здоровье вашего отца. Надеюсь, что вчерашний инцидент не сильно повредил его здоровью?
– Благодарю вас за участие, милорд, – ответила она холодно, одновременно делая знак Лотти подойти поближе. – Рада сообщить, что он как будто поправляется. Позвольте мне представить вам мою кузину и компаньонку мисс Шарлотту Дэниелс.
Поднявшись, Ричард наклонил голову и поднес протянутую руку Лотти к своим губам; его неожиданная галантность вызвала на щеках молодой женщины яркий румянец, и ее сердце сильно забилось. Сделав быстрый реверанс, она поспешно вернулась на свое место, где, все еще в волнении, уткнулась в книгу.
Хелена, немного раздраженная некоторой его фривольностью, начала думать, что он не лучше предыдущих претендентов на ее руку. Когда вчера она прибежала в кабинет и застала графа, склонившегося над ее отцом, она не обратила на него особого внимания. Сегодня утром Лотти, конечно, засыпала ее восторженными описаниями его темных вьющихся волос, стройной фигуры и широких плеч, чего сама Хелена конечно же вчера не могла заметить.
Вообще, если бы не настойчивое требование отца написать Маркфильду письмо с просьбой нанести им еще один визит, то все бы на этом и закончилось.
Неохотно, но Хелена все-таки подчинилась, так как не желала причинить отцу ненужное волнение, особенно в его теперешнем состоянии. Поскольку все вопросы графа с ее отцом были обговорены накануне, ей оставалось только дать ему подписать договор. После этого, как она знала, ей в сопровождении графа предстоял скучный ряд светских мероприятий, на которые тому удастся раздобыть приглашения. Девушка уже проходила через подобные испытания с тремя другими молодыми людьми – ограниченными пустословами, – и перспектива опять заниматься бессмысленным и унизительным времяпрепровождением заранее наполняла ее крайним унынием.
Ричард выразил сожаление по поводу болезни Витли, и, кроме банальных замечаний о погоде, ему больше нечего было добавить к их разговору. Он предполагал, что мисс Витли пригласила его не только за тем, чтобы извиниться за свое несдержанное поведение накануне. Граф сидел в кресле, терпеливо ожидая, пока хозяйка даст пояснения к своей записке.
Чувствуя на себе его пристальный взгляд, Хелена зарделась, и, раздосадованная тем, что его испытующий взор поколебал присущее ей хладнокровие, она приступила к выполнению желания отца и решила сразу ринуться в атаку.
– Могу я предположить, что вы ознакомились с этими требованиями? – спросила она, указав жестом на маленький столик, на котором находились не только проклятый документ, но и чернильница, промокательная бумага и два пера.
– О, я не думаю, что это подходящее дело для обсуждения с вами… – начал он, застигнутый врасплох таким подходом к довольно деликатному вопросу, который до сих пор обсуждался строго между ним и отцом девушки.
– Глупости! – быстро прервала она. – Это настолько же мое дело, как и ваше! Кроме того, мой отец выразил пожелание, чтобы оно было завершено без дальнейшей отсрочки, и поэтому… если вы согласны с условиями…
Граф, нахмурившись, перевел взгляд на компаньонку Хелены, которая смотрела на него как зачарованная. Поднявшись на ноги, он пересек короткое расстояние между собой и хозяйкой дома и, понизив голос, проговорил:
– Я склонен думать, что для обсуждения подобного вопроса нам не мешало бы на некоторое время уединиться. Как вы считаете?
Когда едва уловимый запах лимонно-вербенного одеколона достиг ее ноздрей, Хелена почувствовала, как убыстряется ее пульс, что сразу же привело ее к заключению, что этот сведущий в подобных делах фат старается в отсутствие ее отца воспользоваться ее неопытностью в подобных сделках. Девушку охватил прилив ярости, и, желая освободиться от его, безусловно, магнетического обаяния, она помахала рукой, отгоняя его от себя.
– Это необязательно, милорд, – ответила она как можно небрежнее. – Будьте уверены, что моя кузина прекрасно осведомлена насчет планов отца на мое будущее. – И, взяв одно из перьев, протянула ему. – Кто подпишет первым – вы или я? Папа уполномочил меня на это.
Возможно, впервые за свои двадцать девять лет Ричард оказался в столь затруднительном положении. Ему стало очевидно, что дочь бабушкиного маклера не была обычной охотницей за титулом. Эта молодая леди, казалось, обладала всеми необходимыми качествами, которые мог искать человек, вынашивающий матримониальные планы, и в любой другой ситуации Ричарду наверняка захотелось бы познакомиться с ней поближе. Но сейчас она предлагала ему поставить свою подпись под совершенно позорным для него соглашением, и вся его гордость бунтовала при виде этого документа. Кроме того, граф считал свое слово намного выше любой подписи на документе. Словом, при данных обстоятельствах он был решительно не согласен вступать в какое-либо письменное соглашение, несмотря на возможные тяжелые последствия для себя.
– Лорд Маркфильд?
Обе леди напряженно следили за его движениями. Граф откашлялся:
– Боюсь, что я вынужден отклонить предложение вашего отца, мисс Витли. Я не могу удовлетворить его… требования. Простите, что отнял у вас много времени. – С этими словами он сухо поклонился и повернулся к выходу.
Хелена вышла из оцепенения и попыталась загородить ему дорогу.
– Но вы не можете так уйти! – выдохнула она. – Я… я дала папе слово, что скоро завершу дело с моим замужеством. Могу я узнать, что заставило вас передумать?
Глядя на прелестное лицо девушки с лазурно-голубыми глазами, в которых сейчас отражалась тревога, Ричард на мгновение горько пожалел о том, что не познакомился с ней при более благоприятных обстоятельствах. Но, тотчас отбросив эту неудобную мысль, он попытался сформулировать адекватный ответ на ее вопрос.
– Я не то чтобы передумал, мисс Витли, – начал он. – На самом деле я сразу же не был согласен с этим договором.
– Должна ли я понимать это так, что вы обиделись на мое невежливое поведение? В таком случае прошу меня извинить. И мне следовало бы сделать это еще в начале нашего разговора, – нерешительно проговорила Хелена. Еще девушке пришло в голову, что ей следовало подождать, пока граф подпишет договор, прежде чем говорить об этом как о чем-то само собой разумеющемся.
Граф улыбнулся.
– Нисколько, уверяю вас, – сказал он. – Ваша непосредственность очень мила.
Несмотря на смятение, Хелена решила не позволить ему уйти, не объяснив резкую перемену своего настроения.
– Тогда почему? – настаивала она, не обращая внимания на прерывистое дыхание своей кузины.
Ричард на мгновение заколебался, а затем, слегка пожав плечами, проговорил:
– Дело в том, мисс Витли, что мне не нравится эта идея. Мне не нравится, что меня… покупают, извините за выражение!
Она вспыхнула.
– Но я полагала, что это была главная идея договора! – воскликнула она. – Зачем вы предложили себя, если считаете саму идею столь отвратительной?
Граф покачал головой и отошел от нее.
– Боюсь, что этот вопрос слишком сложный, чтобы здесь обсуждать его во всех подробностях, мисс Витли. Так что извините, я откланяюсь, и еще раз спасибо за ваше терпение.
– Нет, пожалуйста, подождите! – воскликнула Хелена уже в отчаянии. Мысль о том, что ей нужно будет сказать отцу, что она не смогла выполнить его поручение, приводила ее в ужас, и, как утопающий хватается за соломинку, она крикнула вслед удалявшемуся графу: – У меня есть другое предложение, если вы выслушаете меня!
Ричард передернул плечом, но все-таки остановился и повернулся к ней.
– Конечно, я выслушаю вас, мисс Витли, – сказал он устало. – Но уверяю, это не изменит моего решения.
– Вы не можете знать, пока не послушаете, что я хочу предложить! Прошу вас, сядьте и дайте мне сказать.
Подавив улыбку, граф вернулся на свое место, сложил руки на груди и стал ждать. Ричарда ни капли не заинтриговало то, что мисс Витли так хотела, чтобы он остался. В итоге он решил, что молодая леди не была в восторге от планов отца на свое будущее. Ее первоначальная холодность к нему только усилила это предположение.
Хелена сделала глубокий вдох.
– Я полностью понимаю вашу сдержанность, милорд, – начала она. – Но и вы должны понять, что я не могу сказать моему отцу, что его усилия были напрасны. Однако я предлагаю вам компромисс – решение, которое может оказаться выгодным для нас обоих.
Одна из бровей Ричарда слегка поднялась. Значит, он не ошибся в своем предположении. Он молча ждал продолжения.
– Поправьте меня, если у меня сложилось неверное впечатление, милорд. Однако мне кажется, что, когда имя джентльмена связывают с именем богатой наследницы, его кредиторы охотно соглашаются подождать, надеясь получить намного больше в виде дополнительных процентов и тому подобное.
Граф напряженно слушал.
– Вы прекрасно осведомлены, мисс Витли, – протянул он, – но я все же не понимаю…
– Я просто стараюсь указать на то, что можно получить преимущества от краткосрочных отношений, например, на две или три недели.
Поскольку лицо Ричарда продолжало выражать недоумение, Хелена наклонилась к нему и с мольбой проговорила:
– Я только прошу, милорд, чтобы вы выполняли некоторые требования моего отца, пока он достаточно окрепнет, чтобы выслушать мое объяснение ситуации.
– Какие конкретно требования вы имеете в виду? – подозрительно спросил он.
– Например, сопровождать меня на одно или два мероприятия – конечно, вам не придется ничего подписывать. Я скажу папе, что вы не хотите ставить свою подпись на документе, пока не будете вынуждены просить его снабдить вас дополнительными средствами. Конечно, все расходы я могу легко возместить из собственного кармана.
– Надеюсь, что я еще не опустился до такого уровня, чтобы принимать деньги от леди, – твердо сказал Ричард, снова вставая. – Простите, мисс Витли, но, по-моему, идея совершенно непрактична!
Ее губы задрожали. Она встала тоже и посмотрела ему в глаза.
– Я так не считаю, милорд, – ответила она ровным голосом. – Но спасибо, что выслушали меня – я не стану вас больше задерживать. Позвольте проводить вас до дверей.
Бросив взгляд на ее застывшее, бледное лицо, граф почувствовал угрызения совести.
– Я уверен, что, когда вы объясните все вашему отцу, он поймет ситуацию, моя дорогая, – произнес он ласково.
– В таком случае вы не знаете моего дядю!
Шарлотта Дэниелс была так возмущена тем, что Маркфильд отверг предложение ее любимой Хелены, что вскочила со своего кресла и подбежала к молодому графу, не обращая внимания на протест кузины.
– Как вы можете быть таким черствым! – почти кричала она, размахивая пальцем перед его носом.
Ричард, пораженный такой наглостью, стоял и молча слушал.
– Разве вы не видите, что Хелена вне себя от беспокойства за своего отца? Она вам не говорит, так скажу я!
– Лотти, пожалуйста! – взмолилась Хелена, беря сестру под руку и пытаясь ее успокоить. – Его светлость хочет уйти.
– Он не уйдет, пока я не объясню ему! – парировала Лотти упрямо и опять повернулась к Ричарду. – В отличие от того, что сказала Хелена, – взволнованно продолжала она, – на самом деле дядюшка очень больной человек, и этот последний удар его врач считает очень опасным. Если он выживет, то пролежит в постели по меньшей мере недели две, и в это время его необходимо беречь от любых волнений. И если вы воображаете… – закончила она дрожащим от слез голосом, – если вы воображаете, что сообщение о том, что вы ушли, не подписав его драгоценный документ, не вызовет у него волнения, то… то вы просто порядочное дрянцо!
Застигнутый врасплох ее неожиданным выпадом, Ричард переводил глаза с раскрасневшегося лица стоявшей перед ним девушки на Хелену. По ее ссутулившимся плечам он понял, как она подавлена вмешательством кузины.
– Вам следовало сказать мне, насколько серьезно состояние вашего отца, – упрекнул он мягко.
Она слегка пожала плечами:
– Разве это что-нибудь изменило бы, милорд? Ведь вы уже приняли решение не подписывать этот документ еще до того, как пришли сюда.
– Это правда, – признал он, приблизившись к ней и беря ее руки в свои. – Тем не менее, мисс Витли, должен сказать, что столь важная информация заставляет меня более серьезно отнестись к вашей просьбе. Я не хотел бы, чтобы мои действия задержали выздоровление вашего отца.
При прикосновении его пальцев к своим ладоням Хелена почувствовала, как ее сердце пропустило несколько толчков, и, слегка покраснев, пробормотала: