Четырнадцатая дочь Федорова Екатерина
Таня, стиснув зубы, отвесила по поклону на все три стороны. Пусть ей тошно, но люди приветствовали, и хамить не следовало. Арленино лицо посветлело.
Вот так становятся приспособленцами. И ничего не поделаешь – в любом обществе, чтобы выжить, надо чем-то поступиться. К тому же отвешивать неумелые реверансы оказалось гораздо легче, чем читать японского классика.
– Сядь рядом со мною, дитя, – звучно сказал князь, дождавшись, когда умолкнут отзвуки крика.
По правую руку от него пустовало кресло – видать, заранее приготовили. Арлена быстро подсела к боковому столу. Тане пришлось одной шагать к месту за центральным столом.
Откуда-то возник слуга в темной одежде, предупредительно отодвинул стул. Она нервно поддернула юбки вверх, села. Оглядела стол, уставленный тарелками и блюдами. Обычный ужин здешних изгнанников или пир в честь ее представления?
Сидевший рядом князь повернул голову, добродушно улыбнулся. Ей вдруг пришла в голову неприятная мыслишка: может, она должна кормить деда, раз сидит рядом? Он же безрукий…
Словно отвечая на ее мысли, со стола взмыл один из кувшинчиков и подрулил к бокалу, стоявшему перед князем. Склонился. В бокал ударила бордовая струя. Потом кувшинчик подлетел к бокалу, стоявшему перед ней. Наполнил и его, вернулся на свое место.
Таня с любопытством покосилась на дедулю. Тот шевельнул кудлатыми бровями. Бокал поднялся и прикоснулся к губам под аккуратно подстриженными усами, спланировал назад. С тарелки на смену ему взлетела вилка с куском мяса.
Такому не требуется уход, такой безрукий может сам за другими поухаживать – налил же он ей бокал вина.
Дед между тем прожевал мясной ломтик и спросил, повернувшись к Тане:
– Каковы твои впечатления от поездки в Ярг, дитя мое?
– Отвратительные, – хмуро, зато честно ответила она.
– Это прискорбное событие, – со вздохом сказал старый князь, – всех нас удручило. Сегодня после ужина я жду тебя на личную аудиенцию, дабы утешить твою скорбь.
В утешениях совершенно незнакомого старика Таня не нуждалась, но говорить этого не стала. Старикам положено выказывать уважение.
Она подумала-подумала – и стала кушать. На одной из тарелок лежало мясо, запеченное кусками. На другой были куски крупно нарезанных бордовых листьев, политые густым коричневым соусом. Имелся сыр, хлеб, нечто вроде рагу кирпичного цвета в глубокой серебряной миске. На большом блюде возвышалась горка из пышной травки алого цвета. Она набрала себе всего понемногу.
Мясо пахло дымом и похрустывало на зубах поджаристой корочкой. Листья имели перечный вкус, травка – кисло-сладкий. Хлеб и сыр вкус имели великолепнейший.
Она все еще пробовала то, что наложила на блюдо, когда шум голосов в трапезной вдруг смолк. Таня подняла глаза.
От двери шел немолодой мужчина. Волосы каштановые с серым отливом, подстриженная скобкой бородка подчеркивала квадратную нижнюю челюсть. Камзол на нем был темно-коричневый, без шитья. На шее висела просто устрашающая в своем великолепии цепь из массивных блях, усаженных кроваво-красными рубинами. Рядом с мужчиной в рубинах шагал Рут – хмурый, как всегда, одетый в темно-серое, с серебряной цепью в два пальца толщиной, лежащей на плечах. Увидев Таню, наследник едва заметно кивнул ей головой.
И взгляд гостя в рубиновой цепи тут же переметнулся на княжну.
Старый князь, недовольно дернув уголком рта, поднялся, обратился к мужчине в рубинах:
– Брат мой герцог, какое счастье видеть вас!
– И для меня, – коротко бросил на ходу тот. – Приветствую вас, светлейший собрат. Не подскажете, кто эта очаровательная дева в белом рядом с вами? Ее лицо мне почему-то незнакомо.
Дедушка казался расстроенным, но не слишком. Он повернулся к Тане, кивнул, приказывая ей подняться. Объявил:
– Вы правы, ваше сиятельство, эту девицу вы никогда не видели. Увы, лишь недавно обнаружилось, что мой погибший сын Вер оставил после себя дитя, вот эту юную особу. Конечно, мы тут же приняли ее под свою опеку. Как раз сегодня я объявил благородным моего дома, что признаю деву как дочь княжича. Отныне она – княжна Татьяна Тарланьская.
– Вот как? – сказал мужчина, блеснув глазами в сторону Тани. – Стало быть, мы пришли как раз к представлению? Какая необычайная радость. Поздравляю вас, княжна.
– Благодарю, – пробормотала она.
Герцог уже стоял перед столом. И Рут с ним. Наступила тишина. После неловкой паузы князь, пожевав губами, предложил:
– Присаживайтесь, брат мой герцог. Разделите наш скромный ужин.
И указал Тане глазами на боковой стол – изыди, мол. Она с готовностью начала вылезать из щели между столом и стулом, волоча за собой юбки. Но тут мужчина в рубинах настойчиво сказал:
– Прошу вас, брат мой, пусть княжна останется и составит компанию моему сыну Руту. А мы с вами побеседуем о своем, о стариковском.
Дедушка, сузив глаза, метнул на Таню быстрый взгляд. Ответил негромко:
– Уместно ли это? Увы, ваше сиятельство, моя внучка выросла среди простых людей. Ее происхождение благородно, но должного воспитания она не получила. И боюсь, не сможет она развлечь наследника Рута приятной беседой.
– Мой сын, – герцог склонил голову, неотступно глядя на Таню, – отзывался весьма лестно о некой княжне, что сопровождала благородную Арлену Тарланьскую в Ярг. Девица, которая не визжала и не падала в обморок при виде ужасов Ярга, несомненно, будет приятной собеседницей для наследника герцогства.
Ее похвалили? Ее похвалили… Ну хоть кто-то в этом мире сказал о ней что-то хорошее!
Таня залилась румянцем. Дедуля-князь быстренько пропел:
– Княжна благодарит вас за теплые слова. Садитесь же, брат мой герцог. И вы, наследник Рут.
По его кивку дама, что сидела рядом с Таней, поднялась и ушла к боковому столу. Герцог сел по левую руку – место ему уступил блондинистый молодой человек. Слуга убрал за ушедшими, поставил чистые тарелки и положил серебряные приборы для новых гостей.
Рут сел рядом, тут же спросил, хмуря кустистые брови:
– Как поживаете, княжна Татьяна?
– Лучше всех, – не задумываясь, ответила она.
Его милость наследник потянулся к тарелкам, кинул себе здоровенную ложку рагу кирпичного цвета. Сказал мимоходом, приглядываясь к блюдам и явно решая, что бы еще положить:
– Кстати, а ваша уважаемая матушка любит цветы? А то у нас в оранжерее растут удивительные экземпляры. Моя мать-герцогиня, уверен, с удовольствием пошлет вашей матушке несколько горшков. Куда мне отправить посыльного?
Таня припомнила утренний наказ Арлены – не говорить ничего герцогскому сыну о том, кто она и откуда. Но в памяти вдруг всплыли слова деда об отсутствии у нее должного воспитания, и она выпалила, наслаждаясь маленькой местью:
– А какая же уважаемая матушка цветов не любит, наследник Рут? Присылайте всенепременно. Адресуйте в Москву, Дебриной Вере Михайловне, Шелапутинский переулок, дом шесть.
Рут оторвался от разглядывания блюд, посмотрел озадаченно.
Дедуля-князь рядом вздохнул, посмотрел на Таню странным взглядом, в котором мешались укоризна и понимание. Сообщил после короткой заминки:
– Брат мой герцог и вы, наследник Рут, долг хозяина повелевает мне быть откровенным с гостями. Я хочу открыть вам одну тайну. Я просто должен ее вам открыть. Сегодня день, когда я вспоминаю своего сына, ибо его дочь вошла в Тарланьский дом. Но мой сын Вер оставил после себя не только эту девицу. Увы, всех его детей я не в состоянии приютить. С прискорбием сообщаю, что княжна Татьяна является четырнадцатой по счету дочерью княжича Вера.
Наступила пауза. Молчал князь, глядя прямо перед собой. Молчал герцог, откинувшись назад и рассматривая Таню из-за спинки монументального княжеского стула. Молчал Рут, переводя удивленный взор с отца на Таню.
И молчали все благородные Тарланьского дома за всеми столами. Правда, если на лицах герцога и Рута было написано изумление, то на лицах благородных была лишь легкая растерянность. Очевидно, никто не ожидал от князя такой откровенности.
– Припоминается мне один катрен из «Откровений Алидориуса Верейского», – протянул наконец герцог. Подался вперед, спросил у князя: – Стало быть, вы думаете, что настало время для катрена Алидориуса о четырнадцатой дочери? И он начал исполняться?
– Кто знает. – Князь пожал плечами. Пышные пузыри рукавов смешно и печально дернулись. – Конечно, княжна Татьяна далеко не единственная четырнадцатая дочь в Анадее. Так что катрен может и не иметь к ней отношения.
Рут пробормотал с тоской в голосе:
– Теперь еще и это читать…
Трапезная потихоньку оживала. За боковыми столами снова зазвенели вилки, ножи и бокалы, полились негромкие разговоры. Князь с герцогом заговорили о связи событий в каком-то Элиморе с катреном Алидориуса. Князь заявил, что и события в Ярге, возможно, тоже последствие одного из проклятий, о которых говорит катрен. Но герцог эту идею с жаром отверг.
Рут мрачно терзал ножом птичью ножку. Потом спросил вполголоса:
– Так где все-таки проживает ваша матушка, княжна Татьяна? Я непременно пошлю ей цветы.
Князь, прервав разговор с герцогом, перебил Рута:
– Матушка княжны Татьяны проживает в Москве, ваша милость. Это такой небольшой городок в самом центре Серендиона. Увы, но навряд ли вы сможете послать туда цветы из вашей оранжереи, поскольку Серендион не имеет Переходных Врат.
– Стало быть, мать княжны Татьяны – серендионка? И сама княжна выросла там? – спросил герцог Франц, сейчас надежно укрытый от Тани княжьим стулом, княжьим торсом и пышными рукавами. – А я и не знал, что Вер Тарлань заходил так далеко в своих странствиях.
– Серендион – романтичное место, – торжественно ответил князь. – Совет магов там не властен, а серендионки славятся своей красотой. Но не будем об этом, прошу вас. Княжна оставила свой дом и почтенную мать, это до сих пор ее печалит.
Наступила короткая пауза, которую прервал голос герцога:
– Это весьма печально. Кстати, собрат мой князь, не кажется ли вам, что опустошения приграничных сел в Эрроне относятся к третьей строке катрена: «Проклятие древних королей с окраин путь начнет»?
– Очень даже может быть, – задумчиво ответствовал князь, и беседа полилась снова.
Рут больше ни о чем не спрашивал. Вместо этого он бросил несколько слов о погоде, пригласил Татьяну при случае посетить Вагран и пообещал, что замковая оранжерея ей понравится. Словом, пожалел несчастную. Что самое смешное, на его лице она и впрямь увидела тень сочувствия.
Очень скоро герцог Франц поднялся, коротко поклонился князю и ушел вместе с сыном. Потом встал сам князь. Благородные за всеми столами тут же вскочили на ноги.
Его светлость князь Вал Тарлань, прежде чем выйти из-за стола, кивнул Тане, чуть шевельнув бровями. Затем ушел, а она осталась на месте, не зная, что делать. Народ в зале снова сел. Все принялись пировать дальше, благо еда на столах еще осталась. Зазвучали разговоры, теперь гораздо более оживленные. За одним из столов радостно пиликнула скрипка.
Тане есть не хотелось. Прочие Тарлани, сидевшие за тем же столом, только чуть поодаль, на нее не смотрели. И в беседы не вступали. А вот интересно, прилично будет встать и уйти, как сделал ее дед? Она бы спросила у Арлены насчет тонкостей ухода княжьей внучки с княжьего пира, но та сидела слишком далеко и ответить не могла.
Рядом бесшумно возник слуга в темном. Тихо сказал, убирая прибор ушедшего наследника:
– Княжна Татьяна, что же вы сидите? Вас же князь на аудиенцию позвал. Бровками-то он вам знак сделал, помните?
– А! – односложно сказала Таня. С готовностью вскочила с места, выпалила: – Благодарю!
Слуга отвесил поклон. И Таня в ответ присела.
Все, кто был в зале, оторвались от своих тарелок и теперь глазели только на нее. Кто с любопытством, а кто и с ехидным выражением на лице. А плевать мне на вас, подумала она сердито. Мои колени, перед кем хочу, перед тем и приседаю.
И после этой прогрессивной мысли Таня поспешно двинулась на выход, не обращая внимания на Орла, злобно скривившегося в ее сторону. Арлена, сидевшая слишком далеко, оглянулась с тревогой на лице.
Мужчины в черном, стоявшие прежде перед дверью трапезной, теперь охраняли боковую дверь холла. Оба поклонились, и один из них предупредительно распахнул перед ней створку. Дверь в кабинет в конце коридора была приоткрыта. Таня вошла.
Князь опять сидел перед камином. Она опустилась в кресло напротив, выдохнула:
– Я пришла.
Дед приступил к беседе не сразу. Какое-то время он молча смотрел на огонь. Потом вздернул подбородок, и поленья в камине сразу же ворохнулись, меняя места. Пламя взметнулось и затрещало сильнее.
– Дитя мое, – мягко произнес старый князь. – Тебе и вправду так плохо из-за этой поездки? Пожалуй, Ярг впечатлил тебя сильнее, чем я рассчитывал. Милая Татьяна, я сожалею, что отправил тебя смотреть на эти ужасы.
От этих слов князя у нее почему-то защипало в носу. Она даже позабыла, как совсем недавно он проходился по поводу ее воспитания.
Старик повелительно дернул подбородком. Из буфета у дальней стены выплыл хрустальный граненый бокал, наполненный зеленой жидкостью. Старый князь сделал три глотка, сморщился. Бокал проворно убрался назад.
– И не пить нельзя, и пить горько, – проворчал князь Вал Тарлань. – Однако зачем было рассказывать Руту, откуда ты? Он ведь наследник герцогства, значит, помнит названия всех сел и городов цивилизованной Анадеи. За исключением разве что Серендиона и прочих диких стран, где нет Врат. Должен отметить, ты своим откровением о Москве ввергла наследника герцога в недоумение.
– А зачем нужно было так отзываться о моем воспитании? – вопросом на вопрос ответила она.
Князь вздохнул, глянул в огонь.
– Отнюдь не затем, чтобы тебя обидеть. Я просто хотел отвлечь внимание, чтобы ты спокойно ушла из-за стола.
– Врете. – Она встретила его взгляд, с жаром продолжила: – Такими словами внимание не отвлекают, а привлекают. А вообще-то вы меня удивили, милый дедушка. Раз Арлена велела не говорить, кто я и откуда, мне казалось, вы будете скрывать, что я четырнадцатая дочь.
Глаза деда насмешливо прищурились:
– А! Вижу, ты похожа на моего мальчика не только глазами. Что ж… Визит герцога несколько ускорил ход событий, но в любом случае весть о возможном приходе четырнадцатой дочери рано или поздно должна была уйти в мир. Так почему бы не сейчас? Однако ты ускорила ход событий. Из-за тебя пришлось поторопиться. Запомни на будущее: то, откуда ты явилась, не тема для публичного обсуждения.
Было у Тани подозрение, что вся Анадея не знает о способности Тарланьского дома шастать по чужим мирам, а теперь это подозрение подтвердилось.
– Что-то вы, ваша светлость, странные вещи говорите. – Таня откинулась на спинку кресла. Серебряная корзинка на макушке уперлась в изголовье, шпильки царапнули по коже головы. – Мне что, следовало отвечать, что я ниоткуда? Из сельца Небывалово да под градом Невидалово?
Князь кивнул:
– Ты права, дитя мое, это наша промашка. Давно следовало придумать что-то наподобие этой истории с Серендионом. И научить тебя, как отвечать. Просто мы не ожидали, что герцог навестит нас именно сегодня. Мы его ждали позже.
Таня уставилась на дедулю. Вот оно как. Стало быть, поездка в Ярг имела две цели: ее впечатлить и герцога озаботить.
– Что ж, теперь эта история существует, – спокойно сказал дедушка. – Отныне всем, кто спросит, отвечай, что ты из Москвы, маленького городка в центре Серендиона. Благородная Арлена поищет заклинание, которое учит серендионскому языку, и расскажет все, что знает, об их обычаях.
– Я смотрю, Арлена у вас мастер на все руки, – с легкой иронией заметила Таня. – И в Ярг на инспекцию ее послали, и за мной на Землю, теперь еще и учить меня будет.
Князь посуровел лицом.
– Благородная Арлена Тарланьская есть человек высокой учености. И многое повидавший. Помню, в Ночь Восставших магов она, тогда еще совсем юная девица, младше тебя нынешней, замечу, дралась с хладнокровием воина. И лично спасла из северного придела Алого замка двух детей нашего дома. Так что ее многие знания не есть предмет для шуток. Идите спать, княжна. Вы устали, это заметно.
Из-за двери мгновенно появилась Арлена, словно стояла там все это время. Присела в реверансе, пропела:
– Пойдемте, княжна Татьяна, я провожу вас в ваши покои.
Она пожелала спокойной ночи князю – тот в ответ что-то пробормотал – и пошла вслед за Арленой.
В спальне ждала Мелта. На кровати была разложена белая ночнушка. Уже без воланов, но с богатым золотым шитьем по вороту и оплечью.
Таня подавила зевок, спросила с насмешкой:
– Это что, княжеская униформа для сна? А что же без аксельбантов? Между прочим, золотое шитье колется. Я же не усну, всю ночь чесаться буду.
– Это ночное одеяние, шитое заговоренной нитью, – возвестила Арлена. – Не бойтесь, нить не колется. Блеск ее происходит не от золота, а от Силы. Эту ночную сорочку надевают на всех княжон Тарланьского дома в первую ночь после их представления.
– Ладно, – устало согласилась Таня. – Давайте сюда это ваше шитое вместилище Силы. А то так спать хочется, что челюстей свести не могу.
– Особа княжеского рода челюстей не имеет, – величаво заметила Арлена. – Лишь уста.
Таня сонно кивнула.
– Ага, уста. Сахарные, медвяные и так далее. Раз уж я княжна, то непременно вся глюкозой брызжу – и члены тела у меня соответственные.
Мелта расшнуровала и стащила с нее белое платье. Потом скороговоркой пожелала спокойной ночи и удалилась. Но всего это Таня не слышала и не видела, ибо упала на койку и уснула.
Арлена, уходя, погасила факелы.
Глава десятая
Путь-дорожка в Элимор
Борески вернулись в Вагран.
Угрир, что стоял на страже Врат в этот поздний час, кивнул, не выходя из своей башенки, и пробасил:
– Мой герцог, просили передать, как придете – тут от элиморского Гуара Валера весточка пришла. Говорит, через сил-другой явится к нам в Тарус. Ночной гость, одно слово.
Сказанное Угриром было лишь началом старой керсийской пословицы: ночной гость к добру не идет. Рут напрягся.
– Пойдем. – Отец тронул его за плечо, подтолкнул к выходу на мост.
Рут вслед за ним прошагал по гулкому настилу, спустился во двор Ваграна и направился к Главной башне. Только там, миновав зал первого этажа и ступив на лестницу, герцог спросил:
– Рут, тебя что-то тревожит?
В этот поздний сил в коридорах и на лестнице не было никого, поэтому они могли разговаривать открыто.
– Приезд Гуара Валера, – отозвался Рут. – Отец, а если элиморский властитель имеет далеко идущие планы? Я не верю, что он затаится в укромном замке, как бедолаги Тарлани.
– Я бы на твоем месте не стал называть Тарланей бедолагами, – заметил отец. – Они позволили побить себя своим же оружием, по своей же глупости, но у них есть еще кое-что в запасниках. А если эта Татьяна и впрямь окажется той самой четырнадцатой дочерью…
Придется зайти в библиотеку и поискать в «Откровениях Алидориуса Верейского» катрен о четырнадцатой дочери, подумал Рут. В свое время он пролистывал том «Откровений» по приказу учителя истории. Но в голове почти ничего не отложилось. Слишком много было катренов, а времени после уроков и боевых тренировок слишком мало.
Но признаваться в этом Рут не стал, а просто спросил:
– И что тогда?
– Тогда в мире опять будут перемены, – медленно сказал герцог. – И кто знает, какие. Но вернемся к Гуару Валеру. Ты знаешь что-то конкретное или это лишь предчувствия и страхи, как у твоей матушки?
Они уже успели подняться и теперь стояли на площадке второго этажа, лицом к лицу. Рут немного подумал – и решился.
– Отец, сегодня я был приглашен на встречу в «Окорок и даму»…
Герцог приподнял брови, склонил голову.
– Великая радость для отца узнать, что сына уже приглашают на свидания.
– Я бы тоже радовался, но это было не свидание, – отозвался Рут. – В трактире меня ждала служительница Алора Понимающего из Элимора. Она сказала, что Гуар Валер так скорбит от бед своей страны, что решился стать властителем нашей. Он уже сговорился с поместными властителями Керсы. Еще она сказала, что в Тарусе есть целых три сообщества, куда набирают нищих потомков благородных родов и нашептывают им, что проклятых эрни следует сместить. Это заговор, отец. Гуар Валер прибудет в Керсу со своими магами, с гвардией, с сундуками кристаллов.
Брови отца сошлись на переносице.
– Тебе следовало сказать мне об этом раньше. Я бы отказал ему во въезде.
– Служительница предвидела это, – отозвался Рут. – Она считает, что в этом случае Гуар въедет в Керсу через Врата в имении одного из его сторонников. И мы даже знать не будем, где он и что делает.
– Слуги Понимающего и впрямь сверх меры одарены пониманием, – проворчал герцог.
Рут тихо сказал:
– Проблема не столько в Гуаре Валере, как я понял, сколько в наших поместных властителях. Им хочется, чтобы страной правили… по-человечески. Чтобы были послабления в налогах и раздача казенных земель для богатых, хлебные места в управах для потомства.
Герцог чуть слышно фыркнул. Ответил тоном, в котором слышалась веселая ярость:
– Перебьются! Но хорошо, что служительница тебя предупредила. Я буду держать наготове волков, отзову из Ярга Энгера с его отрядом.
Рут припомнил слова служительницы Алора: «Не пытайся остановить бурю платком».
Нужны были массовые казни. Или очень много несчастных случаев. Он глянул на черно-белый узор под ногами. «Келдиг», сложное смешение рваных линий. Говорят, он приносит счастье. Рут перевел взгляд на спокойное лицо отца. Чтобы остановить надвигающуюся бурю, Керсу следовало обрызгать кровью. Не омыть, нет – смерть трех-четырех сотен благородных оболтусов на купель не тянет. Но отец на это не пойдет. У него самого мысль об этом вызывала отвращение.
– Что ты предпримешь? – тихо спросил Рут.
Далеко в конце коридора мать вышла из своей музыкальной комнаты и направилась в опочивальню. Он слышал ее шаги, неспешные, мягкие, сопровождаемые тихим шорохом от тянущихся по полу юбок. И знал, что мать сейчас слышит невнятные голоса на лестнице, но на таком расстоянии не может разобрать слов. А выступ коридора скрывал отца и сына Боресков от герцогини.
– Буду наблюдать, – спокойно ответил герцог Франц. – И как только они выступят, накрою всех. Вот тогда пощады не будет.
Рут ощутил озноб.
– Не лучше ли, – сказал он, тщательно подбирая слова, – опередить врага? Мы можем арестовать этих мальчишек прямо сейчас, не дожидаясь больших бед.
Герцог качнул головой.
– И завтра же двор Ваграна будет полон отцов, просящих за своих сыновей, и вопящих матерей, умоляющих и проклинающих мою особу. А по стране поползет слушок, что проклятые эрни наконец-то сорвались с цепи и выказали свою демоническую натуру. Скажут, что я схватил этих бедных человеческих деток, чтобы принести их в жертву демонам, и прочее в том же роде.
– Может, арестовать тех, кто у них верховодит? – предложил Рут.
– Тут же найдутся новые, – пожал плечами герцог. – Нет, Рут, тот, кто хочет отрубить голову змее, должен хорошо нацелить удар. Иначе она ускользнет. Будем ждать и следить. Рано или поздно все начнется, и вот тогда мы все это закончим. Одним ударом, потому как со змеями не играют. Все будет на законных основаниях, в честном бою – открытый мятеж против законного властелина.
Герцог с сожалением коротко глянул в сторону коридора, в глубине которого пряталась дверь в герцогскую опочивальню.
– Придется возвращаться. Пойдем со мной, Рут, – распорядился он. – Нужно кое-что изменить в дозорах Вратных башен. Я знаю, что ты устал, но хочу, чтобы ты присутствовал при этом.
– Конечно, отец. – Рут развернулся к ступеням, по которым только что поднимался. Добавил: – Может, мне стоит лично отправиться к главным Вратам Таруса, чтобы встретить Гуара Валера? Мне хотелось бы посмотреть ему в лицо. Из личного интереса.
Герцог кивнул.
Элиморский властитель въехал в город торжественно, под непрерывные алые всполохи из Переходных Врат; вслед за ним нескончаемой лентой шли все новые и новые люди, ехали крытые повозки. Под властителем беспокойно перебирал ногами угольно-черный конь, один из лучших скакунов Серендиона.
Рут поклонился всаднику, следя за тем, чтобы на лице отражалось лишь почтение. Сообщил:
– Сиятельный Гуар, для вас все приготовлено. Этот человек проводит вас к новому дому.
Слер, глава управы торговых дел и заведений, шагнул вперед.
– Вот как? – сказал Гуар Валер, высокий мужчина с жестким, по-мужски красивым лицом и волной коричневых блестящих волос. – Добрый вечер, точнее, доброй ночи, наследник Рут. А я, увидев вас, уже начал надеяться, что вы сами покажете мне мой новый дом и столицу.
В словах Гуара была некая двусмысленность. Рут ровно ответил:
– Я был бы рад сделать это, но герцог велел мне как можно раньше вернуться в замок. Завтра я должен отправиться в одну из провинций с инспекцией.
Это было ложью, но эрни лгать не запрещалось. Запрещалось лишь быть истинными эрни. А упражняться во всем человеческом, в том числе и во лжи, – да сколько угодно.
– О! – Глаза Гуара Валера зажглись ленивым интересом. – Государственные дела, э? Смотрю, вас очень рано начали привлекать к управлению страной, наследник Рут. Я восхищен.
– Вы очень добры ко мне, сиятельный Гуар. – Рут распахнул пошире глаза, простодушно улыбнулся. – Но право же, вам не стоит задерживаться ради рассказов о моих скромных радостях. Вы устали, вас ждет ваш новый дом.
Он склонился в коротком поклоне. Сверху, с жеребца, донеслось:
– А, да. Благодарю вас, наследник Рут. Надеюсь, мы увидимся в скором времени.
– Непременно, – ответил он, держа голову склоненной.
И выпрямился только тогда, когда Гуар Валер отъехал. Лицо его было непроницаемым.
Слер уже ушел. У выхода Вратной башни главу управы торговых дел ждал конь и элиморский властитель.
Рут постоял немного, разглядывая прибывающих людей. Это была гвардия, и притом несомненно побывавшая в бою – у многих лица помечены шрамами, локти привычно оттопырены, как бывает, когда долго упражняешься в чем-то. И навряд ли это «что-то» было вязанием на спицах.
Любой маг-лекарь мог в два счета вывести подобные шрамы, за умеренную плату по серебряку за каждый. Но эти люди их оставили. Из гордости или на память? Как бы то ни было, понятно, что с собой в Тарус элиморский властитель взял только самых проверенных. И не боящихся драки.
Местом пребывания элиморцу определили старое имение на окраине Таруса. Владелец его умер, оставив долги, и имение получили не наследники, а кредиторы. Поскольку покупателя на громадную запущенную усадьбу все никак не находилось, она пустовала. Герцог еще днем отправил к ним Даэрта, который заведовал государственной казной. И тот, не торгуясь, купил имение. Теперь оно принадлежало Борескам и роду эрни. Были посланы слуги, чтобы на скорую руку прибрать три мрачноватых особнячка старой постройки, почти без окон, со сплошными стенами, высящиеся в центре запущенного сада. Рут мрачно подумал, что они зря старались – этим воякам, судя по их лицам, плевать, в каких комнатах они лягут спать, выметенных или нет.
У имения, помимо его окраинного расположения и множества комнат, спрятанных в особнячках, было и еще одно достоинство: прямо напротив него стоял пустующий дом, сущая развалина по внешнему виду. С сегодняшней ночи он пустовать не будет, хотя никто из людей этого не заметит. Там залягут герцогские волки, чтобы приглядывать за усадьбой и Гуаром.
Колонна элиморцев наконец кончилась. Рут повернулся к Шадру, он командовал сегодня отрядом стражи; в отличие от Вратной башни Ваграна, на охрану которой отряжали всего одного стражника, здешние Врата охраняло не менее десятка боевых волков.
Впрочем, теперь и замковые Врата будут охраняться усиленным нарядом с кристаллами Силы на поясе, об этом гласило распоряжение герцога, отданное им в присутствии Рута не далее как полсила назад.
– Шадр, мне нужно отправиться в одно место, – сказал Рут, следя, чтобы голос звучал слегка небрежно. – По тайному поручению отца.
Отец сейчас спал, а Шадр должен был ему поверить.
И поверил.
– Так чего ждешь? – Глава стражи пожал плечами, широко улыбнулся. – Врата вон…
Рут качнул головой:
– Ты не понял. Это тайное поручение, и отправление должно быть тайным. Никто не должен знать, куда я отправляюсь. Пусть все выйдут. И ты, Шадр.
Он чуть было не добавил под конец «прошу тебя», но вовремя сдержался. Тот, кто исполняет волю герцога, не обременяет себя вежливостью, а ему нужно выглядеть именно исполняющим.
Шадр слегка удивился. Но не настолько, чтобы усомниться. Похоже, Алор Понимающий сегодня благословил Рута сверх меры. А вот Шадру благословения Понимающего не досталось вовсе, и он ничего не понял, не стал сомневаться.
Глава стражи сделал знак. Все вышли, оставив Рута наедине с Вратами.
Башня, в которой прятались главные Переходные Врата Майлока, высилась на набережной. Стражники в башне, что охраняли Врата, не задали Руту ни одного вопроса. Оно и понятно – какой же враг одуреет настолько, что полезет в город, из которого и свои-то бегут? Один из стражников заикнулся было о пошлине за вход, но другой, одетый в кольчугу с блистающим на левом плече кристаллом, велел ему заткнуться. И присовокупил, что на бегство великому Гуару они уже насобирали, так что…
Запах сохнущих водорослей Рут унюхал, как только вышел из Врат. Из-за стен звучал немолчный плеск волн. Он неспешно дошагал до выхода из башни и огляделся.
Море было позади, а дома начинались шагах в ста; перед башней лежала небольшая площадь, за которой поднимались радующие глаз особнячки. Принадлежащие явно не самым бедным в Майлоке людям. В нескольких домах ярко светились окна из мозаичного стекла, но на площади не было ни души. Точнее, души все-таки были – только мертвые. Цоколи особнячков озарял неровный свет от толпы призраков, которые плыли по своим призрачным делам, испуская лиловое сияние.
Его ждали сразу два прислужника из храма Семи, оба молодые, с усталыми лицами, кутающиеся в храмовые плащи из некрашеного шелка. Парни стояли по обе стороны выхода, прислонясь к каменным стенам. Он обернулся к одному из них, вполголоса произнес:
– Укажи мне путь домой, брат.
Взгляд прислужника из утомленного сразу стал радостным:
– Ох, ваша милость! Вы все-таки пришли!
– А что, кто-то сомневался? – буркнул Рут, избегая смотреть в лица парней, полные надежды.
Те надеялись на скорую и всенепременную помощь, а он вовсе не был уверен, что сможет помочь. Более того, Рут не был уверен, что ему следует быть здесь.
Храмовые плащи на прислужниках топорщились с одной стороны. Очень характерно топорщились, так оттопыривать ткань могли только короткие боевые мечи. Рут мысленно это одобрил. Город покинут властителем, его гвардия ушла вместе с ним, здесь без меча никак. И два-три кристалла не помешает иметь, с заранее нанесенными на них заклятиями.
Сам он, к примеру, сегодня ушел из Ваграна с мечом на поясе, сунув в кармашек несколько кристаллов. Заклятий на них не было, но традиционную боевую триаду: заклинание заслона, заклинание обездвиживания и заклинание подъема – Рут знал наизусть.
А вот чего он не одобрил, так это ношения меча под плащом. Пока эти вояки откинут полу, пока нашарят рукоять…
На улицах не было людей – только сонмы призраков реяли над мостовой, заливая ее гнилостным лиловым светом. И все имели четко различимые лица.
– Разговаривать они могут? – спросил Рут.
– А как же, ваша милость, – ответил один из прислужников.
И без всякого почтения схватил наследника за руку, принуждая того остановиться. Указал пальцем на пролетавший мимо призрак.
Фигуру в струящемся по воздуху коротком плаще венчала горестно склоненная мужская голова. И хотя она была прозрачно-лиловой, испускающей сияние, Рут различил крупно вылепленные лоб и подбородок, крючковатый костлявый нос, полузакрытые глаза.
Читать бесплатно другие книги:
